CC BY
69УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС, КРИМИНАЛИСТИКА, СУДЕБНАЯ ЭКСПЕРТИЗА; ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
УДК 343.13
УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ВНУТРЕННЕГО УБЕЖДЕНИЯ СУДЬИ КАК МЕТОДА И ИТОГА ОЦЕНКИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
Брянская Елена Васильевна
кандидат юридических наук, доцент ВАК, доцент кафедры судебного права Юридического института
Иркутского государственного университета,
г. Иркутск e-mail: veret.1976@ail.ru
THE UNIVERSALITY OF INNER CONVICTION OF THE JUDGE AS THE METHOD AND RESULT OF THE ASSESSMENT OF EVIDENCE IN A CRIMINAL CASE
Elena Bryanskaya
Candidate of Legal SCIENCES, HAC Associate Professor, Associate Professor, Department of Judicial Law of Law Institute
of Irkutsk State University, Irkutsk
АННОТАЦИЯ
В свете современной концепции уголовного судопроизводства особое значение приобретает такой этап процесса доказывания по уголовному делу, как оценка доказательств. Поэтому нами была поставлена цель раскрыть сущность такого элемента оценки доказательств судьей, как его внутреннее убеждение. Посредством научных методов познания, сравнительного исторического правоведения нами определено, какую роль в процессе доказывания играет внутреннее убеждение судьи - выступает ли методом оценки или является итогом оценки доказательств. Этот вопрос явился причиной написания данной статьи, в которой мы пришли к выводу об универсальности такой правовой категории, как внутреннее убеждение судьи.
ABSTRACT
In the light of the modern concept of criminal proceedings is particularly important this step in the process of proof in a criminal case as the evaluation of the evidence. So we aim to reveal the essence of this element of evaluation of evidence it has been put by the judge as his inner conviction. Through scientific methods of knowledge, comparative historical jurisprudence we have defined role in the process of proving takes inner conviction judge, whether by acts or evaluation is a result of evaluation of evidence. This kind of question was the reason for writing this article as a result of writing which we have come to the conclusion that the universality of such legal category as the inner conviction of the judge.
Ключевые слова: внутреннее убеждение судьи; доказательства; доказывание; этапы процесса доказывания; оценка доказательств; свобода оценки доказательств; судейское усмотрение.
Keywords: inner conviction judge; evidence proving; proving stages of the process; the assessment of evidence; freedom of evaluation of evidence; judicial discretion.
В результате судебной реформы 1864 г. побуждает суды исследовать все письменные и теорию «формальных доказательств» сменила вещественные доказательства, анализировать теория «свободной оценки доказательств». Это показания свидетелей, в приговорах суд обязан
Глагол Ъ 2(12)/2016
правосудия
приводить обстоятельства, на которых они основаны. Оценка доказательств представляет мыслительную деятельность судьи, которая осуществляется в логических формах при соблюдении научной методологии познания и, как мы полагаем, в свете активной деятельности сторон [15, с 132].
Одним из элементов процесса доказывания по уголовному делу является оценка доказательств.
Судья, оценивая доказательства, предопределяет силу доказательств, под которой современные процессуалисты понимают «значение, действенность», однако до того, как доказательства в суде будут оценены, они не обладают каким-либо строго определенным значением [12].
В уголовном судопроизводстве оценка доказательств производится по внутреннему убеждению судьи, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении доказательств. При этом в законе не указываются формальные условия, которые заранее определяли бы ценность и значение каждого доказательства в отдельности и их совокупности.
В российском законодательстве внутреннее убеждение известно издавна (еще со времен Устава уголовного судопроизводства 1864 г.), оно было заимствовано из зарубежного законодательства. Период буржуазных революций знаменовал собой переход от системы формальных доказательств к провозглашению принципа свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судей.
Внутреннее убеждение судьи исторически было в центре внимания таких крупных дореволюционных ученых-процессуалистов, как, например: С. И. Викторский, Л. Е. Владимиров, М. В. Духовный, С. В. Познышев, Н. Н. Розин, Д. Г. Тальберг, И. Я. Фойницкий. В научных трудах дореволюционных авторов рассматривались вопросы о том, что же такое внутреннее убеждение, каковы его место и роль в уголовно-процессуальном доказывании. Например, видный ученый-процессуалист Л. Е. Владимиров, характеризуя убеждение как результат свободной оценки доказательств, введенной в России по Судебным уставам 1864 г., писал: «Если я настолько уверен в правильности своего вывода о достоверности фактов, что решаюсь действовать, значит, мое убеждение сильно, значит, моя уверенность велика...» [2, с 78].
В настоящее время судебная практика показывает, что судьями судейское усмотрение применяется нередко, возможно, причина в том, что современное уголовно-процессуальное законодательство далеко от совершенства [8, с 35]. Вероятно, таким образом авторы видят в судейском усмотрении возможность восполнения пробелов в законе. По нашему мнению, судейское усмотрение — это основа мыслительной деятельности судьи. Судейское усмотрение — это не самопроизвольный вывод по результатам рассмотрения уголовного дела в суде. Судейское усмотрение — это четко выработанный, основанный на уверенности в правоте вывод судьи. Судья выносит решение (итоговый документ, например приговор) по уголовному делу, пройдя все этапы процесса доказывания в суде, а в наибольшей степени для судьи важны исследование, проверка и оценка доказательств в соответствии с действующим законом.
Разумеется, в уголовном процессе изначально был установлен принцип свободной оценки доказательств судьями по их внутреннему убеждению, не скованному предписаниями о ценности отдельных доказательств и их совокупности.
Вместе с тем — и в этом один из аспектов качественной новизны отмеченного положения в уголовном процессе — закон требовал обоснования этого убеждения тщательно исследованными доказательствами с приведением и анализом их в приговоре суда. В 1920— 1930-х гг. многие советские процессуалисты и криминалисты были приверженцами теории «объективизации» уголовного процесса. По их мнению, нужно было расширить «материальный сектор» уголовного процесса (вещественные доказательства, документы и заключения экспертов) и приступить, по мнению некоторых из них, к разработке обязательных для судей объективных критериев ценности доказательств. «Материальный сектор» уголовного процесса противопоставлялся показаниям живых лиц, значение которых для установления истины необоснованно принижалось, а также предпринимались попытки связать внутреннее убеждение судей с такими критериями ценности доказательств, которые при современном уровне научных знаний не могут учесть специфику каждого доказательства, каждого уголовного дела и поэтому не могут быть сформулированы в законе.
Теория «объективизации» уголовного процесса, подчеркивая необходимость исследования объективных оснований оценки доказательств, имела известное позитивное содержание. А. Я. Вышинский подверг указанную концепцию критике (хотя в 1920-х гг. разделял те же взгляды). Высказавшись за «свободу действий при оценке доказательств», он связал эту проблему с характером знания, получаемого в результате оценки доказательств, подчеркнув, что «судебный приговор является выражением лишь максимальной вероятности» [3, с 112].
Если критикуемая им концепция в той или иной степени шла по линии ограничения принципа оценки доказательств по внутреннему убеждению, то А. Я. Вышинский по существу отождествляет его с субъективистским подходом к оценке доказательств. «Голос, — писал он, — который говорит судье: это верно, ты правильно решил, — это голос его внутреннего убеждения, который определяет в конечном счете ценность и значение всех доказательств и всего процесса в целом» [3, с 112].
Современный УПК РФ, сосредоточив достижения отечественной правовой мысли, посвятил отдельную статью оценке доказательств (ст. 17 УПК РФ). Тем самым УПК РФ подчеркнул неразрывность внутреннего убеждения и свободы оценки доказательств, стремясь не допустить ни ущемления внутреннего судейского убеждения, ни его чрезмерной свободы. Так, содержание принципа свободной оценки доказательств составляют следующие положения: во-первых, доказательства не имеют заранее установленной силы; во-вторых, судья не связан результатами оценки иных лиц; в-третьих, судья оценивает доказательства по внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью.
В соответствии со ст. 17 УПК РФ судьи оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном рассмотрении всех обстоятельств дела, руководствуясь законом и собственным правосознанием.
Предусмотренный ст. 17 УПК РФ принцип оценки доказательств по внутреннему убеждению закрепляет адресованное судье, присяжным заседателям, прокурору, следователю и дознавателю требование не только исходить при такой оценке из своего внутренне-
го убеждения и совести, но и основываться на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств и руководствоваться законом, что должно исключать принятие произвольных, необоснованных решений.
Не предоставляя, таким образом, органам предварительного расследования и суду право произвольного решения вопросов об относи-мости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств, указанное нормативное предписание вместе с тем направлено на исключение какого бы то ни было внешнего воздействия на суд, следователя и других лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, с целью понуждения их к принятию того или иного решения. Этим, в частности, обеспечивается действие провозглашенного в ст. 120 Конституции РФ принципа независимости судей при осуществлении правосудия [11].
Доказательства оцениваются по внутреннему убеждению, которое в той или иной мере характеризуют следующие признаки:
а) специальный субъект, уполномоченный оценивать доказательства от имени государственного органа (государства), — должностное лицо, осуществляющее либо контролирующее осуществление (надзирающее за реализацией) уголовного процесса;
б) указанный субъект не вправе руководствоваться оценкой, предлагаемой другим должностным лицом;
в) оценка доказательств осуществляется не произвольно и не интуитивно, а на основе той совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, которыми располагает лицо, осуществляющее рассматриваемый вид мыслительной деятельности;
г) по формальным признакам никакие доказательства (ни исходя из содержащихся в них сведений, ни из разновидности источника) не должны иметь преимущества над другими;
д) должностное лицо, осуществляющее уголовный процесс (контролирующее, надзирающее за названным видом деятельности), должно стремиться к завершению оценки доказательств однозначными, лишенными сомнений выводами. Неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого [12].
Б. Т. Безлепкин полагает, что оценка доказательств по внутреннему убеждению означает такой порядок, при котором:
а) тот, в чьем производстве находится уголовное дело, обладает процессуальной самостоятельностью и исключительной компетенцией в этой области; суд не вправе и не обязан руководствоваться оценкой, предлагаемой кем-либо другим, а также перелагать обязанность такой оценки и ответственность за нее на другое лицо;
б) по формальным признакам никакие доказательства не имеют заведомых преимуществ перед другими;
в) оценка доказательств завершается истинными, лишенными сомнений выводами.
В качестве критериев оценки ч. 1 ст. 88 УПК РФ определяет такие свойства доказательств, как относимость, допустимость, достоверность и достаточность. По нашему мнению, ч. 1 ст. 88 УПК РФ регламентирует объективные факторы внутреннего убеждения.
Следовательно, свобода оценки доказательств является принципом уголовного судопроизводства. Думается, данный принцип можно определить как нормативно закрепленное и проявляющее себя на всех этапах судебного разбирательства по уголовному делу руководящее положение, позволяющее судье оценивать ценностные свойства доказательств и их совокупности по результатам их собственного познания, сформировавшегося на основе своего внутреннего убеждения.
В этой связи представляет интерес, какой смысл вкладывают ученые в понятие внутреннего убеждения.
Интерес представляет позиция авторов, которые видят различия в понимании «внутреннего убеждения» и «судейского усмотрения». Например, автор полагает: «внутреннее убеждение суда направлено на оценку совокупности доказательств, собранных по уголовному делу, и его задачей является ответ на вопрос, установлены ли обстоятельства предмета доказывания, чтобы сделать вывод о виновности либо невиновности подсудимого. Судейское усмотрение направлено на оценку нормативного материала с целью выбора законного основания для разрешения правовой коллизии» [8, с. 35].
М. С. Строгович, анализируя внутреннее убеждение, подчеркивал то, что под ним следует понимать «основанное на правосознании убеждение судьи относительно обстоятельств
разбираемого судом конкретного дела» [14, с. 289]. Иначе говоря, автор включает в структуру внутреннего убеждения правосознание. В свете современного уголовного судопроизводства, конечно, «правосознание» и внутреннее убеждение взаимосвязаны, поскольку представляют собой смежные сферы мыслительной деятельности. Тем не менее правосознание влияет на формирование внутреннего убеждения, однако не образует его содержания. Думается, правосознание не может быть ни критерием, ни методом оценки доказательств профессиональным судьей, хотя и выполняет важную функцию оценки судьей нравственности и моральности своих действий и решений.
Г. В. Литвинова под внутренним убеждением судьи понимает следующее — это твердая уверенность в том, что правильно определен круг необходимых для решения фактов. Решение суда, как известно, должно быть не только законным и обоснованным, но и справедливым. Законность предполагает общеобязательность права, недопустимость произвола, законность — принцип правового регулирования. Справедливость — нравственно-психологическая характеристика судебных решений, его моральная безупречность, наиболее целесообразное применение права, наилучшая реализация его социально положительной сущности [7, с. 12].
Ю. В. Чуфаровский полагает, что внутреннее судейское убеждение представляет результат воздействия на сознание судей определенной совокупностью доказательств, установленной и проверенной в ходе судебного разбирательства. Оно всегда складывается на основе рационального познания причинно-следственных и иных связей между фактами объективной действительности, ценностного к ним подхода, их соотношения с запретами уголовного права, чувственного переживания полученных по уголовному делу результатов познания, сделанных из них правовых выводов. На формирование судейского убеждения влияют социально-психологические и внесудебные факторы (например, поведение подсудимого в суде, оценка средств массовой информации и т. д.) [16, с. 460].
А. Ф. Галушко полагает: внутреннее убеждение в научной литературе рассматривается как метод, способ или принцип оценки дока-
зательств, как ее результат, как критерий этой оценки; некоторые авторы рассматривают внутреннее убеждение как единство всех или некоторых перечисленных черт [4, с. 146]. Такое определение внутреннего убеждения для нас представило наибольший интерес.
В этой связи заметим, что внутреннее убеждение формируется при отсутствии твердых правовых критериев: закон, в отличие от системы формальных доказательств, не дает четких ориентиров: какие доказательства относимы, а какие — нет; что считать более достоверным, а что менее. Это, однако, не означает, что внутреннее убеждение как психологическая деятельность не подвластна праву. Уже сам факт закрепления в УПК РФ принципа свободной оценки доказательств (ст. 17) опровергает такое утверждение. Законодательное регулирование внутреннего судейского убеждения служит препятствием для его вырождения в произвол. Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, «статья 17 УПК Российской Федерации, предписывая осуществлять оценку доказательств по внутреннему убеждению, не содержит каких-либо положений, допускающих возможность произвольной оценки доказательств. Напротив, в ней содержится указание судье: при оценке доказательств не только исходить из своего внутреннего убеждения и совести, но и основываться на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств и руководствоваться законом, что должно исключать принятие произвольных, необоснованных решений» [10].
Внутреннее убеждение, таким образом, не следует трактовать как безотчетное и произвольное, поскольку при его формировании и выражении суд должен руководствоваться законом. УПК РФ определяет основу формирования внутреннего судейского убеждения: круг обстоятельств, подлежащих оценке при производстве по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ). Закон указывает, какими именно средствами устанавливаются входящие в предмет доказывания сведения (ст. 74 УПК РФ). УПК РФ регламентирует и делает обязательными правила оценки доказательств (ст. 88 УПК РФ). УПК РФ устанавливает ограничения в формировании внутреннего судейского убеждения (например, презумпция невиновности (ст. 14 УПК РФ)). В УПК РФ закреплены специаль-
ные гарантии свободы и независимости внутреннего убеждения субъектов, оценивающих доказательства (независимость судей, наделение следователя процессуальной самостоятельностью, право прокурора отказаться от обвинения и т. д.). Наконец, законодательно установлены обязательные реквизиты процессуальных документов, в которых отражается внутреннее судейское убеждение как результат оценки. Кроме того, УПК РФ обязывает указывать конкретные основания, по которым те или иные доказательства, источник или способ получения и использования их приняты или отвергнуты.
Достаточно познавательной является точка зрения О. Е. Яцишиной, которая не в полной мере согласна с позицией классика уголовного судопроизводства В. Д. Арсеньева. В частности, автор пишет: «По мнению В. Д. Арсеньева, внутреннее убеждение как метод оценки доказательств означает «несвязанность... суда... в определении силы и значения каждого доказательства в отдельности и всех их в совокупности». На взгляд О. Е. Яцишиной, с «приведенной точкой зрения согласиться нельзя, поскольку здесь идет некоторая подмена понятия. Ведь что такое метод? Согласно положениям диалектического материализма, это «форма практического и теоретического освоения действительности, исходящего из закономерностей движения изучаемого объекта; система регулятивных принципов преобразующей, практической или познавательной, теоретической деятельности». И, поскольку «судейское убеждение представляет собой не практическую или познавательную деятельность, а только их результат», думаю, правильно определять его как «принцип», выражающий собой начало, основу знаний, руководящее, основное правило поведения или деятельности» [17, с. 26]. Мы позволим не в полной мере согласиться с позицией автора. Думается, В. Д. Арсеньев в определенной степени прав, поскольку придание ценности тому или иному доказательству выступает элементом формальной теории оценки доказательств. К тому же в настоящее время суды не вправе предрешать вопросы о преимуществах одних доказательств перед другими (например, ч. 4 ст. 389.19 УПК РФ).
Кроме того, в соответствии с теорией государства и права, методом являются средства, приемы, способы познания того или иного объекта, предмета исследования. В этой связи, если рассматривать внутреннее убеждение не как конечный результат, а как процесс мыслительной деятельности судьи, убеждение выступает элементом оценки доказательств, поскольку оцениваем мы доказательства посредством мышления, восприятия, осознания. Далее, можно ли рассматривать убеждение судьи в качестве принципа? Следуя логике автора: принципом принципа свободы оценки доказательств. Думается, принцип оценки доказательств, который реализуется посредством формирования внутреннего убеждения судьи, имеет самостоятельное значение. Внутреннее убеждение судьи с этой позиции выступает итогом свободной оценки доказательств судьи. Принципиальным является то положение, которое законодательно регламентировано. В действующем УПК РФ регламентировано следующее положение: судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (ч. 1 ст. 17 УПК РФ). В этой связи для нас очевидно: оценка доказательств производится посредством внутреннего убеждения. Значит, внутреннее убеждение можно рассматривать в качестве метода оценки доказательств. С другой стороны, внутреннее убеждение выступает и результатом оценки доказательств, уверенностью в выбранном решении судьи.
Вернемся к мнению В. Д. Арсеньева о несвязанности суда в определении силы и значения каждого доказательства в отдельности и всех их в совокупности. Да, в свете современной ч. 2 ст. 17 УПК РФ: никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Однако настоящий УПК РФ предусматривает правила, когда отдельные доказательства теряют свою юридическую силу; в частности, в случаях, указанных в ч. 2 ст. 75 УПК РФ, суд, прокурор, следователь, дознаватель признают доказательство недопустимым (ч. 2 ст. 88 УПК РФ). Доказательства, признанные судом недопустимыми, теряют юридическую силу либо полностью, либо в части. Поэтому на уровне
внутреннего убеждения судьи не все доказательства имеют одинаковую юридическую силу, порою судья, удовлетворяющий ходатайство о признании доказательства недопустимым, предрешает вопрос о значимости, преимуществах доказательств.
В основе внутреннего убеждения судьи заложено правосознание (которое в определенной степени можно рассматривать как явление относительно стабильное), однако на формирование внутреннего убеждения имеют влияние и эмоции субъекта оценки. Например, вспомним известного защитника Плевако, который не являлся по своему образованию юристом, он был психологом, который грамотно оказывал эмоциональное влияние на внутреннее убеждение судей. Действительно, между оценкой доказательств по внутреннему убеждению и эмоциями существует обратная связь: оценка обусловливает возникновение определенных эмоций, ощущений, а под влиянием эмоций и ощущений происходит оценка, обусловленная этими эмоциями [5, с. 36]. Влияние на эмоции происходит посредством придания и акцентуализации определенной силы конкретного доказательства в пользу той или иной стороны процесса.
На основании изложенного можно полагать, внутреннее убеждение есть полная уверенность субъекта оценки доказательств относительно достоверности полученных выводов. Однако оно должно основываться не на отвлеченном мнении, а на оценке каждого из доказательств и всей их совокупности в целом. Указание о том, что доказательства оцениваются в совокупности, не означает, что значение имеет лишь общее впечатление, которое произвели исследованные доказательства на судью.
Оценить доказательства в совокупности — значит не упустить ни одно из них. В описательно-мотивировочной части приговора суд в силу данного принципа обязан дать оценку всем исследованным им доказательствам и указать, почему он принимает за основу своего решения одни из доказательств и почему отвергает другие [13, с. 17].
Важной гарантией объективной правильности этого субъективного вывода служит требование закона о том, чтобы внутреннее убеждение основывалось на совокупности исследованных доказательств. Известно, что примени-
тельно к важнейшим решениям закон требует, чтобы в них приводились доказательства, обосновывающие выводы по делу (например, п. 5 и 6 ч. 1 ст. 220, п. 3, 4 ч. 1 ст. 305, п. 2 ст. 307 УПК РФ). При этом недостаточны ссылки на доказательства, в решении должны быть изложены сведения, проверенные и оцененные, т. е. приведены мотивы, по которым доказательства оценены как допустимые или недопустимые, достоверные или недостоверные, достаточные или недостаточные для решения по делу [9].
Оценивая доказательства по своему внутреннему убеждению, суд обязан руководствоваться не только уголовно-процессуальным законом, но и уголовным (материальным). Конечно, уголовно-процессуальный закон устанавливает принципы оценки доказательств, гарантии процессуальной независимости субъектов доказывания, а также и требования к процессуальным документам, в которых подводятся итоги оценки. Уголовный же закон служит важным ориентиром при оценке доказательств с точки зрения их относимости, потому что предмет доказывания по конкретному уголовному делу тесно связан с конструкцией соответствующего состава преступления. При оценке относимости доказательств учитываются и нормы других отраслей права, раскрывающие содержание бланкетных диспозиций норм уголовного закона [1, с. 17].
Непростым является вопрос о применении правил преюдиции в уголовном процессе, когда не подлежат доказыванию общеизвестные факты или те, которые уже установлены вступившим в силу приговором суда. Однако возникает вопрос, как быть, если в последующем деле стороны представили иные доказательства, чем имелись в первоначальном деле, и для суда очевидно, что оценка, данная в первом деле, уже не является объективной, или если практика применения той или иной нормы в связи с принятием, например, постановления Конституционного Суда РФ, изменилась и получилась ситуация, когда преюдиция может противоречить позиции Конституционного Суда РФ (если какая-то норма закона признана не соответствующей Конституции), а значит — и норме материального права. Также на практике могут встречаться дела, когда изменилось не применение нормы, а сама норма,
регулирующая правоотношения, которые были предметом рассмотрения суда. Действующее законодательство не дает ответа на вопрос о том, как в данном случае следует поступить суду, чтобы, с одной стороны, не нарушить правило о преюдиции, а с другой стороны, чтобы решение было принято в соответствии с нормами права, действующего на момент рассмотрения данного дела.
Мы согласны с теми авторами, которые справедливо полагают, что на практике созрела необходимость ограничить преюдицию судебным усмотрением, однако подобное ограничение не должно умалять значение преюдиции, исключать из законодательства нормы о преюдиции. Решения, в которых содержится переоценка установленных судом фактов, должны носить исключительный характер, быть обусловленными объективной невозможностью сторон представить в начальное дело все имеющиеся доказательства либо изменением законодательства. В таком случае противоречий между первоначальным и последующим решениями не будет в силу того, что в новом деле суд не переоценивает выводы суда и применение им норм права, а исходя из объективно сложившейся ситуации использует установленные обстоятельства, но не их связь с нормой права, которая изменена или которой не существует [6, с. 16].
С учетом всего изложенного можно сделать вывод о том, что объективные и субъективные факторы внутреннего убеждения судьи при оценке доказательств по уголовному делу позволяют судить о качестве вынесенного им приговора. А, как известно, на основании ст. 297 УПК РФ приговор должен быть законным, обоснованным и справедливым, значит, и внутреннее убеждение судьи должно соответствовать таким требованиям.
Список литературы
1. Безлепкин Б. Т. Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Б. Т. Безлепкин. - М. : КноРус, 2010. - 688 с.
2. Владимиров Л. Е. Учение о судебных доказательствах / Л. Е. Владимиров. — Тула : Автограф, 2000. — 646 с.
3. Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве / А. Я. Вышинский. — М. : Юрид. изд-во МЮ СССР, 1946. — 248 с.
4. Галушко А. Ф. Влияние внутреннего убеждения судей на оценку доказательств // Вестн. Омск. унта. Сер. Право. - 2011. - № 3 (28). - С. 146-148.
5. Гарасымкив Л. И. Соотношение внутреннего убеждения и закона как оснований оценки доказательств в уголовном процессе / Л. И. Гарасымкив // Образование и право. - 2013. - № 3/4. - С. 34-37.
6. Ильина Е. Камень преткновения // Новая адвокат. газ. - 2014. - № 10. - С. 16-17.
7. Литвинова Г. В. Психологическое консультирование и роль психолога в разрешении уголовных и гражданских дел с участием несовершеннолетних // Вопр. ювенал. юстиции. - 2010. - № 6. - С. 12-13.
8. Марина Е. А. Значение внутреннего убеждения судьи при применении судейского усмотрения // Вестн. ОГУ. - 2014. - № 3. - С. 35-38.
9. О судебном приговоре : постановление Пленума ВС РФ от 29 апр. 1996 г. № 1 // Бюл. ВС РФ. -1996. - № 7.
10. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шейченко Владислава Игоревича на нарушение его конституционных прав статьями 17, 88, 234 и 235 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 12 июля 2005 г. № 323-О // Консуль-тантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система. (Документ опубликован не был).
11. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шулятьева Алексея Викторовича на
нарушение его конституционных прав частью первой статьи 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда РФ от 27 мая 2004 г. № 183-О // Консультант-Плюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система. (Документ опубликован не был).
12. Рыжаков А. П. Уголовно-процессуальное доказывание и основные следственные действия // Гарант [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
13. Смирнов А. В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский. - СПб. : Проспект, 2009. - 992 с.
14. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса / М. С. Строгович. - М. : Наука, 1968. -Т. 1. - 468 с.
15. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации : учебник / под ред. П. А. Лупинской. -М. : Юрист, 1995. - 969 с.
16. Чуфаровский Ю. В. Юридическая психология : учебник / Ю. В. Чуфаровский. - 3-е изд., пере-раб. и доп. - М. : Проспект, 2006. - 480 с.
17. Яцишина О. Е. Принцип внутреннего убеждения как элемент принципа свободы оценки доказательств // Актуальные вопросы уголовного процесса современной России : межвуз. сб. науч. тр. - Уфа, 2003. - С. 26-28.
2(12)/2016 Глагол Ъ
правосудия
