CC BY
22
УДК 94(415)
Н. А. Лагошина
УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО XVIII в.: ИЗМЕНЕНИЕ МЕСТА И РОЛИ КАТОЛИКОВ В ИРЛАНДСКОМ ОБЩЕСТВЕ1
В конце XVII - начале XVIII вв. английский парламент принял целый ряд ограничительных законов для ирландских католиков и других инакомыслящих. Уголовные законы были предназначены для поддержания протестантской власти в Ирландии и предотвращения восстания против английского правления. Существование этих законов постоянно формировало отношения между религиозными группами в Англии и Ирландии, способствуя эмиграции многих ирландских католиков в XVШ-XIX вв. Основанные на религиозных отличиях, уголовные законы способствовали укреплению позиций потомков английских поселенцев, позволяя протестантам осуществлять контроль над собственностью и торговлей. Тем не менее, экономические последствия этих законов благотворно отразились на положении большинства католиков, являющихся посредниками и арендаторами крупных поместий. Многие дискриминационные законы были официально отменены в конце 1700-х и первые десятилетия 1800-х гг., однако в Ирландии до сих ощущаются последствия давних социальных разногласий. Отсутствие автономии и власти, предо-
ставленной ирландскому парламенту, управляемому английским лордом-лейтенантом, подпитывало восстания на протяжении всего XVIII в. После окончательной эмансипации католиков в 1829 г. особенностью историографической традиции XIX в. стало преувеличение последствий уголовного законодательства и масштабов угнетения католиков на фоне правовой и политической дискриминации. В статье изучается специфика и особенности реализации Уголовного законодательства в Ирландии, а также его влияние на ирландское общество XVIII в. Автор приход к выводу о том, что уголовные законы, реализация которых была связам с рядом региональных особенностей, не имели исключительно негативных последствий, привнеся в ирландское общество традицию лояльности и адаптации, способствуя формированию национального самосознания, основанного на католицизме и традиционной гэльской культуре.
Ключевые слова: Уголовные законы, ирландские джентри, католицизм, история Ирландии, национальная идентичность.
Nataliya Lagoshina
PENAL LAW IN THE 18TH CENTURY: CHANGING THE PLACE AND ROLE OF CATHOLICS IN IRISH SOCIETY
In the late XVII - early XVIII centuries, the English parliament passed a number of restrictive laws for Irish Catholics and dissenters. The penal laws were designed to maintain Protestant authority in Ireland and prevent rebellion against the English rule. The existence of these laws constantly formed relations between religious groups in England and Ireland, contributing to the emigration of many Irish Catholics in the XVIII-XIX centuries. Based on religious differences, penal laws contributed the position of descendants of English settlers, allowing Protestants to exercise control over property and trade. Nevertheless, the economic consequences of these laws had a beneficial effect on the position of most Catholics, who are middlemen and tenants of large estates. Many discriminatory laws were formally repealed in the late 1700s and early decades of the 1800s, but the effects of long-standing social divisions are still felt in Ireland. The absence of autonomy and power left to the Irish parliament, led by the English Lord-Lieutenant, stim-
ulated rebellion throughout the eighteenth century. After the final emancipation of Catholics in 1829, a feature of the historiographical tradition of the 19th century was the exaggeration of the consequences of penal law and the extent of oppression of Catholics against the background of legal and political discrimination. The article discusses the specifics and features of the implementation of penal legislation in Ireland, as well as its impact on Irish society in the XVIII century. The author concludes that penal laws, the implementation of which was associated with a number of regional features, did not have exclusively negative consequences, bringing a tradition of loyalty and adaptation to Irish society, contributing to the formation of national consciousness based on Catholicism and traditional Gaelic culture.
Key words: penal laws, Irish gentry, Catholicism, Irish history, national identity.
1 Исследование выполнено в рамках гранта РФФИ № 19-39-90024 от 27.08.2019 г. (номер внутренней регистрации РФФИ/19-53-ИС).
Уголовные законы, лишающие ирландских католиков религиозных свобод, земельной собственности и политических прав, были приняты английским правительством в 1695 г Новое законодательство было результатом определенной политики, существовавшей в Ирландии со времен Войны двух королей 1689-1691 гг. Главной целью данной политики, основанной на предыдущей традиции английских законов и ирландских прокламаций, была безопасность протестантских землевладельцев. Победа в Лимерике в октябре 1691 г не положила конец угрозе протестантскому влиянию Вильямитов в Ирландии. Страх перед католической Европой оставался неизменным до тех пор, пока Вильгельм III воевал с Францией, и этот страх усиливался действиями каперов и якобитских партизан [21, р. 25-46]. В поисках большей безопасности политика, разработанная для разоружения ирландских католиков, активно поддерживаемая Вильгельмом III, осуществлялась исполнительной властью в Ирландии, поддерживалась и поощрялась ирландскими протестантами. Преднамеренно определяя имущих и неимущих, политически влиятельных и угнетенных на основе религии, уголовные законы оказывали глубокое влияние на ирландское общество XVIII в., а также имели долгосрочные последствия. Отсутствие автономии и власти, предоставленной ирландскому парламенту, управляемому английским лордом-лейтенантом, подпитывало восстания на протяжении всего XVIII в. Эти законы имеют ключевое значение для понимания истории того периода, а также межконфессиональных конфликтов, которые и по сей день происходят в Северной Ирландии.
После окончательной эмансипации католиков в 1829 г. особенностью историографической традиции XIX в. стало преувеличение последствий уголовного законодательства и масштабов угнетения католиков на фоне правовой и политической дискриминации. Происхождение и цель уголовных законов, их роль и последствия до сих пор мало изучены как в зарубежной, так и в отечественной историографии. Исследование М. Уолл «Уголовные законы» [26], вышедшее в 1961 г., стало первой попыткой изучения особенностей уголовного законодательства в Ирландии. Уголовные законы и их отрицательные последствия подробно представлены в трудах У. Леки [17], С. Коннолли [7] и Л. Каллена [21, р. 23-36]. Однако они мало изучены как свод законов и по своему воздействию на общество. В данном исследовании предпринята попытка изучить особенности реализации уголовного законодательства, его влияние на положение католиков и последствия для ирландского общества XVIII в.
Уголовные законы были четко истолкованы в законодательных сводах, однако их применение на практике существенно отличалось от абстрактной буквы закона. По мнению зарубежных исследователей, претворение законов в жизнь было менее эффективным, чем было предписано [18,
20, р. 114], однако отмена этих дискриминационных мер в том виде, в котором они существовали, как это ни парадоксально, была менее радикальной или благотворной по своим результатам, чем предполагалось. Постепенная отмена уголовных законов с 1778 г. сопровождалась новым рвением обеспечить соблюдение действующих законов и создать формы внеправовой дискриминации, чтобы заменить падение правовых барьеров.
Внесение изменений в существующие законы, начиная с 1756 г., сопровождалось усилением религиозной вражды [3, р. 97]. В период острой борьбы за эмансипацию католиков в 1750-х -1760-х гг. появляется значительная литература о массовых убийствах 1641 г Однако положения о собственности в уголовном законодательстве мотивировали католиков принять протестантскую веру [5, р. 276-299; 6, р. 485-508]. Весьма значительный интерес представляют обращения в протестантизм в 1760-е гг., так как за обращениями дворян и духовенства последовало большое число незнатных католиков [2]. Обращенные католики менее страдали от дискриминации, и их успехи в социальном и профессиональном плане были прогрессивными.
Для понимания положения ирландских католиков, необходимо рассмотреть вопрос о собственности, который включает в себя политику, поскольку политическое представительство и влияние в политических системах Британских островов в XVII и XVIII вв. совершенно уникальным образом были основаны на собственности. Уголовное законодательство лишь частично достигло своих целей в намерении лишить католиков имущества. Резкое перераспределение собственности католических землевладельцев было достигнуто не уголовным законодательством, а конфискацией земель, вызванной восстанием и унизительным поражением. Часть имущества католических семей была принудительно передана в руки новых собственников в мирное время, большая часть имущества была восстановлена посредством юридических процедур и смены религии. Это объясняет, почему колонизация Уэксфорда в 1610-х гг. и конфискация земель древнего ирландского клана О'Бирнов в 1630-х гг. в мирное время встретили яростное сопротивление местных жителей.
В период действия уголовных законов католики, хотя и были лишены избирательного права и права заседать в парламенте, все же могли играть довольно заметную роль в политической жизни страны при условии, что они оставались в некотором смысле имущими. Арендаторы голосовали в соответствии с пожеланиями своего непосредственного землевладельца. В ирландской системе землевладения арендодателем мог быть не только лендлорд, которому принадлежало имущество, им мог быть промежуточный землевладелец - субарендатор, джентльмен, посредник или крупный фермер. Как правило, субарендаторы или посредники арендовали значительные участки земли на длительный срок и
предоставляли небольшие поместья в субаренду крестьянам и мелким фермерам, получая доход в виде процента от стоимости аренды. Это означало, что многие католики, не являясь собственниками и не имея права голоса, могли возможность быть услышанными. Протестантский кандидат до некоторой степени был обязан подчиняться своим католическим главным арендаторам и протестантским избирателям, а новообращенный кандидат или неявный католик мог надеяться на множество голосов не столько потому, что он владел поместьем, сколько потому, что католические главные арендаторы его и других поместий имели большое влияние среди протестантских избирателей. Этот механизм работал нормально до тех пор, пока единственным фактором на выборах было взаимодействие нескольких влиятельных семей. Но если кандидат приобретал явный католический статус, или в графстве не существовало единого отношения дворянства к уголовным законам, была высока вероятность обострения борьбы внутри дворянских группировок. На западе Ирландии новообращенные семьи вытесняли потомков кромвельских поселенцев, устанавливая контроль над политикой графства и становились частью политического истеблишмента графства.
В результате уголовного законодательства католические землевладельческие семьи не сократились ни в численности, ни в акрах. Опора на доверенных лиц, тайный сговор по юридическим причинам и следование догматам англиканской церкви - все это в той или иной степени способствовало удержанию собственности в руках католиков, что усугубляло сложность статистических подсчетов реальных владельцев собственности в Ирландии. В зарубежных исследованиях говорится о снижении доли католиков в общей земельной площади страны с 14% в 1702 г до 5% к 1776 г [24, р. 160, 193-196]. Данные подсчеты исключают новообращенных, в большинстве своем разделяющих интересы древних католических родов. Неоднозначный религиозный статус Т. Мэтью из Типперэри, новообращенного, выдвинувшего свою кандидатуру на всеобщих выборах в Палату общин 1761 г [7, р. 390], формально соответствовал юридической процедуре, но был оспорен его политическим соперником [16, р. 7172]. Более того, независимо от того, были ли новообращенные номинальными или убежденными протестантами, они сохраняли связи с родственниками и другими католическими семьями, и их мировоззрение почти неизменно оставалось сочувствующим бывшим единоверцам. Даже на пике протестантского господства Э. Мэлоун, сын новообращенного из Уэстмита, выступал за смягчение уголовного законодательства: не случайно политика его графства разделялась по религиозному признаку, и он был скорее правительственным человеком, чем представляющим графство.
Обращение в протестантизм, распространенное среди католиков после введения уголовного законодательства, не вызывало порицания в ка-
толической среде. Несмотря на то, что вынужденный конформизм исключал отношение к новообращенным как вероотступникам, ирландцы не стремились распространятся о своем статусе [15, р. 12]. Общественное отношение к обращенным католикам отражено в том факте, что Ирландская комиссия по рукописям первоначально отклонила идею публикации новообращенных на том основании, что сведения о них могут быть источником смущения [9].
Прогрессивное снижение католической собственности на землю с 14 до 5 процентов не свидетельствует о фактическом распределении собственности. Многие семьи, такие как Батлеры, состояли из католиков и протестантов, и право наследования в таких семьях не основывалось на религии. Новообращенные семьи ирландских джентри с большими поместьями на западе острова во многом поддерживали католиков. Новообращенные представляли собой третью силу между протестантскими землевладельцами и лишенными имущества католиками, которая, своими связями с обеих сторон, создала региональное общество и контролировала политику и управление двумя графствами.
Увеличение числа новообращенных в середине XVIII в. не повлияло на существующую модель католического землевладения на острове. Такие семьи, как Брауны и Дейли, не только увеличили акры своих фамильных владений, но и стали арбитрами политики двух крупнейших графств в Ирландии. Они также имели вес в парламенте и в Дублинском замке. Семьи ирландских католиков, которые смогли приспособиться к новому порядку и адаптироваться до 1691 г, как правило, не разделяли интересов новообращенных. Ч. О'Ха-ра являлся членом Дублинского политического истеблишмента и, несмотря на дружбу с Э. Бер-ком, не поддерживал притязания католиков [13]. Однако его сын был одним из парламентских друзей католиков. Более того, даже семьи, которые оставались верными католической религии, и чья покорность английской короне была предупредительным правовым актом, смогли расширить свои земельные владения в несколько раз.
Особенность ирландского землевладения заключается в том, что большинство землевладельцев, даже самые крупные, владели землей на правах лизгольда того или иного рода, а также на правах фригольда. Большая часть земельного богатства, и особенно земельные владения преуспевающих семей, покоились на правах лиз-гольда, поскольку ирландский титул был шатким [2, р. 94]. Образование плантаций в Уэксфорде и сопутствующая протестантская иммиграция позволила преуспевающим католическим посредникам приобрести крупные арендные участки. Успешная иммиграция, подобная той, что была в Уэксфорде, была отмечена присутствием многих колонистов и относительно небольшого числа мелких дворянских поселенцев, стремившихся приобрести землю в субаренду. Это давало возможность успешным католикам занять промежу-
точное место в качестве посредников и мелких джентри между временными держателями поместий и крупными землевладельцами [14].
Несмотря на высокие затраты и риски, связанные с поиском платежеспособных арендаторов, выгоды от данного предприятия были значительными [23, р. 236]. Католические семьи посредников контролировали голоса значительной части исключительно протестантских избирателей этих округов. Местное протестантское дворянство, проявлявшее интерес к собственным поместьям, а также к соседним католическим, оказалось лишенным прямого контакта со своими протестантскими арендаторами [25, р. 861-862].
Центральным аспектом католического вопроса является географическое распределение католических поместий и менталитет дворян. Совершенно уникальными являются графства Голуэй и Майо, содержащие, по утверждению У. Тона, цветок католического дворянства Ирландии. Кроме многочисленного дворянства, в Голуэе проживали представители среднего класса, а также существовало небольшое количество поместий, принадлежащих собственникам из Англии [21, р. 2546]. Эти дворяне были хорошо образованны: большинство из них состояло в иннах Лондона с XVI в. Старшие сыновья католических семей часто были барристерами, атторнеями и специалистами по передачи недвижимости. Младшие сыновья, как правило, строили карьеру в военной, церковной и научной сферах. Процветание древних гэльских семей в Майо и Голуэе также было обусловлено отсутствием в этих графствах крупных протестантских землевладельцев, которые преимущественно были сконцентрированы в Типперэри, западном Уотерфорде и Корке [22].
Вторая группа католических землевладельцев была сосредоточена в южном и северном Керри, Лимерике, Клэр, южном Типперэри, Килкенни, южном Карлоу, северном Уэксфорде, Корке и западном Уотерфорде. Смешанные между собой брачными узами, эти семьи были тесно связанны с аристократическими родами Голуэя. Католические семьи из южных графств обычно вступали в брак за пределами региона, с землевладельческими семьями Пейла. Во время Войны двух королей 1689-1691 гг. многие из них сражались до последнего в Лимерике, тогда как католические семьи из Голуэя после поражения якобитов в битве при Бойне в 1690 г. отступили и сдались армии Вильгельма III. Не смирившись с условиями капитуляции, католические землевладельцы из южных графств численностью в 20 000 человек последовали за ирландским офицером П. Сарс-филдом в изгнание. В отличие от дворянских семей Коннахта, в XVIII в. якобитские настроения католиков Манстера были гораздо более заметны. Некоторые стихи дворянских семей Манстера 1744-1775 гг. выражают подлинные политические чувства и описывают обстановку на фронте якобитов [11, р. 31].
Третья группа католических землевладельческих семей сохранилась в Пейле, Килдэре, Мите,
Дублине и, в некоторой степени, Лауте и Уэстмите. К ним относятся лорды Пейла, немногочисленные, но более знатные, чем большинство дворян, гордящиеся своей почтенной родословной и менее тесно связанные с колониальной торговлей, чем другие семьи. Среди них были и более мелкие семьи католиков и нообращенных. Некоторые семьи этого региона, лишенные фамильных поместий и политической власти, имели заметное влияние в ирландском обществе в середине XVIII в. Принимая во внимание родословную Фицдже-ральдов, становится очевидной существенная преемственность землевладения католических семей в окрестностях Дублина, отражающая, сравнительную лояльность и осмотрительность дворян восточного побережья, также присущую дворянским семьям Голуэя. Дублин, Мит и Килдэр были примечательны наличием крупных фермерских хозяйств, преимущественно принадлежавших католикам. На окраинах столицы сохранилось большое количество католических землевладельцев, так как данная местность менее привлекала поселенцев, а сельские городские земли и небольшие города находились под властью католических общин. Единственным регионом, в котором не преобладали католические семьи, был Лаут. Еще в 1710-х гг. там находилось лишь три крупных католических поместья [19, р. 114-115]. Это единственный пример упадка католической земельной сети после 1691 г. Кроме того, неразвитая экономически, большая часть графства, состоявшая из высокогорных пустошей, была слабо заселена в начале XVIII в. В 1760-х гг. ирландский политический деятель и юрист Энтони Фостер поселил французских протестантов в поместье близ Коллона, а в 1782 г. была предпринята неудачная попытка переселения женевских протестантов в Ленстер. Лаут был последним примером поселения иностранцев на суше в Ирландии. Семья Фостеров стремилась создать крупную протестантскую общину на землях Лаута, и, несмотря на попытки модернизации, сельскохозяйственные практики в данном регионе оставались архаичными.
Единственной провинцией, в которой не сохранилось католических землевладельческих семей, был Ольстер. Исчезновение католических семей было не столько следствием уголовных законов XVIII в., сколько влиянием английской колонизации предшествующего столетия. Распределение земельной собственности в Ольстере было завершено к 1691 г., и немногие владельцы католических владений вступили в борьбу с уголовным законодательством. Примечательно относительное отсутствие выходцев из Ольстера среди католиков XVIII в. Иммиграция в Ольстер также была массовой, существовали целые баронства, в которых католики находились в меньшинстве. Землевладельческий класс исчез: единственным примером заметного выживания католических землевладельцев является семья О'Рейли в Каване и Мите.
Отсутствие землевладельческого класса отразилось на общей бедности католиков Ольсте-
ра. Они были слабо представлены в духовенстве католической церкви, иностранных армиях, торговых кругах за границей и деловой среде Дублина. Католики Ольстера были бедны, их состояние было небольшим, церковная организация появилась поздно и была ограниченной, духовенство и школьные учителя были немногочисленны. Единственным исключением было появление во время Великого льняного бума 1780-х гг. горстки преуспевающих католических семей, добившихся значительных высот в сфере торговли в Южном Антриме и Арме.
Совершенно особой была судьба знатных католиков северного Майро, Слайго, северного Роскоммона и Лейтрима, выживание которых находилось под угрозой [10, р. 148-149]. Этот регион сильно пострадал после событий XVII в., и его землевладельческий класс, в отличие от Голуэя или южного Майо, потерял еще больше земель вследствие сражений после капитуляции Голуэя. В то время как в Голуэе и южном Майо сохранились наиболее влиятельные католические джентри в Ирландии, в Коннахте также выделялся регион, где католическое землевладение было фактически уничтожено. Уцелела лишь часть семей с небольшими наследственными поместьями, ни одна из которых, даже при завышенном уровне арендной платы в конце XVIII в., не получала арендную плату выше 500 фунтов. Большинство семей данного региона не смогли остановить деление крошечных вотчин, и их состояния постепенно приходили в упадок на протяжении столетия.
Уголовные законы и их применение повлияли на отток населения, который сохранялся на протяжении XVIII в. На пике ирландской миграции в 1720-е и 1730-е гг. на службу в континентальные армии ежегодно поступало 1000-1500 новобранцев из Ирландии, а с конца 1750-х гг. подобная практика почти полностью прекратилась. Высокий уровень миграции сохранялся для сыновей из дворянских семей, стремившихся сделать карьеру за границей в армиях Франции, Испании и Австрии. В середине XVIII в. на континенте служило столько же ирландцев в звании офицеров, сколько англичан в британской армии [4, р. 86]. Тем не менее, эти молодые люди не покидали страну без надежды вернуться обратно, они никогда не были отрезаны от Ирландии. Учитывая небольшое жалованье прапорщика или лейтенанта, а также значительные расходы на обмундирование и экипировку, они получали финансовую поддержку из дома не только в течение года учебы за границей для поддержания внешнего воинского вида, а затем при зачислении в полк, но и в течение многих последующих лет. Поскольку за границей брак был невозможен при зарплате ниже должности капитана, и поскольку большинство офицеров не надеялись продвинуться дальше лейтенантского звания, они часто возвращались домой либо для того, чтобы унаследовать землю, либо для того, чтобы жениться. Острый интерес к образованию для подготовки сыновей к карьере был очевиден
в благополучных католических семьях в период действия уголовного законодательства, и успешные родственники за границей помогали нести расходы на образование.
На протяжении XVIII в. наблюдается стремление ирландских католиков к построению карьеры в юридической сфере, обусловленный католическими притязаниями на земельную собственность и доступ к политическому управлению страной. Эти интересы были наиболее распространены в западной части страны, где сформировалось земельное общество, совершенно отличное от остальной части страны. Появление интереса католиков к выборам в Типперэри в 1761 г. вызвало яростное сопротивление протестантов, отчасти потому, что выборы происходили в графстве, которое, за пределами Севера и Уиклоу, имело самое большое сельское протестантское население в Ирландии. Возрастание интереса католиков к политике появилось в неподходящий момент, когда вопрос о католической помощи был поднят в нереализованных парламентских биллях 1756 и 1757 гг., и когда война и страх вторжения пробудили чувства в регионе с наиболее укоренившейся протестантской враждебностью на острове. Возмущения протестантов были также сосредоточены на юге графства, где проживали наиболее влиятельные католические семьи. Факт того, что католики столкнулись с большим сопротивлением, свидетельствует о том, что в середине XVIII в. протестанты были встревожены масштабами политических интересов католиков.
Если сыновьям ирландских католиков не удавалось устроить карьеру за границей, они оставались на родине, получив положенную часть фамильного имения, и осваивали неблагородную профессию «деморализованных посредников», увековечивая устаревшую социальную систему до Великого голода XIX в.
Парламентская борьба ирландских католиков за восстановление своих политических и земельных прав способствовала сплочению разрозненных католических семей и усилению чувства национального самосознания. К 1760-м гг. частицы О и Мак в начале ирландских имен, некогда вышедшие из употребления, были восстановлены, а местные газеты пестрили разнообразием родословных и гербов древних католических семей. Свидетельством обширной популяризации ирландской культуры является страх, выраженный протестантами вначале 1790-х гг., связанный с появлением карты Ирландии, иллюстрирующей распределение старых семей, задуманной, по мнению протестантов, как план восстановления земель католиков [12, р. 235].
Реализация уголовного законодательства была связана с рядом региональных или местных особенностей, поскольку буква закона в Ирландии XVIII в. трансформировалась в различных регионах под влиянием местных католических семей. Политику управления в графствах координировали древние католических семьи, влияние которых в ирландском обществе, несмотря на
утрату титулов и земельных владений, было велико. Тесной общности взглядов между севером и югом не существовало, поэтому католики северной части острова были менее вовлечены в борьбу за свои права, которая началась в 1760-х гг. Трансформация ирландской системы землевладения привела к появлению класса посредников, связующего звена между лендлордами и конечными арендаторами, увеличивших свое состояние с помощью сдачи поместий в аренду.
Несмотря на репрессивный характер уголовных законов, их последствия не имели исключительно негативного воздействия. Борьба за политические права привела к сближению католических семей в стране и всплеску национального самосознания. Получение образования в метрополии и служба в континентальных армиях открывали новые возможности для ирландских католиков за пределами родины.
Источники и литература / References
1. Barnard T. The Kingdom of Ireland, 1641-1760. New York: Palgrave Macmillan, 2004. 216 p.
2. Brady J. Catholics and Catholicism in the eighteenth-century press. Maynooth: Catholic Record Society of Ireland, 1965. 350 p.
3. Brady J. Proposals to register Irish priests, 1756-1757 // Irish ecclesiastical record. Vol. 97. No. 4. 1962. P. 209-222.
4. Breffny B. Letters from Connaught to a Wild Goose // Irish Ancestor. Vol. 10. No. 2. 1978. P. 81-98.
5. Bums R. The Irish penal code and some of its historians // Review of politics. Vol. 21. 1959. P. 276-299.
6. Bums R. The Irish popery laws: a study of eighteenth-century legislation and behavior // Review of politics. Vol. 24. No. 3. 1962. P. 485-508.
7. Connolly S. Divided Kingdom: Ireland 1630-1800. Oxford: Oxford University Press, 2008. 519 p.
8. Connolly S. Religion and history // Irish economic and social history. Vol. 10. 1983. P. 66-80.
9. The convert rolls: the calendar of the convert rolls, 1703-1838 / ed by O'Byrne E., Chamney A. Dublin: Irish Manuscripts Commission, 2005. 487 p.
10. Costello N. Two diaries of the French expedition, 1798 // Analecta Hibemica. Vol. 11. Dublin: Stationery Office, 1941. 174 p.
11. Cullen L. Catholics under the Penal Laws // Eighteenth-Century Ireland. Vol. 1. 1986. P. 23-36.
12. Cullen L. Emergence of Modern Ireland, 1600-1900. Dublin: Lilliput Press, 1983. 300 p.
13. Edmund Burke, New York agent: with his letters to the New York Assembly and intimate correspondence with Charles O'Hara 1761-1776 / ed by Hoffman R. Philadelphia: American Philosophical Society, 1956. 632 p.
14. Faulkner's Dublin Journal. 1754. 29 June - 2 July.
15. The Irish Times. 1984. 9 August.
16. Journals of the House of Commons of the Kingdom of Ireland, 1761-1762. Vol.12. Dublin: Bradley A., 1762. 896 p.
17. Lecky W. A History of Ireland in the Eighteenth Century. Vol. 1. London: Longmans, 1913. 500 p.
18. The Making of Modern Ireland, 1603-1923 / ed b y Beckett J. London: Faber and Faber, 1966. 496 p.
19. Malcomson A. John Foster: the politics of the Anglo-Irish ascendancy. Oxford: Oxford University Press, 1978. 504 p.
20. McDowell R. Public Opinion and Government Policy in Ireland, 1801-1846. London: Faber and Faber, 1953. 303 p.
21. McGrath C. Securing the Protestant interest: the origins and purpose of the penal laws of 1695 // Irish Historical Studies. Vol. 30. 1996. P. 25-46.
22. Musgrave R. Memoirs of the different rebellions in Ireland. Dublin: Robert Marchbank, 1801. Vol. 1. 583 p.
23. O'Murchadha D. Gaelic Land Tenure in County Cork: Uibh Laoghaire in the Seventeenth Century // Cork history and society: interdisciplinary essays on the history of an Irish county / ed by P. O'Flanagan, C. Buttimer. Cork: Geography Publications, 1993. P. 213-248.
24. Simms J. The Williamiie confiscation in Ireland, 1690-1703. London: Faber and Faber, 1956. 207 p.
25. The Statutes Relating to the Ecclesiastical and Eleemosynary Institutions of England, Wales, Ireland, India, and the Colonies. London: J. Parker, 1845. 1108 p.
26. Wall M. The penal laws, 1691-1760: church and state from the treaty of Limerick to the accession of George III. Dundalk: Dundalgan Press, for the Dublin Historical Association, 1961. 72 p.
Сведения об авторе
Лагошина Наталия Анатольевна - аспирант кафедры зарубежной истории и международных отношений Южного федерального университета (Ростов-на-Дону) / [email protected]
Information about the author
Lagoshina Nataliya - Post Graduate, Department of Foreign History and International Relations, Southern Federal University (Rostov-on-Don) / [email protected]
