CC BY
283
История политической мысли
В.В. Розанов об особенностях русского народа и государственного управления в России
О.Е. Сорокопудова
В истории отечественной мысли конца XIX - начала XX вв. имя мыслителя, писателя, публициста Василия Васильевича Розанова (1856-1919 гг.) традиционно связывается прежде всего с религиозной философией. Однако его мировоззрению была присуща редкая черта — особое, комплексное, единое восприятие действительности, поэтому все его размышления философского, религиозного, исторического, политического характера связаны друг с другом. В розановском творческом наследии это части одного цельного, хотя и внутренне противоречивого комплекса идей. Рассуждения же Розанова относительно политических явлений особенно примечательны, поскольку отразили в себе один из самых тяжелых этапов в судьбе нашей страны, который оказался судьбоносным для российской истории.
Любые его размышления прежде всего конкретны и связаны с судьбой России и русского народа. Впрочем, эта черта традиционна для общественнополитической мысли России. Так Ф.М. Достоевский в письме к Н.Н. Страхову от 23 апреля 1871 г. писал: «Действительный талант — всегда кончал тем, что обращался к национальному чувству»1. Поэтому рассматривать отношение Розанова к государству и обществу можно только сквозь призму его отношения именно к русскому человеку и России.
В сборнике «О писательстве и писателях» Розанов указывал на особое отношение русских людей к началам государственности и власти. Это отношение является, отмечал он, практически «родовым» отличием нашего народа. Он имел в виду глубокую и органическую аполитичность. «Мы, — писал Розанов, — а-политичны2, вне-государственны... Такого глубочайше анархического явления, как “русское общество” или вообще “русский человек”, я думаю, никогда еще не появлялось на земле. Это что-то. божественное или адское, и не разберешь»3. Причину такого положения Розанов видит в том, что «все на
1 Николюкин А.Н. Розанов. М.: Молодая гвардия, ЖЗЛ, 2001. С. 384.
2 Здесь и далее — курсив автора В.В. Розанова.
3 Розанов В.В. Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Лит. очерки. О писательстве и писателях / Под общ. ред. Николюкина А.Н. М.: Республика, 1996. С. 558.
Руси “музыканят” и, кроме “музыки”, ничем в сущности и не занимаются. Т.е. все занимаются вещами сладкими, личными, душевными...»4.
По мнению И.В. Кондакова, в слове «музыканить» содержится что-то пренебрежительное, даже уничижительное — типа тарабанить, балаганить, тренькать, пробавляться музыкой, развлекаться игрой бездумно, бесцельно, для собственного удовольствия. И с этой точки зрения такой уход народа в «музыку» можно понять как способ безответственного существования, полусознательного отвлечения от насущных проблем жизни и политики5. Однако возможна и другая интерпретация: русский человек всегда отдает предпочтение внутренней, духовной жизни в противовес заботе о материальном благополучии, и в этом Розанов находит причину жизненной стойкости и залог конечного процветания русского народа.
Рассуждения Розанова относительно свойств русского народа, выраженные буквально одним, не особенно понятным сперва словом «музыканит»6, вскрывают со всей очевидностью многослойность смыслов и отношений автора к проблеме, а также прекрасно иллюстрируют его парадоксальный метод и стиль рассуждений.
Розанов часто проводит параллели и сравнение своего народа с другими народами — англичанами, немцами, французами, при этом всегда подчеркивая отличие русских от них. В небольшой, но яркой зарисовке-сравнении разворачивается картина громадных культурных различий национального характера: «Англичане же, первый деловой народ в мире, не имеют просто песен и выписывают музыку из-за границы. Зато какие чудовищные станки. Фабрики. И вся стоит на каменном угле»7.
Сравнивая русских с немцами, Розанов указывает на «мужественность», «железность» последних в противовес нашему «женственному началу». Но здесь мыслитель не видит какого-то порока или ущербности, наоборот, это противопоставление призвано подчеркнуть скорее богатство нашего духовного мира, тонкость и мягкость внутренней организации русского общества и человека. Он восстает против извечного желания подделаться, подстроиться, превратиться в другой народ. «Нужно ли нам переделываться в Германию? Нет. Тогда зачем Русь? “Две Германии”. Но удвоений в истории не бывает»8.
Писатель подчеркивает, что наш народ не хуже и не лучше, не слабее, не мудрее, он — другой. Судьбу нашей родины Розанов сравнивает с черепахой — жесткий, крепкий череп снаружи и «нежное, вкусное мясцо»9 внутри, и это гораздо важнее и ценнее. В статье «Возле русской идеи» мыслитель пишет, что «женственное качество» у русских налицо: уступчивость, мягкость. Но оно ска-
4 Розанов В.В. Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Лит. очерки. О писательстве и писателях / Под общ. ред. Николюкина А.Н. М.: Республика, 1996. С. 558.
5 Подробнее см.: Кондаков И.В. «Последний писатель»: В. Розанов между консерваторами радикалами // Энтелехия, Косторома, 2000, № 1, С. 20-21.
6 Вообще слово «музыканят» впервые было использовано Д.И. Писаревым в пассажах «Прогулка по садам российской словесности» («Русское слово», 1865, № 3, отд. II «Литературное обозрение», С. 1-68.), где он рассуждал об идейном наследии Ап. Григорьева.
7 Розанов В.В. Сочинения М., 1990. С. 446-447.
8 Розанов В.В. Последние листья. СПб.: Кристалл, 2002. С. 100.
9 Розанов В.В. Последние листья. СПб.: Кристалл, 2002. С. 100.
зывается как сила, обладание, овладение»10. Сильной стороной национального характера Розанов считает то, что русские, беззаветно отдаваясь чужим влияниям, непременно требуют от того, чему отдаются, — кротости, любви, простоты, ясности. Русские принимают тело, но духа не принимают. Чужие, соединяясь с нами, принимают именно дух11. Может, именно в этом причина того, что многочисленные в нашей истории иностранные, искусственные «привнесения» и «новшества» в нашу общественно-политическую реальность не смогли прижиться, установившись формально, не были приняты и поняты глубинно — русским человеком, русской душой.
Немецкому же народу Розанов отказывал в истинной и бескорыстной духовности. По его мнению, вся их культура была в значительной мере подчинена гегемонистским устремлениям и философия лишь служила тому обоснованием. Он подчеркивал нравственный упадок другого народа: «Не “испорченная механика”, а “испорченный человек” — вот что стоит в сердцевине Германской империи»12. В статье «Война как воспитание» из сборника «Война 1914 года и русское возрождение» Розанов говорит о том, что именно война доказала жизненность забытых было славянофильских идей. Примечательно, что войну с Германией Розанов воспринимал именно как цивилизационно-духовный конфликт славянской и германской культур, в очередной раз подчеркивая разницу в нравственном базисе двух народов. Поскольку у немцев господствует «умственная пошлость» и только напускное почитание бога, то исход войны зависит от приверженности русского народа идеям православия: «Бога нельзя забыть — вот что говорит народная и славянофильская Россия»13.
Продолжая сравнение с Германией, Розанов пишет, что все силы, «весь ум и душа» их уходит на строительство государства. Когда строишь «настоящую государственность» — «империю Бисмарка», когда хочешь получить победы, блеск, славу, простись с литературой. Русские же «музыканят» и ни малейше государства не делают. Отношение к нему — «черт бы его побрал», и в том Розанов видит особенности русской духовной жизни14. Русское в высшей степени художественное «ничегонеделанье» гораздо тоньше, углубленнее, интимнее, это сама русская душа без предела и горизонта.
Государство для русских, по Розанову, второстепенно, оно необходимо, но никогда не будет являться главенствующим элементом для общества. По существу, народ и правительство параллельны друг другу. Но в целом Розанов вовсе не отрицает государство. Он относится к нему с уважением, понимая, что функции его необходимы для народа. «Государство — внешность. Оно “без души”. Государство “настоящее” внеинтимно, строго, повелительно, сухо: где нужно —
10 Розанов В.В. Среди художников. М., 1994. С. 353.
11 Цит. по: Сохряков Ю.И. Национальная идея в отечественной публицистике XIX - начала XX вв. М.: Наследие, 2000. С. 113-114.
12 Цит. по: Фатеев В.А. С русской бездной в душе: Жизнеописание Василия Розанова. ГУИПП «Кострома», 2002. С. 542.
13 Цит. по: Там же. С. 543.
14 См.: Розанов В.В. Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Лит. очерки. О писательстве и писателях / Под общ. ред. Николюкина А.Н. М.: Республика, 1996. С. 558.
беспощадно»15. Государство Розанов сравнивает с солдатом, а нацию, народность — с поэтом, и «обняться» они не могут никогда. Кроме редких случаев, как, например, Отечественная война, и то ненадолго.
Мыслитель видит явные сложности такого отношения: «Все это хорошо. Для нас хорошо, — музыканящих. Но как же тут управлять??!!»16. Именно потому, что государство имеет другую природу, нежели общество, и потому, что оно должно ограничивать и защищать «мягкость и женственность» русского народа, оно должно быть прежде всего сильным. «Государство ломает кости тому, кто перед ним не сгибается или не встречает его с любовью, как невеста жениха. Государство есть сила. Это его главное»17. Вот почему единственный порок государства — слабость. «Слабое государство не есть уже государство, а просто “нет”»18.
Для Розанова естественной и единственно возможной формой правления выступает монархия. Он считает, что она органична для русского народа. «Голод. Холод. Стужа. Куда же тут республики устраивать? Нет, я за самодержавие. Из теплого дворца управлять “окраинами” можно. А на морозе и со своей избой не управишься»19.
Необходимость монархической формы правления в стране писатель обосновывает не только природными условиями, но и душевными склонностями русского народа. Оценивая монархию, как и все другие общественные и политические явления, эстетически, Розанов считает, что для нее нужны специальные способности. Например, по его мнению, французы не способны к такой форме правления. «У них нет ... нормальных монархических чувств. Они не способны к любви, привязанности, доверию, обожанию. Какая же может быть тогда монархия?»20. «“Любить Царя” — есть действительно существо дела в монархии и “первый долг гражданина”: не по лести и коленопреклонению, а потому что иначе портится все дело»21. Любовь к царю, по Розанову, должна идти от сердца, изнутри самого человека. Такое чувство не может родиться в России из разума, и в этом его сила.
Розанов в некоторой степени разводит понятия государства, правительства, власти и монарха, самодержца. Если для русского человека «государство» не выступает персонифицировано как «государь», то оно чужое, внешнее, мертвое. Он указывает, что все беды государей в нашей стране были от того, что в них усомнились. «Поэтому не оспаривать Царя есть сущность царства. Поразительно, что все жестокие наши государи были именно “в споре”: Иван Грозный — с боярами и претендентами; Анна Иоанновна — с Верховным Советом, и тоже — по неясности своих прав; Екатерина II (при случае — с Новиковым и прочее) тоже по смутности “восшествия на престол”»22.
15 Розанов В.В. Собрание сочинений. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Лит. очерки. О писательстве и писателях / Под общ. ред. Николюкина А.Н. М.: Республика, 1996. С. 559.
16 Там же.
17 Розанов В.В. Опавшие листья. М.: Издательство АСТ, 2004. С. 113.
18 Там же.
19 Там же. С. 125.
20 Там же. С. 60-61.
21 Там же. С. 36.
22 Розанов В.В. Опавшие листья. М.: Издательство АСТ, 2004. С. 36.
Самодержавие для писателя имеет сакральный смысл, в царе Розанов видит «кусочек Провидения», которого стоит бояться и поэтому ему необходимо повиноваться. Более того, мыслитель считает, что именно через самодержавие русский народ может выразить себя в мире, это его миссия и его обязанность. Так как царь (у Розанова всегда — «Царь») «допуская к повиновению себя — он и нас, обыкновенных, приобщает к мировой роли»23. Царствие всякого царя велико и ответственно. «Ничего нет труднее, — пишет Розанов, — должности Царя»24.
Совсем другое отношение Розанова к чиновничеству, к людям, в чьих руках находится управление обществом. Если в монархе писатель видит живое творческое божественное начало, то к определению чиновников он подходит инструментально, для него это техническое явление, а все техническое — умерщвление жизни25. Так, в работе «Опавшие листья» он писал: «Чиновник съел все вдохновение на Руси. Чиновник — дьявол»26. Если ослабляется государство, если истощаются его творческие созидательные силы, то именно чиновничество, по Розанову, начинает играть ведущую роль, а значит, душить все новое и ограничивать традиционное. «Чиновничество оттого ничего и не задумывает, ничего не предпринимает, ничего нового не начинает и даже все “запрещает”, что оно “рассчитано на маленьких”»27. Когда в обществе перестают действовать такие естественные регуляторы народной жизни, как доверие власти, святость Церкви, нравственные ценности каждого человека, то «тут, здесь и там невольно поставишь чиновника»28.
Озабоченность растущим аппаратом чиновничества и его удушающим общество характером ярко выразилась в статье Розанова «О подразумеваемом смысле нашей монархии»29 (1895 г.). Лейтмотивом этой работы стала идея, что верховная власть, сращиваясь с бюрократией, уже теряет в глазах своих подданных свое мистическое предназначение и священный характер. Власть воспринимается обществом не как что-то одухотворенное и живое, а приобретает механически-утилитарный смысл винтика большой машины, о пользе которой люди уже начинают судить критически.
Негативно характеризуя чиновничество, Розанов в то же время замечает, что с ним невозможно бороться, поскольку оно в некотором смысле необходимо, и даже указывает на органическую связь чиновника, писателя, адвоката, оратора, так как сущность всех перечисленных профессий — «принадлежать всем».
Впрочем, Розанов ругал не столько «порядки отечества», сколько всегдашний беспорядок в нем. «Настоящий патриот всегда недоволен», — говорил он. Но патриот никогда не обмолвится против «русского духа и русской земли». «При
23 Розанов В.В. Последние листья. СПб.: Кристалл, 2002. С. 166.
24 Там же.
25 См.: Там же. С. 151.
26 Розанов В.В. Опавшие листья. М.: «Издательство АСТ», 2004. С. 149.
27 Там же. С. 118.
28 Там же. С. 118.
29 Статья, уже напечатанная в «Русском вестнике» (1895 г.), не была пропущена цензурой. Тираж был арестован, а редактор журнала Ф.Н. Берг получил выговор и предупреждение. Сам Розанов же был убежден в абсолютно монархическом содержании своей работы.
грубости, нервности, порой даже ругани “русских порядков” в душе горит вечный (никому не заметный) огонь любви, и бесконечной любви, к русскому в целом»30.
Философ отметил еще одну национальную черту: «Сам я постоянно ругаю русских. Даже почти только и делаю, что ругаю их. Но почему я ненавижу всякого, кто тоже их ругает?»31.
Отношение к русскому народу у Розанова сродни отеческой любви, он видит все недостатки, но от этого меньше не любит. «Симпатичный шалопай — да это почти господствующий тип у русских»32, — пишет мыслитель почти что с одобрением и нежностью.
Таким образом, если давать оценку тому анализу политической реальности, который осуществил В.В. Розанов, то можно сказать, что, хотя он затрагивает и не все стороны современной ему действительности, тем не менее отличается глубиной и нестандартностью подхода. Рассматривая любую проблему эстетически, нравственно, писатель пытался увидеть самую ее сущность, многоас-пектность и противоречивость, что создает питательную среду для до сих пор неутихающих споров, начавшихся еще при его жизни. Поэтому самобытные политические размышления Розанова о национальном характере, о сущности государства и власти и сегодня представляют особый интерес и несут в себе потенциал для расширения наших знаний в сфере истории социально-политической мысли и лучшего понимания современных реалий и перспектив.
30 Цит. по: Николюкин А.Н. Розанов. М.: Молодая гвардия, ЖЗЛ, 2001. С. 384.
31 Розанов В.В. Уединенное. М.: Современник, 1991. С. 39.
32 Розанов В.В. Опавшие листья. М., 1992. С. 205.
