CC BY
86
8. Kozubskij E. L Istorija goroda Derbenta (The history of the city of Derbent). Temir-Han-Shura, 1906. 468 p. (In Russian).
9. Makedonov L. V. Hozjajstvennoe polozhenie rajona stanic Barakaevskoj, Kamennomostskoj i Sevastopol'skoj kubanskoj oblasti. Statistiko-jekonomicheskij ocherk (The economic situation of the district villages Barakaevskoy, Kamennomostsky Sevastopol and the Kuban region. Statistics and economic essay). Voronezh, 1903. 91 p. (In Russian).
10. Severnyj Kavkaz v sostave Rossijskoj imperii (North Caucasus as a part of the Russian Empire). Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2007. 460 p. (In Russian).
11. Shherbina F. Ocherki juzhno-russkih artelej i obshhinno-artel'nyh form (Essays on the South Russian cooperatives and artisan communal forms). Odessa, 1880. 381 p. (In Russian).
УДК 94(47).083
Л. С. Гущян
ВАНСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ ПЕТЕРБУРГСКИХ ВОСТОКОВЕДОВ В 1916 г.
Научный интерес к истории и культуре населения побережья оз. Ван, появившийся еще в XIX в., в российской науке получил развитие в начале следующего столетия, В годы Первой мировой войны Н. Я Марр, И. А. Орбели и А. А. Миллер -представители петербургской школы востоковедения, совершили исследовательскую поездку в Ванскую область для комплексного изучения древних и средневековых памятников, а также традиционного быта армян, населявших регион. Базируясь на концепциях палеэтнологической школы, сотрудник Этнографического отдела Рус-
ского музея и участник экспедиции А. А. Миллер ставил перед собой задачу выявить и зафиксировать архаичные черты, сохранившиеся в традиционной культуре: жилище, орудиях труда, утвари, костюме. Результатом экспедиции стали коллекции предметов, приобретенные А. А. Миллером, а также фотографии, сделанные им и его сотрудниками во время поездки.
Ключевые слова: Востоковедение, археология, этнография, петербургская школа, палеэтно-логическая школа, исследовательская экспедиция, архаика, традиционная культура.
1_. Б. СиэЬсЫап
VAN EXPEDITION OF ST. PETERSBURG ORIENTALISTS IN 1916
Having appeared as early as the XIX century, academic interest towards the history and culture of people inhabiting the shore of Lake Van in Russian science got its development in the beginning of the following century. In the years of World War I Nikolay Marr, Joseph Orbeli, Aleksander Miller - the representatives of St. Petersburg School of Oriental Studies took a research trip to Van region for complex studying of ancient and medieval monuments as well as the traditional way of living of the Armenian people inhabiting the region. With the reference to conceptual foundations of paleoethnological school,
the officer of the ethnographical department of the Russian museum and the participant of the expedition A. Miller aimed to specify and fix archaic traits remaining in traditional culture including dwelling, handicraft tools, utensils, costume. As a result of the expedition there were collections of items bought by A. Miller as well as photographs made by his officers and him personally during the trip.
Key words: Oriental studies, archaeology, ethnography, St. Petersburg school, paleoethnological school, research expedition, antiquity, traditional culture.
В XIX в. в европейской науке, вышедшей в своих исследовательских интересах за пределы классической древности, наступил новый этап развития востоковедения как дисциплины, включающей не только лингвистические, но и историко-археологические исследования. В это же время в исторической науке получило развитие изучение средневекового христианского
Востока [3; 7]. В русле данных научных направлении в сферу внимания западноевропейских (в первую очередь, немецких) исследователей, а позже и российских лингвистов и историков, попадает регион вокруг озера Ван, где находились армянские средневековые памятники архитектуры, а в первой половине XIX в. были зафиксированы клинописные петрогли-
фы [17]. Результаты исследований - рисунки и фотографии клинописных надписей, памятников средневековой архитектуры, предметов, обнаруженных во время археологических раскопок, манускриптов - систематически публиковались в ведущих профильных изданиях Европы. Кроме того, представляющие научный интерес артефакты вывозились для пополнения коллекций западноевропейских и российских музеев, а также частных собраний [10, с. 475-482]. При этом, на рубеже Х1Х-ХХ вв. каждый из европейских исследовательских центров и музеев, при накоплении научного материала, стремился приобрести как можно больше предметов материальной культуры.
В годы Первой мировой войны в результате боевых операций на Кавказском фронте русскими войсками был занят ряд областей Османской империи, в том числе и исторические армянские территории вокруг оз. Ван1. Важный в военно-политическом отношении район - Ванская область - имел исключительное значение для российских исследователей -востоковедов, медиевистов, археологов, лингвистов, этнографов, поскольку они получили возможность изучения ранее малодоступных материалов по истории и культуре региона.
Российские ученые в конце XIX - начале XX в. обосновывали важность изучения «ванской старины» также тем, что она имела исключительное значение для понимания истории и культуры населения южных областей Российской империи [12]. Так, в 1911-1912 гг. на побережье озера Ван работал И. А. Орбели, командированный Императорской Санкт-Петербургской академией наук для лингвистических и археологических изысканий. Исследователю также было поручено «ознакомиться в Константинополе с собранием грузинских и армянских фрагментов, хранящихся в одном из константинопольских книгохранилищ» [6, с. 13]. Позже, в самом начале военных действий на Кавказском фронте, в ноябре 1915 г. экспедицию в ванский регион провел хранитель археологического отдела Кавказского музея в Тифлисе Смбат Тер-Аветисян2. Главной целью его исследований являлись древние и средневековые памятники. Во время экспедиционной поездки С. Тер-Аветисян сфотографировал
1 В ходе военных кампаний 1915-1916 гг. под контро лем русской армии оказалась вся территория Западной (Турецкой) Армении. Частями кавказской армии были заняты города Ван, Битлис, Эрзрум, Эрзинджан, Тра-пезунд. Русские войска контролировали и северо-восточные районы Ирана: гг. Джульфа, Хой, Урмия.
2 Маршрут С. Тер-Аветисяна проходил через Джульфу, Хой и Сарай в г. Ван [15, с. 27].
клинописные надписи, собрал около 100 армянских рукописных книг и других предметов, связанных с армянской средневековой историей [12; 15, с. 27, 29]. Основные задачи обеих экспедиций не предусматривали сбор этнографического материала, тем не менее, во время этих поездок были сделаны записи фольклорных текстов и зафиксированы некоторые аспекты бытовой культуры жителей области [9]. Таким образом, все более актуальной задачей российской науки становилось комплексное исследование Ванской области, а также сохранение памятников ее культуры.
Проект такого исследования был предложен в начале 1916 г. на заседании Восточного отделения Императорского Русского археологического общества. С докладом о «древностях Ванской области» выступил востоковед, археолог и лингвист академик Н. Я. Марр, после чего «возникла мысль о крайней желательности организовать безотлагательную экспедицию в этот район для изучения на месте, охраны и собирания предметов старины» [1, л. 4 об.]. Присутствовавший на заседании профессор-антиковед М.И. Ростовцев вместе с докладчиком, обратились к хранителю ЭО археологу и этнографу A.A. Миллеру с предложением о проведении многоплановой научной экспедиции в регион г. Ван [1, л. 4 об.].
Работа этнографической экспедиции в Ван-скую область отражена в материалах, хранящихся в архивах Российского этнографического музея (РЭМ) и Государственного Русского музея. Документы включают протоколы заседаний этнографического отдела (ЭО) Русского музея императора Александра III, на которых обсуждались план и задачи экспедиции, состав участников, а по возвращении - результаты исследовательской поездки и финансовые отчеты. Кроме того, сохранились письма и рапорты, направленные в адрес военной и гражданской администраций Кавказа, составленные сотрудниками и руководителями музея, а также экспедиционный отчет А. А. Миллера.
Проект комплексной экспедиции «в Ванскую область и иные части Армении» [1, л.11 об.] был поддержан председателем Русского археологического общества и августейшим управляющим Русским музеем великим князем Георгием Михайловичем. Для реализации экспедиционной поездки в зону военных действий Кавказского фронта на имя императора Николая II было составлено общее научное обоснование. Данный документ позволяет определить цели и задачи проекта, а также дает возможность выделить научную мотивацию
комплексной археологической и этнографической экспедиции. В тексте научного обоснования указывается, что «к Кавказу присоединяются... местности древнего Ванского царства, оставившего многочисленные памятники, царства, преемственно связанного с древнейшими очагами культуры и истории, в сущности, неотделимого от нашего Закавказья в его отдаленном прошлом» [5, с. 252]. Важной задачей для исследователей представлялись научная фиксация и спасение памятников армянской культуры от гибели, поскольку условия военного времени пагубно отражались, прежде всего, на памятниках старины: многие монастыри с богатейшими собраниями древних рукописей и ризницами были полностью разграблены, а храмы разрушены турками. Кроме того в этот регион, широко известный своими памятниками старины, проникали частные коллекционеры и скупщики, которые наносили немало вреда планомерным научным работам. Необходимость скорейшего проведения экспедиции диктовалась еще и тем, что из-за военных действий «не в меньшей степени нарушен будет и характерный уклад жизни местного населения, в большинстве случаев вынужденного бросить свои поселения и имущество... эти обстоятельства возбудили в русских научных кругах мысль о крайней необходимости путем специальных экспедиций теперь же начать планомерное исследование исключительно интересной местности и этим, прежде всего, ознаменовать проникновение русской культуры в новый край» [5, с. 252]. Для выполнения задач, указанных в научном обосновании, предполагалась комплексная работа петербургских востоковедов в Ванской области. В состав экспедиции вошли академик Н. Я. Марр, приват-доцент Петроградского университета И.А. Орбели, хранитель ЭО А. А. Миллер. Великим князем Георгием Михайловичем и графом Д. И. Толстым проект предполагаемого исследования был предложен на утверждение императору Николаю II, который, согласно записи в журнале заседания совета ЭО от 25 апреля 1916 г., «собственноручно соизволил начертать: "Вполне одобряю; нужно торопиться"» [1, л. 11-12].
Этнографическую группу Ванской экспедиции возглавил А. А. Миллер (1875-1935), куратор научных работ на Кавказе, член Императорского археологического общества, с 1909 г. являвшийся хранителем ЭО. Он начал свою карьеру как военнослужащий, впоследствии, выйдя в отставку в чине штабс-капитана железнодорожных войск [11, л. 115], получил историческое образование в Париже, где про-
слушал курс лекций в Высшей школе социальных наук Ф. К. Волкова. Во Франции А. А. Миллер работал в Антропологической школе и в музеях под руководством археолога Габриэля де Мортилье. В 1907 г. он приступил к работе в ЭО под руководством известного востоковеда, арабиста, хранителя отдела К. А. Иностран-цева. Став сотрудником музея, А. А. Миллер совершил ряд экспедиций на Кавказ, Украину и в Белоруссию. Как представитель палеоэтно-графической школы он сочетал в своей исследовательской и собирательской деятельности методы как археологии, так и этнографии. Возглавив востоковедческие исследования в ЭО, А. А. Миллер начал проводить монографические обследование всего Кавказского региона, чтобы как можно более полно представить его в вещевых коллекциях [4, с.146]. Большой исследовательский опыт, приобретенный в экспедиционных поездках, способствовал тому, что А. А. Миллер принял участие в разработке программ, ставших методической основой для комплектования музейных коллекций ЭО. Требования к содержанию формируемых коллекций были таковы, чтобы на их базе можно было проводить глубокий диахронный и крос-скультурный анализ. В своих исследованиях ученый придерживался концепции, согласно которой, в костюмах, утвари, жилище современных народов сохраняются архаичные черты, прослеживающиеся в археологических памятниках. Таким образом, с его точки зрения, данные археологических раскопок во многом дополняются этнографическими материалами, создавая общую историческую картину изучаемого региона.
А. А. Миллер применил данный научный подход при обосновании экспедиции в Ванскую область. В своей программе ученый подчеркнул необходимость комплексного исследования, указывая, что работы по этнографическим исследованиям часто ограничивались лишь непосредственным разбором фактов народной культуры, без попыток осветить их совокупностью данных языка и истории. С другой стороны, исследователи в области языка в своих выводах и построениях исторических перспектив на основании «языковой археологии» зачастую не принимали во внимание ни данных «вещественной этнографии», ни данных археологии. Между тем, как отмечал А. А. Миллер, широкие обоснованные научные выводы, могут быть сделаны лишь на основании результатов по возможности полных и всесторонних исследований [5, с. 254].
Представления А. А. Миллера о том, что язык и материально-бытовая культура именно
армянского населения Ванской области имеют важное научное значение для характеристики истории всего региона, нашли отражение в программе этнографической экспедиции. Работы по армянской «вещественной этнографии», которые должны были производиться по настоянию А. А. Миллера, «при участии лица, знакомого с армянским языком», могли выявить новые и чрезвычайно интересные материалы. Программа исследования включала следующие темы: «1) жилище и постройки (фотографии, рисунки, чертежи); 2) народное хозяйство (уход за скотом, упряжки, способы передвижения, земледелие с его орудиями, инструментами и проч.); 3) народная пища (записи приготовления пищи, пища обрядовая, посуда и утварь); 4) народные одежды (богатые, рабочие, обрядовые, детские); 5) народные ремесла (кузнец, гончар и т. д.); 6) народное искусство (ткани, вышивки, ювелирное дело, музыкальные инструменты и проч.)» [5, с. 254].
План и организация экспедиционных работ представлялись А. А. Миллеру следующим образом: «Произвести исследования в Армении, работать одновременно в трех направлениях: собирая коллекции этнографических предметов, освещать их по возможности данными языка, а также производить антропологические исследования путем специальных измерений. Это основная программа деятельности экспедиции определяла и ее состав» [2, л. 46]. На заседании Совета ЭО 25 апреля 1916 г. А. А. Миллер представил будущих участников этнографической экспедиции, в состав которой вошел он сам как руководитель, а также антрополог и фотограф А. Г. Алешо, лингвист П. М. Макинцян и служитель отдела И. И. Иванов.
Александр Гаврилович Алешо1 был рекомендован сотрудником ЭО, известным исследователем Ф. К. Волковым. Для выполнения поставленных задач на заседании отдела было решено отпечатать 1000 экземпляров бланков для фиксации антропологических данных по образцу, принятому в Кабинете географии и антропологии Императорского Петроградского университета [1, л. 12 об. - 13].
Павел Никитич Макинцянов (Погос Мкртиче-вич Макинцян)2 был рекомендован академиком Н. Я. Марром для выполнения лингвистической программы. Выбор данной кандидатуры
1 Алешо А. Г. (1890-1922)- по завершении экспедиции в Ванскую область был зачислен в штат ЭО [1, л. 32].
2 П. М. Макинцян (1884-1938) - впоследствии видный политический деятель: в 1919-1920 гг. - заведующий отделом просвещения нацменьшинств в Наркомпросе РСФСР, в 1921 г. - нарком внутренних дел и нарком просвещения, заместитель председателя Совета народных комиссаров Армении [7, л. 10].
был обусловлен, вероятно, тем, что П. М. Макинцян, будучи выпускником гимназических классов Лазаревского института и историко-филологического факультета Московского университета [7, л. 7], в совершенстве владея академическими армянским и русским языками, мог выполнять поставленные перед ним задачи по фиксации лингвистического материала3. В 1915-1916 гг. П. М. Макинцян преподавал в женском педагогическом училище св. Гаянэ4 и в духовной семинарии в Эчмиадзине [2, л. 46]. В годы войны он вместе с другими представителями армянской интеллигенции участвовал в работе благотворительных организаций, принимавших беженцев из Западной Армении5. Академические и общественные связи П. Н. Макинцяна способствовали в ходе экспедиции взаимодействию сотрудников петербургского музея с армянскими общественными кругами, в том числе Эчмиадзинским ка-толикосатом.
Программа по фиксации и сбору археологических, этнографических, антропологических и лингвистических данных предусматривала разделение работ между участниками экспедиции, которые выехали из Петрограда в разное время и прибыли в Тифлис 17-19 мая 1916 г. Далее экспедиция отправилась лишь 1 июня, так как только к этому времени А. А. Миллер получил из штаба армии и шта-
3 При подготовке к экспедиции П. Макинцян приобрел два словаря: «Провинциальный словарь Ачаряна -
4 рубля 50 коп; словарь Аматуни - 2 рубля», что зафиксировано в расходной ведомости [2, л. 35].
4 В педагогическом училище св. Гаянэ П.М. Макинцян преподавал следующие дисциплины: «Русский язык и литература», «Русская история», «География Российской империи» [7, л. 5, 113 об. - 114].
5 В воспоминаниях Мартироса Сарьяна, дружившего с Погосом Макинцяном, подчеркивается участие последнего в организации помощи армянским беженцам в 1914-1915 гг.: «В 1914 г. во время Первой мировой войны в Москве был организован Армянский комитет, в который вошли все слои армянской общественности, проживающей тогда в Москве... В Московском Армянском комитете возникла тогда идея издания литературного сборника под названием "Поэзия Армении" на русском языке... Здесь как раз и показал себя Погос Макинцян... Будучи высокообразованным и культурным человеком, имея большое знакомство и связи в литературных кругах России, он смог быстро организовать это дело и привлечь самых выдающихся литераторов во главе с Валерием Яковлевичем Брюсовым. По выражению многих русских писателей, знакомящихся с блестящей поэзией Армении, явилось событием в русской литературе» [7, л. 33-34]. М. Сарьян также подчеркивает роль П. Макинцяна в возвращении в Армению из Москвы армянских рукописей: «Мы ему обязаны нашим Матенадараном, составляющим гордость армянского народа, который он вывез из Москвы буквально в дни, когда из церковных архивов извлекались все представляющее материальную ценность» [7, л. 35].
ба округа все нужные ему бумаги, в том числе пропуск в действующую армию и открытый лист о содействии со стороны военных властей для каждого из членов экспедиции1. Кроме того, в штабе Кавказского фронта были урегулированы вопросы, связанные с разрешением на вывоз предметов, которые планировалось приобрести во время экспедиционной поездки, поскольку официально предписывалось для лиц, командированных от каких-либо учреждений, обращаться за специальным разрешением в штаб Кавказского военного округа. «Обыкновенно, - как отмечает А. А. Миллер, -в случае обращения кого-либо с подобным ходатайством, штаб округа запрашивал мнение директора Кавказского музея. В данном случае нужное удостоверение получено было в штабе для экспедиции самим полковником Казнаковым»2.
Тем не менее, как указывает в экспедиционном отчете А. А. Миллер, наместник на Кавказе и главнокомандующий Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич «изволил выразиться о научной экспедиции в Турецкую Армению как о деле "не своевременном"» [2, л. 49].
Находясь в Тифлисе, А. А. Миллер, сообразно своей теоретической концепции сбора архаичного материала, стремился получить информацию не только о ситуации в Ванской области, но и о возможностях приобретения необходимых ему научных данных и предметов. Городская и модернизированная культура армян оставались за пределами его научного интереса. Так, в отчете он пишет: «Сведения, полученные от интеллигентных армян, бывших уже во время войны в Ване, а также от армян, состоявших в военных дружинах, были неблагоприятны. Указывают на то, что большинство армянского сельского населения находится не в Ванской области, а в пределах России, именно в Эриванской губернии, что в самый Ван начинают возвращается армяне, но более
1 А. А. Миллер указывает также на содействие, оказанное экспедиции военными чиновниками в Тифлисе [2, л. 46-47].
2 А. А Миллер в своем экспедиционном отчете сообщает о том, что «приблизительно за два-три дня до отъезда стало известно, что в Ван намеревается ехать также директор Кавказского музея А. Н, Казнаков, незадолго до этого возвратившийся из поездки в Эрзерум. С А. Н. Казнаковым выработано было известное соглашение о разграничении деятельности его - с одной стороны и хранителя Миллера - с другой. Решено было, что армянские рукописи, а также камни с клинообразными надписями будут собираться А. Н. Казнаковым для
Кавказского музея, а А. А. Миллер, во исполнение заранее утвержденной программы, будет собирать коллекции этнографические, а также древности могильные» [2, л. 50-51].
зажиточные, именно тот класс, который всего меньше мог представлять собой интерес для этнографии» [2, л. 48]. Именно поэтому у собирателя вызывали разочарование «кружева и ажурные работы из полотна, исполненные по французским образцам», которые продавались в благотворительных обществах в Тифлисе, «куда он проследовал с художником Мартиросом Сарьяном» [2, л. 48]. Кроме того, благодаря архивным материалам известно, что «антиквариат», в том числе и перевезенный контрабандой, концентрировался в административном центре Кавказа - Тифлисе, несмотря на усилия, предпринимаемые государством по охране памятников материальной культуры Западной Армении. В полевом отчете говорится, что, осмотрев рынок и побывав у старьевщиков, А. А. Миллер обнаружил, что некоторый интересующий его материал из Вана проникает к торговцам Тифлиса, но его не показывают, опасаясь конфискации. При этом наблюдался рост цен на предметы, которые могли заинтересовать коллекционеров: так в одном из магазинов была выставлена армянская вышивка шелком, которая оценивалась в 65 рублей, притом, что обычная стоимость таких вещей составляла 3-5 рублей. Из Тифлиса А. А. Миллер планировал направиться в Эривань, где, по его свидетельству, было большое скопление беженцев. Беспокойство ученого о том, что в Ванской области вообще уже не осталось армянского населения, были рассеяны военными, сообщившими, что, «вероятно армянское население в крае есть, т.к. в штабе имеются донесения о нападении курдов на армян в Ванской области» [2, л. 48-49].
Интерес научной общественности и коллекционеров к армянским памятникам материальной культуры стал причиной широкой контрабанды и вывоза на продажу культурных ценностей из Ванской области3 и других армянских районов. Против грабежа и расхищения исторических ценностей выступал поддержанный российскими властями в этом вопросе Эчмиадзинский престол, который прикладывал величайшие усилия для спасения, в частности, армянского рукописного наследия. Об этом свидетельствует А. А. Миллер в своем отчете, объясняя причину своего отказа сбора манускриптов тем, что были «известные недоразумения, уже возникавшие на этой почве между армянами и лицами, собиравшими
3 Как отмечалось выше, одной из задач археологической ванской экспедиции под руководством Н. Я. Марра была охрана памятников материальной культуры в регионе Вана, которую, по его признанию, в полной мере решить не удалось [2, л. 5-6].
рукописи и древние надписи». Для урегулирования данной проблемы властями было принято решение, согласно которому все предметы старины, принадлежавшие армянским храмам, непременно должны были передаваться в Эч-миадзинский музей. Как отмечает А. А. Миллер, «в силу этого распоряжения... огромное количество рукописей, собранных хранителем Кавказского музея Тер-Аветисовым, командированным Императорской Академией наук, поступили в библиотеку Эчмиадзина» [2, л. 51]1.
Исследовательская поездка из Тифлиса в прифронтовую зону требовала согласования с военной администрацией, по совету которой экспедиционной группой был выбран наиболее безопасный маршрут, пролегающий через иранские города Хой и Джульфу2, куда 1 июня выехали все, кроме руководителя, участники экспедиции, в сопровождении директора Кавказского музея А.Н. Казнакова, «незадолго до этого возвратившегося из поездки в Эрзерум» [2, л. 51]. A.A. Миллер прежде чем поехать в Джульфу «2 числа приехал в Эривань, чтобы навести справки об армянских беженцах и, побывав в Эчмиадзине, ознакомиться там с материалом, собранным в последнее время среди беженцев из Ванской области». Однако, просмотрев, в частности, ювелирные изделия, этнограф был разочарован тем, что они представляют собой современные предметы, наподобие «поздних кавказских поделок самого дурного вкуса: филигранные подстаканники,вазочки и разные вещи сувенирного характера» [2, л. 52].
Далее для получения информации о возможности сбора этнографических памятников и их предполагаемой стоимости А. А. Миллер последовал в Эчмиадзин, где ознакомился с небольшим собранием предметов армянской традиционной культуры, которое произвело на него благоприятное впечатление. Как отмечает хранитель петербургского музея, «собрание предметов этнографии начато было сравнительно недавно и по личному почину архимандрита и ректора духовной академии о. Горегина3. Показывая свое собрание, о. Го-
1 Благодаря деятельности С. Тер-Аветисяна, бывшего в 1914-1919 гг. главным хранителем археологического отдела Кавказского музея, в частности, была спасена армянская библиотека в Эрзруме и ряд церковных и светских памятников материальной культуры из Муша, Битлиса и др. армянских городов, см. письмо, направленное С. Тер-Аветисяном министру иностранных дел РА в 1919 г. [15, с. 29].
2 Как указывает А. А, Миллер, короткий путь Игдыр-Ван в это время был закрыт [2, л. 49].
3 Речь в тексте отчета А. А. Миллера идет об о. Гаре-гине Овсепяне (1867-1952), будущем католикосе Гареги-не I Великого дома Киликийского (1943 г.). Отец Гарегин в 1909-1911 гг. принимал участие в раскопках Гарни и
регин уверял, что благоприятное время упущено, что цены на предметы поднимаются невероятно. Коллекция, собранная с таким опозданием, с затратой на это около 2500 рублей, по словам о. Горегина, стоила в данный момент 10-12 тысяч». Хранитель ЭО отмечает, что этнографическое собрание было внушительным и включало значительное количество серебряных украшений, предметов костюма, вышивок, кахедый экспонат был снабжен каталожной карточкой, по которой в книге учета можно было найти подробные сведения о местном названии, а также населенном пункте, откуда происходил предмет. Однако он также замечает, что научная ценность собрания несколько снижается тем, что «отдельные части костюмов не были составлены в целые комплексы, и, вообще говоря, во всей коллекции не было ни одного полного костюма, ни мужского, ни женского» [2, л. 52-53].
В поисках артефактов А. А. Миллер направился в Эривань, где осмотрел дворец Сардара. О своих впечатлениях он пишет следующее: «Возвратившись в Эривань, на следующий день был осмотрен дворец Сардара и мечеть при нем. Мечеть находится в состоянии полного разрушения: изразцы частью осыпались, некоторые части здания, покрытые росписью, перецарапаны, загрязнены и исписаны. От дворца Сардара остался лишь свод над большим окном, выходящим в сторону реки Занги, все остальное обрушилось. От боковой пристройки остались лишь небольшие холмики мусора, совершенно исчез и, видимо, давно летний садовый павильон. Эта печальная картина разрушения оказалась тем более убедительной, что еще недавно была переписка по вопросу об охране дворца» [2, л. 53].
Все участники экспедиции прибыли в город Ван 10 июня и выехали оттуда 24-26 июля. Во время работы в Ванской области экспедиция для проведения исследований в полном составе выезжала в селение Алур, кроме того, руководитель группы совершил поездки в город Битлис и монастырь Сурб Хач на о-ве Ахтамар.
Основная работа по сбору этнографических памятников, характеризующих главным образом традиционную культуру армянского населения региона, проходила в городе Ван, поскольку из-за угрозы нападения регулярной турецкой армии и иррегулярной курдской конницы большое число жителей армянских городов и сел области искало здесь убежище.
Ани, производимых под руководством Н. Я. Марра, являлся действительным членом Кавказского отделения Московского императорского археологического общества. В 1914-1918 гг. являлся членом Комитета братской помощи и принимал участие в работе по приему и размещению беженцев из Западной Армении [14, с. 580].
А. А. Миллеру удалось собрать вещевые коллекции1, в состав которых входят предметы из различных населенных пунктов региона. Общее число приобретенных во время поездки памятников материальной культуры, составляющих армянские коллекции, - 396 предметов, далее по количеству вещей следуют: айсорские - 110 предметов, курдские - 5 предметов, турецкие - 2 предмета. Географический диапазон собранных памятников традиционной культуры армян охватывает практически все побережья оз. Ван. Представлены вещи из гг. Ван, Битлис, Мокс, Муш, Шатах и ряда сел2. Основу армянских коллекций из Ванской области составляют 5 полных костюмных комплексов. Были собраны также отдельные предметы: мужские и женские головные уборы, одежда, обувь, образцы вышивок, элементы детского и девичьего костюмов, различные ювелирные украшения - налобные, височные, шейные украшения, серьги, браслеты, пряжки и др. Текстильное ремесло армян Вана представлено обширной коллекцией набойных досок и другими инструментами местного набоечного производства (153 предмета), а ковроткачество -тремя коврами, изготовленными в г. Битлисе.
В ходе ванской экспедиции было сделано около 60 фотографий, представляющих природный ландшафт области, исторические памятники, виды Вана и Алура, кварталы и здания города, портреты его жителей.
В г. Ван А. Г. Алешо заполнил антропологические карточки на основании сведений, полученных от 147 человек из населенных пунктов, расположенных к югу от Ванского озера, в районах Хизан, Мокс и Шатах. Карточки включают не только антропометрические данные армянского населения области, но и информацию о профессиях, фамилиях, предпочтениях в выборе имени жителей тех или иных армянских населенных пунктов. Научная ценность собранных материалов также состоит в том, что они позволяют выявить срез возрастного, социального и профессионального состава беженцев за определенный промежуток времени. Индивидуальная антропологическая карточка сопровождается фотографией в фас и профиль, выполненной А. Г. Алешо.
Один из руководителей Ванского сопротивления, председатель администрации Васпура-кана, уполномоченный Всероссийского союза городов в Ванской области Константин Исако-
1 На приобретение коллекций было израсходовано 2 879 руб. 15 коп. [2, л.13].
2 Согласно современным описям коллекции: Алур, Авав, Алджавас, Анатан, Бердак, Ванах, Ваник, Датван, Дармон, Згерд, Картчкан, Коты, Культик, Мачкон Сурп Хач, Татык, Харымшад, Хизан, Уранц, Эрен.
вич Амбарцумян (Кости Амбарцумян)3 оказал значительное содействие экспедиции в ее работе, «особенно, как отмечает А. А. Миллер, в отношении антропологических измерений, которые удалось произвести исключительно благодаря его помощи и влиянию среди армянского населения» [16 л. 23 об.].
Лингвистический материал, собранный на территории Ванской области включает данные по армянской ономастике, вещевой терминологии и региональной топонимике. Благодаря работе, проведенной П. М. Макинцяном,этнографические памятники, собранные в регионе оз. Ван, снабжены информацией о селении, в котором они бытовали, а также названии предмета на местном диалекте. Записи на антропологических карточках велись им на двух языках - русском и армянском. В ходе экспедиции, вероятно, путем опросов местного населения и на основании сведений, полученных от администрации, также на армянском и русском языках был составлен порайонный список населенных пунктов области, с указанием этнического состава населения.
По завершении ванской этнографической экспедиции П. М. Макинцян был откомандирован до 1 августа 1916 г. в распоряжение археологической группы петербургских исследователей4, возглавляемой Н. Я. Марром. Остальные участники экспедиции, выехав из Вана, согласно финансовым отчетам, смогли воспользоваться для возвращения коротким маршрутом, проходившим через Гили, Бегри-Кала, Бая-зид-Ага, Соук-Су, Игдыр, Эчмиадзин (ж/д станция), Улуханлу, Эривань и прибыли в Тифлис 3 августа. 18 августа экспедиция выехала из Тифлиса в Петербург [2, л. 55-57 об.].
Таким образом, итогом комплексной экспедиции ЭО в Ванскую область стало приобре-
3 О Константине Амбарцумяне (1882-1918) [17, с. 175176].
4 Результаты археологической экспедиции в Ванскую область согласно годовому отчету Археологического общества за 1916 г. также были внушительны: «Экспедиция в составе действительного члена общества Н. Я. Марра, И. А. Орбели и командированных обществом фотографа А, М. Вруйра, архитектора-художника П. Е. Княчнитского начала работы в Ване 12 июня и закончила их 25 июля. Пока отделению доложена лишь первая часть отчета экспедиции, из коей видно, что И. А. Орбели произведены раскопки на Ванской скале, причем были раскопаны две высеченные в скале ниши, в одной из которых обнаружены три пространные клинописные надписи царя Сар-дура II (VIII в. до р.Х.). Надписи эти прочтены Н. Я, Марром, исследования которого печатаются.». (См.: Иосиф Орбели. Сборник документов и материалов. Ереван 2013. С. 28-29). Следует также заметить, что содействие, оказанное участником археологической группы И. А. Орбели сотрудникам ЭО было специально отмечено на заседании Совета музея от 17 декабря 1916 г., подводящего итоги экспедиции А. А. Миллера [1, л. 32 об.].
тение уникальных этнографических, лингвистических и антропологических материалов. Исключительное историко-культурное значение данных, полученных в ходе экспедиционной поездки, заключается в том, что сведения о традиционной культуре армян были собраны и зафиксированы непосредственно в одной из областей исторической Западной Армении. Другим важным обстоятельством, которое следует учитывать при оценке деятельности экспедиции ЭО 1916 г., является то, что в условиях военного времени российские государственные и научные круги объединили свои интересы для исследования культурного наследия Ванской области. Полученные входе экспедиционной работы научные данные имели теоретическое обоснование, разделяемое крупнейшими русскими востоковедами, согласно которому современные народы, в своей традиционной культуре сохранили архаичные
черты, связывающие их в историческом прошлом со средневековым и древним населением данного региона. Экспедиция А. А. Миллера вписала одну из ярких страниц не только в историю формирования армянских коллекций ЭО, но и в русское востоковедение в целом. Интерес России к собственному христианскому Востоку в конце XIX - начале XX вв. возрос в рамках общеевропейской тенденции актуализации научного, вслед за политическим, интереса к истории Востока. В этот период происходило новое обретение и осмысление истории армянского народа, связанного с ранними цивилизациями Передней Азии и античного Востока, что, в свою очередь, давало возможность российской имперской науке конкурировать с академическими традициями других великих держав как в сугубо исследовательском отношении, так и в плане приоритета в изучении истории и культуры одного из древнейших народов.
Источники и литература
1. Архив Российского этнографического музея (далее - РЭМ). Ф. 1. Оп. 1. Д. 107.
2. Архив РЭМ. Ф.1. Оп. 2. Ед.хр. 411.
3. Василевский В. Обозрение трудов по византийской истории. СПб.: Типография B.C. Балашева, 1890. Вып. 1. 237 с.
4. Дмитриев В. А. Коллекции по культуре народов Кавказа и Крыма // Российский этнографический музей 19022002. СПб.: Славия, 2001. 280 с.
5. Дмитриев С. В. Фонд Этнографического отдела Русского музея по культуре народов зарубежного Востока: история формирования и судьба (1901-1930-е гг.). СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2012. 832 с.
6. Иосиф Орбели. Сборник документов и материалов. Ереван: Национальный архив Армении, 2013. 344 с.
7. Национальный архив Республики Армения (далее - НАРА). Ф. 1091 .Список 22. Д.791. Личное дело 550.
8. НАРА. Ф. 552. Список 2. Д.8.
9. Орбели И. А. Фольклор и бытМокса. М.: Наука, 1982. 144 с.
10. Орбели Р. Р. Азиатский музей - Ленинградское отделение Института Востоковедения АН СССР М.: Наука, 1972. 499 с.
11. Российский государственный исторический архив. Ф. 530. Оп. 1. Д. 21.
12. Тураев Б. А. История Древнего Востока. Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1935. Том I. 340 с.
13. Пиотровский Б. Б. Археология Закавказья (с древнейших времен до I тысячелетия до н. э.). Л.: Ленинградский государственный университет им. А. А. Жданова, 1949. 134 с.
14. Haykakan sovetakan hanragitaran. Yerevan: Hay sovetakan hanragitaran hratarakchutyun, 1980. Vol. 6. 720 p.
15. Karapetyan S. Kovkasyan thangarani haykakan havaqacun. Yerevan: Gitutyn, 2004, 96 p.
16. Kureghyan E. Im husheri chanaparhov. Yerevan: Lusakn, 2009. 354 p.
17. Vardanyan S. Hayastani mayraqaghaqnery. Yerevan: Apoion, 1995. 262 p.
References
1. Archive of Russian museum of ethnography. F. 1. Inv. 1. D. 107. (In Russian).
2. Archive RME. F.1. Inv. 2. Item 411. (In Russian).
3. Vasilevskii V. Obozrenie trudov po vizantiiskoi istorii (Observation of the proceedings on the history of Byzantium). St. Petersburg: V.S . Balashev's printing office, 1890. Issue 1. 237 p. (In Russian).
4. Dmitriev V. A. Kollektsii po kul'ture narodov Kavkaza i Kryma (Collections on the culture of the people of the Caucasus and the Crimea) // Rossiiskii etnograficheskii muzei 1902-2002. St. Petersburg: Slaviya, 2001. 280 p. (In Russian).
5. Dmitriev S. V. Fond Etnograficheskogo otdela Russkogo muzeya po kul'ture narodov zarubezhnogo Vostoka: istoriya formirovaniya i sud'ba (1901-1930-e gg.) (A collection on the culture of the people of the exterior East in the Ethnographical department of the Russian Museum: history of formation and its destiny (1901-1930). St. Petersburg: SPbSU publ., 2012. 832 p. (In Russian).
6. losif Orbeli. Sbornik dokumentov i materialov (losif Orbeli. A collection of documents and materials). Erevan: Armenian national archive. 2013. 344 p. (In Russian).
7. National archive of the Armenian Republic. F. 1091. Inv. 22. D. 791. P.F. 550. (In Russian).
8. NARA. F. 552. Inv. 2. D. 8. (In Russian).
9. Orbeli I. A. Fol'klor i byt Moksa (Folklore and the daily craft of Moks). Moscow: Nauka, 1982. 144 p. (In Russian).
10. Orbeli R. R. Aziatskii muzei - Leningradskoe otdelenie Instituta Vostokovedeniya AN SSSR (Asian museum -a Leningrad department of the Institute of Oriental studies AS USSR). Moscow: Nauka, 1972. 499 p. (In Russian).
11. Russian state historical archive (RSHA). F. 530. Inv. 1. D. 21. (In Russian).
12. Turaev B. A. 'Istoriya Drevnego Vostoka (History of Ancient East. L. State social-economic printing office). Leningrad: Gosudarstvennoe sotsial'no-ekonomicheskoe izdatel'stvo, 1935. Vol. I. 340 p. (In Russian).
13. Piotrovskii B. B. Arkheologiya Zakavkaz'ya (s drevneishikh vremen do I tysyacheletiya do n. e.) (Archaeology of the Transcaucasus (from the ancient times till the first millennium BC). Leningrad: LSU publ., 1949. 134 p. (In Russian).
14. Haykakan sovetakan hanragitaran (Armenian Soviet Encyclopedia). Yerevan: Hay sovetakan hanragitaran hratarakchutyun, 1980. Vol. 6. 720 p. (In Armenian).
15. Karapetyan S. Kovkasyan thangarani haykakan havaqacun (Armenian collection of the Caucasian museum). Yerevan: Gitutyn, 2004, 96 p. (In Armenian).
16. Kureghyan E. Im husheri chanaparhov (On the way over my memory). Yerevan: Lusakn, 2009. 354 p. (In Armenian).
17. Vardanyan S. Hayastani mayraqaghaqnery (The Capitals of Armenia). Yerevan: Apolon, 1995. 262 p. (In Armenian).
УДК 902/908
В, А. Дмитриев
ПАЛЕОЭТНОЛОГИЯ И ХРАНИТЕЛЬ ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО ОТДЕЛА РУССКОГО МУЗЕЯ А. А. МИЛЛЕР
Палеоэтнология была научной дисциплиной, занимавшей определенные временные позиции в истории археологии и этнографии. В России ее расцвет приходится на 1920-е гг., хотя был подготовлен развитием мировой науки в предшествующий период. В осуществлении принципов палеоэтнографии значительная роль принадлежала музейным организациям, в частности Этнографическому отделу Русского музея в Петрограде - Ленинграде (ЭОРМ). До начала 1930-х гг
характер работы ЭОРМ во многом определял Александр Александрович Миллер (1875-1935), видный представитель отечественного отряда направления палеоэтнографии. Им были выработаны методы полевой работы, сочетавшие этнографические и археологические исследования и предполагавшие поиск архаики в народной культуре.
Ключевые слова: Палеоэтнология, археология, этнография, музей, полевые исследования, музейный предмет, архаика, народная культура.
V. А. Огтм1пеу
PALEOETHNOLOGY AND THE CURATOR OF THE ETHNOGRAPHIC DEPARTMENT OIF THE RUSSIAN MUSEUM A. MILLER
Paleoethnology was a discipline to hold certain temporary position in the history of archeology and ethnography. In Russia it prospered in the 1920s, which was mainly due to the development of world science in the preceding period. In the implementation of the principles of paleoethnology a significant role belonged to museum organizations, in particular the Ethnographic department of the Russian Museum in St. Petersburg - Leningrad
(EDRM). Alexander Miller (1875-1935), a prominent representative of national trends of paleoethnology, largely determined the principles of EDRM work up to the 1930's. A. Miller developed methods of field work, combined ethnographic and archaeological research incorporating archaic search in folk culture.
Key words: Paleoethnology, archeology, ethnography, museum, field studies, museum object, archaic, folk culture.
В истории исторического знания был период, когда археология и этнография, дисциплины, нацеленные на активное добывание фактов науки, составляли особое единство, отмеченное как палеоэтнология. В российской науке расцвет направления, в котором отечественные исследователи были адекватно вписаны в контекст мировой науки, пришелся на первое десятилетие советской власти.
Термин палеоэтнология (ра1еИ1по1одю) был введен в начале 1860-х гг. французским естествоиспытателем Г. де Мортилье, имя которого ярко отмечено, прежде всего, в истории археологии. Его последователи, в т.ч. в России активно работали в этой дисциплине и тем создали славу палеоэтнологии [21; 22]. Если протянуть цепочку личностного вклада в науку, начиная от Г. Мортилье, далее через персо-
