УСТАНОВКИ МОЛОДЕЖИ В ЯЗЫКОВОМ И ЭТНОКУЛЬТУРНОМ ОБРАЗОВАНИИ В "РУССКОМ" РЕГИОНЕ (НА ПРИМЕРЕ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ) Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

А.В. Денисова

кандидат социологических наук, старший преподаватель Южного федерального университета*

Е.Г. Шурыгина

кандидат социологических наук,

доцент Ростовского филиала Российского

**

государственного университета правосудия

Установки молодежи в языковом и этнокультурном образовании в «русском» регионе (на примере Ростовской области)1

Постановка проблемы. Важным направлением современной национальной политики России является конструирование российского национального самосознания (идентичности) в единстве с укреплением этнокультурной идентичности2. Реализация этих задач непосредственно определяется образовательной и воспитательной деятельностью системы образования. В условиях современных информационных потоков и включенности молодежи в массовые интернет-коммуникации растет интерес к универсальным языкам коммуникации, что снижает ориентированность молодежи на этнические языки и нормы этнической культуры. Они воспринимаются как частные, с узкой сферой применимости. Российский Закон «Об образовании» позволяет образовательной организации самостоятельно определять объемы преподавания предметов этнокультурного образования, включая языки национальных меньшинств. Однако эффективного механизма реализации потребностей населения в сохранении этнической идентичности средствами образования пока не выработано3.

Образовательная политика в сфере языкового и этнокультурного образования в научной литературе рассматривается в рамках концепции мультикультурализма и привлекает большое внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей. В европейских странах языковое образование как часть этой политики давало возможность этническим

* Денисова Анастасия Валерьевна, e-mail: [email protected] ** Шурыгина Елена Геннадьевна, e-mail: [email protected]

1 Статья подготовлена в рамках проекта госзадания № 28.4498.2017/РНЦ.

2 Указ Президента РФ от 19 декабря 2012 г. № 1666 «О Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года».

3 Тишков В.А., Степанов В.В. Межэтнические отношения и этнокультурное образование в России // Вестник Российской академии наук. 2017. Т. 87, № 10. С. 881.

меньшинствам сохранить свой национальный язык. Однако при несомненных положительных результатах издержками такой политики стали ужесточение границ между этническими группами, ущемление прав титульных наций, ксенофобия1. В России проблема этнокультурного образования также обсуждается экспертами в рамках мультикультурной концепции. Дискуссии о деконструкции этнических границ, стремлении придать многим языкам народов России статус государственных, сохранить разнообразие этнических культур и в то же время укрепить общегражданскую идентичность не утихают несколько десятилетий2. Составной частью этих дискуссий является проблема места предметов этнокультурной направленности и их содержания в системе общеобразовательной подготовки школьников и студентов3.

Если в республиках с титульными национальностями проблема реализации языкового и этнокультурного образования постоянно находится в поле внимания общественности4, то в областях и краях с преимущественно русским населением этот вопрос не имеет публичного резонанса. Вместе с тем растущее в постсоветский период культурное разнообразие всех регионов России, а также концепция российской нации как полиэтничного и многоязыкового сообщества требуют изучения потребностей в этнокультурном образовании (включая освоение языков национальных меньшинств) также и в регионах с преимущественно русским населением. Работы в этой сфере крайне редки5.

Ростовская область представляет собой регион с преимущественно русским населением (89,4 %). Достаточно значимые этнические вкрапления составляют украинцы (2,7 %), армяне (2,5 %), турки (0,6 %), белорусы (0,6 %), татары (0,4 %), азербайджанцы (0,4 %), чеченцы (0,4 %). Ряд этнокультурных общин компактно расселены в тех или иных сельских районах. Этнокультурную специфику региону создают также исторические традиции донского казачества, которые активно поддерживаются населением и правительством Ростовской области.

Культурное многообразие населения региона, особенно в районах компактного проживания этнических групп, обусловило необходимость исследования отношения молодежи к преподаванию предметов этнокультурной направленности. В 2017 г. Распределенным научным центром межнациональных и межрелигиозных проблем (РНЦ) в ряде федеральных округов со сложной этнокультурной структурой населения было проведено исследование на тему «Анализ гуманитарного предметно-

1 О связи этноязыковой фрагментации общества с межэтнической конфликтностью, качеством институтов управления, уровнем экономического развития см.: Кризис мультикультурализма и проблемы национальной политики / под ред. М.Б. Погребинского и А.К. Толпыгол. М. : Весь мир, 2013.

2 Тишков В.А. Государство, миграция и культурный плюрализм в современном мире. М., 2016.

3 Этнокультурное образование. Методы социальной ориентации российской школы / ред. В.В. Степанов. Вып. 1. М. : ИЭА РАН, 2010.

4 Денисова А.В. Языковая ситуация в Республике Калмыкия // Теория и практика общественного развития. 1915. № 14. С. 92-95.

5 Московская модель этнической политики / ред. О.Е. Кульбачевская, В.В. Степанов. М. : УЛП ИЭА РАН, 2008.

дисциплинарного цикла в школах и вузах в аспекте формирования российской идентичности, воспитания гражданской ответственности и солидарности». Выборка учащихся и студентов по Ростовской области составила 300 чел. Учащиеся (150 респондентов 10-х классов) представляли образовательные учреждения различных территорий, отличающиеся компонентом языкового образования: две сельские школы с преподаванием предметов этнокультурной направленности (одна с преподаванием армянского языка и ряда предметов на нем, другая - казачий кадетский корпус); городская гимназия с преподаванием ряда предметов на французском языке, две сельские школы, городская школа, юридический колледж. Студенческая часть выборки (всего 150 чел.) представлена студентами разных структурных подразделений Южного федерального университета (101 чел.) и студентами Ростовского филиала Российского государственного университета правосудия (49 чел.). По тендерному составу выборка включала 49,3 % юношей, 50,7 % девушек. Основное большинство опрошенных (80 %) - горожане, пятая часть (20 %) -жители сельских поселений. Почти все респонденты (93,2 %) указали свою этническую принадлежность, при этом 18,7 % позиционировали свою бинарную этничность. К русским себя отнесли 74,7 %, к армянам -9,7, к украинцам - 5,3, к казакам - 2,7, к ингушам - 1,7, к азербайджанцам, белорусам, грузинам - по 1 % и др. Важным показателем этнической принадлежности выступает также языковая компетентность индивида. Все респонденты указали свой родной язык (в большинстве это русский), а 5,1 % - два родных языка. В ситуации определения желаемого образа восприятия себя со стороны окружающих основное большинство опрошенных (83,7 %) указали, что хотели бы, чтобы их воспринимали как граждан России; 13 - как представителей конкретной национальности, 12,3 % - как жителей определенного региона. Но при этом примерно 16 % выбрали двойную и тройную идентичность (гражданин России и представитель этнической общности; гражданин России и житель региона; и др.).

Установки в сфере языкового и этнокультурного образования. Все учащиеся изучали в школе русский и иностранный язык, а примерно 14 % из них - два иностранных языка. Примерно половина респондентов (47,3 %) выбрали бы стандартную модель изучения русского языка (в рамках федерального стандарта общеобразовательной школы), но такая же часть - 49,3 % - ориентирована на углубленное или дополнительное изучение. Несколько иначе распределились ответы респондентов на вопрос о модели обучения иностранному языку. Здесь примерно равные группы, ориентированные на стандартное и углубленное изучение, составили 34,0 и 36,7 % соответственно. Небольшая группа (5,3 %) высказалась в пользу модели обучения на иностранном языке; группа, которая предпочла бы отказаться от его освоения, - 11,3; группа, ориентирующаяся только на общее знакомство с иностранным, -11,7 %. Укрупняя полученный результат, можно выделить группы, ори-

ентированные на стандартное изучение (34 %), углубленное изучение (42 %) и уклоняющиеся от такого обучения (23 %).

Ориентации молодежи в сфере освоения родного (этнического, кроме русского) языка выглядят следующим образом: на углубленное его освоение ориентированы 4 % респондентов; 9,3 % опрошенных готовы к его освоению в рамках стандартного курса; еще 10,7 % согласны на освоение в рамках общего знакомства с родным (этническим) языком. На стандартное освоение родного (армянского) языка ориентировано большинство из тех, кто желал бы его изучать (4,6 %). Еще 3,2 % респондентов предпочли бы армянский изучать на уровне общего знакомства с этим языком. Модель стандартного освоения выбрали бы для изучения белорусского, украинского, татарского, грузинского, чеченского, на это указали по одному респонденту.

В сфере этнокультурного образования молодежь отдает предпочтение изучению истории родного края (55,7 %), национальной кухни (50,0 %), национальных традиций и праздников (40,3 %), истории народа (народов) региона (37 %), географии родного края (34,7 %), национальной культуры и искусства, художественных ремесел (29 %), национальной литературы и фольклора (27 %), национальных танцев (25 %), народной музыки и песен (22,3 %), национальных видов спорта (21,3 %). Значительно менее популярны такие направления этнокультурного образования, как традиционный костюм (17 %), традиционная религиозная культура (16,7 %), традиционные виды хозяйственной деятельности (11,3 %).

Проявляя свои предпочтения, молодежь показывает ценностное отношение к этнокультурному образованию. Респондентам был предложен спектр мотивов, которые побуждают к изучению знаний о народной культуре. Можно было выбрать несколько вариантов ответов. Только пятая часть (19,3 %) респондентов указали на то, что «такие знания нужны для получения специальных навыков и умений, которые пригодятся в жизни»; еще треть связала эти знания с общей эрудицией (29,7 %). Основное большинство опрошенных указали в качестве доминирующих мотивов те, которые формируют социальную идентичность: эти знания нужны «для сохранения традиций» (47 %); чтобы «чувствовать принадлежность к своему народу» (33 %); «любить свой край» (28,3 %). Из спектра мотивов 27 % выбрали эти знания, так как они входят в комплекс формирования российской идентичности: «такие знания нужны всем гражданам России». Таким образом, в структуре ответов на этот многовариантный вопрос 71,2 % в совокупности составляют те, в которых указывается ориентированность на укрепление разных аспектов этнокультурной и гражданской идентичности; и только четвертая часть (25,8 %) ответов свидетельствует об установке на прагматические аспекты этих знаний.

Данный тезис подтверждается также ответами на последующие вопросы. Большая часть опрошенной молодежи полагает, что этнокуль-

турные знания могут быть использованы в сфере туристического кластера. В частности, указали «туристические услуги, гостиницы» (57,7 %); сферы деятельности, сопровождающие туризм, - народные промыслы (50 %); художественные изделия (47,3 %); концертная деятельность (31,3 %). Столь же равнозначная позиция - использование этнокультурных знаний в сфере образования и воспитания, на что обратили внимание 51 % респондентов.

Второй комплекс возможного использования этнокультурных знаний - благоустройство среды в соответствии с этнокультурными традициями. В частности, 43,7 % респондентов указали на архитектурное проектирование и домостроительство; еще 22,7 % - на благоустройство парков и приусадебных участков.

Третий комплекс профессий - те, которые связаны с современными бизнес-коммуникациями. Например, 24,7 % респондентов отметили этнокультурные знания как полезный компонент для работы в массме-диа; еще 23 - в маркетинге; 15 % - для рекламы и оформительских работ. Часть респондентов считают, что такого рода знания будут полезны и для современного производства продуктов питания (32,3 %), сельскохозяйственной деятельности (26 %), производства ткани, одежды, обуви (23,7 %).

Значительно менее применимы, но тем не менее значимы этнокультурные знания в реализации современных профессий, направленных на обеспечение социально значимых услуг. По мнению 16,7 % респондентов, эти знания будут полезны для социальных работников, 12 % отметили их значимость для предоставления юридических услуг, 12,7 % - для медицинских услуг. Видя утилитарный потенциал этнокультурных знаний, почти четверть респондентов (23,3 %) отмечают, что все эти аспекты не подходят для избранной ими профессии; еще около трети (29,3 %) пока затрудняются определить для себя выбор профессии.

Сопоставление численности группы, представители которой усматривают прагматический аспект в этнокультурном образовании, и группы, в целом ориентированной на освоение предметов (тем) такого рода, показывает доминирование ценностного отношения к этнокультурному знанию.

Оценка толерантности по отношению к другой культуре.

Инструментарий опроса предполагал уточнение оценок молодежью различных аспектов принятия «другого», т.е. оценок степени толерантности сознания молодежи региона. Респонденты должны были определить свое отношение к тем параметрам, которыми отличаются окружающие их люди (при этом перечисление параметров располагалось так, чтобы они не воспринимались иерархично). При обработке собранного материала эти параметры сводились в три категории: демографические и персональные отличия (внешность, возраст, здоровье, пол, ум); социальные (место учебы, образование, одежда, сфера занятости вне уче-

бы); культурные (национальность, язык, религия, традиции, место рождения).

Собранный материал показывает, что молодежь в первую очередь выделяет персональные (демографические) отличительные характеристики человека. Об этом свидетельствует сумма выбора этих параметров респондентами (40,2 %). При этом наибольшее значение имеют возраст (40,3 %), ум (40 %), пол (38 %).

Вторую позицию среди этих категорий занимают культурные отличия (сумма выбора - 35,3 %). Из них наиболее значимыми респондентам представляются отличия традиций и норм поведения (51,3 %), языка (35 %), национальности (31,3 %), религиозной принадлежности (23 %).

Характеристики социального статуса занимают третье место (сумма выбора - 24,5 %) и значительно отстают от персональных характеристик. В этой категории наиболее значимыми представляются респондентам образование (31,3 %), сфера внеучебной деятельности (29,7 %), внешняя самопрезентация (одежда - 25,3 %) и место учебы / работы (17,3 %).

Как видим, культурные различия значимы для оценки человека. Поэтому специальный раздел инструментария был направлен на выявление шкалы стереотипного видения культурных отличий. В этом качестве предлагалось рассматривать отличия по языку, национальности (этничности), традициям и нормам поведения, религии. Каждый из этих четырех индикаторов предлагалось оценить по четырем аспектам: шкале интереса, шкале поддержки, шкале прагматики («пригодится в жизни»), шкале доверия. Каждая шкала имела трехчастотную размерность: позитивную оценку («ощущаю интерес», «хочется поддержать», «ощущаю новые возможности для последующего использования», «готовность доверять»); нейтральную позицию («ничего не ощущаю»); негативную оценку («не хочу общаться», «не одобряю», «чувствую препятствия», «ощущаю тревогу»). Собранный материал при статистической обработке давал соотношение трех стереотипных оценок каждого из индикаторов культурных отличий (например, культурные отличия по языку вызывали в целом стереотип позитивного отношения, нейтрального или негативного). Такая методика позволяла обнаружить наиболее тревожно оцениваемые индикаторы культурных отличий.

Бесспорно, основная часть молодежи нейтрально относится к индикаторам культурных отличий: эту группу составляют от 42,5 до 57,6 %. Однако следует также обратить внимание и на соотношение позитивных и негативных оценок культурных отличий. Такой баланс оценок «другого» по языковому отличию составляет 38,9:15,7 % - позитивное отношение (интерес, поддержка и др.) к людям, отличающимся по языку, в два раза превышает негатив (опасение, тревогу, барьер). Значительное доминирование позитивных оценок над негативными (тоже почти в два раза) - 34,2:18,6 % - наблюдается и по индикатору отличий в традициях и нормах поведения. Однако численность подгрупп, позитивно и негативно

оценивающих «другого», сближаются, когда «другой» отличается по национальности (24,2:18,2 % соответственно) или религии (22,5:19,9 %). Потенциал поддержки и доверия этнически или религиозно «другого» снижается (стремится к нейтральной оценке) при росте недоверия.

Рассмотрение культурных стереотипов в целом показывает, что позитивные оценки примерно в два раза превышают негативные (32,7: 17,2 %) при основной группе (50 %), разделяющей нейтральное отношение к культурным различиям. Но даже при этом подходе, когда рассматривается каждая из совокупных шкал оценки (состав позитивных оценок, состав негативных оценок, состав нейтральных оценок культурных стереотипов), наблюдается устойчивость отношения недоверия к «другому». В частности, в структуре позитивных стереотипов восприятия культурных различий готовность доверять «другому» высказали только 13,2 % опрошенных. В структуре нейтральных стереотипов (т.е. в группе устойчивого большинства - 50 %) особого доверия «другой» не вызывает у 30 %. В структуре негативных стереотипов «препятствие» и «тревога» характерны соответственно 28,1 и 32,9 %.

Заключение. Проведенное исследование показало, что национальные (этнические) языки изучаются в ограниченном количестве школ Ростовской области, преимущественно на уровне начальной школы и в факультативной форме. Наиболее распространенной формой является встраивание этнокультурного содержания в другие образовательные курсы. Основное большинство учащихся и студентов (83,7 %) идентифицируют себя в первую очередь с гражданами России. Тем не менее основное большинство учащихся и студентов высказываются в пользу освоения этнокультурного компонента образования (включая знакомство с национальными языками). При этом свою ориентированность на освоение этнокультурного содержания в процессе обучения три четверти респондентов объясняют ценностно-идентификационными мотивами, в том числе российской идентичностью, включающей в себя приобщение к многокультурности.

Вместе с тем анализ ответов учащихся и студентов на ряд тестовых вопросов, посвященных готовности принять «другого», отличного по этнической, религиозной и языковой принадлежности, свидетельствует о сохраняющемся недоверии к такого рода группам. Наиболее толерантное отношение молодежь проявляет к «другому», отличающемуся по языковой характеристике.

Собранный материал свидетельствует о том, что общего знакомства с народами других культур, которые входят в пространство России, недостаточно для формирования установки у молодежи на межкультурную интеграцию и гражданскую солидарность. Требуется создание условий для расширения практических навыков межкультурного общения.

Денисова А.В., Шурыгина Е.Г. Установки молодежи в языковом и этнокультурном образовании в «русском» регионе (на примере Ростовской области). Статья подготовлена на основе социологического исследования компонентов этнокультурного образования в школах и вузах Ростовской области в аспекте формирования российской идентичности, воспитания гражданской ответственности и солидарности. Подчеркивается, что для формирования установок у молодежи на межкультурную интеграцию и гражданскую солидарность необходимо расширение условий для практики навыков межкультурного общения.

Ключевые слова: национальная идентичность, языковая политика, этнокультурное образование, толерантность, молодежь.

Denisova A.V., Shurygina E.G. The youth's orientations in language and ethnocultural education in a "Russian" region (Rostov region case study). The given article is based on the sociological study of the ethnocultural education components at schools and higher educational establishments in Rostov region. It is specified that to shape the youth's orientations on intercultural integration and civil solidarity the range of conditions for the practice in intercultural communication has to be broadened.

Keywords: national identity, language politics, enthocultural education, tolerance, the youth.