CC BY
194
Владимир БУРМАТОВ
УНИКАЛЬНА ЛИ «МЯГКАЯ СИЛА» ДЛЯ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА?
В статье автор анализирует сущность концепции «мягкой силы» и возможность ее применения в современной России. The essence of the concept of soft power and opportunity of its implying in the modern Russia are analyzed in the article.
Ключевые слова:
власть, государство, гражданское общество, «мягкая сила», политический процесс, право, судебная власть; power, state, civil society, soft power, political process, law, judicial authority.
Сегодня, несмотря на завершение очередного электорального цикла в России, в научном сообществе, тем не менее, про -должается дискуссия о путях развития, о методах взаимодей -ствия власти и общества. В качестве примеров для подражания при -водятся различные страны.
Но насколько опыт других стран применим к российской дей -ствительности? Ведь зачастую государство, и не только в России, брало на себя ведущую роль в проведении реформ. Именно государство (это неоднократно было в отечественной истории) делало выбор: в какую сторону развиваться, кому давать кредиты, гранты, делать ставку на индустриализацию или на информатизацию, какие институты развития сформировать и т.п. Насколько общество в посткризисных странах может и должно участвовать в формирова нии стратегии и политики выхода из кризиса?
БУРМАТОВ Владимир Владимирович — к.пед.н., заведующий кафедрой политологии РЭУ им. Г.В. Плеханова burmatoff@inbox.ru
Что означает «мягкость» в политике?
Есть различные концепции политического процесса в современ -ных демократических странах. Так называемая «мягкая сила» пред -полагает форму политической власти, которая способна добиваться желаемых результатов на основе добровольного участия граждан, симпатии с их стороны и привлекательности своих действий для большинства населения. В свою очередь, «жесткая сила» подразумевает принуждение, достаточно частое применение насилия.
Термин «мягкая сила» (soft power), как известно, впервые ввел в оборот профессор Гарвардского университета Д. Най1. Одной из предшествующих концепции «мягкой силы» была концепция «культурно идеологической гегемонии», которая была разрабо тана итальянским философом А. Грамши в 1930 -х—1940-х гг. в «Тюремных тетрадях». Она получила широкое распространение в кругах западноевропейских и американских неоконсерваторов2.
Впрочем, идея использовать «мягкую силу» для установления вла -сти восходит к древнекитайским философам, таким как Лао Цзы (VII в. до н.э.), который говорил, что в мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твер дый предмет. Но самым наглядным примером «мягкой силы» явля ется женская привлекательность, в отличие от мужской «жесткой силы». В русском языке наиболее распространенным синонимом данного термина является «пряник», в отличие от «кнута», но он не
1 Най Д. Soft power, или «мягкая сила» государства // Восток, 2006, № 5, с. 16.
2 Дмитриев Т. Очарование «мягкой силы»: Соединенные Штаты теряют культурноидеологическое влияние в мире // Политическая власть, 2005, № 10, с. 18.
применяется в контексте использования культурных и демократических ценностей становления власти1.
Концепция «мягкой силы», как известно, была подвергнута критике как неэффективная такими авторами, как, например, Н. Фергюсон. По его мне -нию, субъекты международных отноше -ний должны реагировать только на два типа стимулов — экономические и воен -ные санкции. Часто бывает трудно отли -чить последствия использования «мяг -кой силы» и других факторов. Например, Д. Маттерн утверждает, что использование президентом США Д. Бушем фразы: «вы с нами или против нас» было применением «мягкой силы», т.к. никакой явной угрозы не подразумевало. Тем не менее некото -рые авторы видят в ней неявную угрозу, поскольку прямые экономические или военные санкции следуют из фразы «про тив нас». В России на сегодняшний день доминирует критика концепции «мягкой силы», а не обсуждение возможности ее применения на пользу России. С одной стороны, «мягкая сила» воспринимается как «недостойное» (манипулятивное) средство реализации собственных инте ресов. С другой — становятся невостребо -ванными поиски нормативного объединя ющего идеала, способного сформировать ядро «мягкого» потенциала2.
Что касается современной России, то концепция «мягкой силы», на мой взгляд, для нее очень актуальна. Это неоднократно подчеркивали в своих исследова ниях отечественные ученые С.В. Беспалов, А.В. Власов, П.В. Голубцов, А.А. Казанцев, А.В. Караваев, В.Н. Меркушев и многие другие. Конечно, наиболее естественной сферой применения российской «мяг кой силы» является ближнее зарубежье. Закономерными основаниями для этого являются общая история и многовеко вой опыт межкультурной коммуникации, схожие политические условия, военное и экономическое доминирование России, позволяющее ей сопротивляться (более или менее успешно) попыткам Запада
1 Мягкая сила // http://ru.wikipedia.org/ wiki/%CC%FF%E3%EA%E0%FF_%F1%E8% EB%E0 (дата обращения 16.07.2012).
2 Ваплер В.Я., Гронская Н.Э., Гусев А.С. и др. Идея империи и «мягкая сила»: мировой опыт и российские перспективы // Научный вестник Уральской академии государственной службы: политология, экономика, социология, право, 2010, вып. 1, с. 38-39.
поставить государства региона под свой контроль. В настоящее время в России зреет понимание того, что использование «мягкой силы» на постсоветском пространстве является уже не просто жела -тельным, но необходимым, т.к. Россия зачастую воспринимается как угроза странами соседями, которые чувствуют себя объектами российской экспансии. Такое видение активно поддерживается Западом, который считает Россию якобы все более авторитарной и склонной мыс лить категориями политического реализма и геополитики3.
Использование потенциала «мягкой силы» способно помочь России изба виться от жесткой привязки политики в странах ближнего зарубежья к отноше -ниям руководства России с их лидерами. Неприменение потенциала «мягкой силы» способно только оттолкнуть быв шие советские республики от России, многие из которых фактически с начала 1990 -х гг. обнаружили тенденцию к поиску собственных идентичностей на антирос сийской основе4. Непопулярность восста -новления российского центра силы прак тически у всех партнеров России в странах СНГ ставит серьезные ограничители на пути «восточной» интеграции. Российские заклинания о цивилизационном единстве и общности исторической судьбы соседи воспринимают с осторожностью5. Следует признать, что большинство постсоветских стран сами не сделали и первого шага, с точки зрения теории американского поли толога С. Хантингтона, чтобы сформиро -вать систему единых «правил игры»6.
Президент России В.В. Путин на сове -щании послов и постоянных представите лей РФ (2012 г.) напомнил, что политика «мягкой силы» предусматривает продви жение интересов страны путем убежде -ния и привлечения симпатий на основе
3 Беспалов С.В. Механизмы формирования позитивного образа России в странах постсоветского пространства. — М. : Евразийская сеть политических исследований, ИАЦ МГУ по изучению общественно -политических процессов на постсоветском пространстве, 2008, с. 68.
4 Казанцев А.А., Меркушев В.Н. Россия и постсоветское пространство: перспективы использо вания «мягкой силы» // Полис, 2008, № 2, с. 129.
5 Тренин Д. Одиночное плавание. — М. : Изд - во Р. Элинина, 2009, с. 23.
6 Фурман Д.Е. Движение по спирали. Политическая система России в ряду других систем. — М. : Весь Мир, 2010, с. 9.
ее достижений в духовной, культурной и интеллектуальной сферах. «Пока, надо признать, образ России за рубежом фор мируется не нами, поэтому он часто искажен... Да и позиция нашей страны в международных делах освещается как то однобоко: те, кто стреляет, ракетные удары постоянно наносит, молодцы, а те, кто предупреждает о необходимости сдер жанного диалога, вроде как в чем - то вино -ваты, — подчеркнул В.В. Путин, — а вино -ваты мы с вами в том, что плохо объяс -няем свою позицию»1. Что касается ближнего зарубежья, то президент напомнил о непростых взаимоотношениях России и Украины. Пока Украина остается вне рамок Евразийского экономического союза, тогда как ее присоединение к этому интеграционному объединению дало бы и Украине, и всему процессу дополнитель ную динамику.
Сотрудничество необходимо разви-вать не только на государственном, но и на народном уровне. Обращение к «мяг -кой силе» должно задействовать потен циал российского гражданского обще ства. Президент пообещал, что вернет облегченный порядок предоставления российского гражданства тем, кто был гражданином СССР. На решении этого актуального социально политического вопроса неоднократно настаивало науч ное сообщество. Так, например, иссле дователь Е.А. Трошков подчеркивает, что анализ правоприменительной практики обеспечения правового регулирования взаимоотношений государства и личности свидетельствует о том, что еще остаются вопросы, требующие безотлагательного решения, в частности упрощенный поря док получения гражданства2.
Концепция «мягкой силы» для внеш -неполитического процесса государств сегодня достаточно хорошо разработана зарубежными и отечественными учеными. Но мы хорошо понимаем, что источни ком идейного наполнения внешнеполи тического процесса является внутрипо -литический процесс любого государства. Следовательно, концепция «мягкой силы»
1 Мягкая сила Владимира Путина. Президент обозначил контуры новой Концепции внешней политики // Независимая газета, 2012, 10 июля.
2 Трошков Е.А. Социальные проблемы пре -доставления гражданства военнослужащим
Вооруженных сил Российской Федерации : авто -реф. дис. ... к.полит.н. — М., 2012, с. 1.
внутриполитического процесса требует еще своей разработки.
«Мягкость» в политике и закон
Сегодня некоторые отечественные общественные деятели (в основном либе рального толка) обвиняют российские власти в жесткости по отношению к неко торой части так называемой политической оппозиции. На мой взгляд, эти обвинения необоснованны. Особенно это заметно на примере соответствия действий власти и оппозиции действующему законодатель ству. Еще Аристотель в свое время писал: «Государство принадлежит к тому, что существует по природе, а человек по при роде своей есть существо политическое... а тот, кто живет вне государства — либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек»3.
Но что означает жить вне государства для политика? Очевидно, это означает прак -тическое несоблюдение действующего законодательства, его игнорирование. На мой взгляд, понимаемая в таком смысле концепция «мягкой силы» провоцирует государственную власть идти по пути анархии (которая и переводится как без властие). Очевидно, что российское государство никогда не станет способствовать анархизации общественно политической жизни. Но на кого сегодня российский президент может опереться в подготовке и проведении реформ? На мой взгляд, в первую очередь — на законодательную и судебную власть.
Дело в том, что неоспоримой универ -сальной целью судебной власти в совре менном мире является обеспечение охраны прав и свобод человека, в т.ч. и даже прежде всего от антиправовых дей ствий и нелегитимных решений властных структур. Поскольку если такие действия и решения нельзя оспорить с помощью независимой судебной инстанции, то открываются широкие возможности для произвола. Признание же самостоятель ной и независимой судебной власти — это акт самоограничения государства, исходя -щего из приоритета такой основополагаю щей ценности, как права и свободы чело века.
Независимый суд действительно спо собен был «досаждать» правителям, а в
3 Аристотель. Законы правителя. В 3 т. Т. 1. Политика / пер. с др. греч. С.М. Рогозина. — М. : РИПОЛ классик, 2010, с. 29.
России при трех последних императорах судебная власть сохранялась, хотя и не совсем в том виде, в каком задумывалась реформами 1860-х гг. А вот уже при советской власти даже небольшие проявления самостоятельности судебной власти были ликвидированы практически полностью. Так, в Малой энциклопедии конституционного права зафиксировано, что «в условиях тоталитарной государственности суды настолько зависимы перед лицом авторитарной власти, что не могут быть названы судебной властью»1. Впрочем, при советском строе никто и не пытался называть и тем более признавать судебную систему властью, равно как не назывались ветвями власти системы законодатель ных и исполнительных органов. Причина этого достаточно проста: отрицание прин ципа разделения властей было официаль ной доктриной большевизма.
Таким образом, на мой взгляд, концеп ция «мягкой силы» во внутренней поли тике означает двойной контроль, двой ное ограничение исполнительной власти со стороны двух других государственных властей. Законодательная власть может политически ограничивать власть испол нительную, а судебная — правовыми спо -собами.
Полагаю, не случайно российский философ Е.Н. Трубецкой писал: «Само государство есть по своей сути правовая организация»2. Вместе с тем концепция «мягкой силы» позволяет, на мой взгляд, сделать взаимодействие права и политики вполне продуктивным. Однако для этого нужно уметь в различных социально политических условиях находить опти мальный баланс между ними. Такой баланс, как правило, достигается в том случае, если политика является правовой.
Сам термин «правовая политика» свиде тельствует, прежде всего, о том, что оба рас -сматриваемых феномена диалектически взаимосвязаны, вектор их развития един и одновременно способствует развитию социума. Вместе с тем если политика есть искусство возможного и целесообразного, то право — это искусство добра и спра -ведливости. Но эти их формы и функции вовсе не противоречат (во всяком случае, не должны противоречить) друг другу, по
1 Баглай М.В., Туманов В.А. Малая энциклопедия конституционного права. — М., 1998, с. 447.
2 Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. — СПб., 1998, с. 17.
скольку оба феномена имеют социальный характер и функционируют в обществе.
Так, исследователь В.Н. Лопатин на примере информационной безопасности России и отдельного индивида считает, что «плохо, когда политика остается вне права, а право — без политики»3. Следовательно, они всегда должны подкреплять друг друга. Право же в таком случае есть спо соб легитимации и вместе с тем форма выражения и осуществления политики, а политика через институты государст венной власти и принимаемые ею законы гарантирует определенную меру свободы и ответственности личности, легализует ее права и интересы. В то же время вряд ли можно согласиться с мнением немецкого философа ХХ в. К. Шмитта о том, что «го -сударство ограничивается исключительно производством права»4.
В то же время он полагал, что суще -ствование государства доказывает на деле свое несомненное превосходство над дей ствием правовой нормы, т.к. государствен -ное решение освобождается от любой нор -мативной ответственности и становится в собственном смысле слова абсолютным. Поэтому в работах К. Шмитта, как, пожа луй, ни у какого другого автора, довольно подробно и обстоятельно анализируются различные стороны политического как феномена (в т.ч. и его правовые грани). Он пишет о том, что скорее политическое появляется там и тогда, когда есть неурегу лированные правом коллизии. Например, когда не решены вопросы суверенитета, т.е. когда кроме высшей власти некому принимать решения, возникает потреб ность в политическом нормировании. Поэтому в своей книге «Политическая теология» он специально посвящает дан ной проблеме целую главу под названием «Проблема суверенитета как проблема правовой формы и решения»5. В этой работе К. Шмитт ставит дискуссионные вопросы: «В чьей компетенции должен быть случай, для которого не предусмо -трена никакая компетенция? Кто компе тентен в тех случаях, когда правопорядок
3 Лопатин В.Н. Политика и право при обеспече -нии информационно психологической безопас ности // Право и политика, 2000, № 10, с. 27.
4 Шмитт К. Политическая теология / пер. с нем., закл. статья и сост. А. Филиппова. — М. : КАНОН -пресс- Ц, 2000, с. 40.
5 Там же, с. 30-56.
не дает ответа на вопрос о компетенции?»1 И сам же дает такой вариант ответа: «Суверенен лишь тот, кто принимает решение о чрезвычайной ситуации».
Насколько такое пожелание К. Шмитта осуществимо в современных условиях в реальной жизни? Ведь он сам писал: «Не существует нормы, которая была бы при менима к хаосу. Должен быть установлен порядок, чтобы имел смысл правопо рядок. Должна быть создана нормальная ситуация, и сувереном становится тот, кто недвусмысленно решает, господствует ли действительно это нормальное состояние. Всякое право — это “ситуативное право”. Суверен создает и гарантирует ситуацию как целое в тотальности (политическое всегда тотально). Он обладает монополией этого последнего решения. В этом состоит сущность государственного суверенитета, который юридически должен правильно определяться не как властная монопо лия или монополия принуждения, но как монополия решения. Исключительный случай выявляет сущность государствен ного суверенитета яснее всего. Здесь решение обособляется от правовой нормы и авторитет доказывает, что ему, чтобы создать право, нет нужды иметь на это право»2.
Таким образом, немецкий философ довольно четко обозначил ключевую теоретическую проблему политико правового взаимодействия. А именно: в социуме политическое появляется там и
1 Там же, с. 22.
2 Там же, с. 27.
тогда, когда государство что то не «отре гулировало», не «досоздало» в праве и при этом возникают вопросы, одновременно касающиеся всего социума и требую щие принятия монопольного решения. К таким проблемам К. Шмитт относит, пре жде всего, вопросы суверенитета (то есть, силы и бессилия самого государства) и компетенции государственной власти.
Из этого можно сделать несколько суще ственных выводов.
1. Концепция «мягкой силы» означает не отказ от основополагающих функций государственной власти, а более гибкое и оперативное (в первую очередь, законо творческое) реагирование власти на изме нения общественного мнения в стране и еще более четкие и эффективные действия власти в интересах граждан своей страны.
2. Концепция «мягкой силы» реали -зуется в той или иной степени во всех демократических государствах. При этом государственная власть не перестает быть суверенной, ни в коем случае не отказы вается от органичного соединения в своих действиях политики и права и никогда не откажется от этого.
3. Политика «мягкой силы» — это, конечно, правовая политика. Правовую политику может проводить только разде ленная власть.
4. Российской власти важно стать ком -петентной и «не лезть» в те вопросы, кото рые общество может решить без власти. Компетентная власть, полагаю, вполне сможет проводить политику «мягкой силы» внутри и вовне собственного госу дарства.
