CC BY
34
М. Еленевская, И.Г. Овчинникова
УДК 81'23
РУССКОЯЗЫЧНЫЕ АССОЦИАЦИИ ИЗРАИЛЬТЯН КАК ОТРАЖЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ЯЗЫКЕ И КУЛЬТУРЕ1
Статья посвящена обсуждению предварительных результатов исследования вербальных ассоциаций русскоязычных израильтян, полученных в результате свободного ассоциативного эксперимента с иврит-русскими и русско-иврит билингвами. В эксперименте использован список стимулов «Славянского ассоциативного словаря», что позволяет сравнивать ассоциации израильтян с материалами других исследований ассоциаций на русском языке. В результате такого сравнения, проведенного для слова деньги, выявлены изменения в представлении значения слова в сознании россиян за три десятилетия и обнаружены заметные различия в актуализации семантических признаков слова между россиянами и русскоязычными израильтянами. Проект создания базы данных русскоязычных ассоциаций израильтян рассматривается на фоне характеристики эволюции русского языка и культуры в Израиле.
Ключевые слова: свободные ассоциации, билингвизм, русский язык в Израиле, содержание концепта деньги.
Maria Yelenevskaya, Irina G. Ovchinnikova
THE TRANSFORMATION IN LANGUAGE AND CULTURE OF RUSSIAN SPEAKING ISRAELIS REFLECTED IN THE FREE ASSOCIATIONS SETS
This paper reports on the association experiment conducted among Russian-Hebrew bilinguals. As the basis of the experiment we used a list of 112 stimuli-words that form the core of the Slavic Association Dictionary, thus we are able to compare our data with free associations received from Russian speakers in the Russian Federation. The comparison of association sets, responses to the stimulus-word dengi (money) from different Russian association dictionaries with our data enabled us to trace and clarify the evolution of the lexical meaning and changes in the content of the concept connected with the word. Our analyses reveal the difference in the mental representation of the word meaning and the concept structure between Russian speakers from RF and Israel. We also discuss some peculiarities of the Russian language and culture in Israel.
Keywords: free associations, bilingualism, Russian in Israel, concept money.
К постановке проблемы
Повсеместное возрождение интереса к вербальным ассоциациям обусловлено несколькими обстоятельствами. Во-первых, это развитие языковых контактов и массовое распространение многоязычия. Владение и овладение несколькими языками как в естественных условиях, так и в учебной аудитории порождает спрос на словари, дидактические материалы, программные средства, адекватные уровню компетенции в осваиваемом языке. Во-вторых, распространение кросс-культурной
1 Авторы выражают самую сердечную признательность Наталье Владимировне Уфимцевой за идею исследования и предоставленный список стимулов
коммуникации в самых разных сферах, включая компьютерно-опосредованное общение, провоцирует разработку методов и инструментов диагностики межкультурных различий для предотвращения коммуникативных неудач. В-третьих, совершенствование способов компьютерной обработки текстов и прочего языкового материала, методов извлечения информации из текстов и звучащей речи для адекватного выполнения запросов пользователей дает возможность ориентироваться не только на формальные параметры, но и на более тонкие и адекватные восприятию и переработке информации человеком с нечеткими семантическими градациями и разнонаправленными ассоциативными связями. Для создания алгоритмов обработки текстовых массивов с использованием ассоциативных связей между словами необходимы базы данных ассоциаций и ассоциативные словари для разных языков.
Самой существенной причиной нового обращения к ассоциативному эксперименту и ассоциативным тезаурусам оказывается массовый билингвизм современного глобального мира, обусловливающий необходимость создания ресурсов, отражающих представление о значении языковых единиц при заметных различиях в уровне освоения и сферах использования национального языка. Нивелирование подобных различий чревато нарушениями социального взаимодействия. Ассоциативный эксперимент был и остается наиболее простым и одновременно надежным способом диагностики семантических различий и выявления актуальных смыслов у разных носителей языка. В результате системного описания таких различий между билингвами и монолингвами можно выявить изменения образа мира и культуры, т.е. «совокупности перцептивных, концептуальных и процедурных знаний носителя культуры об объектах реального мира» [Тарасов 1996: 7], происходящие под влиянием билингвального опыта.
Оптимальный способ хранения ассоциативных сетей - это словари, базы данных и корпусы, в которых сырые материалы остаются доступными для изучения в различных аспектах и моделирования разных сторон речевого общения и языковой способности. Долгая традиция изучения и сбора вербальных ассоциаций позволяет выбрать необходимый вариант ассоциативного теста для решения конкретной исследовательской или практической задачи. Однако при всем многообразии словарей ощутимо отсутствие материалов ассоциаций, в которых были бы зафиксированы основные демографические и социальные характеристики респондентов. Такого рода материалы, представленные в словарях и базах данных, необходимы прежде всего для мировых языков, поскольку именно эти языки играют наиболее заметную роль в распространении информации и знаний для организации социального взаимодействия. К мировым языкам относится и русский язык, распространенный далеко за пределами Российской Федерации.
Цель данной работы мы определяем как обоснование подходов к созданию базы данных русских ассоциаций иврит-русских и русско-иврит билингвов и характеристику этого проекта. Создаваемая нами база данных пригодна как для оптимизации социального взаимодействия, так и для исследования особенностей ментального лексикона носителей двух языков, живущих в поликультурном пространстве.
В своем исследовании мы исходили из гипотезы:
- релевантным методом массового сбора ассоциаций, сопоставимых с другими источниками, является письменно-письменный эксперимент, традиционно используемый при составлении словарей;
- формулировка задания и процедура проведения эксперимента с билингвами исключает малейший намек на тестирование языковой компетенции;
- русскоязычные ассоциации израильтян отражают языковую аттрицию и сужение сферы функционирования русского языка;
- поликультурность проявляется в диффузном распределении ассоциаций на слово-стимул, связанный с несколькими культурами.
Социокультурная характеристика русскоязычных израильтян Израиль представляет собой поликультурное и многоязычное государство. До девяностых годов прошлого века политика адаптации иммигрантов строилась в соответствии с принципом «плавильного котла». Предполагалось, что прибывающие в Израиль иммигранты отказываются от языка и культуры своих стран и принимают, одновременно с израильским гражданством, язык и культуру новооб-ретенного отечества. Превращение мира в глобальную деревню и массовая эмиграция евреев из стран бывшего Советского Союза способствовали отступлению от политики «плавильного котла» и развитию толерантности к использованию в социальном взаимодействии, наряду с ивритом, языков стран исхода.
Прибывшие в последнее десятилетие прошлого века иммигранты, оставляя экс-СССР, стремились не столько попасть в Израиль, сколько оставить позади опыт проживания в социалистической системе и предпринять попытку достичь стиля жизни, определяемого как «благополучие», «стабильность» и «личная свобода» [см. Еленевская и Фиалкова 2005: Ч. 1: 47-63; Рывкина 1996: 186; Al-Haj and Leshem 2000: 11-13]. В соответствии с моделью Бэрри [1997], подобная мотивация как правило приводит к низкому уровню адаптации в принимающей культуре. Однако, поскольку массовая иммиграция 90-х представляла собой весьма разнородное сообщество, адаптация подгрупп в рамках этого сообщества к жизни в Израиле проходила по разным сценариям. Среди иммигрантов 90-х можно обнаружить практически все переходные зоны от полного сознательного отказа от русского языка в пользу освоения иврита и израильского стиля жизни до стремления сохранить язык и культуру и создать в Израиле своеобразную русскоязычную культурную автономию. Многочисленные социологические и антропологические исследовательские проекты, посвященные так называемой «большой русской алие» (иврит, иммигрантской волне) выявили сложную мозаику, не поддающуюся точному описанию в рамках модели Бэрри. Русскоязычные израильтяне успешно освоили местный рынок труда и создали в нем собственные ниши. Они быстро обосновались в политической жизни, хотя им и не удалось избежать влияния со стороны различных группировок израильских политиков. Особенно заметен вклад «большой русской алии» в развитие высоких технологий и туризма. Израильтяне благодарны «русским» за оживление светского искусства, обогащение театральных и литературных традиций. Даже спортивной сфере «русские» придали новый стимул для развития [Кенигштейн 2007; Носенко 2008; Al Haj 2004; Fialkova, and Yelenevskaya 2013; Remennick 2007].
Иммигранты 90-х из бывшего СССР высоко ценили русскую культуру и старались развивать ее в новой стране. Они стали первой группой иммигрантов, открыто отказавшихся отречься от культуры и языка страны исхода [Yelenevskaya and Fialkova 2003]. Очень важным качеством, привнесенным "русскими" в израильскую жизнь, стала толерантность к другим языкам и культурам, поскольку многие
из приехавших в Израиль привыкли к поликультурному и многоязычному окружению еще в Советском Союзе. [Shumsky 2002].
Почти 60 процентов приехавших взрослых получили высшее и среднее специальное образование в СССР и до эмиграции работали в соответствии с полученной профессией [Leshem and Lissak 1999: 144]. Новые израильтяне старались быстро продвигаться по ступенькам социально-экономической лестницы, порой добиваясь даже более высокого статуса, чем тот, что имели в стране исхода. Однако израильская ниша рынка труда для «белых воротничков» была переполнена уже к 1990-м. По целому ряду причин, включая бюрократические барьеры и высококонкурентную среду, только треть иммигрантов с высшим образованием смогли продолжить и в Израиле работать по специальности [Remennick 2007: 73-93]. Остальным приходилось осваивать востребованные на рынке труда профессии и приспосабливаться к новому, более низкому, по сравнению с советским, социальному статусу.
Практически не прекращающийся в 1990-е годы приток иммигрантов из бывшего СССР рассматривался правительством как важное и положительное политико-экономическое явление, однако финансовая поддержка вновь прибывшим сокращалась. В результате многие новые израильтяне были вынуждены искать работу, не успевая освоить иврит даже на начальном уровне. Благодаря таким работникам и спросу в Израиле возникли организации и целые отрасти, ориентированные на обслуживание клиентов на русском языке. В отличие от других языков, привезенных иммигрантами, русский, как и английский, получил широкое распространение за пределами домашнего общения в официальной коммуникации. Сфера распространения русского языка в официальном общении включает такие отрасли, как туризм, дополнительное образование, развлечения, СМИ и обслуживание клиентов в различных организациях, от государственных, до частных. Благодаря представительности русскоязычные общины, русский язык превратился в третий из наиболее распространенных языков Израиля2. Поскольку русские составляют восьмую часть населения страны, правительственные организации были вынуждены отступить от политики исключительной поддержки иврита в официальной сфере [Yelenevskaya 2015, в печати]. Сейчас почти в каждой компании клиенту могут предоставить поддержку на русском языке. Таким образом, современный русскоязычный израильский горожанин, иммигрант первого поколения, не стремящийся к вертикальной социо-экономической мобильности, может не предпринимать особых усилий для серьезного освоения иврита, так как для повседневной коммуникации в общественных местах достаточно русскоязычных сотрудников, работающих с «русскими» клиентами. В большинстве своем эти люди функциональные билингвы, но в малом частном бизнесе встречаются и такие сотрудники, которые сами плохо владеют ивритом. Такая практика существенным образом облегчает адаптацию новым иммигрантам из экс-СССР, хотя их количество существенно сократилось по сравнению с 90-ми годами прошлого века. Быстрое освоение иврита утратило первостепенную важность. Если в семидесятых или ранних девяностых годах ХХ века иммигранты стремились как можно быстрее научиться свободно говорить на иврите, чтобы найти работу и обустроиться в повседневной жизни, то в
2 http://www.jewish.ru/news/israel/2014/02/news994323074.php, дата обращения: 15.01. 2014.
новом столетии прибывающие в Израиль граждане бывших советских республик не ощущают такой насущной необходимости.
Растущее влияние русского языка на общественную жизнь Израиля особенно заметно на примере увеличения числа русскоязычных СМИ. Максимального количества печатные издания достигли на рубеже ХХ и XXI веков, когда количество печатных изданий на русском языке превысило 50, а по некоторым оценкам достигало 100 [Каспи и др. 2000]. Однако по мере того, как рос уровень владения ивритом среди русскоязычных израильтян, а также в связи с ростом популярности интернет-изданий количество бумажных изданий резко сократилось. Однако государственная радиостанция РЭКА продолжает 10-часовое вещание в день на русском языке (помимо этого действуют также коммерческие радиостанции). С 2003 года работает также русскоязычный телеканал Израиль-Плюс, чей репертуар включает новости, политические ток-шоу, развлекательные и музыкальные программы, а также показ фильмов, некоторые из которых снабжены титрами на иврите, что часто привлекает часть ивритоязычной аудитории.
Появление новых русскоязычных страниц в интернет и полноценных ресурсов на русском языке давно никого не удивляет. Помимо новостных и аналитических порталов izrus.co.il, cursorinfo.co.il, newsru.co.il, 9tv.co.il, relevantinfo.co.il и других, в сети доступны русскоязычные израильские группы для пользователей любого возраста в социальных сетях и чатах, на блоговых платформах и форумах. Посты и записи на этих ресурсах в основном посвящены новостям и проблемам израильской жизни, в текстах встречаются гебраизмы и переключение кода. Зачастую обсуждение ведется на одновременно на трех языках: русском, иврите и английском. Один из каталогов израильских русскоязычных сайтов, отнюдь не претендующий на полноту, предлагает 20 тематических групп: образование, музыка, молодежь, подростки и дети, туризм, спорт и т.п., что позволяет судить о разнообразии сфер использования русского языка3. Исчезающие сайты тут же заменяются новыми, подтверждая востребованность информации о всех сторонах жизни страны на русском языке.
Вторая после СМИ сфера, на развитие которой русский язык оказал заметное влияние, - это образование и воспитание. Иммигрировавшие в Израиль педагоги создали новую сеть двуязычных детских садов, школ и лагерей. Теоретической основой развития способностей детей в билингвальных образовательных учреждениях стало положение Льва Семеновича Выготского о зоне ближайшего развития, понимаемое в аспекте одновременного приобщения к двум языкам и культурам [Fialkova and Yelenevskaya 2011; Remennick 2002; Moin et al. 2011]. В девяностые годы большая часть занятий проводилась на русском языке, однако в новом столетии возникла необходимость адаптировать систему обучения для тех школьников, которые не владеют русским в достаточной мере. Для выросших в Израиле детей иммигрантов «большой алии» в этой образовательной сети введено преподавание некоторых предметов на иврите. Обращение к ивриту позволяет привлечь учеников из семей, говорящих на иврите или арабском.
В рамках данной статьи мы вынуждены ограничиться основной характеристикой русскоязычного Израиля и роли русского языка в повседневной жизни стра-
3 http://www.startpage.co.il/russian/, дата обращения: 15.01. 2014.
ны. В заключение нашего беглого обзора приведем замечание Спольского и Шо-хами о том, что русскоязычное сообщество в состоянии поддерживать постоянное функционирование языка [1999: 236]. Рискнем добавить, что назрела настоятельная необходимость описания функционирования израильского русского во всех его разновидностях и регистрах.
Отношение к русскому языку в Израиле
Несмотря на практически полноценное функционирование русского языка в общественной сфере Израиля, признаки языковой аттриции заметны невооруженным глазом. Даже профессиональные журналисты иногда допускают грамматические ошибки. В интернет коммуникации нарушение правил орфографии и пунктуации встречается регулярно, а немотивированное вкрапление гебраизмов становится нормой. Наружная и печатная реклама на русском языке, превратившаяся в естественную составляющую израильского лингвистического ландшафта, нередко приводит в ужас русистов. Отношение к языку, его использование и речевое поведение выросших в Израиле детей и тех, кто, родившись здесь, унаследовал русский от родителей, заслуживает отдельного описания. Несмотря на богатую библиографию [см. Еленевская и Фиалкова 2005; Kraemer et al. 1995; Niznik 2011; Prashizky and Remennick 2015; Remennick 2003], систематическое исследование израильского варианта унаследованного русского еще ожидает своего часа. Большой вклад в расширение русскоязычного общения унаследовавших русский потомков иммигрантов внесло компьютерно-опосредованное общение (СМС), упростившее связи между сообществами эмигрантов из экс-СССР в разных странах. Языковое существование в СМС представляет новое измерение развития национального языка в иноязычном окружении.
Отношение к языку в иммигрантском сообществе со временем меняется. Иногда людям удается сохранить язык страны исхода в семейном общении [Kopeliovich 2009]. Нередко возникает конфликт поколений, в ходе которого родительские попытки навязать русский язык наталкиваются на стойкое сопротивление детей, выражающееся в попытке перехода на иврит при общении с родителями [Zbenovich and Lerner 2013]. Порой молодые люди возвращаются к родному языку после успешной самореализации в ивритоговорящем окружении, добившись в нем статуса «своего». Символическое значение русского языка во многом обусловлено социо-экономическим статусом семьи: чем успешнее родители, тем легче им убедить детей в необходимости сохранения языка и осознания принадлежности к двум культурам. При этом некоторые родители опасаются негативного отношения к своим двуязычным детям со стороны сверстников и школьного коллектива [Rozovsky
Как мы уже упоминали, израильский вариант русского языка все еще остается неописанным. Некоторые его черты обсуждаются в [Низник 2013; Naiditch 2004; Niznik 2011]. Семантические трансформации лексических значений под влиянием иврита, заимствования, новообразования и окказионализмы пока не зафиксированы ни в словарях, ни в комментариях к учебникам и справочникам. Унаследованный русский существенно отличается как от языка метрополии, так и от разговорного русского на улицах Израиля. Темой отдельного психолингвистического исследования может стать сопоставление унаследованного языка, использовать который за пределами семьи говорящий просто не решается, с языковой компетен-
2014].
цией носителя русского языка, иммигранта в первом поколении, владеющего всеми регистрами общения.
Наконец, настоящую tabula rasa представляет ментальный лексикон билингва. База данных, пригодная для реконструкции ментального лексикона, формируется из материалов ассоциативных экспериментов. Между тем создание статистически достоверной базы данных речевых образцов и ассоциаций иврит-русских и русско-иврит билингвов представляет собой задачу пока не решенную, но весьма важную. База данных ассоциаций и ассоциативный тезаурус позволит оптимизировать обучение языкам русскоязычных израильтян и преподавание различных курсов на русском языке, во-первых. Знание ассоциативных связей между русскими словами, актуальных для израильтян, дает возможность оптимизировать межкультурную коммуникацию в различных сферах, в том числе в бизнесе и политике, во-вторых. Наконец, база данных или ассоциативный тезаурус распространенного в Израиле русского языка должна быть сопоставима с остальными ассоциативными словарями и тезаурусами для изучения пределов варьирования стереотипов и актуальных смыслов в ситуации различных языковых контактов.
Характеристика подходов к созданию и материалов ассоциативного тезауруса иврит-русских и русско-иврит билингвов
Ассоциативный эксперимент с русскоязычными израильтянами был начат в ноябре 2014 года. Основная цель эксперимента заключается в накоплении материалов для изучения ментального лексикона билингвов и трансформации русского языка в условиях контакта с ивритом в культурном пространстве современного Израиля. Также мы рассчитываем установить, насколько в ассоциациях на частотные слова проявляется языковая аттриция (см., работы в которой обсуждаются проблемы аттриции в русскоязычных сообществах за рубежом в [Гловинская 2001; Перот-то и Низник 2014; Протасова 2014; Andrews 2014; Naiditch 2000].
С целью получения сопоставимых данных, мы по предложению Натальи Владимировны Уфимцевой использовали список из 112 слов-стимулов, уже опробованный в «Славянском ассоциативном словаре». Мы используем ставшую общепринятой практику распространения анкет через интернет. Отбор участников эксперимента производится по трем основным критериям:
1) возрастному (от 20 до 35),
2) образовательному (наличие полного среднего образования),
3) адаптационному (пятилетний минимум проживания в стране, что соответствует критериям Министерства Абсорбции Израиля для перевода новых репатриантов в иную категорию граждан страны и отмены ряда льгот).
Критерии оказались достаточно жесткими. Многие из тех, кто бегло говорит по-русски и по всем критериям подходит для участия в эксперименте, не умеют писать кириллицей. Мы расширили экспериментальную аудиторию, обратившись к билингвам старше 35 лет, анкеты которых обрабатываем отдельно. Пока в нашем эксперименте приняли участи 30 билингвов старше 35 лет и 34 билингва в возрасте от 20 до 35 лет.
На сегодняшний день обработано 34 анкеты основной группы участников до 35 лет (19 женских и 15 мужских), в которых представлено 3,806 ассоциаций. Наши информанты прожили в Израиле от 6 до 23 лет. Возраст переезда в Израиль варьирует от дошкольного возраста (8 испытуемых) до 18+ (8 испытумых); основ-
ная часть участников эксперимента приехала в страну в школьном возрасте от 7 до 17 лет (18 испытуемых). Таким образом, большая часть информантов получила образование на иврите, из чего можно заключить, что русский превратился в субдо-минантый язык по отношению к ивриту.
Уровень образования можно описать пятью градациями:
- наличие диплома об окончании школы, свидетельствующего о полном среднем образовании (4 испытуемых);
- обучение на степень бакалавра (6 испытуемых)
- наличие степени бакалавра (13 испытуемых);
- обучение на степень магистра (5 испытуемых);
- наличие степени магистра (6 испытуемых).
Отдельным пунктом анкеты был контекст, в котором испытуемые пользуются русским языком. Анкета предоставляла возможность множественного выбора, и ею воспользовались почти все участники. Русский язык используют в общении:
- в семье 32 испытуемых;
- с друзьями в Израиле - 25 испытуемых;
- с друзьями, живущими в других странах - 21 испытуемый;
- с родственниками, живущими в других странах - 25 испытуемых;
- на работе - 12 испытуемых.
Графу «укажите другие ситуации» заполнили лишь пятеро участников. Одна из наиболее молодых (24 года), указала, что преподает русский ивритоязычным израильтянам. Другие единичные ответы: «повсемесно»4 (30, Ж); «Кроме того, много читаю и изредка пишу на русском» (30; М); «исследование»5 (32; Ж); IV (32 Ж)
Таким образом, становится очевидным, что для исследуемой возрастной группы русский язык прежде всего является средством неформального общения. Более того, это еще раз подтверждает роль транснациональных связей иммигрантов в поддержании языка страны исхода.
Полученные данные еще обрабатываются, однако некоторые закономерности и особенности очевидны уже сейчас. Мы обсудим общую характеристику полученных ассоциативных реакций, а затем приведем пример семантического анализа ассоциативных полей одного из стимулов в сопоставлении с материалами русских словарей ассоциаций.
В списке стимулов представлены имена существительные, прилагательные, глаголы и наречия. Информанты продуцируют однословные реакции тех же частей речи, предложно-падежные сочетания, а так же устойчивые сочетания. Первое, что бросается в глаза, это тенденция повторять одну и ту же реакцию в ответ на разные стимулы. Неоднократно такой «универсальной» реакцией оказывается человек. В частности, в одной из анкет человек актуализируется в ответ на стимулы-прилагательные старый, молодой, свободный, белый, веселый, жадный. В другой анкете реакция любовь приведена в ответ на стимулы друг, вспоминать, счастье, вместе, вечность, любимый.
Вторая очевидная тенденция проявляется в зеркальных реакциях: на стимул белый возникает ассоциация черный, на стимул черный - белый и т.п. Частотность
4 Во всех приводимых примерах орфография оригинала сохранена.
5 По-видимому, эта испытуемая - студентка имеет в виду исследовательскую часть своей дипломной работы по сравнительному литературоведению.
таких примеров наряду с дефицитом реакций, характерных для письменной речи, наводит на мысль о сужении словарного запаса.
В качестве третьей тенденции отметим своеобразие синтагматических реакций. Среди синтагматических реакций заметно преобладание стратегии дополнения до устойчивого сочетания как при прямом (добро - пожаловать, душа - поет), так и при обратном порядке слов (лес - дремучий, счастье - хрупкое). Более того, нередки ассоциации, возникающие на основе прецедентных текстов, в том числе пословиц и поговорок: слово - воробей, утро - вечера мудренее, муж - объелся груш, любовь - козла, день - простоять и ночь продержаться, дядя - Степа (3), мальчик - с пальчик. ([Hop o' my tongue], №2. 700 в классификации фольклорных сюжетов [Aarne, and Thompson 1964]. Последняя реакция встречается 4 раза в полной версии и еще дважды без предлога. Очевидно, устойчивые сочетания и прецедентные тексты хранятся у билингвов в качестве целостной единицы, доступ к которой обеспечивает любой из компонентов, независимо от направления развертывания текста слева направо. При сужении словаря и дефиците актуальных в повседневном общении лексических связей всплывают в качестве реакции прецедентные тексты. Причем часто в качестве ассоциаций выступают ставшие речевыми клише цитаты из детских книг и фильмов.К уже приведенным выше добавим чистый - МойДо-дыр, жадный - мальчиш плохиш, дурак - Незнайка. Обращает внимание и влияние массовой культуры на ассоциации наших респондентов. Так, один испытуемый в качестве ассоциации на стимул машина выбрал время, а еще семь - времени, причем один из них добавил разъяснение «название музыкальной группы». Интерес также представляют отголоски советского дискурса в ассоциации молодых билингвов, повзрослевших уже в постсоветские времена: враг - не пройдет, враг - народа (2) Родина - мать (6) . Интересны еще две многократно встречающиеся ассоциации. Одна из них реакция на стимул памятник. Надо отметить, что в Израиле скульптурные изображения людей не приняты. Возможно, отчасти поэтому у билингвов мобилизовались фоновые знания о стране исхода и дважды в качестве ассоциации встречается Пушкину и один раз Пушкин. Однако великого поэта заметно обогнал Ленин: три участника дали ассоциацию Ленину, четыре - Ленин и один Ленин. Еще одна интересная пара - это новый - год (11). Празднование Нового года превратилось в Израиле в своеобразный вызов обществу, и подчеркивание своей принадлежности к русской культуре. В начале 1990-х большинство израильтян не понимали, что Новый год в СССР, а затем и в постсоветской России - светский праздник и считали, что «русские» празднуют день Святого Сильвестра. Среди парадигматических реакций наиболее типичными являются антонимы: старый - новый, добро - зло, успеть - опоздать.
Полученные нами анкеты дают разнообразные примеры языковой аттриции. Наиболее интересными являются нарушения, характерные для детей, которые еще не овладели письменной речью и продуцируют слова фонетически сходные со знакомыми им: лес - гремучий, лес - дубровый, палец показательный, гость - прошенный. Наконец, влияние жизни в Израиле проявляется в упоминании топонимов: город - Хайфа, гора - Кармель, река - Иордан и т.п. Для обсуждения влияния контактного языка и культурного контекста наши данные пока недостаточны. Мы попытаемся проанализировать такое влияние на примере ассоциативного поля слова деньги.
Семантики слова деньги в сознании русскоязычных израильтян в по данным ассоциативного эксперимента
Приведем пример анализа семантики слова в сознании носителей израильского варианта русского языка по материалам нашего ассоциативного эксперимента. Выполненный пилотажный анализ призван продемонстрировать плодотворность использования результатов ассоциативного эксперимента с билингвами для определения семантических сдвигов и трансформаций. Семантический анализ мы проводим вполне традиционным способом с опорой на словарные толкования, выделение в них семантических признаков и последующую группировку ассоциаций вокруг семантических признаков.
Обратившись к словарным дефинициям и ассоциативным полям лексемы, попытаемся установить представление о семантике слова деньги.
Начнем с анализа семантической структуры и ассоциативного поля лексемы деньги, полученного в эксперименте с носителями русского языка.
Лексема деньги закрепилась в русском языке в качестве самостоятельной единицы, а не формы множественного числа существительного деньга, в прошлом столетии. Слово деньга восходит к тюркскому tamga - клеймо, печать. В словаре В. Даля приведено толкование слова деньга, в котором упоминается также форма деньги (http://slovardalja.net/)6. В словаре под редакцией Д.Н. Ушакова находим отдельную словарную статью для слова деньги, содержащую упоминание о форме единственного числа как «исторической» и «просторечной». В 30-е годы прошлого столетия лексемой деньги обозначали металлические и бумажные знаки, являющиеся мерой стоимости вещей, а также в целом капитал, средства [Ушаков 1935]. В словаре С.И. Ожегова приводятся практически те же два лексико-семантических варианта лексемы: металлические и бумажные знаки, являющиеся мерой стоимости при купле-продаже и предметом накопления; капитал, средства (http:// slovarozhegova.ru/)7. В словаре под редакцией Г.Н. Скляревской отмечается актуализация лексемы деньги; словарная статья включает устойчивые атрибутивные словосочетания быстрые деньги, горячие деньги, грязные деньги, деревянные деньги, вошедшие в литературный язык в последние десятилетия [Толковый словарь... 2002: 200]. Новые значения у лексемы не выделяются.
Таким образом, в семантической структуре лексемы представлены семантические признаки: «металлические и бумажные знаки», «мера стоимости», «купля-продажа», «предмет накопления», «капитал», «средства».
У лексемы деньги отмечают терминологическое значение, или, точнее, лексема имеет омонимы в экономической и юридической терминосистемах. В словаре юридических терминов деньги трактуются как денежные знаки в виде банкнот и монет; один из объектов гражданских прав (www.vseslova.ru/index.php?dictionar y=law&word=dengi/)8. Терминологическое значение отличает семантический признак «объект гражданских прав». В словаре экономических терминов термин деньги трактуется как «особый вид универсального товара», «всеобщий эквивалент», «средство обмена, платежа, стоимости, накопления богатства» [Райзберг, Лозов-
6 Дата обращения: 15.03.2015
7 Дата обращения: 15.03.2015
8 Дата обращения: 15.03.2015
ский, Стародубцева 2007], а также как одно из важнейших понятий любого рыночного хозяйства [Борисов 2010]. Термин содержит дифференциальную сему «универсальный товар», «эквивалент», «рыночное хозяйство».
Обратимся к сопоставлению ассоциативных полей слова-стимула деньги, полученных от носителей русского языка, проживающих в России, и израильтян-билингвов. Начнем сопоставление с характеристики частотных по нашим данным ассоциаций. Затем проследим изменения в осознании значения слова за полтора десятки лет, с конца 80-х до 2005, на основании анализа реакций россиян, полученных в течение четверти века и опубликованных в «Русском ассоциативном словаре» и «Славянском ассоциативном словаре». Материалы для первого были собраны в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века, материалы второго - в 2001-2003 годах.
В наших материалах 20059 года наиболее частотная реакция россиян власть составляет чуть более 6% от общего количества ответов, причем следующие по рангу ассоциации отстают всего на 1%: валюта и богатство.
Разнообразие реакций и отсутствие стереотипа означает расплывчатость представлений о языковом значении слова в сознании россиян. Диффузность представления о семантике слова деньги становится очевидна при обращении к его обратным связям: оно оказывается стереотипной реакцией с удельным весом в 36% на слово бизнес. Наличие стереотипа позволяет отнести деньги к ядру лексикона позволяет определить значимость обозначенного словом концепта для сознания носителя русского языка. По данным «Славянского ассоциативного словаря» деньги в ядре языкового сознания русских занимают 14-15 позицию в группе из 30 ядерных слов10. Между тем лексема деньги обладает слабыми исходящими связями и невысокой ассоциативной силой. Это означает, что слово деньги существенно как способ идентификации и описания других понятий и языковых единиц, но само по себе лишено четкого представления или определения.
Очевидно, несовпадение жизненного опыта приводит к актуализации личностных смыслов, связанных с различными компонентами семантической структуры слова, что и приводит к несовпадению у наших респондентов актуальных связей лексемы деньги с другими единицами лексикона. Три наиболее частотных реакции россиян отражают наиболее важные для них компоненты семантики слова: «гражданские права», «предмет накопления», «металлические и бумажные знаки».
По данным РАС11, частотными ассоциациями на обсуждаемый стимул в начале 90-х были бумажки, грязь, мелочь, монета. В доступной онлайн версии ассоциативного тезауруса12 три первые частотные реакции большие, много, бешеные составляют соответственно 7%, 4% и 3% ответов. По приведенным в «Русском сопоставительном ассоциативном словаре»13 данным можно судить о том, что все приведенные реакции повторяются в двух из трех изданных ассоциативных слова-
9 Подробную характеристику материалов см.: Овчинникова И.Г. Отражение диалога субкультур в содержании концепта интеллигент // Вопросы психолингвистики. 2009. №9. С.167-187.
10 См. подробнее о ядре лексикона: http://it-claim.ru/Projects/ASIS/SAS/index.html
11 Русский ассоциативный словарь. Книги 1-6. / Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. М.: «Помовский и партнеры», 1994-1998.
12 http://www.tesaurus.ru/dict/dict.php
13 http://it-claim.ru/Projects/ASIS/RSPAS/RAS_SAS.htm#RS32
рей14. Отмеченная в наших материалах ассоциативная реакция власть встречается только в последнем из изданных словарей - в «Славянском ассоциативном словаре», опубликованном в 2004 году. За прошедшее пятнадцать лет представление о концепте деньги, отраженное в сознании россиян, существенно изменилось. Во-первых, для сознания наивных носителей языка приобрело актуальность терминологическое значение слова. Во-вторых, изменился эмоционально оценочный фон. Еще в «Славянском ассоциативном словаре» ассоциация зло оказывается третьей по частотности, а в наших материалах она встречается только у одного испытуемого. Для современного языкового сознания деньги - это прежде всего жизнь, свобода, благополучие, успех. Анализ дискурса также показывает, что деньги стали частым предметом обсуждения россиян и служат основанием категоризации современного мира [Осипова 2011].
Ни одна из трех актуальных для россиян XXI века реакций не существенна для израильтян. Русскоязычные израильтяне на стимул деньги чаще всего реагируют словом работа (7,5% от всех ответов). Богатство встречается только среди единичных ассоциаций; ни власть, ни валюта не приходят билингвам в голову в связи с деньгами. Вполне вероятно, что при расширении аудитории информантов в ассоциативном поле исследуемого стимула появятся как власть, так и валюта, однако в разряд частотных ассоциаций они вряд ли попадут.
Каким образом проявляются остальные семантические признаки лексемы в сознании билингвов-израильтян по сравнению с монолингвами-россиянами?
Семантический признак «металлические и бумажные знаки» эксплицирован в таких ассоциациях россиян, как доллар, доллары, бумага, рубль, баксы, рубли, бабки, купюра, купюры, монеты, бумажки, пачка, $ €, бабло, баксы доллары, медь, мелочь, монета, у.е. Совокупная частотность реакций составляет почти треть ответов (31%). Очевидно, этот семантический признак является доминирующим в психологическом значении слова современных носителей русского языка. Между тем для билингвов этот признак оказывается менее актуален: совокупная частотность эксплицирующих его реакций достигает 15%. Все ассоциации израильтян, кроме банкноты и радужные бумажки, совпадают с приведенными выше реакциями жителей России. Таким образом, сема «металлические и бумажные знаки» в значении слова деньги для израильтян менее актуальна, чем для россиян.
Семантический признак «мера стоимости» репрезентирован в реакциях монолингвов коттедж, машины, ресторан, роскошь, солярий, дорогие машины, покупка, покупки и ряде других. Как видим, сема «мера стоимости» склеен с семой «купля-продажа». Приведенные ассоциации отражают представление о том, что ассоциируется с возможностями, которые открывают деньги и измеряемое деньгами богатство. Эти семы входят в семантическую структуру малочастотных слов-реакций.
В ассоциативном поле билингвов возможности, обусловленные наличием денег, совершенно не представлены. Для израильтян деньги - это «средство», они необходимы, нужны; их надо много, поэтому всегда не хватает. Сема «средства»
14 Имеются в виду: Словарь ассоциативных норм русского языка/ Под ред. А.А. Леонтьева. М: Издательство Московского государственного университета, 1977. 190 с.; Русский ассоциативный словарь. Книги 1-6. / Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. М.: «Помовский и партнеры», 1994-1998; Славянский ассоциативный словарь: русский, белорусский, болгарский, украинский. М.: Институт языкознания РАН, 2004. 792 с
отражена в ассоциативном поле монолингвов реакциями доход, зарплата, возможности. В целом монолингвы реже переживают значение слова деньги как «средство», то есть способ получить необходимое и желаемое; для них деньги - это, скорее, возможность вести определенный образ жизни, отраженный ассоциациями, номинирующими дорогостоящие покупки.
Сема «капитал», помимо частотной ассоциации богатство, присутствует в значении слов-реакций богач, банк, бизнес, возникающих у россиян. Эта сема гораздо ярче проявляется в реакциях израильтян: банк, бизнес, богатство, вклад, капитал. Для израильтян деньги важны в качестве средства обеспечения занятости и гарантии достижимого будущего, а не стиля жизни, ассоциируемого с богатством или бедностью.
В ассоциативных полях находим реакции, отражающие лексические взаимосвязи юридического и экономического терминов деньги. Полагаем, что сема «объект гражданских прав» свойственна словам-реакциям государство, власть, свобода, президент, появившимся у россиян. Отражение содержания экономического термина находим в ассоциациях банк, бизнес, валюта, средства, наличность. Представленность в сознании наивных носителей языка содержания юридического и экономического терминов обусловлена частотностью публикаций на юридические и экономические темы в широкой печати, а также актуальностью информации об экономическом положении и правовом регулировании в эпоху общественных перемен.
Между тем в реакциях израильтян терминологическое значение отражается гораздо полнее, почти так же мощно, как ведущая для монолингвов сема «металлические и бумажные знаки». Ассоциации, отражающие актуальность термина и сему «металлические и бумажные знаки», перекрывают 30% ассоциативного поля билингвов, по 15% на термин и "знаки".
В обсуждаемых ассоциативных полях мало реакций, отражающих перцептивный образ в семантической структуре слова. Перцептивный образ можно проследить по тематическим ассоциациям россиян: кошелек, толстый кошелек, умный человек, зеленые. Для израильтян перцептивный образ совершенно не актуален, с ассоциациями россиян совпадает только кошелек. По-видимому, «чувственная ткань» оттесняется на периферию значения слова сигнификативными семами, актуальными для терминов. Однако, если обратиться к расширенной трактовке перцептивного образа в структуре значения слова, предлагаемой школой И.А. Стернина, то стоит обратить внимание на существенность перцептивной составляющей в семантическом признаке «металлические и бумажные знаки», отраженном ассоциациями-номинациями монет, бумажных купюр, национальных валют. Такого рода ассоциации показывают актуальность неоценочного детализированного образа в структуре значения слова [Розенфельд 2008: 19]. Тем не менее, перцептивный компонент и чувственная ткань в осознании значения слова деньги не значимы ни для билингвов, ни для монолингвов.
В ассоциативных полях представлена оценка концепта деньги. Оценку и эмоции отражают малочастотные и единичные реакции. Наиболее частотные ассоциации с оценочной семантикой хорошо, свобода, благополучие, жизнь, успех у россиян составляют около 5% всех ответов. Отрицательная оценка (грязь, грязные, вред, зло, мусор и т.п.) выражена единичными реакциями. Ассоциации грязь, грязные, зло не позволяют составить устойчивое представление об оценке, поскольку совпадают с устойчивыми идиомами и не могут быть однозначно интерпретиро-
ваны как оценочные. Таким образом, концепт деньги переживается на фоне положительных эмоций. Для израильтян эмоциональная оценка денег неактуальна. Единичные ответы грязь, грязные, зло, как мы уже подчеркивали, не могут быть однозначно интерпретированы как оценочные. Выраженная единичными реакциями оценка стресс, люблю статистически недостоверна.
В совпадающих ассоциациях билингвов-израильтян отражено иное, чем у россиян, представление семантики слова деньги. В неединичных ответах израильтян представлены семы «гражданские права», «универсальный товар», «эквивалент», «капитал». В целом совпадающие у разных информантов-билингвов ассоциации составляют немногим менее четверти ответов. Сравнительная однородность ассоциативных реакций объяснима меньшим, по сравнению с монолингвами, объемом активного словаря, поскольку русский язык используется не во всех сферах общения. Однако это не единственное объяснение. Более компактная семантическая структура обусловлена сближением бытующего в НеЬКшИ15 деньги с экономическим термином, что отражено в совпадающих ассоциациях. На наш взгляд, концентрация представлений о значении слова вокруг термина отражает повседневный опыт существования в рамках более жесткой и более определенной экономической и финансовой системы.
Заключение
Насколько мы можем судить по предварительным результатам нашего эксперимента, изучение ассоциативных реакций иврит-русских и русско-иврит билингвов позволяет выявить несовпадение в представлении значений слов и существенном изменении иерархии лексико-семантических вариантов. Обнаруженные тенденции изменения лексикона соответствуют тем, что описаны для современного русского за рубежом.
В целом исходная гипотеза нашего исследования подтвердилась. Для получения достоверных надежных данных необходимо продолжать эксперимент. По мере роста базы данных ассоциаций станет возможным определение ядра лексикона русских израильтян. Одной из наиболее важных перспектив исследования нам кажется выявление варьирования ассоциативных связей в зависимости от социальных характеристик, прежде всего образования и профессии. Эти характеристики отражают меру вовлеченности индивида в социальную активность за пределами «русского Израиля». Полагаем, что степень варьирования ассоциаций даст объективные основания для определения меры неоднородности русскоговорящего сообщества в современном Израиле.
Борисов А.Б. Большой словарь юридических терминов. - М.: Книжный мир, 2010. - 848 с.
Гловинская М. Общие и специфические процессы в языке метрополии и эмиграции // Язык русского зарубежья. Общие процессы и речевые портреты. - 2001. Москва - Вена, Wiener slawistischer Almanach. - С. 341-429.
Еленевская М.Н. и Фиалкова Л.Л. Русская улица в еврейской стране. Исследование фольклора эмигрантов 1990-х в Израиле. В 2-х частях. М., РАН, Ин-т Этнологии и Антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая, 2005. - С. 593 (см. полную версию http:// old.iea.ras.ru/books/dostupno.html.)
15 В социолингвистической литературе на английском языке прижился параллельный термин HebRush, использованный Л. Ременник (2003)
Литература
КенигштейнМ. (ред.) «Русское» лицо Израиля: Черты социального портрета. М., -Иерусалим, Гешарим, Мосты культуры, 2007. - С. 503.
Носенко Е. (Отв. ред.) Израиль глазами «русских»: Культура и идентичность. Посвящается памяти Баруха Кимерлинга. Институт Востоковедения РАН. М., Наталис, 2008. - С. 477.
Низник М. Русский язык в Израиле - при смерти или все еще жив? //Русский язык зарубежья [под ред. М.М. Ровинской]. - СПб, Златоуст, 2013 - С. 106-127.
Овчиникова И.Г. Отражение диалога субкультур в содержании концепта интеллигент // Вопросы психолингвистики. 2009. 9. - С. 167-187.
Осипова М.А. Ценности, деньги и дискурс //Эволюция ценностей в языках и культурах [под ред. И.А. Седаковой]. - М., Российская Академия Наук Институт Славяноведения, 2011 - С. 92-100.
Перотто М. и Низник М. По-русски говорим мы с детства. Из опыта неформального обучения русскому языку в Израиле и Италии //Ошибки и многоязычие. Slavica Helsingiensia, Vol. 45. Instrimentarium of Linguistics/A. Никунласси и Е. протасова// Helsinki: University of Helsinki, 2014. - С. 50-115.
ПротасоваЕ. (Отв. ред.) Многоязычие и ошибки. Берлин, Реторика, 2014. - С. 4-10.
Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь. 5-е изд., перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2007. - 495 с.
Розенфельд М.Я. Перцептивный образ в структуре значения слова. АКД. Воронеж,
Русский ассоциативный словарь. Книги 1-6. / Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. М.: «Помовский и партнеры», 1994-1998.
Рывкина Р. Евреи в пост-Советской России. Кто они? Социологический анализ Российского еврейства. М., URSS, 1996. - С. 240.
Славянский ассоциативный словарь: русский, белорусский, болгарский, украинский / Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова, Ю.Н. Караулов, Е.Ф. Тарасов. М., 2004. - 792 с.
Словарь ассоциативных норм русского языка/ Под ред. А.А.Леонтьева. М: Издательство Московского государственного университета, 1977. - 190 с.
Тарасов Е. Ф. Межкультурное общение — новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания [под ред. Н.В. Уфимцевой]. -М: Институт языкознания РАН, 1996. - С. 7-22.
Толковый словарь русского языка конца ХХ века. Языковые изменения. / Под ред. Г.Н. Скляревской. Российская академия наук, Институт лингвистических исследований. - СПб., 2002. - 700 с.
Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. — М.: Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940.
Aarne, A. and Thompson, S. (1964) The Types of the Folktale: A Classification and Bibliography. Helsinki: FFC No. 3. -1964.
Al-Haj, M. Immigration and ethnic formation in a deeply divided society: The case of the 1990s immigrants from the Former Soviet Union in Israel. Leiden, Boston, Brill, 2004. - P. 246.
Al-Haj, M., andLeshem, E. Immigrants from the Former Soviet Union in Israel: Ten years later. Haifa: The University of Haifa, 2000. - P. 130.
Andrews, D. R. Similarities and differences between American-immigrant Russian of the 1970s and 1980s and post-Soviet Russian in the motherland//The Russian language outside the nation / L. Ryazanova-Clarke// Edinburgh, Edinburgh University Press. - 2014. - P. 209-224.
Berry, J. W. Immigration, acculturation, and adaptation//Applied psychology: An International Review - 1997. - Vol. 46 № 1. - P. 5-68.
2008. 24 с.
Caspi, D. et al. The Red, the white and the blue//Gazette: The international journal for communication studies. - 2002. - Vol. 64, No. 6. - P. 537-556.
Fialkova, L., and Yelenevskaya, M. Immigrants in the city: from Exploration to domestication// Israel affairs. - 2011. - Vol. 17, №1. - P. 143-164.
Fialkova, L., and Yelenevskaya, M. In search of the self: Reconciling the past and the present in immigrants' experience. Tartu, ELM Scholarly Press, 2013. - P. 282.
Kopeliovich, S. Reversing Language Shift in the Immigrant Family: A Case Study of a Russian-Speaking Community in Israel. Herstellung: Dudweiler Verlag, 2009. - P. 340
Kraeme,r R., et al. A study of Jewish adolescent Russian immigrants to Israel: language and identity//International journal of sociology of language - 1995. - Vol. 116. - P. 153-159.
Leshem, E., and Lissak M. Development and consolidation of Russian community in Israel // Roots and routes: Ethnicity and migration in global perspective/ Sh. Weil// Jerusalem, Hebrew University and Magnes Press. - 1999. - P. 135-171.
Moin, V. et al. Balancing between the heritage and host languages in bilingual kindergarten: Viewpoints of Russian-speaking parents in Germany and in Israel//European early childhood education research journal - 2011. - Vol. 19, № 4. - P. 515-533.
Naiditch, L. Code-switching and mixing in Russian-Hebrew Bilinguals// Languages in contact: Studies in Slavic and general linguistics - 2000. - Vol, 28. Amsterdam-Atlanta, Rodopi.
- P. 277-282.
Naiditch, L. Russian Immigrants of the Last Wave in Israel. Patterns and Characteristics of Language Usage // Wiener Slawistischer Almanach - 2004. - Vol. 53. - P. 291-314.
Niznik, M. Cultural Practices and Preferences of 'Russian' Youth in Israel// Israel Affairs.
- 2011. - Vol. 17, №1. - P. 89-107.
Prashizky, A., and Remennick, L. Cultural Capital in Migration: Fishka Association of Young Russian-speaking Adults in Tel Aviv, Israel //Journal of intercultural studies .- 2015. -Vol. 36, № 1. - P. 17-34.
Remennick, L. Survival of the Fittest: Russian Immigrant Teachers Speak about Their Professional Adjustment in Israel // International Migration. 2002. - Vol. 40, №1. - P. 109-121.
Remennick, L. From Russian to Hebrew via HebRush: Intergenerational Patterns of Language Use among Former Soviet Immigrants in Israel//Journal of Multilingual and Multicultural Development. - 2003 - vol. 24, №. 5. - P. 431-453.
Remennick, L. Russian Jews on Three Continents: Identity, Integration, and Conflict. New Brunswick and London, Transaction Publishers, 2007. - P. 408.
Rozovsky, L. Rusit tedabri babait [Speak Russian at home], retrieved from www.ha-makom. co.il/post/liza-safa?utm_source=socialplat&utm_medium=fbpage&utm_campaign=liza-safa (last accessed 25.12.2014), in Hebrew.
Shumsky, D. Ethnicity and citizenship in the perception of Russian Israelis // Challenging ethnic citizenship: German and Israeli perspectives on immigration / D. Levy, and Y. Weiss// New York, Berghahn Books. 2002. - P. 154-180
Spolsky, B., and Shohamy, E. The languages of Israel: Policy, ideology and practice. Clevedon: Multilingual Matters, 1999. - P. 299.
Yelenevskaya, M. An immigrant language in a multilingual state: Status and group competition (Russian in Israel) // Russian journal of communication. - 2015, - Vol. 7. № 2, in
Yelenevskaya, M., and Fialkova, L. From muteness to eloquence: Immigrants' narratives about language // Language awareness. - 2003. - Vol. 12, № 1. - P. 30-48.
Zbenovich, C., and Lerner, J. Vospitanie - eto rabota: Intercultural encounters in educational communication within Russian-speaking families in Israel // Russian journal of communication. - 2013. - Vol. 5, № 2. - P. 119-140.
