CC BY
80Status rerum
Украинцы, которые были
Опыт идентификации южнорусского «племени» XVI — начала XX века
© Волков В. В. © Volkov V.
Украинцы, которые были. Опыт идентификации южнорусского «племени» XVI — начала XX века
The ukrainians who existed. An experience of identification of the southern russian «nation» in the XVI — the beginning of the XX centuries
Аннотация. На основе анализа письменных источников и литературы по истории Украины и украинцев XVI — начала ХХ в. решается проблема развития географической, этнической и политической идентификации и самоидентификации украинского народа. Показано, что его историческая жизнь была тесно переплетена с движением других русских (восточнославянских) народов и при этом обладала неповторимым лицом и своеобразием. Обосновано утверждение, что к началу ХХ в. южнорусский народ представлял собой самостоятельный этнографический феномен.
Annotation. In the article based on the analysis of written sources and literature on the history of the Ukraine and Ukrainians of the XVIth — the beginning of the XXth centuries, the problem of the development of geographical, ethnic and political identification and self-identification of the Ukrainian people is solved. It is concluded that their historical life was closely intertwined with the movement of other Russian (East Slavic) peoples and yet showed its unique face and originality. This allowed the author to assert that by the beginning of the twentieth century, the South Russian people represented an independent ethnographic phenomenon.
Ключевые слова. Украина, украинцы, малороссы, Малая Россия, русины, русские, казаки. Key words. Ukraine, Ukrainians, Little Russians, Little Russia, Rusyns, Russians, Cossacks.
1
Современное российско-украинское идеологическое противостояние показало, что спорящие зачастую строят свои схемы на искаженных представлениях об Украине. Поэтому объективному исследователю важно понять, как менялась со временем географическая, этническая и политическая идентификация и самоидентификация того народа, который сейчас принято называть украинцами. Необходимо определить, кем были изначально настоящие украинцы, как они соотносились с малороссами и казаками (козаками), а Украина — с Малой Россией. После географической и политической локализации украинцев вторая задача автора сводилась к вопросу о том, являлись ли они к началу ХХ в.
ВОЛКОВ Вячеслав Викторович — доцент кафедры Военного учебно-научного центра Военно-морского флота «Военно-морская академия» (г. Санкт-Петербург), кандидат философских наук.
единой, развитой и самостоятельной этнической группой со своими языком и культурой, отличными от языка и культуры других русских (восточнославянских, как стали называть их позже, в ХХ в.) «племен»: великороссов (великоруссов) и белоруссов1.
В истории украинского вопроса [38] смешаны два типа этнических наименований: естественные наименования, которые использовал сам народ для самоидентификации или которыми его награждали соседние народы, и искусственные наименования, рождавшиеся в тиши научных кабинетов и чиновничьих канцелярий. Иногда между ними возникала амбивалентность происхождения: некоторые, возникнув в гуще народа, со временем становились достоянием канцелярии (украинцы); другие, имея искусственное происхождение, входили в народный обиход (малороссы); третьи постоянно мутировали в противоположных направлениях, меняя свое значение (русины). Были термины, которые, просуществовав несколько столетий, бесследно стирались из народной памяти (черкасы), как и вроде бы удачные научные обобщения, со сменой научной парадигмы прекратившие свое существование («южноруссы» у Н. Костомарова).
В качестве примера рассмотрим генезис понятия «русин».
Долгое время, в ХУ—ХУ11 вв., термины «русины» и «русские» являлись синонимами. М. Ясинский, изучая Уставную грамоту Бельскому повету, пожалованную Великим князем Александром в 1501 г., исходил из следующей установки: «Указание на господство в Литве русского обычного права мы встречаем еще в договоре Ольгерда с Польским королем Казимиром и с князьями Бельской и Подольской земли (от 1366 г.), где... сказано, что поляки должны судиться по польскому, а русины (т. е. жители Литвы и Руси) по русскому праву [42. С. 3] (здесь и далее при цитировании выделено подчеркиванием мной. — В. В.)».
Синонимичность рассматриваемых терминов подтверждает и Летопись Самовидца: «В 1340 року, по смерти князя Олельковича, король польский Казимир I княжение Киевское на воеводство переменил и всю Малую Россию на поветы разделил; из Русинов постановил воеводы, каштеляны, старосты, судии и протчии урядники и многих руских людей честию и волностию польским чиновникам и шляхте соравнил и наследниками своими присягою утвердил. И потом король 1 Яггелон, 2 Владислав Яггелович, 3 Александр Казимирович, аж до 1410 року, тие ж права, от I Казимира Руси наданные, при коронациях своих присягою подтверждали и держали ненарушимо, а Жикгимонт I и по нем другие короли польские в подтверждение давних и, прав их козацких и привилегии свои давали им» [17. С. 1].
В следующем отрывке летописи мы встречаем еще более интересное отождествление. Здесь русины не только являются русскими, но и про-
1 Всех «руссов» (великоруссов, белоруссов, малоруссов, южноруссов) мы записываем в старой орфографии, с двумя буквами «с», как наиболее часто встречающуюся в литературе той эпохи.
живают на Украине, которая тогда ограничивалась Поднепровьем, что также вытекает из текста документа: «Року 1648. А козаки знову збога-тилися з обозу полского так великих панов, же сребро малою ценою продавали. Которая-то потреба, албо война, под Корсуном была на том тижню по святой Тройце. Была тая поголоска на всей Украине, албо хвалка, от шляхты, же по знесенш тоей своевол с Хмелницким, мели панове Украину плюдровати и болшую часть осажовати людми Немецкими и Полскими. Также и у вери руской помешка великая была от уне-ят и ксендзюв, бо юже нетилко Унея у Литве, на Волыне, але и на Украине, почала гору брати. В Чернегове архимандритове один по другом зоставали; но пиших городах церкви православные запечатовали. До чого помощниками оным шляхта, уряд и ксионзы были, бо уже на Украине, що город, то костел был. А в Киеве теж утиск немалый церквам Божиим старожитним чинили, так воевода Киевский Тишкевич, на тот час будучий, яко теж Езуиты, Доменеканы, Бернадыны и иные законы наездами правами митрополиту утискуючу и науки школ забороняючи, згола староруску православную християнскую веру собе прекладаючи нерозную от поган, бо лепшое пошанования абы жидищев спроскому было, анеже найлепшому християнинов Русинов. А найгоршое насме-виско и утиски терпел народ Руский (от тых?) которыи з руской веры приняли римскую веру. И так народ посполитый на Украине, послышавши о знесенню войск коронных и гетманов, зараз почали ея купити в полки, не толко тие, которые козаками бывали, але кто и негды козац-ства не знал» [17. С. 10].
В «Истории Русов или Малой России» Георгий Кониский, раскрывая события польско-турецкой войны 1444 г., приводит боевой эпизод, в описании которого мы также обнаруживаем устоявшийся взгляд на русин, как на русских: «Войска Руския были на сем сражении в числе тридцати тысяч под начальством воеводы своего Ольговскаго, и полковников... Они, по разбитии всей Польской армии, спасались в Булгарию, а народы тамошние, быв Русинам единоверны и едино-племенны, из Славянскаго рода от реки Волги изшедшие, давали им безопасныя у себя убежища и проводили их скрытыми путями за реку Дунай; но из них до половины чиновников и рядовых пало на сражении» [13. С. 13].
В другом месте «Истории Русов...» автор размышляет о происхождении казачества и в одном и том же случае вполне равноправно применяет слова «русины» и «русские»: «Касательно же Татар, то они, быв пришельцами в земле Руской, натурально воинов своих Русинам не давали, а напротив того с их воинами вели всегдашния брани и никогда с народом Руским не мешались, следовательно, Козаки Руские от них произойти никак не могли» [13. С. 20].
Однако со временем термин «русин» изменил смысл. Если раньше русские и русины были в сознании хронистов одним и тем же славянским «племенем» Руси и Литвы, то к началу XIX в. русины стали пониматься уже только как часть русских, которая жила в Предкарпатье
и Закарпатье. «До сих пор, существование народонаселения Русского вне-России, — писал Н. И. Надеждин, — положительно и официально известно только в пределах Монархии Австрийской; и тут, именно: в Галиции и в Венгрии. Эти Австрийские Руссы, или как они сами себя называют — Русины и Русаки, численностью своей представляют. значительную массу, простираясь, по означению туземца Шафарика, до 2.774,000 душ, из коих приходится на Галицию — 2.149,000, на Венгрию — 625,000 душ» [20. С. 83].
В тот период этническая идентификация австрийских русских, т. е. русинов, не приводила великорусского исследователя к ясным выводам: «Эти Русские состояли и состоят под влиянием обстоятельств, совершенно отличных от тех, при которых народ Русский выработался в основное ядро нынешней России. Между тем, их народная особность, в целости очевидно Мало-Российская, во многих подробностях представляет гораздо более сходства и сродства с особенностями народности собственно Велико-Российской, чем у наших Украинских Мало-Рос-сов, живших всегда возле нас, Велико-Россиян, и почти всегда имевших с нами одну общую историю» [20. С. 102]. Таким образом, безусловная для Н. И. Надеждина русскость русин еще не означала их точного отнесения к малороссам или к великороссам.
Вскоре ситуация стала еще более запутанной. Русины некоторыми наблюдателями были отождествлены со всеми малоруссами. «В настоящее время, — фиксировал М. Левченко, — Южноруссы, Мало-руссы, или, правильнее, Русины, живут, в России, сплошною массою, в губерниях: Полтавской, Харьковской, Киевской, Волынской и Подольской, а также в земле Черноморских Козаков. Кроме того, Русины занимают места в Черниговской губернии, к югу от реки Десны (к северу от Десны живут Белоруссы), в Курской губернии к югу от реки Сейма и весь Суджанский уезд; в Воронежской, к западу от реки Дона; в Екатеринославской и Херсонской составляют главную массу населения; Азовские козаки (бывшие Запорожцы, вышедшие из Турции в 1828 году), в Азовском градоначальстве; в Таврической губернии к северу от Перекопа; в Бессарабской Области заселяют Хотин-ский уезд; в Люблинской губернии Царства Польского составляют две трети населения (все Униаты); в Гродненской губернии заселяют Пинский уезд (Пинчуки). В Галиции, Русины составляют сплошную массу населения к востоку от реки Сана; в Венгрии сплошною массою занимают Мармишскую, Беречскую, Угочскую и Унгварскую столицы (комитаты) и большую часть Сукмарской, Саболчской и Землинской, а также Шаришской столицы. В Буковине, Русинское племя составляет треть населения. Малоруссы поселены также местами по Волге и в Сибири, за Байкалом, еще со времен Петра I, и в Турции, в так называемой Добрудже, т. е. в углу, образуемом Дунаем и Черным морем. Эти последние суть потомки Запорожцев, ушедших в Турцию при Екатерине II, и беглых русинских крестьян, и называются там Бутколами» [15. С. 263]. Кроме использования понятия русинов в широком смысле
слова М. Левченко упомянул и его узкое значение, которое со временем стало этимологической основой особого этноса: «Южноруссы Люблинской губернии сохранили свое древнее название Русинов. В Галиции, жители плоской ее части также называются Русинами, или Русняками» [15. С. 264].
Точка зрения «русины=малороссы» просуществовала вплоть до начала ХХ в. Так, выступая в 1908 г. на заседании Галицкого краевого сейма, ее эмоционально озвучил доктор М. П. Король: «Я признаю единство "русского" народа, однако единство только культурное, что, однако, не исключает совсем того, что я чувствую себя "малороссом", что чувствую себя "русином"» [28].
Однако с данной позицией сосуществовали и другие.
Одна из них утверждала, что русины — это самостоятельная ветвь русских, хотя и близкая малороссам. «Волынь и Подолия, — писал в 1866 г. А. Н. Сергеев, — есть земля русняков или русинов. Этот народ, во многом сходный с малороссами, населяет всю область Днестра, от австрийской границы до Черного моря» [30, с. 26].
Другая точка зрения на русинов того времени сводилась к тому, что этот народ считался органической, хотя и специфической, частью малороссов. Об этом мы можем узнать, открыв «Географическо-статисти-ческий словарь Российской империи» 1866 г. При описании этнографических особенностей «разных подразделений малорусского племени» были выявлены «разные его отрасли»: «жители Пинского уезда называются Полещуками, жители Червонной Руси — Русинами и Русняками, и проч.» [6. С. 156]. В отчете этнографическо-статистической экспедиции в Западно-Русский край, снаряженной Императорским русским географическим обществом, также указывается: «Впрочем, в большей части местностей, униаты знают, что они Русины. Солидарность с остальными Малоруссами у них очень мала» [35. С. 342—359].
Сходные взгляды мы встречаем и в начале ХХ в. «У западных малороссов, — отмечал И. Попов, — которых поляки называют русинами, остававшихся долее под польским владычеством, в наречии заметна примесь польского языка, а в жизни не заметно достатка. Наоборот, у первой группы, то есть у восточных малороссов, язык сохранился в чистом виде, и в жизни заметен некоторый достаток, который дает им черноземная плодородная земля» [27. С. 9].
Итак, основные прорусские научные направления предсоветской эпохи сходились в одном: русины — это ветвь русских (т. е. восточных славян по современной терминологии), которая у одних авторов тождественна всем малороссам, у других — есть только их западная разновидность, у третьих — живет своей самостоятельной этнической жизнью. В начале ХХ в. последний взгляд был невольно активизирован начавшейся естественной и искусственной «украинизацией» малороссов.
Она протекала противоречиво и во многом даже трагически.
2
Далеко не все южнорусские крестьяне и козаки считали себя украинцами, т. к. слово «украинцы» — это историческое самоназвание только поднепровской ветви южноруссов. Цитировавшийся нами ранее М. Левченко, перечисляя разновидности русинов, упомянул и украинцев: «Украиньци — жители Киевской губернии, которая называется Украиною» [15. С. 263]. Любопытны и другие региональные самоназвания южноруссов: «Гетманцы — жители Черниговской губернии, или, вернее южной ее части, потому что живущие к северу от Десны известны у соседей под именем Литвинов. Степовики — жители Полтавской и Екатеринославской губерний»; «Польщаки — жители Подольской губернии, называемой у простонародья Польшею. Полищуки — жители Полесья. Патлачи — Русины, живущие в Бессарабии и Буковине; название получили по длинным волосам (патли), ими носимым. Пинчуки — жители Пинского уезда Гродненской губ.» [15. С. 263].
В отчете этнографическо-статистической экспедиции в ЗападноРусский край, подготовленном П. П. Чубинским, отмечается, что «топографические условия и история не могли не оказать влияния на местное малорусское население и не породить особенностей. Это население может быть разделено на три типа: Украинский, Полешский и Подольско-Галицкий. Полещуки занимают Полесье Киевской и Волынской губернии — страну лесов и болот — и Подлясье, т. е. часть Седлецкой и Гродненской губернии. К Подольско-Галицкому типу следует отнести жителей западной Волыни и Галиции, это — возвышенная, более горная полоса; они населяют уезды: Каменецкий, Ушицкий, Проскуровский, части: Староконстантиновского, Кременецкого, Ду-бенского и Владимир-Волынского уездов и Холмскую Русь. Затем жители остальной, большей части Киевской, средней части Волынской и юго-восточной Подольской губернии принадлежат к Украинскому типу» [35. С. 342—359].
Выводы исследователей XIX в. подтверждаются источниками.
На их основе в первую очередь обозначим границы Украйны Малороссийской. Для этого воспользуемся грамотой Юрия Хмельницкого (титулованного князем Малороссийской Украйны [2. С. 267]) Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу, посланной в 1660 г.: «Пребогатой таковой Вашего Царскаго Пресветлаго Величества милости велце дякуем, же Ваше Царское Величество изволил послов наших.., позволивши им волное мовенье, там о границы Вашего Царскаго Величества Украинной опуститы, и оказавши им свои Царскаго Величества пресветлые очы, отколь все особливую в таком деле Вашего Царскаго Величества познаваем ласку, и по увесь век живота нашего неотступно, за многую милость, Вашему Царскому Величеству служити обещаем. Що припомнится взглядом Вашего Царскаго Величества Дворянина Ивана Афонасовича Желябужскаго, до нас в Украйну присланна-
го, миле каждые словеса, от его мовенные, принялисмо, где и о границе Украинной поневаж зменка была, теды и Вашему Царскому Величеству слушне, ведлуг Зборовских статый учиненой, ознаймити умыслили, которую небожник славной памяти Пан, родич мой, и все войско Вашего Царского Величества Запорозское, с Королем Польским и его Сенаторами постановили. А починается тая Зборовская граница окресленая от реки Горени и от места Острога, теды Острог, Заславль, Гюща, граничит от Волыня. Межибож, Винница, Бар, Зенков граничит от Подоля. Студе-ница, Могилев, Янполь, Рашков граничит от Волоской земли. А седят ме-нованные городы над Случью, Горенью реками и Бугом, Горень упадает в Припях, а Припях впадает в Днепр, и не займают Каменца Подолского, а не Волыня, а не Подоля» [2. С. 124].
Указанная граница в целом подтверждается и Летописью Самовидца: «Тогож року Госпадарь Волоский, зогнявши волости Немеровския и усех Побожан, будовал собе двор у Цениловце, на сем боце Днестра, на меш-кання, и у Немерове от себе наказного Гетманом зоставует, и от того часу особливый Господарь стал над Украиною, почавши от Днестра до самого Днепра, а у Волохах иный Господарь над Волохами, бо на Украине дано свободу от Турчина уволняючи от дани до якого часу, жебы ся люде до своего наворочали Украинские, а Подоля особливо привер-нено до Камянца Подолского, и те городы Паша Камянецкий справо-вал и по городах свою старшину Турецкую з войсками поставил, яко то в Бару, в Межибоку и иных, юже до тих Господарь Дука справы не мел» [17. С. 112—113].
Вслед за границами Украины следует определить, какой народ жил на данной территории и как он себя называл. Это можно выяснить по оживленному делопроизводству верхушки казачества середины XVII в. Так, гетман Иван Брюховецкий в письме к донским казакам от 26 апреля 1668 г. отмечал, что живут на Украйне православные люди «породы Украинские» [2. С. 185—186]. А гетман Григорий Дорошенко в том же году идентифицировал население Украины, как «природных украинских козаков»2. Следовательно, использованные в речи тогдашних руководителей Украины термины «природный» и «порода» применительно к жителям этой страны можно однозначно перевести в виде понятия «истинные, изначальные местные жители».
Итак, степное Поднепровье в XVI—XIX вв. населяли люди, которые называли эту страну Украйной, а себя — природными людьми украинской
2 «А Великий Государь, Его Царское Величество, пожаловал все войско Запорожское вольностьми и тем, что над Козаками на Гетманство, на Полковничество, на Сотничество и на всякие уряды обирать им, Козакам, своих природных и старших Козаков кого войском излюбят, а иноземцом и не природным Козацким Украинским детям ни в какие начальства и уряды не выбирать, а ныне у Вели-каго Государя, Его Царскаго Величества, обран в Гетманы не природной Украинской Козак; так же, де, и иные Полковники и урядники у Его Царского Величества над Козаками многие иноземцы Волохи и не природные Козаки, и войско, де, Запорожское от того в великом непостоянстве пребывает, для того что многие вольности и правы Козацкие стали нарушены, а прежние, де, Гетманы и Заднепров-ские старшие все природные Козачьи дети» [2. С. 192].
породы, т. е. украинцами, с обязательной казачьей самоидентификацией.
И это логично. Зачем волынянам, галичанам, подолянам, полищукам называть себя украинцами, если так себя называли жители киевщины?
Однако все южноруссы, хоть и через обиду, относили себя к «хохлам» и противопоставляли себя «кацапам» (великороссам) и литвинам (бело-руссам) [14. С. 6—7; 3. С. 66; 24. Стб. 952; 1. С. 11]. Ведь «хохол» с Волыни был ближе по языку, обычаям, одежде, общинному праву, быту к «хохлу» с Поднепровья, чем все «хохлы» к «кацапам» Курской, Орловской или Воронежской губерний, — хотя именно здесь они чаще всего соприкасались. И эти же самые «хохлы» при общении со своими западными соседями четко себя обозначали как русин, т. е. русских: «Малорусс был Русским и есть Русский. Если он так себя не называет там, где он встречается с Великорусом, то там, где он встретится с Поляком, Молдовани-ном и Венгром, твердо знает, что он — Русин» [35. С. 357]. Следовательно, единый этнос в Южной Руси (России) был! Не было только четкой политической и культурной самоидентификации себя в каком-то одном качестве: или как украинцев, или как малороссов, или как русинов, или как южноруссов (а «хохляцкая» самоидентификация была слишком обидной и поэтому не смогла прижиться).
Весь XIX — начало ХХ в. за это велась то вялая стихийная, то острая целенаправленная борьба, не без участия иностранных держав. В начале XIX в. первенство оспаривали термины «черкасы», «украинцы», «малороссы». В середине века противостояли «малороссы», «русины» и «южно-руссы»; в конце — «малороссы» и «украинцы». В начале ХХ в. «малороссы» и «украинцы» — это уже синонимы [7. С. 5; 4. С. 49]. В последнем досоветском (1916 г.) фундаментальном исследовании по украинскому вопросу [37] и в СССР термин «украинцы» побеждает.
Почему же это название оказалось сильнее термина «малороссы»?
Во-первых, Поднепровская Украйна была степной окраиной Речи Посполитой, а Слободская Украйна — Московского царства, в чем можно убедиться, заглянув в документы обоих государств. Со временем обе Украйны слились в одно степное пространство — Украину как страну3, вошедшую впоследствии в состав Российской империи под названием Малороссии.
Во-вторых, потому что слово «украинец», в отличие от имени «малоросс», было самоназванием хоть и одной только ветви «хохлов», но очень засветившейся в истории — козачества. Именно украинские козаки осуществили свободную и принудительную территориальную экспансию на юг и восток от Днепра, заполнили всю Новороссию, кроме Крыма, Кубань, Дон, часть Курской, Орловской и Воронежской губерний, дали начало Азовскому, Донскому, Черноморскому, Кубан-
3 Страна, -ы, мн. страны, стран, странам, ж. 1. То же, что государство. С. Советов. Капиталистические страны. 2. Местность, территория. Сибирь — с. неограниченных возможностей. С. чудес (в сказках). Неведомые страны. Южные страны [23. С. 670].
скому казачеству, а от них и другим казакам [16. С. 19—22, 70; 11. С. 41; 25. С. 8; 15. С. 263; 9. С. 39—40]. Еще задолго до XVI в. на пространстве Дешт-и-Кипчак и Кавказа у тюрских, кавказских и славянских народов существовали отдельные ватаги и отряды казаков [5. С. 182—204; 34. С. 59—63; 21. С. 42—43, 50], но войсковая организация жизни и военной деятельности ближайших предков казаков ХХ столетия — козачье украинское войско и запорожское войско — целенаправленно создавались польскими королями Сигизмундом I и Стефаном Баторием для защиты Речи Посполитой от набегов татар [26. С. 146—147; 17. С. 3], а не самопроизвольно возникли под напором волны беглых крестьян. И только позже некоторые отчаянные крестьяне, т. е. посполитые жители (или хлопы) Украины, Волыни и Подолии, примкнув к восставшим украинским и запорожским козакам, влились в их ряды [17. С. 10; 16. С. 40, 167].
В-третьих, во времена Богдана Хмельницкого Поднепровская Украйна территориально почти совпадала с Малороссией [18. С. 2, 35; 16. С. 39, 44, 109—111], а по другой версии — тесно соприкасалась с ней [8. С. 1—3; 12. С. 16]. Подолия, Волынь, Галиция и тем более Новороссия в Украйну-Малороссию не входили [16. С. 34]. Однако в XVIII в. в связи с военным расширением Российской империи на запад все эти земли присоединялись к Малороссии и соответственно термин «Украйна», потянувшись за названием «Малороссия», невольно стал распространяться и на всю западенщину и Причерноморский Юг. Хотя понятно, что «хохол»-волы-нянин, «хохол»-подолянин и «хохол»-галичанин и слыхом не слыхивали о том, что они какие-то украинцы, им ближе было имя «русина» (не путать с современными русинами), польщака, русняка или гуцула, что и зафиксировали исследования современников, а также комиссия Русского географического общества в середине XIX в. Отсюда и все недоразумения с восприятием многими «украинскими» крестьянами себя как украинцев в 1920—1930-х гг. Этот факт пытаются раздуть современные великорусские националисты, уводя внимание людей от другого факта — факта этнической близости южнорусса подольско-галицкого типа (большинства волынян, галичан, подолян), украинцев (киевлян, полтавцев, черниговцев и всех ушедших на восток и юг козаков) и полещу-ков. «Несмотря на особенности, все три указанные типа малорусского населения юго-западного края, — писал П. П. Чубинский, — имеют со всеми прочими Малоруссами одинаковое мировоззрение, обряды, нравы, обычаи, памятники народного творчества, коренные свойства языка и проч.» [35. С. 359]. На этот факт указал и Д. Л. Мордовцев: «В южнорусской великой семье наблюдателя поражает также всеобщность более или менее однообразного мировоззрения, одинаково выразившегося — на обширном пространстве всей южнорусской территории — в обрядах, песнях, легендах, сказках, пословицах и даже думах — одних и тех же, как на Днепре, так и в Карпатах, в Беловежской пуще и где-нибудь в южных степях, на берегу моря и за Волгой — о бок с киргизскими и калмыцкими улусами.» [19. С. 5].
Так что настоящие украинцы бъли, и со временем на всех «хохлов» распространилось это региональное самоназвание.
Один из парадоксов украинского вопроса состоял в том, что в начале ХХ в. в разных исследованиях и официальных документах Малороссия имела весьма различную географию, в которой всегда сохранялось полтавско-черниговское ядро и к нему добавлялись в разном составе близлежащие губернии: Киевская и Харьковская, а иногда даже Курская, Воронежская, Екатеринославская, Херсонская, Подольская и Волынская [14. С. 1—2; 33. С. 7; 3. С. 6; 32. С. 3]. Однако при такой разноголосице все исследования упоминали малороссов (украинцев), как этнический феномен, распространенный далеко за пределами Подне-провья [19. С. 4—5; 22. С. IX]. И следовательно, в это время возникло два понимания Малороссии и вслед за ней Украины. Первое — Малороссия (Украина) должна быть привязана к своему исконному историческому месту; второе — Малороссия там, где живут малороссы. Очевидно, что при создании Советской Украины большевики попытались найти компромисс между этими двумя подходами: малороссам (украинцам) дали возможность реализовать свое право на национальное самоопределение, — но не на всей территории их компактного проживания, о чем свидетельствуют этнографические материалы и карты Российской империи [41].
3
Исходя из данных Первой Всеобщей переписи населения, перед нами предстает следующая картина расселения малороссов: «Мало-россъ в общем более многочисленны в Привислянском крае, где они составляют более половины (53,07%) всех русских, затем на Кавказе, где их более 2/5 (41,38%); в Европейской России они не превышают 27,29%, в Средней Азии 14,72% и в Сибири 4,79%. Обращаясь к более подробному рассмотрению их расселения (см. I т., 42 карт.), можно указать, что центром малороссов являются четыре губернии, орошаемые Днестром и средним и нижним течением Днепра: Подольская, Волынская, Полтавская и Киевская, в которых они составляют свыше 96% всех русских. Несколько меньше их в смежных восточных и южных губерниях: Харьковской (81,7%), Екатеринославской (79,3%), Херсонской, Бессарабской и Черниговской (во всех трех 70,2—70,9%). В Таврической губ. их 59,6%. В этих 10 губерниях, занимающих юго-западный угол Европ. России, они, таким образом, составляют главную часть русского населения, хотя по самой западной и южной ее окраинам они, как вообще русские, абсолютно и не очень многочисленны.
В четырех других из смежных губерний, из коих одна Гродненская, расположена к северо-западу и три занимают юго-восточный угол Европейской России, их процент колеблется от 25 до 35% (Воронежская —
36,3%, Обл. Войска Донского — 29,5% и Астраханская — 24,5%). В Курской их всего 13,9%. Во всех остальных 35 губерниях они составляют менее 10% русского населения, причем в Саратовской губ. их 7,6%, Самарской — 6,3% и в Оренбургской — 3,5%, в Ковенской — 1,5%, Эстлянд-ской — 1,1, а в остальных 30 губерниях их меньше 1%.
В Привислянских губерниях они составляют свыше 4/5 русского населения: Седлецкой (84,5%) и Люблинской (80,2) губерний, в 7 других губерниях их от 12 до 16% и в Сувалкской 3,9%. На Кавказе они преобладают в Кубанской обл. (52,5%) и Ставропольской губ. (39,8), прилегающих к областям, где они составляют довольно значительный процент русского населения. В Черноморской губ. их свыше 25% (26,8%), в Эри-ванской, Кутаисской, Дагестанской и Карской от 17 до 19%, в Терской обл. 13,4%, в Тифлисской 7,5%, в Елисаветпольской и Бакинской менее 5% (4,8 и 4,3%).
Из Сибирских губерний их больше в Приморской (29,3%) и Амурской (20,3%) областях, куда в последние годы направился поток переселенцев из губерний, населенных малороссами. На о. Сахалине они составляют 12,9%, в Томской — 5,7%, Енисейской — 4,3%, а в остальных менее 3% русского населения.
В пределах Средней Азии их сравнительно больше в обл. Сыр-Дарьин-ской (28,7%) и Акмолинской (22,6%), в пяти других областях их процент колеблется между 10 и 20%, в Семипалатинской их 4,8% и в Уральской всего 1,8%» [22. С. IX].
Антропологически и культурно жители исконной Украины, т. е. Пол-тавщины, Черниговщины и Киевщины отличались от остальных южнорусских крестьян. Русский язык (его малороссийская ветвь) и православная вера сочетались в них отчасти с обликом, повадками и некоторыми этнографическими особенностями кавказских горцев, татар и других тюркских народов. И это зафиксировали документы и воспоминания современников той эпохи.
Например, в Трудах этнографическо-статистической экспедиции в Западно-русский край были сделаны следующие выводы: «Типы эти отличаются и физическими свойствами, и языком, и бытовою обстановкой. Украинцы — высокого роста, Подоляне — среднего, Полещуки — относительно низкого роста. Украинцы преимущественно сильные брюнеты, между Полещуками сравнительно более блондинов. У Поле-щуков избы курные, немазаные; у прочих белые избы. Полещук пашет сохой, остальные — плугом; притом у Украинцев волы играют главную роль, у Подолян и лошади в хозяйстве имеют большое значение; у Поле-щуков почти исключительно лошади.
Цвет свиты Украинцев коричневый, Подолян — серый, у Полещуков — белый. У Украинцев вышиты рубахи, а свиты без вышивок, у Подолян — наоборот; а у Полещуков и те, и другие без вышивок. У Полещуков распространены суконные шапки, у прочих их нет. Подоляне носят рубаху поверх штанов, прочие прячут ее в шаровары. У Украинских женщин
летние корсетки и юпки ситцевые, ярких цветов. Подоляне-мужчины носят сзади длинные волосы, а замужние женщины обрезывают их. В некоторых местах Полесья женщины выпускают на виски подрезанные волосы и называют их пейсами. В Полесье в ходу лапти. Полещуки отличаются суеверием; по своему умственному развитию они стоят ниже остальных» [35. С. 358].
И далее там же: «Прошедшая история не могла не оказать своего влияния на население. Чем далее на запад, тем сильнее был гнет крепостного права. Козаччина не распространялась далее Случи, и потому Украинцы отличаются большею самостоятельностью и сознанием своего достоинства. Подоляне и Волыняне за Случью отличаются приниженностью; они низко кланяются, целуют полу. Юмор малороссийский, блещущий у Украинцев, далеко не таков у прочих Малороссов юго-западного края. Народная поэзия более сохранилась и более разнообразна у Украинцев, как равно и многие обряды. Уния не оказала никакого влияния на Украинцев, — на Волынянах и Подолянах она оставила свои следы, таковы: хождение на отпусты, пение колядок риторического свойства, сочиненных базилианами-монахами, и проч.» [35. С. 358].
4
Очень яркий образ украинца оставил Р. С. Попов. «Самый наружный облик малороссов, — отмечал он, (очевидно, понимая Малороссию в узком смысле, т. е. как Поднепровье), — не тот, что у великороссов: большое сходство они имеют с азиатскими народами и особенно с кавказскими горцами. Малоросс обыкновенно высок ростом, строен, в возмужалых летах часто сутуловат, почти всегда сухощав, и хотя нет в нем той дородности, которая встречается между истыми великороссами, но сложен он плотно, не то что слабосильный да хилый белорусс... Смуглые, черноволосые малороссы обыкновенно имеют горбатые носы и выдающиеся скулы.» [27. С. 23].
Этот вывод соответствует одной из версий происхождения коза-чества, получившей широкое распространение в XVIII—XIX вв. Она основана на данных о переселении с Кавказа больших групп воинов каких-то адыгских племен, представленных нам под именем чер-кесов4.
4 Черкесы — общее наименование адыгов, появившееся в письменных источниках в 13 в. и употреблявшееся в русской литературе вплоть до первых лет Советской власти. Ч. в СССР (39,8 тыс. чел.; 1970, перепись) называлось адыгское население Карачаево-Черкесской АО (в т. ч. потомки кабардинцев, переселившихся на Кубань в 1-й трети 19 в.). Ч. говорят на кабардино-черкесском языке, относящемся к абхазо-адыгской группе кавказских языков. Ч. именуют себя также потомки переселившихся в 19 в. в Турцию кавказских горцев — адыгов, абхазов, осетин и др. (ныне живут в Турции, Сирии и др. странах Ближнего Востока, около 150 тыс. чел.). В зарубежной литературе этноним Ч. до сих пор еще употребляется для обозначения всех адыгов [39. С. 81].
Излагая данную версию происхождения козачества, А. Ригельман писал: «... а естьли б вести им имя особое, то следовало б называться Черкасами, по пришедшим потом в Украйну из Черкесской Кабарды Черкесам, которые смесившись с Украинцами вообще проименова-лись тем именем, коим и доныне еще именуются. Притом доказывается и то, что сходство лица, одежды и несколько жительство, обычай и во многом обряды, равные с Черкесами, имеются. Когда ж Черкесы в Украйну пришли и где сначала селились, об оном ниже с точностью объявлено» [16. С. 8]. Факт сходства украинских козаков и черкесов зафиксировал и А. Шафонский: «Нынешние горские Черкесы. по наружному виду лица, одеянию и по всем ухваткам, по сей день весьма на Малороссиян, в низовых местах Днепра живущих, и особливо на бывших Запорожских козаков похожи, которые, и вообще все Малороссияне, изстари от Великороссиян Черкасами называются» [40. С. 53].
Рассматривая язык малороссов, исследователи XVIII—XIX вв. делали три важных вывода: о его общем русском (восточнославянском) корне, о его особости и о его трех типах [40. С. 23—25; 28. С. 23]. «По языку эти три типа резко отличаются. Подольско-галицкое наречие отличается от остальных главнейшим образом в грамматическом отношении. Полешское отличается от двух других главнейшим образом фонетикою. В подольском наречии употребляются такие формы, каких нет в других, например: "ходивем, ходивесь, ходилисимо, ходи-листе; буду знав (вм. буду знати); вш ходит (вм. вш ходить); вш ся бе (вм. вш бьеться); руков (вм. рукою); мя (вм. мене)" и проч. В полеш-ском ( переходит в уы, уо и проч., куынь, куонь (вм. кшнь); я переходит в е; дивить се (дивиться); воны носет (вм. воны носять); и проч.» [35. С. 358].
Автор специально включил в статью бытовую украинскую сказку, как образец устной речи малороссов середины XIX в., с тем чтобы каждый читатель сам смог сделать вывод, насколько разговорный язык «хохлов» отличается от его современного варианта и тем самым подтвердил или опроверг популярный ныне тезис об искусственности украинского языка.
«69. — Про Татарiв и мужиюв.
Колись-то в давнину розруйнували Татаре якесь село. Розбрiвся люд усюди. Ишло три чоло-вжи з того села шляхом, аж зирк — напередi знялась курява; коли це згодом витикаеться три верхових, либонь Татаре. Злякались мужики и давай ховатись: один став пщ мктком за стовп, другий злiз на дуба, а третШ зашг у трав^ бо шкуди було бшьш дiватись. То ишов великий шлях и бшя метка був колодiзь. ДШшли Татаре до мктка, та й стали воду пити з колодязя. От той, що пщ мктком сховався, чи не втершв, чи забувся, та й каже:
— Здоров, пий!
А Татарин зараз его и вхопив. А Панько собi з дуба, як з дуру:
— Навщо ти, дурний, обiзвався!
Татаре кинулись до дуба, та ншк зняти Панька з дуба, бо високо; давай вони пужати на его арканом, та ншк не захоплять. А той, що зал1г у трав1, пдавсь, та й дивится, як вони заарканюють Панька, та й командуе:
— Правш! Л1вш!...
Вони й его взяли.
Записал ЗалюбовскШ» [36. С. 582]5.
5
Как показывает анализ документов, зачатки национального самосознания украинцев фиксируются еще в XVII в., т. е. задолго до происков ополяченной интеллигенции и австро-венгерской разведки. И уже тогда многие представители козачьей элиты не любили «москалей». Об этом мы можем узнать из письма гетмана Брюховецкого к сотнику и к Атаману, ко всем жителем Новоградцким от 10 февраля 1668 г.: «Когда Послы Московские с Польскими Комисарами мир между собою уговорясь постановили, и присягою подтвердили, что с обоих сторон, то есть, с Московской и Польской, Украйну, отчизну нашу милую, ра-зоряти, пустошити и ни во что всех великих и малых на ней жителей выгубив, обратити, от которые на нас умысленной погибели Мы, с войском Запорожским уходячи, похотели с своею братиею давную любовь, от которой Мы за неприятельскою войною, разлучены были, об-новити и в братолюбный союз вновь приити, нежели убо с Москвою, внутренними, истинно злобою полными, врагами нашими, пребыва-ти, которых, однако, не похотели есмы из городов Украинских саблею изгнати, но без кровопролития умыслили есмы до Московскаго рубежа в целости проводити; но оне, Москали, сами закрытую в себе злость объявили на убыток народу нашему, мирно позволенною себе нейдучи дорогою, всчали было войну; тогда, за восстанием и волнением народа, на себе таковую, каковой нам желали, узнали шкоду, что мало живых уйти могло. <...> прилежно прошу, именем целаго войска Запорожского упоминаю, чтоб есте тако же отчизне своей, Украйне, целости
5 «69. — О татарах и мужиках.
Когда-то в давние времена разрушили Татары некое село. Разбрелся народ повсюду. Шло три мужика из того села дорогой, смотрят — впереди поднялась пыль; потом появляется трое всадников, вероятно, Татары. Испугались мужики и начали прятаться: один из них встал под мостиком за столб, второй залез на дуб, а третий залег в траве, так как некуда было больше деваться. Это была большая дорога, и возле мостика был колодец. Дошли Татары до мостика и стали пить воду из колодца. Вот тот, что под мостиком спрятался, или не утерпел, или забылся, да и говорит:
— Здорово, пей!
А Татарин сразу его схватил. А Панько с дуба, со всей дури:
— Зачем ты, дурень, отозвался!
Татары кинулись к дубу, да никак не могли снять Панько с дуба — высоко; давай они на него набрасывать аркан, да никак не зацепят. А тот, что залёг в траве, поднялся, да и смотрит, как они заарканивают Панько, и командует:
— Правее! Левее!
Они и его взяли.
Записал Залюбовский»
желали и об ней попеченье имели вкупе с нами, а от той Московской, нам уготованной, погибели уходячи, вместе, взяв Бога на помочь, около своих неприятелей домовых, сей есть, Москалей, больши с ними дружбы не имеючи, учинили радетельный промысл так, как бы свой город от оных, за Божию помощию, очистити могли, не сумневаясь ни в чем, понеже с братею нашею той стороны желанное нам учинилось согласие, а естьли надобно будет не умедлять вам помочь чинити; так же и Орда в готовности, хотя не в большой силе, на той стороне есть, и уже, по совете нашем с ними, часть Орды, мимо останья, в Москов-щизну идти намеривают.» [2. С. 184].
Патриотическая позиция антимосковской направленности дополняется и словами представителя промосковской партии начала XVIII в.: «Тех всех, еже рех, пустих и мертвих насмотревшися, поболел сердцем и душею, яко красная в всякими благами прежде изобиловавшая земля и отчизна наша Украиномалоросийская во область пустине Богом оставленна в населения ея, славние предки наши, без-вестни явишася. Аще же в вопрошах о том многих людей старинних, почто бысть тако, из яких причин и чрез кого опустошися тая земля наша? — то не единогласно отвещеваху ми, еден тако, а другий ина-ко; и немощно мне было совершенно в их не еднногласних повестей информоватися, о падении и запустении оноя тогобочния отчизна нашея» [18. С. 5].
Теперь о современных парадоксах украинского вопроса, которые можно назвать проявлениями украинской мифологии.
1. Украинофилы и украинофобы будут разочарованы: Украина и Украйна — это одно и то же, а словосочетания «на Украину» и «в Украину», «на Украине» и «в Украине» применялись равнозначно различными авторами и даже иногда в одних и тех же документах и научных трудах. Для подтверждения данного заявления нам пришлось бы привести десятки выдержек и ссылок на источники и литературу. Ввиду невозможности это осуществить, предлагаем читателям самостоятельно убедиться в нашей правоте с помощью недавно вышедшего из печати сборника документов [38].
2. Украинцы («хохлы», малороссы) — это действительно русские (как когда-то называли всех восточных славян), но только их нельзя отождествлять с современными русскими — потомками великороссов [7. С. 3; 30. С. 385].
3. Украинцев не выдумали большевики, первое письменное упоминание о них с использованием термина «украинцы» мы находим в именном указе Петра I от 4 апреля 1723 г. «О сформировании на Украйну армии и о положении подушной подати на Украинцев»: «На Украинцов сверх 8-гривенных положить еще по 4 гривны с души (вместо того, что другие крестьяне помещикам платят своим), и те деньги употребить на ландмилицию конную, и сделать их столько, сколько денег сих будет.» [10].
Итак, объективная жизнь южнорусского народа XVI — начала ХХ в., тесно переплетаясь с историческим движением других русских (восточнославянских) «племен», все же показала свое неповторимое лицо и своеобразие. Этот факт позволяет нам утверждать, что к началу ХХ в. южнорусский народ представлял собой самостоятельный этнографический феномен. Его самоидентификация, отражая непростую историческую ситуацию, прошла сложный и противоречивый путь поиска своего выражения «во вне». Его завершение характеризовалось так называемой украинизацией, за которой по прошествии времени оказалась сокрытой для широкой публики богатая история спора имен, названий и определений южно-русского этноса.
Литература
1. Александров Н. А. Благодатный край (Малороссия) // Где на Руси какой народ живет и чем промышляет? М. : Издание А. С. Панфилиной, 1916.
2. Бантыш-Каменский Д. Н. Источники Малороссийской истории. М. : Московский университет, 1858. Ч. I: 1649-1687.
3. Березин Н. Украина (Малороссы, их страна, быт и прошлое). СПб. : Типография СПб. Акц. Общ. «Слово», 1907.
4. Березин Н. Украинцы // Народы Земли : Географические очерки жизни человека на Земле / под ред. А. Острогорского и Н. Березина. СПб. : Типография Тов-ва «Общественная польза»,1909—1911. Т. III. Вып. LIII—LIV.
5. Бутков П. О имени козак // Вестник Европы. 1822. Декабрь. № 23.
6. Географическо-статистический словарь Российской империи. СПб. : В типографии В. Безобразова и компании, 1866. Т. III. Вып. 1: ЛАА—МАМ.
7. Ефименко А. Я. История Украйны и ее народа : С портретами и рисунками. СПб. : Общественная польза, 1907.
8. Зарульский С. Описание о Малой России и Украине. М. : Императорское общество Истории и Древностей Российской : в Университетской Типографии, 1848.
9. И. М. Краткое географическое обозрение края, населенного южнорусским (украинским или малороссийским) народом // Основа : Южно-русский литературно-ученый вестник (СПб.). 1861. Май.
10. Именной Указ от 4 апреля 1723 г. «О сформировании на Украйну армии и о положении подушной подати на Украинцев» // Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. Т. VII. № 4191.
11. Исторические сочинения о Малороссии и Малороссиянах Г. Ф. Миллера бывшего историографа российского писанные на русском и немецком языках и хранящиеся в Московском Главном Архиве Министерства иностранных дел. М. : Университетская типография, 1846.
12. История о казаках запорожских, как оные издревле зачалися, и откуда свое происхождение имеют, и в каком состоянии ныне находятца, сочиненная от инженерной команды. Издана со списка, хранящегося в библиотеке князя Михаила Семеновича Воронцова, Одесским обществом Истории и Древностей. Одесса : Городская типография, 1851.
13. История Русов или Малой России. Сочинение Георгия Кониского, Архиепископа Белоруского. М. : Университетская типография, 1846.
14. Красильников Ф. С. Малороссия и малороссы : Географическо-Этнографический очерк. М. : Печатня А. И. Снегиревой, 1904.
15. Левченко М. Места жительства и местные названия русинов в настоящее время // Основа : Южно-русский литературно-ученый вестник. 1861. Январь.
16. Летописное повествование о Малой России и ее народе и козаках вообще, отколь и из какого народа оные происхождение свое имеют, и по каким случаям они ныне при своих местах обитают, как то: черкасские или малороссийские и запорожские, а от них уже донские, а от сих яицкие, что ныне уральские, гребенские, сибирские, волгские, терские, некрасовские, и проч. козаки, как равно и слободские полки. Собрано и составлено чрез труды инженер-генерал-майора и кавалера Александра Ригельмана, 1785—1786 года. М. : Университетская типография, 1847.
17. Летопись Самовидца о войнах Богдана Хмельницкого и о междоусобиях, бывших в Малой России по его смерти. Доведена продолжателями до 1734 г. М. : Университетская типография, 1846.
18. Летопись событий в Юго-Западной России в ХУП-м веке. Составил Самоил Величко, бывший канцелярист канцелярии войска Запорожского, 1720. Издана Временною Комиссиею для разбора древних актов. Киев : Лито-Типографическое заведение Иосифа Вальнера, 1848.
19. Мордовцев Д. Л. Малороссийское племя // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении / под общ. ред. П. П. Семенова, вице-председателя Императорского русского географического общества. СПб. ; М. : Издание товарищества М. О. Вольф, 1897. Т. 5: Малороссия, Подолия и Волынь. Полтавская, Черниговская, Волынская, Подольская, Харьковская и Киевская губернии. Ч. I.
20. Надеждин Н. И. Об этнографическом изучении народности русской // Записки Императорского Русского Географического Общества. СПб. : Типография Императорской Академии Наук, 1847. Кн. 2.
21. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе, собранные и пополненные Семеном Броневским. М. : Типография С. Скливановского, 1823. Ч. 2.
22. Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой Всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года. СПб. : Центральная Типо-литография М. Я. Минкова, 1905. Т. II.
23. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. 17-е изд. М. : Русский язык, 1985.
24. Павленков Ф. Энциклопедический словарь. Изд. 4-е, пересм. СПб. : Типография Ю. Н. Эрлих, 1910.
25. Павловский И. География Российской империи, составленная Иваном Павловским. Дерпт : Типография Шюнманна, 1843. Ч. 2.
26. Полное собрание русских летописей. СПб. : Дмитрий Буланин, 2003. Т. 40: Густынская летопись.
27. Попов И. Малороссия и малороссы : очерк. М. : Издание М. В. Клюкина, 1915.
28. Попов Р. С. О Малороссии и малороссах : Труды комиссии педагогического отдела музея прикладных изданий по составлению чтений для народа. М. : Типография А. А. Торлецкого и К, 1877.
29. Речь доктора М. П. Короля [на заседании Галицкого краевого сейма] // Галичанин. 1908. 17(30) октября. Ч. 236.
30. Русов А. Статистика украинского населения Европейской России // Украинский народ в его прошлом и настоящем / под ред. Ф. К. Волкова, М. С. Грушевского, М. М. Ковалевского, Ф. Е. Корша, А. Е. Крымского, М. И. Туган-Барановского, А. А. Шахматова. Пг. : Типография Тов-ва «Общественная польза», 1916. Т. II.
31. Сергеев А. Географические очерки России. СПб. : Издание Тов-тва «Общественная Польза», 1866. Вып. 2.
32. Сно Е. Э. В степях и садах Украйны. Малороссы. СПб. : Издательство О. Н. Поповой, 1904.
33. Сольдин А. А. Малороссия. М. : Издание К. Тихомирова, 1908.
34. Спенсер Э. Путешествия в Черкесию / предисл., пер. и комм. Н. Нефляшевой. Майкоп : РИПО «Адыгея», 1993.
35. Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-русский край, снаряженной Императорским русским географическим обществом. Юго-западный отдел. Материалы и исследования, собранные д. чл. П. П. Чубинским. СПб., 1877. Т. 7. Вып. 2 (с тремя картами). Ч. 3: Малоруссы Юго-западного края.
36. Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-русский край, снаряженной Императорским русским географическим обществом. Юго-западный отдел. Материалы и исследования, собранные д. чл. П. П. Чубинским. СПб., 1878. Т. 2. Вып. 2 (с тремя картами). Ч. 3: Малоруссы Юго-западного края.
37. Украинский народ в его прошлом и настоящем / под ред. Ф. К. Волкова, М. С. Грушевского, М. М. Ковалевского, Ф. Е. Корша, А. Е. Крымского, М. И. Туган-Барановского, А. А. Шахматова. Пг. : Типография Тов-ва «Общественная польза», 1916. Т. II.
38. Украинцы, которые были : Документы, материалы, исследования XVI — начала ХХ века / сост. и ред. В. В. Волков. СПб. : Политехника-принт, 2019.
39. Черкесы // Большая Советская энциклопедия. М. : Советская энциклопедия, 1978. Т. 29.
40. Шафонский А. Черниговского наместничества топографическое описание с кратким географическим и историческим описанием Малыя России из частей коей оное наместничество составлено, сочиненное Действительным статским советником и Кавалером Афанасием Шафонским с четырьмя географическими картами в Чернигове, 1786 года. Киев, 1851.
41. Этнографическая карта Российской империи по Ритиху и Венюкову // Россия. Подробный атлас Российской империи с планами главных городов: 72 карты. СПб. : Издание картографического заведения А. Ильина, 1876 ; СПб. : Альфарет, 2007.
42. Ясинский М. Уставные земские грамоты Литовско-русского государства. Киев : Университетская типография (В. И. Завадского), 1889. ♦
