CC BY
23
И.Г. Овчинникова, А.А. Кибанова (Пермь)
Вариативность этнического сознания: соотношение элитарной, профессиональной и массовой субкультур (на материале ассоциативного эксперимента)
Исследование поддержано грантом РГНФ (07-04-02006а)
Изучение знаний и представлений языкового коллектива о различных феноменах по материалам ассоциативных экспериментов - одно из традиционных направлений психолингвистики, не потерявшее своей актуальности в настоящее время.
Несмотря на ограниченность ассоциативного эксперимента (зависимость от условий проведения и т.п.), некоторую субъективность интерпретации полученных результатов (нежесткость классификаций ассоциативных реакций), распределение ассоциаций на слово-стимул дает возможность установить и меру актуальности семантики слова-стимула для языкового сознания, и типичный способ установления его взаимосвязей с другими единицами словаря и концептами, и меру предсказуемости связей конкретных лексем.
На основе интерпретации данных ассоциативных словарей выявлены основные характеристики этнического сознания русских [см. работы Н.В. Уфимцевой, Караулов 2000], установлены возрастные особенности осознания значения слова [Гольдин, Сдобнова 2006 и др.; Соколова 2000; И.Г. Овчинникова и др., 2000], описаны различия в языковом сознании русских и американских подростков [Федченко 2006]. В целом в этническом самосознании русских автостереотипы формируются довольно рано, хотя и претерпевают определенные трансформации. В частности, Н.В. Уфимцева обнаружила «другоцентричность» языкового сознания русских уже в дошкольном возрасте; А. Федченко пишет: «на нерефлексируемом уровне культурных стереотипов языкового сознания русские подростки остаются привержены ценностям и архетипам, традиционным для русской культуры» [Федченко 2006: 107]. Иначе говоря, в процессе онтогенеза трансформируются представления о лексической семантике, в то время как глубинные смыслы, обусловленные культурой, отражаются в ядерных (частотных) ассоциациях и константны для языкового коллектива.
Тем не менее, пока остается нерешенной проблема соотношения в этническом самосознании культурных и цивилизационных компонент, последняя из которых определяется отнюдь не только традициями русской культуры.
В национальной культуре принято разграничивать несколько субкультур [Бахтин 1990]. Виды культур расходятся по разным социальным сферам, средам бытования. Культура и язык отчасти структурно изоморфмы.
Определенный изоморфизм языка и культуры
прекрасно описал Н.И. Толстой: [Толстой 1991: 6], который обращает внимание на то, что относительная изоморфность структур языка и культуры, равно как относительная автономность субкультур в рамках национальной культуры, устанавливается к концу XIX - началу XX века [Толстой 1995]. Иначе говоря, относительная автономность субкультур обусловлена цивилизационным фактором: с оформлением индустриального общества формируется автономность субкультур (традиционной, профессиональной, элитарной и массовой).
В таком случае в настоящее время приобретает особую актуальность установление вариативности культурной компоненты языкового сознания: значимости в нем профессиональной, традиционной, элитарной и массовой составляющих. Естественно, актуальным является и установление соотношений между субкультурами и идиомами национального языка, которые в ассоциативном эксперименте представлены как лексические элементы литературного языка, социолектов, диалектов и просторечия.
Попытаемся проследить вариативность ассоциативных связей лексем, обозначающих актуальные явления, в сознании молодых россиян различных профессий. Для упрощения поставленной задачи примем бинарное противопоставление по признаку профессия: филологи и нефилологи. В нашем ассоциативном эксперименте принимали участие студенты филологического факультета Пермского государственного университета и студенты Российского государственного торгово-экономического университета (Пермский филиал), среди которых были будущие эксперты-товароведы и коммерсанты. Возраст испытуемых варьировал от 20 до 28 лет. Всего от 270 студентов Пермских вузов на 37 слов-стимулов получено около 8000 ассоциативных реакций.
Обратимся к анализу полученного материала.
Начнем с характеристики обозначения актуальных социальных явлений, представление о которых совпадают у филологов и нефилологов.
БЕЖЕНЕЦ у испытуемых ассоциируется со словами бомж, Чечня, чеченец, бездомный, война, нищий. БОМЖ - это прежде всего грязь, бездомный, грязный, нищий, бич, бродяга, улица, подвал. Слово-стимул БЕСПРЕДЕЛ и филологи, и нефилологи полагают связанным со словами хаос, бардак, анархия, нет, разбой, ужас, беспорядок, насилие. На стимул РУССКИИ находим реакции: язык, человек, мужик, Иван, Ваня, дурак, дух, характер. При рассмотрении единичных ассоциаций обнаруживаем:
бомж, блин, бунт, водка, глубокий, гордость, душа, круто, особый менталитет, патриот, православие, повезло. Таким образом, современная молодёжь не обнаруживает отчуждения к России и русскому, оценивая собственную принадлежность к русским весьма лояльно.
В целом реакции филологов и нефилологов неплохо согласуются между собой. Тем не менее, у филологов ассоциации на заданные стимулы в целом менее разнообразны, чем у нефилологов. Вариативность индекса гетерогенности ассоциаций у них уже. Это означает, что нефилологи продуцируют в качестве ассоциативной реакции больше различных лексем. Ассоциации филологов гомогенны благодаря сформированной языковой и текстовой компетенции, благодаря представлению о существенных внутриязыковых и текстовых связей лексических единиц.
Проинтерпретируем различия в ассоциативных связях заданных слов-стимулов, возникшие у филологов и нефилологов.
1. Стимулы, на которые самые частотные ассоциации у филологов и нефилологов совпадают, составляют 47,37% от числа всех слов-стимулов. Иначе говоря, более половины слов исходного стимульного списка вызывают различные частотные ассоциации. Представим в таблице наиболее яркие
Несовпадающие с ассоциациями филологов частотные реакции нефилологов оказываются как более эмоциональными (враг), так и нейтральными (существовать). Как нам кажется, у нефилологов заметна тенденция порождать в качестве частотной реакции парадигматические ассоциации, причем обычно это ассоциации-синонимы. В ассоциативных связях отражается актуальность идентификации слова-стимула в лексической системе, поиск максимально близкого по значению слова-реакции. Частотные ассоциации филологов часто
данные.
Бросается в глаза частотность отказа от реакции у нефилологов. Нефилологи не фиксируют свои ассоциации на такие слова-стиумлы, как ИНТЕЛЛИГЕНТ, МУЗЫКА, ОНО, РЕКЛАМА, ТЕЛЕВИДЕНИЕ. Как правило, «молчание» в ответ на стимул в письменном ассоциативном тесте означает не только отсутствие актуальных связей с лексемой, но и нежелание фиксировать пришедшую в голову ассоциацию. Насколько мы можем судить, нефилологи не реагируют на слова-стимулы с абстрактной семантикой. Причем не фиксируется реакция и на профессионально значимые слова-стимулы (РЕКЛАМА). Очевидно, причины отказа от ответа различны: вероятно, в случае с малочастотными словами (ИНТЕЛЛИГЕНТ) отсутствие ассоциации у многих испытуемых обусловлено диффузностью представления о семантике слова, в то время как отсутствие реакции на частотные и профессионально значимые слова-стимулы может быть обусловлено конкуренцией актуальных ассоциаций, ни одну из которых испытуемый не решается зафиксировать. Заметим, что в целом отсутствие реакции в письменном ассоциативном тесте характерно для анкет испытуемых с менее сформированной языковой компетенцией [ Доценко 2006].
метафоричны (ДЕНЬГИ - власть, ЛЮБОВЬ -сердце).
Насколько мы можем судить, в наших материалах расхождения в частотных реакциях отражают различия не собственно в семантических связях лексем. Различия, скорее всего, обусловлены более разнородным когнитивным и коммуникативным опытом нефилологов. В сознании разных испытуемых актуализируются разные лексемы, что при сопоставлении материалов эксперимента отражается в относительно низкой
Таблица 1
Несовпадающие частотные реакции
Слово-стимул Самая частотная реакция филологов Самая частотная реакция нефилологов
БЕЖЕНЕЦ война, Чечня отсутствие ответа
ГАЗЕТА бумага информация
ДЕНЬГИ власть богатство
ЖАРГОН сленг мат
ЖИТЬ любить существовать
ИМПОРТНЫМ товар дорогой
ИНТЕЛЛИГЕНТ умный отсутствие ответа
КОМПЬЮТЕР Интернет, монитор машина
ЛЮБОВЬ сердце счастье
МУЗЫКА рок отсутствие ответа
ОНО НЛО отсутствие ответа
РЕКЛАМА телевизор отсутствие ответа
СТАРИК старуха дед
СТАРУХА корыто бабушка
ТЕЛЕВИДЕНИЕ реклама отсутствие ответа
ЧУЖОМ фильм враг
Я ты человек
частотности ассоциации.
2. В ассоциациях нефилологов заметно меньше актуальных текстовых и - шире - культурных взаимосвязей слов. Филологи продуцируют реакции, восходящее к литературным и фольклорным текстам: СТАРУХА - корыто, Баба-Яга, ведьма, «Золотая рыбка», Изергиль, из сказки, процентщица, Пушкин, разбитое корыто, рыба, рыбка, у разбитого корыта, и золотая рыбка, море, сказка; СТАРИК - И море, «Золотая рыбка», Достоевский, из сказки, Хоттабыч, море, Хэмингуэй, и невод, старуха, сказка Пушкина, рыбка; ДЕВОЧКА - Алиса; ГЛУПЫЙ - Иван-дурак из сказок; ИСТИНА - вино, в вине, литература; КРАСОТА - Спасет мир, «Идиот», Достоевский. Кроме того, в ассоциациях филологов упоминаются персоналии и исторические реалии: ИНТЕЛЛИГЕНТ - Д.С. Лихачёв, революция, Солженицын, Бахтин, Сахаров; МУЗЫКА -Бетховен, Вагнер, Моцарт, Шопен, Вивальди, Чайковский; МЫ - Замятин; ОНО - Книга С. Кинга, Фрейд; Я - Фрейд, Фрейдизм.
Наконец, появление некоторых ассоциаций филологов обусловлено публицистическим дискурсом: ГАЗЕТА - «Правда», «Ва-банк», «Звезда», «Комсомолка», «Пермский обозреватель», «Пермские новости», «Почто-Ринг»,
«КоммерсантЪ», «Известия», «Толстушка», «Комсомольская правда», «Телесемь»; ЯБЛОКО -Партия.
3. Нефилологи чаще реагируют нелитературной лексикой: элементами сленга и жаргона, табуированными словами. Использование нелитературной лексики отражает эмоциональное отношение испытуемого к обозначенному словом-стимулом явлению и самой ситуации эксперимента.
В ассоциациях нефилологов преобладает отрицательная эмоциональная оценка, хотя попадаются и положительно окрашенные ответы. В частности, наряду с нейтральной в эмоционально-оценочном отношении лексикой, слова-реакции с положительно-оценочными коннотациями
встречаются на слова-стимулы ЯБЛОКО, РЕГИОН, МУЗЫКА, ЛЮБОВЬ, КУПИТЬ, ИСТИНА, ЖИТЬ. Практически нейтральны в эмоционально-оценочном аспекте реакции на стимулы СТАРИК, СЕМЬЯ, МЫ, МУЖЧИНА, КРАСОТА, КОМПЬЮТЕР, ИМПОРТНЫЙ, ГАЗЕТА. Остальные стимулы вызвали негативно окрашенные ассоциации. Специально оговорим, что ассоциации, отражающие отрицательную эмоциональную оценку, малочастотны. Наибольшее их количество получено на стимулы:
• БЕЖЕНЕЦ (хачик, чурка, бич, бомжа, ненависть, попрошайка, саранча);
• БЕСПРЕДЕЛ (бардак, ужас, безобразие, неурядица, плохо), БОМЖ (алкаш, дурак, неряха, неудачник, пьянь, синяк, убожество);
• ГЛУПЫЙ (дурак, тупой, бестолковый, даун, деревянный, дурной, дятел, невежда, недоразвитый, неучь);
• ИНТЕЛЛИГЕНТ (вшивый, пижон, придурок, шляпа);
• ОЛИГАРХ (вор, барыга, хапуга, морда, воры, негодяй, толстосум, мафиози);
• РЕКЛАМА (чушь, полная фигня, в отстой, ярость, ужас, надоела, задолбала, мусор и т.п.);
• ТЕЛЕВИДЕНИЕ (отстой, заевшееся, бред, засор, враг);
• ЧУЖОЙ (чудовище, оборотень, враг, шпион, хищник, монстр, недруг, плохой, неприятель, мусор).
Насколько мы можем судить, отрицательные эмоции проявляются в ассоциациях на слова-стимулы, обозначающие актуальные социальные явления. В ассоциациях, отражающих окрашенное отрицательными эмоциями восприятие явления, прослеживаются характерные для массового сознания стереотипы: неприятие представителей некоренного этноса, мигрантов из ближнего зарубежья; жесткость оценки неустроенного в жизни человека («неудачника»); пристрастное отношение к представителям некоторых социальных групп (олигарх, интеллигент).
Заметим, что ассоциации филологов в меньшей мере отражают эмоциональные оценки.
Подведем итоги сопоставительного анализа ассоциативных реакций филологов и нефилологов.
1. Личностные смыслы, связанные с актуальными социальными явлениями и отраженные в свободных ассоциациях, в целом у филологов и нефилологов согласуются. Все испытуемые, насколько позволяет судить ассоциативный эксперимент, благосклонны к русским и негативно оценивают маргиналов (беженцев и бомжей).
2. Несмотря на хорошую согласованность ассоциаций, различия оказываются довольно значимыми.
Во-первых, различия касаются частотности реакций. Обычно совпадающие ассоциации обладают различной частотой в общем массиве ответов филологов и нефилологов. Это отражает различную значимость совпадающих связей лексических единиц в ментальном лексиконе наших испытуемых.
Во-вторых, различия проявляются в доле текстовых (литературно и культурно обусловленных) ассоциаций. Для филологов характерно богатство культурно-обусловленных ассоциаций. Единицы лексикона актуализируют различные дискурсы и выступают в качестве актуализатора определенной системы идей и взглядов, отраженной литературным дискурсом, дискурсом СМИ и т.п.
В-третьих, в ассоциациях нефилологов встречаются лексические единицы, принадлежащие различным идиомам национального языка. По-видимому, в сознании нефилологов нет четкого разграничения различных идиом по сферам коммуникации, представление о разновидностях языка и коммуникативной целесообразности лексических единиц довольно диффузно. Нефилологи не считают ситуацию ассоциативного эксперимента вариантом
официального общения, что провоцирует их на порождение слов-реакций, относящихся к нелитературной лексике.
3. Насколько мы можем судить, культурная компонента этнического сознания варьирует в зависимости от профессии носителя языка. Для языкового сознания филологов существенна элитарная субкультура, что проявляется актуализации ассоциативных связей в литературном дискурсе.
Профессиональная субкультура, к которой принадлежат филологи, отражена в гомогенности ассоциаций, в актуализации взаимосвязей лексем в рамках литературного языка. В свою очередь, нефилологов отличает диффузное представление о вариативности разновидностей национального языка. Профессиональная субкультура практически не проявляется в их ассоциативных реакциях. Возможно, слова-стимулы воспринимаются как единицы разговорного варианта языка, лексические связи актуализируются в рамках разговорного дискурса. Заметим, что в разговорном дискурсе функционирует не столько устный вариант литературного языка, сколько просторечие, «язык улицы». В системе субкультур по Н.И. Толстому, просторечие соотносится с массовой культурой, культурой большого города. Вероятно, в сознании нефилологов сравнительно большую значимость имеет цивилизационная компонента по сравнению с культурной.
4. В целом полученные нами данные совпадают с известными по публикациям закономерностями отражения профессии в речевой деятельности индивида [см., например, Харченко 2000]. Естественно, в ассоциативном эксперименте фактор профессии играет меньшую роль, чем в спонтанной речи, поскольку ассоциации отражают внеконтекстные и внеситуативные связи единиц, причем прежде всего - лексических единиц, на основе анализа которых можно интерпретировать взаимосвязи стоящих за ними концептов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. Москва, 1990.
2. Гольдин В.Е., Сдобнова А.П. «Дом» в ассоциациях школьников (динамический аспект) // Вестник Пермского университета. 2006. № 3. Серия «Филология».
3. Доценко Т.И. Ассоциативный эксперимент и речевое поведение информанта в экспериментальной ситуации // ... Слово отзовется: памяти Аллы Соломоновны Штерн и Леонида Владимировича Сахарного. Пермь, 2006.
4. Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной сети // Языковое сознание и образ мира. М., 2000.
5. Овчинникова И.Г. Береснева Н.И., Дубровская Л.А., Пенягина Е.Б. Лексикон младшего школьника (характеристика лексического компонента языковой компетенции). Пермь, 2000.
6. Соколова Т.В. Ассоциативный тезаурус ребенка: структуру ассоциативного распределения // Языковое сознание и образ мира. М., 2000.
7. Толстой Н.И. Язык и культура (Некоторые проблемы славянской этнолингвистики). Доклады Всесоюзной научной конференции «Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики». Ч. 1. М., 1991.
8. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.
9. Уфимцева Н.В. Взаимодействие культур и языков: теория и методология // Встречи этнических культур в зеркале языка. М., 2002.
10. Уфимцева Н.В. Археология языкового сознания: первые результаты // Язык. Сознание. Культура. М.- Калуга, 2005.
11. Федченко А. Сознание русских и американских подростков (этнокультурный аспект). М., 2006.
12. Харченко Е.В. Языковое сознание профессионала как предмет психолингвистики // Языковое сознание и образ мира. М., 2000.
