CC BY
25
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
Великая Отечественная война в поэзии герценовских выпускников
Николай Браун,
выпускник литературного отделения 1929 года, фронтовик, поэт, переводчик
Военная весна
Опять весна шумит над кораблями,
Опять лучами даль озарена.
По всем дорогам к западу с боями Идет в поход военная весна.
И город весь, как бивуак походный,
Оберегая выход на залив,
Как знаменосец доблести народной,
Стоит, лицо на запад обратив.
Подъяты к тучам хоботы зениток,
И «ястребки» обходят небосвод,
И счет врагов расстрелянных, подбитых,
День ото дня умноженный, растет.
Для внуков станут сказкой наши были,
Войдут в преданья гордые дела.
Зима прошла. Ее мы пережили.
Нам не забыть, какой она была.
Зверел мороз. Дома, как люди, зябли,
Свет не горел. Пошли лучины в ход.
И, отзвенев скупой последней каплей,
Отбормотав, застыл водопровод.
С утра хозяйки за водой студеной К Неве, тропинки протоптав, брели,
Гремели ведра, чайники, бидоны Везли на санках и в руках несли.
Порой снаряды, воя, пролетали,
И обагрялся кровью снег зимы,
Но не сдавались, бились, воевали —
И выдержали, выстояли мы.
Пускай у нас чуть-чуть погнулись плечи И в волосах чуть больше седины —
Мы, как бойцы, идем боям навстречу,
Как воины, мы слышим клич весны.
«В поход, в поход!» — поет весенний ветер.
«В моря, в моря!» — курлычут журавли.
«Вперед, вперед!» — все как один ответят Герои моря, неба и земли.
Николай Браун
И наша сила вражью силу скосит,
И снова город станет молодым,
И, серый пепел с купола отбросив, Опять Исакий будет золотым.
И, вновь напомнив пушкинское имя, Адмиралтейства славная игла Навеки свой чехол защитный снимет И станет новой славою светла.
И Всадник Медный, бережно укрытый Рукой достойных правнуков своих, Подъяв коня тяжелые копыта,
Взлетит, «победы новыя вкусих».
Залечит раны победитель-город И пыль боев с могучих плеч стряхнет, И площадей притихшие просторы Опять поток веселья захлестнет.
Настанет день: отцы вернутся к детям, И цветом яблонь зацветут сады.
Шуми, весна! Труби, походный ветер! Плывите в море, ладожские льды!
Ода блокадному хлебу
Блокадному, не иному,
Ржаному и не ржаному,
Хоть звали его ржаной,
Землистому, земляному,
Всей тяжестью налитому,
Всей горестью земной.
Мякинному, остистому,
Невесть на каких дрожжах Взошедшему, водянистому, Замешанному на слезах...
Спасителю, благодетелю,
Чьим чудом я дышу,
Блокадной страды свидетелю,
Оду мою пишу.
Подруга-песня
То грустная, то вольная, как ветер,
То грозная, зовущая на бой, Подруга-песня! Нет нигде на свете Другой такой подруги дорогой.
Я уходил от берега родного,
И смерть и подвиг видел я в бою,
И мне открылось песенное слово,
И отдал бою песню я свою.
И в дни блокады, по ночам, бывало, Когда я, шапки не снимая, спал,
Когда к стене подушка примерзала, — За словом слово песню я слагал.
Последней спичкой запалив лучину,
Я второпях записывал ее,
И снова в ночь, как в черную пучину,
Меня вело горение мое.
И слушал я, как в мерзлые кварталы,
Во тьму, в метель, над мертвой тишиной,
В сто рупоров незримый запевала Заводит песню, сложенную мной.
В ней — шум волны, морской пехоты поступь,
И вымпела, идущие в поход,
И тот, вошедший в сказки, полуостров,
И легендарных соколов полет.
В ее словах душа народа бьется,
В ней мать поет о сыне на морях,
В ней все: и месть, и удаль краснофлотца,
И молодость, окрепшая в боях.
Она дышала гневом и призывом,
Она катилась бурей по снегам.
Я выпрямлялся, гордый и счастливый,
И новые созвучия слагал.
И разве сердце громче не забьется,
Когда она, зовущая к боям,
Привольная — над берегом поется,
Призывная — идет по кораблям.
Но песни той, чтобы по всем баянам Плыла, цвела, рвалась, текла рекой,
Из уст в уста летела безымянной, —
Нет, я еще не написал такой.
Но и в любые штормы и невзгоды Я сохраню горение мое.
Я вместе напишу ее с народом —
Победы песней назовут ее.
Герман Гоппе,
выпускник учительского отделения 1955 года,
фронтовик, поэт
На подступах к первому бою
Памяти танкиста, чье имя я никогда не узнаю. Первая смерть, которую я увидел на войне, была его смерть.
Его привал — последний, краткий.
Такой открылась мне война.
Кровь наполняет плащ-палатку,
И давит землю тишина.
Еще живой, но отрешенный,
Он нас глазами провожал.
А мы — нестройная колонна —
Нелепый церемониал.
И нету сил, и нету права Прощальных глаз не встретить свет.
Герман Гоппе
Шагаем, головы направо,
Неправо, — не забудешь, нет.
И стыдно — в душу проникает, Чтоб боль чужую не пускать, Невыносимая такая Эгоистичная тоска:
«А наша близко ли, далеко?»
Он, одинокий, понял нас.
Каким с тех пор живет упреком Свет, исчезающий из глаз.
А я прошел дорогой шаткой,
Мои ранения не в счет.
.Танкист в тяжелой плащ-палатке По волнам памяти плывет.
Живой, давным-давно убитый.
И светит мне прощальный взгляд Сквозь толщу глины и гранита,
Где Неизвестный спит солдат.
Нарва
Как странно:
Уютной полоской осока,
От катера мягкий накат.
Тот берег —
Он вроде не так и высокий,
И речка не так широка.
Все верно — не так.
Но тогда отчего ты В кромешную даль отнесен?
Опять на плацдарм,
Тесноватый для роты,
Бросают второй батальон.
Разрывы, как лес,
Поднимаются густо,
Скрывают прибрежный лесок. Нога, словно ветка,
Ломается с хрустом,
Свинцом набухает сапог.
Никто не прикажет.
Командует опыт.
И, как тебя боль ни пронзит, Броском из огня Прорывайся к окопам,
А если не можешь —
Ползи.
И падают рядом И боль поднимают.
Останешься —
Вечный покой.
Ах, реченька Нарва,
Да ты голубая,
А помнишься черной волной. Почти невесомую Майскую чащу
Проносит вдоль берега кряж.
Какое тревожное Позднее счастье Увидеть совсем не пейзаж.
Отметить не праздным Рассеянным зреньем Красоты в нарядном краю,
А кровную землю В буквальном значенье,
Воистину кровно твою.
* * *
Стучат осколки по накатам,
А пробиваются дожди.
Мы все здесь равные — солдаты,
А только равенства не жди.
«Ты кто, солдат?» — солдата спросят.
Нестранным выглядит вопрос.
И он начнет о сенокосе,
О жарком хлебе в полный рост.
Жара пройдет кузнечным раем,
Лицо соседа озарит.
А мы затворы разбираем,
У нас отсутствующий вид.
Мы — как в трамвае без билета,
Но там есть выход, даже два.
Ах, эта устная анкета,
Тут предъяви ладонь сперва.
Соврать? — напрасная мыслишка.
Как тут соврешь! Но нас щадят.
Не скажут: «Ясно — он мальчишка».
А скажут: «Ясно — он солдат».
Ряды солдатские редели,
Они редеют до сих пор.
«Ты кто?» — И мы о мирном деле Ведем пристрастный разговор.
И если в памятную дату Кому-то надо, может быть,
Сказать: «Я тоже был солдатом.»,
А нам не надо говорить.
Мария Комиссарова,
выпускница литературного отделения 1929 года,
поэтесса, переводчица
Мужество
1
Тебя кольцом блокады душит враг,
На каждый дом твой насылая мрак.
Свинцом смертельным жжет тебя злодей,
Твои кварталы и твоих людей.
Мария Комиссарова
И детские лучистые глаза Туманит безутешная слеза.
О, город-воин доблестный, в снегах,
На невских вознесенных берегах,
Мой отчий кров, мой кремль сторожевой, С открытой перед бурей головой, —
Я, дочь твоя, перед тобой стою,
Светлея сердцем, о тебе пою.
Ты в эти дни суровей, чем всегда,
Не зажжена ночей твоих звезда,
И тих мой дом, и в окнах темнота,
Стоит патруль у каждого моста.
Насторожась, ты слушаешь шаги,
В твоих предместьях залегли враги. Чудовищами город окружен,
Но так же тверд и непреклонен он.
Мне каждая царапина твоя —
Как рана наболевшая моя.
С тобой я вместе вынесу страду,
К твоим увечьям сердцем припаду.
Я о тебе в ночах своих грущу.
Тянусь к тебе, как к теплому лучу,
Томясь в разлуке столько дней, ночей. Но есть у счастья тысяча ключей!
И это счастье — ты мне отстоишь,
Ты ночь разлуки встречей озаришь,
Мой Ленинград, мой город заревой, Надежный щит, шатер сторожевой!
2
В сиянье ратных подвигов и славы,
О, сколько раз ты снился мне во сне!
И пушкинские пели мне октавы,
И струи невские сверкали мне.
Как далеко была к тебе дорога! —
Не высказать. Блокада и фронты.
Разлука длилась тягостно и долго,
И вот опять в садах твоих цветы.
Цветут цветы, засыпаны траншеи, Отгрохотал вдали сражений гром.
Ты с каждым днем, мой город, хорошеешь, Растет на пепелище новый дом.
Жилище мирное из пепла встало,
Глядит очами ясными вокруг. Благословенно светлых дней начало, Благословенна боль далеких мук!
Уж не во сне ли мне такое снится,
Что я по этим улицам хожу,
И не могу с тобой наговориться,
И все как будто слов не нахожу?
Любовь моя и юности горенье —
Все нерушимо связано с тобой.
Ты — новый путь мой, новый день рожденья И щит, и меч, орлиный город мой!
Тебя в сиянье подвигов и славы Я вижу наяву, а не во сне,
И пушкинские вновь поют октавы,
И струи невские сверкают мне.
Галина Серебровская,
выпускница аспирантуры факультета русского языка и литературы 1941 года
Не будет!
Металась Орда Золотая По русским широким степям,
Неволя от края до края Задвинула солнышко нам.
Но кряжисты русские люди И любят свободу свою,
Сказали: неволи — не будет!
И слово сдержали в бою.
Лихие соседи, бывало,
Повадятся в наши края.
Но русское войско вставало,
Как слитая крепко семья.
Незваным гостям многотруден Был путь, пролегающий к нам.
Раз мы говорили: не будет,
То не было жизни врагам.
Безумной мечты Бонапарта,
Казалось, успех недалек.
Лежала российская карта,
Как коврик зеленый, у ног.
Но холодно стало французам В полях меж покинутых хат,
Когда многославный Кутузов Повел в наступленье солдат.
Опять на военных дорогах Горнисты сзывают в поход.
Хотела фашистская погань Сломить наш могучий народ,
Но встали советские люди,
Как лес в исполинском строю:
Победы бандитам — не будет,
Пощады не будет зверью!
Народ наш не барского склада,
Павел Шубин
В суровом труде закален.
В гранитную грудь Ленинграда Стучал не один батальон.
Но стойки советские люди, Врагам у нас краток ответ:
«Вам надо победы? Не будет.
Не будет вам, гады, побед!»
Нас вызовет всех поименно Отчизна в решительный час, Недаром нас двести мильонов, Недаром был Пушкин у нас!
Каким это вечером темным Берлинский решил психопат Покончить с народом огромным При помощи пьяных солдат? Упорны советские люди, Отчизна сынами горда.
Нам рабство уделом? Не будет. Не сбудется никогда!
Павел Шубин,
выпускник литературного отделения 1938 года,
фронтовик, поэт
Застольная Волховского фронта
Редко, друзья, нам встречаться приходится,
Но уж когда довелось,
Вспомним, что было, и выпьем, как водится,
Как на Руси повелось.
Вспомним о тех, кто командовал ротами,
Кто умирал на снегу,
Кто в Ленинград пробирался болотами,
Горло ломая врагу.
Пусть вместе с нами семья ленинградская Рядом сидит у стола,
Вспомним, как русская сила солдатская Немцев за Волхов гнала.
Встанем и чокнемся кружками стоя мы В братстве друзей боевых,
Выпьем за мужество павших героями,
Выпьем за славу живых!
Полмига
Нет,
Не до седин,
Не до славы
Я век свой хотел бы продлить,
Мне б только до той вон канавы Полмига, полшага прожить;
Прижаться к земле И в лазури
Июльского ясного дня Увидеть оскал амбразуры И острые вспышки огня.
Мне б только Вот эту гранату,
Злорадно поставив на взвод, Всадить ее,
Врезать, как надо,
В четырежды проклятый дзот,
Чтоб стало в нем пусто и тихо, Чтоб пылью осел он в траву! .Прожить бы мне эти полмига, А там я сто лет проживу.
ОБЪЯВЛЕНИЕ
О КОНКУРСНОМ ОТБОРЕ НА ДОЛЖНОСТИ ПРОФЕССОРСКО-ПРЕПОДАВАТЕЛЬСКОГО СОСТАВА
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена
объявляет
Конкурсный отбор на замещение должностей на контрактной основе:
Старших преподавателей кафедр:
акмеологии (1 ставка); английского языка для гуманитарных факультетов (0,75 ставки); английского языка для естественных факультетов (1 ставка; 0,75 ставки; 0,5 ставки; 0,25 ставки); второго иностранного языка (0,75 ставки; 2 по 0,25 ставки); государственного права (0,5 ставки); декоративно-прикладного искусства (2 по 0,5 ставки; 0,25 ставки); дизайна (0,75 ставки); интенсивного обучения иностранным языкам (0,5 ставки); испанского языка (1 ставка; 0,25 ставки); методики обучения технологии и предпринимательству (1 ставка); начального языкового образования (0,25 ставки); немецкого языка (0,5 ставки); педагогики и психологии начального образования (1 ставка); перевода (2 по 0,5 ставки); прикладной социологии (0,5 ставки); психологии развития и образования (0,75 ставки); психологии человека (0,75 ставки); психологической помощи (0,25 ставки); рисунка (1 ставка); сольного пения (1 ставка; 0,5 ставки); физической культуры (2 ставки; 0,75 ставки; 0,5 ставки); хорового дирижирования (2 по 0,5 ставки); художественного образования и музейной педагогики (1 ставка; 2 по 0,5 ставки).
Ассистентов кафедр:
английского языка для гуманитарных факультетов (1 ставка); второго иностранного языка (2 по 0,25 ставки); декоративно-прикладного искусства (0,5 ставки); испанского языка (2 по 0,25 ставки); истории (0,4 ставки); методов психологического познания (0,25 ставки); организационной психологии (0,5 ставки; 2 по 0,25 ставки); педагогики и психологии начального образования (2 ставки); психологии и психофизиологии ребенка (2 по 0,25 ставки); раннего обучения иностранным языкам (0,5 ставки); сольного пения (0,5 ставки); социального менеджмента (0,23 ставки); социальной педагогики (0,5 ставки); физической культуры (1 ставка; 0,5 ставки).
Срок подачи документов - месяц со дня опубликования объявления.
Адрес: 191186, С.-Петербург, наб. р. Мойки, 48, РГПУ им. А. И. Герцена, отдел ученого секретаря. Телефон: 571-29-52.
