CC BY
197
ВОСПИТАНИЕ НЕНАВИСТИ:
ОБРАЗ РОССИЙСКОГО ДВОРЯНСТВА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX В.
М.В. СМАХТПНА
Кафедра истории России Российский университет дружбы народов 117198 Россия, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10-1
В последнее время в современной российской историографии принято рассматривать художественную литературу как содержательный, яркий и богатый источник по истории России в связи с поворотом к исторической антропологии, изучению истории ментальностей.1 Традиционная документальная база была не способна прояснить ряд вопросов. Именно в это время литературные произведения стали «новыми источниками понимания» отечественной истории XIX-XX вв., поскольку в них запечатлены многие черты повседневности, нормы поведения, настроения, пристрастия, образ жизни, самосознание всех сословий российского общества. К сожалению, на сегодняшний день большая часть русской художественной литературы все еще остается не изученной учеными/ Этот факт свидетельствует о невостребованности беллетристики как документа, хотя благодаря структурализму научный мир признал все литературные тексты прошлого и настоящего историческими источниками.
Образы российских помещиков, сформированные в беллетристике, еще не стали предметом глубокого научного исследования в современной российской историографии, несмотря на то что ряд исследователей признает художественные произведения источником, «заслуживающим особого внимания и раскрывающим широкую панораму провинциальной жизни и в ней - место и роль усадьбы как фактора, формирующего условия бытия внутри собственной пространственной среды и ближайшей округи».3
Данная статья посвящена выявлению и анализу отрицательных черт российского поместного дворянства4 в пореформенное время с экскурсом в предшествующий период на основе применения историко-антропологического подхода и художественной литературы 30-40-х гг. XIX - начала XX вв. как источника (произведения А.И. Г ончарова, A.B. Дружинина, А.Н. Апухтина, И.С. Тургенева, Н.Г. Помяловского, А.Н. Островского, Н.С. Лескова. М.Е. Салтыкова-Щедрина, А.И. Куприна, А.Ф. Писемского, Н.Г. Гарина-Михайловского, П.Д. Боборыкина, А.П. Чехова, Ф.М. Достоевского, JI.H. Толстого, И.А. Бунина).
Подобный выбор документальной базы объясняется тем, что русская национальная литература является прежде всего дворянской (а потому и помещичьей) литературой. Поэтому мы вполне можем рассчитывать на то, что писатели хорошо знали свое сословие, а созданные ими собирательные образы помещиков жизненны и реалистичны. Итак, начнем разбор отрицательных черт дворянства, которые были зафиксированы этими писателями.
Среди негативных черт, подверг авшихся писателями особой критике, - такие черты дворянства, как гонор, снобизм, чванство как черта больших бар,5 барское высокомерие и спесь, что прививалось также и детям.6 Дворянское высокомерие, как правило, было обращено на низшие сословия - купечество, мещан, крестьян, разночинцев или даже на представителей низшего дворянства, чиновничества.7
Сословная спесь проявлялась также в том, какие занятия считались недворянскими. Так, стать артистом для человека из знатного рода было немыслимо, поскольку общество относилось к такой профессии как к сраму, бесчестью не только самого дворянина, но и его семьи.
Искусством можно было заниматься только на дилетантском уровне - заполняя свой досуг и «для общества», но не в коем случае не зарабатывая этим на жизнь.4 Профессия актера для девушки или мужчины благородного происхождения также считалась в среде провинциального общества неприличным занятием. Она воспринималась как недворянское дело, поскольку роль актера сродни роли шута, развлекающего публику,9 и только действительно талантливая актриса, получившая признание и любовь публики, могла рассчитывать на одобрение.10 К физическому труду также относились как к недворянскому делу. Причем такое поведение считалось девиантным не только в среде дворянства, но и в купечестве, среди рабочих.11
Низкий уровень образования ряда помещиков и провинциальных барышень, сохранившийся и ко времени проведения крестьянской реформы, был притчей во языцех.1” Как правило, такие ограниченные люди враждебно относились ко всему иностранному и отличались ура-патриотизмом.13
Часто в литературе критиковалась система воспитания детей, как мальчиков, так и девочек. Например, директор гимназии не ценил товарищества, поощрял в детях ябедничество.14 Проблема плохого воспитания ставится в литературе как общественная, особенно это касается качества женского образования. По мнению просвещенного мужчины, спутница жизни должна быть женщиной и подругой, а не ребенком и «пансионеркой».15 Результатом ограниченного «институтско-опереточного» воспитания девушек были шаблонные представления о жизни, а также дурной вкус,16 что делало невозможным ведение трудовой жизни.17
Резко негативное отношение к аристократии писателей, по мнению И.С. Тургенева, стало общим местом в литературе:
Да сверх того вся пишущая братья
и '8
На «свет и роскошь» сыпала проклятья ...
Уничижительной критике подвергается склонность знати к праздности, светскости, пустым занятиям в произведениях И.С. Тургенева и не менее известного бытописателя II.Д. Боборыкина.19 Авторы обличали фальшь аристократии: «Ведь "хороший тон" не велит человеку быть самим собой... Надо стереть с себя все свое и походить на всех!»."0 Благородное общество, высший свет изображалось как общество пустых людей - сплетников и злословов, слепо следующих какому-нибудь дутому авторитету.21 Помимо пустых интересов, резкой критике подвергалось и отношение к людям представителей высшего света. Человека, ставшего ненужным, «даже не бросают, а просто роняют..: как перчатку после бала, как бумажку с конфетки, как не выигравший билет лотереи-томболы».““
Мелкие и средние помещики также не любили аристократов как чужаков, «гордецов», хотя и могли уважать их «за отличные, аристократические манеры».23 Часто провинциальное национальное общество, которое жило в тяжелое время интересами своей страны (например, во время Крымской войны), противопоставляется аристократии, чуждой всему национальному/4
На страницах книг П.Д. Боборыкина запечатлены колоритные портреты типичных представителей тог дашнего провинциального дворянского общества, характеристика которого в общем не лестна: его писатель изображает как сборище праздных и глупых людей.25 Причем и в произведениях других писателей такая оценка давалась как городскому, так и сельскому провинциальному обществу,26 в деревне «не только скучно, но и душно».27 Критика нравов провинциального города перекочевывает из произведения в произведение. «Только едят, пьют, спят, потом умирают... родятся другие и тоже едят, пьют, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством, и жены обманывают мужей, а мужья лгут, делают вид, что ничего не видят, ничего не слы-
-) g
шат, и неотразимо пошлое влияние гнетет детей, и искра божия гаснет в них...»." Доктор Благово говорит о том же: «В городе страшная скука, нет ни одной живой души, не с кем слово сказать», «всё гоголевские свиные рыла».‘9 Нравственное состояние провинциального общества определяет бесчестность и взяточничество.30
Отсутствие корпоративной солидарности, разобщенность дворянства как свидетельство нестабильности в обществе,31 разделение сословия на несколько идеологических крыльев -
консерваторы и либералы, радикалы, в то время как общество нуждалось в консолидации, также стало предметом нападок писателей.3“ Даже в деле просвещения народа, которое традиционно считалось миссией дворян, «нет взаимопонимания», существовали две партии: «народопоклонники» выступали за образование, а ретрограды против.33 Отсутствие корпоративности проявлялось и в том, что дворяне не помогали друг другу в случае разорения ради спасения доброго имени представителя своего сословия.34
О разобщенности провинциального и столичного дворянского общества свидетельствовал известный бытописатель пореформенного периода А.П. Чехов. Его герой, молодой дворянин Полознев, порвал с приличиями, став в родном городке обычным маляром. Занимаясь недворянским делом, он шокировал все патриархальное общество - и провинциальное дворянство, и другие сословия, которые считали, что занятие Полознева подрывает сословный принцип.3' В итоге, по просьбе его отца, возмущенного профессией и образом жизни сына, губернатор вызвал Полознева-младшего к себе и сделал внушение, обещая в случае неповиновения принять и «крайние меры».
Попытка губернатора в пореформенное время вмешаться в частную жизнь вольного дворянина, заставить его с помощью административных мер отказаться от своего образа жизни вызвало недоумение и смех у просвещенной барышни, дочери местного инженера-предпринимателя: «Если бы это рассказать в Петербурге!»36 Тогда просвещенным столичным либералам подобное поведение губернатора могло показаться не только смешным, но и отсталым: ведь проведенные реформы практически свели на нет сословность как принцип жизни всего российского общества. Однако провинциальное общество - традиционное и с трудом принимающее новые нормы и ценности - было полностью солидарно с губернатором. Речь шла о трагическом расколе в пореформенном обществе, непонимании друг друга: то. что было уже недопустимо в Петербурге, продолжало считаться нормой поведения в провинции. Жизнь в столицах и российской глубинке «протекала до известной степени в разном историческом времени».'7 Подобный вывод о расколе провинциального общества мы можем сделать и из публицистического, фактически документального наследия писателя. В пореформенное время «нижегородское общество как нарочно расползлось в разные стороны. Исчезла даже прежняя светско-хлебосольная господская связь и не заменилась ровно ничем».38
В более поздний период, к концу века, общество так и не консолидировалось; и эта разобщенность приводила к росту индивидуалистических настроений в интеллигентской среде. Одной из примет яркого индивидуализма того времени стало увлечение спортом, в том числе тогда же вошедшим в моду велосипедом.39 Спорт становился способом проявления своей индивидуальности, но вместе с тем и своеобразной данью моде, средством выказать свою про-
40
грессивность, поэтому он превращался, по словам автора, во «что-то вроде религии».
Писатели критиковали также «публичность» общественной жизни дворянства, невозможность заводить кружки: «В то время немыслима была отдельная, самостоятельная жизнь, какие-нибудь маленькие интимные кружки. Нужно было знать всех...».41 Общество «не позволяло никому обособляться» и «очень ревниво охраняло свою сословность».42
В этом же письме автор обличает барское и чиновничье безделье, праздность. Повседневность складывалась из знакомств, выездов, а также «двух домашних развлечений: водки и гранпасьянса», все другие «господские затеи: музыканты, песенники, актеры и проч.» устраивались только по праздникам, они должны были развлекать гостей и их радушных хозяев. «Все это... [«атрибуты барского гостеприимства»] не составляло интимной домашней обстановки, а напротив обстановку публичную».43 При этом писатель утверждает, что фактически отсутствовал содержательный досуг. Он подменялся неизбежным общением исключительно в замкнутом, односословном кругу.
Праздный образ жизни дворянства, барская лень помещиков, отсутствие живого дела, неумение жить по средствам критиковались литераторами с давних пор и являлись главной чертой провинциапьных бар.44 Героиня поэмы Тургенева «Андрей» Авдотья говорила о пустоте, скуке провинциального существования, отсутствии занятий, «пустыне», где ей «страшно душно».45
Образ жизни помещиц и уездных барышень в деревне - это тоска от безделья, молитвы, уход за кошками, гранпасьянс и нытье.46 Писатели подчеркивали, что в деревне происходила деградация, «работа физического и нравственного разрушения» личности в результате праздности и скуки. А Салтыков-Щедрин заявлял о том, что праздность и пустословие - синонимы.47 Авторы
** 48
писали о безнравственности праздного существования, призывали дворянство к труду, что вызывало у последних часто резкое неприятие.49 Новая женщина-дворянка, занимавшаяся делом, - было явлением крайне редкое. Большинство, в том числе и одержимые порывом работать, - такие, как Лиза Бахарева и Елена Бертольди из романа Лескова «Некуда», только читали новые книги и умели хорошо говорить о необходимости личного труда.50
Помяловский объяснял российскую праздность как явление жизни благородного сословия тем, что для высшего класса было характерно «презрение к труду, как признаку зависимости, и любовь к праздности, как имеющей авторитет свободы и человеческого достоинства».51 А Чехов устами своего героя Лихарева заявлял, что праздность - исконная черта русского человека: «Природа вложила в русского человека необыкновенную способность веровать, испытующий ум и дар мыслительства, но все это разбивается в прах о беспечность, лень и мечтательное легкомыслие...».52
Основная проблема дворянства в XIX веке - неприкаянность, отсутствие живого дела.5'’ Выведенный в русской литературе дворянский тип 40-50-х гг. - это лишние люди. Лишними они стали потому, что нигде, ни в какой сфере общественной и государственной жизни не могли себя реализовать. Государственная служба не воспринималась ими как нужное, полезное обществу «дело».54 Автопортрет героя «Обрыва» Райского является характеристикой такого типа лишних людей: «...я урод, я... я... не знаю, что я такое, и никто этого не знает. Я больной, ненормальный человек, и притом я отжил, испортил, исказил... или нет, не понял своей жизни». И далее: «Он чувствовал и понимал, что он не лежебока и не лентяй, а что-то другое...».55 Об отсутствии дела у дворянства говорит и Михалевич, университетский приятель Лаврецкого: «А то есть у нас такие господа.., которые всю жизнь свою проводят в каком-то млении скуки, привыкают к ней, сидят в ней... О, это мление скуки - гибель русских людей! Весь век собирается работать противный байбак...».56
В пореформенную эпоху от человека еще активнее требовалась высокая социальная активность и инициативность. Поэтому авторы критиковали нежелание дворянства заняться делом, когда, наконец, представилась такая возможность. Не служить на благо обществу становится стыдно.57 Очень часто в литературе описывалась ситуация, когда дворяне и в пореформенное время оказывались не способны уже вообще ни к какому делу; в новое время происходит еще большая нивелировка ценности службы: авторы отмечали вообще не-
58
способность дворян к систематическому труду.
Чинопоклонство также традиционно подвергалось сильной критике и осмеянию в русской литературе. Писатели критиковали в среде дворянства состояние «искательности», раболепства, через что делалась часто большая карьера. При этом забвение традиций и самосознания сословия приводило к его упадку.59 Служебная иерархия неукоснительно соблюдалась и являлась характерной чертой светской жизни губернских городов в николаевское время.60 «Бывало. - вспоминал II.Д. Боборыкин новогодние балы в нижегородском дворянском собрании, - посредине залы стоит величественно губернатор и вокруг него чины и власти. Все подходят и кланяются».61
На смену чинопочитания в предреформенную пору пришли новые веяния - неуважение к рангу;62 само же провинциальное общество стало аморфным: оно не имело собственного мнения; мнение формировалось представителями власти и другими авторитетами. После крестьянской реформы, когда в моде были либеральные идеи, над требованием провинциального помещика-ретрограда соблюдать иерархию продвинутый столичный чиновник Си-пягин просто смеется: «...всё это пахнет, извините, чем-то весьма отсталым».63 «Радикально изменился», по свидетельству Боборыкина, и вид зала после проведения реформ, зимой 1863-1864 гг.: «Во-первых, никакого центра, все врассыпную... Присутствие начальника губернии никем не замечалось. Предводитель тоже забился в уголок, чины и власть слива-
лись с массой...». Не было «ни прежнего чинопочитания, ни смешных черт барского чванства, ни прежней тонности».64 Речь идет о либерализации общества; этот процесс затронул даже провинцию. Однако перед нами предстает странная картина; старая структура общества разрушена, но новой в этот переходный, трансформационный период еще не образовалось. Баре и чины еще не нашли себе занятия, созвучного тому историческому периоду, а также не определились со своим новым местом.
Одним из объектов высмеивания писателей становится казенный, сословно-обшественный или идейный «мундир», который «надевали» на себя дворяне, а потом и разночинцы в виде славянофильства,65 англоманства, либерализма и гуманизма, скромности и радикализма. Монологи и диалоги персонажей беллетристики Боборыкина 1880-1890-х гг., отразившие борьбу идей и сословных распрей в русском обществе того времени, пронизаны протестом против «казенщины» «обязательного» или «полуподневольного направленства», «добровольного рабства перед каким-нибудь сочиненным принципом», против всех видов «мистического народничества». Мундир - это всегда фальшь, нечто наносное, ненастоящее, поверхностное, заимствованное в виду отсутствия собственных мыслей6” Герой романа Тургенева «Дым» Потугин пытается объяснить отсутствие у благородного сословия собственных убеждений «привычками рабства».6' При этом, как правило, политическую маску дворяне надевали в зависимости от моды, а сами идеи вычитывались из журналов. Когда пришло время реформ, среди просвещенной части дворянства явилась потребность стать либералами. В либерализм играли не только дворяне,68 но и власть.69 Авторы показывали поверхностные корни российского доморощенного либерализма, когда при внезапной перемене политического курса или изменении обстановки моментально менялись и политические взгляды дворян'0, которые от ура-патриотизма71 могли быстро перейти к заискиванию перед Западом.72
Еще более резко осуждали русские писатели презрение, нелюбовь дворян к народу, непонимание его жизни и нужд ". Авторы отмечали, что в среде аристократии часто не знают о крестьянских бедах74 либо презирают народ.75 Критиковалась и «лицемерная» благотворительность дворянства. Анализ истинного смысла всевозможных «благотворительных» мероприятий и проектов издавна занимал Чехова (рассказы «Княгиня», «Скуки ради», «Жена», повесть «Дом с мезонином»). Для княгини из одноименного рассказа благотворительность -это игра, «желание забавляться живыми куклами и ничего другого», она «не умеет отличать людей от болонок».16
Идея дворянского возрождения связывалась в сознании многих общественных деятелей и писателей с народолюбием. «Цивилизация, основанная на угнетении и паразитарном образе жизни, породила надрывную любовь к Дальнему. Оно с течением времени превращалось в народобожие».7' Но некоторые авторы в своих произведениях критически осмысливали народопоклонство как слепое преклонение перед народом, следствие представления о цивилизаторской миссии дворянства - служение народу и его пагубность.78 Тургенев в романе «Дым» высмеивает кружок Губарева, исповедующего народопоклонство: «...мы, мол, образованные люди, - дрянь; но народ... о, это великий народ! Видите этот армяк? вот откуда всё пойдет. Все другие идолы разрушены; будемте же верить в армяк».79
В ходе проведения крестьянской реформы усилилось оскудение сословия. Процесс массового разорения дворянства свидетельствовал для русских писателей о его низкой жизнеспособности. Разорение происходило вследствие мотовства, жизни не по средствам на широкую ногу.80 Впрочем, о разорении, оскудении и деградации дворянства многие писатели-дворяне писали с болью.81 Они неоднократно подчеркивали, что после реформы 1861 г. происходило не просто вымирание сословия, но его вырождение, деградация - дворяне спивались, кончали жизнь самоубийством.82 В этих случаях среди причин обеднения и вымирания дворянских родов после отмены крепостного права указывались забвение дворянских традиций;83 и занятие «барышничеством», не достойным звания дворянина, в результате чего дворянские ценности и кодекс чести дворянина забывались; и «прислужничество», из-
84
за которого лучшие дворянские роды смешивались с «выскочками»; и «старокрепостниче-
85
ское» и «новооуржуазное» хищничество; и неумение заниматься хозяйством; и мотовство, неделовитость сословия, неумение жить, считая, поскольку в представлении «благородных» считать - это не дворянское дело.86 В ряде произведений авторы видели причину разорения сословия и в том, что дворянство «отделялось от народа», перенимало иностранную, чужую культуру и забывало русскую, родную, свои традиции и корни.87
Боборыкин, Чехов, Тургенев, Толстой констатировали тот факт, что дворяне не умеют рассчитывать, вести коммерческое дело и плохо ведут хозяйство.88 Действительно, в России удачливые аграрные предприниматели-дворяне были редким явлением, не став типичным даже к концу века, хотя именно для дворянства правительство создавало особо благоприятные условия для занятия торговлей и промышленностью: им не требовалось для этого официального оформления, что позволяло избегать налогового учета.89 Те же дворяне, которые все-таки занимаются предпринимательством, снова не встречали у писателей сочувствия, гак как вели свое дело нечестно и несправедливо, пытаясь любым путем заработать деньги. Подобная «деловитость» на фоне непредприимчивых и пассивных дворян представлялась в литературе сродни мошенничеству, как «пустое фрондерство и хищническое делечество».90 Писатели подчеркивали безнравственность как получения помещиками штрафов с мужиков,91 доходов с кабаков и трактиров, где спивается народ,92 ссужения крестьян хлебом и деньгами под сто и более процентов,93 так и равнодушных разговоров о невежестве крестьян и необходимости их просвещения, которые есть только лицемерие и фарс с целью заглушить совесть.94
Конечно, многие писатели называли в своих произведениях и положительные черты дворянского сословия в лице отдельных его представителей: «настоящий» патриотизм, хлебосольство помещиков, исчезновение сословной спеси. В литературе приветствовались попытки дворянства найти свое место в обществе; писатели все же изображали иногда людей дела, аграриев-профессионалов, «работников», осознавших ценность личного труда, занимающихся живым делом на пользу общества или благотворительностью, широким просвещением народа, служащих отечеству, за которыми было «будущее дворянского сословия и страны». Как позитивный процесс писатели отмечали консолидацию общества в периоды бедствий, во время борьбы с голодом и эпидемиями. Однако при этом описаннные выше и многие другие негативные черты в изображении дворянства все-таки безусловно преобладали. Даже в тех произведениях, чьи авторы «болели» за дворянство, оно представлялось «ущербным» сословием.
Итак, в русской дворянской художественной литературе критиковались, как правило, такие черты дворянского сословия, как снобизм, спесь, чванство и высокомерие, направленные на низшие сословия; низкий уровень образования помещиков, сама система воспитания детей, качество получаемого, особенно женского, образования; чинопоклонство. Барское и чиновничье безделье, праздность, отсутствие живого дела, судя по русской литературе, являлись главными чертами провинциальных бар. Но дело было не только в лени, дворяне часто показывались просто неспособными реализовать себя в сфере общественной жизни. Резко отрицательное отношение к аристократии, как и негативная характеристика городского и сельского провинциального дворянского общества стали общим местом в литературе. Писатели изображали провинциальное общество как сборище праздных и глупых лицемеров. Авторы отмечали в высшей среде дворянства непонимание жизни народа, его бед и нужд, а также презрение к народу, изобличали лицемерную благотворительность. Осуждались «крепостнические замашки» ряда помещиков. Многие литераторы писали о нестабильности пореформенного общества, отсутствии корпоративной солидарности в среде дворян, что приводило к росту1 индивидуалистических настроений в интеллигентской среде. В беллетристике высмеивался также идейный «мундир» как признак отсутствия своих мыслей, будь то англоманство, либерализм, славянофильство или гуманизм. Писатели критиковали также псевдопатриотизм дворянства и заискивание перед Западом. Авторы показывали в своих произведениях опасность «народопоклонства», с которым связывалась идея дворянского возрождения, принесения во имя народа ненужных жертв и отказа от своего сословия и привилегий со стороны дворянства. В литературе критиковалось отсутствие предприим-
чивости, жизненная пассивность героев дворянского происхождения в новых условиях; типический положительный образ удачливого аграрного предпринимателя или промышленника из дворянства так и не был создан. Многие произведения отмечали оскудение и разорение дворянства в результате реформы.
Критикуя дворянство и открывая всему обществу отрицательные черты этого сословия, русские авторы XIX в., несмотря ни на что, продолжали верить в его необходимость для страны, ведь героев, достойных сопереживания и симпатии, они находили лишь в этой среде. Но в то же время классическая русская литература, создававшаяся в основном самими дворянами, формировала образ «благородного сословия» с акцентированными негативными характеристиками, стимулируя тем самым нелюбовь и даже ненависть «к барам» во все возраставших кругах читателей, ширившихся прежде всего за счет разночинцев и других новых городских слоев, а также, в определенной степени и крестьянства. Это «воспитание ненависти» сыграло огромную роль позже, в событиях первых десятилетий XX в.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: История России XIX-XX веков: Новые источники понимания / Под ред. С.С. Секиринского. М., 2001 • Секиринский С.С. История и литература. В несовпадающих ракурсах“1 // Отечественная история. 2002. № 1. С 4, Зверев В.В. Художественная литература как исторический источник (К постановке проблемы) // Ежегодник историко-антропологических исследований. 2001/2002. М., 2002. С. 66-67.
1 Дворянская и купеческая сельская усадьба в России XVI-XX вв. Исторические очерки. М., 2000. С. 290.
4 Положительные черты сословия являются предметом отдельного исследования. В рамках одной статьи рассмотреть всю совокупность черт не представляется возможным
' Тургенев И.С. Дворянское гнездо // Собрание сочинений в 12 т. М., 1976. Т 2. С. 142: Ь-н П. Из Нижнего Письмо второе//Библиотека для чтения 1864 .Ys 9 С 41-42. («Корреспонденция»),
I Гарин-Михайловский Н Г Детство Темы // Гарин-Михайловский Н Г. Детство Тёмы. Гимназисты. М., 1977. Т. 1 С 12,14
Боборыкин П.Д. Княгиня /7 Вестник Европы. 1896 Т I. jV» 1 Январь, С. 75; Т. 2. № 3. Март. С. 46, 61, 65, 73. 78, 82: Т. 2. Не 4. Апрель, С, 563: Кн. 2. Февраль С. 508: Г 3. № 6 Июнь. С 578; Тургенев И.С Отцы и дети // Тургенев И.С. Собрание сочинений в 12 тт. М., 1976. Т. 3. С 162, 171, 187; Он же. Рудин // Там же. Т. 2, С. 85; Гончаров И.А. Обрыв. М., 1977. С. 186, 250-251, 417: Толстой Л.Н. Анна Каренина. Л , 1979. Ч. 1^4. С, 175; Помяловский Н.Г. Мещанское счастье // Помяловский Н.Г. Мещанское счастье. Очерки бурсы. М., 1981. С. 68: Чехов А.П. Рассказ госпожи NN // Чехов А.П. Рассказы Л„ 1978. С. 175: Лесков Н С. Захудалый род // Лесков Н С. Собр. соч в 12 т М., 1989 Т 6. С. 57-59, 61-62, 68, Куприн А.И. Картина (1895 г.) // Куприн А.И. Собр. соч. в 9 т. М., 1964. Г I С 267-268, Гарин-Михайловский Н.Г Детство Темы С. 42; Он же. Гимназисты//Там же. С. 139.
' Гончаров И.А Обрыв. С. 71-72, 95, 192-193 Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы // Собрание сочинений в десяти томах. М., 1988. Т. 6. С. 124; Островский А Н Лес // Островский А Н. Пьесы М., 1979 С. 317, 364; Чехов А.П. Чайка. Комедия в четырех действиях II Избранные сочинения в двух томах М.. 1979. Т. 2 С. 475, 507-508
:1, Островский А Н. Без вины виноватые // Островский А Н. Пьесы. М., 1979 С. 494
II Чехов А.П. Моя жизнь Рассказ провинциала//Сочинения: В 2 т. М., 1982. Т, 2 С. 126-127.
‘ Тургенев И.С. Рудин. С 20; Бунин И А Суходол // Собрание сочинений в четырех томах Т. 2. М., 1988 С. 230; Помяловский Н.Г. Мещанское счастье С. 50, 55
’ Тургенев И.С. Помещик // Собрание сочинений в 12 т. М.. 1979 Т. 11. С. 174.
4 Гарин-Михайловский Н.Г Детство Тёмы. Т. 1 С. 55
” Дружинин А.В. Полинька Сакс // Дружинин А В. Полинька Сакс. Дневник. М., 1989. С. 28-29.
Там же. С. 32. ь Салтыков-Щедрин М.Е Господа Головлевы. С. 171 Тургенев И.С. Параша //Собрание сочинений в 12 п. М., 1979. Т. 11. С. 137.
“ Лесков Н С. Захудалый род // Собрание сочинений в 12 томах. М., 1989. Т. 6. С. 120; Боборыкин П.Д. Земские силы // Библиотека для чтения 1865 Январь Т. 1 Кн. 1 № 1. С 96; Тургенев И.С. Дым // Собрание сочинений в 12 т М.. 1976 Т. 4. С. 98.
30 Гончаров И.А. Обрыв. С 47 См. также с. 28, 163
■' Апухтин А Н. Неоконченная повесть// Вестник Европы. 1896 Т. 3 № 5. Май. С 134-135.
Тургенев И.С Рудин. С. 96-97 21 Он же. Отцы и дети. С. 177.
"4 Апухтин А.Н. Неоконченная повесть Т 2. № 4. Март С. 672 ° Боборыкин П.Д Земские силы С 93-94.
Тургенев И.С. Рудин. С. 39 ' Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы. С 103.
2* Чехов А П. Три сестры // Избранные сочинения в 2 т Т 2 М., 1979. С 609.
Он же Моя жизнь. Рассказ провинциала С 128.
Там же. С 120, Гончаров И.А. Обрыв, С 806-807
11 Боборыкин II.Д. Земские силы. № 3. С 40, Толстой Л.Н. Анна Каренина. Л , 1979, Ч. 5-8. С 220; Лесков Н.С. Захудалый род. С. 96.
32 Боборыкин П.Д. Княгиня. Т. 1. № 1. Январь. С. 70; Тургенев И.С. Дым. С I 1.
” Боборыкин П.Д. Княгиня. Кн. 2. Февраль. С. 532, 533.
34 Там же. Г 2. № 4. Апрель. С. 564.
'5 Там же. С. 137.
16 Чехов А.Г1. Моя жизнь. Рассказ провинциала С. 138.
’ Секиринский С С Штрихи к портрету высшей бюрократии: губернаторы и беллетристы // История России XIX-XX веков: Новые источники понимания. С. 81
Б-н П. Из Нижнего. Письмо второе. С. 38-39, 42-43. 48. п Боборыкин II.Д. Княгиня. N» 2 С. 528, 535-538.
41 Боборыкин II.Д. Куда идти? Роман // Вестник Европы. 1899. № 1. С. 25.
41 Б-н П. Из Нижнего Письмо первое // Библиотека для чтения 1864. № 8 Август. С. 4 («Корреспонденция»),
42 Там же, С 4,
43 Гам же. С. 4. См. также: Боборыкин П.Д Братья // Вестник Европы 1904 № 1. С. 74, 77-87, 89; № 2. С. 511, 535-536,
44 Гончаров И.А. Обыкновенная история. М.. 1980. С. 58, 207; Тургенев И.С. Андрей // Собрание сочинений в 12 тт Т 11. С. 194, 198, Он же. Помещик // Собрание сочинений 8 12 тт. Т, 11 . С 173, 178; Боборыкин П.Д. Княгиня. Кн 2. Февраль. 1896. С. 501; Чехов А П. Дядя Ваня. Сиены из деревенской жизни в четырех действиях // Избранные сочинения в 2 т. Т 2 С. 533. 537; Чехов А.П. Вишневый сад // Избранные сочинения в 2 т. С. 620.
45 Тургенев И.С. Андрей С. 226, 227
4" Лесков Н.С. Некуда // Собрание сочинений в 12 т. Т. 4. С 185, 194.
4‘ Салтыков-Щедрин М Е. Господа Головлевы С. 69, 91. 105. 117, 241
48 Чехов А.П. Невеста // Сочинения В 2 т Т 2 С. 291; Чехов А П. Моя жизнь. Рассказ провинциала С 134
49 Лесков Н.С. Некуда. С 637
50 См также: Чехов А.П Ионыч // Сочинения; В 2 т. Т. 2. С 228.
31 Помяловский Н Г. Мещанское счастье. С. 29
32 Чехов А.П. На пути // Чехов А.П. Рассказы. Л , 1978 С. 119
,3 Гончаров И.А. Обыкновенная история. М., 1980. С. 203, 308; Чехов А.П В родном углу // Сочинения: В 2 т.
С. 191,195.
" Гончаров И.А. Обрыв. С. 364. См. также с. 25.
” Там же. С. 43, 64
*’ Тургенев И.С. Дворянское гнездо // Собрание сочинений в 12 т Т. 2 С. 201
'7 Гарин-Михайловский Н Г. Гимназисты Т, 1. С. 319.
’■ Боборыкин П.Д. Княгиня. 1896. Т 2. № 3. Март. С. 79; Он же Китай-город. М., 1947. С. 39, 45, 46-47, 232,
237-238, 239, 248-249, 250. 258-259, 288-289 ” Лесков Н.С. Захудалый род. С, 114-115
60 Гончаров И.А. Обрыв С. 402; Апухтин А Н. Неоконченная повесть. С 167. м Боборыкин П.Д. Из Нижнего. Письмо второе // Библиотека для чтения. 1864. № 9. С 42-43.
1,2 Гончаров И.А. Обрыв. С. 419.
Тургенев И.С. Новь // Собрание сочинений в 12 т. Т 4. С. 227.
1,4 Боборыкин П.Д. Из Нижнего С. 42-43 Он же. Княгиня. Т. 1, № Г Январь С. 63; Апухтин А Н. Неоконченная повесть. С. 178.
66 Он же. У романистов (парижские впечатления) // Слово. 1878. К? 11. С 1-2 (2-ая паг )
Тургенев И.С. Дым // Собрание сочинений в 12 т Г. 4. С 28-29. См. также там же. С. 158. й8 Лесков Н.С. Некуда С. 94-95 “ч Боборыкин П.Д Земские силы С. 40.
70 Тургенев И.С. Дворянское гнездо С 165, Он же. Новь С. 189, 227: Толстой Л.Н. Анна Каренина. Ч. 1-4. С. 10-11.
11 Тургенев И.С Дворянское гнездо. С. 161
2 Он же Дым. С. 28.
73 Лесков Н.С. Захудалый род. С 108 7“ Гончаров И.А Обрыв. С 46.
' Боборыкин П.Д. Княгиня. С. 533-534. См. также: Тургенев И.С. Дворянское гнездо // Собрание сочинений в
12 тт. М., 1976. Т. 2. С 162
76 Там же. С. 40-41. См также с 39-40.
77 Зимин А.А. «О книгах, театре, кино и прочем». (Из архивною наследия) // История России XIX-XX веков: Новые источники понимания С. 16.
78 Чехов А.П. Новая дача // Чехов А.П Повести и рассказы. М., 1983. С. 262, 269; Чехов А.П. На пути // Чехов А.П. Рассказы. С 115 116, Боборыкин П.Д. Ходок // Собр. романов, повестей и рассказов Т 9 С 56. 382
74 Тургенев И.С. Дым. С. 28.
*" Островский А Н Лес // Островский А Н. Пьесы М.. 1979 С 291; Гончаров И.А. Обрыв, С. 186, Чехов А.П. Три года // Чехов А.П. Повести и рассказы С. 140.
41 Боборыкин 11.Д. Княгиня. С. 65.
S2 Апухтин А Н. Неоконченная повесть Т 2 № 3 Март С. 148; Чехов А.П На подводе // Сочинения: В 2 т. Т. 2. С 198, 199; Чехов А.П. Дядя Ваня. С 541-542: Боборыкин Г1.Д. Земские силы. С. 9: Бунин И.А. Антоновские яблоки // Бунин И.А. Жизнь Арсеньева. Повести и рассказы. М.. 1989. С. 329 Бунин И.А. Суходол. С. 266.
”4 Лесков Н С Захудалый род С. 95
43 Бунин И.А. Хорошая жизнь // Собрание сочинений в четырех томах. Т. 2 - С. 277.
w’Толстой Л.Н. Анна Каренина. Ч. 1-4 С. 176; Шмелев И.С Забавное приключение//Избранное. М.. 1989 С. 155.
fl Шмелев И.С. Забавное приключение. С. 63. См. также с. 62
ss Боборыкин П.Д. Княгиня С. 56; Толстой Л.Н. Анна Каренина. Ч. 1-4. С. 171; Тургенев И.С. Новь С. 318; Чехов А П Вишневый сад // Избранные сочинения в 2 т. Т 2. С 620, 626, 634; Чехов А.П. Дом с мезонином. Рассказ художника // Чехов А.П. Повести и рассказы. С 215; Чехов А.П. На пути. С. 113.
Рындзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России. М., 1978 С. 16.
Боборыкин П.Д. Княгиня. Т. 2. № 3. Март С. 56, 58.
Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы С. 78, 85,
Достоевский Ф.М Братья Карамазовы /7 Поли собр. соч. в 30 т. Л., 1976. Т. 14. С 158; Чехов А.П, В родном углу. С. 194-195
1 Чехов А.П. Моя жизнь. Рассказ провинциала. С. 125; Тургенев И.С. Новь. С 299, 318.
1 Чехов А П. В родном углу. С 194-195
FORMING THE HATRED: NOBILITY'S IMAGE IN RUSSIAN FICTION OF 19th CENTURY
M.V. SMAH I INA
Department of Russian History Peoples Friendship University of Russia 10-1 Mikhlukho-Maklay Sir., Moscow, 117198 Russia
In the article some negative traits of the Russian nobleman are examined on the basis of analysis of the 19th century Russian fiction which forms the negative image of the all social class. Among these ones are arrogance, abuses of serfdom, hypocritical charity, a low level of education of the landed classes, rank admiration, idleness. The political preferences are regarded as an ideological uniform" (for example England mama, liberalism, the Russian people's admiration etc.).
