CC BY
112
Список литературы
1. Аксаков К. С. Обозрение современной литературы // Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика. - М.: Современник, 1981.
2. Дружинин А. В. Сочинения А. Островского. Два тома. - СПб., 1859 // Дружинин А. В. Литературная критика. - М.: Советская Россия, 1985.
3. Ожимкова В. В. «А у нас за Москвой-рекой...» (Москва в судьбе и произведениях А. Н. Островского) // А. Н. Островский. Материалы и исследования. Сб. науч. трудов. - Шуя: ШПГУ, 2006. - С. 232 - 240.
4. Островский А. Н. Островский А.Н. Полное собр. соч.: в 12 т. / под общ. ред. Г. И. Владыкина, И. В. Ильинского, В. Я. Лакшина и др. - М.: Искусство, 1973 - 1980.
Е. В. Никольский
«В начале жизни школу помню я»: автобиографические повествования о сложном детстве (специфика проблематики и жанра)
В статье рассмотрены автобиографические произведения Н. Г. Помяловского, Н. Г. Гарина-Михайловского и Вс. С. Соловьева, в которых изображаются школьные годы; анализируются мотивы критического восприятия и негативной оценки закрытых учебных заведений, противопоставление школы и отчего дома, гуманизма и авторитарного подхода в воспитании, а также оригинальные, сатирически трактуемые образы педагогов. Делается вывод, что данные произведения представляют собой различные модификации романа воспитания.
Ключевые слова: роман воспитания, повести о детстве, автобиографическая проза, гуманизм.
В литературоведении традиционно под романом воспитания (причем произведение может быть не романом в собственном смысле этого слова, а, например, повестью) понимается литературный жанр, который фокусируется на психологическом и нравственном росте главного героя от детства и юности к зрелости. Этот термин был введен в 1819 году филологом Карлом Моргенштерном, но получил широкое распространение в 1870-х годах и на рубеже XIX - ХХ веков. По мнению М. М. Бахтина, это несравненно более редкий тип романа, дающий образ становящегося человека. В противоположность статическому единству здесь дается динамическое единство образа героя. Сам герой, его характер становятся переменной величиной в формуле романа. Изменение самого героя приобретает сюжетное значение, а в связи с этим в корне переосмысливается и перестраивается весь сюжет произведения.
По Бахтину в основу романа воспитания положена определенная педагогическая идея, понятая более или менее широко. Здесь изображается педагогический процесс воспитания в собственном смысле слова. Представление поры детства и юности героя как «золотого времени» в форми-
27
ровании его личности является одной из наиболее ярко выраженных признаков романа воспитания. В анализируемых в данной статье произведениях Н. Г. Помяловского (1835 - 1863) «Очерки бурсы» (1862 - 1863), Н. Г. Гарина-Михайловского (1852 - 1906) «Детство Темы» и «Гимназисты» (1892 - 1895), Вс. С. Соловьева (1849 - 1903) «Пансион» (1889) мы наблюдаем противопоставление мира детства и мира школы, мира взрослой жизни.
Н. Г. Помяловским, автором произведений в прозе («Мещанское счастье», «Молотов», «Брат и сестра» и т.д.), о средних образовательных учреждениях написаны художественные очерки - произведения, более тяготеющие к публицистике, нежели к собственно художественной литературе. Его «Очерки бурсы» изобилуют многочисленными описаниями быта и нравов, которые в них губят едва зародившееся действие. Часто наблюдается «перескок» в повествовании: от начавшейся было бытовой сценки к общему описанию быта и морализаторству. Например, в очерке «Женихи Бурсы» вначале описывается то, как Аксютка доигрался с Лобовым до скверной шутки. Затем идет описание развлечений, потом уже сообщается о прибытии в училище двух женщин (невесты и ее матери), затем - вновь бытовая сценка, а чуть позже только обобщающее сообщение о том, как устраиваются браки, и что из этого выходит. Иными словами, здесь отсутствует типичная для художественного произведения сюжетная завершенность.
У Н. Г. Гарина-Михайловского мы наблюдаем противоположную тенденцию: его повести отличаются четко выстроенным и законченным сюжетом. Правда, и тут встречаются описания быта и нравов, но они короче и их художественная нагрузка не столь значительная, так как стержневая идея произведения - развитие личности главного героя - Темы Карташева и его друзей. Н. Г. Гарин-Михайловский делает акцент именно на психологических аспектах, проводя героя через нравственные испытания, падения и раскаяния, акцентируя внимание на его психологических состояниях. Н. Г. Помяловский, наоборот, акцентируется на бытовом плане: он описывает жилищные условия, лазарет, столовую, подробно изображает также и телесные наказания; если психологическое начало и просматривается, то автор показывает не развитие героя, а, наоборот, его умственную и нравственную деградацию. В первых очерках главный герой - Гороблагодатский, в других появляются иные персонажи, поочередно попадающие в центр внимания автора и читателя. В последнем очерке главным героем является некто Карась - персонаж, выведенный не под именем, а под прозвищем.
Реалистическое описание бурсы и гимназии присутствуют в произведениях обоих авторов. Однако отношение к описываемому разное. Н. Г. Помяловский проявляет склонность к обличительному, сатирическому пафосу. Впрочем, именно таковы его задачи - обличить и осмеять, уничтожить словом и всем ходом повествования «ненавистную бурсу», ко-
28
торую он считал виновницей его не сложившейся жизни, а заодно и всю систему среднего образования в России. Настрой произведения удручающий. Показывая деградацию молодого населения, бездарных и несведущих педагогов, не обладающих элементарными представлениями о гуманизме и человеколюбии, автор еще более сгущает краски. Изображение жестоких игр и забав, а также порочных склонностей во всем их мерзком разнообразии, доносительства и рабской покорности, моральных и физических экзекуций составляет основу произведения. Это уже не полемика с системой образования и воспитания, это ее осуждение и порицание. Н. Г. Помяловский не предлагает никаких советов по реформированию и изменению, а лишь тихо, гласом вопиющего в пустыне, ратует за гуманизм.
Отметим, что эмоциональный настрой повести Г арина-
Михайловского оптимистичен и радостен; здесь показывается формирование юношеской души, и если Тему подстерегают горести, то «печаль его светла». В отличие от Помяловского, писатель не критикует, а полемизирует со сложившейся системой образования и воспитания. В данном произведении директор гимназии озвучивает консервативные идеи, а мать Темы, Аглаида Васильевна, выступает за гуманизацию образовательного процесса. В их диалоге столкнулись два взгляда на воспитание, два разных понимания педагогических принципов. Для директора основное - сплотить всю массу учеников и добиться беспрекословного подчинения для их же блага: «Если это сознание будет глубоко сидеть в нем, - объясняет директор Аглаиде Васильевне, - это даст возможность ему благополучно сделать свою карьеру» [1, с. 167], будто для этой цели не существует более благородных средств. «Убийственное равнодушие... Общие соображения?! - так мысленно спорит с ним Аглаида Васильевна. - Точно это общее существует отвлеченно, где-то само для себя, а не для тех отдельных субъектов. Точно это общее, а не они сами, со временем за них станет в ряды честных, безответных работников своей родины. Точно нельзя, не нарушая этого общего, топтать в грязь самолюбие ребенка» [1, с. 189]. В повестях «Детство Темы» и особенно «Гимназисты» мы воочию видим плоды воспитания такого рода, проявляющиеся в неоправданной и необузданной детской жестокости как друг к другу, так и к учителям, в убогости внутреннего развития и бедности интересов части из них.
О том же только с большим обличением писал и Помяловский. Но Гарина-Михайловский повествовал о положительных сторонах педагогического процесса. Так, например, в главах «Журнал» и «Гимназия» он говорит о том, что гимназисты неплохо владеют научной терминологией (типический, физический, патологический), знакомы с новинками литературы (они подражают сборнику 1848 года «Физиология Петербурга»), читают серьезную литературу (Писарев, Писемский), о том, что у них формируется критическое мышление (диалог Темы с матерью), о том, что они прекрасно знают древние и новые языки. При чтении этих глав созда-
29
ется впечатление, что гимназисты XIX века гораздо образованнее и начитаннее некоторых современных студентов.
В своих произведениях авторы по-разному создают образы своих героев. У Помяловского герои отличаются однобокостью, прямолинейностью, за исключением наиболее детально разработанных - Карася и Семенова. Скорее это обусловлено задачами писателя воплощением основной мысли об «уродующей бурсе. В отличие от него Гарин-Михайловский создал замечательные, полнокровные образы, среди которых Тема Карташев и Аглаида Васильевна, образованная и умная женщина, истинная аристократка и любящая мать, она несет в себе любовь к сыну, идеалы добра и стремления жить по-христиански, хотя это не всегда получается. Именно она формулирует и озвучивает гуманистические идеи в области воспитания и образования, за которые ратует и автор. Таким образом, можно сказать, что Аглаида Васильевна является авторским резонером.
Проблема авторитарного и гуманистического подходов отображена и в повести Вс. С. Соловьева «Пансион» (1889), которая написана в форме автобиографии героя-рассказчика. В первых же строках повести Всеволод Сергеевич вводит читателя в контекст событий и фиксирует автобиографический характер повествования: «Автора книги моей жизни, от лица которого ведется рассказ, я назову Гавриилом Веригиным. Возьму для начала несколько глав из его отрочества, а именно из того времени, когда ему пришлось столкнуться с чужими людьми и получить первые уроки жизни» [2, с. 206]. Обратим внимание на это авторское замечание. Здесь присутствуют автобиографические детали. Как известно, мать писателя происходила из украинского дворянства и в их московском доме жили слуги, приехавшие вместе с господами с Херсонщины в первопрестольную. Эпизодическим персонажем в повести «Пансион» стала «Дарья, хохлушка, доверенная горничная... матери, бывшая в числе людей, подаренных дедом моему отцу» [2, с. 239]. Родители и слуги редко навещали Ганю в пансионе, и его жалобы на то, что в этом учреждении ненормальные порядки, всерьез не воспринимали. Всеми забытый родными, ставший одиноким мальчик знакомится с новым своим жилищем и в течение полутора месяцев так привыкает к нему, что и коричневые стены, и плац, и узкие, темные коридоры становятся как бы частью его самого. Как медленно, скучно и тяжело тянулся первый день в корпусе. Потом начинались занятия.
В повести «Пансион» представлена целая галерея педагогов. Поскольку учебное заведение было основано немецким предпринимателем Тимер-маном, то в первую очередь Всеволод Соловьев начинает изображение характеров с этой нации. Мы встречаем некоего Хинца, про которого говорится, что он был «грязный, глупый и глухой человек, постоянно облепленный пластырями». Он, страдая хроническим насморком, «мыл в классе из графина под плевательницей свои носовые платки, а затем сушил их на подоконниках» [2, с. 301], а класс в это время «предавался своим инстинк-
30
там» [2, с. 301]. О других немцах было сказано, что некто Гринвальд «сухой, как мумия, человек средних лет, или спал на кафедре, или вел беседу со своими немчиками, которыми только и занимался» [2, с. 301]. Примечательна и характеристика хозяина пансиона, господина Тиммермана. О нем Вс. Соловьев пишет так: «Он носился по зданию со своей развевавшейся гривкой и склоненною набок головою, взвизгивал, иногда совсем некстати, произносил привычное "silence"... где-то витал мыслями, о чем-то мечтал» [2, с. 300]. Но педагогическая и административная деятельность, видимо, его не занимала. И впоследствии выяснилось, что его любимым занятием, сущностью его жизненных увлечений были веселые беседы с разными родственниками и товарищами, московскими немцами всяких профессий, вследствие чего «тиммермановский нос краснел не по дням, а по часам...» [2, с. 301].
Всеволод Соловьев специально отмечает, что надзора над пансионом со стороны министерства народного просвещения не существовало никакого. Раз в год приезжал генерал, попечитель округа. К этому дню, всегда известному заранее, всё принимало приличный вид. Тиммерман облекался в отличный фрак, сшитый его кузеном и другом, известным московским портным, расшаркивался перед генералом. К кафедре вызывались самые «.лучшие и находчивые ученики и хорошо отвечали на заранее сообщенные им учителями вопросы» [2, с. 309]. Один из пансионских педагогов (на сей раз француз, а не немец) мсье Дерондольф был барабанщиком в севастопольскую кампанию, попал в плен к русским и вот очутился надзирателем: «.он положительно находил удовольствие наказывать мальчиков.» [2, с. 284]. Ему было уже лет за пятьдесят, небольшой, сутуловатый, на голове мало волос, жидкие бакенбарды, изрытое морщинами лицо, нависшие брови; над черными мрачными глазами большие мешки, беззубый рот. Другой француз, Мартене, «добродушный и наивно-комичного вида толстяк, называвшийся. «водовозом», только и делал, что рассказывал своим любимчикам смешные и непристойные анекдоты.» [2, с. 302].
Итак, отрицательные персонажи повести - это носители зла, ожесточенные жизнью, аморальные и циничные. Хищники по природе, всегда наживающиеся за счет других, они отвратительны, слишком гротескны и карикатурны, чтобы быть правдоподобными. Другим отрицательным фактором стали бытовые условия, в частности плохое питание. Приведем несколько примеров из повести. Главный герой вспоминает: «Грязная, толстая, дырявая скатерть, такие же салфетки. Предо мною на толстой сероватой тарелке суп. Я попробовал и тотчас же оставил ложку. Вслед за ним подали нам по куску жесткой говядины, облитой каким-то вязким и дурно пахнущим соусом. Я понюхал, меня даже стало почти тошнить» [2, с. 237]. А «как-то недавно в миске со щами нашли целую мышь» [2, с. 237]. Мотив противопоставления дома и училища реализуется и в том, как сервируются обеденные столы. Гане Верегину «.живо, живо так представля-
31
лись наши завтраки и обеды. Еще вчера я сидел за столом, покрытым чистой скатертью. Мне представлялись вкусные кушанья, всякие сласти» [2, с. 238]. Результаты антипедагогического процесса не могли заставить себя ждать. Несмотря на злость (деспотичность) некоторых надзирателей и постоянные наказания (преимущественно отказом от обеда или ужина), распущенность пенсионеров была необыкновенна. Но была и другая, еще более жестокая сторона жизни - отношения воспитанников между собой, основанные на культе силы, которые могли родиться только в обстановке полнейшего равнодушия к детским судьбам со стороны взрослых. Все воспитанники делились на угнетателей и угнетенных, редко кому удавалось остаться вне этих категорий, сохранить свою независимость. Все решала сила. Г остинцы, приносимые из дома, тут же вырывались из рук старшими воспитанниками. По словам главного героя, «присланные из дому припасы находили себе удобное помещение в желудке Доримедонтова» [2, с. 296]. Бедствия младших на этом не ограничивались: большинства вещей они не имели права касаться. Процветали надругательство и избиение слабых. Га-ня Верегин навсегда расстался с пансионом после избиения толпой мальчишек числом «человек двадцать»: «Побои оказались очень сильны, и после того года два я лечился...» [2, с. 324-325]. Ганю Веригина забирают домой. Как отмечал Всеволод Соловьев в финале повести, все-таки пансиону пришел конец. В конечном счете старшие воспитанники натворили «.нечто несказанное. Произошел крупный скандал. звезда рассадника просвещения померкла - и уже не засветилась больше» [2, с. 325].
Итак, трем повестям, проанализированным в данной статье, присущи черты, соответствующие классическому роману воспитания. Это и внимание к психологическому состоянию души героя, и элементы автобиографизма, и хронологическая последовательность событий, и изображение поры детства и юности как золотого времени в формировании личности героя, и наличие противопоставления «дом - школа». Все эти черты позволяют нам соотнести данные произведения с европейской традицией жанра.
В повестях «Пансион», «Детство Темы» и «Гимназисты» главные герои проходит болезный путь социализации. Из радостной жизни в хлебосольном барском доме они попадает в учебные учреждения, где все перевернуто над 180 градусов, где господствуют иные ценности, если их вообще можно назвать ценностями: право сильного, хамство, грубость жестокость.
Отсутствие систематического образования отличает тиммерманов пансион. Более того, в произведении представлены две галереи отрицательных образов: бездарных педагогов и грубых воспитанников. Авторитарный подход и издевательство над учащимися встречает и Тема Карташов. Итогом пребывания главных героев в учебных заведениях становится не только закалка их характеров, приобретение ими социальнопсихологического опыта, но и то, что барчуки начинают дорожить тем, что
32
им казалось простым и естественным: отчим домом, заботой родных и слуг. У Гани и Темы происходит изменение ценностей.
В «Очерках бурсы» Н. Г. Помляловский ставил совсем иные задачи. Важный вывод из этой книги можно сформулировать так: конечно, выработка праведных качеств очень важна, но не менее важно не сломить характер и более того не воспитать порок репрессивными методами, описанными в очерках (постоянный контроль, необъективные упрёки, физические наказания, издевательство, половое распутство). Бесспорно, талантливые очерки освещали один скромный, но очень темный уголок русской жизни, куда не заглядывало еще ничье независимое око. В Петербурге — центре культурной жизни, существовала известная до сих пор лишь по добродушному описанию Гоголя и Нарежного бурса и что в этой бурсе творились дела, поражавшие своей бесцельной и бесчеловечной жестокостью. Эту книгу можно назвать своего рода «антипедагогической поэмой» и романом антивоспитания.
Исследователи романа воспитания традиционно выделяют систему признаков, характеризующих специфику данного жанра: внутреннее развитие героя, раскрывающееся в столкновениях с внешним миром; уроки жизни, получаемые героем в результате обучения и воспитания; изображение становления характера главного героя с детства до определенного зрелости; активная деятельность центрального персонажа, направленная на установление гармонии и справедливости; стремление к идеалу, гармонически сочетающему физическое и духовное совершенство; метод интроспективного изображения событий и допустимость ретроспекции; принцип моноцентрической композиции и ее стереотипность; движение героя от крайнего индивидуализма к обществу и др. При этом еще Бахтин с самого начала оговаривает невозможность точного определения романа воспитания, поскольку он, как и все виды и жанры, находится в процессе непрестанного изменения и развития. В повести Всеволода Соловьева «Пансион» мы наблюдаем своеобразную модификацию данного жанра: здесь лишь эпизод из жизни человека, но очень значимый, поскольку главный герой взрослеет и смотрит на мир по-иному. В произведения Гарина-Михайловского и Помяловского описан длительный процесс образования. Но все эти произведения объединяет критическое отношение авторов к школьному воспитанию. Причин, на наш взгляд, можно назвать две: во-первых, объективные несовершенства и пороки среднего образования во второй половине XIX века, во-вторых, болезненность и трудность самого процесса социализации личности.
Список литературы
1. Гарин-Михайловский. Н. Г. Детство Тёмы. Гимназисты. - Минск, 1985.
2. Соловьев Вс. С. Новые рассказы. - СПб., 1892.
33
