CC BY
71
L.S. Efimova
Blessings in the cultic and ritual yakut poetry: common features of epithezation
This article describes the common features of poetics in the ordinary and shaman blessings, the part of the cultic and ritual Yakut poetry on the basis of the contrastive-comparative analysis of the epithezation of the sacred spirit - the Spirit of Fire.
Keywords: spirit of fire, cultic and ritual poetry, ritual, blessing, shaman, shamanistis ritual, poetics, epithet.
-----------------------------------
УДК 398.22 (571.56) Т.В. Илларионова
вариативность эпических формул и типических мест в якутском героическом эпосе (на примере разновременных записей олонхо «могучий эр соготох» в.о. каратаева)
Рассмотрена вариативность эпических формул и типических мест в олонхо. Исследование проведено на основе записей олонхо В.О. Каратаева «Могучий Эр Соготох» в 1972, 1982, 1986 гг. Проанализированы типические места на примере описаний эпического времени, гнева богатыря и богатырского бега коня. В ходе исследования выявлены их устойчивость и вариативность.
Ключевые слова: олонхо, эпос, эпические формулы, типические места, тирады, вариативность, устойчивость, импровизация, опорные слова, разновременные записи, эпическая традиция.
В героическом эпосе якутов, как и в эпических произведениях других тюрко-монгольских народов, важную роль играют устойчивые элементы: фразеологизмы, формулы (односложные и развернутые) и тирады. Они часто используются в типических местах - повторяющихся частях эпоса.
Термин «формула», введенный в мировую фольклористику М. Пэрри и его учеником А.Б. Лордом [1, с. 64], обозначает группу слов, встречающихся в одних и тех же метрических условиях для выражения того или иного смысла. Их определение более применимо к тем эпическим произведениям, стих которых построен строго по метрическим правилам. Эта теория была использована в исследованиях древнеиндийского и арабского эпосов, где формулы, состоящие из двух или более слов, всегда занимали постоянное место в стихе (в начале, середине или конце) и, приняв определенную грамматикосинтаксическую категорию, «служили для выражения какой-нибудь мысли» [2, с.70].
В славянском эпосоведении Ю.И. Смирнов под формулой понимает «группу слов», ограниченную одним стихом или даже полустихом [3, с.124]. Б.Н. Путилов
ИЛЛАРИОНОВА Туяра Васильевна - к.филол.н., доцент института языков и культуры народов СВ РФ СВФУ E-mail: 445325@mail.ru
выявил, что большинство эпических формул (ЭФ) структурно соответствуют дактило-хореическому строению былинного стиха и метрически основаны либо на дактиле, либо на сочетании дактиля с хореем [4, с.233]. В русской эпической поэзии традиционные формулы хотя и подчиняются метрическим законам стихосложения, но занимают более или менее свободное место, чем в древнеиндийских и арабских эпических традициях.
В якутском олонхо из эпических формул часто складываются развернутые тирады. В них используются формульные словосочетания. Например: алтан сэргэ -«золотая коновязь», алаhа дьиэ - «родной дом», аал уот
- «священный огонь», орто дойду - «Средний мир». Они не занимают устойчивого места в тираде и могут относиться к различным грамматико-синтаксическим категориям, при этом служат опорными словами в эпической формуле. Вокруг формульного словосочетания переплетаются остальные вспомогательные слова.
В.В. Илларионов тираду приравнивает к эпической формуле [2, с.72], хотя на самом деле тирада, как правило, строится на опорных словах и эпических формулах, т.е. тирады состоят из формул, а не наоборот. Таким образом, тирада в якутском эпосе входит составной частью в типическое место, либо сама является этим «общим местом».
Якутская эпическая поэзия имеет свои традиции, выработанные на протяжении всей истории народа - созда-
теля и хранителя богатой эпики. Во-первых, в олонхо широко используются аллитерация и рифмовка начальных и конечных строк, которые являются почти единственными стихообразующими средствами. Во-вторых, большое значение в олонхо имеет синтаксический параллелизм как моделирующее изобразительное средство, облегчающее якутским сказителям выбор соответствующего слова в стихе. Эти два важных момента имеют решающее значение при построении эпических формул.
Термин «типические места» впервые был введен в научный оборот А.Ф. Гильфердингом [5], собирателем и издателем северорусской былинной традиции. Наряду с этим термином фольклористы используют и другие определения: Е.М. Мелетинский - «общие места» [6], Ю.И. Смирнов - «сходные описания» [7].
Важность функций типических мест в олонхо была отмечена Г.У Эргисом и И.В. Пуховым [8, с.575]. В статье, посвященной якутскому эпосу, они отметили, что в олонхо большое место занимает композиционный повтор, являющийся опорным пунктом, вокруг которого строится новый сюжет, создается новая ситуация. Сюда же исследователи отнесли и композиционный параллелизм ситуаций, сюжетных линий и целых частей, а также “общие места” и постоянные эпитеты. Все эти поэтикостилевые средства выполняют чисто композиционные функции, они служат для закрепления текста в памяти олонхосута.
На наш взгляд, типические места имеют важное значение и в развитии мотивов. С их помощью якутские сказители в ходе исполнения создают перед слушателями живые эпические картины (например, описание страны героя, портретные характеристики персонажей, рассказ о героических деяниях богатырей и т.д.), каждая из которых представляет отдельный мотив.
По мнению Е.Н. Кузьминой, типическое место - это устойчивое поэтическое описание, общее для разных сюжетов, а эпическая формула - составная часть этого описания. Эпическая формула может быть оформлена в виде устойчивого словосочетания или целого законченного предложения, но обязательно должна обладать образным смыслом. «Общие места» образуют строгую повествовательную схему и имеют набор ключевых слов и поэтических формул, по которым их можно опознать в тексте [9 , с.43].
Анализ текстов олонхо показывает, что общие для различных героических сказаний типические места отличаются друг от друга. Даже при повторном исполнении одного и того же олонхо сказители варьировали эпические формулы и типические места, сокращали их или, наоборот, дополняли, несколько изменяли струк-
туру. Эта особенность исполнения олонхо хорошо прослеживается при сопоставлении типических мест трех разновременных записей олонхо «Могучий Эр Соготох» В.О. Каратаева [10, 11]. Вариативность типических мест подтверждается и при сравнении примеров из этих записей с текстами олонхо других сказителей.
В данном разделе сравнительный анализ основан на классификации типических мест, введенной в научный оборот Е.Н. Кузьминой, которая считает, что типические места эпоса можно распределить на пять основных крупных разделов: I. Эпический мир. II. Эпические персонажи. III. Волшебные предметы. IV Композиционные вставки. V Обращение к слушателям, ремарки сказителя. В свою очередь эти разделы подразделяются на подгруппы, отражающие основные сюжетные мотивы [12, с.12].
Первый раздел «Указателя типических мест...» Е.Н. Кузьминой [12, с.13] «Эпический мир» состоит из восьми групп: 1) время первотворения; 2) земля богатырей и их противников; 3) владения богатыря (богатырки) и его (ее) скот; 4) дворец, юрта, двор, коновязь; 5) народ (подданные, данники); 6) созыв народа; 7) пленение, угон народа и скота; 8) разорение земли и владений богатыря (богатырки).
Во втором разделе «Эпические персонажи» выделяются четыре блока: А. Человек. Б. Богатырский конь. В. Медиаторы. Г. Антропоморфные персонажи.
В третий раздел «Волшебные предметы» входят следующие подгруппы: 1) книга судьбы; 2) письменное послание; 3) стрела; 4) перстень; 6) золотое яйцо; 7) платок; 8) драгоценность и т.д.
Четвертый раздел посвящен композиционным вставкам и подразделяется на группы: 1) запев; 2) формула-связка; 3) вставка между эпизодами; 4) концовка.
Пятый раздел «Ремарки сказителя» состоит из трех групп: 1) обращение к слушателям перед началом исполнения; 2) ремарки сказителя по ходу исполнения; 3) обращение к слушателям в конце исполнения.
Вариативность типических мест и эпических формул в олонхо В.О. Каратаева нами прослежена на примерах из групп, которые относятся к следующим индексам «Указателя типических мест.»:
11. Время первотворения.
П.А.11а. Психологическое состояние (гнев)
П.Б.4б. Богатырский бег (коня).
11. Время первотворения
В олонхо «Могучий Эр Соготох» В.О. Каратаева [10, 11] имеется целый набор постоянных тирад об эпическом времени, с описания которого начинается исполнение этого сказания (переводы цитируемых мест из записей 1975 и 1986 гг. осуществлены нами):
Запись 1975 г.:
1ЭФ.
9. Былыргы дьылым киэнэ
10. БылдьаЬыктаах мындаатын
11. Быдан ынараа eттYгэрJ
11. За дальней далью
10. скандальной вершины
9. тех древних моих лет,
2ЭФ.
12. Урукку дьылым киэнэ
13. ОхсуИуулаах уордатын
14. Отой ненуе еттугэр,
14. совершенно по ту сторону
13. лона бранных
12. тех давних моих лет,
Запись 1982 г.:
1ЭФ.
1. Былыргы дьылым
2. Быстар мындаатын
3. Быдан ынараа еттугэр,
3. За дальней далью
2. крайней вершины
1. древних моих лет,
2ЭФ.
4. Урукку дьылым
5. ОхсуИуулаах уордатын
6. Отой аннараа еттугэр,
6. совершенно за краем
5. хребта бранных
4. давних моих лет,
Запись 1986 г.:
1ЭФ.
5. Былыргы дьылым киэнэ
6. БылдьаИыктаах быдан
дьэллик мындаатын,
7. Быдан ынараа еттугэр
7. За дальней далью
6. скандальной, давно ушедшей вершины
5. тех древних моих лет,
2ЭФ.
8. Урукку дьылым киэнэ
9. ОхсуИуулаах удан
дьэллик уордатын
10. Отой не^е еттугэр,
10. совершенно по ту сторону
9. за лоном совсем ушедших 8. тех прошлых моих лет,
3ЭФ.
15. Ааспыт дьылым ардаИыгар,
15. на хребте канувших
4ЭФ.
16. Куоппут дьылым
моих лет,
хордотугар,
4ЭФ.
16. в укрытии убежавших
моих лет,..
Отсутствует
стк. 9-16
3ЭФ.
7. Ааспыт дьылым
8. Анысханнаах айдааннаах кунун 9 Адьас анараа таИаатыгар,
9. совершенно за краем 8. буйных суетных дней 7. канувших моих лет,
4ЭФ.
10. Куоппут дьылым
11. Кудулданнаах кудан елуу уордатын
12. КуоИаралаах хоннодор...
4ЭФ.
12. в глубоком дне 11. гибельного,
прожорливого лона 10. убежавших моих лет
Отсутствует
стк. 1-12
3ЭФ.
11. Ааспыт дьылым киэнэ
12. Анысханнаах атара
дьэллик ардаИын 13 Адьас анараа еттугэр,
13. совершенно за гранью
12. хребта буйных, вольно бродящих
11. тех канувших моих лет,
4ЭФ.
14. Куоппут дьылым гиэнэ
15. Кудалданнаах кудан
елYY уордатын
16. КуоИаралаах хоннодор,
Как видим, в записях 1975 г. и 1982 г. эпическое время описано сказителем в четырех эпических формулах, в записи 1986 г. им добавлена еще одна, пятая формула - стк. 17-18.
Первая эпическая формула в записи 1975 г. - стк. 9-11; 1982 г. - стк. 1-3; 1986г. - стк. 5-7. Вариативность наблюдается уже в первых двух строках: в записи 1982 г.
4ЭФ.
16. в глубоком дне
15. гибельного,
прожорливого лона
14. тех убежавших моих лет,
5ЭФ.
17. Эрдэтээни дьылым
18. ЭтиИиилээх энэлгэннээх
энээригэр
18. на бранчливом причитающем крае
17. ранних моих лет
стк. 5-18
в первой строке отсутствует формообразующая частица киэнэ, которая образует притяжательную форму имен («тех» древних моих лет) и указывает на соотнесенность с определенным событием. В записи 1982 г. во второй строке вместо прилагательного былдьаЬыктаах ‘скандальной’ сказитель употребил прилагательное быстар ‘крайней’. В записи 1986 г. сказитель добавил словосоче-
тание быдан дьэллик ‘давно ушедшей’, где слово быдан ‘давно’ использовано в качестве усилительной частицы.
Вторая формула в записи 1975 г. - стк. 12-14; 1982 г.
- стк. 4-6; 1986 г. - стк. 8-10. В записи 1982 г. в первой строке тоже отсутствует частица киэнэ. Во второй строке в записи 1986 г. сказитель добавил словосочетание удан дьэллик ‘совсем ушедших’ здесь слово удан ‘совсем’ также играет роль усилительной частицы. В третьей строке в записи 1982 г. вместо нецуе ‘по ту сторону’ сказитель употребил синоним аннараа ‘за краем’.
Третья эпическая формула 1975 г. (стк. 15) дается одной строкой; в записи 1982 г. она развернута в трех строках (стк. 7-9); 1986 г. занимает три строки (стк. 11-13), при этом смысл текста не меняется. Ср.: слову ардаИыгар ‘на хребте’ в стк.15 записи 1975 г. соответствует близкое по смыслу выражение в записи 1982 г.: анысханнаах айда-аннаах кунун / адьас анараа таhаатыгар... - «далеко за краем буйных суетных дней» (стк. 8-9) и 1986 г.: аныс-ханнаах атара дьэллик ардаИын / адьас анараа еттугэр «совершенно за гранью / хребта буйных, вольно бродящих» (стк. 12-13). В записи 1986 г. в первой строке третьей эпической формулы добавлена частица киэнэ. В записи 1982 г. во второй строке той же эпической формулы сказитель употребил словосочетание айдааннаах кунун ‘суетных дней’, в записи 1986 г. использовано словосочетание атара дьэллик арда^ш ‘вольно бродячих’. В третьей строке третьей эпической формулы записи
1986 г. вместо слова таЬаатыгар ‘за краем’ (1982 г.) находим слово еттугэр ‘за гранью’.
Четвертая формула в записи 1975 г. - стк. 16; 1982 г.
- стк. 10-12; 1986 г. - стк. 14-16. В записи 1975 г. формула дается одной строкой, а в записях 1982 и 1986 гг. она развернута в три строки, но смысл текста тот же. Четвертую формулу сказитель передает в двух записях (1982 и 1986 гг.) без всяких изменений. Только в 14 строке записи 1986 г. присутствует частица гиэнэ (вар.: киэнэ).
В записи 1986 г. В.О.Каратаев добавил в это типическое место еще одну формулу (стк. 17-18), которую можно найти и у вилюйского сказителя А.С.Васильева в одноименном олонхо «Могучий Эр Соготох» [13, с.61]:
17. Эргэтээди дьылым
18. ЭтиЪиилээх эцээригэр
18. На бранчливом крае 17. Давних моих лет
При их сравнении также наблюдаем вариации: А.С. Васильев употребил вместо прилагательного эрдэтээни ‘ранних’ прилагательное эргэтээди ‘давних’. Во второй строке В.О. Каратаев дополнил устойчивое словосочетание определением энэлгэннээх ‘причитающем’.
Кроме вышеприведенного типического места, повествующего о давности происходящих событий, в трех записях олонхо от В.О. Каратаева встречаем и другое типическое место, подчеркивающее древность первотво-рения [10, 11]:
Запись 1975 г.:
1ЭФ.
1. КиИи аймадым
2. Кэпсэтэн билсэ илигинэ,
Запись 1982 г.:
1ЭФ.
13. КиИи аймадым
14. Кэпсэтэн билсэ илигинэ,
Запись 1986 г.:
1ЭФ.
24. КиИи аймадым
25. Кэпсэтэн билсэ илигинэ,
1. Когда человеческие племена,
2. В разговоры вступая, -
не спознались еще,
2ЭФ.
3. Саха аймадым
4. Сакарсан дьааИыйа илигинэ
3. Когда племена якутов
4. Словами обмениваясь, -
не знались еще,
3ЭФ.
5. Ураакхай аймадым
6. УЪаты уллукахтаах,
7. УбаИа сонноох
8. Утарыта керсен кэпсэтэ илигинэ
5. Когда племена ураангхай мои
6. С продольными ступнями,
7. В шубах из жеребьячей [шкуры]
13. Когда человеческие племена,
14. В разговоры вступая, -не спознались еще,
2ЭФ.
15. Саха аймадым
16. Сакарсан дьааИыйа илигинэ,
15. Когда племена якутов,
16. Словами обмениваясь,
- не знались еще,
3ЭФ.
17. Ураакхай сахам,
18. УраИа сонноодум,
19. Уу ньамаан тыллаадым,
20. УИаты уллукахтаадым,
21 Утарыта керсен,
22 Ол-бу дии илигинэ,
17. Когда ураангхай саха мои,
18. В шубах, словно ураса, -
19. Многоречивые
20. С продольными ступнями
24. когда человеческие племена,
25. в разговоры вступая, -не спознались еще
2ЭФ.
26. Саха аймадым
27. Сакарсан дьааИыйа илигинэ,
26. Когда племена якутов
27. Словами обмениваясь, -
не знались еще,
3ЭФ.
28. Ураакхай сахам,
29. УраИа сонноодум,
30. Уу ньамаан тыллаадым
31. Утарыта керсен кэпсэтэ иликтэринэ
28. Когда ураангхай саха мои,
29. В шубах словно ураса,
30. Многоречивые
8. Друг с другом
встретившись,
не разговорились еще
Отсутствует
21. друг с другом встретившись,
22. о том о сем не толковали еще,
4ЭФ.
23. Ичээн эттээдим,
24. Куодалаах укуохтаахтарым,
25. Ойуун аймахтарым
26. Одуулаан кере иликтэринэ
31. Друг с другом
встретившись,
не разговорились еще
4ЭФ.
20. Ичээн эттэдим
21. Биттэнэн билэ илигинэ,
22. Ойуун аймадым
23. Одуулаан кере илигинэ
23. когда провидец мой,
24. с меченой костью
25. сородичи-шаманы мои
26. [будущего] не
прозревали еще
20. Когда провидец мой
21. [будущего] не
предзнаменовал еще,
22. Сородич-шаман мой
23. [будущего] не
прозревал еще,
стк. 1-8 стк. 13
В записи 1975 г. тирада об эпическом времени состоит из трех формул, а в записи 1982 и 1986 гг. - из четырех формул.
При каждом исполнении этого типического места сказитель менял порядок эпических формул. Кроме того, в записях 1982 и 1986 гг. добавлена еще одна - четвертая
- формула.
Первую и вторую формулы В.О. Каратаев во всех трех записях передает без каких-либо изменений, и они имеют одинаковое грамматическое оформление.
В третьей развернутой формуле (1975 г. - стк. 5-8; 1982 г. - стк. 17-23; 1986 г. - стк.28-31) в разных записях изменен порядок стихов, грамматических форм слов, количество строк.
В первой строке третьей эпической формулы в записях 1982 и 1986 гг. вместо слово аймадым ‘племена’ (запись 1975 г.) сказитель употребил слово сахам ‘моих якутов’. Вторая строка ураИа сонноодум ‘в шубах, словно ураИа’ (по объяснению В.О. Каратаева якутская шуба (доха), имела широкие полы, что придавало ей вид ураИа, т.е. усеченного конуса [11]), в записях 1982 и 1986 гг. одинаковая. В записи 1975 г. строка об одежде стоит на третьем месте, в ней сказитель заменил ураИа на убаИа ‘жеребячье [шкура]’. В этой же записи слово сонноох -‘в шубах’ не имеет притяжательной формы. Фразеологизм уу ньамаан тыллаадым ‘многоречивые’ в записи 1975 г. отсутствует, тогда как в записях 1982 и 1986 гг. сказитель его использует в третьей строке как формульное выражение. Фразеологизм уИаты уллунахтаах ‘со ступнями продольными’ в записи 1975 г. следует второй строкой. Последняя строка третьей эпической формулы сходна в записях 1975 и 1986 гг. (кроме вариативных грамматических форм в слове илигинэ-иликтэринэ: ед. и мн.ч.), в записи 1982 г. представлена в двух строках, и
■26 стк. 20-31
вместо слова кэпсэтэ ‘разговорились’ сказитель употребил словосочетание ол бу дии ‘о том о сем не толковали еще’.
Четвертая эпическая формула в записи 1975 г. отсутствует. В записях 1982 и 1986 гг. первая строка этой формулы дается без каких-либо изменений. Во второй строке в записи 1986 г. вместо фразеологизма куодалаах укуохтаахтарым ‘с меченой костью’ (1982 г.) олонхосут употребил словосочетание биттэнэн билэ илигинэ ‘[будущего] не предзнаменовал еще’. В записи 1982 г. слово аймах ‘сородич’ использовано во множественном числе
- аймахтарым, а в записи 1986 г. - в единственном - ай-мах.
В записи олонхо 1986 г. В.О. Каратаев дополнил данное типическое место следующей развернутой формулой [10]:
1. Yс саха уедуйэ илигинэ,
2. Туерт саха теруттэнэ илигинэ,
3. Биэс саха биллэ илигинэ,
4. Алта саха айылла илигинэ,
5. Уон улуус олохтоно илигинэ
1. Три якута еще не возникли,
2. Четыре якута еще не произошли,
3. Пять якутов еще не были известны,
4. Шесть якутов еще не сотворены,
5. Десять улусов еще не основались
Стк. 1-5
Это типическое место состоит из пяти строк, вариативно описывающих эпическое время. Сквозной повтор, связывающий строки словом илигинэ (отрицательная частица ‘не’) подчеркивает неосуществленность, незаконченность событий. Внутри строк повторяющееся слово саха образует редифную рифму.
В этой формуле опорными в каждой строке являются слова: саха ‘якут’, илигинэ ‘не’. А числа в начале строки
(ус ‘три’, туерт ‘четыре’, биэс ‘пять’, алта ‘шесть’, уон ‘десять’), и глагольные формы (уедуйэ ‘не возникли’, теруттэнэ ‘не произошли’, биллэ ‘не известны’, айылла ‘не сотворены’, олохтоно ‘не основались’) создают вариации.
Такую же формулу в кратком виде встречаем в олонхо И.Г. Тимофеева-Теплоухова «Строптивый Кулун Куллу-стуур» [8]:
3. Туерт саха теруу илигинэ,
4Тс саха уескуу илигинэ,
5. Икки саха иитиллэ илигинэ
3. Когда четыре якута еще не родились,
4. Три якута еще не явились на свет,
5. Два якута еще не были вскормлены
Стк.3-5
Разница в этих примерах в том, что в «Могучем Эр Соготохе» числительные идут по возрастанию, а в «Строптивом Кулун Куллустууре» - по убыванию.
Итак, для описания времени первотворения сказитель использует устойчивые типические места, которые, соответственно своему художественному дару, он обогащает вариативности поэтическими строками, чтобы настроить слушателей на возвышенный лад для лучшего восприятия удивительного эпического мира.
П.А.11.а. Гнев богатыря
Описание гнева богатыря в олонхо В.О. Каратаева представлено двумя вариантами.
Первый вариант [10, 11]:
Запись 1975 г.:
1ЭФ.
2111. Yс сиринэн булгу хаппыт
2112. хатан укулаат сырайдаммыта,
2111. треснувшему в трех местах,
2112. Лицо его стало подобно перезакаленному булату 2ЭФ.
2113 TYPYЛYeкэлээх уот харахтаммыта,
2113. взор его пламенем запылал,
3ЭФ.
2114. бэскитин тeрдYTтэн сиэрэ уота
2115. сирилии убайан туЬэн барбыта,
2114. из корней его волос искры
2115. стали с треском сыпаться,
4ЭФ.
2116. быччынын иниирэ
2117. дьорохой балык курдук
2118. туллэннии оонньообута...
2116. мышцы его,
2117. словно рыбы щурята,
2118. стали вспучиваться...
отсутствует
стк. 2111-2118
Запись 1982 г.:
1ЭФ.
2886. Кини обургу
2887. Yс сиринэн булгу хаппыт
2888. Хатан укулаат сырайдаммыта,
2886. У него, молодца,
2887. треснувшему в трех местах,
2888. Лицо его стало подобно перезакаленному булату 2ЭФ.
2889 TYPYЛYeкэлээх уот дьааны харахтаммыт.
2889. взор тревожным пламенем запылал,
3 ЭФ. отсутствует
4ЭФ.
2890. Быччынын иниирэ
2891. Дьорохой балык курдук
2892. СYYPЭкэлии оонньообута,
2890. мышцы его,
2891. словно рыбы-щурята,
2892. забегали-заиграли,
5ЭФ.
2893. Сутуруктуу тутта-тутта,
2894. ЫИыктан кэбистэдттэн
2896. Хара хааннар сындьылыспыттара.
2893. зычно он закричал,
2894. так сжал кулаки,
2895. что из кончиков пальцев
2896. темная кровь тягуче закапала.
стк. 2886-2896
В записях 1975 и 1982 гг. описание гнева богатыря одинаково в основных моментах и состоит из четырех эпических формул.
Первая формула в записи 1975 г. состоит из двух строк, в записи 1982 г. добавляется еще одна строка кини обургу ‘у него, молодца’, в результате чего содержание формулы не изменяется, но уточняется. В обеих записях формула одинакова.
Во второй формуле в записи 1982 года добавлено слово дьааны - ‘тревожный’.
Четвертая формула в записях 1975 и 1982 гг. состоит из трех строк. Первые две строки в обеих записях схожи.
В третьей строке в записи 1982 г. вместо туллэннии ‘вспучиваться’ сказитель употребил слово суурэкэлии ‘забегали’.
В записях 1975 и 1982 гг. добавлена четвертая формула, которую мы отметили в записи 1975 г. - 3ЭФ, а в записи 1982 г. - 5ЭФ. В обеих формулах видна вариативность. В записи 1975 г. в третьей формуле говорится: бэскитин тердуттэн сиэрэ уота сирилии убайан туИэн барбыта ‘из корней его волос искры стали с треском сыпаться’, в записи же 1982 г. в пятой эпической формуле указано: тарбадын тебетуттэн хаара хааннар сындьылыспыттара ‘что из кончиков пальцев темная кровь тягуче закапала’.
Второй вариант этого типического места выглядит следующим образом [15, 16]:
Запись 1982 г.
1ЭФ.
4214. Икиирин тыаИа
4215. Иистэнэр массыына тыаИын курдук
4216. ЛиИигирии кыынньан,
4214. Треск его сухожилий,
4215. Подобно швейной машинке,
4216. Стали стучать-трещать,
2ЭФ.
4217. Быччыкын икиирэ
4218. Дьороххой балык курдук 4219 СYYPЭлии оонньоон,...
Запись 1986 г.
2ЭФ.
5048. Икиирин тыаИа, быччыкын икиирэ
5049. Дьороххой балык курдук
5050. ТYллэкнии оонньоото,
5048. Его сухожилия, мышцы его,
5049. Подобно щурятам,
5050. Играя, вспучились,
1ЭФ.
5051. Икиирин тыаИа
5052. иистэнэр массыына тыаИын курдук 5053 ЛиИигирии хонор буолла.
4217 Мышцы его,
4218 Подобно щурятам,
4219 стали сновать-играть -
стк. 4214-4219
5051 Его сухожилия,
5052 Подобно швейной машинке,
5053 Стали ночью трещать
стк. 5048-5053
В обеих записях это типическое место состоит из двух формул. Сказитель при исполнении этого данного типического места переставил формулы местами: в первой формуле в записи 1982 г. - стк. 4214-4216, в записи 1986 г. - стк. 5051-5053. Первые две строки в обеих записях одинаковы. Третьи строки различаются: вместо словосочетания ликигирии кыынньан ‘стали стучать-трещать’ (1982 г.) сказитель употребил словосочетание хонор буолла ‘стали ночью трещать’ (1986 г.).
Вторая эпическая формула состоит из трех строк: 1982 г. - стк. 4217-4219, в записи 1986 г. - стк. 5048-5050.
К первой строке в записи 1986 г. добавлено словосочетание икиирин тыаЬа ‘треск его сухожилий’. Вторая строка в обеих записях одинакова. В третьей строке в записи 1986 г. вместо суурэкэлии ‘забегали’ (1982 г.) сказитель употребил тYллэцнии ‘вспучились’.
П.Б.4.а. Богатырский бег коня
В трех разновременных записях олонхо В.О. Каратаева типическое место, содержащее характеристику бега коня, встречается в двух вариантах.
В записи 1975 г.
1ЭФ.
1667. Ке^тэ тэбэн
кээспит сирдэрэ
1668. КелYЙэ ^ел сада
буолан чекереспYттэр
1667. Места выбоин от копыт коня,
Первый вариант [10, 11]:
В записи 1982 г.
1ЭФ.
933. Ке^тэ тэппитэ —
934 ^ел онно буолан
чекерYсTYлэр,
933. Выбоины от копыт коня
В записи 1986 г.
1ЭФ.
1173. Ке^тэ тэптэрбитэ,
1174. ^ел онно буолан
чекереспYTтэрэ,
1173. Выбоины от копыт коня
1668. став ямами, равными
озеркам, округлились,
2ЭФ. отсутствует
934. В ложа круглых озер
превращались,
2ЭФ. отсутствует
1174. в ложа круглых озер превращались,
2ЭФ.
1175. Хайыта тэптэрбитэ
1176. Хайа аппата буолан
аналласпыттара,
1175. вздребезги разбитые места,
1176. став ущельями гор,
перекликались,
3ЭФ.
1669. Турута тэбэн
кээспит мечехтере
1670. сырдан эИэ курдук
сыналыйа хаалбыттара,
1671. сур бере курдук
сырсан тамаласпыттара,
1669. Комки, выбитые копытами,
1670. остались вопить, подобно свирепым медведям,
1671. стали рассыпаться-разбегаться, подобно серым волкам,
4ЭФ. отсутствует
5ЭФ.
1672. ойута тэбэн
кээспит... [мечехтере]
1673. бойбурун кeтeхпYT
ыт одотун курдук буоланнар
1674. хоту содуруу бойборуспуттара
1672. [Комки], напрочь
отбитые копытами,
1673. став подобными
вставшим на ноги щенкам,
1674. разбежались на север и юг
стк. 1667-1674
3ЭФ.
935. Сыгынах мастары
сыыйа тэппитэ —
936. Сырдан эИэ буолан
сырсыбыттара,
935. Вывороченные
коряги,
936. Свирепыми медведями
оборотясь, разбегались,
4ЭФ.
937 Эмэх мастары
эмтэритэ тэппитэ —
938 Эбээн эмээхситтэрэ
буолан
939 ЭнэлиИэ хаалбыттара.
937. деревья, в труху
рассыпавшись,
938. тунгусскими старухами
оборотясь,
939. причитая, позади
оставались
3ЭФ.
1177. Сыыйыта тэптэрбитэ
сыгынах мастары
1178. сырдан эИэ буолан сынньылыИа оонньообуттара,
1177. раскинутые напрочь
вывороченные коряги
1178. свирепыми медведями оборотясь, жалобно стенали,
4ЭФ.
1179 Эмтэритэ
тэптэрбиттэрэ эмэх мастара
1180 Эбээн эмээхсинэ
буолан энэлиИэ хаалбыттара.
1181. Гнилушки, в прах
разбитые,
1182. Тунгусскими
старухами оборотясь,
1183. Причитая, позади
оставались
стк. 933-939 стк. 1173-1183
В записях 1975 г. и 1982 г. описание богатырского бега коня состоит из трех эпических формул. В записи 1986 г. добавлена одна формула.
В записи 1975 г. в первой строке первой эпической формулы имеется словосочетание кээспит сирдэрэ ‘места выбоин’, которое уточняет, в каком месте появилась
выбоина от копыт коня. В глагольной форме тэппитэ ‘распинавший’ (1982 г.) сказитель передает преждепро-шедшее повествовательное время с помощью аффикса причастия -пит. В записи 1975 г. глагол тэбэн ‘распинав’ дается в прошедшем результативном времени с помощью аффикса деепричастия -эн. В записи 1986 г. этот глагол
дается, как и в первой записи, в преждепрошедшем повествовательном времени во множественном числе с помощью аффикса причастия -бит. Во втором стихе в записи 1975 г. слово келуйэ ‘маленькое озеро’ сочетается со служебным словом сада ‘равный, подобный кому-чему-либо’, образуя устойчивые сравнение. Глагол чецерус ‘превратиться’ в трех записях дается в разных временах. В записи 1975 г. глагол стоит в форме преждепрошедше-го повествовательного времени с аффиксом причастия -быт, в записи 1982 г. глагол чецерустулэр ‘превращались’ дается в прошедшем результативном времени, которое образуется сочетанием деепричастной формы на -ан, в записи 1986 г. - в преждепрошедшем повествовательном времени во множественном числе.
В третьей эпической формуле в первом стихе записи 1975 г. имеется слово мечехтере ‘комки’. В записях же 1982 и 1986 гг. сказитель использует словосочетание сы-гынах мастары ‘вывороченные коряги’. Как и в предыдущей формуле, во втором примере употребляются глаголы разного времени. Во второй строке во всех трех записях варьируются словосочетания сыналыйа хаалбыттара
‘причитая, позади остались’, сынньылыИа оонньообут-тара ‘стремительно разгулялись’, глагол сырсыбыттара ‘разбежались’. В записи 1975 г. в этой строке сказитель добавил служебное слово курдук, ‘подобно’. Здесь же В.О. Каратаевым использована дополнительная строка (стк. 1671), которая переводится ‘подобно серым волкам, разбежались’ (перевод уточнен нами).
Четвертая формула в записях 1982 и 1986 гг. состоит из трех стихов. Как и в предыдущих формулах, здесь глаголы даются в разном времени. В записи 1986 г. в первой строке сказитель поменял строй стиха. Вторая и третья строки в обеих записях в целом одинаковы (тэппитэ-тэптэрбиттэрэ).
В записи 1975 г. при описании бега богатырского коня используется еще одна - пятая - эпическая формула, в которой появляется новое сравнение: комки земли от ударов копыт коня уподоблены разбегающимся щенкам.
В записи 1986 г. сказителем также добавлена эпическая формула (вторая), в которой говорится, что от удара копыт коня образовалось ущелье в горе.
Второй вариант [10, 11]:
Запись 1982 г.
1ф.
1860. Тэхтир сиртэн,
1861. Тэбинэн кeппYTэ,
1860. От бугристой земли
1861. Оттолкнувшись, [конь]взвился вверх,
2ф.
1862. Очур сиртэн
1863. Ойуолатан киирэн барбыта.
Запись 1986 г
1ф.
1920. Ат сылгыта
1921. Тэхирэн тэбинэн кeппYTэ,
1922. Очуртан одустаран ойбута...
1920. Его конь
1921. Отталкиваясь от бугристой [земли], взвился вверх,
1922. На ухабистых [местах] спотыкаясь, поскакал...
1862.Отталкиваясь от ухабистой земли
1863. вскачь пустился;
стк. 1860-1863
стк. 1920-1922
Это типическое место в записи 1982 г. состоит из двух эпических формул, а в записи 1986 г. сказитель две формулы соединил в одну.
Как показал анализ описаний эпического времени, гнева богатыря и богатырского бега коня, формулы и типические места в эпосе вариативны. Вариативность создается за счет введения новых слов, сокращения или расширения поэтических словосочетаний, которые возникают при каждом исполнении олонхо вследствие импровизации. Сказитель, обладавший прекрасной памятью, мог бы исполнять типические места без изменений. Но мастерство импровизатора позволяло ему при каждом исполнении олонхо несколько изменять устойчивые формулы для поддержания красочности и яркости исполняемого им эпоса, но в рамках эпической традиции.
Л и т е р а т у р а
1. Лорд А.Б. Сказитель. - М.: Наука, 1994. - 368 с.
2. Илларионов В.В. Искусство якутских олонхосутов. -Якутск: Кн. изд-во, 1982. - 127 с..
3. Смирнов Ю.И. Сходные описания в славянских эпических текстах и их значение // Славянский и балканский фольклор. - М., 1971. - С. 124-157.
4. Путилов Б.Н. Искусство былинного певца: из текстологических наблюдений над былинами // Принципы текстологического изучения фольклора. - М.; Л.: Наука, 1966. - С. 192-259.
5. Онежские былины, записанные Александром Федоровичем Гильфердингом летом 1871 года: с двумя портретами онежских рапсодов и напевами былин. - СПб.: Тип. Император. Акад.наук, 1873. - 733 с.
6. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса: (Ранние формы и архаические памятники). - М., 1963. - 462 с.
7. Смирнов Ю.И. Сходные описания в славянских эпиче-
ских текстах и их значение // Славянский и балканский фольклор. - М., 1971. - С. 124-157.
8. Строптивый Кулун Куллустуур: Якутское олонхо. (Эпос народов СССР). - М.: Наука, 1985. - 608 с.
9. Кузьмина Е.Н. Систематизация типических мест эпоса сибирских народов // Гуманитарные науки в Сибири. - 2001.
- №3. - С.42-47.
10. Модун Эр Содотох / Исполнитель В.О. Каратаев; Зап. 1975 и 1986 гг.; Зап. В.П. Еремеева, В.В. Илларионова; Расшифровка В.В. Илларионова (1975 г.); Зап. М.Л. Дидых, Ю.И. Шей-кина; Расшифровка В.В. Илларионова (1986 г.) // Архив ЯНЦ СО РАН Ф.5, оп.7, д. 153.
11. Могучий Эр Соготох. Якутский героический эпос. (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока т. 10)
- Новосибирск: Наука. Сибирская издательская фирма РАН, 1996. - 440 с.
12. Кузьмина Е.Н. Указатель типических мест героического эпоса народов Сибири (алтайцев, бурят, тувинцев, хакасов, шорцев, якутов). - Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2005. -1383 с.
13. Илларионов В.В. Жизнь и творчество олонхосута А.С. Васильева / Якут. гос. ун-т им. М.К. Аммосова. - Якутск: ДНиСПО МО РС(Я), 2000. - 120 с.
Работа выполнена при поддержке гранта АВЦП «Развитие высшего потенциала высшей школы» 3.2.3/7134, и ГЦП «Олонхо»
T. V. Illarionova
The variation of epic formulas and typical places in the Yakut heroic epos (on the example of multi-temporal records of Yakut national epos olonkho "Mighty Er Sogotokh" by V.O. Karataev)
The article examines the variability of epic formulas and typical places in olonkho. The study was conducted on the basis of records olonkho by VO. Karataev "Mighty Er Sogotokh» in 1972, 1982, 1986. The author analyzes the typical location on the example of the epic descriptions of time, anger and the heroic race of the warrior’s horse. The study reveals their stability and variability.
Key words: olonkho, epic, epic formulas, typical location, rants, variability, resistance, improvisation, supporting words, different-time record, epic tradition.
УДК 821.512.157:1
А.Н. Мыреева
ФОЛЬКЛОРНЫЕ ТРАДИЦИИ И РАЗВИТИЕ ФИЛОСОФСКОЙ ПРОЗЫ В ЯКУТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Рассмотрены неисследованная в якутском литературоведении проблема жанра философской прозы, роль фольклорных традиций, преданий и олонхо в возникновении и развитии жанров философской прозы, в т.ч. рассказов и повестей П.А. Ойунского, Д.К. Сивцева-Суорун Омоллоона, историко-философских романов В.С. Яковлева-Далана и И.М. Гоголева-Кындыла.
Ключевые слова: традиция, жанр, фольклор, предание, олонхо, философская, проза, гуманизм, мифологическая поэтика, мировоззрение.
Интенсивность нравственно-философских исканий характерна для литературы в переломные моменты общественного развития. Художественная философия времени опосредованно влияет на своеобразие жанровой картины в литературе, отражаясь в нравственно-этической концепции литературного произведения.
Как верно заметил М.М. Бахтин, философскую прозу отличает стремление соотносить проблемы времени с «вечными», общечеловеческими: «философская проза рождается как единственно возможная форма открытия и воплощения глубин общечеловеческого универсально-
МЫРЕЕВА Анастасия Никитична - с.н.с. сектора литературоведения ИГИиПМНС СО РАН, д.филол.н., доцент.
E-mail: litved@mail.ru
го содержания», и далее: «Именно этот универсальнообщечеловеческий план становится ценностным центром философской прозы и определяет ее жанрово-стилевую структуру» [1, с. 228].
В якутской литературе прослеживается давняя традиция философского повествования. С точки зрения интенсивности нравственно-философских изысканий наиболее показательна литература начала ХХ века и его конца.
Как свидетельствуют ведущие исследователи проблемы И.В. Пухов [2] и В.Т. Петров [3], устно-поэтические традиции, традиции народных преданий и олонхо оказали определяющее влияние на развитие эпических жанров якутской прозы.
Народно-поэтические традиции претерпели сложную эволюцию на протяжении истории якутской литературы.
