CC BY
172
УДК 347.633-055.623(47+57)(09) «1859/1902»
С. В. Зайцева*
Узаконение внебрачных детей в Российской империи в конце XIX - начале XX в.
В статье рассказывается о введении института узаконения в Российской империи в конце XIX - начале XX в., характеризуются основные законодательные акты по данному вопросу, рассматриваются способы и процедура узаконения детей.
The article is devoted to the introduction of the legalization institute in the Russian Empire in the late XIX - early XX centuries. The author characterizes the basic legislation on the subject, explains the ways and the procedure of legitimation of children, and observes their shortcomings.
Ключевые слова: узаконение, незаконнорожденные дети, законодательство, Российская империя, юридические общества, Сенат, права наследования, фамилия.
Key words: legalization, illegitimate children, the legislation, the Russian Empire, law communities, the Senate, inheritance, family name.
Во второй половине XIX в. институт узаконения в России не существовал в полном объеме. Среди юристов он понимался как введение в состав семьи данных лиц их собственных незаконнорожденных детей с предоставлением последним прав законных детей.
Немногочисленные попытки введения подобного института в России не имели успеха, и лишь в конце XVIII в. появились случаи предоставления прав законных детей рождённым вне брака с Высо -чайшего соизволения посредством сепаратных указов [6, с. 14]. Милость, оказанная некоторым просителям, вызвала огромное число ходатайств со стороны других лиц, находившихся в том же положении. Ко времени вступления на престол Александра I число ходатайств об узаконении и усыновлении детей оказалось столь значительным, что император в первые же месяцы своего правления обратил на данный вопрос особое внимание. Результатом этого стало высказанное Государственным Советом 13 июня 1801 г. мнение, в котором оговаривалась невозможность выработать в отношении узаконения общие правила во избежание «повода к соблазну и
* Зайцева Светлана Валентиновна, аспирант кафедры истории, Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина.
110
пагубного влияния на нравы». Предполагалось разрешать этот вопрос в зависимости от монаршей милости и только «в знак уважения к службе и отличиям просителя», людям же, не имевших особых заслуг, в просьбе было велено отказывать [4, с. 58].
Со смертью Александра I наступила перемена во взглядах законодательства на целесообразность введения института узаконения детей, рожденных до брака. В начале 1827 г. последовало повеление Николая I приостановить разрешение всеподданнейших прошений об узаконении детей, прижитых до брака, до издания общего закона по этому вопросу [6, с. 20], а 2 января 1829 г. появилось запрещение узаконять и усыновлять незаконнорожденных, что нашло отражение в примечании к ст. 144 Свода законов Российской империи.
Вновь рассмотрение данного вопроса началось в период правления Александра II, и уже в 1858 г. были утверждены Правила о принятии и рассмотрении ходатайств об узаконении детей. Согласно этим Правилам закон 2 января 1829 г. не отменялся, но из него «по особым, достойным уважения обстоятельствам могли быть до -пускаемы изъятия для детей», родители которых впоследствии вступили в законный брак, при условии наличия особых заслуг просителя и удостоверения в происхождении детей от этих родителей, а не в результате прелюбодеяния [6, с. 28]. Таким образом, узаконение было возможно лишь для некоторых лиц, и их судьба целиком зависела от монаршей милости.
О предоставлении права узаконения всем желающим не могло быть и речи: в качестве главной причины, останавливавшей законодателей в этом вопросе, выделялась «нравственная распущенность и попрание семейных отношений, которые стали бы неизбежным следствием предоставления такого права» [8, с. 14]. Таким образом, отрицание узаконения считалось необходимым средством устрашения и давления на лиц, вступавших в незаконную связь и тем самым обрекавших на бесправное положение своих будущих детей от этой связи. Однако уже современники замечали, что в большинстве случаев подобное утверждение приводило к обратному результату, поскольку угроза закона часто затрагивала не самих участников безнравственного поступка, а третье лицо - ребенка, неповинного в преступлении своих родителей, о возможности рождения которого вступившие в незаконную связь часто не задумывались. Кроме того, отсутствие института узаконения и права на него приводило к раз -дорам в семье. Например, предоставляя часть наследства незакон -норожденному в ущерб законным детям, родители объясняли это большей возможности законных детей обеспечить свое существо -
вание, нежели незаконных. Отнятая у родителей возможность узаконить детей, прижитых до брака, приводила и к серьезным нравственным последствиям, ухудшению отношений между родителями и детьми. Незаконные действия родителей являлись причиной разрыва связи с ребенком и примером поведения для ребенка: «...тем именно, что разъединяет семейные связи в самом начале возни -кающего семейства, ибо родители, скрывая от посторонних детей своих, запрещают им называть себя отцом или матерью. При вступлении в юношеский возраст им открывается тайна их рождения; они теряют уважение к родителям, и от них получают, так сказать, первый пример и урок греха» [6, с. 26].
Все эти вопросы, главным из которых было улучшение положения незаконнорожденных в целом, неоднократно поднимались российской общественностью. В 1870-1880 гг. их обсуждение активно проходило в юридических обществах, члены которых сходились в одном: необходимо кардинальным образом изменить российское законодательство о положении незаконнорожденных детей в обществе в пользу последних. Одним из наиболее значимых улучшений признавалось допущение узаконения (легитимации) незаконных детей.
Мнения по вопросу о характере установления института узако -нения в России не были едины. Часть исследователей (Н.П. Ляпидевский [8, с. 11], А. Загоровский [2, с. 391], С. Филатов [5, с. 72]) высказывались за заимствование из европейских кодексов приемлемых для России положений, другие (как например, К.И. Дылев-ский [6, с. 4]) придерживались варианта создания собственного проекта с учетом особенностей российского государства и российского народа. Основные вопросы, затронутые в обсуждениях на собраниях юридических обществ и на страницах публицистических журналов, касались, прежде всего, способов узаконения, групп детей, на которых следовало распространить узаконение получаемых в результате узаконения прав, а также вопросов опеки и содержания незаконнорожденных детей [1, с. 516-519].
Итог рассуждениям представителей общественности по данному вопросу подвел закон 12 марта 1891 г. об узаконении и усыновлении детей, расширивший Свод законов Российской империи специальным разделом, посвященном узаконению детей.
В результате принятия этого закона в стране вводился институт узаконения посредством последующего брака родителей, но он был ограничен следующими рамками: разрешалось узаконять детей, произошедших от внебрачной, но не преступной связи, т. е. не от прелюбодеяния [10, с. 112-113] (впоследствии по закону 3 июня
1902 г. было допущено узаконение и таких детей [9, с. 492]); правила об узаконении распространялись только на христианское население; узаконение детей совершалось не само собой в результате вступления родителей в брак, а производилось судом по просьбе родителей, которая подавалась в окружной суд по месту жительства родителей [10, с. 113]. Среди документов, передававшихся вместе с просьбой, необходимыми являлись письменное заявление отца и матери о том, что «ребенок происходит от них», а также метрические свидетельства о рождении ребенка и о браке родителей. Просьба об узаконении могла быть подана в течение года со дня совершения брака, по прошествии этого срока должны были быть представлены уважительные причины, объяснявшие промедление в решении вопроса [14, с. 272-273]. Однако нередкими были случаи обращения в окружной суд с просьбой об узаконении незаконнорожденных детей, последовавшие более чем через год после заключения брака. Тем не менее подобные просьбы удовлетворялись, если в качестве оправдания промедления приводился такой аргумент, как неимение достаточных средств для ведения судебного дела [15. Ф. 225. Оп. 1. Д. 8154, 8165, 8267 и др.].
Несмотря на сделанный к началу ХХ в. русским законодательством значительный шаг вперед в вопросе об узаконении, все еще оставались нерешенными отдельные проблемы: возможность (или невозможность) узаконения умерших детей, т. е. их потомства, роль детей в самом процессе узаконения, некоторые подробности процедуры узаконения, вызывавшие недоумение и разрешавшиеся произвольно в окружных судах [7, с. 217].
В частности, встал вопрос о том, кем могли подаваться просьбы об узаконении. Так, юристами было отмечено, что в ст. 14601 Устава гражданского судопроизводства, регламентировавшего процедуру узаконения, прозвучало слово «родители», следовательно, в таком случае просителями по делам об узаконении могли быть только отец и мать вместе. Таким образом, смерть одного или обоих родителей делали узаконение детей неосуществимым. Данную ситуацию разъяснило решение Сената № 32 за 1898 г.: поскольку в законе отсутствовало соответствующее указание, то «следует признать, что просьбы об узаконении детей могут быть подаваемы как обоими ро -дителями вместе, так и одним из них, как самим узаконяемым ребенком, так и опекунами и попечителями его, в качестве законных представителей» [11, с. 77-78], но при условии представления письменного заявления от отца или матери (либо обоих родителей) о происхождении ребенка.
Что касается прав узаконенных детей (как стали называть данную категорию в юридической литературе), то последующие за 1891 г. мнения и решения Сената несколько прояснили данный вопрос: узаконение «дает детям, введенным во все права, по роду и наследству законным детям принадлежащия, равныя с этими последними наследственные права» [3, с. 150]. Кроме того, специфика положения детей данной группы состояла в том, что до заключения брака родителей такие дети считались незаконнорожденными, однако, законность и соответствующие права предоставлялись непосредственно после решения окружного суда об узаконении, хотя и провозглашались с момента заключения брака. Очевидно, встал вопрос о возможности права узаконяемого на наследство, открывшегося после брака родителей, но до решения суда. Проблема была разрешена Правительствующим Сенатом следующим образом: если узаконение последовало по истечению срока давности «со дня пропечатания публикации о вызове наследников», то узаконенные теряли права на наследство [3, с. 151-152].
Помимо прав наследования, законодатели подняли вопрос о фамилии. Дело в том, что внебрачный ребенок не имел права на фамилию отца, в итоге он получал фамилию по имени воспреемни-ка, а по закону 3 июня 1902 г. - девическую фамилию матери с согласия ее отца. Поскольку данный вопрос был связан с различного рода документацией, в частности, переписыванием метрических свидетельств, право узаконенного ребенка на фамилию матери явилось одной из обсуждаемых проблем. Однако утверждение о том, что право именоваться фамилией отца относилось к правам законных детей, более того, являлось «обязанностью детей», разрешило проблему отрицательно и привело к окончанию его обсуждения [16, с. 151].
Независимо от узаконения посредством брака сохранялось и узаконение по монаршей милости, даже если родители не вступили в брак [13, с. 22]. Такое решение, по мнению редакционной комиссии по составлению проекта гражданского уложения в 90-е гг. XIX в., было допустимо в исключительных случаях, если узаконение через последующий брак родителей было невозможно, например, в случае смерти или душевной болезни одного из супругов, существования временного препятствия к браку и других случаях [16, с. 221]. Хотя введение в семью было возможно и путем усыновления, здесь также могли возникнуть препятствия, например, наличие законного потомства. При этом в каждом отдельном случае существовали обстоятельства, которые могли в той или иной степени повлиять на решение дела: учитывались настоящее положение внебрачного ре-
бенка и последующее его изменение после узаконения, общественное и семейное положение родителей, моральные качества и заслуги просителя, причины, побудившие к узаконению и обращению к царской милости и др. Так, в частности, дело дворянина Михаила Саблина об узаконении детей, прижитых незаконно с крестьянской дочерью, было решено в пользу истца [12. Ф. 1412. Оп. 17. Д. 10], тогда как дело купца Григория Секачева об узаконении сына, прижитого в незаконной связи, было оставлено без действия [12. Ф. 1412. Оп. 17. Д. 336]. Характерно, что главным аргументом при принятии решения служило наличие или отсутствие всех необходимых документов с благожелательными отзывами, подтверждающими намерения истца. От монаршего соизволения зависело не только положительное решение вопроса узаконения, но и объем предоставленных прав: от наследования только после одного родителя до разрешения наследования после обоих родителей и их родственников наравне с законными детьми [16, с. 221]. Таким образом, каждое дело требовало тщательного рассмотрения, поэтому узаконение вне брака, по мнению комиссии, должно было оставаться «не правом, осуществляемым чрез посредство суда, а милостью, зависящею от Верховной власти» [16, с. 221].
Таким образом, в начале XX в. институт узаконения был официально утвержден в российском законодательстве как один из способов приема детей в семью и, соответственно, сохранения семейных отношений между родителями и детьми. Однако многие предложения и замечания, высказывавшиеся представителями общественности, не были учтены при разработке и введении новых законов 1891 и 1902 гг. В итоге содержавшиеся в данных документах ограничения и пробелы в освещении ряда вопросов не отвечали требованиям времени и нуждались в дальнейшем рассмотрении и разрешении.
Список литературы
1. Веременко В.А. Дворянская семья и государственная политика России (вторая половина XIX - начало XX в.). - СПб., 2007.
2. Вестник Европы. - 1882. - № 3.
3. Вилейшис Я.М. Посемейные списки мещан и крестьян и их приписка, причисление, перечисление, исключение, переселение, порочные члены, узаконение, усыновление, внебрачные дети, избрание рода жизни, фамилия вообще и разведенных жен, старообрядцы, сектанты, евреи, перемена веры и т. д.: сб. законов и разъяснений. - Херсон, 1915.
4. Дело. - 1879. - № 8.
5. Друг женщин. - 1883. - № 9.
6. Дылевский К.И. Об узаконении детей, прижитых вне брака. Доклад в заседании Сибирского юридического общества 29 окт. 1883 г. - СПб., 1883.
7. Журнал Министерства юстиции. - 1895. - № 2.
8. Ляпидевский Н.П. О дополнении нашего действующего законодательства постановлениями об узаконении и признании детей, рожденных вне брака. - М., 1876.
9. Полное Собрание законов Российской империи (Далее ПСЗ). Собр. 3-е. Т. ХХІІ. 1902. № 21566. - СПб., 1904.
10. ПСЗ. Собр. 3-е. Т. XI. 1891. № 7525. - СПб., 1894.
11. Полный свод решений Гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената (начиная с 1866 г.) с подробными предметным алфавитным и постатейным указателями составленными под ред. опытных юристов за 1897 г. (№ 81-100), 1898 г. и 1899 г. (№ 1-80). - Екатеринослав, 1905.
12. Российский Государственный исторический архив. Ф. 1412.
13. Свод Законов Российской империи. Т. Х. Законы гражданские. Ч. 1. -СПб., 1900.
14. Устав гражданского судопроизводства. - СПб., 1909.
15. Центральный Государственный исторический архив Санкт-Петербурга. Ф. 225.
16. Цыпкин П.С. Свод законоположений имперских и областных о законности и внебрачности рождения, узаконении и усыновлении и о взаимных отношениях родителей и детей. - Пг., 1916.
