CC BY
55© ФГБУ «НМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2017 УДК 616.892+340.63
Для корреспонденции
Бадмаева Валентина Дорджиевна - доктор медицинских наук, руководитель Отдела социальных и судебно-психиатрических проблем несовершеннолетних ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Адрес: 119991, г. Москва, пер. Кропоткинский, 23 Телефон: 8 (495) 637-75-66 E-mail: badmaeva.v@serbsky.ru
В.Д. Бадмаева, Е.В. Макушкин, И.А. Чибисова
Уголовно-релевантные психические расстройства шизофренического спектра у несовершеннолетних обвиняемых
Научный обзор
ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, Москва, Россия
В обзоре рассматриваются вопросы диагностики и экспертной оценки уголовно-релевантных психических расстройств шизофренического спектра у несовершеннолетних обвиняемых на результатах эмпирического исследования группы подростков. Описаны клинико-динамические особенности формирования эндогенных психических расстройств в подростковом возрасте. Представлены психопатологические симптомокомплексы, нарушающие способность несовершеннолетних осознавать фактический характер и общественную опасность своих противоправных действий, а также руководить ими (в плане применения ст. 21 УК РФ).
Ключевые слова: комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, несовершеннолетние, обвиняемые, судебная экспертиза, расстройство шизофренического спектра, уголовно-релевантные расстройства
V.D. Badmaeva, E.V. Makushkin, I.A. Chibisova
Schizophrenia spectrum mental disorders in juvenile offenders, which are relevant for criminal law
Review
V. Serbsky National Medical Research Center for Psychiatry and Narcology, Moscow, Russia
The article considers the issues of diagnosis and forensic expert assessment of schizophrenia spectrum mental disorders, which are relevant for criminal law and found in juvenile offenders, based on the results of empirical study of adolescents (110 subjects). The article describes clinical-dynamic characteristics of formation of endogenous mental disorders during adolescence. Psychopathological complexes of symptoms, which disrupt the ability of adolescents to comprehend the actual nature and the social dangerousness of their illegal actions as well as control them, are being submitted also (from the point of view of the application of Article 21 of the Criminal Code of the Russian Federation). Keywords: psychiatric-psychological examination; minor defendants; forensic examination; schizophrenia spectrum disorders; disorders, relevant in for criminal law
Важность изучения психических расстройств шизофренического спектра (ШС) обусловлена значительной сложностью их диагностики и экспертной оценки. Особые трудности возникают при манифестации заболевания в детско-под-ростковом возрасте. Эпидемиологические данные свидетельствуют, что около 4,0% всех случаев шизофрении манифестируют до 15-летного возраста. Несмотря на утверждение, что симптоматика эндогенных психических расстройств у подростков в целом схожа с таковой у взрослых, их диагностика в этот период крайне затруднительна. Клиника шизофренных процессов в пубертатном периоде отличается неочерченностью, фрагментарностью, частотой наличия на инициальных стадиях заболевания лишь эквивалентов психических расстройств, аффективных или поведенческих масок. Свои особенности в течение эндогенного процесса привносит также фактор нарушенного психического развития - дизонтогенез [1-5].
Сложность диагностики психических расстройств шизофренической природы в детско-подростковом возрасте обусловлена также необходимостью применения критериев действующих международных классификаций, которые разработаны для «взрослого» контингента пациентов, на что указывали в своих работах N. Sartorius [6] и Н. Remschmidt и соавт. [7]. Они отмечали, что в детстве симптомы менее специфичны и зачастую переходят в выраженное нарушенное развитие, в свою очередь это приводит к большей диагностической неопределенности и потере времени для применения адекватной терапии [6, 7]. Вместе с тем в разработанных современных федеральных клинических рекомендациях по детской шизофрении говорится об общности основных психопатологических симптомов, закономерностей течения и исхода заболевания у детей и взрослых. Однако для безошибочной диагностической оценки клинической патологии в детском возрасте необходимо знать типичные для шизофренического процесса синдромы, которые у детей отличаются «незавершенностью патологической организации», фрагментарностью, рудиментарностью, незрелостью отдельных компонентов, а также транзиторностью и изменчивостью. Как отмечают детские специалисты, галлюцинаторно-бредовые варианты параноидной шизофрении имеют относительно небольшой удельный вес в общем спектре клинических форм заболевания у детей. Преобладает непрерывное течение процесса со значительной выраженностью негативных синдромов, снижением интеллекта. Приступообразно-прогредиентная (шубообразная) шизофрения встречается в детском возрасте реже и отличается также выраженной прогредиентностью, когнитивным дефектом [8, 9]. Тем не менее в практической деятельности современного периода детские и подростковые
специалисты еще руководствуются критериями действующей Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) при постановке диагноза шизофрении несовершеннолетнему. В соответствии с ними для диагностики шизофрении необходимо наличие, как минимум, одного четкого симптома (или 2 менее отчетливых симптомов), принадлежащего к перечисленным ниже признакам 1-4, или 2 симптомов, относящихся к признакам 5-9, которые должны отмечаться на протяжении не менее одного месяца. Эти признаки содержатся и в национальных клинических руководствах и клинических рекомендациях в области психиатрии и детской психиатрии:
1. Эхо мыслей, вкладывание или отнятие мыслей, их трансляция (открытость).
2. Бред воздействия, влияния или овладения, относящийся к движениям тела или конечностей или к мыслям, действиям или ощущениям; бредовое восприятие.
3. Галлюцинаторные голоса, комментирующие поведение больного или обсуждающие его между собой; другие типы галлюцинаторных голосов, исходящих из какой-либо части тела.
4. Стойкие бредовые идеи другого рода, которые не адекватны для данной социальной культуры и не имеют рационального объяснения по своему содержанию.
5. Постоянные галлюцинации любой сферы, которые сопровождаются нестойкими или не полностью сформированными бредовыми идеями без четкого эмоционального содержания, или постоянные сверхценные идеи, которые могут появляться ежедневно в течение нескольких недель.
6. Прерывание мыслительных процессов или вмешивающиеся мысли, которые могут привести к разорванности или разноплановости в речи и неологизмам.
7. Кататонические расстройства, такие как недифференцированное, иногда стереотипное возбуждение, импульсивные действия, застывания или восковая гибкость, негативизм, мутизм и ступор; возможны утрированная манерность, гримасничанье.
8. «Негативные» симптомы, такие как выраженная апатия, бедность речи, сглаженность или неадекватность эмоциональных реакций, что обычно приводит к социальной отгороженности и снижению социальной продуктивности. Эти признаки не обусловлены депрессией или лекарственной нейро-лепсией.
9. Значительное последовательное качественное изменение поведения, которое проявляется утратой интересов, нецеленаправленностью, бездеятельностью, самопоглощенностью и социальной аутизацией [8].
Состояния, соответствующие приведенным критериям, но продолжающиеся менее ме-
сяца (независимо от того, находился больной на лечении или нет), должны быть квалифицированы как острое шизофреноподобное психотическое расстройство или перекодированы, если симптомы продолжаются в течение более длительного периода. Диагноз шизофрении не должен ставиться при наличии выраженных депрессивных или маниакальных симптомов, если только шизофренические симптомы не предшествовали аффективным расстройствам. Не следует диагностировать шизофрению при наличии явных признаков болезней мозга. При постановке диагноза детской шизофрении период наблюдения за пациентом должен быть не менее 3 мес в стационарных условиях (МКБ-10). В зарубежной практике психологами и психиатрами широко используются разнообразные диагностические шкалы для выявления расстройств шизофренического спектра у детей [10-12].
В современной подростковой психиатрии и судебно-психиатрической экспертизе несовершеннолетних (применительно к оценке шизофрении и состояний шизофренического спектра) не теряют своей актуальности модельные клини-ко-динамические типы оформления хронического психического расстройства, предложенные В.А. Гурьевой, В.Я. Семке, В.Я. Гиндикиным: латентный этап, продромальный этап с доманифестным структурированием болезни, этап манифестации с появлением грубых поведенческих, аффективных, кататонических, «мозаичных» острых либо по-достро возникающих психотических расстройств [13]. Учет особенностей шизофренического процесса, привносимых пубертатом, имеет важное значение для понимания возрастной специфики и адекватной оценки случаев безмотивных, импульсивных правонарушений с отсутствием адекватной реакции на содеянное или нелепой мотивацией криминального действия - «инициальный деликт», по E. Stransky [14], или состояния «криминальной манифестации», по Н.Н. Оспановой [15], которые представляют значительные сложности в судеб-но-психиатрической практике несовершеннолетних.
Высокая частота совершения лицами, страдающими расстройствами ШС, общественно опасных деяний (ООД) приводит нередко к отождествлению этих заболеваний с правовой формулой «невменяемости» (ст. 21 УК РФ) через медицинский критерий «хроническое психическое расстройство». Однако в современной судебно-психиатрической практике экспертная оценка лиц с эндогенным процессом в уголовно-релевантный период осуществляется дифференцированно в зависимости от отдельных состояний и вариантов ремиссий, с возможностью применения формул «ограниченной вменяемости» (ст. 22 УК РФ), а порой и полной «вменяемости», когда имеется в виду закончившийся процесс или приступообразная шизофрения
[16, 17]. Признание больного шизофренией вменяемым целесообразно ограничить случаями, когда речь идет о закончившемся процессе, при котором можно правильно квалифицировать длительность (стойкость) и полноценность ремиссии, степень сохранности личности и судить о прогнозе. В отношении несовершеннолетних эти условия должны сохранять свою силу. Вместе с тем в подростковой практике случаи лиц с полной ремиссией шизофренического процесса, без каких-либо значимых личностных изменений, с адекватной социальной адаптацией и способных в уголовно-релевантный период в полной мере осознавать противоправность совершаемых деяний, а также с сохранной способностью к руководству своими действиями единичны [2, 9].
Целью научного обзора является рассмотрение уголовно-релевантных психических расстройств шизофренического спектра у подростков, совершивших противоправные деяния, для совершенствования методологических подходов в комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизе (КСППЭ) несовершеннолетних.
Возрастная динамика
Результаты исследования, проведенного на базе отделения судебно-психиатрической экспертизы детей и подростков ФГБУ «НМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, показали, что из нозологических форм чаще диагностировались шизофрения (по МКБ-10: F20; п=72) и шизотипическое расстройство (по МКБ-10: F21; п=35), крайне редко - шизо-аффективное расстройство (по МКБ-10: F25; п=3) [Исследование выполнено В.Д. Бадмаевой (2016)]. Всего в исследовании принимали участие 110 несовершеннолетних с расстройствами ШС. Клини-ко-динамическое оформление расстройств было представлено закономерностями развития психических нарушений на допубертатном и пубертатном этапах [18].
На допубертатном этапе клиническая картина нередко (21,8%) характеризовалась задержками психического развития. Дисгармонический дизонто-генез с явлениями парциальной психической акселерации (по В.В. Ковалеву) с ускоренным речевым развитием и ранним интеллектуально-когнитивным функционированием в сочетании с ретардацией моторного развития был выявлен у 9,1% детей. Дефицитарный тип дизонтогенеза в форме оли-гофренического дефекта отмечен в 7,3% случаев, при этом в половине наблюдений у несовершеннолетних имелось раннее (до 3 лет) акселерированное развитие.
Клиническая симптоматика отличалась неоформленностью, транзиторностью и значительной изменчивостью. Вместе с тем уже на данном этапе проявлялась симптоматика, которая должна настораживать специалистов в отношении эндогенного процесса. Так, у более половины подрост-
ков (52,7%) имелось формирование шизоидных преморбидных личностных черт в виде избирательности в общении, стремления к уединению, эмоциональной отгороженности. Фобические расстройства характеризовались немотивированными, аморфными, недифференцированными страхами, часто вычурного содержания.
В структуре психопатоподобных расстройств существенное место занимали проявления гебоид-ного синдрома (28,2%), дромоманические (15,5%) и пироманические (6,6%) тенденции.
Практически у трети исследуемых (28,3%) отмечались кратковременные субпсихотические эпизоды - «зарницы» (K. Conrad) или форпост-синдромы (G. Gross): преходящие иллюзорно-галлюцинаторные переживания с дереализационно-деперсонали-зационными, а в единичных случаях онейроидными включениями.
Транзиторность и изменчивость психопатологической симптоматики на допубертатном этапе представляли для специалистов значительные сложности. Так, преимущественно была осуществлена диагностика в рамках иных нозологических форм: чаще резидуально-органические состояния, умственная отсталость, задержки психического развития и эмоциональные расстройства, специфичные для детского возраста.
На пубертатном этапе клиническая картина эндогенного процесса существенно расширяется. Симптоматика выходит из состояния «предполья» и становится более структурированной. Вместе с тем клиника усложняется за счет возрастных привнесений, выраженного диссоциированного психического инфантилизма, психоорганических (энцефалопатических) и психоэндокринных расстройств, массивных поведенческих нарушений. Возрастает негативное воздействие экзогенно-ор-ганических факторов (черепно-мозговые травмы, злоупотребления психоактивными веществами). Выраженный полиморфизм клиники в этот период характеризовался нарастанием неврозоподобной и «фасадной» астенической (церебрастенической) симптоматики, отражающей «органическую почву». Необходимо отметить, что указанные расстройства рядом авторов расценивались и как продромальные проявления эндогенного процесса [13, 20-22].
Специфичными для этого возрастного периода являлись аффективные нарушения, которые были выявлены практически у всех исследованных несовершеннолетних. Проявлялись они очерченными спонтанными кратковременными или пролонгированными фазными состояниями в виде субдепрессий, очерченных депрессий и гипоманий, реже маниакальных проявлений. Депрессивные состояния в ряде случаев сопровождались депер-сонализационными расстройствами с чувством внутренней измененности, нарушением самосознания, страхом «сойти с ума». Сверхценные
образования (53,6%) у подростков чаще проявлялись переоценкой собственных возможностей, негативным отношением к родителям, расовой неприязнью, гомицидоманическими идеями, перераставшими в патологическое фантазирование (24,5%), дисморфофобические (16,4%) и дисмор-фоманические (5,5%) переживания. У несовершеннолетних отмечалась также рудиментарная психотическая симптоматика в виде элементов па-раноидности, субкататонических нарушений. Практически у трети подростков (31,8%) проявлялся личностный сдвиг с нарастающей аутизацией.
Для расстройств ШС в подростковый период характерным является массивность поведенческих нарушений. У несовершеннолетних обвиняемых они проявлялись выраженными агрессивными и аутоагрессивными тенденциями, аддикциями и делинквентной активностью, девиациями сексуального поведения с расторможенно-стью влечений. Указанные расстройства не только являлись следствием болезненного состояния, но и представляли искаженный эндогенным процессом пубертатный сдвиг [2, 3, 8, 9, 13].
Выявленные у исследуемых психические нарушения специалистами были квалифицированы практически в половине случаев (46,3%). Вместе с тем диагностика в рамках расстройств ШС была осуществлена лишь у трети подростков.
Итак, возрастная динамика психопатологических расстройств ШС у несовершеннолетних обвиняемых характеризовалась появлением уже на допубертатном этапе «сигнальных» симптомов, настораживающих в отношении формирования шизофренического процесса. На пубертатном этапе происходит структурирование болезненного процесса с появлением расстройств, специфических для эндогенного процесса.
Уголовно-релевантные симптомокомплексы
Выявление психопатологических симптомов и синдромов, определение их патогномоничности и последующее нозологическое распознавание - лишь начальный этап обоснования экспертного вывода. Выделение симптомокомплексов и патопсихологических характеристик, оказывающих влияние на способность несовершеннолетних осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в период совершения противоправных деяний,- решающий этап в комплексной психолого-психиатрической экспертной диагностике [18, 19].
У несовершеннолетних обвиняемых шизофренические расстройства с характерными специфическими феноменами мышления, негативными симптомами, нарушениями восприятия являются достаточными клиническими характеристиками, релевантными «невменяемости» (неспособности к осознанию и руководству своими действиями
в период совершения ООД), и представлены следующими ведущими симптомокомплексами.
Галлюцинаторно-бредовой синдром (19,7%) характеризовался полной потерей связи подростка с реальным миром. В психопатологической симптоматике значительное место занимал аффективный компонент, восприятие окружающего мира было насыщено бредово-фантастическими переживаниями. Часто происходило «совмещение» устрашающих галлюцинаторных переживаний с образом потерпевшего, который воспринимался подростком как представляющий непосредственную угрозу его жизни. Агрессивно-насильственные действия нередко совершались подростками под влиянием императивных галлюцинаций. В случае прогреди-ентности синдромокинеза с формированием экспансивного парафренного комплекса с бредом величия гомицидные действия были связаны с выполнением «особой миссии» и «освобождением» потерпевшего «от совершенных грехов». При данном ведущем синдроме в ООД не усматривалась связь ни с личностными особенностями несовершеннолетнего, ни с какими-либо (субъективными или объективными) ситуационными обстоятельствами. Подростки совершали так называемые безличностные и внеситуационные агрессивные действия, их поведение определялось психопатологическим механизмом.
Бредовые и бредоподобные состояния (17,7%) у несовершеннолетних характеризовались личностной направленностью, были персонифицированы (в отношении конкретных лиц или организационных групп), сопровождались аффективной заряжен-ностью. Спонтанно возникавшие бредовые переживания персекуторного характера часто были направлены на лиц из ближайшего окружения (родителей, сибсов, одноклассников, друзей). Чрезвычайно сложным в подростковом возрасте представляется сам механизм бредообразования. У несовершеннолетних сверхценные образования с выраженной пубертатной окраской (стремление к самоутверждению) постепенно патологизирова-лись с формированием в сверхценные патологические моноидеи («убийство неверных», «очищение от лиц иной нации», «борьба с лицами нетрадиционной ориентации» и т.д.), которые захватывали все сознание подростка, потенцировали и подчиняли патологические фантазии, агрессивно-садистические по фабуле и насильственные по характеру, с нарастающим стремлением к их реализации. В некоторых случаях происходила «кристаллизация» бредовой идеи с убежденностью «освобождения» страны, мира от «ненужных» людей, с которыми подросток вел «непримиримую борьбу». На любом из этапов формирования бредовой идеи подростки могли совершать противоправные деяния в отношении своих «врагов». Фабула бредовых переживаний представлена идеями отношения, значения,
расовой ненависти, неприязни к сексуальным меньшинствам, определенным субкультурам. Большой удельный вес занимали у несовершеннолетних гомицидоманические переживания (практически в половине наблюдений), которые нередко сочетались со стремлением «привлечь внимание» к собственной личности. Подростки совершали взрывы, поджоги с целью нанесения повреждений как можно большему числу людей, изготавливали взрывные устройства с высокой поражающей силой, разливали отравляющие вещества в общественных местах и т.д. В редких случаях отмечалось сочетание бредовой идеи отношения, воздействия с вычурными сенестопатическими переживаниями, «сделанными» подростку («бредовая персонификация психических автоматизмов», по Ф.В. Кондратьеву), что сопровождалось совершением им тяжкого деяния в отношении «обидчика».
При данном ведущем синдроме определенное значение имел и личностный фактор. Характеризовался он влиянием искаженной болезнью личности подростка,отражающей его социальную позицию и роль «Я», противоречащей и непримиримой с взглядами и позицией лица (группы лиц), что сопряжено с совершением ООД.
Ситуационный фактор у подростка в одних случаях при конфликтах (острых или протрагированных) проявлялся актуализацией сверхценных переживаний с провоцированием агрессивных действий в отношении потерпевших. При этом объектами ООД часто становились родственники. В других случаях сознательное влияние определенного лица или группы лиц с потенцированием имеющихся у подростка сверхценных идей, порой прямым провоцированием их, приводило к совершению агрессивных (гомицидных) действий с конкретной направленностью (национальные группы, сексуальные меньшинства, приверженцы субкультур и т.д.).
Психопатоподобный синдром (43,9%) с грубыми нарушениями поведения, расстройством влечений, включая гебоидный синдром, является специфическим для подросткового возраста. У несовершеннолетних характеризовался негативистичностью, оппозиционностью, избирательной болезненной чувствительностью, сочетавшейся с быстро нарастающим эмоциональным опустошением. Часто преступления подростки совершали в группе, нередко в состоянии опьянения ПАВ. При внешне мотивированном поведении, которое носило нередко реально-бытовую направленность и корыстный характер агрессии (разбои, грабежи, кражи и т.д.), у несовершеннолетних отмечался процессуально обусловленный социальный дрейф с утерей адаптационных возможностей (уходы из дома или интерната, бродяжничество, злоупотребление ПАВ и т.д.), грубыми расстройствами сферы влечений, импульсивностью агрессивных поступков в сочетании с эмоциональной тупостью, нравственной
извращенностью. Проявления гебоидного синдрома с примитивной гедонистической мотивацией возникших потребностей, импульсивностью поступков определяли частоту совершения подростками ООД. Таким образом, при данном синдроме помимо психопатологического фактора, явившегося ведущей симптоматикой, детерминировавшей совершение подростками противоправных деяний, значимую роль играла процессуально деформированная антисоциальная личностная ориентация несовершеннолетнего.
Дефицитарная симптоматика (18,7%) проявлялась личностным сдвигом с искажением и обеднением эмоциональной жизни, утратой аффективной гибкости, неадекватностью реагирования. В силу неспособности к эмпатии, эмоциональной «оледе-нелости» подростки совершали ООД с холодным расчетом и нередко реально-бытовой направленностью. Именно при данном ведущем синдроме роль ситуационного фактора порой имела решающее значение в поведении подростка в уголовно-релевантный период. Так, оскорбление, угроза расправой с агрессивными действиями со стороны потерпевшего обусловливали неспособность к осмыслению субъективно сложной ситуации и использованию имеющихся навыков, которая оказывалась исчерпывающей для дефицитарных адаптационных ресурсов подростка. Болезненная утрата аффективной гибкости и неадекватность реагирования на фоне эмоциональной измененности проявлялись совершением подростком особо жестоких агрессивных действий в отношении потерпевших. В данную группу также отнесены маломотивированные импульсивные поступки с неадекватностью реагирования, без учета принятых социальных норм. Поведение подростков характеризовалось явной нелепостью поступков, «непонятной» для него самого и окружающих мотивацией.
Патопсихологические характеристики, специфичные для расстройств ШС, отличались диссоциацией операциональной сферы мышления в виде искажения процессов обобщения, выраженной нецеленаправленностью с соскальзываниями и аморфностью мышления, неадекватностью и стереотипностью, субъективизмом ассоциаций, нарушением логического мышления с неадекватностью понимания условного смысла, существенной дезорганизацией интеллектуальной деятельности, искажением мотивационно-смысловой сферы,
эмоциональной обедненностью, уплощенностью, грубым нарушением критики и прогноза.
Применения нормы «ограниченной вменяемости» (ст. 22 УК РФ) при расстройствах ШС у несовершеннолетних, как показывает экспертная практика, крайне редки (за 12-летний период всего 3 наблюдения). Это свидетельствует о сложной полиморфной картине заболевания, редкости «мягких» форм течения в данный возрастной период, видоизменении клинической структуры гротескными проявлениями пубертатной психики и частотой грубого психопатоподобного синдрома [9]. Вместе с тем, несмотря на сложность и дискуссионность проблемы, в подростковой практике все же в единичных случаях отмечаются расстройства шизофренического круга, требующие дифференцированного экспертного решения. Это могут быть нерезко выраженные расстройства неврозоподобного уровня с негрубыми поведенческими девиациями на фоне стойкой ремиссии, при сохранности личностных структур и удовлетворительной адаптации.
Заключение
Первичная диагностика расстройств ШС с началом в детском либо подростковом возрасте представляет существенные трудности в практической деятельности подростковых судебных психиатров. Описанная в статье возрастная динамика становления психопатологических нарушений шизофренического круга у несовершеннолетних дает возможность распознавания специфических и патогномоничных признаков, свидетельствующих в пользу эндогенной природы расстройства. При этом наряду с определением собственно клинико-динамической составляющей психического расстройства применительно к экспертной практике необходимым операциональным действием является выявление симптомокомплексов, релевантных конкретной юридически значимой ситуации. В данном аспекте рассмотрение уголовно-релевантных психических расстройств ШС у подростков с противоправным поведением с систематизацией клинических характеристик, имеющих значение в экспертной диагностике, прежде всего ориентировано на совершенствование доказательной базы при обосновании выводов в рамках КСППЭ несовершеннолетних, что отвечает современным требованиям судебной психиатрии.
Сведения об авторах
ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва)
Бадмаева Валентина Дорджиевна - доктор медицинских наук, руководитель Отдела социальных и судеб-но-психиатрических проблем несовершеннолетних E-mail: badmaeva.v@serbsky.ru
Макушкин Евгений Вадимович - доктор медицинских наук, профессор, заместитель генерального директора по научной работе, главный детский внештатный специалист-психиатр Минздрава России E-mail: evm14@list.ru
Чибисова Ирина Анатольевна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отделения судеб-но-психиатрической экспертизы детей и подростков Отдела социальных и судебно-психиатрических проблем несовершеннолетних E-mail: chibis-irena@mail.ru
Литература
1. Башина BM Раздел III. Дизонтогенез. Справочник по психологии и психиатрии детского и подросткового возраста / под ред. С.Ю. Циркина. СПб.: Питер, 1999. 292 c.
2. Гурьева B.A., Дмитриева Т.Б., Макушкин E.B., Гиндикин B^., Бадмаева B^. Клиническая и судебная подростковая психиатрия / под ред. B.A. Гурьевой. М.: Мед. информ. агентство, 2007. 488 с.
3. Макушкин E.B. Клинико-эволютивная систематика и судебно-пси-хиатрическое значение дизонтогенетических и поведенческих расстройств у подростков: автореф. дис. ...д-ра мед. наук. М., 2002. 52 с.
4. Симашкова H.B. Расстройства аутистического спектра у детей. Hаyчно-практическое руководство / под ред. H.B. Симашковой. М.: Авторская академия, 2013. 264 с.
5. Симашкова H.B. и др. Клинико-биологические аспекты расстройств аутистического спектра / под ред. H.B. Симашковой, Т.П. Клюшник. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2016. 288 с.
6. Sartorius N. Понимание МКБ-10. Классификация психических расстройств (карманный справочник). Киев: Сфера, 1997. 104 с.
7. Remschmidt H., Theisen F.V. Schizophrenia and Related Disorders in Children and Adolescents // Journal of Neural Transmission Supplement. 2005. Vol. 69. P. 121-141
8. Макушкин E.B., Симашкова H.B., Пережогин Л.О., Горюнов АБ. Шизофрения (детский и подростковый возраст): клинические рекомендации // Рос. психиатр. журн. 2016. № 6. С. 62-81.
9. Макушкин E.B. Шизофрения, шизотипические, шизоаффективные и шизофреноформные расстройства в судебно-психиатрической экспертизе несовершеннолетних (минимальный комментарий) // Судебная психиатрия / под ред. Т.Б. Дмитриевой. М., 2008. Bbm. 5. С. 81-96.
10. Angold F., Prendergast M., Cox A. et al. CGAS (Children's Global Assessment Scale) // The Child and Adolescent Psychiatric Assessment: Psychological medicine. 1995. Vol. 25, N 4. P. 739-753.
11. Kaufman J., Birmaher B., Brent D. et al. Kiddie Schedule for Affective Disorders and Schizophrenia // Journal of the American Acad. Child and Adolescent Psychiatry. 1997. Vol. 36, N 4. P. 545-553.
12. Shaffer D., Gould M.S., Bird H., Fisher P. et al. Children's Global Assessment Scale (CGAS). Archives of General Psychiatry. 1983. Vol. 40. P. 1228-1231.
13. Гурьева В.А., Семке В.Я., Гиндикин В.Я. Психопатология подросткового возраста (теоретический, клинический и судеб-но-психиатрический аспекты). Томск: Изд-во Томского ун-та, 1994. С. 200-223.
14. Stransky E. Das initialdelikt // Arch. Psychiatr. Nervenkr. 1950. Bd. 185. S. 395-413.
15. Оспанова Н.Н. Общественно опасные действия в структуре дебюта и манифестации психических заболеваний в подростковом возрасте: автореф. дис. ...канд. мед. наук. М., 1992. 24 c.
16. Василевский В.Г. Оценка агрессивного делинквентного поведения // Дети России: насилие и защита. М., 1997. С. 112-113.
17. Кондратьев Ф.В. Агрессия как мультифакторный социальный феномен // Психическое здоровье и безопасность в обществе. М., 2004. С. 69.
18. Бадмаева В.Д. Уголовно-релевантные психические расстройства у подростков с противоправным поведением: автореф. дис.
.д-ра мед. наук. М., 2016. 52 с.
19. Корзун Д.Н., Ткаченко А.А. К вопросу о методологии доказывания экспертных выводов // Рос. психиатр. журн. 2013. № 5. С. 4-13.
20. Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста: руководство для врачей. М.: Медицина, 1995. 560 с.
21. Личко А.Е. Шизофрения у подростков. Л.: Медицина, 1989. 215 с.
22. Тиганов А.С. Психиатрия: Научно-практический справочник / под ред. академика РАН А.С. Тиганова. М.: Мед. информ. агентство, 2016. С. 90-95.
References
1. Bashina VM. Razdel III. Dizontogenez. Spravochnik po psihologii i psihiatrii detskogo i podrostkovogo vozrasta. pod red. S.Ju. Cirkina. SPb.: Piter; 1999;292 p. Russian.
2. Gur'eva VA, Dmitrieva TB, Makushkin EV, et al. Klinicheskaja i sudebnaja podrostkovaja psihiatrija. pod red. V.A. Gur'evoj. Moscow: Med. inform. Agentstvo; 2007; 488 p. Russian.
3. Makushkin EV. Kliniko-jevoljutivnaja sistematika i sudebno-psihiatricheskoe znachenie dizontogeneticheskih i povedencheskih rasstrojstv u podrostkov: [dissertation]. MOSCOW; 2002;52 p. Russian.
4. Simashkova NV. Rasstrojstva autisticheskogo spektra u detej. Nauchno-prakticheskoe rukovodstvo. Ed. NV Simashkova. Moscow: Avtorskaja akademija; 2013;264 p. Russian.
5. Simashkova NV. at al. Kliniko-biologicheskie aspekty rasstrojstv autisticheskogo spectra. Eds NV Simashkova, TP Kljushnik. Moscow: GJeOTAR-Media; 2016;288 p. Russian.
6. Sartorius N. Ponimanie MKB-10. Klassifikacija psihicheskih rasstrojstv (karmannyj spravochnik). Kiev: Sfera; 1997;104 p. Russian.
7. Remschmidt H, Theisen FV. Schizophrenia and Related Disorders in Children and Adolescents. Journal of Neural Transmission Supplement. 2005;69:121-41.
8. Makushkin EV, Simashkova NV, Perezhogin LO, et al. [Schizophrenia in childhood and adolescence]. Rossiiskii psikhiatricheskii zhurnal [Russian Journal of Psychiatry]. 2016;(6):62-81. Russian.
References
9. Makushkin EV. Shizofrenija, shizotipicheskie, shizoaffektivnyei shizofrenoformnye rasstrojstva v sudebno-psihiatricheskojj ekspertize nesovershennoletnih (minimal'nyj kommentarij). In: Sudebnaja psihiatrija. Ed. TB Dmitrieva. Moscow, 2008;5:81-96. Russian.
10. Angold F, Prendergast M, Cox A, et al. CGAS (Children's Global Assessment Scale). The Child and Adolescent Psychiatric Assessment: Psychological medicine. 1995;25(4):739-53.
11. Kaufman J, Birmaher B, Brent D, et al. Kiddie Schedule for Affective Disorders and Schizophrenia. Journal of the American Acad. Child and Adolescent Psychiatry. 1997;36(4):545-53.
12. Shaffer D, Gould MS, Bird H, Fisher P, et al. Children's Global Assessment Scale (CGAS). Archives of General Psychiatry. 1983;40:1228-31.
13. Gur'eva VA, Semke VJa, Gindikin VJa. Psihopatologija podrostkovogo vozrasta (teoreticheskij, klinicheskij i sudebno-psihiatricheskij aspekty). Tomsk: Izd-vo Tomskogo un-ta, 1994;200-23. Russian.
14. Stransky E. Das initialdelikt. Arch Psychiatr Nervenkr.1950;185:395-413.
15. Ospanova NN. Obshhestvenno opasnye dejstvija v structure debjuta i manifestacii psihicheskih zabolevanij v podrostkovom vozraste [dissertation]. Moscow, 1992;24 p. Russian.
16. Vasilevskij VG. Ocenka agressivnogo delinkventnogo povedenija. In: Deti Rossii: nasilie i zashhita. Moscow, 1997;112-3. Russian.
17. Kondrat'ev FV. Agressija kak mul'tifaktornyj social'nyj fenomen. Psihicheskoe zdorov'e i bezopasnost' v obshhestve. Moscow, 2004; 69 p. Russian.
18. Badmaeva VD. Ugolovno-relevantnye psihicheskie rasstrojstva u podrostkov s protivopravnym povedeniem: [dissertation]. Moscow, 2016;52 p. Russian.
19. Korzun DN, Tkachenko AA. [Towards the problem of methodology of proving expert conclusions]. Rossiiskii psikhiatricheskii zhurnal [Russian Journal of Psychiatry]. 2013;(5):4-13. Russian.
20. Kovalev VV. Psihiatrija detskogo vozrasta: rukovodstvo dlja vrachej. Moscow: Medicina; 1995;560 p. Russian.
21. Lichko AE. Shizofrenija u podrostkov. Leningrad: Medicina, 1989;215 p. Russian.
22. Tiganov AS. Psihiatrija: Nauchno-prakticheskij spravochnik. Ed. AS Tiganov. Moscow: Med. inform. agentstvo, 2016;90-5. Russian.
НОВЫЕ ИЗДАНИЯ
Гофман А.Г. Клиническая наркология. 2-е изд. Москва, 2017. 376 с.
Федеральное руководство по использованию лекарственных средств (формулярная система). Том XVIII / Авдеев С.Н., Аведисова А.С., Аветисов С.Э. и др. Москва, 2017. 848 с.
Жигарева Н.П. Комплексная реабилитация инвалидов в учреждениях социальной защиты: учебно-практическое пособие. 2-е изд. Москва, 2017. 216 с.
Макушкина О.А., Яхимович Л.А., Полубинская С.В. Проблема общественной опасности лиц, страдающих психическими расстройствами: клинико-социальная оценка риска опасного поведения: учебное пособие. Москва, 2017. 172 с.
Полищук Ю.И., Федотов Д.Д. Гуманитарные основы психиатрии: монография. Смоленск, 2017. 112 с.
Психиатрия: справочник практического врача: 3-е изд., перераб. / Аведисова А.С., Бобров А.Е., Варфоло-меева Ю.Е. и др.; под ред. проф. А.Г. Гофмана. Москва, 2017. 624 с.
Бурцев А.А. Медицинский и правовой аспекты профилактики автодорожного травматизма, связанного с опьянением водителя транспортного средства: монография. Москва, 2017. 147 с.
