CC BY
9
Acta Linguistica Petropolitana. 2021. Vol. 17.1. P. 339-383 DOI 10.30842/alp23065737171339383
В поисках антипассива в амгуэмском диалекте чукотского языка
А. М. Старченко
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (Москва, Россия); aleksey-starchenko@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена антипассиву в амгуэмском диалекте чукотского языка. В работе показано, что деривация на ine- / ena-, подробно описанная для чукотского языка и имеющая исключительно антипассивное значение, в амгуэмском диалекте практически полностью уходит из употребления в финитной клаузе, а также значительно сужает область употреблений в нефинитных конструкциях. В работе разбираются свойства лексемы enarergk 'искать', сохранившей показатель ine- / ena- в финитной клаузе, и предлагается сценарий диахронической эволюции, в соответствии с которым его сохранение стало результатом фонетических изменений в основе этой лексемы. Деривация на -tku / -tko, совмещающая функции антипассива и итератива, в амгуэмском диалекте сохраняется. Обе деривации сопоставляются с точки зрения общих черт их диахронического развития: генерализации в инверсивный показатель и лексикализации.
Ключевые слова: антипассив, залог, лексикализация, эволюция грамматических категорий, чукотский язык, чукотско-камчатские языки.
Благодарности: Исследование проведено в рамках проекта «Морфология согласования» (грант РФФИ № 20-512-26004). Автор благодарен Ивану Стенину, Алексею Козлову, Инне Зибер и Полине Касьяновой за помощь и поддержку при сборе материала и написании работы; чукотским информантам—за чукотский язык, терпение и гостеприимство; а также Сергею Сергеевичу Саю и анонимному рецензенту, замечания которых помогли улучшить текст статьи и избежать в нем ряда неаккуратных утверждений. Все оставшиеся неточности остаются на совести автора.
© А. М. Старченко, 2021
In search for antipassive in Amguema Chukchi
A. M. Starchenko
HSE University (Moscow, Russia); aleksey-starchenko@mail.ru
Abstract. The article focuses on antipassive derivation in Amguema Chukchi. Antipassive in Chukchi can be formed by means of two affixes: the prefix ine- / ena- forms a pure antipassive and the suffix -tku / -tko combines antipassive and iterative functions. The former is described in literature for some varieties of Chukchi as a highly productive derivation; the latter is reported to be lexically restricted. In Amguema Chukchi, the antipassive formed by the prefix ine- / ena- is almost lost. It is not found in finite clauses with the exception of one lexeme and is more restricted in non-finite constructions, compared to other Chukchi varieties. The -tku / -tko-derivation, on the other hand, is preserved in the Amguema dialect.
The paper describes the diachronic development of antipassive derivations. As a result of the generalization process, both of them became a part of the Chukchi agreement paradigm, namely, the inverse agreement markers in some forms with a possible further grammaticalization into a person marker. Both antipassives undergo lexicalization to some extent but behave differently with respect to it. Forms with an-tipassive-iterative -tku / -tko often show a shift of meaning, leading to the emergence of a non-compositional complex with the suffix. The ine- / ena-derivation does not show lexicalization of this kind. On the other hand, generally gone, it leaves the lexeme enarersk 'search for' with ine-/ ena- prefix that still exhibits some properties of the antipassivized form. In the paper, this lexeme is described in detail, revealing that both the antipassivized variant and the stem show peculiar behavior. We suggest a diachronic scenario that explains the preservation of this form in Amguema Chukchi. It includes a series of phonological changes in the stem in combination with the preceding prefix or an incorporated noun.
Keywords: antipassive, voice, lexicalization, evolution of grammar, Chukchi, Chukotko-Kamchatkan.
1. Введение
Эта статья посвящена антипассивной конструкции в амгуэмском диалекте чукотского языка.
Чукотский язык (чукотско-камчатская языковая семья) распространен на крайнем северо-востоке России на территории Чукотского автономного округа, в Республике Саха (Якутия) и в Камчатском крае.
Ряд посвященных чукотскому языку работ [Скорик 1977: 113-117; Недялков 1979; Kozinsky et al. 1988 и др.] описывает продуктивный антипассив, т. е. маркированную конструкцию, в которой синтаксический статус семантически присутствующего P-участника оказывается понижен: из позиции прямого дополнения P-участник или удаляется, или смещается в позицию косвенного. В названных работах перечисляются две наиболее распространенных деривации с функцией антипассива. Одна из них образуется с помощью префикса ine- / ena- 1 и имеет исключительно антипассивное значение. Другая употребляется реже и образуется с помощью суффикса -tku / -tko, который обладает широким кругом функций, в том числе выступает как маркер антипассива и итератива 2.
Амгуэмский диалект отличается от вариантов языка, которым посвящены указанные выше работы: при том, что деривация на -tku / -tko в амгуэмском диалекте в целом соответствует тому, что описано для других вариантов чукотского [Волков, Игнатенко 2018], в нем практически полностью отсутствуют употребления антипассива на ine- /
1 Здесь и далее мы указываем фонетические варианты морфемы с разными ступенями сингармонизма через косую черту. Краткое описание чукотской системы сингармонизма можно видеть в Разделе 6.
2 Помимо двух названных дериваций, в качестве антипассивных [Kozinsky et al. 1988] или декаузативных [Dunn 1999] характеризуются некоторые употребления одного из основных чукотских вербализаторов -et / -at. Так как деривация на -et / -at в этом значении не является продуктивной, в настоящей работе мы ее рассматривать не будем.
ena- [Касьянова 2019: 23; Стенин (рук.)]. Единственным известным нам примером собственно антипассивного использования этого показателя в амгуэмском диалекте является его употребление в составе глагола enarers-k 'искать' (основа -rer-). При этом синтаксическое поведение конструкции с этим глаголом частично соответствует тому, что мы видим у продуктивного антипассива на ine- / ena- в других диалектах, но по ряду параметров, которые подробно рассматриваются в Разделе 5, отличается от него. Другим результатом развития антипассива, общим для амгуэмского диалекта и других вариантов чукотского, является его встраивание в согласовательную парадигму. Наличие, с одной стороны, следов антипассива в согласовательной парадигме и, с другой стороны, сохранение лексемы с ним позволяет предположить, что амгуэмский диалект чукотского языка на каком-то
этапе имел, но затем утратил деривацию на ine- / ena--наиболее
продуктивный, «чистый» антипассив в других диалектах. Противопоставляя эту деривацию в амгуэмском диалекте свободно образующемуся и употребляющемуся антипассиву в других вариантах чукотского языка, последний мы будем называть продуктивным антипассивом.
Цель настоящей работы — охарактеризовать состояние антипассива и единиц, возникших в результате его развития, в амгуэмском диалекте чукотского языка. Мы представим материал, показывающий ограниченность употреблений деривации на ine- / ena- в амгуэмском диалекте, и кратко охарактеризуем особенности антипассива на -tku / -tko. Для обеих дериваций мы рассмотрим, как они в процессе своего развития подверглись превращению в единицы, не являющиеся в строгом смысле маркерами антипассива: с одной стороны, в результате лексикализации, с другой стороны, из-за генерализации в показатели в составе согласовательной парадигмы.
Материалы, на которых основано это исследование, происходят из разных источников. Говоря о продуктивном антипассиве на ine- / ena-, мы обращаемся к посвященным ему работам. Основная часть данных амгуэмского диалекта собрана автором методом элицитации в экспедиции в с. Амгуэма Иультинского р-на Чукотского автономного округа
летом 2019 г. 3 — если при примере нет указания на источник, он относится к амгуэмскому диалекту. Каждый пример подтвержден не менее чем тремя информантами. В случае неодинаковых суждений у разных информантов или неуверенности в оценке пример проверялся у большего числа носителей. Другая часть данных амгуэмского диалекта взята из работ, базирующихся на материале, который получен в серии экспедиций в с. Амгуэма в 2016-2019 гг., или извлечена из Мультимедийного корпуса амгуэмского диалекта чукотского языка (далее Мультимедийный корпус), тексты для которого собраны в этих экспедициях 4.
Приводя пример из работы, посвященной амгуэмскому диалекту, мы будем каждый раз дополнительно на это указывать. Соответственно, если пример содержит отсылку к источнику, но не содержит указания на диалект, он представляет собой материал других вариантов чукотского языка. Такая несимметричная и в какой-то степени неудобная система обозначений обусловлена тем, что для источника часто невозможно точно определить, какой диалект он описывает. Так, работа [Скорик 1977] скорее характеризует наддиалектный вариант чукотского, а [Kozinsky et al. 1988] не дает точной информации о происхождении информантов, с которыми работали авторы (насколько нам известно, ни одна из этих работ при этом не содержит материал амгуэмского диалекта; более подробно о диалектной принадлежности текстов и примеров в разных работах с первичными данными чукотского языка см. [Стенин 2018]).
Следует заметить, что представленные в этой статье образцы амгуэмского говора отличаются от данных других вариантов чукотского не только (предположительно) диалектной принадлежностью, но и временем фиксации: публикация самой поздней работы, на которую мы опираемся [Dunn 1999] 5, отстоит от момента записи лю-
3 Экспедиция была поддержана в рамках конкурса «Открываем Россию заново» Фонда образовательных инициатив НИУ ВШЭ. Подробнее об экспедиции и информантах можно узнать на сайте http://chuklang.ru/.
4 Корпус доступен по ссылке http://chuklang.ru/corpus.
5 В работе М. Данна, как будет сказано ниже, тоже есть указание на меньшую продуктивность антипассива в сравнении с данными более ранних
бых амгуэмских данных более чем на 20 лет. Это значит, что разница между нашими примерами и собранным ранее материалом может быть не только следствием диалектных различий, но и результатом исторических изменений в языке, представляющих его естественное историческое развитие или же вызванных языковой аттрицией или влиянием русского языка.
Структура настоящей работы такова: в Разделе 2 кратко даются сведения о маркировании ядерных актантов в чукотском языке, необходимые для того, чтобы рассуждать о залоге. В Разделе 3 мы воспроизводим описание продуктивного чукотского антипассива. В четвертой части статьи дается общая характеристика антипассива в амгуэмском чукотском и рассматриваются единицы, в которые он перешел в результате грамматикализации или лексикализации. Раздел 5 посвящен характеристике сохранившейся в амгуэмском диалекте единицы с показателем ine-/ ena- (enarers-k 'искать') в сравнении с литературным антипассивом. Раздел 6 содержит попытку диахронического объяснения того факта, что именно эта лексема сохранила префикс антипассива, а также особых свойств ее основы. Последняя часть статьи представляет собой Заключение.
2. Маркирование ядерных актантов в чукотском языке
В чукотской клаузе падежное маркирование ядерных актантов организовано по эргативной схеме (1).
(1) а. э^а рэппвк-м>?ч
мать [abs.sc] [2/3.8/А]расстроиться-тн-2/3 8С. 8
'Мама расстроилась'.
работ. Заметим, что объяснением этой меньшей продуктивности может служить и разделяющее их время, и тот факт, что материал М. Данна, собранный в основном в с. Тавайваам городского округа Анадырь, может показывать диалектные отличия от материала более ранних работ.
б. 3tl?a-ta эраи-ne-n эппе~еп
мать-ERG [2/3.8/А]варШЪ-38О.А.3.0-3&3.0 рыба-RED.ABS.SG
'Мама сварила рыбу'.
Эргатив выражается суффиксом -(t)e / -(t)a (erg) в основном склонении существительного и суффиксом -пе / -па (an.erg) в личном склонении. По личному склонению изменяются имена собственные и часть терминов родства, факультативно его могут иметь некоторые другие обозначения лиц. В обоих склонениях показатель эргатива формально совпадает с показателем инструменталиса. Абсолютив, в зависимости от лексемы, передается нулем, суффиксом (-п или -цэ) или редупликацией.
Чукотский глагол согласуется с субъектом и объектом по лицу и числу, согласование в различных видовременных формах нетривиальным образом выражается с помощью префиксов и суффиксов. В рамках этой работы мы, к сожалению, не сможем подробно описать эту систему 6. Наиболее важным при анализе примеров далее будет то, является ли в каждом случае согласование субъектным или субъек-тно-объектным. Так, в (1а) можно видеть пример субъектного согласования, которое отличается от субъектно-объектного в (1б). Хотя в случаях, где это будет принципиально важно, мы будем дополнительно указывать тип согласования, для удобства чтения примеров заметим, что если глагол содержит показатель инверсива (inv), низкого статуса агентивного участника (low. а) или любой показатель, в глоссе которого содержится о 7, то он согласуется и с субъектом, и с объектом.
Чукотский язык активно использует механизм инкорпорации. Для непереходных неаккузативных глаголов возможна инкорпорация подлежащего:
6 Ее подробное описание можно видеть в грамматиках чукотского языка [Ско-рик 1977: 14-109; Dunn 1999: 175-195], а также в работе [Стенин (рук.)] для амгуэмского диалекта. В Разделе 4.4 этой работы представлен пример спряжения переходного и непереходного чукотского глагола в одной из видовременных форм.
7 За исключением глоссы s/o: все примеры в статье с этой глоссой демонстрируют непереходное согласование с S-участником.
(2) n-w?ej-mejyet-qin вт-трава-расти-вт. 3sg
'Трава растет'.
В переходный глагол может инкорпорироваться прямой объект, при этом клауза или становится непереходной (3), или сохраняет переходность, если в позицию объекта продвигается исходный косвенный объект или именное зависимое [Виняр 2018a: 6] (4).
амгуэмский диалект
(3) epeqej ann-apat-j?-e
бабушка[ abs. sg] [2/3. s/a] рыба-варить-тн-2/3 sg . s
'Бабушка сварила рыбу'. [Виняр 2018a, пример (1б)]
(4) atl?a-ta ekak ann-apan-ne-n
мать-ERG obi^abs.sg] [2/3.8/А]рыба-варить-380.А.3.о-38с.о
'Мама варит рыбу для сына'.
В описанных в этом разделе аспектах амгуэмский диалект не отличается от других вариантов чукотского, с которыми мы встречаемся в рамках этой работы.
3. Чукотский продуктивный антипассив
В этом разделе мы рассмотрим основные характеристики продуктивного антипассива в чукотском языке.
Согласно работе [Кои1шку е! а1. 1988], в продуктивной антипассивной конструкции в чукотском языке по сравнению с прямой переходной конструкцией:
— А-участник получает абсолютивное маркирование;
— Р-участник удаляется из клаузы или выражается косвенным падежом (датив, локатив или инструменталис, [Коишку е! а1. 1988: 655]);
— глагол получает маркер антипассива;
— согласование глагола становится непереходным.
В (5) можно видеть все перечисленные различия между прямой диатезой (5а) и антипассивом (5б) с P-участником, пониженным в позицию косвенного объекта: в (5а) участники маркированы эргативом и абсолютивом, согласование субъектно-объектное, в (5 б) зависимые глагола в абсолютиве и инструменталисе соответственно, согласование происходит только с одним участником. Пример (6) показывает антипассив с удалением P-участника из клаузы.
(5) а. ?aacek-a kimit?3-n ne-nl?eteta-n
парень-erg груз-Abs.sg ьс^.А-нести-Ззо.о
б. ?aaceka-t ine-nl?etet-g?e-t kimit?-e
парень-ABS.PL [2/3.8/А]Акт[-нести-тн-рь груз-iNS
'Парни унесли груз'. [Kozinsky et al. 1988: 652] 8
(6) 3tl?a ine-nni-g?-i мать.АВ8.8С [2/3.8/А]АКТ[-шить-тн-2/380.8
'Мать шила'. [Ibid.]
Префикс ine- / ena- может маркировать еще одно залоговое преобразование, которое предполагает понижение P-участника и продвижение косвенного дополнения или косвенного участника с ролью Места в позицию прямого дополнения:
(7) а. 3thg-e t3kec?3-n utkuc?3-k
отец-ERG приманка-ABS.SG ловушка-ьос pela-ne-n
[2/3. s/a] оставлять-3 sg . A.3. о-3 sg . о
б. 3thg-e takec?-a utkuc?3-n отец-ERG приманка-iNS ловушка-Aßs.sG
ena-pela-ne-n
[2/3.8/А]Акт[-оставлять-380.А.3.о-380.о
'Отец оставил приманку в ловушке'. [Kozinsky et al. 1988: 667]
8 Здесь и далее примеры других авторов даются с русским переводом и в нашей системе глосс, но с сохранением исходной транскрипции.
Это залоговое преобразование можно рассматривать как серию дериваций, включающую в себя антипассивизацию: понижение P-участника с последующим повышением переходности клаузы. С другой стороны, т. к. клауза остается переходной (в обоих примерах (7а-б) субъектно-объектное согласование) и А-участник не участвует в перераспределении синтаксических ролей, в некоторых работах эта конструкция рассматривается как отдельная залоговая деривация: ап-пликатив в терминологии [Dunn 1999], «пермутатив 2/3» в терминологии [Мельчук 2004]. Далее, когда будет необходимо выделить эту конструкцию среди других употреблений ine- / ena-, мы будем использовать термин пермутатив.
В качестве основной функции чукотского антипассива как продуктивной категории называют прагматическую: его употребление, в отличие от прямой диатезы, предполагает, что изменение или сохранение состояния референта прямого объекта не является важным для говорящего [Kozinsky et al. 1988].
В ряде случаев антипассив в чукотском выступает исключительно как синтаксический механизм, служащий для понижения переходности клаузы. Такие случаи практически ограничены употреблением причастий, образуемых с помощью суффикса I?-. Так, отрицательные причастия, имеющие, помимо суффикса I?-, выражающий отрицание циркумфикс e-...-кэ/ a-...-кэ, могут служить только для релятивизации S- или P-участника (8)-(9). Для релятивизации A-участника становится необходимым понизить переходность клаузы — для этого используется антипассивизация (10).
(8) e-tip?eyye-ka-l?-in newacqet ragts-g?-e САК-петь-САК-Атси-АВ8.80 женщина идти.домой-ЗБО.Б
'Женщина, которая не пела, пошла домой'.
(9) iysr a-j?o-kd-l?-etd enm-ets сейчас САК-доститать-САК-Атга-ВАГ холм-DAr
msns-lqsn-msk 1pl. s/a. suBj-идти-! pl. s
'Давайте пойдем сейчас на холм, который никто не посещал'. [Comrie 1979: 226]
(10) en-agtat-ka-/?-a ?aacek-a qaa-k
Акл-преследовать-САК-Атта-Еко мальчик-ERG олень-ьос
winreta-rka-ni-ne-t qewacqet-ti
[2/3.8/А]помогать-380.А.3.о-38с.о-рь женщина-Abs. pl
'Парень, который не преследует оленя, помогает женщине'. [Comrie 1979: 229]
Сходным образом ведут себя и положительные /^-причастия, за исключением того, что они не могут служить для релятивизации P-участника—для этого используется другая форма, образуемая суффиксом -jo. Тем не менее, чтобы релятивизовать А-участника с помощью /?-формы, может использоваться антипассив.
В этом разделе для иллюстрации свойств антипассива мы использовали примеры с деривацией на ine- / ena-. Деривация на -tku / -tko с итеративным значением, употребляясь в качестве антипассива, проявляет в целом аналогичное синтаксическое поведение, но показывает следующие отличия от деривации на ine- / ena-: она не способна образовывать пермутатив и проявляет тенденцию к тому, чтобы оставлять пониженного P-участника невыраженным, допуская тем не менее его выражение в позиции косвенного объекта.
4. Общая характеристика антипассива в амгуэмском диалекте
4.1. Собственно антипассив на ine- / ena-
Как уже было сказано, собственно антипассив на ine- / ena- в амгу-эмском диалекте регулярно не образуется (минимальная пара в примере (11) аналогична представленной в (5)):
амгуэмский диалект (11) а. ?aasek-a kimit?3-n ne-n./?et.eta-n
парень-erg груз-Abs.sg ьс^.А-нести-38о.о
б. *?aasekd-t ine-n./?et.et-y?e-t kimit?-e парень-ABS.PL [2/3.8/А]Акп-нести-тн-рь груз-iNS
'Парни унесли груз'. [Касьянова 2019: 23, пример (i)]
В частности, эта деривация ни разу не встречается в Мультимедийном корпусе, за исключением единственного случая — глагола enarers-k 'искать', о котором пойдет речь ниже.
М. Данн в своей грамматике чукотского языка указывает, что в описываемых им диалектах антипассив ограниченно употребляется в финитных клаузах, но регулярно встречается в отглагольных деривациях [Dunn 1999: 216-217]. В частности, он используется при описанной выше необходимости релятивизации А-участника с помощью причастия на /?-. В амгуэмском диалекте /?-причастие сохраняет свое свойство образовываться только от непереходных глаголов, но в качестве механизма детранзитивизации используется инкорпорация [Kasyanova 2019: 3940]. Пример такого использования можно видеть в (12): относительная клауза оказывается грамматичной только с инкорпорацией дополнения в причастие (12б), но не с отдельно стоящим дополнением в абсолютиве (12а). Антипассив в этой конструкции не может быть употреблен (12в).
амгуэмский диалект (12) а. *qe.ekke.qej kuke-уэ
девочка[АВ8.8о] кастрюля-ABS.SG
a-ma/e-ks-/?-en ysntek-w?-i
[2/3. s/a] САК-вытирать-САК-Атси-ав8. sg [2/3.8/А]убегать-тн-2/3. sg. s
б. qe.ekke.qej a-koka-ma/e-ks-/?-en
девочка[АВ8. SG] [2/3. S/A] САК-кастрюля-вытирать-САК-Атси-АВ8. SG
ysntek-w?-i
[2/3.8/А]убегать-тн-2/3. sg. s
'Девочка, которая не вымыла кастрюлю, убежала'. [Kasyanova 2019: пример (51)]
в. *qe.ekke.qej koka-yts 9
девочка. Abs. sg кастрюля-DAr
9 Другие варианты маркирования пониженного объекта тоже признаются неграмматичными.
ena-male-ks-l?-en ysntek-w?-i
[2/3. s/a] Актьвытирать-САК-Атга-Авз. sg [2/3.8/А]убегать-тн-2/3. sg. s
Ожид.: 'Девочка, которая не вымыла кастрюлю, убежала'.
В некоторых случаях, однако, использование антипассива в нефинитной форме оказывается все-таки возможным. Так, в (13а) оказывается возможным инфинитив с антипассивом (он присоединяется к глаголу melewsk 'выздоравливать' с транзитивизатором r-/ -n-), который неграмматичен в финитной клаузе (13б-в).
(13) а. ijotqen eqeq ns-winret-qin t?sl-l?a-yts
этот лекарство[АВ8.8о] 8т-помогать-8т.38с болеть-ATTR-DAr
ine-n-melew-ets-k Акл-та-выздоравливать-ув-ют
'Это лекарство помогает лечить больных'. (И. А. Стенин, л. с.)
б. wasja-na rs-melew-en-ni-n
Вася-an. erg та-выздоравливать-\'в-380.а.3.о-380.о
t?sl-l?e-n
болеть-ATTR-ABS.SG
в. *wasja ine-n-melew-et-y?-i
Вася[ав8. sg] а№1-та-выздоравливать-\'в-,га-2/3. sg. s
t?sl-l?a-yts болеть-ATTR-DAT
'Вася вылечил больного'.
При этом присоединение показателя ine- / ena- к глаголу в инфинитиве не всегда возможно: в примере (14а) 10 носителями амгу-эмского диалекта антипассив признается неприемлемым, в отличие от аналогичного предложения с прямой диатезой (14б).
(14) а. *ine-yisi-k uun?s-k taqs-s?s-ysrys-n murs-k
Акп-собирать-ют ягода-ьос хороший-adj-nmlz-abs.sg мы-loc
10 Сам пример (14а) с антипассивом с незначительными изменениями взят из словаря [Венстен 2015] со ссылкой на произведение чукотской литературы, оригинал которого нам, увы, не удалось найти.
б. yisi-k uun?a-t tayd-s?d-ydryd-n тигэ-к
собирать-INF ягода-ABS.PL хороший-ADJ-NMLZ-ABS.SG мы-LOC
'Нам интересно собирать ягоды'.
Таким образом, по крайней мере для некоторых глаголов в некоторых нефинитных формах, сохраняющих глагольный синтаксис, употребление антипассива признается возможным. Сфера его употребления явным образом оказывается уже, чем в материале, представленном в [Dunn 1999] (и тем более чем в других источниках), — в частности, антипассив не эксплуатируется как синтаксический механизм, предшествующий релятивизации А-участника. Какой круг форм и какой набор глаголов все еще позволяет антипассивизацию и насколько это продуктивный процесс, еще предстоит узнать.
4.2. Пермутатив
В отличие от собственно антипассива на ine- / ena-, приводящего к детранзитивизации клаузы, пермутатив в амгуэмском диалекте оказывается продуктивной деривацией. Он регулярно образуется от гла -голов, имеющих валентности на участников с ролью Темы и Места или Цели.
амгуэмский диалект (15) а. 3tl?a-ta ewir?-at jame-ne-na-t
мать-ERG одежда-ABS.PL [2/3.8/А]вешать-380.А.3.о-38с.о-рь
(yely-eta / yiiy-эк) веревка-DAT веревка-ьос
'Мать повесила одежду на веревку'.
б. 3tl?a-ta 9mal?-et9 qilya-n (ewir?-e)
мать-ERG весь-DAT веревка-Abs. sg одежда-ins
ena-jme-ne-n
[2/3. s/a] anxi-вешать-З sg . a.3. o-3 sg . о
'Мать полностью завесила веревку одеждой'. [Стенин (рук.): 4-5]
Подобные употребления этой морфемы встречаются и в Мультимедийном корпусе. В примере (16) можно видеть пермутатив от глагола kee-k (срединная основа -rkee-) 'мазать (что-то, абсолю-тив) (на что-то, локатив)' с продвижением участника с ролью Место в позицию прямого объекта 11.
амгуэмский диалект (16) ena-rkee-ne-n Yatka-/y3-qaj
Акп-мазать-380.А.3.о-38с.о нога-siNG-Di^ABS.SG]
'[Птичка] ножку намазала'. [Мультимедийный корпус]
Хотя в этом разделе мы сохраняем у показателя ine- / ena- глоссу anti, для амгуэмского диалекта, по всей видимости, имеет смысл говорить о пермутативе исключительно как о самостоятельной деривации.
4.3. Антипассив на -1ки / -(ко
Семантические и синтаксические особенности деривации на Аки / ^о в амгуэмском диалекте подробно описаны в работе [Волков, Игнатенко 2018: 118-124]. Этот суффикс может функционировать как антипассивизирующий, что видно из сравнения примеров (17) и (18б): в присутствии -Хки / ^о оказывается возможной диатеза с Р-участником в косвенном падеже (18б), тогда как без него она невозможна (17б). При этом его присоединение не обязательно предполагает понижение объекта (18а).
(17) а. эtlэY-e penrэ-ne-n Yэnnik
отец-Еяо атаковать-380.А.3.о-380.с> зверь[АВ8.8о]
б. ???э^эуэ-п рвтэ-у?-в Yэnnik-etэ
отец-АВ8.8с атаковать-тн-2/38с.8 зверь-БАТ
'Отец атаковал зверя [один раз]'.
11 В самом корпусе показатель впа- от глагола не отделен, показатель и основа вместе отглоссированы как 'намазывать'.
(18) а. эйэу-e penra-tko-ne-n yannik
отец-ERG атаковать-1ТЕК-380.А.3.о-38с.о зверь[лв8.8о]
б. эйэуэ-n penra-tko-y?-e yannek-eta
отец- abs. sg атаковать-1ТЕЯ-тн-2/380.8 зверь-dat
'Отец атаковал зверя [несколько раз]'. [Волков, Игнатенко 2018: 119-120]
Вне зависимости от диатезы суффикс имеет итеративную семантику: глагол panra-k в неимперфективной форме без -tku / -tko может интерпретироваться только как однократное действие (17), а с ним обязательно выражает повторяемое действие (18). Таким образом, этот суффикс можно охарактеризовать как итератив, который может употребляться в функции антипассива.
В некоторых случаях при присоединении -tku / -tko объект понижается и не может быть выражен [Волков, Игнатенко 2018: 119], пример такого глагола можно видеть в (19).
(19) ?9tt?9-n na-jyu-tku-qin
собака-ABS.SG 8т-кусагь-1ТЕК-8т.3&з
'Собака кусается'. [Волков, Игнатенко 2018: 119]
Важно сказать, что антипассив на -tku / -tko после утраты высокопродуктивной конструкции на ine- / ena- не распространяется на все те контексты, в которых использовалась последняя, и образуется от закрытого класса слов [Волков, Игнатенко 2018: 120]. Как мы видели ранее, при необходимости понижения переходности клаузы в амгуэмском чукотском используется инкорпорация.
4.4. Грамматикализация антипассива: инверсив или показатель лица субъекта
До сих пор мы говорили об употреблении аффиксов ine- / ena-и -tku / -tko в качестве маркеров залоговых дериваций. Далее мы рассмотрим употребления этих аффиксов, которые уже нельзя назвать антипассивными в чистом виде: генерализованное употребление
в составе словоизменительной парадигмы и употребление в составе лексикализованных образований.
Оба антипассивизирующих чукотских аффикса встроились в парадигму словоизменения чукотского глагола, выступая в качестве маркера инверсива.
Как было сказано в Разделе 2, чукотский глагол в переходной и непереходной клаузе имеет разные парадигмы, нетривиальным образом выражая лицо и число S-, A- и P-участника. Показатель инверсива, присоединяясь к глагольной форме, переключает согласование остальных показателей с объекта на A-участника. Так, в формах статива (20)-(22) суффикс согласуется с подлежащим непереходного и с дополнением переходного глагола. В некоторых клетках парадигмы, однако, глагол имеет инверсивный префикс ine- / ena-: в таких формах суффикс выражает лицо и число А-участника. Описанные закономерности можно наблюдать в (20)-(22): в примерах (20) и (21) суффикс -iYam / -eYam выражает лицо и число S- и P-участников соответственно, а в (22), где есть инверсивный префикс, он относится к A-участнику.
(20) na-/qut-iYam in?-e эт-вставать-от. 1 sg утро-ins
'Я встаю утром'. [Мультимедийный корпус]
(21) anqo mren-e Yam n-aytat-ewam 12 потом комар-erg я[лв8.8о] Бт-гнать-кр. 1 sg
'Потом комары меня загоняли'. [Мультимедийный корпус]
(22) ajwe am?a/oqet Yam-nan sinit-kin wa/a вчера весь.день я-erg свой-rel нож.АВ8.8с
n-ine-/qarir-iYam эмку-искать-от. 1 SG
'Я вчера весь день искал свой нож'.
Наличие в клаузе инверсива не приводит к использованию непереходного падежного маркирования — клауза остается переходной.
12 Суффикс -вм>эш представляет собой фонетический вариант суффикса -1уэш / -вуэш, о смешении у/м в амгуэмском диалекте см. подробнее [Зибер 2019: 39-41].
Так, в (22) A- и P-участник получают эргатив и абсолютив соответственно, что было бы невозможно, если бы ine- выступало в этом примере в качестве антипассива, понижающего переходность клаузы.
В Таблице 1 можно видеть спряжение в небудущем неимперфективном времени 13 непереходного глагола jeta-k 'приходить', в Таблице 2 (с. 357) — спряжение переходного глагола l?u-k 'видеть, находить' (приводятся для амгуэмского диалекта по [Стенин (рук.)]). В качестве примера инверсива приведем форму ine-l?u-(y?)-i 'ты увидел / он увидел меня'. Суффиксы -(y?)-i в этой форме принадлежат парадигме субъектного согласования и выражают в ней 2 или 3 л. S-участника —jet-y?-i 'ты пришел / он пришел', — но в присутствии инверсива маркируют лицо и число агентивного участника в переходной клаузе. Ячейки с инверсивными употреблениями аффиксов, восходящих к маркерам антипассива, выделены в Таблице 2 серым.
Таблица 1. Небудущее неимперфективное спряжение непереходного глагола jeta-k 'приходить' (адаптирована из работы [Стенин (рук.)])
Table 1. Non-future non-imperfective conjunction of the intransitive verb jeta-k 'come' (adapted from [Stenin ms.])
Лицо Число
SG PL
1 t-jet-(y?e-)k / t-jet-y?e-(k) mat-jen-mak
2 jet-(Y)?-i jet-tak
3 jet-(y)?-i jet-y?e-t
Показатель ine- / ena- в функции инверсива во всех видовремен-ных парадигмах чукотского глагола встречается в ряде форм с 1 л. в позиции объекта (в том числе в Таблице 2). Суффикс -tku / -tko
13 Термин неимперфективный используется на основании того, что маркированным в чукотской глагольной системе является имперфектив [Dunn 1999; Стенин (рук.)].
Таблица 2. Небудущее неимперфективное спряжение переходного глагола l?u-k 'видеть, найти' (адаптирована из работы [Стенин (рук.)]) Table 2. Non-future non-imperfective conjunction of the transitive verb i?u-k 'see, find' (adapted from [Stenin ms.])
O A 1SG 1PL 2SG 2PL 3SG 3PL
1SG — — tg-l?u-ygt tg-l?u-tak tg-l?u-(y?e)-n tg-l?u-ne-t
1PL — — mat-l?u-ygt mat-l?u-tgk mst-l?u-(y?e-n mst-l?u-ne-t
2SG ine-!?u-(y)?-i l?u-tku-(y)?-i — — l?u-(y?e)-n l?u-ne-t
2PL ine-l?u-tsk l?u-tku-tsk — — l?u-tkg l?u-tkg
3SG ine-l?u-(y)?-i ne-l?u-msk ne-l?u-ygt ne-l?u-tsk l?u-ni-n l?u-ni-ne-t
3PL ne-l?u-ygm ne-l?u-msk ne-l?u-ygt ne-l?u-tsk ne-l?u-(y?e-)n ne-l?u-ne-t
во всех парадигмах возникает при множественном объекте первого лица. На этом основании в некоторых работах (например, [Недял-ков 1979]) делается вывод о том, что эти морфемы выражают лицо объекта (в конфигурации с определенными лицами и числами субъекта): ine- / ena--1 л. ед. ч., -tku / -tko — 1 л. мн. ч. Однако, если для
-tku / -tko такой анализ естественен (мы отражаем его в глоссах), для ine- / ena- он менее предпочтителен по крайней мере для одной из парадигм — парадигмы статива, где этот префикс распространен шире и выступает в ряде других клеток парадигмы (ср. (23)-(24) с субъектом и объектом в 3 л.).
(23) екэк na-mijsir-et-qin сын[АВ8. SG] 8т-работа-ув-8т.38с
'Сын работает'.
(24) attej-e екэк n-ine-lqarir-qin qarjan отец-erg сын[АВ8. sg] 8т-1т-искатъ1-8т.380 на.улице
'Отец ищет сына на улице'.
Чукотская система согласования и согласование в родственных чукотско-камчатских языках широко обсуждаются в литературе
(см., например, [Comrie 1980; Кибрик 1997; Bobaljik, Branigan 2006; Bobaljik 2019]). В рамках этой статьи мы не будем подробно рассматривать особенности чукотского согласования и диахронический сценарий возникновения парадигмы. Что касается инверсивных аффиксов в ней, есть ряд аргументов в пользу того, что употребление их в словообразовательной парадигме вторично и происходит из антипассивных употреблений.
Во-первых, эти показатели не занимают в словоформе согласовательный слот, а располагаются в той же позиции, где находятся аффиксы соответствующих дериваций. Так, в парадигме будущего времени ine- / ena- располагается после префиксального показателя будущего времени (25 а), тогда как другие согласовательные префиксы — до него (25 б). Суффикс -tku / -tko в этой же парадигме отделяется от других лично-числовых суффиксов суффиксальным компонентом показателя будущего времени (25в). В обоих случаях аффикс инверсива располагается ближе к корню, чем аффикс, выражающий время.
(25) а. r-ine-/?u-n-tak
[2/3.5/а]гот-1к¥-видеть-гот-2рь. s/o
'Вы меня увидите'.
б. t-re-/?u-n-tak
1 sg . 8/а-гит-видеть-2рь. s/ о
'Вы нас увидите'.
в. re-/?u-tku-n-tak
[2/3. s/ajfut-iNV-видеть-! pl . o-fut-2pl . s/ о
'Я увижу вас'.
Во-вторых, клетки с инверсивом оказываются «чужеродными» в парадигме переходного спряжения в том смысле, что, помимо собственно инверсива, они могут содержать только аффиксы субъектного спряжения. В том числе в формах с инверсивом выступает аффикс -(y?)-i, который не встречается ни в каких других формах переходного глагола. Такая ситуация естественным образом объясняется, если исходить из предположения, что эти формы возникли при
понижении переходности с помощью антипассивизации. При гипотезе об историческом развитии в обратном направлении описанное устройство парадигмы требовало бы независимого объяснения, о существовании которого нам неизвестно.
Помимо субъектно-объектной парадигмы глагола, префикс ine- / ena- передает информацию о лице зависимых глагола в некоторых формах, в остальном не присоединяющих словоизменительных показателей. Так происходит в отрицательной форме глагола, которая образуется с помощью транскатегориального циркумфикса e-...-k-e / a-...-k-a и в первом приближении представляет собой конверб, способный употребляться независимо.
(26) а. anqe atlon / *yam a-j?o-k-a
PROH он.АВБ.БО я[АВ8.&З] САК-достигать-САЯ-вдз
'Не подходи к нему / *ко мне!'
б. anqe yam / *atlon ena-j?o-k-a
PROH Я[АВ8. SG] он.АВБ.БО 1Ы¥-доотигатъ-САК-1К8
'Не подходи ко мне / *к нему!'
Как можно видеть из примеров в (26), отрицательная форма, в данном случае с маркером прохибитива, при наличии префикса ine- / ena- обязательно интерпретируется как управляющая дополнением 1 л. При отсутствии префикса глагол в этой форме не может иметь 1 л. в качестве дополнения (соответствующие местоимения могут быть опущены с сохранением значения). Аналогичным образом функционирует форма, образуемая циркумфиксом ye-...-(t)e / ya-...-(t)a, со значением 'надо бы, чтобы P':
амгуэмский диалект
(27) ye-yite-te ?att?a-t сом-смотреть-iNS собака-ABS.PL
'Надо бы присмотреть за собаками'. [Стенин (рук.): 40]
(28) y-ine-winret-e сом-вду-помогать-мз
'Надо мне помогать'. (И. А. Стенин, л. с.)
Работа [Dunn 1999] рассматривает аналогичное распределение ine- / ena- в отрицательных формах, указывая на то, что оно наблюдается в текстах, но, в отличие от амгуэмского диалекта, не подтверждается при элицитации у информантов. М. Данн, однако, классифицирует подобные формы как содержащие антипассив, делая вывод о том, что практически все примеры переходных глаголов с отрицанием в его текстах содержат маркер антипассива. В рамках наших данных, однако, анализ префикса как показателя антипассива в примерах типа (26) и (28) невозможен: присоединение ine- / ena- к отрицательной форме не приводит к понижению переходности клаузы — это видно из того, что P-участник при глаголе с ine- / ena- выступает в абсолютиве (26).
Едва ли, однако, в представленных формах, в отличие от личных, возможен анализ префикса ine- / ena- и как инверсива: префикс оказывается в них единственным показателем, который можно было бы назвать согласовательным, и не может (без постулирования каких-то нулевых показателей) выполнять функцию «переключения» согласования. В результате для этих нефинитных форм можно говорить о том, что показатель инверсива грамматикализовался далее — в показатель 1 л. ед. ч. объекта.
4.5. Лексикализация антипассива
Деривации на -tku / -tko в амгуэмском диалекте нередко лексика-лизуются:
(29) keli-k — keli-tku-k
писать-ют — писагь-iTER-iNF 'писать' — 'учиться'
амгуэмский диалект
(30) а. ta-piri-?e-n kawkaw
180.8/А-брать-ТН-380.0 хлеб[АВ8.8С]
'Я взял хлеба'.
б. ta-priri-tku-?e-k kawkawa-k 1 sg . s/А-брать-тн-1 sg. s хлеб-LOC
'Я украл хлеб'. / *'Я взял хлеба'. [Kasyanova 2019: 23]
В таких примерах, как (29)-(30), уже не вполне можно говорить об антипассивизирующей роли суффикса. Хотя присоединение -tku /-tko в подобных случаях сопровождается изменением диатезы, он вместе с основой начинает формировать единицу с новым лексическим значением, не выводимым композиционально из них по отдельности.
По всей видимости, лексикализация образований с -tku / -tko свойственна не только амгуэмскому чукотскому: словарь Ш. Венстена [Венстен 2015], включающий в себя материал различных диалектов и во многом базирующийся на литературных источниках, содержит не один подобный пример, в том числе (29).
Антипассив на ine- / ena- содержится в некоторых лексикализо-ванных отглагольных образованиях, таких как ine-n-melewa-l?a-n / ine-n-melew-ata-l?a-n (аэтьтк-выздоравливать-аттк-авв.sg/ anti-tr-выздоравливагь-vb-attr-abs.sg) 'врач'. Однако для этой деривации нетипично, присоединяясь к глаголу, некомпозициональным образом модифицировать его значение: нам неизвестно о существовании таких пар в амгуэмском диалекте, о подобных случаях нет информации в источниках, посвященных антипассиву на ine- / ena-.
При этом, в соответствии с нашими данными, в амгуэмском диалекте чукотского языка существует ровно одна лексема, а именно глагол enarera-k 'искать', которая часто присоединяет к себе показатель антипассива, используясь как с ним (31), так и без него (32). О существовании других подобных слов, как уже было сказано, нам неизвестно: они не представлены в корпусе и их не удается элицитировать.
(31) masa ena.rera-rkan 14
Маша[ав8.8о] [2/3.8/а]акт[.искать-1рру
'Маша (что-то) ищет'.
14 Далее в примерах мы будем записывать и глоссировать фрагмент епагег-с использованием точки: епа.гег- (Акп.искать). Такое решение вызвано, с одной
(32) atlaya-n akka-rera-rkan yaryan отец- abs. sg сын-искать-iPFV на. улице
'Папа ищет сына на улице'.
Этот глагол является одним из основных средств выражения соответствующего значения и несколько раз встречается в Мультимедийном корпусе. В примере (33) представлено использование enar-er-k в рассказе, посвященном поиску пропавшего в тундре человека. Объект и ситуация поиска уже введены в рассказе, и при дальнейшем обсуждении способа поиска (в какую сторону ехать) используется форма с антипассивом.
(33) opopa torya-nan sinit q-ena.rera-rkane-tak
лучше вы-erg сам 2.з/а.8ив.т-ак,п.искать-1РРУ-2рь.8/о
jaqqej ra-lmal-aw-ya-tak yam-nan reqa-n
разве [2/3.8/а]рит-слушаться-с8-гит-2рь.8/о я-erg что-abs.sg
iwa-k сказать-ьос
'Лучше уж тогда сами ищите, раз вы не слушаете, что я говорю'. [Мультимедийный корпус]
Следует заметить, что enarera-k нельзя назвать лексикализа-цией в том же смысле, что и формы с -tku в (29)-(30): в случае этого глагола не происходит некомпозиционального сдвига в значении сочетания антипассива и основы по сравнению с основой в отдельности. С другой стороны, отсутствие продуктивной антипассивной конструкции на ine- / ena- делает допустимость соответствующей деривации (без итеративного значения, которое всегда присутствует в случае суффикса -tku / -tko) свойством отдельной лексемы. Далее мы более подробно рассмотрим свойства этого глагола.
стороны, невозможностью выделить эту деривацию в амгуэмском диалекте, сопоставляя эту лексему с другими глаголами, с другой стороны, значительными отличиями в ее поведении от ожидаемого для деривации с чукотским антипассивом.
5. Сохранившийся глагол с антипассивом на ine- / ena-: синтаксические свойства
5.1. Глагол с антипассивом
В этом разделе мы рассмотрим особенности глагола enarera-k в сравнении с поведением глагола с продуктивным антипассивом. Его сохранение в амгуэмском диалекте дает нам уникальную возможность увидеть, какие черты утраченного залога сохраняет финитная, т. е. гипотетически позволяющая все синтаксические преобразования, связанные с антипассивизацией, форма. Так как эта же самая лексема регулярно встречается в примерах в посвященных антипассиву статьях без указаний на ее особые свойства (например, в [Kozinsky et al. 1988]), мы можем предполагать, что в диалектах с продуктивным антипассивом она их не имеет.
Как и у продуктивного антипассива, у глагола enarera-k в амгу-эмском диалекте не может быть выражен P-участник в виде прямого дополнения в абсолютиве 15:
(34) *an?eqej-ne ena.rera-rka-ne-n старший.брат-AN.ERG [2/3.8/А]АКП.искать-1РРУ-380.А.3.0-380.0
wala
нож[АВ8. SG]
Ожид.: 'Старший брат ищет нож'.
В отличие от продуктивного антипассива, P-участник, с одной стороны, не может быть выражен отдельно и в косвенном падеже:
(35) *masa ker-eta / ker-a / kera-k
Маша[ав8.8о] керкер-dar керкер 16.-ins керкер-ьос
15 Следует заметить, что для небольшого числа носителей такие примеры, как (34) оказывается допустимыми. Для них можно говорить о полном исчезновении антипассива из финитной клаузы и превращении этой лексемы в обычный глагол.
16 Керкер—традиционная чукотская женская одежда из меха.
епа.гегэ-гкэп [2/3.8/л]Акт[.искать-1РРУ
Ожид.: 'Маша ищет керкер'. С другой стороны, Р-участник может быть инкорпорирован:
(36) пэ^аа-тк-епа.гег^еп 8т-олень-соьь-Акп.искать-8Т.3 &з
'Он ищет часть стада оленей'.
Согласно [К^^ку е1: а1. 1988], инкорпорация в глаголы с антипассивом невозможна.
Локативное зависимое глагола, выражающее место поиска, может быть продвинуто в позицию прямого объекта, в таком случае клауза становится переходной:
(37) этэ1?^э ]ага-уэ иепа.гег-у?а-п
весь-БАГ яранга-АВ8.&з ^о.з/А-Акп.искать-тн-Ззо.о 'Я обыскал весь дом'.
Продвижение косвенного дополнения в позицию прямого оценивается как неграмматичное:
(38) *пепепе-?е э^а епа.гегэ-гкэ-пе-п
ребенок-Еяо мать[АВ8.8о] [2/3.5/А]Акт[.искать-380.А.3.о-380.о
Ожид.: 'Ребенок ищет (что-то) для мамы'.
Как было указано выше (вслед за работой [Стенин (рук.)]), перму-татив продуктивно образуется от глаголов с валентностью на Место или Цель. Если первую у глагола со значением 'искать' предполагать естественно, то вторую, к которой можно было бы причислить выраженного косвенным дополнением Бенефицианта, — едва ли.
При инкорпорированном Р-участнике возможно продвижение из локатива (39), продвижение же косвенного дополнения оценивается неоднозначно ((40); возможность продвижения обеих позиций ожидается от глагола с инкорпорированным прямым объектом):
(39) masa-na tejusya-n saj-ena.rera-rka-ne-n
Маша-AN. ERG сумка-ABS.SG чай-АКП.искать-1РЕУ-380.А.3.0-380.0
'Маша ищет чай в сумке'.
(40) ?nenene-te atla ребенок-ERG мать[АВ8.8о]
koka-ena. rera-rka-ne-n
[2/3.8/А]кастрюля-Акт[.искать-1РРУ-380.А.3.о-380.о 'Ребенок ищет кастрюлю для мамы'.
Продвинутый прямой объект не может быть инкорпорирован:
(41) *masa amal?a-jara-ena.rer-y?e
Маша[АВ8. sg] [2/3.8/А]весь-яранга-искать-тн-2/3 sg. s
Ожид.: 'Маша всю ярангу обыскала'.
5.2. Основа глагола
Прежде чем перейти к обобщению особенностей глагола с показателем ine- / ena-, следует рассмотреть употребление основы без него, которая показывает нетипичное поведение для глагола с прямой диатезой.
P-участник при этой основе не может быть выражен отдельно — ни в абсолютиве (42б), ни в косвенном падеже (42в), — но может быть инкорпорирован (42а).
(42) а. atri na-saat-rer-qena-t
они. Abs. sg 8т-аркан-искать-8т. 3sg-pl
б. *arya-nan na-rera-rkan saat они-ERG ЬС^.А-искать-1РРУ аркан[АВ8.8С]
в. *atri rera-rka-t saat-eta / saat-a / saata-k они. Abs. sg искать-iPFV-PL аркан-DAr аркан-ins аркан-ьос
'Они ищут аркан'.
Оценка грамматичности в (42) полностью параллельна оценке сходных примеров с enarera-k (34)-(36). Однако, в отличие
от варианта с префиксом, основа сама по себе не может употребляться отдельно и требует выраженного инкорпорированного дополнения. Это нетипично для обычных глагольных лексем чукотского языка, но нормально для т. н. «лексических аффиксов» (или суффиксальных предикатов; см. их подробное описание в работе [Виняр 2018b]).
Следует сказать, что, в соответствии с приведенным выше описанием управления (ena)rera-k, резонным является вопрос, можно ли говорить об объекте поиска при этом глаголе как о P-участнике. Объект поиска при (ena)rers-k никогда не может выражаться аб-солютивом, а именно эту синтаксическую позицию в чукотском языке можно выделить как связанную с P-участником на основании соответствующей процедуры [Dixon 1994: 6-8]. Мы, однако, будем использовать этот термин, сравнивая поведение этого глагола с особенностями других, на основании того, что он позволяет инкорпорацию. Возможность инкорпорации ассоциирована с пациен-тивной семантикой и доступна для большинства прямых объектов, в том числе для аргументов того класса глаголов со значительно затронутым пациенсом, на основании которого выделяется P-участ-ник в конкретном языке 17. Аргументом в пользу того, что этот глагол (ena)rers-k хотя бы на каком-то этапе своего существования имел P-участника, является сама возможность образования им антипассива. Тем не менее, когда мы будем далее обсуждать нетипичность поведения (ena)rers-k, следует помнить тот факт, что он необычен уже в том смысле, что семантико-синтаксический статус его зависимых находится под вопросом.
В случае инкорпорации P-участника локативный участник (43 а) и косвенный объект (43 б) могут быть продвинуты в позицию прямого, хотя инкорпорация косвенного дополнения оценивается некоторыми информантами как находящаяся на грани грамматичности.
17 Заметим, что в отношении инкорпорации чукотское маркирование следует считать организованным не по эргативной, а по активно-стативной схеме (Р и БР могут инкорпорироваться, А и БА не могут, см. Раздел 2).
(43) а. м>а5'а-па ]ага-уэ м>а1а-гег-пе-п
Вася-АК.ЕКО яранга-АВ8.8с [2/3.8/А]нож-искать-380.А.3.о-38с.о
'Вася поискал нож в доме'.
б. ?пепепе^е э^а кока-гегэ-гкэ-пе-п
ребенок-Еяо мать[АВ8.8о] [2/3.8/А]кастрюля-искать-3&з.А.3.о-3&з.о
' Ребенок ищет кастрюлю для мамы'.
Инкорпорация участника со значением места поиска в отсутствии прямого объекта невозможна:
(44) *та$а этэ1?э-]ага-гег-у?е
Маша[АВ8. бо] [2/3.8/А]весь-яранга-искать-тн-2/3 эо. 8
Ожид.: 'Маша всю ярангу обыскала'.
5.3. Обсуждение
В процессе описания единиц епагегэ-к и -гегэ-к мы уже отмечали их необычные свойства. При этом епагегэ-к отличается от антипас-сивизированного глагола (чего, в принципе, можно было бы ожидать, учитывая утрату этого грамматического преобразования в диалекте), а -гегэ-к — от чукотского глагола с прямой диатезой. В Таблице 3 (с. 368) мы суммируем перечисленные выше сведения об этих единицах. Мы также приводим в ней информацию о том, какое поведение ожидается в аналогичных контекстах от продуктивного антипассива (для диалектов, где он есть; в соответствии с описанием в Разделе 4) и от глагола с прямой диатезой (в том числе для амгуэмского диалекта; в соответствии с описанием в Разделе 2).
В клаузах с епагегэ-к Р-участник не может быть выражен в позиции косвенного объекта, но может быть инкорпорирован. Первое из этих свойств можно описывать, оставаясь в рамках характеристики этой лексемы как содержащей антипассивный префикс — аналогичное поведение, например, показывает деривация на ^кы / ^ко при некоторых основах. Второе свойство, однако, отклоняется от ожидаемого при антипассивизации поведения: инкорпорация сама по себе
Таблица 3. Особенности enarera-k и -гвгэ-к по сравнению с глаголом с продуктивным антипассивом и глаголом с прямой диатезой Table 3. Properties of enarera-k and -rera-k, in contrast with a verb with productive antipassive and a regularly aligned verb
епагегэ-к глагол С ANTI -гегэ-к прямая диатеза
Р-участник в абсолютиве - - - +
понижение Р-участника в косвенный падеж - + - -
инкорпорация Р-участника + - + +
продвижение из локатива (без инкорпорации) + + NA18 -
продвижение косвенного объекта (без инкорпорации) - ? 19 NA -
продвижение из локатива (с инкорпорацией) + + + +
продвижение косвенного объекта (с инкорпорацией) ? + ? +
является преобразованием, понижающим статус прямого дополнения, и в диалектах чукотского с продуктивным антипассивом эти деривации не сочетаются [К^^ку е! а1. 1988].
Как уже было сказано, -гегэ-к, не будучи способным присоединять прямое дополнение в абсолютиве, объединяется в этом с чукотскими лексическими аффиксами, и только единица с тем же корнем (собственно епагегэ-к), все-таки не требующая обязательной инкорпорации, не позволяет без колебаний причислить его к этой группе
18 Так как основа -гегэ-к не допускает употребления без инкорпорации.
19 Мы ставим здесь вопрос, потому что не располагаем информацией о допустимости продвижения Бенефицианта при этом глаголе в пермутативе за пределами амгуэмского диалекта.
морфем. Вопрос о том, можно ли это сделать, по всей видимости, является терминологическим.
Интересно, что, демонстрируя необычное поведение, сами enarera-k и -гегэ-к оказываются очень похожи, различаясь только тем, что первое способно выступать в предложении без инкорпорации, хотя бы в этом сохраняя свое антипассивное прошлое, а второе нет. Условно поведение рассматриваемых единиц можно описать так: они требуют, чтобы прямой объект был каким-то образом понижен, отличаясь в том, допускается ли понижение путем опущения.
Рассмотрев свойства сохранившегося в амгуэмском диалекте глагола с антипассивом на ine- / ena-, нам кажется резонным задать вопрос: почему именно эта лексема — причем с нетипично ведущей себя основой — сохранила возможность его присоединять?
В следующем разделе мы предлагаем диахронический сценарий, который мог бы объяснить этот факт.
6. Диахронические предпосылки к особенностям основы -rer-
Прежде чем перейти к диахронии, следует сказать, что глаголы со значением 'искать' можно отнести к так называемым «естественным антипассивам» [Сай 2004] — глаголам, которые наиболее легко позволяют присоединение соответствующего маркера, в том числе чаще оказываются среди глаголов с этой деривацией в системах с ограниченно продуктивным антипассивом. Значение 'искать', в частности, предполагает такие свойственные естественному антипассиву черты, как агентивность А-участника и внутреннюю непредельность [Say 2021]. Интересно, однако, что чукотский язык выбрал только этот глагол, не сохранив деривации на ine- / ena- для других, даже более склонных к антипассивизации глаголов, таких как, например, 'есть'. Таким образом, семантика enarers-k благоприятствует антипассивизации, однако не может объяснить уникальность этого слова.
Итак, чем может быть обусловлено сохранение антипассива на ine-/ ena- именно у глагола enarera-k 'искать'?
Мы предлагаем сценарий, в соответствии с которым префикс ena-закрепляется в составе этого слова в результате особенностей исторического развития этой основы.
Помимо глагола (ena)rera-k, в чукотском языке есть другой глагол значением 'искать'—qarira-k. Эти два глагола взаимозаменяемы в широком круге контекстов, не различаются способом того, как выполняется поиск, и не показывают каких-либо других различий в семантике.
Учитывая распределение контекстов для основы -rer, можно было бы предположить, что последняя является срединной, т. е. выступающей не в начале слова основой глагола qarira-k, как это делается в работе [Kozinsky et al. 1988]. Для амгуэмского диалекта это, однако, не так: глагол qarira-k в нем имеет срединную основу -Iqsrir-(основа в начале слова представлена в (45), в середине слова—в (46)).
(45) an?eqej-ne qarira-rka-ni-n wals старший. брат-an. erg искать-1РЕУ-38о.а.3.о-38о.о нож[ав8. sg]
'Старший брат ищет нож'.
(46) ate-qajs-na ne-lqsrir-ssqik-wst папа-DiM-an. erg low. а-искатъ-мср -2 sg . о
'Папочка пошел искать тебя'. [Мультимедийный корпус]
Тогда как преобразование qsrir— rer- для современного чукотского являлось бы нерегулярным, выпадение l в начале слова перед q и p — стандартное морфонологическое преобразование для чукотских глагольных основ: qat-/ -lqst- 'идти', qut-/ -lqut- 'вставать', psnrs- / -Ipsnrs- 'давать' и т. д. Кроме того, что более важно, -Iqsrir-как типичная срединная основа выступает в любой позиции, кроме начала слова (46), тогда как -rer может выступать после показателя антипассива или инкорпорированного имени, но не после словоизменительных префиксов (47).
(47) (=42б) *3rys-nan na-rers-rksn saat
они-erg Low.A-искать-IPFV аркан
Ожид.: 'Они ищут аркан'.
Таким образом, синхронно говорить о связи основ -гег- и (l)qэгiг-нельзя. Мы, однако, предлагаем считать, что эти основы связаны диахронически, а именно, первая происходит от последней. Этот переход предполагает ряд фонетических преобразований, которые мы приведем ниже.
Прежде чем переходить к описанию этих преобразований, следует сказать, что на прачукотско-корякском уровне восстанавливается только лексема епагегэ-к [Мудрак 2000], уже содержащая епа-, qэгiгэ-k же наблюдается только в чукотском языке. При этом епагегэ-к в современных чукотско-корякских языках уже не обязательно членится: корякско-русский словарь не содержит когнатную основу без антипассивного префикса [Молл 1960], в алюторском языке когнат-ный глагол тагИэ-к употребляется переходно [Кибрик и др. 2000: 314], а глагол Шэ-к, который мог бы соответствовать основе без префикса, значит 'попадать в цель' и, по-видимому, является омонимом. Такое положение дел в родственных чукотскому языках не кажется нам чем-то странным. Скорее наоборот, существование двух частотных лексем с практически абсолютно одинаковым значением может оказываться нестабильным и приводить или к расхождению их значений, или к вытеснению одного другим, что и происходит. С другой стороны, исходя из данных о сопоставлении чукотско-корякских языков, можно сделать предположение об исходной неделимости лексемы епагегэ-к, начало которой только фонетически совпадает с антипассивом. В таком случае в чукотском языке произошло переразложение этой лексемы с выделением в ней антипассивного префикса. Такая гипотеза, однако, не может объяснить наличия в современном чукотском пары глаголов — (1^эпгэ-к и епагегэ-к—с практически полностью совпадающими значениями, в определенной степени сопоставимой формой и рядом своеобразных морфосинтаксических особенностей.
Итак, приведем фонетические преобразования при переходе (/) qэгiгэ-k в (епа)гегэ-к.
Шаг первый. Основа qэгiг- переосмысляется как срединная основа глагола (1^эпгэ-к, т. е. перестает присоединять I в середине слова.
После этого она начинает подвергаться действию регулярного чередования, в соответствии с которым согласный q перед другим согласным чередуется с гортанной смычкой и, в случае, если перед ней находится гласный звук, происходит метатеза гласной и гортанной смычки. Схематично это преобразование можно записать следующим образом: qС ^ ?С; V? ^ ?¥.
В результате первого фонетического изменения форма с антипассивом изменяется следующим образом: те-^эпгэ-к ^ *те^пгэ-к 20 > т-?епгэ-к. Эта последняя форма указывается в чукотско-русском словаре В. Г. Богораза [Богораз 1937: 52] 21, поэтому мы не ставим перед ней знак *.
При инкорпорации существительных, заканчивающихся на гласную, описанное выше правило применялось бы так же, как в случае присоединения антипассива (кока-^эгегэ-к ^ *кок?агегэ-к 'искать кастрюлю). Для существительных на согласную сохранение звука q или его переход в гортанную смычку определялся бы местом, в котором бы появлялась шва, разделяющая кластер из трех согласных: перед q (кегэ-^эпгэ-к ^ *кег?эпгэ-к 'искать керкер') или после (кегэ-Щэпгэ-к ^ *кещэпгэ-к 'искать керкер'). Правила вставки звука шва в чукотском языке устроены нетривиальным образом, однако в середине слова шва имеет тенденцию к появлению на морфемной границе [Мигаууоуа е1: а1. 2001: 301-302], поэтому более ожидаемым вариантом является вариант с появлением гортанной смычки.
Шаг второй. Происходит выпадение смычки (п?епгэ-к ^ *тепгэ-к).
Процесс выпадения смычки не описан в чукотских грамматиках: авторы обычно не указывают этот звук среди тех, которые подвергаются выпадению, говоря о нерегулярном процессе утери звуков
20 При восстановлении этой формы мы предполагаем выпадение э, которое регулярно происходит с глаголами с этим гласным в первом слоге после морфем, оканчивающихся на гласный (например, гэм>э- / -гтэ- ' стругать', уэО / -по- 'вынимать' с дополнительным чередованием согласного).
21 Учитывая уровень, на котором восстанавливается глагол епагегэ-к, сложно говорить о том, отражают ли примеры начала прошлого столетия описываемые
j, w, I и реже t в позиции между гласными (см., например, [Скорик 1961: 58]).
Однако И. А. Зибер с опорой на акустический анализ данных амгуэмского диалекта показывает, что гортанная смычка может ослабляться или полностью исчезать, сообщая следующей гласной скрипучую фонацию (которая часто возникает рядом со смычкой и без ее ослабления) или фарингализацию [Зибер 2018: 22]. Это значит, что выпадение смычки в амгуэмском диалекте регулярно происходит по крайней мере на фонетическом уровне.
Говоря о смычке как о единице фонологического уровня, заметим, что словарь [Венстен 2015] содержит немалое количество слов, допускающих в разных фонетических позициях вариативность в наличии в них смычки: ?itumkan / ?it?umkan 'стая гусей', p?usurman / Ppasurman 'промежность', ?ur?en / ?uren / uren 'кожа, идущая на носовую и кормовую части байдары', emul?an / emul?an 'работник, слуга', ritl?ul?uk/ ritlul?uk 'найти выброшенную на берег тушу морского зверя', kok?oljan / k?okoljan 'нарост на дереве, бородавка', rojyal?altawjo / rarohltawjo 'побежденный', ej?ut/ ejut 'зловредный заговор', weloqolas?sn / weloq?olas?sn 'барабанная перепонка' и другие.
Вариативность (или в рамках одного диалекта, или между ними, учитывая, что упомянутый словарь содержит материал разных диалектов), по всей видимости, указывает на произошедшее выпадение смычки — о существовании в чукотском языке фонетического процесса, который бы приводил к вставке согласных внутрь морфемы, нам не известно.
Шаг третий. Изменяется ступень сингармонизма основы (-rir—> -rer-).
Чукотская система сингармонизма устроена следующим образом:
— гласные полного места образования делятся на две группы и показывают следующие чередования: i — e, u — o, e — a.
изменения или как бы повторяют их. Тем не менее само их наличие подтверждает возможность обсуждаемых переходов.
Гласные, располагающиеся слева от тире, мы будем называть относящимися к слабой ступени сингармонизма, звуки справа от тире — относящимися к сильной ступени. Звук е, упомянутый в списке пар дважды, фонетически реализуется одинаково, но в одном случае, чередуясь с i, сам относится к сильной ступени чередования, а в другой, чередуясь с а, сам относится к слабой ступени;
— каждая морфема, в том числе не содержащая указанных выше гласных или гласных вообще, относится к слабой или к сильной ступени сингармонизма;
— если хотя бы одна морфема в слове относится к сильной ступени сингармонизма, все гласные в этом слове реализуются в своей сильной ступени;
— звук шва не подвержен сингармонизму.
Проиллюстрируем действие приведенных выше принципов. В слове tэ-lqэгiгэ-гkэ-ne-t (2/3.8/А-искать-1РРУ-38С.А.3.о-38С.о) 'я ищу их' основа и все аффиксы относятся к слабой ступени сингармонизма, и, соответственно, все гласные в нем принадлежат к слабой ступени. При добавлении к этому глаголу показателя инхоатива -ууо с сильной ступенью сингармонизма меняется качество гласных во всех остальных морфемах: tэ-lqэгeгэ-ууo-na-t (2/3.8/А-искать-шсн-38С.А.3.о-3вс.о) 'я начал их искать'.
Подобное изменение, которое, однако, нельзя на синхронном уровне связать с какой-либо морфемой, мы предлагаем видеть при переходе от qэгiгэ-k к -гегэ-к.
К предлагаемому нами «переключению» сингармонизма у основы можно подобрать хотя и не полные, но параллели. Так, нам известен случай изменения сингармонизма у показателя прола-тива ^екм>е по сравнению с когнатным ему суффиксом -jikwi 'ряд Х-ов; пространство между Х-ов'. Это изменение, скорее всего, связано с утерей какого-то показателя с сильным сингармонизмом, следующего за маркером пролатива. Кроме того, в чукотском есть морфема -у — так называемый архаичный датив, который участвует в образовании адвербиалов. Сам звук у иногда может
не произноситься, в таких случаях наличие этой морфемы становится заметным только из-за изменения ступени чередования в морфемах со слабым сингармонизмом.
Косвенным подтверждением приведенной последовательности изменений можно считать форму п-те-гг^т (зт-АЭТьискать-зт.Ззс) 'он поискал' 22, встречающуюся один раз в сборнике текстов [Бо§ога8 1910: 22], собранных В. Г. Богоразом. Эта форма возможна только в том случае, если глагол уже утратил смычку, но еще не сменил сингармонизм, и от современного епагегэ-к основу отделяет только этот последний переход. В этой форме также происходит выпадение г между гласными, о котором мы бегло упоминали ранее и которое факультативно происходит для глагола qэrirэ-k (давая в исходном варианте этой лексемы форму qiiгэk).
Следует заметить, что, если два предыдущих фонетических перехода логически упорядочены, третий происходит независимо от них и может происходить как до них, как и после (или изменения могут идти параллельно). Тот факт, что в Таблице 4 этот переход помещен после других, обусловлен исключительно линейностью порядка изложения; выбор именно такого порядка сделан с опорой на свидетельства словаря и текстов В. Г. Богораза.
В Таблице 4 мы кратко суммируем описанный выше предполагаемый путь преобразования основы qэгiг- в основу -гег-.
Таблица 4. Процесс преобразования основы qэriг- в основу -гег-
Table 4. The process of change of the stem qarir- into the stem -rer-
Шаг Описание фонетического изменения Фонетическое изменение
1 qэгiг- переосмысляется как срединная основа глагола (i)qэгiгэ-k ine-lqarira-k ^ inPerira-k
2 Смычка выпадает inPerira-k ^ inerira-k
0-3 Меняется ступень сингармонизма основы -rira-k ^ -rera-k
22 Возможен также разбор 8т-1т-искать-8т.380 со значением 'он поискал ее (Смерть)', оба варианта разбора удовлетворяют контексту.
Описанный сценарий позволяет объяснить сразу два факта. Во-первых, наличие в чукотском языке двух глаголов 'искать' с практически полным отсутствием семантических различий между ними: один ((ena) тгэ-к) из них возник из другого (qэrirэ-k). Во-вторых, предложенный сценарий частично объясняет особенное поведение основы -re^-k, ко -торая не может выступать отдельно, требуя инкорпорированного имени или антипассива перед собой: эта основа требует наличия перед собой морфологического материала, потому что развилась в результате взаимодействия основы с этим материалом. Предложенный сценарий, однако, не вполне объясняет распределение основы -re^-k: как было сказано выше, она способна выступать только после показателя антипассива или инкорпорированного имени, тогда как описанные выше фонетические изменения могли в равной степени произойти в любой позиции в середине слова. Развилось ли такое распределение -rer^k из сосуществования на каком-то этапе сразу двух срединных основ глагола qэrirэ-k—регулярной и нерегулярной, — или оно происходит из каких-то не найденных нами факторов, остается открытым вопросом.
Заметим, что если предложенный нами сценарий верен, то единственный сохранившийся в амгуэмском диалекте антипассив на ine- / ena- сохранился в нем исключительно благодаря фонетике, благодаря слиянию с основой в результате диахронических изменений, а не в результате семантических или синтаксических предпосылок.
7. Заключение
В настоящей работе мы охарактеризовали антипассив в амгуэм-ском диалекте чукотского языка в сравнении с материалом других диалектов (или хронолектов) чукотского языка.
Сравнение развития двух антипассивных конструкций в амгуэм-ском диалекте — продуктивной и выражающей в других вариантах чукотского исключительно залоговое значение деривации на ine- / ena- и менее продуктивной деривации на -tku / -tko — показывает интересный результат.
Первая из них практически уходит из языка в своем исходном значении, подтверждая наблюдение [Сай 2008] о том, что антипассив является нестабильной категорией с коротким циклом жизни.
Обе деривации в той или иной степени пережили два сценария разрушения этой категории, описанные в названной работе: генерализацию и лексикализацию.
Генерализация для обоих аффиксов заключается в переходе в ин-версив (и дальнейшей возможной грамматикализацией в показатель лица объекта).
С точки зрения лексикализации два типа антипассива демонстрируют значительные различия. Для антипассива, сопряженного с итеративом, лексикализация нередка. Для «чистого» же антипассива единственный случай, в котором лексема имеет глагольный синтаксис и который можно назвать лексикализацией (глагол enarers-k), оказывается таковой только в результате исчезновения антипассива. Префикс в этом слове продолжает композиционально с точки зрения своего исходного значения сочетаться с основой, но синхронно делает это некомпозиционально, потому что других таких глаголов нет.
Этот сохранившийся глагол с антипассивом в своих синтаксических свойствах далеко отходит от исходной точки, показывая сходное поведение с соответствующей, тоже нетипично себя ведущей, основой без антипассива. Если наш сценарий диахронического развития этой единицы верен, амгуэмский диалект обязан сохранением этого следа ранее продуктивного антипассива в финитной клаузе исключительно фонетическим преобразованиям соответствующей лексемы.
Несмотря на практически полное отсутствие лексикализации, именно деривация на ine- / ena- покидает чукотский язык, оставляя менее продуктивный и чаще лексикализующийся антипассив-итератив существовать в одиночку.
Список условных сокращений
1, 2, 3 — 1, 2, 3 лицо; а—агентивный участник; abs—абсолютив; adj—адъ-ективизатор; an—личное склонение; anti—антипассив; attr—атрибутивиза-тор; car—каритив; coll—собирательная множественность; сом—комитатив;
dat—датив; dim — диминутив; erg—эргатив; fut — будущее время; inch — инхоатив; ют—инфинитив; ins—инструменталис; inv—инверсив; ipfv—им-перфектив; iter—итератив; loc — локатив; low—низкий; мер — движение с целью (что-то сделать); nmlz — номинализация; np — именная группа (используется при глоссировании лично-числовых показателей имен и стативных и перфектных форм глагола); о — пациентивный участник; pl — множественное число; proh—прохибитив; red — редупликация; rel — относительное прилагательное; s—подлежащее непереходной клаузы; sg — единственное число; sing—сингулятив; st—статив; subj—субъюнктив; тн—тематический элемент; VB — вербализатор.
Литература
Виняр 2018а—А. И. Виняр. Инкорпорация прямого объекта // Амгуэмский говор чукотского языка. Грамматический очерк. 2018 (электронный ресурс). URL: https://chuklang.ru/media/sketch/ckt_AV_DO_incorporation.pdf (дата обращения 19.11.2019).
Виняр 2018b—А. И. Виняр. Суффиксальные предикаты // Амгуэмский говор чукотского языка. Грамматический очерк. 2018 (электронный ресурс). URL: https://chuklang.ru/media/sketch/ckt_AV_suffixal_predicates.pdf (дата обращения 19.11.2019).
Волков, Игнатенко—О. С. Волков, Д. И. Игнатенко. Глагольные деривации чукотского языка сквозь призму глагольной множественности // Acta Linguistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований. 2018. Т. XIV Ч. 2. C. 111-131.
Зибер 2018 — И. А. Зибер. Консонантизм // Грамматический очерк чукотского языка. 2018 (электронный ресурс). URL: https://chuklang.ru/media/sketch/ckt_ IZ_consonants.pdf (дата обращения 25.07.2020).
Касьянова 2019 — П. А. Касьянова. Непоследовательная эргативность в чукотском языке. Выпускная квалификационная работа. М.: НИУ ВШЭ, 2019.
Кибрик 1997 — А. Е. Кибрик. Иерархии, роли, нули, маркированность и «аномальная» упаковка грамматической семантики // Вопросы языкознания. 1997. № 4. С. 27-57.
Мельчук 2004—И. А. Мельчук. Определение категории залога и исчисление возможных залогов: 30 лет спустя // В. С. Храковский, А. Л. Мальчуков, С. Ю. Дмитренко (ред.). 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе. М.: Знак, 2004. С. 286-314.
Недялков 1979 — В. П. Недялков. Чукотский антипассив и вторичная транзити-вация // Г. К. Широков и др. (ред.). XIV Тихоокеанский научный конгресс. СССР, Хабаровск, август 1979 г. Комитет L. Секция «Этнокультурные проблемы изучения народов Тихоокеанского региона». Языки бассейна Тихого океана. Тезисы докладов. М.: Б. и., 1979. С. 266-268.
Сай 2004 — С. С. Сай. Лексическая семантика глагола и антипассивная деривация // Д. В. Герасимов, С. Ю. Дмитренко, Н. М. Заика, С. С. Сай (ред.). Первая конференция по типологии и грамматике для молодых исследователей. Тезисы докладов. Санкт-Петербург, 24-25 сентября 2004 г. СПб.: Наука, 2004. С. 86-90.
Сай 2008 — С. С. Сай. К типологии антипассивных конструкций: семантика, прагматика, синтаксис. Дисс. ... канд. филол. наук. СПб.: ИЛИ РАН, 2008.
Скорик 1961 — П. Я. Скорик. Грамматика чукотского языка. Ч. 1: Фонетика и морфология именных частей речи. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1961.
Скорик 1977—П. Я. Скорик. Грамматика чукотского языка. Ч. 2: Глагол, наречие, служебные слова. Л.: Наука, 1977.
Стенин 2018—И. А. Стенин. Общие сведения о чукотском языке и исследуемом говоре // Амгуэмский говор чукотского языка. Грамматический очерк. 2018 (электронный ресурс). URL: https://chuklang.ru/media/sketch/ckt_IS_ introduction.pdf (дата обращения 19.07.2020).
Стенин (рук.)—И. А. Стенин. Лично-числовое согласование. Рукопись.
Bobaljik 2019 — J. D. Bobaljik. The Chukotkan "inverse" from an Itelmen perspective // Е. В. Головко, А. М. Певнов, М. Ю. Пупынина, А. А. Сюрюн, А. Ю. Урманчиева (ред.). Лингвистика и другие важные вещи: памяти Александра Павловича Володина (1935-2017). СПб.: ИЛИ РАН, 2019. С. 415-435.
Bobaljik, Branigan 2006 — J. D. Bobaljik, P. Branigan. Eccentric agreement and multiple case checking // A. Johns, D. Massam, J. Ndayiragije (eds.). Ergativity: Emerging Issues. (Studies in Natural Language and Linguistic Theory 65). Dordrecht: Springer, 2006. P. 47-77. DOI: 10.1007/1-4020-4188-8_3.
Comrie 1979 — B. Comrie. Degrees of ergativity: Some Chukchee evidence // F. Plank (ed.). Ergativity: Towards a Theory of Grammatical Relations. London: Academic Press, 1979. P. 219-240.
Comrie 1980—B. Comrie. Inverse verb forms in Siberia: Evidence from Chukchee, Koryak, and Kamchadal // Folia Linguistica Historica. 1980. Vol. 14. Iss. Historica I/1. P. 61-74. DOI: 10.1515/flih.1980.1.1.61.
Dixon 1994 — R. M. W. Dixon. Ergativity. (Cambridge Studies in Linguistics 69). Cambridge: Cambridge University Press, 1994. DOI: 10.1017/CB09780511611896.
Dunn 1999—M. J. Dunn. Grammar of Chukchi. PhD thesis. Canberra: Australian National University, 1999.
Kozinsky et al. 1988—I. S. Kozinsky, V. P. Nedjalkov, M. S. Polinskaja. Antipassive in Chukchee: Oblique object, object incorporation, zero object // M. Shibatani (ed.). Passive and Voice. (Typological Studies in Language 16). Amsterdam; Philadelphia: Benjamins, 1988. P. 651-706. DOI: 10.1075/tsl.16.21koz.
Muravyova et al. 2001 — I. A. Muravyova, M. A. Daniel, T. Ju. Zhdanova. Chukchi Language and Folklore in Texts Collected by V. G. Bogoraz. Moscow: S. n., 2001.
Say 2021 — S. Say. The antipassive derivation and the lexical meaning of the verb // K. Janic, A. Witzlack-Makarevich (eds.). Antipassive: Typology, Diachrony, and Related Constructions. (Typological Studies in Language 130). Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins. 2021. P. 177-212.
Источники
Богораз 1937 — В. Г. Богораз. Луораветланско-русский (чукотско-русский) словарь. М.; Л.: Учпедгиз, 1937.
Венстен 2015 — Ш. Венстен. Чукотско-французско-англо-русский словарь. В 3-х т. Анадырь: Б. и., 2015.
Кибрик и др. 2000 — А. Е. Кибрик, С. В. Кодзасов, И. А. Муравьева. Язык и фольклор алюторцев. М.: Наследие, 2000.
Молл 1960—Т. А. Молл. Корякско-русский словарь. Л.: Учпедгиз, Ленинградское отделение, 1960.
Мудрак 2000 — О. А. Мудрак. Этимологический словарь чукотско-камчатских языков. (Studia philologica). М.: Языки русской культуры, 2000.
Bogoras 1910 —W. Bogoras. Chukchee Mythology. (Memoir of the American Museum of Natural History. Vol. 12. Pt. 1; Publications of The Jessup North Pacific Expedition. Vol. 8. Pt. 1). Leiden; New York: E. J. Brill Ltd.; G. E. Stechert & Co., 1910.
References
Bobaljik 2019—J. D. Bobaljik. The Chukotkan "inverse" from an Itelmen perspective. E. V. Golovko, A. M. Pevnov, M. Yu. Pupynina, A. A. Syuryun, A. Yu. Ur-manchiyeva (eds.). Lingvistika i drugiye vazhnyye veshchi: Pamyati Aleksan-dra Pavlovicha Volodina (1935-2017) [Linguistics and Other Important Things: In Memory of Aleksandr Pavlovich Volodin (1935-2017)]. St. Petersburg: Institute for Linguistic Studies, 2019. P. 415-435.
Bobaljik, Branigan 2006 — J. D. Bobaljik, P. Branigan. Eccentric agreement and multiple case checking. A. Johns, D. Massam, J. Ndayiragije (eds.). Ergativity: Emerging Issues. (Studies in Natural Language and Linguistic Theory 65). Dordrecht: Springer, 2006. P. 47-77. DOI: 10.1007/1-4020-4188-8_3.
Comrie 1979 — B. Comrie. Degrees of ergativity: Some Chukchee evidence. F. Plank (ed.). Ergativity: Towards a Theory of Grammatical Relations. London: Academic Press, 1979. P. 219-240.
Comrie 1980—B. Comrie. Inverse verb forms in Siberia: Evidence from Chukchee, Koryak, and Kamchadal. Folia Linguistica Historica. 1980. Vol. 14. Iss. Historica I/1. P. 61-74. DOI: 10.1515/flih.1980.1.1.61.
Dixon 1994 — R. M. W. Dixon. Ergativity. (Cambridge Studies in Linguistics 69). Cambridge: Cambridge University Press, 1994. DOI: 10.1017/ CB09780511611896.
Dunn 1999—M. J. Dunn. Grammar of Chukchi. PhD thesis. Canberra: Australian National University, 1999.
Kasyanova 2019 — P. A. Kasyanova. Neposledovatelnaya ergativnost v chukotskom yazyke [Inconsistent ergativity in Chukchi]. Graduation paper. Moscow: National Research University Higher School of Economics, 2019.
Kibrik 1997 —A. E. Kibrik. Iyerarkhii, roli, nuli, markirovannost i "anomalnaya" upakovka grammaticheskoy semantiki [Hierarchies, roles, zeroes, markedness and "anomalous" package of grammatical semantics]. Voprosy yazykoznaniya. 1997. No. 4. P. 27-57.
Kozinsky et al. 1988 — I. S. Kozinsky, V. P. Nedjalkov, M. S. Polinskaja. Antipassive in Chukchee: Oblique object, object incorporation, zero object. M. Shibatani (ed.). Passive and Voice. (Typological Studies in Language 16). Amsterdam; Philadelphia: Benjamins, 1988. P. 651-706. DOI: 10.1075/tsl.16.21koz.
Melchuk 2004 — I. A. Melchuk. Opredeleniye kategorii zaloga i ischisleniye voz-mozhnykh zalogov: 30 let spustya [Definition of voice and calculus of possible voices]. V. S. Khrakovskiy, A. L. Malchukov, S. Yu. Dmitrenko (eds.). 40 let Sankt-Peterburgskoy tipologicheskoy shkole [40 Years of the St. Petersburg Typological School]. Moscow: Znak, 2004. P. 286-314.
Muravyova et al. 2001 — I. A. Muravyova, M. A. Daniel, T. Ju. Zhdanova. Chukchi Language and Folklore in Texts Collected by V. G. Bogoraz. Moscow: S. n., 2001.
Nedyalkov 1979—V. P. Nedyalkov. Chukotskiy antipassiv i vtorichnaya tranzitiva-tsiya [Chukchi antipassive and secondary transitivization] // G. K. Shirokov et al. (eds.).XIVTikhookeanskiy nauchnyy kongress. SSSR, Khabarovsk, avgust 1979g. Komitet L. Sotsialnyye i gumanitarnyye nauki. Sektsiya "Etnokulturnyye prob-lemy izucheniya narodov Tikhookeanskogo regiona". Yazyki basseyna Tikhogo
okeana [XIV Pacific Scientific Congress. USSR, Khabarovsk, August 1979. Committee L. Social and Human Sciences. Section "Ethno-Cultural Problems of Research of the Peoples of the Pacific Region". Pacific Basin Languages]. Moscow: S. n., 1979. P. 266-268.
Say 2004 — S. S. Say. Leksicheskaya semantika glagola i antipassivnaya derivatsi-ya [Lexical semantics of the verb and antipassive derivation]. D. V. Gerasimov, S. Yu. Dmitrenko, N. M. Zaika, S. S. Say (eds.). Pervaya konferentsiya po ti-pologii i grammatike dlya molodykh issledovateley [First Conference on Typology and Grammar for Young Scholars]. St. Petersburg, September 24-25, 2004. St. Petersburg: Nauka, 2004. P. 86-90.
Say 2008 — S. S. Say. K tipologii antipassivnykh konstruktsiy: semantika, pragmati-ka, sintaksis [Towards the typology of antipassive constructions: Semantics, pragmatics, syntax]. PhD thesis. St. Petersburg: Institute for Linguistic Studies, 2008.
Say 2021 — S. Say. The antipassive derivation and the lexical meaning of the verb. K. Janic, A. Witzlack-Makarevich (eds.). Antipassive: Typology, Diachrony, and Related Constructions. (Typological Studies in Language 130). Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 2021. P. 177-212.
Skorik 1961 — P. Ya. Skorik. Grammatika chukotskogoyazyka [Chukchi Grammar]. Pt. 1: Fonetika i morfologiya imennykh chastey rechi [Phonetics and Morphology of Nominal Categories]. Moscow; Leningrad: USSR Academy of Sciences Publishing House, 1961.
Skorik 1977—P. Ya. Skorik. Grammatika chukotskogo yazyka [Chukchi Grammar]. Pt. 2: Glagol, narechiye, sluzhebnyye slova [Verb, Adverb, Function Words]. Leningrad: Nauka, 1977.
Stenin 2018 — I. A. Stenin. Obshchiye svedeniya o chukotskom yazyke i issleduye-mom govore [General information on Chukchi and the studied dialect]. Amguems-kiy govor chukotskogo yazyka. Grammaticheskiy ocherk [Amguema Chukchi. Grammar Sketch]. 2018. Available at: https://chuklang.ru/media/sketch/ckt_IS_ introduction.pdf (accessed on 19.07.2020).
Stenin ms. — I. A. Stenin. Lichno-chislovoye soglasovaniye [Personal agreement]. Manuscript.
Vinyar 2018a —A. I. Vinyar. Inkorporatsiya pryamogo obyekta [Direct Object incorporation]. Amguemskiy govor chukotskogo yazyka. Grammaticheskiy ocherk [Amguema Chukchi. Grammar Sketch]. 2018. Available at: https://chuklang.ru/ media/sketch/ckt_AV_DO_incorporation.pdf (accessed on 19.11.2019).
Vinyar 2018b —A. I. Vinyar. Suffiksalnyye predikaty [Suffixal predicates]. Amguemskiy govor chukotskogo yazyka. Grammaticheskiy ocherk [Amguema Chukchi. Grammar Sketch]. 2018. Available at: https://chuklang.ru/media/sketch/ckt_AV_ suffixal_predicates.pdf (accessed on 19.11.2019).
Volkov, Ignatenko — O. S. Volkov, D. I. Ignatenko. Glagolnyye derivatsii chukotskogo yazyka skvoz prizmu glagolnoy mnozhestvennosti [Verbal derivations in Chukchi towards the domain of pluractionality]. Acta Lingüistica Petropolitana. Trudy In-stituta lingvisticheskikh issledovaniy. 2018. Vol. XIV. Pt. 2. P. 111-131.
Ziber 2018—I. A. Ziber. Konsonantizm [Consonantism]. Amguemskiy govor chukotskogo yazyka. Grammaticheskiy ocherk [Amguema Chukchi. Grammar Sketch]. 2018. Available at https://chuklang.ru/media/sketch/ckt_IZ_consonants. pdf (accessed on 25.07.2020).
