CC BY
110
В. Н. Вилижинский V. N. Vilizhinsky
Украинский патернализм как идейно-сущностная основа национального управления
Ukrainian Paternalism as Ideological and Intrinsic Basis of National Administration
Вилижинский Виктор Николаевич Vilizhinsky Victor Nikolaevich
Одесский региональный институт государственного The Odessa regional institute of public administration
управления Национальной академии of National academy of public administration
государственного управления при Президенте at the President of Ukraine (Odessa)
Украины Graduate student
Аспирант [email protected] [email protected]
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
национальные традиции управления, национальный патернализм, украинская нация KEY WORDS
national traditions of government, national paternalism, Ukrainian nation РЕФЕРАТ
В статье исследуются понятие и истоки украинского патернализма. Диапазон проявления этого явления довольно широкий, но особенно важное отражение оно приобретает в управленческой сфере, где раскрывается его сущностная специфика. Ретроспективный анализ показывает, что именно украинский патернализм выступает фундаментальной чертой этнического менталитета и, следовательно, составляет основу традиций национального управления.
ABSTRACT
The notions and sources of Ukrainian paternalism are investigated in the article. The range of expression of this phenomenon is quite wide, but it acquires an especially important reflection in the administrative sphere, where its substantial cpecificity is revealed. A retrospective analysis shows that it is Ukrainian paternalism that performs the fundamental feature of ethnic mentality, and consequently it makes the basis of traditions of national government.
о ©
3
Одной из фундаментальных основ управления каждого общества, что также выступает моделью общественного устройства и механизмом осуществления управленческих воздействий, является патернализм. Он, как неоспоримая этническая ценность, архетип национального поведения составляет основу общественной организации. В зависимости от географии расселения, климата и ментальных особенностей, каждое общество утвердило собственную форму патернализма. Такое явление известно и украинской традиции управления.
Оно обеспечило интеграцию общественной воли украинцев в монолитный управленческий каркас. Несмотря на многовековые пласты иностранного опыта управления, присутствие патернализма все же чувствуется и в современной практике управления. Но при этом остается не до конца определенной сущность данного явления и его значения для общественной организации.
Исследователями делалось немало попыток рассмотреть проблему патернализма в различных аспектах общественной жизни. Впервые критический
з анализ этого вопроса был проведен еще английским философом Дж. Локком. На 0 правовые аспекты патернализма и его £ недостатки указывали ученые С. С. Алек-^ сеев [2] и А. А. Ларин [11]. Патерналист° ский тип государственной политики в о отношении женщин изучали исследова-д тели С. Г. Айвазова [1], Н. К. Захарова, ш А. И. Посадочная [8], О. А. Хасбулатова [17]. Исследованием сущности и типологии патернализма занимался ученый В. И. Сусак [16].
Вместе с тем анализ свидетельствует об отсутствии достаточных объективных исследований по определению сущности национальных особенностей патернализма и его влияния на формирование украинских традиций управления.
Целью данного исследования является определение понятия и сущности украинского патернализма как идейной основы управленческой конструкции отечественного административного поля.
Для достижения цели предполагается выполнение следующих задач:
• проанализировать исторические особенности развития общественной организации украинцев;
• определить особенности украинского патернализма.
Из консервативно-статической модели семьи следует традиция патернализма, свойственная многим народам, в том числе и украинскому. Патернализм не только является теорией происхождения государства, но и представляет собой своеобразный строй, форму общественной организации, где на первый план выступает послушное восприятие авторитета старшего, опытнейшего носителя традиции и культурной подлинности. Согласно Конфуцию, государство выступает большой семьей, где император как отец властвует и заботится о подданных, а те в свою очередь проявляют покорность, послушание и преданность правителю [7, с. 433], ведь он знает, как уберечь от несчастий и приумножить благополучие своего народа.
Можно предположить, что именно поэтому раньше патернализм имел божественное происхождение. Так как, по мне-
нию английского мыслителя Р. Фильмера, автора труда «Патриархия, или защита естественного права королей» (1642), власть самодержца дарована Богом Адаму, который является и отцом и повелителем человечества. Монархи унаследовали эту власть от праотца [Там же].
Отечественная литература определяет категорию патернализма (от лат. Pater — отец, paternus — отцовский) как установку на родительскую заботу, теорию и практику проявления попечительства за младшими, более слабыми, подчиненными, менее защищенными социально, экономически и политически лицами, группами, государствами. Реализация власти над другими с целью предотвращения ущерба, который они могут причинить себе, и содействие их благосостоянию [Там же, с. 432].
Раскрытие сущности украинского патернализма требует определения понятий «народ» и «нация». С целью лучшего понимания их следует рассматривать в двух плоскостях: пространственной и временной. Мощное наполнение содержания понятиями «народ» и «нация» в пространственной интерпретации находим еще у корифея классической немецкой философии И. Канта. Он писал: «Под словом „народ" понимают объединенную в этой или той местности группу людей, поскольку они составляют одно целое. Эта группа или ее часть, учитывая общее происхождение, определяет себя объединенной в одно гражданское целое, называется нацией». Психологическо-ис-торическую теорию нации выдвинул Г. Гегель. В ее основу легло сообщество людей, которые объединялись общностью духа, души, самосознания, воли и общительности. Реализация предназначения нации состоит в построении собственного государства [15, с. 13]. Понятие нации у публициста и историка В. К. Липинско-го тоже отождествляется с государством, всеми ее гражданами, всеми жителями данной Земли [12, с. 13].
Временная трактовка нации отражена в теории ученого М. О. Мнацаканяна, где своеобразным ее первоисточником является совокупность в особой форме ассо-
циативных индивидов, которые с помощью специальных проводников символического взаимодействия, взаимосвязи и взаимовлияния, образуют интегративное единство. Этничность, по мнению ученого, выступает важным наследственным звеном субстанции нации. Именно в ней зарождаются свойства и нити, объединяющиеся со временем в интегральную национальную связь [13, с. 83-84]. Поддерживая мнение М. О. Мнацаканяна, украинский ученый М. Т. Степико отмечает, что главным условием возникновения этноса выступают смысловые символы. Они, формируясь на основе этничности, способствуют консолидации людей в коллективную общность. При этом превратившись в конструкты, обеспечивают собой контакты между поколениями [15, с. 12]. Поэтому только при наличии связей между пластами поколений, которые обязательно имеют свои, вызванные временем, различия, возможно историческое возрождение, некогда сложившихся национальных архетипов.
Таким образом, только учет обоих аспектов даст возможность в полной мере определить сущность этих категорий, ведь отсутствие временного ракурса может служить характеристикой для определенного непрочного объединения без общих ценностей и культурных достижений, идеологической восходящей практической деятельности.
Исторический анализ показал, что украинская нация формировалась согласно примордиалистского подхода, т. е. существовала как социальная общность, что является чуть ли не первичной формой человеческого пребывания на Земле [Там же, с. 10]. Это дает основания утверждать о наличии веками нажитого, многовекового пласта материальной и духовной практики украинского общества. Однако такой способ формирования социума нуждался в соответствующих природно-климатических условиях, которые были обусловлены географическим положением украинской земли. Черное море служит ее политической и хозяйственной основой, ведь сюда плывут все реки, кроме северо-западной части Украины, которая
принадлежит к Балтийской речной систе- з ме. Территория Украины пронизанная сь огромным количеством рек, которые ока- ^ зали значительное влияние на жизнь укра- £ инского народа, формировали украинскую ^ национальность и государственность [6, ° с. 28]. Поэтому ландшафтно-климатиче- о ская особенность украинских просторов ^ обеспечила надлежащие условия форми- ш рования патернализма с украинским «оттенком».
Сущностные основы украинского патернализма закладывались во время разрушения родов, где была сильной родительская власть, и происходило формирование соседских общин. Речь идет о расширении социального диапазона украинского патернализма. Довольно метко этот процесс описан у отечественного историка М. С. Грушевского: «Когда широкие роды разбились, ослабили старые связи, на место кровного родства все большее значение стало приобретать соседство, близость не происхождения, а проживания. Семьи, которые жили вместе, хотя бы и были не одного рода, одного происхождения, решали: вести всякие дела, занимавшие всю округу, по общему совету „вече", „старцев", то есть старших из всех семей... Люди приходили на определенные места, где правили суд над виновниками, выискивали воров, общими силами ставили „город", то есть место огражденное... город становился главой большей окрестности: как он решал, так и делали села...» [10, с. 148].
Такое положение дел предусматривало формирование своеобразных административно-территориальных единиц, где полноценно функционировало самоуправление на основе материальной и ценностной самодостаточности. Такое самообразование носило название «мир» или «вервь», а теперь формализуется в современном законодательстве как территориальная община1.
1 lсторiя укра'шськоУ культури. К., 2001. Т. 2: Укра'нська культура XIII — першо''' по-ловини XVII стол^тя: [Электронный ресурс]. URL: http://litopys.org.ua/istkult2/ikult208.htm (дата обращения: 23.04.2013).
з Демократическая же традиция управления общиной предполагала наличие од-0 ной главной персоны как гаранта со-£ циально-экономической стабильности. ^ Украинский патернализм держался не° подвижно к концу правления Аскольда и о Дира, а дальше отчасти находил свое д отражение в каденциях украинских вла-ш стелинов княжеско-гетманской эпохи. О Национальная традиция управления требовала твердой власти первого лица в условиях вечевого ограничения, которое играло роль своеобразного регулятора общественных отношений. А его отсутствие или управленческая слабость не всегда удовлетворяла древнерусское общество, ведь тогдашняя Русь не была достаточно централизованным государством и там довольно часто возникали сепаратистские настроения, которые сопровождались ожесточенной внутренней борьбой.
Поэтому, как считает украинский историк О. Д. Бойко, в условиях эволюции родоплеменной организации, территориального расширения и постоянной военной активности, приобрел актуальность переход к новым методам и формам управления. Роль народного собрания постепенно приходит в упадок, а на передний план в политической жизни выходит княжеская власть (сначала выборная, а позже — наследственная) [3, с. 39]. Так, в условиях управленческого кризиса русичи прибегали к приглашению иностранных властелинов или князей других русских земель: «И пришли за море к варягам... и сказали им чудь, славяне и кривичи: земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. То идите княжить и владеть нами» [14, с. 100-101].
А после смерти князя Святополка, из-за беспорядков в Киеве, городские бояре в 1113 г. пригласили на правление переяславского князя Владимира Мономаха [5, с. 97]. Однако между обоими историческими примерами есть большая разница. В первом случае была приглашена чужеземная милиарная традиция управления, которая не нуждалась в совещательных органах и насаждалась
тираническим способом. Именно она, по мнению ученого О. Л. Олейника, стала: «фундаментом формирования монархической традиции правления»1.
Второй пример говорит о противоположном. Если в классическом понимании патернализм сводится к лишению объекта свободы выбора и личной ответственности, то украинская же особенность этого явления исключает полную зависимость от авторитета старшего, который имел право властвовать только по коллективно заданным управленческим направлениям. Например, в селах волошского права на западноукраинских землях XIII-XVIII вв., не входивших в большие административно-территориальные единицы страны, обязательность выполнения принятого решения на общем собрании сельской общины распространялась не только на простых ее жителей, но и на представителей княжеской семьи [18, с. 87]. Совместно принятое решение было самым ценным продуктом, определенным достижением общины, в котором аккумулировалась общая идея и осуществлялся тотальный контроль за его выполнением.
Последствия за невыполнение такого решения находим еще в Киевской Руси. Киевский князь Игорь, проигнорировав древлянские законы, хотел повторного сбора полюдья (дани) и за это по решению древлянской общины жестоко поплатился [5, с. 61]. Этот случай наглядно характеризует непримиримость национальных традиций управления перед иностранными. Не зря древлянские послы именно так отзывались о князе Игоре при встрече с его женой княгиней Ольгой: «...Твой муж как волк, разворовывал и грабил, а наши князья хорошие, потому что они порядок навели на древлянской земле...» [19, с. 109].
В энциклопедии государственного управления сказано, что патернализм
1 Олйник О. Л. «Урядування» в лтописнм традици КиУвсько! Pyci // Збiрник наук. пр. НАДУ. С. 3: [Электронный ресурс]. URL: http:// www.academy. gov.ua/ej/ej14/txts/Oliynyk.pdf (дата обращения: 23.04.2013).
предполагает сильную вертикаль государственной власти и слабость структур гражданского общества [7, с. 433]. Сущность украинской управленческой традиции также состоит из выстроенной веками центристской позиции по выбору модели власти. Это означает, что современное украинское общество терпит нечто среднее между полным приоритетом парламента и сильной президентской властью с небольшим перевесом в пользу последней.
С образованием независимого украинского государства в начале 1990-х гг. был введен институт Президента Украины, отражавший традиции княжеской и гетманской власти. При этом сущностной основой украинской традиции управления выступает совет, решение которого имело самую высокую нормативно-распорядительную силу. Но функционирование такого учреждения должно происходить посредством определенного авторитета, который был гарантом выполнения принятых законов, главнокомандующим силовых структур, следил за состоянием дел в государстве и выступал бы от его лица на международной арене. То есть в руках такого «помазанника» сосредоточено значительное количество полномочий. Так, с самого начала, Президент Украины был наделен большим количеством полномочий представительского, нормотворческого, кадрового, силового и другого направления, что достаточно удачно сочеталось с конституционными основами президентско-парла-ментской республики.
Опыт перехода к парламентско-пре-зидентской республике показал, что урезание президентских полномочий является не общественно приемлемым, ведь этим самым нарушается отечественная форма патернализма, а следовательно, и национальная традиция управления.
В энциклопедии государственного управления сказано, что характерной особенностью патернализма является перенос семейных ролей на другие сферы социальной деятельности. Особенно она проявляется в украинском патерна-
лизме, ведь его историческая ветка ле- з жит еще в истоках родового строя древ- сь них славян. В них средоточием культа ^ предков в смысле охранника родствен- £ ников был род с роженицами, то есть, ^ дед с бабушками (намек на бывшую по- ° лигамию у славян). Позже этот предок о почитался под названием чуры, в цер- ^ ковно-славянском понимании щуры. До ш наших дней это название дошло в слове пращур. Значение этого деда-родоначальника как охранителя родственников сохранилось в заклинании «чур меня», то есть «храни меня дед» [9, с. 133-134]. В жизненно-практических реалиях авторитет такого деда-защитника отождествлялся с сильной рукой и мудростью старейшины рода или вождя племени.
Украинский патернализм нуждался в общественном равенстве, что издревле было основной формой взаимоотношений украинского общества. Глава общины или иного коллектива, то есть «голова», «отец», «атаман», «гетман», получал власть через унизительные обряды, подтверждающие его обычное происхождение. Одним из таких обычаев, что не мог допустить зазнайства у должностных лиц после получения власти, был обряд избрания кошевого атамана Запорожской Сечи. Как пишет отечественный историк Д. И. Яворницкий, если казак отказывался быть кошевым атаманом, то двое из пришедших казаков брали его за руки. Потом еще двое или трое пихали сзади, а несколько человек толкали в бока и вели на площадь, приговаривая: «Иди, скурвый сын, потому что ты нам нужен, ты теперь наш отец, ты будешь у нас господином». А после вручения булавы, старые сичевые казаки, «сивоусые диды, славные низовые лыцари», поочередно подходили к нему и высыпали на его бритую голову песок. А если тогда была дождливая погода, то смазывали макушку головы грязью, в знак того, чтобы не забывал о своем низком происхождении и не поднимался над всем обществом [20, с. 167].
Также характерной особенностью украинского патернализма было то, что
з он созревал в особой среде, т. е. численно незначительном коллективе. Чаще 0 всего это была община, что выступала £ консервативным детищем и прочно хра-^ нила традицию отцовской власти. Сель° ский староста для членов общины был о образцом должного поведения, источ-д ником полезной информации, органом ш надзора, мерилом социальной справедливости — всем тем, чего требовала организация жизни в общине.
Сегодня жители общины получили больше практических связей с внешней средой, поэтому монополия «патерналистских сверхвозможностей» не является правилом и мотивом для них. Но постсоветское положение вещей и специфика становления украинской государственности полна теми процессами и явлениями, когда чаще всего только вмешательство умелого и мудрого руководителя может исправить ситуацию. Благодаря традиции общинной организации именно сегодня, в условиях ограниченного финансирования, он самоотверженно научился выходить из очередных повседневных ловушек и регулировать уровень общественного сознания.
Специфика украинского патернализма требует национальной основы, отчасти тождественной с мировым опытом. Ведь, как уже отмечалось, еще со времен Конфуция история демонстрирует традицию, где нация воспринимается в образе единой большой семьи. Отечественный исследователь В. И. Сусак довольно удачно иллюстрирует образ национального патернализма словами из известного стихотворения Т. Г. Шевченко:
И меня в семье великой, В семье вольной, новой... [16, с. 214].
Стоит отметить, что, по мнению В. И. Сусака, подобное моделирование характерно как для традиционных, так и для современных наций. Примером может служить американское общество, где его представители воспринимают друг друга как членов «большой общей семьи». Исследователь также утверждает, что национальный патернализм, как
и экономический, может играть конструктивную роль в процессах модернизации общества или в периоды его выхода из глубокого кризиса [Там же, с. 214].
Как подсказывает исторический опыт, национальная специфика украинского патернализма предполагает тотальное влияние на общество и это несмотря на то, что он формировался в коллективах с демографически незначительной нагрузкой. В полной мере она подтвердилась, когда гетман И. Мазепа вопреки традиции национального патернализма пытался сосредоточить в своих руках гораздо больше власти, чем имел. С этим во многом связаны причины его поражения в борьбе за украинскую независимость. Как утверждает украинский историк В. Б. Антонович: «...Он совершенно не учитывал демократические идеалы народной массы, не заботился о ее приверженности, а старался привлечь к себе старшину». Он думал «организовать Украину по образцу соседних государств, а там везде он видел монарха и аристократию, что подпирает того монарха, а последний придает ей всякие привилегии, чтобы удержать ее при себе»1. В этом случае возможно смелое предположение, что украинское общество в лице казацкой старшины и войска стало на защиту традиционного управления. При этом сработал патерналистский инстинкт: большинство осталось верным Московскому государству, ведь именно с ним составляло большую семью. Также мы не можем отрицать значение еще одной национальной черты украинцев — преданности. В данном случае речь тоже идет о Московском государстве, которому в январе 1654 г. украинский народ присягнул на верность.
Подобные властолюбивые амбиции еще раньше возникали и у Б. Хмельницкого. Стремление к установлению на-
1 Белей I. М. Демократичне врядування в УкраУнИ юторичний аспект: [Электронный ресурс]. URL: http://archive.nbuv.gov.ua/portal/ Soc_Gum/Nvamu_upravl/2009_4/44.pdf (дата обращения: 20.11.2012).
следственной монархии в образе династии потерпели крах не только из-за управленческой бездарности его сына, но и через превышение традиционно установленных властных полномочий.
Такая же судьба постигла в начале ХХ в. гетмана П. Скоропадского, стремившегося возродить гетманскую традицию. Тогда, во время страшной смуты, украинской нации был нужен спаситель, «старший среди равных», который бы, следуя национальным традициям управления, изменил историю. Так, по мнению В. К. Липинского, он мог сочетать украинский аристократический элемент — элиту, которая выступала проводником и организатором нации с крестьянством [12, с. 39]. А именно последнее и было тем органическим носителем национальной традиции управления, который мог консолидировать украинское сообщество на пути создания демократического государства.
Сегодня остатки традиционного патернализма с национальным оттенком больше проявляются как потребность, а не как обычай или правило. Как показали социологические исследования, украинцы больше, чем европейцы, являются приверженцами таких ценностей, как «безопасность», «комфортность», «обогащение», «власть», «традиция». Значительно меньше им импонируют «открытость для изменений», «самостоятельность», «доброжелательность». Такое общество нуждается в постоянной защите государства. Ему свойственны общественная безынициативность и консерватизм, а главными ценностями выступают жажда власти и собственное обогащение. Поэтому общественное сознание с подобным аксиологическим набором не соответствует характеристике современного европейского человека [4, с. 114-115].
Но самое главное, такое положение дел только способствует разрушению «субъектно-субъектной» коммуникации в обществе. И если столетие назад консолидация предусматривала симбиоз сословий, ведь государственные стремления были очевидными, то сегодня «подаренная» государственность и лишение
общества ведущих образцов поведения з привели к политической и идеологиче- сь ской нейтрализации последнего. ^
Патернализм как и традиция привива- £ ется весомым временно-практическим ^ опытом, предполагает апробацию по- ° требностей и интересов, и отбор обще- о ственных приоритетов. Поэтому возрож- ^ дение украинского патернализма как ш идеи национальной самоорганизации — О это длительный и довольно противоречивый процесс общественного развития. И именно это направление должно стать главным приоритетом гуманитарной политики украинского государства.
Исходя из вышесказанного следует отметить, что украинцы, как и каждая нация, имеют собственный, заданный историческим и практическим опытом алгоритм общественного поведения. Но организационно-управленческие черты украинского общества в период отсутствия государственности подвергались воздействию со стороны иностранных политических систем, что существенно ослабило их. Поэтому сегодня особую актуальность приобретает вопрос восстановления украинских этнических архетипов путем изучения исторического опыта национального управления. При таких условиях внедрение современной реформы местного самоуправления должно сопровождаться идеей именно традиционно отечественного патернализма. Его сущность сводится к следующим чертам:
• функционирует в диапазоне общественного разрешения;
• основан на семейной организации;
• ориентирован на общественное равенство;
• не требует значительной демографической концентрации.
Именно такие черты заложены в основе традиции украинского управления. И все это можно интегрировать в единое понятие — национальный патернализм. Именно он не только играл роль консолидирующего фактора, но и рассматривался как составляющая национальной идеи, краеугольный камень нации и критерий этнической самоидентификации.
з Главная разница патернализма класса сического и патернализма украинского 0 заключается в том, что последний фор-£ мируется снизу, служит постоянно толь-^ ко интересам сообщества и в любое ° время может изменить собственное
=? Литература
1. Айвазова С. Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. М., 1988. 408 с.
2. Алексеев С. С. Теория государства и права. М., 2009. 496 с.
3. Бойко О. Д. lсторiя УкраУни. Видання 2-ге, доповнене. К., 2002. 656 с.
4. Головаха е., Горбачик А. Тенденцп со^альних змЫ в УкраУн та бвропИ за результатами «бвропейського сошального дослщження». 2005-2009. К., 2010. 118 с.
5. Грушевський М. С. 1люстрована iсторiя УкраУни з додатками та доповненнями. Донецьк, 2009. 733 с.
6. Дорошенко Д. I. Нарис юторм УкраУни. Т. 1. К., 1992. 232 с.
7. Енциклопедя державного управлЫня: У 8 т. / Нац. акад. держ. упр. при Президентовi УкраУни. Т. 1. Город? 2011. 408 с.
8. Захарова Н. К., Посадская А. И. Женский вопрос и социальная политика // Семья и семейная политика. М., 1991.
9. Ключевский В. О. Почитание предков. Сочинения: В 9 т. Курс русской истории. Т. 1. Ч. 1. М., 1987. 430 с.
10. Козюра I. В. Самоврядн традицп схщних слов'ян // Реформування системи державного управлшня та державноУ служби: теорiя i практика: Наук.-практ. конф. за мiж народ. уч. 8 кв^н. Ч. 2. Львiв, 2011. С. 148-150.
11. Ларин А. Ю. Теория государства и права. М., 2011. 288 с.
12. Липинський В. К. Листи до братiв-хлiборобiв. Твори. Архiв. Студи. К., 1995. 470 с.
13. Мнацаканян М. О. Нации и национализм. Социология и психология национальной жизни: Учеб. пособие для вузов. М., 2004. 367 с.
14. Спадщина поколЫь. Прадавн украУнськ лтературы пам'ятки // Повють минулих лп\ К., 2005. 591 с.
15. Степико М. Т. УкраУнська щентичнють: феномен i засади формування. К., 2011. 336 с.
16. Сусак В. Типолопя патерналiзму // Вюник Львiвського уыверситету. Серiя соцюлопчна. Львiв, 2007. № 1. С. 64-78.
17. Хасбулатова О. А. Российская государственная политика в отношении женщин (1900-2000) // Теория и методология гендерных исследований: Курс лекций. М., 2001. C. 185-198.
18. Шандра Р. Оргаыза^я стьського самоврядування за волоським правом на захщноукраУнських землях у XIII—XVIII ст. // Пщприемництво, господарство i право. 2009. № 1. С. 86-88.
19. Шевчук В. Козацька держава як щея в системi суспiльно-полiтичного мислення XVI-XVIII ст. Кн. 1. К., 2007. 720 с.
20. Яворницький Д. История запорозьких казаков. К., 1990. 578 с.
References
1. Ayvazova S. G. The Russian women in an equality labyrinth. M., 1988. 408 p.
2. Alekseev S. S. Theory of State and law. M., 2009. 496 p.
3. Boyko O. D. History of Ukraine. Second edition. Kiev, 2002. 656 p.
4. Golovakha E., Gorbachik А. Tendencies of social changes in Ukraine and Europe: on results of «European social research» (2005-2009). К., 2010. 118 p.
5. Grushevsky М. S. The illustrated history of Ukraine is with additions. Donetsk, 2009. 733 p.
6. Doroshenko D. I. Essay of history of Ukraine. Vol. 1. ^ev, 1992. 232 p.
7. An encyclopedia of state administration: In 8 vol. / NAPA of the President of Ukraine. Vol. 1. Город? 2011. 408 p.
8. Zakharova N. K., Posadskaya A. I. Women question and social policy // Family and family policy. M., 1991.
9. Klyuchevsky V. O. Veneration of ancestors // Collected works in 9 vol. Course of the Russian history. Vol. 1. M., 1987 . 430 p.
олицетворение образом другого человека.
Изучение влияние постсоветской правовой традиции на становление современной системы местного самоуправления в Украине — следующий этап исследований.
10. Kozura I. V. Traditions of east slavs // Reformation of the system of state administration and government service: theory and practice. International scientific conference. Part 2. Lviv, 2011. P. 148-150. o
11. Larin A. Yu. Theory of State and law. M., 2011. 288 p.
12. Lipinskiy V. K. Folias are to the brothers-grain growers. Works. Archive. Studios. Kiev, 1995. 470 p.
13. Mnatsakanyan M. O. Nations and nationalism. Sociology and psychology of national life: Manual for higher education institutions. M., 2004. 367 p.
14. Inheritance of generations. The most ancient Ukrainian literary sights // The Story of past years. Kiev, 2005. 591 p.
15. Stepiko M. T. Ukrainian identity: the phenomenon and forming principles. Kiev, 2011. 336 p.
16. Susak V. Typology of pathernalism // Announcer of the Lviv University. Sociological Series. Lviv, 2007. N 1. P. 64-78.
17. Khasbulatov O. A. The Russian state policy concerning women (1900-2000) // Theory and methodology of gender researches: Course of lectures. M., 2001. P. 185-198.
18. Shandra R. Organization of rural self-government after a walachian right on westukrainian earthes in XIN-XVIN th century // Enterprise, economy and right. 2009. N 1. P. 86-88.
19. Shevchuk V. Cossack state as idea in the system of the social and political thinking of XVI-XVIII of century. Vol. 1. Kiev, 2007. 720 p.
20. Yavornitskiy D. History of Zaporozhean Cossacks. Kiev, 1990. 578 p.
©
