CC BY
67
УСТАНОВЛЕНИЕ МОТИВОВ ПРОТИВОПРАВНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПОДСЛЕДСТВЕННОГО В ПРОЦЕССЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
© Полянская В. А., 2006
В. А. Полянская — кандидат психологических наук, доцент кафедры криминалистики и судебных экспертиз Юридического института ИГУ
« Установить реальную мотивацию преступного поведения в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела не просто»1. Эту мысль постулируют большинство теоретиков, изучающих мотивацию преступной деятельности, а также следователей (практиков), имеющих непосредственное отношение к установлению мотивов противоправного поведения подозреваемых, обвиняемых. Чаще всего, как отмечают А. Ю. Антонян, В. Н. Кудрявцев, В. Е. Эминов, суду и следствию не удается раскрыть мотивы преступления, в том числе и по той распространенной причине, что данному вопросу они попросту не придают никакого значения. Это одна из веских причин, как отмечают исследователи, того, что подавляющее большинство преступников считают приговор и наказание несправедливым, а себя не признают действительным источником наступивших общественно опасных последствий. Они искренне убеждены, что действительными виновниками являются потерпевшие, свидетели, жизненные трудности и иные обстоятельства, признают же себя виновными лишь формально. При таком отношении трудно рассчитывать на осмысление содеянного, на раскаяние, на стремление исправиться2.
Кроме того, понимание мотивационной структуры личности преступника имеет конкретное прикладное значение при решении различных правовых вопросов. Наличие или отсутствие мотива к совершению определенных действий имеет значение в доказывании виновности лица, в определении степени общественной опасности виновного и его деяний, а характер побуждений нередко выступает обстоятельством, отягчающим или смягчающим ответственность. Не вызывает сомнений и то, что расследование преступлений, тактические приемы производства следственных действий должны строиться с учетом мотивов подозреваемого, обвиняемого.
Если проанализировать ряд правовых норм, то мы убедимся, какое значение придает законодатель мотивам преступного поведения подозреваемого, обвиняемого, призывая не формально, а по существу учитывать психологическое содержание данного понятия. Без оценки этого понятия просто невозможно вынести объективные решения по ряду дел.
Кроме этого, выявление мотивов преступления дает возможность просчитать возможные действия преступника с учетом его опыта и профессионализма, конкретизировать области поиска, обеспечить психологический контакт с лицами, привлекаемыми к конфиденциальному сотрудничеству, разработать профилактические мероприятия и т. п.
Таким образом, актуальность и значимость данного вопроса не вызывает сомнения. Но, несмотря на то, что мотив — это основное звено преступного поведения, играющее огромное значение для понимания человеческого поведения, он еще не привлек к себе должного внимания следственных и судебных органов.
Проблема заключается в том, что до сих пор не существует единой концепции мотивации и мотивов. В каждой психологической концепции отража-
ется одна из сторон мотива как основания действия, поступка, деятельности. Например, принятие в качестве мотива потребности дает возможность получить ответ, почему осуществляется активность человека; принятие за мотив цели — позволяет дать ответ, для чего (ради чего) проявляется эта активность; принятие за мотив устойчивых свойств личности дает ответ, почему выбраны именно эта цель, этот способ ее достижения. Побуждения и состояния в качестве мотивов, как справедливо замечает Е. П. Ильин, раскрывают только их энергетическую сторону3.
Правоохранительные органы, профессиональной задачей которых является выяснение мотивов преступления, высказывают и для психологов передовые мысли, но среди них тоже нет единого понимания мотивов, тем более что они опираются на работы психологов. А в психологии, как известно, существует немало теорий мотивации и мотивов, которые зачастую противоречат друг-другу.
В криминологии также насчитывается несколько десятков определений данного понятия: мотив как осознанное побуждение (стремление) к совершению конкретного целенаправленного поступка (волевого акта), представляющего общественную опасность и предусмотренного законом в качестве преступления (С. А. Тарарухин); мотив как внутреннее побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление (Б. С. Волков); мотив как сформировавшееся под влиянием социальной среды и жизненного опыта личности побуждение, которое является внутренней непосредственной причиной преступной деятельности и выражает личностное отношение к тому, на что направлена преступная деятельность (К. Е. Игошев); мотив — это не только то, что побуждает к определенному поведению, но и то, ради чего оно совершается, в чем его внутренний смысл для действующего субъекта (Ю. М. Антонян).
Большинство авторов склоняются к определению мотива как побуждения к действию. Но говорить о мотиве преступления, как отмечает В. Н. Кудрявцев, можно лишь тогда, когда уже появились или формируются такие элементы преступного поведения, как объект или предмет воздействия, цель и средство достижения преступного результата. Не воображаемые или представляемые результаты, а реально существую-
щие. В связи с этим автор отмечает, что «нет основания усматривать преступную мотивацию в самых искаженных потребностях или интересах, взглядах или чувствах человека, который ничего противоправного не совершил. От деформации этих элементов личности до реального поступка может быть достаточно большая дистанция»4. Из этого следует, что если нет факта преступления, то нет и преступного замысла, мотива. Но может ли неосуществленное намерение означать, что его не было?
Одной из наиболее удачных концепций, которая может лечь в основу дальнейших исследований в области мотивов противоправного поведения, и в которой мотив представлен как сложное интегральное психологическое образование, разработана Е. П. Ильиным. Беря за основу ведущие положения данной теории, следует, прежде всего, представить границы данного понятия, которыми являются, по мнению автора, с одной стороны — потребность, а с другой стороны — намерение что-то сделать, включая побуждения к этому. В структуру мотива не входят стимулы, и в то же время он сам не залезает в структуру исполнительного действия. По мнению автора, мотиву принадлежит лишь стратегия деятельности, а тактика получения потребного результата формируется уже после формирования намерения другими психофизиологическими структурами и механизмами, отвечающими за исполнение принятого намерения.
Таким образом, структура мотива (по Е. П. Ильину) выглядит следующим образом: 1-й блок — потребностный (потребности биологические и социальные, а также долженствование или обязанность), 2-й блок — «внутреннего фильтра» (предпочтение по внешним и внутренним (склонности, интерес) признакам, внутренний контроль, оценка своих возможностей, оценка состояния, предвидение последствий); 3-й блок — целевой (цель, опредмеченное действие, процесс удовлетворения потребности).
Даже определившись с границами данного понятия, возникает другая сложность — как изучаются мотивы преступления сотрудниками правоохранительных и судебных органов?
Указываемые в приговорах мотивы преступлений, как отмечают Ю. М. Антонян, В. Н. Кудрявцев, В. Е. Эминов, по своему значению чаще всего являются внешними
социальными оценками приписываемых преступнику побуждений, не характеризуют смысла, сути этих побуждений. Их отношение в огромной степени зависит от того, в какой степени удалось суду и следствию выявить и сформировать обвиняемому истинные мотивы его преступных действий.
Установление в процессе расследования только одной из причин может привести к неправильному суждению о человеке и к непоправимым ошибкам. Как, например, в таком случае. Девочка регулярно воровала деньги у одноклассников. Выяснение обстоятельств, почему она это делала, привело к неожиданному результату. Оказалось, что она не могла без сострадания воспринимать тот факт, что многие ребята не ходят в школьный буфет из-за постоянного отсутствия денег и захотела устранить это социальное неравенство, решив покупать им угощения. Для этого и нужны были деньги. Причиной поступка стала не личная корысть, не жажда денег, а желание помочь своим нуждающимся товарищам. И она им действительно помогала. Здесь решающее значение оказало вскрытие блока «внутреннего фильтра», выявление сострадания, а не выбора неадекватного пути удовлетворения возникшей потребности девочки5.
Начиная сложный виток исследований в области преступной мотивации, на первом этапе было произведено анкетирование (опрос) сотрудников следственных органов с целью изучения проблем, связанных с установлением ими мотивов противоправного поведения подследственных в процессе предварительного следствия.
Выборка составила 28 человек — следственных работников СЧ ГСУ при ГУВД Иркутской области. Из них: 19 следователей — женщины (от 23 лет до 45 лет), 9 следователей — мужчины (от 24 до 32 лет).
Первоначальный (пилотажный) этап исследования предполагал изучение общей картины исследуемой проблемы (понятие мотива, важность его установления, способ установления мотива и препятствия по его установлению и оценке).
Результаты первого вопроса, представленные на рис. 1, показывают, что большинство следователей (15 человек) считают, что мотив противоправного деяния это, прежде всего, неотъемлемый элемент вины. Из них придерживаются этой точки
зрения 11 следователей-женщин и 4 следо-вателя-мужчин. 13 следователей, от общего количества опрошенных, понимают под мотивом — внутреннее побуждение к совершению противоправного действия. Это 8 следователей-женщин и 5 следователей-мужчин. Следователи-мужчины в чуть большем соотношении (5/4) склонны к конкретизации и пониманию мотива как внутреннего побуждения к действию, чем следователи-женщины, чье соотношение представляет 8/11. Отношение к содеянному и личностную оценку своих действий подследственным никто из опрошенных не отнес к мотиву, а также не высказал иного мнения относительно мотива противоправного деяния. Следователями был выбран из двух правильных ответов тот, который, на их взгляд, оказался наиболее верным. Из этого следует, что предпочтительней для следователей-женщин оказалась внешняя оценка мотива («элемент вины»), и немногими было отмечено внутреннее содержание данного понятия. Мужчины же, в большинстве своем, предпочитают давать внутреннюю оценку поведению человека. Здесь усматриваются, в том числе, гендерные особенности мышления мужчин и женщин.
Рис. 1. Результаты вопроса: «Что Вы понимаете под мотивом противоправного деяния?»: А) неотъемлемый элемент вины; Б) внутреннее побуждение подследственного к совершению им противоправного деяния; В) отношение к содеянному подследственного (например, раскаяние); Г) Ваша собственная точка зрения
Следующий вопрос был направлен на выявление значимости в уголовном производстве установления мотивов противоправного поведения.
Рис. 2. Результаты вопроса: «Какую значимость для дела имеет установление мотивов противоправного деяния?»: А) имеет значение для определения формы вины и вынесения объективного и справедливого решения по делу; Б) неустановле-ние мотива не препятствует установлению истины по делу, достаточно выяснения объективных обстоятельств совершенного противоправного деяния; В) установление мотивов противоправного деяния регламентируется законом, но существенного значения для вынесения объективного решения по делу не имеет; Г) другое мнение
На рис. 2 представлены результаты второго вопроса. На вопрос о том, какую значимость для дела имеет установление мотивов противоправного деяния, 24 следователя ответили утвердительно о необходимости такого установления для вынесения объективного и справедливого решения по делу. Из них 16 следователей-женщин и 8 следо-вателей-мужчин. Немногие из опрошенных (трое женщин и один мужчина) предают анализу мотивов преступления второстепенное значение, пессимистично смотрят на возможность по его установлению и считают, что неустановление мотива не препятствует установлению истины по делу, достаточно выяснения объективных обстоятельств совершенного противоправного деяния (сам факт посягательства). К этой группе опрошенных относятся следователи в возрасте 29—32 лет. По возрастным критериям — это середина профессионального мастерства.
Можно сказать, что большинство опрошенных, не взирая на сложность в выявлении истинных мотивов поведения подозреваемого, обвиняемого, отдают предпочтение их установлению, следовательно, предполагают возможность ошибок при вынесении решения по делу, основанного лишь на анализе объективной стороны преступления и недостаточного анализа его субъектной стороны.
По результатам третьего вопроса (рис. 3) мы видим разную позицию относительно установления мотивов противоправного поведения подследственного. Большинство следователей женщин (16 человек) считают, что только общая оценка всех обстоятельств дела может дать истинную картину мотивов преступления. И только трое из общего числа опрошенных считают, что при непосредственном контакте (допросе) с подозреваемым, обвиняемым можно установить мотивы его поступка. Из этого следует, что последними придается большое значение вербальной структуре информации, получаемой по делу.
Рис. 3. Результаты вопроса: «Каким образом (способом), по Вашему мнению, можно установить мотив противоправного деяния?»: А) в процессе допроса подследственного; Б) в результате анализа обстоятельств совершенного преступления; В) по результатам проведения судебно-психологической экспертизы личности подследственного; Г) другое мнение.
Мнения следователей мужчин расходятся наполовину. Четверо из них считают первый вариант ответа верным и четверо — второй. Есть также мнение одного следова-теля-мужчины, что установление мотивов
возможно при проведении судебно-психологической экспертизы личности подследственного, а значит, требуется квалифицированная помощь специалиста.
Сложность в установлении мотивов может быть субъективной (выдается за мотив внешняя оценка ситуации, непонимание истинных причин поступка и т. д.) и объективной (влияние заинтересованных лиц по принципу «это к делу не относится», СМИ и т. д.). На вопрос о том, что может препятствовать выявлению мотивов противоправного деяния, большинство следователей считают, что это субъективные факторы, связанные с психологической защитой подследственного. Его показания, скорее, не являются правдой, он умышленно и вполне осознанно дает ложные показания о причинах своего поступка, мотивируя его с целью избежать наказания и уйти от ответственности. Другие же следователи (трое женщин и двое мужчин) считают, что подследственный сам не осознает причины своего поступка. В этой ситуации «никто не виноват», все дело в сложности их установления. Этот ответ выбрали начинающие (23 года) и молодые следователи (29—31 лет).
□ Рлл1 ■ Рни2
п- А Ь в г
■ Ряд! 16 э 0 0
шэт2 7 г и 0
Ряд 1 — следователи-женщины;
Ряд 2 — следователи-мужчины
Рис. 4. Результаты вопроса: ««Что на Ваш взгляд может препятствовать выявлению мотивов противоправного деяния?» А) показания подследственного не являются правдой (сознательная ложь); Б) подследственный сам не осознает причины своего поступка; В) следователь недостаточно владеет техникой выявления мотивов; Г) другое мнение.
Таким образом, из всего выше представленного мы видим, что мотив как сложное психологическое явление в понимании следователей носит в основном абстрактный и
формальный характер (правовая характеристика, но без психологического аспекта), которому не придается четко выраженная дефиниция. Это означает, прежде всего, то, что под мотивом может пониматься внешняя оценка ситуации, которая могла быть всего лишь внешним толчком, или одна причина может подменяться другой (потребность подменяется предметом ее удовлетворения) и т. д. Незначительная часть опрошенных (13 человек) придают мотиву правильное содержание, а именно понимают его как внутреннее побуждение к действию. Остается в дальнейшем выяснить, что понимается следователями под внутренними побуждениями.
В большинстве своем следователи (24 человека) отмечают значимость для дела установления мотивов противоправного поведения подследственного и проявляют профессиональный интерес наряду с общими сведениями об его личности.
Особого внимания заслуживает вопрос о возможном использовании методик, измеряющих мотивы преступного поведения для объяснения реального преступного поведения. К сожалению, таких методик в арсенале следователя пока не существует. На сегодняшний день только специалист-психолог может ответить на этот вопрос профессионально.
Поэтому обнаружение истинного мотива составляет специальную задачу. Одним из приемов в ее решении является прием «осознания мотива». Речь идет об осознании смыслообразующих мотивов, а именно осознание личностного смысла (не объективного значения), который имеют для человека те или иные его действия и цели. Но решение такой задачи возможно лишь при определенном уровне развития личности, когда формируется подлинное самосознание, что сложно сказать о детях.
Ситникова А. Е. и Ермолин А. В. предлагают примерный перечень вопросов, направленных на выявление степени осознания структуры мотива поступка уголовнорелевантной ситуации6:
1. Какие потребности побудили вас совершить данный поступок?
2. Что вынудило вас сделать это?
3. Как часто вы совершали подобные действия (поступки) в прошлом?
4. Почему вы предпочли именно этот способ удовлетворения потребности?
5. Вы предполагали, каким образом ваше поведение отразится на других людях?
6. Учитывали ли вы свои возможности при осуществлении данного поступка? Какие именно?
7. Какие возможные последствия ваших действий вы предполагали?
8. Как вы можете охарактеризовать ваше состояние в момент совершения поступка?
9. Какие особенности ситуации вы учли при осуществлении данного поступка?
10. Какую цель вы преследовали, совершая данный поступок?
11. Ради чего вы совершили данный поступок?
Кроме того, важно понимать, что содержание мотивов не может быть сведено к отдельным психическим явлениям (интересам, потребностям, чувствам, эмоциям), несмотря на то, что они играют важную роль в мотивации и проявляются в отдельных мотивах. Пытаясь понять мотив, нельзя ограничиваться указанием на то, что в момент совершения преступления виновный испытывал сильный приступ гнева, хотя эта эмоция оказывает значительное влияние на принятие решения.
О мотивах поведения можно судить по количеству и позитивному содержанию речевых высказываний, по дружелюбному выражению лица, длительности контакта глаз, частоте кивания головой, по позе и жестикуляции и т. д. Помощь при установлении мотивов могут оказать современные открытия в области невербальной коммуникации.
Если руководствоваться моделью «ожидаемой ценности», то становится очевидным, что цель мотива выступит как некоторая положительная ценность. Результаты действия, ведущего к ее достижению, будут обладать положительной привлекательностью. Здесь можно с помощью ранжирования ценностей установить ведущие и значимые цели. Но здесь может иметь место и вторая детерминанта — отрицательная, т. е. неудача в случае неудовлетворения потребности.
В разработке приемов выявления мотивов необходимо помнить о соотношении эмоций и потребностей и о том, что характер эмоций может свидетельствовать о характере побуждений и их динамике. Эмоции являются отражением степени удовле-
творения потребностей субъекта, и, следовательно, характер его переживаний будет отражать и характер имеющейся у него потребности и то, в какой степени она нашла удовлетворение.
Таким образом, по характеру переживания можно судить о структуре мотивационной сферы человека. Например, угрызение совести может свидетельствовать о том, что у человека была потребность воздержаться от противоправного поступка, и неудовлетворение этой нравственной потребности вызвало отрицательные переживания, отраженные в сознании в виде раскаяния, угрызений совести. Отсутствие таких раскаяний, наоборот, свидетельствует либо о чрезвычайной слабости нравственных побуждений, либо об их полном отсутствии.
Важным моментом при установлении мотивов противоправного поведения является изучение внутренних (личностных) конфликтов подследственного. Это конфликт между ценностями общечеловеческими (жизнь, честь, совесть) и сформировавшейся потребностью в немедленном обогащении. Если есть конфликт — значит есть борьба различных мотивов, нет конфликта — значит на лицо преступная направленность. У такого типа преступников с преступной направленностью важен не столько результат, как сам процесс преступления. Например, конфликт между уровнем притязаний и неуверенностью в себе. Такой конфликт, вовремя нескорректированный в детстве, углубляясь, может стать причиной противоправного поступка. Такие конфликты обнаруживаются в браваде своим аморальным поведением.
Особенно показательными, как отмечают многие исследователи, являются данные, характеризующие наличие или отсутствие у подследственного раскаяния, а также его отношение к своему преступлению. Конечно, нельзя говорить об истинных мотивах подозреваемого, обвиняемого только на основании их высказываний. Кроме того, небезызвестно, что существует значительное расхождение между их словами, поведением и подлинными мотивами. Нежелание человека раскрываться перед другими или признаваться самому себе в истинных причинах поступка приводит к появлению «защитных механизмов (вытеснение, проек-
ция, замещение и др.). В таких случаях мы имеем дело не с мотивами, а с мотивировкой, когда истинные причины поведения заменяются выдуманными. Это есть рациональное объяснение субъектом причин своих действий, посредством указания на социально приемлемые для него и референтной группы обстоятельства, побуждающие к выбору данного действия (поступ-ка)7.
Таким образом, можно сказать, что в анализ всех обстоятельств совершенного преступления включено и установление мотивов противоправного поведения подследственного. При этом необходимо отметить, что мотивы преступного поведения нельзя понять вне связи с прожитой человеком жизнью, с теми влияниями, которым он подвергался и которые определили его личностные особенности8. ^
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Лунеев В. В. Мотивация преступного поведения. М., 1991. С. 22.
2 Антонян Ю. М., Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. СПб., 2004. С. 108.
3 Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2006.
С. 115-118.
4 Механизм преступного поведения / под ред. В. Н. Кудрявцева. М., 1981. С. 12.
5 Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2006. С. 119.
6 Ситникова А. Е., Ермолин А. В. Представленность в
сознании структуры мотива как предмет судебнопсихологической экспертизы // Основы судебнопсихологической экспертизы : учеб. пособие /
И. А. Горькова. СПб., 2003. С. 126.
7 Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. СПб., 2006.
С. 133-134.
8 Антонян Ю. М. и др. Указ. соч. С. 101.
