CC BY
708
рактера к лицу, совершившему преступление, и направляет данное постановление вместе с уголовным делом прокурору.
Руководитель следственной группы принимает решения о: выделении уголовных дел в отдельное производство в порядке, установленном ст. 153-155 УПК РФ; прекращении уголовного дела полностью или частично; приостановлении или возобновлении производства по уголовному делу; привлечении лица в качестве обвиняемого и об объеме предъявляемого ему обвинения; направлении обвиняемого в медицинскую организацию, оказывающую медицинскую помощь в стационарных условиях, или в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы, за исключением случаев, предусмотренных п. 3 ч. 2 ст. 29 УПК РФ; возбуждении перед руководителем следственного органа ходатайства о продлении срока предварительного следствия; возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения, а также о производстве следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных ч. 2 ст.29.УПК РФ.
Руководитель и члены следственной группы вправе участвовать в следственных действиях, производимых другими следователями, лично производить следственные действия и принимать решения по уголовному делу в порядке, установленном настоящим Кодексом [9. 5].
Таким образом, положительные стороны работы следственно-оперативных групп состоят в сочетании следственных, поисковых и оперативно-розыскных действий по конкретным делам, незамедлительном использовании оперативной информации для получения документов по делу, изобличения виновных лиц и возмещении материального ущерба.
This article focuses on the organizational forms of interaction of the investigator with the bodies of inquiry in the investigation of crimes. It identifies the main organizational forms of interaction that are investigative and investigation - operative groups. The main objective of these groups is a fast and efficient investigation and disclosure of certain categories of crimes.
Keywords: investigator, crime, investigation teams, the investigation group, operative - investigative units, crime scene examination, departmental regulations.
Список литературы
Нормативно-правовые акты
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ).
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (с изм. внесенными ФЗ от 05.05.2014 N 105-ФЗ, от 13.07.2015 N 142-ФЗ) // СЗ РФ от 17.06.1996. N 25.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ (с изм. внесенными ФЗ от 13.07.2015) // СЗ РФ от 24.12.2001. N 52.
Научная литература
4. Петелин Б.Я. Следственно-оперативные группы (вопросы организации деятельности). Учебное пособие. М.: Академия МВД СССР. 1986. С. 9.
5. Юрин В. Формы взаимодействия в расследовании // Законность. 2003. № 1. С. 39.
6. Соловьев А., Токарева М. Соотношение дознания и предварительного следствия по УПК РФ // Уголовное право. 2003. № 3. С. 97.
7. Синеокий О.В. Виды следственных и следственно-оперативных групп: сравнительный анализ/Государство и право. № 1. 1997. С. 64.
8. Бердичевский Ф.Ю. Взаимодействие органов следствия и дознания как организационная система // Советское государство и право. 1973. № 12. С. 106.
9. Есина А.С. Каким должно быть содержание отдельного поручения следователя // Российский следователь. 2002. № 2. С. 5.
Об авторе
Якушева Ю.В. - аспирант III курса Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского, дознаватель ОД УМВД России по г. Калуге, старший лейтенант полиции, yulechka.yakusheva.89@mail.ru
УДК 343
ПРЕДНАМЕРЕННОЕ БАНКРОТСТВО: ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ И РАЗГРАНИЧЕНИЯ СМЕЖНЫХ
СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
А.С. Ященко
Статья посвящена проблемам, связанным с делимитацией преднамеренного банкротства от смежных по субъективным и объективным элементам преступлений, в частности: неправомерных действий при банкротстве, мошенничества и фиктивного банкротства. В работе содержатся критерии для разграничения рассматриваемых составов, выработанные на основе существующей судебной практики и теоретической базы. Ключевые слова: Преднамеренное банкротство, криминальные банкротства, фиктивное банкротство, неправомерные действия при банкротстве, мошенничество, преступления в сфере экономики.
Результаты хронологического анализа статистических данных, ежегодно публикуемых Судебным Департаментом при Верховном Суде Российской Федерации (Приложение №1), наглядно демонстрируют низкий уровень востребованности нормы, устанавливающей ответственность за преднамеренное банкротство. Тем не менее, новостные ленты пестрят заголовками о возбуждённых по факту криминального банкротства делах. Так в чем же причина столь весомого расхождения досудебной и судебной статистики? Ответ прост: бланкетный характер диспозиции рассматриваемой статьи детерминирует
сложности в привлечении к уголовной ответственности, что, в свою очередь, ведет к квалификации совершенных преступных действий по смежным в объективной стороне составам. «Существующее определение преднамеренного банкротства-, по словам И.В. Арзяковой-, малопригодно в правоприменительной практике, так как не отражает сущность данного процесса, включающего в себя осуществление в том числе таких сложных процедур как определение ущерба, доказательство вины и причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) и банкротством организации»[1].
Необходим заметить, что законодателем предпринимались попытки усовершенствования настоящей нормы Уголовного кодекса, выраженные в: во-первых, изменении формулировки, характеризующей субъект преступления, во-вторых, исключении из обязательных признаков мотива преступления (ранее обязательным элементом состава преступления являлось наличие конкретного мотива: корыстная или иная личная заинтересованность), в -третьих, изъятии из диспозиции статьи квалифицирующего признака «иные тяжкие последствия»; уточнении объективной стороны состав преступления. Однако, внесенные изменения не способствовали повышению уровня эффективности рассматриваемой статьи.
На основании вышеизложенного, представляется необходимым выделить критерии разграничения преднамеренного банкротства от смежный составов, которыми прежде всего являются: неправомерные действия при банкротстве, мошенничество и фиктивное банкротство.
В теории уголовного права отсутствует единство мнений относительно оснований «делимитации» преднамеренного банкротства от соответствующих неправомерных действий. Н.А. Лопашенко предлагает при квалификации отталкиваться от цели криминального банкротства[2], другие ученые рассматривают в качестве «отправной точки» для разграничения составов момент возникновения признаков банкротства[3]. При этом, подразумевается, что неправомерные действия лица до и после возникновения признаков банкротства подлежат самостоятельной уголовно-правовой оценке, т.е. по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 195, 196 УК РФ.
В статье, посвященной субъективным признакам криминальных банкротств, А. Ляскало[4] упоминает судебное решение, отражающее вышеуказанную точку зрения, которую он, в свою очередь, не разделяет. Так, по приговору Аксайского районного суда Ростовской области В. был осужден за совершение преступлений, предусмотренных ст. 196 и ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 195 УК РФ. Как установлено по делу, в результате неправомерных действий В., являвшегося руководителем ООО «Аксай-Интер», в отношении указанного общества арбитражным судом была введена процедура наблюдения. В процессе банкротского производства В. продолжил реализовывать преступные намерения и осуществил передачу 44 миллионов рублей, составляющих основной капитал ООО «Аксай-Интер», в уставной капитал созданного им же ООО «Кристалл-Юг»[5].
Еще одним наглядным примером применения судами положения о совокупности при квалификации преднамеренного банкротства, сопровождаемого неправомерными действиями, является приговор Базарносызганского суда Ульяновской области в отношении генерального директора ОАО «Сызганксельхозхимия», осужденного по статьям 195, 196 УК РФ. Преступления были совершены при следующих обстоятельствах: В., являющийся генеральным директором ОАО «Сызгансель-хозхимия», с целью преднамеренного банкротства последнего, создал ООО «Сызгансельхозхимия», в котором одновременно являлся учредителем и генеральным директором. Затем, совершил без согласия акционеров общества незаконное отчуждение ликвидного имущества на общую сумму 6 932 908 рублей, которое впоследствии использовалось для осуществления предпринимательской деятельности ООО «Сызгансельхозхимия». Преступные действия В, продолжавшиеся вплоть до признания ОАО «Сызгансельхозхимия» банкротом, привели к причинению крупного ущерба кредиторам. [6]
Квалификация деяний по реальной совокупности преступлений, предусмотренных статями 195 и 196 УК РФ, в обоих случаях представляется нам обоснованной, поскольку объективная сторона преднамеренного банкротства исполняется при создании признаков несостоятельности и причинении тем самым крупного ущерба, это, в свою очередь, означает, что неправомерные действия, осуществляемые в состоянии банкротства, надлежит рассматривать как состав иного преступления. Аргументом в пользу избранной нами точки зрения является утверждение о том, что «статьи 195 и 196 УК РФ нацелены на охрану разных общественных отношений: если объектом неправомерных действий при банкротстве являются общественные отношения, регулирующие установленный порядок банкротства несостоятельных субъектов предпринимательской деятельности, то объект преднамеренного банкротства иной- общественные отношения, регулирующие установленный порядок хозяйственной деятельности в части недопущения преднамеренного разорения субъектов такой деятельности и причинении ущерба иным лицам вследствие этого»[7].
Сравнивая преднамеренное банкротство с мошенничеством необходимо оговориться о том, что в доктрине существует множество мнений относительно соотношения данных составов. Так, А.С. Горелик, И.В. Шишко, Г.В. Хлупина признают мошенничество одним из способов преднамеренного банкротства и указывают, что данные преступления соотносятся между собой как часть и целое.[8] JI.B. Григорьева считает, что умышленное банкротство является специальной формой хищения в виде мошенничества. [9]
Мы, в свою очередь, не разделяем приведенную точку зрения, поскольку в ней не учтены существенные различия рассматриваемых составов.
Прежде всего, признание преднамеренного банкротства частью мошенничества как целого невозможно по причине отсутствия в структуре состава статьи 196 УК РФ указания на обманный способ совершения преступления, что является обязательным элементом состава статьи 159 УК РФ.
Разновидностью мошенничества преднамеренное банкротство не является по причине отсутствия тождества в объекте анализируемых преступлений, поскольку составы закреплены соответственно в главах 22 «Преступления в сфере экономики» и 21 «Преступления в сфере собственности». Как полагает Д.Г. Краснов, «предметом мошенничества является чужое имущество либо право на имущество, а предметом преднамеренного банкротства признается имущество либо имущественное право, принадлежащее не другому лицу, а самому должнику на каком-либо праве (пользования, владения, распоряжения)»[10].
Д.С. Токарев в своем диссертационном исследовании , на основании систематизации существующей судебной практики и теоретической базы, выделил следующие существенные различия между рассматриваемыми составами:
1) способ совершения преступления - обман или злоупотребление доверием при мошенничестве, в составе преднамеренного банкротства способ как признак объективной стороны не является обязательным;
2) для мошенничества характерна корыстная цель, при совершении преднамеренного банкротства цель (в том числе и корыстная) не является конституирующим признаком состава преступления;
3) субъект мошенничества - вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет; субъектом преднамеренного банкротства выступает специальный субъект - руководитель или учредитель (участник) юридического лица либо индивидуальный предприниматель.[11]
На основании вышеизложенного, представляется верным вывод о диаметральной противоположности составов, предусматривающих ответственность за преднамеренное банкротство и мошенничество. Однако, справедливо утверждать, что в случаях, когда обман выражается в преднамеренном или фиктивном банкротстве, и субъект преступления не является специальным, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений.
Приведем пример из судебной практики. Так, гражданин Е., используя свои служебные полномочия, предоставленные ему доверителем - обществом-должником, и злоупотребляя его доверием, заключил заведомо невыгодный договор купли-продажи. Согласно материалам дела, на основании договора должник приобрел у другой организации в лице гражданина З. (состоявшего в преступном сговоре с гражданином Е) линии MIC -120,MIC-240, которые ранее были приобретены предприимчивым коммерсантом за 540 000 (включая НДС) в размере 20%. В то же время, стоимость данного имущества по договору с должником была определена в сумме 23 470 000 рублей, включая НДС. При этом, Е. и З., а также иным членам организованной группы, было заведомо известно, что имущество, являющееся предметом вышеуказанного договора, неликвидно, непригодно для использования в деятельности общества-должника, а также не может быть введено в эксплуатацию по причине его физического износа. Данные действия привели к несостоятельности общества и причинению особо крупного ущерба на всю сумму сделки, т.е. на 23 470 000 рублей. На данном основании члены организованной группы были привлечены к ответственности по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 4 ст 159 и 196 УК РФ.[12]
Наименее разработанным аспектом рассматриваемой темы является «делимитация» составов фиктивного и преднамеренного банкротства. На основании анализа существующей литературы, нами было выделено несколько основополагающих критериев для разграничения настоящих составов: во-первых, объективная сторона деяний.
Так, фиктивное банкротство, в отличие от преднамеренного, представляет собой публичное объявление о несостоятельности, которая в действительности отсутствует. Стоит отметить, что термин «публичное объявление о несостоятельности» не содержится в банкротском законодательстве, и определяется большинством автором (С.И. Иванова, Д.В. Гончаров, В.Н. Кудрявцева, П.С. Яни) как подача в арбитражный суд должником заявления о признании себя банкротом. Как справедливо отмечает С.И. Иванова, опубликование сведений о несостоятельности в ином источнике средств массовой информации кроме газеты «Коммерсант», не может повлечь ответственность за фиктивное банкротство, но в таком случае можно говорить о мошенничестве.[13]
Объективная же сторона преднамеренного банкротства выражается в совершении действий (бездействия), приведших к неспособности лица удовлетворить денежные требования кредиторов или уплатить обязательные платежи. Способы совершения данного преступления различны: заключение сделок на заранее невыгодных для должника условиях, отчуждение имущества должника, не сопровождающееся эквивалентным денежным возмещение. Таким образом, объективная сторона рассматриваемых криминальных банкротств выражается в совершении принципиально различных действий.
Во-вторых, отграничение возможно и по элементам субъективной стороны рассматриваемых преступлений. Целью фиктивного банкротства, по мнению Ю.В. Грачевой, является получение отсрочки или рассрочки, скидки или прощения долгов[14], а преднамеренное банкротство, в свою очередь, совершается с целью ухода от уплаты кредиторской задолженности или обязательных платежей, посредством искусственного накапливания задолженности. Ю.В. Морозова придерживается схожей точки зрения и полагает, что «отличия необходимо искать прежде всего учитывая цели преступных деяний, и, соответственно, направленности умысла субъектов»[15].
В заключении хотелось бы отметить, что несмотря на внешнее сходство преднамеренного банкротства с мошенничеством, фиктивным банкротством, а также неправомерными действиями при банкротстве, разграничение вышеупомянутых составов возможно и необходимо проводить по признакам объективной и субъективной стороны преступлений.
The article analyses problems connecting with the distinction between premeditated (intentionally) bankruptcy and lawless actions in case of bankruptcy, fraud, fictitious bankruptcy. Criterion of differentiation above mentioned crimes were evaluated. It was based on court practice and theoretical basis. Keywords: Premeditated bankruptcy, criminal bankruptcy, fictitious bankruptcy, lawless actions in case of bankruptcy, fraud, economic crime.
Приложение № 1
Число зарегистрированных преступлений, предусмотренных статьей 196 УК РФ, и число осужденных по составу
«преднамеренное банкротство» в период с 2009 по 2013 год.
* Таблица составлена на основании статистических данных, публикуемых Министерством Внутренних Дел Российской Федерации и Судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации.
п. а Выявлено преступлений (в отчетный период) В том числе Привлечено к уголовной ответственности
Совершенных в крупном или особо крупном размерах, либо причинивших крупный ущерб
Всего +, - в % Всего +, - в %
2009 548 -14,1 543 -14,6 28
2010 665 24,3 657 24,0 30
2011 529 -24,5 529 -23,8 31
2012 474 -10,4 474 -10,4 26
2013 426 -10,1 426 -10,1 26
2014 313 -26,8 311 -27,0 20
Список литературы
1. Арзякова И.В. Несовершенство понятия «преднамеренное банкротство» в правоприменительной практике как одна из проблем антикризисного управления // Сборник материалов всероссийской научно-практической конференции Центра инновационного развития «Научная мысль». 2011. С. 9.
2. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий уголовному закону (разд. VIII УК РФ). М., 2006. С. 97.
3. Векленко С., Журавлев Е., Нормы об ответственности за банкротство: новая редакция - новые проблемы // Уголовное право. 2006. № 5. С. 23.
4. Ляскало А.Н. К вопросу о субъективных признаках криминальных банкротств (ст. ст. 195 - 197 УК РФ) // Уголовное право. 2012. № 6. С. 42.
5. Ляскало А.Н. К вопросу о субъективных признаках криминальных банкротств (ст. ст. 195 - 197 УК РФ) // Уголовное право. 2012. № 6. С. 42.
6. Архив Базарносызганского районного суда Ульяновской области за 2007 г., архивное дело № 4-34/2007.
7. Яни П.С. Сложности квалификации преступлений, связанных с банкротством [Электронный ресурс].- Режим доступа: //htlp://www.vsra.org/library/Сложности%20квалификации%20преступлений,%20связанн^Iх%20с%20банкротством%20_П.С.pdf , свободный (25.10.2015).
8. Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.В. Преступления в сфере экономической деятельности и интересов службы в коммерческих и иных организациях. Красноярск, 1998. С. 136.
9. Григорьева Л.В. Уголовная ответственность за мошенничество: дисс. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1996. С. 177.
10. Краснов Д.Г. Государственная политика противодействия криминальному банкротству: дисс. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С. 146.
11. Токарев Д.С. Уголовная ответственность за преднамеренное банкротство: дисс. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2009. С. 59.
12. Постановление о привлечении в качестве обвиняемого по уголовному делу № 196418, находившемуся в производстве главного следственного управления при ГУВД Свердловской области в 2005-2006 гг. // Токарев Д.С. Уголовная ответственность за преднамеренное банкротство: дисс. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2009. С. 59.
13. Иванова С.И. Уголовно-правовая характеристика преступлений, связанных с процедурой банкротства. Тюмень, 2013. С. 32.
14. Комментарии к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейные) (4-е издание / под ред. Г.А. Есакова). М., 2012. С. 128.
15. Морозова Ю.В. Квалификация преступлений, предусмотренных статьями 195-197 УК РФ // Криминалист. 2014. №2. С. 27.
Об авторе
Ященко А.С. - аспирант кафедры уголовного права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», an-yashhen@yandex.ru
