CC BY
182
УИГУРЫ как актор
ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА В КЫРГЫЗСКОЙ республике
Досмир УЗБЕКОВ
профессор кафедры международных отношений Кыргызско-Российского Славянского университета (Бишкек, Кыргызская Республика)
Зайнидин КУРМАНОВ
заведующий кафедрой международных отношений Кыргызско-Российского Славянского университета (Бишкек, Кыргызская Республика)
АННОТАЦИЯ
В Средние века уйгуры, один из самых древних и многочисленных народов Центральной Евразии (ЦЕ), были вытеснены в Восточный Туркестан и затем завоеваны Цинской империей. К массовому исходу боровшегося за независимость уйгурского народа в страны ЦЕ привела реализованная в отношении его политика китаизации.
Уйгуры экономически очень активны, в других же сферах демонстрируют
традиционную закрытость и отчужденность от внешнего мира, что не позволяет им активно интегрироваться в современное общество.
В статье анализируются корни и причины этого социального феномена, оказывающего определенное влияние на внешнюю и внутреннюю политику Кыргызской Республики (КР) и на политическую стабильность и безопасность всего Центрально-Азиатского региона.
Введение
Истоки уйгурской государственности восходят к III веку. Уйгуры, в Средние века распространявшие свою власть от Алтая до Маньчжурии, заслуженно считают себя прямыми наследниками исторического прошлого этих территорий. Несмотря на свое кочевое происхождение, они первыми начали насаждать оседлую цивилизацию среди тюркских племен и народов центральноазиатских степей. В итоге был создан мощный Уйгурский каганат, пришедший на смену Восточно-тюркской империи. Весьма примечательно, что уйгуры были первым тюркским народом, принявшим ислам.
В 840 году Уйгурский каганат был уничтожен енисейскими кыргызами, с которыми он воевал на протяжении 20 лет. Под натиском кыргызов уйгуры откочевали в Восточный Туркестан, где создали свое теократическое государство. В ХУШ веке Восточный Туркестан был включен в состав Цинской империи и оказался втянут в нескончаемые военные, религиозные и межэтнические конфликты.
Уйгуры были одним из народов, населявших Караханидское государство (К—ХШ вв.), которое располагалось на Великом шелковом пути. Столицами этого могущественного мусульманского государства были города Баласагун и Узген, находящиеся на территории современного Кыргызстана. В Средние века территорию Кыргызстана, обретшего свое нынешнее название только в ХУ веке, населяли многочисленные тюрко-монгольские племена (тюрки, карлуки, кидани, тюргеши, кара-китаи и др.), в том числе и уйгуры.
Открытие новых морских путей из Европы в Азию и завоевательные походы монголов и Тамерлана привели к деградации Великого шелкового пути и массовому исходу уйгуров в Восточный Туркестан.
Эти экскурсы в прошлое необходимы, чтобы понять подлинную роль и место уйгуров в современной жизни КР и ее внешней политике.
Борьба уйгуров за независимость в ХХ веке дважды заканчивалась провозглашением независимых республик, которые просуществовали совсем недолго. Речь идет об Исламской республике Восточный Туркестан (1933—1934 гг.) и Восточно-Туркестанской Республике (1944—1949 гг.).
После образования КНР был создан Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) с центром в г. Урумчи, где уйгуры составляют почти 50% населения (более 7 млн чел.).
Однако уйгуры, которые были, можно сказать, в одном шаге от обретения независимости, не оставляют надежд на восстановление исторической справедливости.
Из множества проживающих в настоящее время в мире тюркоязычных народов лишь шести: туркам, азербайджанцам, казахам, кыргызам, узбекам и туркменам — удалось создать свои суверенные государства. Большинство этих народов компактно проживают в России и КНР. Так, в КНР имеют свои автономии уйгуры, кыргызы и казахи; в РФ — татары, башкиры, алтайцы, тувинцы, якуты, хакасы, карачаевцы, балкарцы и чуваши, в Молдове — гагаузы; в Узбекистане — каракалпаки. Что касается кумыков, ногайцев, крымских и сибирских татар, долган, туркоманов и др., то они своих государственно-территориальных образований не имеют.
Общая характеристика диаспоры
В настоящее время уйгурские общины имеются в таких странах мира, как США, Канада, Германия, Бельгия, Япония, Австралия, Турция, Саудовская Аравия, Пакистан, ОАЭ и др. Кроме того, в Мюнхене, Мекке, Пекине, Шанхае, Сиднее, Алматы и Душанбе существуют уйгурские анклавы.
На сегодня численность уйгурской диаспоры в Кыргызстане достигает 60 тыс. чел. (еще более многочисленная диаспора этого народа проживает в Казахстане). Аналитики считают, что в скором времени уйгуры могут стать третьим по численности народом Кыргызстана, это связано с массовым оттоком из страны русских.
Уйгуры Кыргызстана селятся, как правило, группами (малля), образуя городские и сельские общины (либо кварталы); среди них очень высок уровень взаимопомощи. Уйгуры вместе живут, трудятся, отдыхают, встречают праздники и провожают усопших. Местами их компактного проживания являются города Каракол и Бишкек (район Токольдош), а также села Лебединовка, Ново-Покровка (Чуйская область) и некоторые другие, располагающиеся преимущественно в Джалал-Абадской и Ошской областях.
Ныне синьцзянские уйгуры начали заселять Баткенскую область КР. Становясь полноправными гражданами Республики, они формально имеют все возможности сохранять и развивать свой язык, культуру, национальные традиции и обычаи. Однако на практике дело обстоит не столь однозначно.
Хозяйственная деятельность
Живущие в сельской местности уйгуры-кыргызстанцы занимаются сельскохозяйственным производством, ремеслами и торговлей. В городах они заняты преимущественно в торговле и общественном питании. Среди населения Кыргызстана весьма популярны уйгурские кафе: они предлагают блюда, без которых невозможно представить современную восточную кухню.
Многочисленные рынки, которые в Кыргызстане называют «китайскими», заполнены в основном торговцами-уйгурами. Благодаря взаимопомощи и предприимчивости, которую вполне можно отнести к одной из отличительных черт их национального характера, многим уйгурам удается быстро подняться от простого торговца до владельца рынка, кафе или ресторана.
Таким образом, можно с полным основанием утверждать, что интеграция уйгуров в кыргызскую экономику проходит вполне успешно. Однако в стране с доминирующими советскими ценностями относительное богатство уйгуров порождает бытовую ксенофобию.
Следует отметить, что объем товарооборота Кыргызстана с КНР достигает примерно 5 млрд долл. в год — вдвое больше, чем товарооборот с Россией, и Республика извлекает немалые доходы из реэкспорта китайских товаров в другие страны Центральной Азии (ЦА). В силу того что грузопоток из Китая в Кыргызстан проходит через СУАР, в этом бизнесе задействовано большое количество этнических уйгуров. Посему ситуация в СУАР не может не влиять на состояние региональной политики, безопасности и торговли.
Политическая жизнь
В сравнении с другими национальными диаспорами уйгуры меньше участвуют во внутриполитической жизни Кыргызстана и достаточно слабо представлены в органах власти, что объясняется рядом причин.
■ Во-первых, образовательный уровень местных уйгуров традиционно невысок — в советское время студенты-уйгуры были большой редкостью. Отсюда низкая мотивация к работе в госструктурах.
■ Во-вторых, согласно законодательству Кыргызстана, избирательные округа определяются Жогорку Кенешем (ЖК). Это привело к перекраиванию территорий компактного проживания уйгуров в пользу других национальностей. Мажоритарная избирательная система не позволяла уйгурам проводить своих представителей в национальный парламент страны; они могли быть избраны лишь в местные представительные органы — аульные, районные, городские и областные кенеши1.
■ В-третьих, с распространением международного терроризма кыргызские правоохранительные органы стали подозрительно относиться к представителям уйгурской диаспоры, считая, что они могут поддерживать своих собратьев в Синьцзяне. Отношение к уйгурам как сепаратистам в немалой степени было обусловлено влиянием на Кыргызстан и другие государства региона официальной позиции и пропаганды Китая.
1 В Кыргызской Республике уже несколько лет не существует областного и районного уровня кенешей.
Чтобы не стать объектом внимания правоохранительных органов, уйгуры вынуждены соблюдать предельную осторожность в выражении своих политических пристрастий.
Как известно, еще в годы массовых сталинских репрессий многие уйгуры были осуждены с формулировками «враги народа» и «китайские шпионы». Поэтому уйгуров практически нет в рядах оппозиционных партий и движений. Известные уйгурские бизнесмены и общественные деятели П. Тулендыбаев, Т. Салимов и др. широко известны как люди, лояльные официальным властям.
П. Тулендыбаев был активным членом умеренной партии «Меним олком» («Моя страна») и впоследствии стал депутатом национального парламента 4-го созыва от правящей партии «Ак Жол» (он стал первым уйгуром-депутатом периода независимости).
Т. Салимов — депутатом нынешнего 5-го созыва ЖК от правящей партии СДПК, лидером которой является нынешний глава государства.
В этих фактах можно усмотреть косвенные признаки того, что уйгуры намерены в дальнейшем активнее участвовать в политической жизни Кыргызстана и продвигать свои интересы. Этому могут поспособствовать переход Кыргызстана к системе партийной демократии и введение квотирования мест для представителей национальных меньшинств (15%).
Ныне самой заметной личностью среди уйгуров Кыргызстана является член-корреспондент Национальной академии наук доктор философских наук профессор А. Нарынбаев; однако с распадом СССР его карьерный рост закончился. До сих пор среди уйгуров-кыргызстанцев очень мало ученых, врачей и представителей творческих профессий, но это никоим образом не умаляет тот весомый вклад, который они внесли в мировую науку и культуру.
Уйгуров-кыргызстанцев, исповедующих ту же религию и говорящих на том же языке, что и основная масса населения, почти нет в системе исполнительной власти; в лучшем случае они получают низовые должности районного звена. Лишь совсем недавно один из них был назначен на должность заместителя директора Государственной регистрационной службы при Правительстве КР.
Отсутствие уйгуров в структурах исполнительной власти связывают с двумя основными факторами: дискриминацией по национальному признаку и неконкурентоспособностью, обусловленной низким уровнем образования.
Аналитики полагают, что доступу уйгуров в органы власти и управления препятствует именно их национальность. Будь это не так, мощная в экономическом отношении уйгурская диаспора давно могла бы купить должности в коррумпированном кыргызском госаппарате, как это давно делают другие диаспоры.
Аналитики также считают, что в общественное сознание кыргызов посредством различных видов пропаганды (в том числе СМИ) внедряется миф об уйгурском терроризме и экстремизме. Недоверие и подозрительность к уйгурам значительно препятствуют приему их на работу и выдвижению на государственные должности. «Никогда не знаешь, в чем тебя обвинят власти», — говорили делегаты одного из съездов уйгурской диаспоры.
Культура
Среди уйгуров очень высока доля свободно владеющих родным и кыргызским языками. До недавнего времени у них не было возможности получать на своем языке даже начальное образование. Сегодня в с. Лебединовка функционирует специализированная школа-гимназия № 2 с преподаванием на уйгурском языке. Кроме того, современная уйгурская молодежь, как правило, очень хорошо говорит по-русски.
Современная уйгурская элита стремится обучать своих детей в престижных вузах Европы, США и КНР. Одновременно с вовлечением уйгуров в процесс получения образования
происходит активный рост национального самосознания, предполагающий в числе прочего ощущение себя неотъемлемой частью единой политической, исторической и этнокультурной общности.
Следует отметить, что в Кыргызстане в условиях продолжающегося затяжного политического и экономического кризиса очень трудно найти работу по специальности. Поэтому большинство уйгурских выпускников оказываются неспособны реализовать себя в сферах, где происходит формирование умонастроений народа и воспитание политической элиты, и уходят в бизнес.
Браки между кыргызами и уйгурами по-прежнему крайне редки, что объясняется культурными различиями между этими древними народами (кыргызы — кочевники, уйгуры — земледельцы). Тем самым уйгуры почти лишены возможности попасть во власть путем использования родственных связей с кыргызами.
Анализируя вышесказанное, можно сделать вывод, что роль уйгурской диаспоры в жизни Кыргызстана постепенно начинает меняться в лучшую сторону, но этот процесс все еще тормозится ее традиционной обособленностью от окружающих народов.
При этом уйгурская диаспора в Кыргызстане тесно взаимодействует со своими казахскими и синьцзянскими соотечественниками. На республиканском уровне регулярно проводятся вечера памяти выдающихся уйгурских деятелей культуры и искусства; в частности, за последние годы отмечались юбилеи мыслителя XIV века Лутфулия, поэта Ж. Касымова, композитора Н. Турсуна и др.
Об уйгурском «сепаратизме»
Массовое переселение уйгуров в советскую Среднюю Азию приходится на середину 1950-х годов. Как уже говорилось, этому способствовала ликвидация Восточно-Туркестанской Республики и политика китаизации Синьцзяна.
Обретение независимости тюркскими народами ЦА дало уйгурам надежду на скорое освобождение Восточного Туркестана. Однако с распадом СССР КНР поспешила установить дипломатические отношения со всеми республиками ЦА, ибо суверенизация близких к уйгурам народов могла вызвать новую волну уйгурского сепаратизма. В свою очередь, тюркские народы ЦА не стали горячими поборниками идеи пантюркизма в ущерб собственным национальным интересам, а местные уйгуры стали для них удобной картой, которую они разыгрывают в отношениях с Китаем.
Так, уйгурская диаспора приписывает китайским спецслужбам убийство ее харизматического лидера Н. Базакова. Кыргызские же власти считают, что эта трагедия была делом рук уйгурских сепаратистов из Синьцзяна, которых Базаков отказался финансировать.
Существует и еще одна, неполитическая и более правдоподобная версия, согласно которой убийство Н. Базакова стало следствием внутренних противоречий в уйгурской диаспоре: должность председателя делала его влиятельным бизнес-конкурентом для других ее членов. Получается, что и уйгурам, и властям Кыргызстана было выгодно придать этому убийству (равно как и другим аналогичным событиям) внешнеполитическую окраску.
Источники в МИД КР считают, что «уйгурский вопрос» стал главным козырем в отношениях с КНР.
Пользуясь возможностями, предоставляемыми демократией, уйгуры одно время пытались зарегистрировать партию «За освобождение Восточного Туркестана»; минюст КР отказался ее легализовать, сочтя, что она ставит своей целью «отделение территорий сопредельного государства». Дело закончилось созданием уйгурского просветительского центра «Иттипак» (Единство), который входит в Ассамблею народов Кыргызстана.
В Кыргызстане действуют также несколько автономных, не связанных друг с другом уйгурских организаций. На право представлять интересы диаспоры претендуют Ассоциация уйгуров Кыргызстана, Бишкекская правозащитная организация «Демократия» и Уйгурский информационный центр «Эрпан». Причина подобной раздробленности кроется в конфликте интересов между уйгурскими предпринимателями и уйгурской интеллигенцией. Как считают эксперты, предприниматели не хотят рисковать своим бизнесом ради политики, а представители интеллигенции обвиняют их в недостаточном патриотизме в борьбе за освобождение Уйгурстана. В итоге сложилась ситуация, при которой даже официальные руководители «Ит-типак» не имеют влияния на свою диаспору.
Организацией, консолидирующей все уйгурские общины и объединения, является Всемирный уйгурский конгресс.
В начале 1990-х годов уйгуры неоднократно пытались проводить митинги и пикеты перед китайским посольством в Бишкеке, но вскоре эти формы протеста были запрещены кыргызскими властями: они не хотели портить отношения с «великим соседом», с которым за годы независимости у них сложились очень тесные и выгодные торгово-экономические связи2. В итоге в годы «базарной экономики» в Кыргызстане сформировалось мощное прокитайское лобби, которое в настоящее время выступает за активизацию интеграционных связей с КНР.
После событий 11 сентября 2001 года уйгуры потеряли поддержку западных демократий3; до этого времени руководство КНР, применявшее репрессии в отношении активистов сепаратистского движения в СУАР, получало от них жесткую отповедь.
Страны Запада, Россия и Китай сблизили свои позиции в вопросе о деятельности радикальных исламских групп в Центрально-Азиатском регионе. В 2002 году администрация США включила в список террористических организаций «Исламское движение Восточного Туркестана» (ИДВТ), на которое возлагают ответственность за ряд терактов в Западном Китае. Действующие на территории СУАР исламские организации стали подозреваться в связях с движением «Талибан» и международной террористической сетью «Аль-Каида». Одновременно некогда интенсивные контакты американского посольства в Бишкеке с представителями уйгурской диаспоры приобрели подчеркнуто дистанцированный характер.
В 1998 году на территории Кыргызстана был совершен ряд получивших широкую огласку терактов и громких убийств, организацию которых приписали «уйгурским сепаратистам», хотя многие из них вполне могли быть следствием заурядных криминальных разборок.
После повлекшего человеческие жертвы взрыва в одном из маршрутных такси в кыргызском городе Ош были задержаны четверо граждан КНР, Турции и России уйгурского происхождения. Их обвинили в организации и проведении теракта и приговорили к смертной казни. В кыргызских СМИ они фигурировали как члены организации «Восточный Туркестан».
Следствие настаивало на том, что осужденные являются участниками международной террористической организации, действующей на пространстве от Чечни до Синьцзяна. Цель проведенных терактов была определена как попытка спровоцировать кыргызско-узбекские столкновения и создать зоны нестабильности в приграничных с Китаем районах. Адвокаты приговоренных считали, что все предъявляемые их подзащитным обвинения бездоказательны и базируются лишь на предположениях.
С этого времени власти Кыргызстана повели наступление на «уйгурский экстремизм», представители которого якобы активно действуют на территории страны.
Весной 2003 года в Нарынской области Кыргызстана были убиты 19 китайских граждан, ехавших в автобусе из Бишкека в СУАР; газета «Вечерний Бишкек» усмотрела в этом событии след некой «уйгурской организации».
2 См.: Силовые структуры Кыргызстана запретили уйгурской диаспоре проводить акции протеста [www.rssclub. ги/3309/43. Йт1].
3 См.: Гребенщиков В. Уйгуры в Кыргызстане [http://zonakz.net/articles/13629].
Особое беспокойство у лидеров диаспоры (которые вовсе не отрицают, что некоторые из преступлений действительно могли быть совершены уйгурскими боевиками) вызывает то, что между немногочисленными экстремистами и основной массой законопослушного уйгурского населения КР довольно часто не делается никаких различий.
Позиция посольства Китая в Бишкеке по поводу всех этих происшествий состоит в том, чтобы всячески избегать общения со своими гражданами уйгурской национальности, настоящими и бывшими. Китайские дипломаты, как правило, заявляют, что никаких отношений между посольством КНР и уйгурской диаспорой Кыргызстана попросту не существует. Это же утверждает и уйгурская диаспора.
Средствами для легального выражения протеста, направленного против китайцев, остаются две уйгурские ежемесячные малотиражные газеты: «Иттипак» и «Виждан Авази» (их тиражи составляют 1 000 и 500 экз. соответственно). Деятельность этих газет посвящена поддержанию национального духа уйгуров и информированию о происходящем на их исторической родине. Со ссылкой на Уйгурское информационное агентство в США они помещают на своих страницах материалы о геноциде против уйгуров в Синьцзяне и казнях уйгуров, обвиняемых в сепаратизме и терроризме. Китайское посольство поначалу пыталось протестовать против подобных публикаций, но потом поняло, что скудный тираж газет вряд ли позволит широко распространять информацию.
Ограниченное информационное поле оставляет уйгуров наедине с их собственными проблемами; ситуация усугубляется жестким прессингом со стороны российских СМИ, которые уподобляют уйгуров чеченцам. Согласно информационной политике РФ, и те и другие являются сепаратистами, цель которых — разрушить государственность Китая и России.
После того, как в Чечне были взяты в плен уйгуры из Китая, воевавшие на стороне боевиков, Кыргызстан начал активно использовать «уйгурский фактор» в отношениях не только с КНР, но и с Россией. Нередко власти страны искусственно поднимают значимость «уйгурского вопроса» и придают ему внешнеполитическую окраску, что позволяет им добиваться финансовой помощи от России и Китая одновременно. Интеграция КНР, России и централь-ноазиатских стран в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), одной из первейших целей которой является борьба с этносепаратизмом, не оставляет уйгурам шансов на скорое освобождение их исторической родины.
Проживающие в Кыргызстане уйгуры обеспокоены несправедливыми нападками со стороны властей, оправдываемыми борьбой с исламским экстремизмом; они догадываются, что стали заложниками в политической игре властей, стремящихся угодить динамично растущему Китаю.
Как считают некоторые аналитики, политики и правоохранительные органы Кыргызстана подыгрывают спецслужбам КНР, которым выгодно приписывать уйгурам «терроризм и религиозный экстремизм». По их мнению, гонения на уйгуров усилились после вступления Кыргызстана в ШОС, лидирующая роль в которой принадлежит Китаю.
Первое давление со стороны кыргызских властей уйгуры ощутили в середине 1990-х годов, когда были обвинены в ваххабизме. Дело в том, что уйгуры намного религиознее кыр-гызов; они воспринимают ислам как часть своей национальной традиции и гарант их этнического самосохранения. Однако их следование нормам традиционного ислама кыргызские спецслужбы преподносят как «религиозный экстремизм».
Со временем обвинения в ваххабизме сменились поиском связей уйгуров с партией «Хизб ут-Тахрир», листовки которой обнаруживают не только на юге, где проживают узбеки, но и на севере Республики в местах компактного проживания уйгуров.
В 1999—2000 годах юг Кыргызстана дважды подвергался нападениям международных террористов. Поэтому власти Республики с целью поддержки антитеррористической коалиции в Афганистане разместили в аэропорту Манас военную базу «Gansa». В результате успешной военной операции против «Талибана» и «Аль-Каиды» угроза нового вторжения террористов была ликвидирована.
Однако после поражения в Афганистане международные экстремистские и террористические организации активизировали свою деятельность в Центральной Азии, в том числе в Кыргызстане. В связи с этим в апреле 2003 года Генеральная прокуратура КР возбудила судебный процесс по признанию «Хизб ут-Тахрир» экстремистской, а «Организацию освобождения Туркестана», «Восточно-Туркестанскую исламскую партию» и «Исламскую партию Туркестана» — террористическими организациями; в ноябре того же года, согласно решению Верховного суда Республики, их деятельность на территории Кыргызстана была запрещена. Этот шаг был предпринят в русле усилий международного сообщества по борьбе с терроризмом.
Как известно, в 2002 году по инициативе ряда стран, в том числе США, Совет Безопасности ООН включил ИДВТ в список террористических организаций. По данным США, члены этой организации, поддерживавшей тесные контакты с «Аль-Каидой», принимали участие в боевых действиях против международных сил на стороне «Талибана», а также совершили несколько сотен террористических актов в Китае и на территории Центрально-Азиатского региона.
Исходя из интересов своей национальной безопасности, Кыргызстан развивает и углубляет взаимовыгодное двустороннее сотрудничество с КНР по линии правоохранительных, пограничных и оборонных ведомств. Следует отметить, что в 1999 году Китай оказал Кыргызстану своевременную поддержку в отражении нападения международных террористов. Кроме того, КР ежегодно получает от КНР помощь в подготовке кадров и укреплении материально-технической базы МО и МИД.
Одновременно развивается правовая основа сотрудничества двух стран в правоохранительной сфере. Наряду с договорами о выдаче и об оказании правовой помощи по гражданским и уголовным делам в 2002 году КР и КНР заключили Соглашение о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Также сторонами был подписан Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, в основу которого заложены принципы взаимного уважения суверенитета и территориальной целостности друг друга4.
СУАР — Кыргызстан: новые тенденции
Между Кыргызстаном и СУАР существуют тесные торговые и культурные связи; мелкие предприниматели (так называемые челноки) постоянно пересекают границу в обе стороны.
После двух государственных переворотов в 2005 и 2010 годах, ввергших КР в длительную полосу хронической политической нестабильности, стала наблюдаться тенденция к возвращению кыргызстанских уйгуров в Синьцзян (КНР). Но наряду с этим имеется и информация противоположного свойства: все сильнее притесняемые Китаем уйгуры, стремясь избежать угрозы ассимиляции, начали постепенно переселяться в ЦА.
Синьцзянские уйгуры под видом торговцев всяческими путями проникают в приграничные районы Кыргызстана, где им зачастую удается получить поддержку крупных бизнесменов и высокопоставленных чиновников, а также приобрести гражданство КР. В с. Халмиен Кадам-джайского района Баткенской области недавно открылся рынок «Баяман Батыр», который постепенно превращается в новый центр концентрации уйгурской диаспоры5.
При этом следует признать, что уровень сепаратистских настроений среди уйгуров СУАР в определенном смысле может влиять на общественно-политическую ситуацию в КР.
4 См.: Заявление МИД КР о положении уйгуров в Кыргызстане, отношениях с Китаем и терроризме [http://www. centrasia.ru/newsA.php?st=1076101440].
5 См.: Камчибек Ташиев — кашгарский уйгур? В Кыргызстане растет влияние эмигрантов из Китая [http://www. paruskg.info/2012/05/14/62729].
После известных событий в г. Урумчи в мае 2009 года, в ходе которых погибли 196 хань-цев и уйгуров, китайские власти внесли ряд серьезных изменений во внутреннюю национальную политику6. Так, все национальные школы были переведены на преподавание на китайском языке и усилилась работа правоохранительных органов среди этнических меньшинств. Кроме того, были разработаны и приняты планы по модернизации основных городов СУАР с преимущественно уйгурским населением — Урумчи, Кашгара, Хотана, Артуша и др.
По некоторым сведениям, модернизация будет проведена с привлечением ресурсов из восточных прибрежных городов-побратимов. Это повлечет за собой переселение до 20 млн жителей из внутренних районов до 2018 года, что, несомненно, кардинально изменит национальный состав СУАР.
По данным Управления жилья, городского и сельского строительства СУАР, с 2011 по январь 2014 года на строительство жилья в сельской местности было потрачено 74,25 млрд юаней; в новые дома вселились 3,6 млн крестьян. До конца 2014 года для переселения 300 тыс. семей (около 1,5 млн человек) выделено 24 млрд юаней. При этом разрушаются мононациональные районы, кучно населенные уйгурами, — махали. Здесь проживали многие поколения уйгуров, которые в значительной степени являлись хранителями национальных традиций, формировавших общественное мнение. Люди переселяются в новые коттеджи западного типа, расположенные в районах, которые созданы по смешанному национальному признаку; вероятно, власти КНР полагают, что это поможет погасить сепаратистские настроения.
Между тем все эти масштабные мероприятия пока не привели к ликвидации в Синьцзяне сепаратистского террористического подполья. По данным официального сайта газеты «Жэнь-минь жибао», 15 декабря 2013 года произошел террористический акт в округе Кашгар.
14 февраля 2014 года 12 вооруженных взрывчаткой и тесаками террористов напали на полицейский участок в уезде Учтурфан района Аксу СУАР; о количестве жертв этого события не сообщается.
1 марта 2014 года 10 террористов уйгурской национальности ворвались на вокзал г. Куньмин юго-западной провинции Юньнань и напали на пассажиров; 33 человека были убиты, 130 получили ранения.
Количество членов террористических групп составляет 10—12 чел.; зачастую они не имеют никакого оружия, кроме ножей и тесаков. Однако обращает на себя внимание тот факт, что осуществляемые ими акции по количеству жертв вполне сравнимы с происходящими в некоторых других странах террористическими актами с применением взрывчатки и огнестрельного оружия.
Заключение
Анализ событий последнего времени заставляет по-новому взглянуть на инцидент, связанный с проникновением 23 января 2014 года на территорию КР (в районе приграничного высокогорного урочища Ак-Шыйрак) группы граждан КНР из 11 чел.; впоследствии выяснилось, что это были синьцзянские уйгуры. Сотрудник охотхозяйства, пытавшийся задержать нарушителей, убил двух из них и погиб сам. Воспользовавшись его карабином, нарушители оказали активное сопротивление прибывшим пограничникам; в результате скоротечного боя все они были уничтожены.
Возраст членов группы, проникшей на территорию КР, составлял 25—30 лет; из оружия у них имелись только ножи. О том, какие цели преследовал переход через труднодоступный участок госграницы в зимнее время, можно лишь гадать. Быть может, эта группа готовилась
6 См.: Жэньминь жибао [Russian.people.com.cn].
совершить теракт на территории Кыргызстана либо выйти к известным ей источникам документирования и финансирования, а затем переместиться к базам «Аль-Каиды» в Афганистане или Пакистане. Причем вторая версия не так уж и фантастична: достаточно вспомнить о постоянном присутствии большого количества финансово обеспеченных уйгурских торговцев на крупнейшем в ЦА бишкекском рынке тканей «Мадина».
Можно предположить, что чем жестче будут преследования сепаратистов со стороны китайских спецслужб, тем чаще они будут выдавливаться на территорию Кыргызстана. На фоне значительной протяженности кыргызско-китайской границы, ее слабой технической оснащенности и небольшой численности погранвойск это может быть чревато ухудшением социально-политической обстановки в Кыргызстане и возрастанием террористической опасности со стороны радикального исламистского подполья.
С другой стороны, ссора с Западом может обернуться для Кыргызстана опасной и долгосрочной зависимостью от Китая.
Таким образом, нынешняя политика Кыргызстана в отношении традиционно закрытых для внешнего мира уйгуров и выдавливание их с территории Китая в страны ЦЕ будут провоцировать нестабильность, в которой могут быть заинтересованы не только исламские террористы, но и другие силы, желающие дезинтеграции региона в целом и КНР в частности.
