CC BY
38Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
УГОЛОВНОЕ ПРАВОПРИМЕНЕНИЕ В КОНТЕКСТЕ ПРОЦЕДУРЫ БАНКРОТСТВА ПЕТРОВ Денис Игоревич,
адвокат, член Адвокатской палаты Московской области. E-mail denispetroff@list.ru
Краткая аннотация: В статье кратко рассмотрены составы банкротных преступлений, а также основные причины неприменения норм об ответственности за данные деяния. Проанализированы существующие противоречия судебной практики по делам о криминальных банкротствах, проблемы правового регулирования в этой сфере. Исследуется вопрос об исключении из УК РФ составов банкротных преступлений, делается вывод о необходимости декриминализации фиктивного банкротства.
Abstract: The article briefly discusses the composition of specific crimes, as well as the main reasons for not applying the rules on responsibility for these acts. The existing contradictions of judicial practice in cases of criminal bankruptcies and problems of legal regulation in this area are analyzed. The article examines the issue of excluding bankruptcy crimes from the criminal code of the Russian Federation, and concludes that fictitious bankruptcy should be decriminalized.
Ключевые слова: банкротство, банкротные преступления, фиктивное банкротство, неправомерные действия при банкротстве, преднамеренное банкротство, уголовная ответственность, суд, судебная практика, квалификация.
Keywords: bankruptcy, bankruptcy crimes, fictitious bankruptcy, illegal actions in bankruptcy, deliberate bankruptcy, criminal liability, court, judicial practice, qualification.
В настоящее время, ввиду ежегодного увеличения количества банкротных дел и сопровождающих их злоупотреблений, несомненную актуальность приобретает проблема применения норм об ответственности за банкротные преступления. Исследование данного вопроса особенно важно в связи с отсутствием официальных судебных разъяснений по данной категории дел и его недостаточной теоретической разработкой.
Объект исследования - общественные отношения, складывающиеся при совершении банкротных преступлений и привлечении за это к уголовной ответственности.
Новизна исследования состоит в том, что в настоящей работе проводится комплексный анализ существующих проблем правового регулирования банкротных преступлений и судебной практики по делам о совершении данных деяний. Сделанные в настоящей статье выводы и предложения могут быть использованы впри совершенствовании уголовного законодательства, в деятельности правоохранительных и судебных органов, в учебном процессе учебных заведений юридического профиля.
Актуальность темы банкротства обусловлена тем, что количество банкротств компаний постоянно растет. При этом зачастую должники оказываются вообще без имущества, и банкротство заканчивается ликвидацией бизнеса без погашения долгов. Число юрлиц, находящихся в процедурах банкротства, возросло за семь лет на 41,5%, с 25 855 до 36 596, с 2012 по 2018 год. Как считают эксперты, большинство компаний осознанно идет к банкротству для списания долга и увода активов на другое лицо [11].
Банкротство представляет собой серьезную опасность для нормального функционирования экономической деятельности из-за злоупотреблений и иных мошеннических действий со стороны недобросовестных предпринимателей и иных законных лиц. Как показывает практика, достаточно часто процедуре криминального банкротства подвергаются жизнеспособные, развивающиеся предприятия, которые создают уникальную или экономически востребованную продукцию, а сами их руководители, часто вступая в сговор с кредиторами, выводят активы, которыми можно было покрыть долги перед кредиторами или дать возможность предприятию дальше функционировать в обычном режиме.
Криминальные банкротства могут иметь место в любой сфере экономической деятельности (производственной, финансовой, строительной, сельскохозяйственной и т.п.).
С правовой точки зрения преступления в сфере банкротств - это деяния, выражающиеся в умышленных общественно опасных, противоправных действиях или бездействии с целью искусственного создания неплатежеспособности хозяйствующего субъекта в отсутствие экономических, социальных и иных объективных факторов и предпосылок для его банкротства, создание видимости неплатежеспособности хозяйствующего субъекта при условии наличия у такого субъекта реальной экономической возможности и (или) перспективы для удовлетворения требований его кредиторов [3, с. 67-68].
Уголовную ответственность при банкротстве предусматривают следующие статьи Уголовного кодекса РФ (УК РФ) [2]:
1. Неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ) - то есть действия, которые направлены на сокрытие активов должника, уничтожение и подделку бухгалтерских документов, если они причинили ущерб, превышающий 2,250 млн рублей, удовлетворение требований одних кредиторов в ущерб другим, воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего. Максимальная санкция по статье - до 3 лет лишения свободы.
2. Преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ). Под статью подпадают действия, совершаемые руководителем юр-лица, заведомо влекущие неспособность компании расплатиться по долгам. Максимальная санкция по статье - до 6 лет заключения. В качестве дополнительного наказания может применяться штраф в размере до 200 тысяч рублей (или в сумме дохода виновного субъекта на срок до 18 месяцев).
3. Фиктивное банкротство (ст. 197 УК РФ). В данном случае руководитель или учредитель может быть привлечен к ответственности, если он сообщил заведомо ложную информацию о несостоятельности компании в публичном формате. Максимальная санкция - до 6 лет заключения. В качестве дополнительной меры может применяться штраф в размере до 80 тысяч рублей (или в сумме дохода виновного лица на срок до 6 месяцев).
Также указанные преступления могут сопровождать и
злоупотребление полномочиями, и растрата, и мошенничество.
Чаще всего, одной статьей дело не ограничивается. Руководителя компании-банкрота могут привлечь еще и по другим статьям, например, экономическим. Приведем пример. Антон Кытманов, бывший гендиректор одного из крупнейших сельхозпредприятий Пермского края, был привлечен к ответственности по ч. 4 ст. 159.1 и ст. 196 УК РФ. Было установлено, что Кытманов отчуждал имущество ООО «Агрорусь» по фиктивным сделкам, а также присвоил кредитные средства, полученные компанией на развитие бизнеса. Бывший гендиректор был приговорен к 6 годам колонии и штрафу в размере 500 тысяч рублей [10].
Однако, несмотря на указанный рост числа банкротств, количество уголовных дел по банкротным преступлениям чрезвычайно мало [7]. Так, доля таких деяний в структуре преступлений в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК РФ) ежегодно составляет не более 1%. Это в среднем 60 осужденных, из которых 80% привлечены по ст. 196 УК РФ, 10% - по ст. 195 УК РФ.
Остальные «антибанкротные» нормы УК РФ практически не применяются. В результате не только отсутствуют возможности эффективного применения уголовно-правового запрета для защиты прав и законных интересов кредиторов, экономических субъектов и их учредителей от недобросовестного менеджмента, но и созданы предпосылки для необоснованного давления на бизнес путем неуместного применения уголовного закона в пограничных ситуациях, внешне похожих, но не имеющих ничего общего с криминальным банкротством.
Основные причинами неприменения указанных сма-тей УК РФ являются:
1. Нежелание или неспособность правоприменителя выявлять признаки криминального банкротства, ограничиваясь расследованием преступлений против собственности;
2. Непоступление в правоохранительные органы качественной первичной информации о признаках банкротства от арбитражного управляющего или нового руководства организации;
3. Недостаточное привлечение экспертов при расследовании уголовных дел о таких преступлениях;
4. Неединообразное толкование бланкетных норм УК РФ;
5. Отсутствие официальных разъяснений Верховного Суда РФ по вопросам применения норм УК РФ об ответственности за криминальные банкротства.
Приведенные факты указывают на то, что уголовно-правовое регулирование и практика применения соответствующих правовых норм неэффективны. Существующая судебная практика по делам о криминальных банкротствах имеет серьезные противоречия. Выделяют следующие основные противоречия в данной сфере.
Первое противоречие обусловлено различным пониманием роли арбитражного судопроизводства по делу о несостоятельности для уголовного судопроизводства по делу о
криминальном банкротстве. В этом контексте требует ответа вопрос, необходимо ли решение арбитражного суда по делу о банкротстве для начала уголовного преследования за криминальное банкротство.
Согласно одному из сложившихся в судебной практике подходов указанные признаки банкротных преступлений предлагается определять только после принятия соответствующих предусмотренных Законом о банкротстве) решений в рамках процедуры арбитражного судопроизводства.
Однако применение норм УК РФ будет ограниченным, если связывать уголовное преследование с завершением конкурсного производства в арбитражном суде. Это обусловлено тем, что в ходе процедур финансового оздоровления, внешнего управления или исполнения мирового соглашения платежеспособность должника может быть полностью восстановлена.
Например, получив по госконтрактам авансы на выполнение НИОКР, руководитель стратегического оборонного предприятия направил более 100 млн руб. в фирмы-однодневки, которые были фиктивно привлечены к выполнению НИОКР как соисполнители. Из-за невыполнения госконтрактов предприятия образовалась крупная кредиторская задолженность, для ее взыскания госзаказчики инициировали процедуру банкротства должника.
В ходе конкурсного производства одно из федеральных министерств внесло более 120 млн руб. на восстановление платежеспособности предприятия. В результате принятых мер заключено мировое соглашение с кредиторами, требования которых были полностью удовлетворены, а производство по делу о банкротстве прекращено. Тем не менее, руководитель оборонного предприятия был осужден за преднамеренное банкротство (Приговор Чертановского районного суда г. Москвы от 16 ноября 2011 г. по уголовному делу № 1-426/2011).
Следуя данному подходу, независимо от производства по делу о банкротстве в арбитражном суде:
- для применения ст. 195 УК РФ достаточно совершения неправомерных действий, описанных в диспозиции данной нормы, повлекших причинение крупного ущерба, при наличии фактических признаков банкротства (неплатежеспособности) должника;
- для применения ст. 196 УК РФ достаточно совершения действий, повлекших фактическую неспособность удовлетворить требования кредиторов или исполнить обязанность по уплате обязательных платежей и причинение крупного ущерба [4].
Однако всеобщей поддержки этот подход все-таки не получил и противоречие не преодолено.
Второе противоречие касается определения момента причинения ущерба по делам о банкротных преступлениях. Если определять момент окончания деяния датой завершения процедуры конкурсного производства, это поставит реализацию уголовно-правовых норм в зависимость от арбитражного судо-
производства, что сильно затруднит применение «антибанкрот-ных» норм УК РФ.
Как правило, в судебной практике момент причинения ущерба не увязывается с завершением арбитражным судом производства по делу о банкротстве. Здесь нельзя не отметить противоречивость подходов правоприменителей. С одной стороны, они не хотят возбуждать уголовные дела до начала арбитражного судопроизводства по делу о банкротстве, с другой - не видят необходимости дожидаться его завершения в целях определения ущерба от банкротных преступлений.
Согласны с мнением, что момент причинения ущерба кредиторам необходимо определять следующим образом:
- если неправомерные действия совершены до возбуждения дела о признании должника банкротом - после истечения трехмесячного срока с даты, когда подлежали исполнению обязательства (обязанности) кредитору по договору или закону,
- если эти действия были совершены до принятия судом решения об открытии конкурсного производства - датой, когда обязательства (обязанности) в отношении данного кредитора должны были быть исполнены согласно Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)»,
- при фиктивном банкротстве - увязывать с исполнением соответствующего решения суда, предоставляющего какие-либо льготы должнику, в том числе и с исполнением мирового соглашения [6, с. 101].
Третье противоречие связано с разграничением бан-кротных преступлений и сопутствующих им общественно опасных деяний. При совершении банкротных преступлений содеянное нередко отражает признаки иных общественно опасных деяний. Правильная квалификация не всегда очевидна, что приводит к неоднозначной правоприменительной практике.
Чаще всего в названных делах возникает проблема разграничения криминальных банкротств и хищений (присвоение, растрата и мошенничество). Судебная практика в основном следует по пути оценки указанных деяний по совокупности преступлений против собственности и преступлений, связанных с банкротством.
Существует и так называемый «санкционный подход» при квалификации данных деяний. Банкротные преступления, посягая на права и законные интересы кредиторов в качестве основного непосредственного объекта, причиняют также вред собственности как дополнительному объекту охраны и на этом основании могут быть отнесены к многообъектным преступлениям.
В данном случае квалификация хищения имущества в рамках банкротного преступления будет следующей:
- если санкция за банкротное преступление превышает санкцию за хищение имущества должника, выступающее способом совершения банкротного преступления, содеянное квалифицируется только по норме УК РФ о банкротном преступлении;
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2020. № 4(184)
- если санкция за банкротное преступление является более мягкой или равной санкции за хищение имущества должника, содеянное квалифицируется как совокупность преступлений[4].
Однако такой подход применяется на практике довольно редко.
С учетом вышеизложенным острых противоречий в правоприменительной практике, в настоящее время, считаем, существует потребность в разработке и принятии Верховным судом РФ Постановления, содержащего разъяснения по делам о банкротных преступлениях.
К сожалению, в настоящее время следует признать, что очень часто банкротство используется как механизм ухода от долгов, то есть для целей, противоречащих самому смыслу банкротства [9]. Во многом это обусловлено тем, что в УК РФ не предусмотрена ответственность за искусственное образование фиктивной кредиторской задолженности. Регулирования ст. 197 УК РФ недостаточно для полноценной защиты прав и интересов кредиторов.
Так, кредитор, получивший большинство голосов на собрании кредиторов, может проголосовать за подконтрольного ему арбитражного управляющего, выбрать членов комитета кредиторов, передать им максимальные полномочия, после чего выйти числа кредиторов путем отказа от требований. Однако фактически такое лицо имеет неограниченную возможность контролировать должника и направлять ход процедуры, в том числе он может дать указание о создании искусственного (фиктивного) долга перед кредитором.
Однако данное лицо за свои действия уголовную ответственность не понесет ввиду отсутствия предусмотренных законом обязательных признаков состава преступления (хищение или приобретение права на чужое имущество и т.д.). Наличие злоупотреблений в этой области связано с отсутствием уголовной ответственности за образование фиктивной кредиторской задолженности.
Одним из недостатков ст. 196 УК РФ является то, что она не позволяет привлечь к уголовной ответственности иных, так называемых контролирующих лиц, понятие которых дано, в частности, в ст. 61.10 Закона о банкротстве. Из материалов судебной практики видно, что действия иных контролирующих лиц (за исключением руководителя, учредителя (участника)) нередко представляют большую общественную опасность, поскольку такие лица могут влиять на деятельность организации через ее руководство, как бы скрываясь за «корпоративным покровом» другого юридического лица. Поэтому, представляется рациональным расширить перечень субъектов, подлежащих ответственности за преднамеренное банкротство [8].
Для правовой оценки действий должника в рамках состава преднамеренного банкротства, даже для проведения предварительной процессуальной проверки на предмет нали-
чия в его действиях состава ст. 196 УК РФ, необходимо соответствующее заключение финансового управляющего. Что, само по себе, свидетельствует о неготовности органов предварительного расследования самостоятельно оценивать имеющиеся свидетельства недобросовестности должника на предмет наличия в них признаков соответствующего состава преступления.
Однако, к сожалению, финансовый управляющий не всегда заинтересован в предоставлении объективной информации о наличии признаков преднамеренного банкротства, поскольку ему невыгодно совершать действия, неприемлемые для должника или кредиторов.
В настоящее время существует мнение о дикримина-лизации преднамеренного и фиктивного банкротства. С таким предложением выступило МВД России: в ведомстве объясняют, что на практике данные статьи почти не используются. Особенно это касается ст. 197 УК РФ [5]. Сотрудники правоохранительных органов, как правило, квалифицируют действия предпринимателей по другим статьям (201, 159, 160 и т. д.). Небольшое количество дел, возбужденных по данным статьям, не позволяет выработать единые подходы и методики.
В ФНС также соглашаются, что уголовные дела по ст. 196 трудно возбуждать и расследовать. Часто фигуранты таких дел участвуют в гражданских процессах, касабщихся имущества и активов банкротящейся организации. До окончания этих процедур невозможно заниматься нормальной работой по уголовному делу [5].
На наш взгляд, в настоящее время существует необходимость декриминализации фиктивного банкротства. Как следует из определения понятия банкротства в Законе о банкротстве, само по себе объявление должника о своем банкротстве, пусть даже публичное, не влечет за собой такого правового последствия, как автоматическое признание его банкротом.
Такое объявление не способно причинить никому крупный ущерб. Чтобы предположить возможность совершения фиктивного банкротства в современных условиях, необходим Библиография:
как минимум преступный сговор руководителя должника, его учредителя (участника либо участников) с внешним управляющим (в зависимости от стадии банкротского процесса), а также с судом, устанавливающим факт банкротства, что представляется нам весьма маловероятным.
Доказывание факта фиктивного банкротства также не имеет серьезных процессуальных перспектив, что полностью подтверждается статистикой и судебной практикой (счетное количество случаев привлечения к уголовной ответственности по ст. 197 УК).
Таким образом, несмотря на огромное количество банкротных дел и их ежегодный рост, практика применения норм об ответственности за связанные с ними преступлениями остается чрезвычайно ограниченной (в среднем 1% дел от всех преступлений в сфере экономики).
С учетом большого количества противоречий в правоприменительной практике, затрудняющих квалификацию бан-кротных преступлений, в настоящее время назрела потребность в разработке и принятии Верховным судом РФ Постановления, содержащего разъяснения по делам о данных деяниях. В данных разъяснениях необходимо разрешить вопросы о соотношении арбитражного судопроизводства по делу о несостоятельности и уголовного судопроизводства по делу о криминальном банкротстве, определении момента причинения ущерба по делам о данных деяниях, разграничении банкротных преступлений и сопутствующих им деяний.
Полагаем, необходимо ввести в УК РФ норму об уголовной ответственности за создание фиктивной кредиторской задолженности, а также включить в число субъектов ст. 196 УК РФ так называемых контролирующих лиц, понятие которых дано, в частности, в ст. 61.10 Закона о банкротстве.
Кроме того, целесообразной представляется декриминализация состава, предусмотренного ст. 197 УК РФ (Фиктивное банкротство»), в связи с его несоответствием современной трактовке понятия банкротства в Законе о банкротстве и практически отсутствием практики применения данной статьи УК РФ.
10. 11.
Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 27.12.2019) «О несостоятельности (банкротстве)» // СЗ РФ, 28.10.2002, № 43, ст. 4190. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3 (ред. от 27.12.2019) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954. Кондратьев Ю.А. Преступления в сфере кредитных отношений во взаимосвязи с криминальными банкротствами. Учебное пособие. М.: РПА, 2014. 116 с. Ляскало Алексей. Противоречия судебной практики по делам о криминальном банкротстве. URL:https://www.advgazeta.ru/m№e№iya/protivorechiya-sudeb№oy-praktiki-po-delam-o-krimi№al№omba№krotstve/ (дата обращения: 17.02.2020).
В МВД просят убрать из УК статьи о преднамеренном и фиктивном банкротстве. URL: https://pravo.ru/news/211147/ (дата обращения: 17.02.2020). Морозова Ю.В. Неправомерные действия при банкротстве и фиктивное банкротство: некоторые вопросы правоприменения // Криминалистъ. 2013. № 2(13). С 98-101. Сайт Судебного департамента при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 17.02.2020).
Статья 196 УК РФ, или Когда доктрина freshstart не работает? URL: https://zakon.ru/blog/2019/04/12/nekotorye_voprosy_pravovoj_reglamentacii_ugolovnoj_
otvetstvennosti_za_prednamerennoe_bankrotstvo_il (дата обращения: 17.02.2020).
Третьяков К.В. Фиктивная кредиторская задолженность при банкротстве: уголовно-правовой аспект // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2019. № 11. С. 94 - 96 // СПС "Консультант Плюс".
Уголовная ответственность при банкротстве. URL: https://skpgroup.ru/press-tsentr/stati/ugolovnaya-otvetstvennost-pri-bankrotstve/ (дата обращения: 17.02.2020). Число банкротств выросло почти в полтора раза. URL: https://www.rbc.ru/economics/24/06/2019/5d0cf3fc9a7947ccc62515b9 (дата обращения: 17.02.2020).
