CC BY
1120
УПРАВЛЕНИЕ ТОЛПОЙ: ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ И ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ
УДК 111.6 + 316.454.3 + 321.021
События конца ХХ - начала XXI веков свидетельствуют о том, что «массовый человек», как будто бы уже прочно усаженный перед своим телевизором в предвкушении зрелища, прерываемого рекламой, и будущее которого досконально расписано кредитными обязательствами и взносами в банк, время от времени обнаруживает рядом с собой буйствующую или паническую толпу, а зачастую и самого себя в качестве ее активного члена. Фанатские и националистические погромы в России, всплески активности маргинальных масс во Франции и других европейских странах, трагедии, связанные с возникновением панических толп на фестивале рок-музыки в Дуйсбурге, в клубе «Хромая лошадь» в Перми, во время религиозных шествий в странах Востока, охлократические эксцессы в Кыргызстане, а теперь и в Тунисе и Египте, - все это говорит о неизбывной актуальности проблематики исследования механизмов формирования толп и управления ими. Это и станет предметом нашего анализа в данной статье.
Первые попытки научного обоснования стратегии и тактики обуздания толп можно найти уже в трудах родоначальников социальной психологии и социально-психологического подхода к массовым явлениям (Г. Лебон, Г. Тард, Н.К. Михайловский, З. Фрейд). С точки зрения Г. Лебона, для психологии толп основной моделью социальных действий и реакций является гипноз. Вождь же - это своего рода эпицентр, от которого исходит первая волна гипнотического воздействия на превращенных в подобие «сомнамбул» участников коллективного действия (восприятия). В целом, основной технологией управления настроением и действием толпы в классической «психологии масс» признавалась технология коммуникации лидера («вождя») с массой, основанная на учете иррационального характера последней.
Формирование российской традиции анализа толпообразования и «укрощения толпы» активизировалось с начала 1970-х годов, когда после многолетнего «табу» на социально-психологические исследо-
Г.Ю. ЧЕРНОВ
вания в Институте общественных наук при Международном отделе ЦК КПСС появилась первая в СССР кафедра общественной психологии во главе с профессором Ю.А. Шерковиным. Сегодня теоретико-технологический опыт «школы Шерковина», помноженный на авторские разработки и анализ социально-психологической проблематики, представлен наилучшим образом, как нам представляется, в трудах видного российского философа и социального психолога А.П. Назаретяна. А.П. Назаретян выступает против сложившихся, в том числе в чиновничье-управленческих кругах, предрассудков по поводу «непредсказуемости» и «неуправляемости» толп, отождествляемых с социальным беспорядком, хаосом. Он исходит из двух значимых для понимания стратегии управления толпами методологических принципов:
1) «чем хаотичнее система, тем более простым закономерностям она подчиняется»;
2) «иллюзия неуправляемости появляется тогда, когда мы с простой системой пытаемся обращаться как со сложной, а в итоге наши действия оказываются бесполезными» [3, с. 12].
Однако несмотря на то, что в стихийном массовом поведении в толпе реализуются более примитивные механизмы и закономерности, нежели в организованных группах, а участник толпы доступен для элементарных манипулятивных воздействий, - все это не отменяет необходимости изучения механизмов влияния на толпу и практических «тактик» не только (и не столько) для ученых, сколько для субъектов управленческой деятельности.
Толпа квалифицируется А.П. Назаре-тяном как скопление людей, не объединенных общностью целей и единой организационно-ролевой структурой, но связанных между собой общим центром внимания и эмоциональным состоянием, как социальный агрегат (неструктурированное множество индивидов) [3, с. 16-17]. Важнейшим типовым механизмом толпообразования является «циркулярная реакция» (эмоциональное кружение) - взаимное заражение
индивидов, передача эмоционального состояния на психофизиологическом уровне контакта между организмами (массовая зевота, смех, ярость, панический страх и т.д.). В ходе эмоционального кружения стираются индивидуальные различия, временно снижается роль личного опыта, ролевой идентификации, даже здравого смысла, и индивид чувствует и реагирует «как все». При этом, как отмечает автор, происходит эволюционная регрессия: актуализируются низшие, филогенетически более примитивные пласты психики. Повышаются восприимчивость членов толпы к внутренним импульсам данной толпы, при снижении восприимчивости к импульсам извне, усиливаются барьеры против всякого рационального довода [3, с. 20-21].
Важным, с точки зрения разработки стратегий воздействия на толпу, является и деление последней по параметрам пространственной и эмоциональной неоднородности на плотное «ядро», где аккумулируется активность вожаков и «эмоциональное кружение» и более разреженную «периферию», где проявляются свойства скорее окказиональной толпы «зевак». Соответственно, воздействие на толпу извне нацеливается на ее периферию, с целью переключения внимания и отсечения от толпы ее потенциальных членов, а воздействие изнутри обращено на «ядро», с гипертрофированными в нем внушаемостью и реактивностью, куда засылаются подготовленные агенты-«разрушители» [3, с. 31, 34-35].
Приемы управления толпой изнутри связаны с намеренной трансформацией наиболее опасного ее подвида - толпы агрессивной, в другие подвиды - паническую, стяжательную, окказиональную (любопытствующую) с помощью специально внедренных в ядро толпы агентов-«про-вокаторов».
Воздействие на толпу извне, как уже отмечалось, прежде всего, направлено на ее периферию с целью отвлечения значительной части массы, раздробления подпитывающей агрессивное «ядро» периферии на ряд окказиональных (любопытствующих) и/или стяжательных толп.
Представитель Санкт-Петербургской школы социальной психологии Л.Г. Почебут дополняет «географию толпы» схемой ролевой дифференциации людей в толпе, выделяя следующие подгруппы: 1) зачинщики или организаторы толпы; 2) агрессоры - члены толпы, действующие наиболее активно и агрессивно; 3) последователи - люди, подра-
жающие «агрессорам»; 4) любопытные; 5) обыватели - люди, случайно попавшие в толпу. Именно «агрессоры» являются индукторами заражения членов толпы определенными настроениями, подражания действиями [4, с. 128]. В соответствии с таким пониманием функциональной дифференциации толпы, именно на потенциальных / действующих «агрессоров» должны быть направлены внимание и действия организаторов массовых мероприятий, сил правопорядка, с целью их изоляции от массы, нейтрализации их вербальной и невербальной активности.
Ряд приемов воздействия на толпу и ее отдельных членов связан с выявленным еще классиками социально-психологической школы (Г. Лебон, Г. Тард, Н. Михайловский и др.) ростом тенденции к анонимности действий индивидов в толпе, к «коллективной безответственности» и деперсонализации. Приемы, направленные на разрушение толпы, соответственно, ориентированы на деанонимизацию индивидов (персонали-зацию их ответственности за беспорядки, преступления). Деанонимизация может опираться на действительную или имитируемую публичную фиксацию происходящего (хорошо заметными камерами слежения на зданиях, охраняемых группами кинорепортеров, снабженных записывающей техникой, фотоаппаратурой, работниками правоохранительных служб и т.д.).
Интереснейший материал для осмысления проблематики толпообразования и управления толпой содержится в работах американского социального психолога С. Милграма. Так, особенности трансформации психики человека в толпе он объясняет при помощи понятия «перегрузка», которое обозначает неспособность нервной системы обрабатывать данные, поступающие из внешней среды, в случае если их чрезмерно много (именно такая ситуация возникает в толпе, когда приходится анализировать действия десятков и сотен окружающих людей). При «перегрузке» вступают в действие процессы адаптации, деформирующие традиционное ролевое поведение, отношение к социальным нормам, когнитивную сферу индивида. С. Милграм выделяет пять видов когнитивных реакций на «перегрузку», из которых наиболее важными представляются следующие:
- перегруженная когнитивная система перекладывает часть нагрузки на другого участника взаимодействия, например, лидера;
- интенсивность входящей информа-
ции снижается с помощью фильтров таким образом, что допускаются только поверхностные формы взаимодействия между индивидами [1].
Таким образом, уже сам факт скопления людей в большие массы является, в соответствии с моделью С. Милграма, предпосылкой формирования толпы, понижения когнитивного потенциала индивидов, «переадресовки» активности и инициативы лидеру и/или окружающим.
Проведенные С. Милграмом эксперименты позволили установить ряд закономерностей толпообразования. Так, было выявлено, что, во-первых, притягательность толпы и степень интенсивности ее роста зависят от численности данной толпы*; во-вторых, притягательная сила толпы зависит от характера «стимульного» события (чем ярче, интереснее событие, тем быстрее растет численность толпы) [см. также: 4, с. 123-124]. Выводы из этого, касающиеся технологии управления толпами, могут быть сведены к следующему:
1) деятельность, направленная на установление контроля над толпой и недопущения превращения последней в агрессивную либо паническую ее форму, должна быть ориентирована на дробление, сегментирование толпы, приостановление к ее численного роста.
2) для нейтрализации стихийных сборищ окказионального или агрессивно-экспрессивного типов исходному стимульному воздействию должно быть противопоставлено большее по интенсивности искусственно созданное стимульное воздействие (событие), либо ряд таких воздействий (событий).
Переходя к обобщению, попытаемся выделить ряд принципов, правил и способов воздействия на толпу безотносительно к ее формам
Первым стратегическим шагом является четкая идентификация социальной общности, с которой мы имеем дело: коллектив, организованная группа, аудитория, «летучая демонстрация» либо толпа. Если речь идет о толпе, то необходимо определить ее вид (подвид): окказиональная, конвенциональная, экспрессивная, действующая (агрессивная, стяжательная, паническая либо повстанческая). Такая идентификация является основой стратегии воздействия на данную общность, поскольку, вспоминая посыл А.П. Назаретяна, было
бы наивным и неэффективным воздействовать на простую систему как на сложную, и наоборот, а по С. Московичи, «было бы глубоко ошибочным пытаться убедить и увлечь массы с помощью приемов, предназначенных для отдельных людей» [2, с. 139].
От типа и характера объекта воздействия (общности) зависит и выбор средств этого воздействия. Так, например, в отношении «общественности», собравшейся с целью реализации диалога по спорной проблеме общественной жизни, наилучшими средствами воздействия оказываются вербальная коммуникация и рациональные аргументы, логические доводы, в то время как воздействие на индивидов в толпе, напротив, минимально связано с рациональной вербальной коммуникацией (сводимой к лозунгам, командам, эмоциональным призывам и лестным оценкам в адрес данной толпы). Таким образом, общим правилом взаимодействия с массой в форме толпы является правило отказа от установки на рациональность коммуникации с ней и сведения вербальной составляющей к необходимо-минимальному уровню.
Другим важным принципом взаимодействия с толпой является учет свойства ее превращаемости, т.е. способности к спонтанным или регулирумым превращениям из одного вида (подвида) в другой. Толпа радостная, праздничная при условии резких изменений ситуации (раздача дефицитных подарков, внезапный ливень, слух о террористе-смертнике и т.п.) способна спонтанно, без воздействия «уличных» вождей или провокаторов, превратиться в стяжательную либо паническую толпу, с последующими жертвами и разрушениями. Типичным являются трансформации толп болельщиков или зрителей поп/рок-концертов по схеме: конвенциональная - экспрессивная (экстатическая) - (стяжательная) - агрессивная (паническая). Поэтому сам факт формирования толпы в любой ее ипостаси должен рассматриваться властью, организаторами массовых мероприятий как сигнал к повышенной бдительности, непрерывному мониторингу состояния толпы, принятию мер профилактического характера (широкие проходы, организация контроля, «противопаниковые команды», «заготовки» для переключения внимания толпы и т.п.).
* При формировании толпы любопытных (окказиональной) к стимульной группе из 1 человека присоединились всего 4% прохожих, в то время как к группе из 15 человек - уже 40 % прохожих.
Профилактика толпообразования со стороны агентов политического управления должна, прежде всего, опираться на познание макрофакторов данного процесса. Анализируя последние, П.А. Сорокин, в духе ленинского учения о революционной ситуации, отмечает ряд причин революций и сопровождающих их охлократических эксцессов, роста толп и их удельного веса в социальной жизни. Первая причина заключается, по его мнению, в усиливающейся репрессии базовых «инстинктов» (по сути дела, Сорокин пишет о потребностях) населения: голод или его опасность, деспотические экзекуции, притупляющие инстинкт самосохранения, осквернение коллективных святынь, господство бедности и лишений на фоне благоденствия немногих, игнорирование достоинств большинства при незаслуженном преувеличении достоинств меньшинства и т.п. [5, с. 272-273]. Вследствие этого происходит «биологиза-ция» поведения людей. «Условно принятые «одежки» цивилизованного поведения мгновенно срываются, а на смену социуму на волю отпускается бестия» [5, с. 274]. Другим условием роста охлократичности и революционности общества П.А. Сорокин полагает «бессилие групп, стоящих на страже порядка» [5, с. 19], что следует понимать как их слабую вооруженность не столько техническую (оружие, средства подавления), сколько технологическую (отсутствие надлежащих знаний и навыков воздействия на массы людей, толпу), дезинтегри-рованность и дезорганизованность правящих групп, паралич их воли. Он отмечает также, что революционно-охлократические кризисы практически всегда были реакцией на вырождение элиты, проявляющееся в росте таких ее групповых черт, как нере-
шительность, некомпетентность, растерянность, моральная распущенность, коррупция [см.: 5, с. 274].
При анализе панико- и толпоустой-чивости социума в конкретной пространственно-временной среде следует учитывать и данные, полученные в результате анализа предысторий многочисленных революционно-охлократических ситуаций американским исследователем Дж. Девисом. Опасность революционных и охлократических взрывов возрастает, по его данным, не столько в периоды обострения «нужды и бедствий трудящихся масс» (по В.И. Ленину), сколько в периоды роста социальных ожиданий [6]. При этом кризису может предшествовать этап роста экономических показателей и политических свобод, вертикальной мобильности, объема информации. Вместе с этим растут потребности и ожидания людей, и если вдруг рост показателей сменяется их относительным снижением, то на фоне ожиданий, продолжающих расти, возникает массовая фрустрация, чреватая агрессивными и/или паническими массовыми настроениями. Это эпоха, когда, как отмечает А.П. Назаретян, люди «охотно группируются, обсуждают волнующую тему, лихорадочно ищут информацию, распространяют слухи - и это чревато взаимной эмоциональной индукцией, переходящей в стихийные формы массового поведения» [3, с. 23].
Следовательно, требуется особая мобилизация внимания и воли субъектов власти в периоды роста социальных ожиданий, максимально ответственное отношение элит к своей социальной миссии. Квазиэлита «калифов на час», клептократия, малоквалифицированная в делах управления массой, толпой несут в себе самих предпосылки охлократических взрывов.
1. Милграм, С. Эксперимент в социальной психологии [Текст] / С.Милграм. - СПб., 2000.
2. Московичи, С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс [Текст] / Пер. с фр. Т.П. Емельяновой. - М., 1998.
3. Назаретян, А.П. Психология стихийного массового поведения: толпа, слухи, политические и рекламные кампании. 2-е изд., перераб. [Текст] / А.П. Назаретян. - М., 2005.
4. Почебут, Л.Г. Социальная психология толпы [Текст] / Л.Г. Почебут. - СПб., 2004.
5. Сорокин, П.А. Человек. Цивилизация. Общество [Текст] / П.А. Сорокин. - М., 1992.
6. Davis, J. Toward a theory of revolution [Text] / J. Davis // Studies of social movements. A social psychological perspective. - N. Y., 1969.
