CC BY
69
УДК 343.1 ББК 67
DOI 10.24411/2414-3995-2019-10007
© А.В. Победкин, 2019
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
УГОЛОВНОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО КАК НЕВОСТРЕБОВАННОЕ СРЕДСТВО ВОСПИТАНИЯ ЧЕЛОВЕКА
Александр Викторович Победкин,
профессор кафедры управления органами расследования преступлений,
доктор юридических наук, профессор Академия управления МВД России (125993, Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8)
E-mail: apobedkin71@mail.ru
Аннотация. Рассматриваются вопросы воспитательного значения уголовного судопроизводства современной России для общества и участников уголовного процесса. Доказывается, что уголовное судопроизводство всегда воспитывает определенные качества, сегодня — это качества, обусловленные характеристиками, присущими капиталистическим общественным отношениям. Качества, достойные настоящей личности в России, необходимо целенаправленно воспитывать, придав уголовному процессу черты, адекватные традиционным запросам россиян.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, воспитательное значение, задачи уголовного процесса, представление, частное определение (постановление), нравственные начала уголовного процесса.
CRIMINAL PROCEEDINGS AS AN UNCLAIMED MEANS OF EDUCATING A PERSON
Aleksandr V. Pobedkin,
Professor, Department of Crime Investigation Management,
Doctor of Law, Professor
Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia (125993, Moscow, ul. Zoya and Alexander Kosmodemyanskih, d. 8)
Abstract. The article deals with the educational value of the criminal justice of modern Russia for society and participants in the criminal process. It is proved that criminal proceedings always bring up certain qualities, but today they are qualities determined by characteristics characteristic of capitalist public relations. Qualities worthy of a real person in Russia must be purposefully educated, giving the criminal process features adequate to the traditional needs of the Russians.
Keywords: criminal proceedings, educational value, tasks of the criminal process, representation, private definition (ruling), moral principles of the criminal process.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Победкин А.В. Уголовное судопроизводство как невостребованное средство воспитания человека. Вестник экономической безопасности. 2019;(1):40-5.
Труд есть совесть.
А. Платонов
Неудовлетворенность общества реформами уголовного судопроизводства, непрерывно осуществляемыми на протяжении более двадцати лет, уже невозможно объяснить несовершенством отдельных уголовно-процессуальных институтов, ошибочной моделью досудебного или судебного производства, и, тем более, поспешностью законодателя или несовершенством законодательной техники.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК) не способен обеспечить эффективное правоприменение, прежде всего, ввиду изначально заложенного в нем противоречия между эклектичным сочетанием западных ценностей с отечественными традициями и неуемной
жизненноважной потребностью российского общества к истине, справедливости, чести. Общество не может больше мириться с тем уголовным судопроизводством, которое ему непонятно, в котором оно практиески не участвует, и, как следствие, не верит его результатам, даже если они и в самом деле законны, обоснованны и справедливы.
Подобное отношение к уголовному процессу неудивительно; оно объяснимо объективными закономерностями. Еще в Концепции судебной реформы в РСФСР [1], эти закономерности были и заложены и одобрены. Впрочем, авторов Концепции нельзя в этом упрекнуть, поскольку капиталистическим отношениям нужен буржуазный уголовный процесс, на рельсы которого, согласно Концепции, и следовало повернуть.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
О необходимости прервать связь уголовного процесса с народом, который напомним, согласно Конституции Российской Федерации, является единственным источником власти в стране (ст. 3) в Концепции заявлялось почти откровенно: «народное представительно» называлось «маской антидемократического режима», а из уголовно-процессуального законодательства авторы Концепции требовали устранить «международную солидарность трудящихся» (читай — интернационализм), «создание материально-технической базы коммунизма» (читай — укрепление общественной собственности на средства производства), «коммунистическую мораль» (читай — просто мораль) и «подготовку детей к активному участию в строительстве коммунистического общества» (читай — воспитание подрастающего поколения в духе коллективизма, альтруизма, служения Отечеству и т.д.). Всего этого в уголовном процессе теперь нет и он, конечно, полностью соответствует базису периода нарастания кризиса капитализама1 [6].
Однако надстройка может активно влиять на базис и смягчать его противоречия. Для этого в первую очередь нужно принять меры к обеспечению активной связи народа с уголовным процессом (расширение спектра форм участия общественности в осуществлении правосудия — не только присяжные заседатели, но и народные; введение элементов выборности должностных лиц, осуществляющих уголовный процесс, отчетности их перед населением, кардинальное усиление начал гласности, упрощение текста УПК и усиление гарантий обеспечения прав человека силами должностных лиц, ведущих уголовный процесс, а не только высокооплачиваемых квалифицированных юристов, которые не по «карману» среднему трудящемуся и т.д.) [9, с. 284—290].
Уголовное судопроизводство всегда — средство воспитания общества, даже если такая задача перед ним законодательно и не ставится. Воспитывает своим содержанием, формой, итоговыми решениями, поведением и отношением к делу и человеку должностных лиц, ведущих уголовный процесс, уровнем уважения к людям и защиты их прав и
законных интересов, а самое главное — эффективностью выполнения своей основной функции: публичности, т.е. защиты народа от преступных проявлений, которые могут достигать уровня угрозы национальной безопасности страны. Уголовный процесс, который не защищает общество, даже если участники судопроизводства им вполне удовлетворены, может нести в это общество только отрицательный воспитательный заряд.
Направление, в котором уголовный процесс воспитывает сегодня человека, разглядеть нетрудно. Это приоритет материального перед духовным (судебный штраф, прекращение уголовного преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности и др.), прагматизма перед истиной (сокращенные особые порядки судебного разбирательства, дознание в сокращенной форме), элитарности перед равенством (особый порядок уголовного судопроизводства в отношении отдельных категорий лиц). Это сервильность перед слоем «профессионалов», специально обученных применять непомерно усложненный уголовно-процессуальный закон, не позволяющий человеку самому даже подать заявление о преступлении, преследуемом в порядке частного обвинения, апелляционную или кассационную желобу, что не только бюрократизирует уголовный процесс и делает его сферой избранных «небожителей», но и фактически отменяет свободы подачи заявления о преступлении, апелляционного и кассационного обжалования2. К числу воспитываемых сегодня качеств нужно отнести и смирение с несправедливостью (прекращение уголовных дел по нереабилитирующим основаниям, невозможность обжалования приговоров, постановленных в особом порядке по существу)3. Надо
1 Институт социологии РАН установил, что происходит системное изменение взаимоотношений работников и работодателей, в направлении углубления «бесправного положения работающих, наращивания объемов их трудовых нагрузок с одновременным снижением их социальной защищенности».
2 Основания создания кассационных судов общей юрисдикции с точки зрения обеспечения объективности рассмотрения уголовных дел в кассационном порядке еще потребует доказательств практикой, однако уже сегодня ясно, что это значительно осложнит возможности кассационного обжалования для граждан, вынужденных обращаться с первичной кассационной жалобой в суд не по месту проживания.
3 Обратим внимание, например, что справедливость не должна подавляться формой, форма должна обеспечивать доступ граждан к правосудию, в противном случае она «обременение», подрывающее уважение к закону. В декрете «О суде (декрет № 2)» 1918 г. указывалось: «Не ограничиваясь формальным законом, а всегда руководствуясь соображениями справедливости, гражданский суд может отвергнуть всякую ссылку на пропуск давностно-го или иного срока и, вопреки таким или иным возражениям формального характера, присудить явно справедливое требование. Та же справедливость должна применяться в суде уголовном».
ли говорить, что вряд ли когда-то российский народ (жесткий, но справедливый; требовательный, но милосердный; гордый, но общинный) с такими подходами согласится, сколько бы его ими «не воспитывали». Впрочем, пока не будет осознаны возможности надстройки влиять на базис, смягчения его противоречий, ничему другому уголовный процесс современной России воспитать и не сможет. Как писал А. Эйнштейн при капитализме члены производительного общества стараются лишить друг друга плодов своего коллективного труда, причем по законам, а не силой. «Неограниченная конкуренция, — констатировал он, — ведет ... изувечиванию социального сознания отдельной личности ... Это изувечивание личности я считаю самым большим злом капитализма. Вся наша система образования страдает от этого зла. Нашим учащимся прививается стремление к конкуренции; в качестве подготовки к карьере их учат поклоняться успеху в приобретательстве» [4].
Уголовно-процессуальный закон, который не формирует у граждан убеждения в справедливости судопроизводства, создает почву для представления о собственной второсортности, незащищенности не может воспитывать лучшие человеческие качества. Собственно в Концепции воспитательная работа была объявлена несвойственной функцией правоприменителя, что значило освобождение судей от чтения ими лекций, выступления перед общественностью и т.д.
Между тем, более чем очевидно, что воспитание — главное условие процветания государства: «при плохом воспитании даже самые одаренные души становятся плохими» [12, с. 55]. Может ли воспитание быть «несвойственной» функцией тех, кто решает судьбу человека?
Двадцать с небольшим лет назад юриста, отрицающего воспитательную задачу следователя, прокурора, суда, сочли бы безграмотным. Ученые не сомневались в воспитательной функции уголовного судопроизводства, писали об этом как о само собой разумеющемся [8, с. 8—9; 14, с. 40].
Нравственность — истончаемая ценность, которая требует постоянного поддержания, мощных гарантий, непрерывной работы. «Нравственным проблемам правосудия, — писал Л.Д. Кокорев, — следует больше уделять внимания в печати, на-
учных исследованиях, в практической деятельности судебных органов. И, конечно, прежде всего, в обучении и воспитании будущих юристов» [7, с. 159].
Уважение к уголовному судопроизводству, должностным лицам, его осуществляющим, конечно, невозможно сформировать несколькими формальными требованиями, как например, обязанность обращаться к суду «Уважаемый суд», а к судье «Ваша честь» или вставать при входе судей и давать показания стоя (ст. 257 УПК). Напротив, такие обязанности могут вызвать обратную реакцию, раздражение, если они не сопровождаются осознанием, что порядок уголовного судопроизводства, действительно, достоин уважения, а судья и в самом деле — олицетворение чести.
В условиях слабости нормативных гарантий правосудия и защиты прав человека главной гарантией справедливости правосудия становится нравственность правоприменителя. В этой связи использование в УПК термина «совесть», нужно оценить по достоинству положительно (ст. 17 УПК). Оценивая доказательства по внутреннему убеждению, правоприменитель руководствуется не только законом, но и совестью. Это требование законодателя подчеркивает фундаментальную нравственную сущность уголовно-процессуальной деятельности. «Что такое вообще совесть?... совесть — это живое предчувствие и предсказание совершенного человека и совершенного общества, к которым человечество и держит путь, и неразрывная связь всех без исключения поколений — прошлых и будущих. В отношении к каждому из нас — это контрольное дыхание, или, лучше сказать, контрольное движение в нас общечеловеческой идеи» [10, с. 477— 478]. «Стыд (понятие, во многом близкое к совести и связанное больше с последствиями бессовестного, бесстыдного поступка — А.П.) внутренний полицейский, стоящий на страже добропорядочности и под страхом смертельной скорби не позволяющий нарушать нравственные принципы поведения» [11, с. 44]. Это так.
Надо заметить, что не все специалисты одобрительно относятся к употреблению термина «совесть» при формулировании правил оценки доказательств, однако не потому, что она не является нравственной ценностью. «В законодатель-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ном изложении совесть является символом весьма чуждой нашему народу традиции. Будучи таковой, она не способна оказывать никакого воздействия на уголовно-процессуальную деятельность, за исключением той ее части, которая основывается на индивидуализме, эгоизме, цинизме» [3, с. 208], «...законодательная формула совести не взаимосвязана и не взаимообусловлена с реалиями уголовного судопроизводства. На примере с законодательной формулой совести мы имеем дело с профанацией в уголовно-процессуальной сфере» [3, с. 190].
Несмотря на некоторую туманность мотивировки, мысль авторов уловить можно: совесть значительной части современного общества, в том числе и тех, кто применяет уголовно-процессуальный закон, искажена безнравственными общественными отношениями, беспредельно царившими в стране на рубеже XX—XXI веков. Такая искареженная совесть в уголовно-процессуальной деятельности, действительно, не нужна, а «истинная» совесть, если не влияет на уголовный процесс, то только дискредитируется в глазах народа. И все же — напоминание на законодательном уровне о том, что те, кому доверено применять уголовно-процессуальный закон, выполнять сакральную функцию решения человеческих судеб, должны иметь совесть, т.е. «предчувствие совершенного человека», вряд ли стоит осуждать. Тем более, некоторые из тех же авторов пишут строки, с которыми трудно не согласиться: «В деле обеспечения национальной безопасности ресурсами отечественного уголовного судопроизводства духовность можно обозначить в качестве приближения должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, к подобию Божию» [2, с. 34].
Задачу воспитательного содержания необходимо поставить на уровне УПК. Сегодня ее там не найти. В УПК РСФСР 1960 г. такая задача ставились прямо: уголовное судопроизводство должно способствовать воспитанию граждан в духе неуклонного исполнения законов и уважения правил социалистического общежития.
Заметим, что в новом уголовно-процессуальном законодательстве страны СНГ также не склонны отказываться от воспитательных задач уголовного судопроизводства. Так, УПК Республики Казахстан
(2014 г.) ставит перед уголовным процессом задачу «способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению уголовных правонарушений, формирование уважительного отношения к праву». Такое решение находится в полном соответствии с положениями Модельного уголовно-процессуального кодекса для государств-участников СНГ (далее — Модельный кодекс), принятого на седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ в 1996 г. В этом документе подчеркивается, что уголовно-процессуальный закон призван способствовать формированию в обществе уважения к правам и свободам человека и гражданина, утверждению справедливости. В Модельном кодексе содержался целый ряд положений, от которых Россия в период оголтелой сервильности перед западом, отказалась первой, подав, тем самым не лучший пример странам-соседям. Среди таких положений: важнейшая мысль о том, что уголовное судопроизводство — деятельность по правильному установлению события преступления путем выявления каждого совершившего преступление в результате его быстрого и полного раскрытия, процессуальное руководство прокурора предварительным расследованием, обязательность предварительного следствия (сведение роли дознания в основном до обеспечительной), компенсация потерпевшему ущерба за счет государства, в том числе при приостановлении производства по уголовному делу; активность суда в процессе, его право возбуждать уголовные дела и возвращать их для производства дополнительного расследования.
Следует обратить внимание, что принцип равенства всех перед законом и судом в Модельном УПК предлагалось проводить не так, как сегодня это сделано в действующем отечественном УПК. Особенности производства, кроме несовершеннолетних и лиц, страдающих психическими заболеваниями допускались Модельным УПК только в отношении тех, кто обладает привилегиями и иммунитетами, установленными международными договорами.
Сокращение судебных процедур в Модельном УПК предусматривалось в минимальной степени, ни в какое сравнение не идущей с уровнем упрощенчества в современном уголовном процессе Рос-
сии. При этом категорически не допускалось постановление приговора на доказательствах, не исследованных в судебном заседании.
Вряд ли стоит доказывать, что придерживайся Россия Модельного кодекса, можно было бы надеяться на воспитание силами отечественного уголовного процесса нравственных качеств, присущих Человеку, который видит в ближнем соратника, члена коллектива, которому нужно помочь, а не которого нужно непременно победить, оставить позади, нередко в бесчестной и неравной конкурентной борьбе.
Заметим, что действующий УПК значительно снизил роль частных определений (постановлений) и представлений. Обязанность выносить такие документы мощного воспитательного потенциала превратилась всего лишь в право. Суд теперь обязан реагировать только на те факты, нарушения закона, которые нарушают права и свободы граждан или допускаются в ходе процессуальной деятельности, а не как по УПК РСФСР 1960 г. — на любые нарушения. Зачем следовало отказываться от норм, которые позволяли суду частным определением (постановлением) обратить внимание общественных организаций, трудовых коллективов на неправильное поведение отдельных граждан на производстве или в быту, на нарушение ими общественного долга. Одухотворяющее воспитательное значение имело полномочие суда довести до сведения соответствующего коллектива о проявленных гражданином высокой сознательности, мужестве. Сегодня такое право суда, если и можно усмотреть в УПК, то под безликой формулировкой о возможности выносить частное определение или постановление «и в других случаях, если признает это необходимым» (ч. 4 ст. 29 УПК).
В литературе справедливо отмечается, что профилактическая деятельность следователями осуществляется слабо. Во многом тому виной и законодательство, которое связывает направление представления следователем только с окончанием предварительного расследования, хотя такая необходимость зачастую возникает раньше. Снижает эффективность профилактической и воспитательной работы и недостаточная жесткость ведомственных требований к ней. Представления вносятся нередко формально, неясны по содер-
жанию [13, с. 109—112], не содержат указания на причины, конкретные меры, которые нужно принять, на привлечение виновных к ответственности и обязательность выполнения представления [15, с. 335].
Крайне внимательно, а лучше придирчиво следует подходить к множащимся предложениям отменить мотивировку приговора, исключить оглашение его полного текста после постановления [5, с. 48]. Эти идеи чреваты снижением воспитательного значения приговора как акта правосудия. Напротив, нужно думать о как можно более широком доведении до общественности постановленного приговора, вплоть до вступления его в законную силу, может быть и путем прямых трансляций на трудовые коллективы, в средствах массовой информации. Вот только оглашать его судьям нужно не с демонстративным видом мучающегося чиновника, выполняющего бессмысленную работу, невнятным языком, обозначая стремление как можно скорее закончить эту формальность. Воспитательный эффект от таких оглашений — может быть только отрицательный.
Уголовно-процессуальный закон должен быть прямо ориентирован на воспитание лучших нравственных качеств Человека. Об этом в УПК нужно прямо заявить и наполнить его средствами, по форме и содержанию способными обеспечить такое воспитание.
Литература
1. Постановление Верховного Совета РСФСР от 24 ноября 1991 № 1801 «О Концепции судебной реформы в РСФСР» // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1435: далее — Концепция судебной реформы, Концепция.
2. Агутин А.В. Трошкин Е.З., Паньшин В.И. Организационно-правовой механизм обеспечения национальной безопасности ресурсами уголовного судопроизводства. М.: Юрлитинформ, 2014.
3. Агутин А.В., Трошкин Е.З., Губжоков Р.Х. Организационно-правовой механизм реализации концепции «должной правовой процедуры» и нравственные основы уголовно-процессуальной дея-
тельности в отечественном уголовном судопроизводстве». М.: Юрлитинформ, 2016.
4. Алферов Ж. И все таки, почему социализм? // Рос. газета. 2018. 3 октября.
5. Брусницын Л.В. Оглашение мотивировочной части приговора — необходимость, традиция или юридический архаизм // Российская юстиция. 2014. № 2.
6. Зорькин В. Буква и дух Конституции // Российская газета. 2018. 10 октября.
7. Кокорев Л.Д. Участники правосудия по уголовным делам. Воронеж: Изд-во Воронежского университета. 1971.
8. Пашкевич П.Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства. М.: Юрид. лит., 1984.
9. Победкин А.В. Уголовное судопроизводство как форма диктатуры нравственно-здоровых сил // Современное уголовно-процессуальное право — уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования», Международная науч.-практ. конф. (2018; Орел). Международная научно-практическая конференция «Современное уголовно-процессуальное право — уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования», 18—19 октября 2018 года: [к
300-летию российской полиции: сборник материалов] / редкол.: А.В. Гришин [и др.]; Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова. Орел: ОрЮИ МВД России имени В.В. Лукьянова, 2018.
10. Распутин В.Г. Вопросы, вопросы // В поисках берега: Повесть, очерки, статьи, выступления, эссе. Иркутск, 2007.
11. Серегин А.В. Духовно-нравственное учение о правовой культуре. М.: Юрлитинформ, 2016.
12. Симонова С.А. К вопросу о нравственном аспекте государственного управления: этико-фило-софская ретроспектива // Труды Академии МВД России 2018. № 2 (46).
13. Скобелин С.Ю. Профилактическая роль следователя и суда в уголовном судопроизводстве // Библиотека криминалиста. 2017. № 6 (35).
14. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: в 2-х т. Т. 1.
15. Угольников А.В. Содержание представлений о принятии мер по устранению обстоятельств, способствовавших совершению преступлений и других нарушений закона // Библиотека криминалиста. 2017. № 6 (35).
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя
Психология
служебной деятельности
Учебник Второе издание
Психология служебной деятельности. 2-е изд., перераб. и доп. Учебник. Цветков В.Л. и др. 2019 г. 351 с. Гриф МУМЦ «Профессиональный учебник». Гриф НИИ образования и науки.
Учебник разработан в соответствии с требованиями Федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования третьего поколения по специальности 3705.02 «Психология служебной деятельности». Рассмотрены основы психологической работы в органах внутренних дел. Основное внимание уделяется таким вопросам, как психологическая подготовка сотрудников ОВД, технологии психологической помощи и психологической реабилитации сотрудников ОВД, организация психологической работы в ОВД.
Для курсантов, студентов вузов, психологов, а также всех интересующихся проблемами практической психологии.
