Уголовно-правовой взгляд на профессиональный статус медицинских работников

Боровых Л.В.; Кирова Т.А.

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ 2018 PERM UNIVERSITY HERALD. JURIDICAL SCIENCES Выпуск 41

IV. УГОЛОВНОЕ ПРАВО

Информация для цитирования:

Боровых Л. В., Кирова Т. А. Уголовно-правовой взгляд на профессиональный статус медицинских работников // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2018. Вып. 41. C. 478-498. DOI: 10.17072/1995-4190-2018-41 -478-498.

Borovykh L. V., Kirova T. A. Ugolovno-pravovoy vzglyad na professional 'nyy status meditsinskikh rabotnikov. [Professional Status of Medical Workers in Terms of Criminal Law]. VestnikPermskogo Universiteta. Juridicheskie Nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2018. Issue 41. Pp. 478-498. (In Russ.). DOI: 10.17072/19954190-2018-41-478-498.

УДК 343.221

DOI: 10.17072/1995-4190-2018-41-478-498

УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ВЗГЛЯД НА ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ СТАТУС МЕДИЦИНСКИХ РАБОТНИКОВ

Л. В. Боровых

Кандидат юридических наук, зав. кафедрой уголовного права и прокурорского надзора

Пермский государственный национальный исследовательский университет

614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15

ORCID: 0000-0001-9030-6828

ResearcherID: Q-3550-2018

Статьи автора в БД «Scopus» / «Web of Science»:

DOI: 10.17072/1995-4190-2016-1-98-104

E-mail: [email protected]

Т. А. Кирова

Старший преподаватель кафедры уголовного права и прокурорского надзора

Пермский государственный национальный исследовательский университет

614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15

ORCID: 0000-0002-6095-440X

ResearcherID: L-7016-2018

Статьи автора в БД «Scopus» / «Web of Science»:

DOI: 10.17072/1995-4190-2016-1-105-111

E-mail: [email protected]

Поступила в редакцию 19.01.2018

Введение: настоящая статья посвящена исследованию уголовно-правового вмешательства в профессиональную деятельность медицинских работников. Наличие определенных уголовно-правовых запретов для лиц, осуществляющих медицинскую деятельность, можно оценить как одну из гарантий их профессионального статуса. Однако для правильного понимания их сущности и механизма применения необходимо определить место уголовно-правовых норм в системе правового регулирования профессионального статуса медицинских работников, поскольку эти нормы являются бланкетными и требуют обращения к другим отраслям права. Цель: для определения степени вовлеченности уголовно-правовых норм в правовое регулирование медицинской деятельности представляется целесообразным последовательно проанализировать понятие «медицинский работник», границы и содержание его профессионального статуса и предложить авторское видение оснований и условий включения медицинских работников в уголовно-

правовые отношения. Методы: всеобщий (диалектический) метод, общенаучные методы: анализ и синтез, индукция и дедукция; частнонаучные методы юридической науки: метод сравнительного правоведения, формально-юридический, статистический. Результаты: в теории права в целом и в уголовно-правовой науке не уделяется должного внимания исследованию уголовно-правового обеспечения профессионального статуса медицинских работников. В литературе, в том числе в диссертационных и монографических исследованиях, медицинский работник рассматривается как участник конкретных правоотношений. В связи с этим анализируются лишь отдельные аспекты его правового статуса, в частности как субъекта уголовной ответственности за профессиональные преступления. Выводы: для соблюдения принципа системности правовых норм необходимо скорректировать понятие «медицинский работник», данное в Федеральном законе «Об основах охраны здоровья граждан в российской Федерации», и сузить границы профессиональной деятельности данных лиц до непосредственного оказания медицинской помощи населению. Кроме того, представляется целесообразным рассматривать профессиональный статус медицинских работников как границы правомерного профессионального поведения лиц, осуществляющих медицинскую деятельность, обеспечивающих качественное выполнение своих должностных обязанностей. Подобный подход позволит объективировать уголовно-правовое обеспечение рассматриваемой категории лиц.

Ключевые слова: здравоохранение; медицинская деятельность; медицинские работники; профессиональные преступления; профессиональный статус; уголовно-правовое обеспечение медицинской деятельности

PROFESSIONAL STATUS OF MEDICAL WORKERS IN TERMS OF CRIMINAL LAW

L. V. Borovykh

Perm State University

15, Bukireva st., Perm, 614990, Russia

ORCID: 0000-0001-9030-6828

ResearcherlD: Q-3550-2018

Articles in DB "Scopus" / "Web of Science":

DOI: 10.17072/1995-4190-2016-1-98-104

E-mail: [email protected]

T. A. Kirova

Perm State University

15, Bukireva st., Perm, 614990, Russia

ORCID: 0000-0002-6095-440X

ResearcherID: L-7016-2018

Articles in DB "Scopus" / "Web of Science":

DOI: 10.17072/1995-4190-2016-1-105-111

E-mail: [email protected]

Received 19.01.2018

Introduction: this article considers civil law interventions in professional activity of medical workers. The penal prohibitions applied to persons engaged in medical practice can be assessed as one of the guarantees of their professional status. However, proper understanding of their essence and application mechanism demands clarifying the position of criminal law norms in the system of legal regulation of medical workers' professional status, since these legal norms are blanket and thus require reference to other branches of law. Purpose: to identify the range of civil law norms engaged in the legal regulation of medical practice, it is necessary to analyze the notion "medical worker ", the scope and content of a medical worker's professional

status, and to suggest the authors' view of the grounds and conditions for including medical workers into the sphere of criminal law relations. Methods: the methodological framework of the research is based on a set of scientific methods, including the universal (dialectical) method, general scientific methods (analysis and synthesis, induction and deduction), and methods specific to legal science (the method of comparative legal studies, technical legal and statistical methods). Results: legal theory and criminal law science do not pay enough attention to studying the criminal law framework of the professional status of medical staff. Publications, such as monographs and thesis works, deal with medical workers as participants in some particular legal relations. Therefore, scientific literature analyzes only some certain aspects of their legal status, e. g. as of subjects of criminal liability for professional crimes. Conclusions: to provide the consistency of legal norms, it is necessary to refine the normative notion "medical worker" as introduced in Federal Law "On Fundamentals of Protection of Public Health in the Russian Federation" and to reduce the scope of professional duties of these persons to providing only medical assistance. Furthermore, it seems appropriate to regard the professional status of medical workers as the boundaries of their lawful professional behavior, which guarantees high-quality execution of their professional duties. Such an approach gives an opportunity to objectify the criminal law framework for the category ofpersons under consideration.

Keywords: health care; medical activities; medical practice; medical staff; medical worker; professional crimes; professional status; criminal law framework of medical practice

Введение

В правовой доктрине достаточно часто встречается мнение о необходимости унификации подходов к определению категорий, которые имеют сквозное применение, иными словами, используются в нескольких или во всех отраслях права. Подобная потребность вытекает из требования системности объективного права. Будучи в первую очередь отраслью охранительной, уголовное право не может формировать собственные понятия, находящиеся в плоскости регулирования иных отраслей, и не может наполнять уже существующие новым содержанием. Применительно к медицинской деятельности и лицам, осуществляющим ее на профессиональной основе, адекватное определение границ их профессионального статуса и его содержания преследует цели создания гарантий необоснованного привлечения их к уголовной ответственности в качестве специального субъекта и предупреждения профессиональных преступлений данных лиц. В настоящее время в отечественной науке исследованы отдельные вопросы: уголовно-правовой охраны прав пациента; уголовной ответственности медицинских работников как специальных субъектов отдельных преступлений; особенностей некоторых обстоятельств, исключающих преступность деяния в медицинской деятельности. Однако исследования не содержат комплексного анализа уголовно-правового аспекта профессиональной деятельности медицинских работников и места этих норм в системе правового регулирования их профессионального статуса. Существование нескольких «пластов» правового регулирования статуса медицинских работников обусловливает

потребность в определении системы правового статуса медицинского работника и указания на место в этой системе уголовно-правовых запретов, вытекающих из положений как уголовного, так и здравоохранительного законодательства. Таким образом, представляется целесообразным оценить существующее определение медицинского работника с точки зрения его универсальности, определить границы профессионального статуса медицинских работников и его содержание и обозначить уголовно-правовое значение данных категорий.

Понятие медицинского работника в современном российском законодательстве

Следует отметить, что легальное определение термина «медицинский работник» дается в п. 13 ст. 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», медицинским работником является «физическое лицо, которое имеет медицинское или иное образование, работает в медицинской организации и в трудовые (должностные) обязанности которого входит осуществление медицинской деятельности»1. Медицинским работником также является физическое лицо, которое является индивидуальным предпринимателем, непосредственно осуществляющим медицинскую деятельность. Настоящее исследование не ставит своей целью анализ особенностей осуществления индивидуальной предприниматель-

1 Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федер. закон от 21 нояб. 2011 г. № 323-ф3 (ред. от 07.03.2018) // Офиц. интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 19.06.2018).

ской деятельности в сфере здравоохранения, поэтому под медицинскими работниками в нем будут пониматься исключительно лица, состоящие в трудовых отношениях с медицинскими организациями1.

Полагаем, что конструирование определения медицинского работника преследовало благие цели и было направлено на облегчение понимания особенностей профессионального статуса данной категории лиц. Однако на практике применение рассматриваемого нами понятия во всех отраслях права значительно затрудняется, назвать его универсальным крайне затруднительно. Представляется возможным умозаключить, что закрепленный в ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан» подход к определению медицинских работников может быть приемлем изолированно в рамках отдельной отрасли права, например трудового права. Исходя из вышеизложенного позволим себе высказать предположение о том, что понятие «медицинский работник», данное законодателем, нельзя признать совершенным. Данная точка зрения поддерживается и в юридической литературе, многие ученые обращают внимание на недостатки существующего определения. Для целей формирования комплексной модели правомерного поведения данной профессиональной группы и унификации нормативной терминологии полагаем необходимым скорректировать определение медицинского работника. С этим согласны многие ученые [2, с. 182; 3; 6, с. 77; 13, с. 57].

Следует учитывать тот факт, что распространение единого правового регулирования на лиц, которые фактически вовлечены в процесс оказания медицинской помощи, и лиц, которые выполняют иные профессиональные функции, но именуются медицинскими работниками, представляется не обоснованным. Весьма важно дифференцировать правовое положение данных лиц, беря за основу сущностные характеристики их деятельности. Это способствует надлежащему определению границ их правоодобряемого поведения, а также эффективному применению мер государственного принуждения в случае выхода за данные рамки. Стоит помнить, что основанием возложения на правоисполнителя обязанности по воздержанию от противоправных поступков является опасность такого поведения для общественных отношений. В то же время здравоохранительные отношения, возникающие между пациентом и лицом, оказываю-

1 См. ст. 69 Закона (о лицах, допущенных к осуществлению медицинской деятельности, в частности о преподавателях медвузов). Насколько целесообразно выделять эту категорию лиц и можно ли было их также включать в понятие «медработник»?

щим ему необходимую помощь в восстановлении или поддержании здоровья, включают в себя не только правовые аспекты, но и во многом являются фактическими, не урегулированными правом. Следовательно, важно вычленить именно те социальные интересы, которые нуждаются в правовой охране, и действия, способные навредить им. Расширительный подход к пониманию понятия «медицинский работник», по нашему мнению, не способствует этому. Более того, характер и степень общественной опасности ненадлежащего профессионального поведения медицинских работников и иных лиц, занятых в сфере здравоохранения, имеют существенные различия. Исходя из этого полагаем возможным предположить, что возложение на них равной по содержанию обязанно-2 « сти воздерживаться от одних и тех же действий не является сообразным задачам уголовного права.

Лицам, оказывающим медицинскую помощь, необходимо однозначно осознавать, каким профессиональным статусом они обладают и что именно в него включено. В первую очередь эта потребность обусловлена тем, что целью уголовно-правового воздействия на данную категорию лиц является стимулирование (либо, в крайних случаях, принуждение) их к надлежащему оказанию медицинской помощи. Нельзя забывать о том, что право на охрану здоровья, одной из гарантий которого и выступает создание системы органов здравоохранения, является одним из основных конституционных прав граждан и, следовательно, сам смысл оказания медицинской помощи заключается в удовлетворении соответствующих потребностей пациентов. Граждане, нуждающиеся в медицинской помощи, также должны понимать, кто будет являться правоисполнителем при реализации их права на охрану здоровья.

Анализируя содержание понятия медицинского работника, следует обратить внимание на то, что главным критерием отнесения лица к соответствующей категории является осуществление на профессиональной основе медицинской деятельности. Иными словами, в рассматриваемом словосочетании акцент делается на слове «медицинский», которое, по замыслу законодателя, должно отражать особенности правового статуса данной категории лиц. Медицинская деятельность, в свою очередь, определяется весьма расширительно. Возьмем на себя смелость сделать вывод, что такой способ констру-

2 Здесь можно, например, сослаться на обязанности медработника (ст. 72). Часть из них точно не будут относиться к медрегистраторам или санитаркам.

ирования исследуемого нами понятия нельзя признать совершенным. Полагаем возможным объяснить данное умозаключение следующими обстоятельствами.

Понятия, сформулированные в ст. 2 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан», тесно взаимосвязаны, часто одно определяется через другое. При описании дефиниции медицинского работника законодателем берется за основу понятие «медицинская деятельность», фактически включающее в себя несколько различных направлений: оказание медицинской помощи, проведение медицинских экспертиз, медицинских осмотров и медицинских освидетельствований, санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий, а так же профессиональная деятельность, связанная с трансплантацией (пересадкой) органов и (или) тканей, обращением донорской крови и (или) ее компонентов в медицинских целях. Признавая объективную потребность в формулировании основных понятий в сфере охраны здоровья граждан, отметим при этом, что данные дефиниции сложно назвать универсальными. Так, понятие «медицинская деятельность» позволяет четно и адекватно определить признаки медицинской организации и наполнить содержанием соответствующее определение. Подобный подход разделяется и зарубежными исследователями [16; 17]. Кроме того, полагаем, что названные направления характеризуют исключительно специфику деятельности медицинских организаций, позволяют определить услуги, которые ими оказываются. Однако для конструирования понятия медицинского работника такой подход не совсем приемлем.

Безусловно, основными профессиональными функциями лиц, признаваемых медицинскими работниками, являются оказание медицинской помощи и иные медицинские вмешательства (в том смысле, в котором их определяет п. 5 ст. 2 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан»). Тем не менее, как было отмечено выше, исходя из содержания п. 10 ст. 2 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан» в перечень направлений профессиональной деятельности медицинских работников включены также и иные манипуляции. В это же время медицинская помощь определяется как «комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг». Иными словами, она заключается в осуществлении медицинского вмешательства или комплекса таких вмешательств, имеющих свой целью профилактику, диагностику и лечение заболеваний либо медицинскую реабилитацию.

На основе данных определений можно сделать вывод о том, что к числу трудовых обязанностей медицинских работников закон относит нечто большее, нежели оказание медицинской помощи. Очевидно, что, например, санитарно-противоэпидемические (профилактические) мероприятия не имеют прямой взаимосвязи с поддержанием или восстановлением здоровья пациента. Данный вывод опять же порождается использованием понятия «медицинская деятельность» при формулировании дефиниции медицинского работника. И снова возникает вопрос: что же следует считать содержанием профессиональной деятельности медицинских работников - медицинскую деятельность или медицинскую помощь?

Наглядным примером такого противоречия может служить несоответствие понятия «медицинский работник» положениям статьи 73 ФЗ «Об основах охраны здоровья», определяющим обязанности медицинских работников. Правовые предписания, содержащиеся в данной статье, напрямую связаны с оказанием медицинской помощи. Исходя из этого представляется возможным сделать вывод о том, что именно эти обязанности и составляют сущность профессиональной деятельности рассматриваемой категории лиц, обусловливают особенности их правового положения. Следовательно, только тех лиц, которым адресованы данные модели должного поведения, и необходимо признавать медицинскими работниками. Однако, как уже было отмечено ранее, подход, сложившийся в рамках одного и того же закона, несколько иной.

На наш взгляд, бесспорным является тот факт, что не каждое направление медицинской деятельности в том смысле, в котором ее предлагает понимать законодатель, осуществляется именно медицинскими работниками. Если обратиться к ведомственным нормативным актам Министерства здравоохранения РФ, подобный вывод становится еще более очевидным. Согласно Номенклатуре должностей медицинских работников и фармацевтических работников1, к числу медицинских работников отнесены врач-методист, врач-статистик, врач-лаборант (биолог), медицинский регистратор и другие лица, трудовая сфера которых находится за пределами непосредственного оказания медицинской помощи. Так, в обязанности врача-лаборанта (биолога) входит выполнение клинико-диагностических лабораторных исследований, которое

1 Об утверждении Номенклатуры должностей медицинских работников и фармацевтических работников: приказ Минздрава России от 20 дек. 2012 г. № 1183н (ред. от 01.08.2014) // Рос. газета. 2013. № 65.

в Письме Минздрава РФ «О некоторых вопросах формирования штатного расписания медицинской организации» названо осуществлением медицинской деятельности1. При этом очевидно, что данные профессиональные обязанности, например, врача-лаборанта не имеют прямой связи с оказанием медицинской помощи или иным восстановлением или поддержанием здоровья пациентов. Кроме того, явно нецелесообразно возлагать на названные категории лиц обязанности, предусмотренные статьей 73 ФЗ «Об основах охраны здоровья», и привлекать их к ответственности за неисполнение данных требований. Это объясняется тем, что в силу особенностей своих профессиональных функций данные специалисты не вовлечены и не могут быть вовлечены в непосредственный процесс лечения пациента или поддержания его здоровья ни при каких условиях. Данный тезис также свидетельствует о том, что современное определение понятия медицинского работника, данное сквозь призму медицинской деятельности, является излишне расширительным. В этом контексте целесообразно привести высказывание А. Г. Блинова, справедливо обращающего внимание на то, что «в процессе нормотворческой деятельности далеко не всегда получается грамотно выстроить инструментальную связку юридических конструкций» [4, с. 162]. Иными словами, данные сложности в формировании понятий, используемых в здравоохранительном законодательстве, обусловлены объективными факторами, но, тем не менее, нуждаются в преодолении.

На наш взгляд, оказание медицинской помощи населению и осуществление иных медицинских вмешательств, т. е. совершение действий, непосредственно направленных на восстановление или поддержание здоровья пациентов, является принципиально важным критерием для отграничения медицинских работников от иных лиц, занятых в сфере здравоохранения. Такой подход будет отражать специфику профессиональной деятельности медицинских работников и даст возможность разграничить их от иных работников сферы здравоохранения, которые не вовлечены в процесс оказания помощи пациентам. Основным аргументом в пользу приведенного вывода служит тот факт, что медицинская деятельность, которая в настоящее время положена законодателем в основу конструирования понятия медицинского работ-

1 О некоторых вопросах формирования штатного расписания медицинской организации: письмо Минздрава России от 17 апр. 2013 г. № 16-5-12/11. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

ника, не позволяет однозначно определить критерии разграничения профессиональных признаков лиц, занятых в системе здравоохранения.

На основании вышесказанного считаем необходимым еще раз отметить, что понятие «медицинский работник» нуждается в корректировке. Позволим себе порекомендовать законодателю при формулировании данного понятия в будущем сузить круг профессиональных обязанностей медицинских работников до оказания медицинской помощи и иных манипуляций, непосредственно направленных на восстановление или поддержание здоровья пациентов. Подобный подход, во-первых, позволит устранить противоречия в терминологии, применяемой для описания правового положения рассматриваемой категории лиц. Кроме того, нормативное разграничение понятий «медицинский работник» и «работник сферы здравоохранения» будет способствовать адекватному формированию правового статуса лиц, относящихся к данным профессиональным категориям, который, безусловно, отличается по своему содержанию. Также это будет способствовать объективной и качественной правовой оценке их ненадлежащего профессионального поведения. Следует признать тот факт, что отклоняющееся от стандартов оказание медицинской помощи создает большую опасность для интересов пациентов, чем, например, некорректное составление медицинской отчетности или иные подобные нарушения.

Таким образом, полагаем возможным предложить следующее определение медицинского работника: Медицинский работник - это физическое лицо, которое имеет медицинское или иное образование, работает в медицинской организации, в трудовые (должностные) обязанности которого входит непосредственное оказание медицинской помощи пациентам и действия которого направлены на поддержание или восстановление здоровья пациентов. Данная конструкция представляется универсальной и пригодной для использования в любой отрасли права. Кроме того, подобное определение будет отвечать и социальным потребностям.

Профессиональный статус медицинских работников и его содержание

Поведение людей неизбежно ограничено определенными рамками. Личность, имея принадлежность к государству, не может существовать в нем автономно, государственная власть всегда устанавливает приемлемые границы поведения посредством юридического закрепления прав и обязанностей лица, совокупность которых принято называть правовым статусом. Правовой статус - комплексная, интеграцион-

ная категория, отражающая взаимоотношения личности и общества, гражданина и государства, индивида и коллектива, другие социальные связи, и это качество позволяет проводить дифференциацию правового статуса личности, смещая акценты в сторону того или иного сущностного признака. Как справедливо отмечает Н. И. Матузов, общий правовой статус «не в состоянии учесть всего многообразия субъектов права, их особенностей, отличий, специфики. Поэтому в него не входят многочисленные субъективные права и обязанности, которые постоянно возникают и прекращаются у субъектов в зависимости от их трудовой деятельности, характера правоотношений, в которые они вступают, других ситуаций» [7, с. 231].

Профессиональное положение лица предъявляет к нему дополнительные требования, порождает специфические права и обязанности, необходимые исключительно в данной сфере. Это позволяет говорить о существовании профессионального статуса личности как одного из аспектов его правового положения, раскрывающего дополнительные характеристики непосредственно профессиональной роли лица. С точки зрения традиционного подхода к классификации правового статуса профессиональный статус является разновидностью родового (специального) статуса, обладает спецификой правового регулирования определенной сферы деятельности, выступает показателем ее социальной важности. Поскольку медицинская деятельность определяется законодателем как профессиональная деятельность, можно сделать вывод, что лица, ее осуществляющие, по данному критерию имеют родовой (специальный) статус. Именно специфика профессиональных функций медицинских работников позволяет говорить о существовании у данной категории лиц особого правового положения - профессионального статуса медицинских работников.

Однако, на наш взгляд, именовать профессиональным статусом исключительно совокупность прав и обязанностей лица несколько нецелесообразно. Права и обязанности, принадлежащие лицу, не имеют значения сами по себе, будучи оторванными от своего носителя, их целевое назначение заключается в том, чтобы определять границы допустимого и социально одобряемого поведения в определенной сфере. Целевая направленность профессионального статуса определяет его содержание, которым и становятся только необходимые права и обязанности. Применительно к медицинским работникам следует признать направленность нормативного регулирования их профессиональной деятельности на создание условий для каче-

ственного, полного и своевременного оказания медицинской помощи нуждающимся в ней лицам. Кроме того, целесообразность установления особых требований к деятельности медицинских работников объясняется тем, что знание и адекватное понимание, какое именно профессиональное поведение признается правомерным, помогают правильно оценивать потенциальные риски, связанные с оказанием медицинской помощи.

Говоря непосредственно о медицинских работниках, необходимо подчеркнуть, что особенности их профессионального статуса обусловлены рядом обстоятельств. К их числу можно отнести повышенную общественную значимость медицинской деятельности, ее направленность на обеспечение неотъемлемых конституционных прав человека - права на жизнь и права на здоровье, особые условия ее осуществления, тесную взаимосвязь правовых и этических установок в контексте ее нормативного регулирования и ряд других. Правильное определение границ профессионального статуса выступает одной из гарантий правовой защищенности данной профессиональной группы. Медицинская деятельность, будучи непосредственно связанной с устранением опасности для жизни и здоровья людей, максимально нуждается в этом, так как медицинские работники предпринимают все возможные меры для оказания нуждающемуся лицу качественной медицинской помощи, однако механизм развития патологии у лица может быть непредсказуемым. Следовательно, лицам, оказывающим медицинскую помощь, необходимо четко знать и осознавать границы своего допустимого профессионального поведения. Это будет способствовать адекватному восприятию ими своей профессиональной деятельности и в то же время избавит их от излишних опасений уголовного преследования.

Особая значимость и ценность медицинской деятельности признается Конституционным Судом РФ1, необходимость анализа особенностей профессионального статуса медицинских работников декларируется и в материалах юридической печати [1, с. 163].

1 По делу о проверке конституционности положений подпунктов 10, 11 и 12 пункта 1 статьи 28, пунктов 1 и 2 статьи 31 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» в связи с запросами Государственной Думы Астраханской области, Верховного Суда Удмуртской Республики, Биробиджанского городского суда Еврейской автономной области, Елецкого городского суда Липецкой области, Левобережного, Октябрьского и Советского районных судов города Липецка, а также жалобами ряда граждан: постановление Конституц. Суда Рос. Федерации от 3 июня 2004 г. № 11-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 4.

В связи с этим отсутствие комплексных теоретико-правовых исследований профессионального статуса медицинских работников вызывает определенное недоумение. Стоит однако обратить внимание, что категория «профессиональный статус медицинских работников» является исключительно теоретической, поскольку Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» подобным термином не оперирует. Но, на наш взгляд, очевидна и практическая значимость исследования понятия, пределов и содержания профессионального статуса медицинских работников в свете реализации задач уголовного закона в отношении данной группы лиц.

Как уже было аргументировано ранее, к числу медицинских работников следует относить только тех лиц, которые непосредственно оказывают медицинскую помощь, действия которых направлены на поддержание или восстановление здоровья пациентов. Полагаем, что наличие данной законодательно закрепленной обязанности является принципиально важным для отграничения медицинских работников от иных лиц, занятых в сфере здравоохранения, так как медицинская деятельность, которая в настоящее время положена законодателем в основу конструирования понятия медицинского работника, не позволяет однозначно определить критерии разграничения признаков лиц, занятых в системе здравоохранения.

Кроме того, существенным признаком медицинского работника является факт наличия разрешения на занятие медицинской деятельностью. Установление данного признака имеет также важное значение, поскольку в силу различных обстоятельств к оказанию медицинской помощи могут быть допущены лица, не имеющие такого разрешения (например, студенты медицинских вузов, находящиеся на практике).

Нормативная база правового регулирования труда медицинских работников представляет собой пример дифференциации, основанной на различиях по отраслевому принципу. В Трудовом кодексе РФ особенностям регулирования труда медицинских работников посвящена ст. 3501. При этом на медицинских работников распространяются основные положения трудового законодательства, прежде всего нормы законодательства об охране труда, гарантии и компенсации, связанные с заработной платой, с предоставлением отпусков, с прекращением трудового договора. Такой дифференцированный подход к регулированию труда медицин-

1 Трудовой кодекс Российской Федерации от 30 дек. 2001 г. № 197-ФЗ (ред. от 31.12.2014) // Рос. газета. 2001. № 256.

ских работников может быть объяснен их специфической правосубъектностью и вытекает из содержания их профессиональных обязанностей.

Большинство ученых, тем не менее, рассматривают профессиональный статус медицинских работников исключительно с точки зрения особенностей трудоправовых отношений с их участием. Полагаем, что подобный подход слишком узок и не охватывает ряд иных факторов. В первую очередь необходимо учитывать большой пласт здравоохранительного законодательства, которым регламентируется правовое положение медицинских работников. Именно ведомственное правовое регулирование Министерства здравоохранения РФ определяет специфику рассматриваемой сферы. Кроме того, полагаем необходимым заметить, что уголовное законодательство лишь дает оценку отношениям, возникшим в рамках других отраслей права, в том числе здравоохранительных, и потому нуждается в унификации и приведению в единообразие позитивных правовых норм в данной сфере.

Данные нормативно закрепленные рамки допустимого профессионального поведения характеризуются своими временными границами. Поскольку профессиональный статус медицинских работников возникает в связи и по поводу их профессиональной деятельности, представляется возможным утверждать, что он распространяется на указанных лиц исключительно во время исполнения ими своих обязанностей. Для более полного понимания временных границ профессионального статуса медицинских работников необходимо обратиться к нормам трудового и здравоохранительного законодательства, регламентирующих вопросы труда и отдыха данной категории лиц.

Говоря о временных пределах профессионального статуса медицинских работников, следует констатировать, что профессиональная деятельность данных лиц не может быть ограничена только нормами права, коллективным и индивидуальным трудовыми договорами, должностной инструкцией, действующими правилами охраны труда и техники безопасности, правилами внутреннего трудового распорядка, так как в определенных ситуациях выходит за определенные законом рамки. Так, дежурный врач-хирург обязан закончить проведение операции, даже если его рабочая смена фактически завершена, бригада скорой медицинской помощи не может прервать проведение медицинских манипуляций с пациентом по причине окончания их рабочей смены. Следовательно, фактические обстоятельства порождают потребность медицинских работников выполнять свои обязанности за пределами их рабочего времени. В связи с

этим возникает вопрос о наличии или отсутствии обязанности медицинских работников продолжать оказание медицинской помощи по истечении рабочего времени. Необходимость ответа на данный вопрос обусловлена в том числе и существованием составов ст. 124 и ст. 125 Уголовного кодекса РФ, предусматривающих ответственность за неоказание помощи больному и оставление в опасности соответственно.

Мнения ученых относительно временных границ существования обязанности по оказанию медицинской помощи различны. Так, Ю. Д. Сергеев и С. Б. Кузьмин предполагают, что «медицинский работник в процессе оказания медицинских услуг опирается в том числе и на морально-этические нормы и сложившийся статус пациента» [12, с. 5], и в связи с этим должен продолжать выполнение необходимых медицинских манипуляций и за пределами своего рабочего времени. Г. Б. Романовский считает, что «медицинский работник является таковым 24 часа», и приравнивает данных лиц к сотрудникам правоохранительных органов [10, с. 21]. В качестве аргументов ученые приводят положения клятвы врача, которая, наряду с другими положениями, предполагает обязанность медицинского работника быть всегда готовым оказать медицинскую помощь.

В противовес первой точке зрения сложился второй подход к определению границ нормативного регулирования медицинской деятельности, заключающийся в признании существования особого правового положения медицинских работников исключительно в период исполнения ими своих профессиональных полномочий [8, с. 5-6; 9, с. 8; 19, р. 221].

Предполагается возможным присоединиться ко второй группе исследователей, ограничивающих действие специального правового регулирования деятельности медицинских работников исключительно во время исполнения ими своих профессиональных обязанностей. Это можно аргументировать тем, что, приобретая в силу особенностей своей деятельности специальный статус, медицинские работники продолжают оставаться работниками, т. е. лицами, состоящими в трудовых отношениях с медицинской организацией, и на них в полной мере распространяются положения ст. 37 Конституции РФ1, ст. 56-57 ТК РФ, предусматривающие

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

1 Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г. (с учетом поправок, внесенных законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Офиц. интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 19.06.2018.).

право каждого на отдых. Обязанность соблюдения норм трудового законодательства закрепляется ст. 11 ТК РФ и п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации»2. Кроме того, вне профессиональной сферы наличие вышеописанных прав и обязанностей, составляющих содержание профессионального статуса медицинских работников, утрачивает всякий смысл.

С этой точки зрения профессиональный статус медицинских работников можно рассматривать как границы правомерного профессионального поведения лиц, осуществляющих медицинскую деятельность, обеспечивающих качественное выполнение ими своих должностных обязанностей. Исходя из этого можно сделать вывод, что содержание профессионального статуса медицинских работников составляет необходимый и достаточный комплекс нормативно закрепленных прав и обязанностей данной категории лиц, позволяющий определить основания и условия участия данных лиц в профессиональных отношениях.

В структуре профессионального статуса медицинских работников можно выделить две группы прав и обязанностей.

Первую группу образуют обязанности, непосредственно связанные с оказанием медицинской помощи, составляющие основу профессионального статуса медицинских работников. Предлагаем именовать их первичными обязанностями. К числу первичных обязанностей, установленных для медицинских работников законодателем, следует назвать те, которые прямо перечислены в части 2 статьи 73 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»: оказывать медицинскую помощь в соответствии со своей квалификацией, должностными инструкциями, служебными и должностными обязанностями; соблюдать врачебную тайну; совершенствовать профессиональные знания и навыки и др. Как нетрудно заметить, данные обязанности в большей степени имеют связь с самой природой профессиональной медицинской деятельности. Именно они отражают целевую направленность профессиональной деятельности медицинских работников. Фиксация данных полномочий посредством обязывающих правовых норм, на наш взгляд, позволяет сделать вывод о том, что именно они

2 О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верхов. Суда Рос. Федерации от 17 марта 2004 г. № 2 (ред. от 28.09.2010) // Бюл. Верхов. Суда РФ. 2007. № 3.

являются системообразующими в профессиональном статусе медицинских работников. Полагаем, что данные обязанности составляют ядро профессионального статуса лиц, осуществляющих медицинскую деятельность. Они являются основой для выполнения медицинскими работниками их базовой профессиональной функции, а также определяют природу медицинской деятельности.

Вторую группу составляют права медицинских работников, не имеющие прямой связи с оказанием медицинской помощи населению, не играющие системообразующей роли при определении границ профессионального статуса, но принадлежащие им в связи с особенностями профессиональной деятельности, выполняющие вспомогательную или второстепенную функцию (например, должностные полномочия некоторых категорий медицинских работников). Предлагаем именовать их производными правами. В самом общем виде они поименованы в части 1 статьи 71 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Рассмотрев данную группу прав, можно сделать вывод, что все они не имеют прямого отношения к оказанию медицинской помощи, в связи с чем представляется возможным отнести их ко второй группе, объединяющей производные права и обязанности. Это обусловлено тем, что, выступая субъектами оказания медицинской помощи населению, медицинские работники нуждаются в определенных гарантиях поддержания должного уровня своих профессиональных знаний и умений и защите своих интересов. Следовательно, права, предоставляющие медицинским работникам возможность требовать соответствующих действий от работодателей, являются необходимым компонентом их профессионального статуса, но не определяющим сущность их профессиональной деятельности.

Следует также упомянуть о запретах для медицинских работников, установленных в части 1 статьи 74 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»: получать от компании, представителя компании образцы лекарственных препаратов, медицинских изделий для вручения пациентам; предоставлять при назначении курса лечения пациенту недостоверную и (или) неполную информацию об используемых лекарственных препаратах, о медицинских изделиях, в том числе скрывать сведения о наличии в обращении аналогичных лекарственных препаратов, медицинских изделий; заключать с компанией, представителем компании соглашения о назначении или рекомендации пациентам лекарственных препаратов, медицинских изделий, выписывать лекарственные

препараты, медицинские изделия на бланках, содержащих информацию рекламного характера и др.

Как можно заметить, данные ограничения вытекают из производных прав медицинских работников и направлены на исключение стороннего вмешательства в осуществление их профессиональных полномочий.

Подобное структурирование прав и обязанностей, составляющих профессиональный статус медицинских работников, на наш взгляд, в случае уголовно-правовой оценки конкретного деяния соответствующих лиц позволяет проанализировать направленность данного деяния и в дальнейшем может служить основой для характеристики объекта преступления, раскрыть содержание субъективной стороны деяния, мотивацию преступного поведения. Так, например, неисполнение первичных прав и обязанностей, напрямую связанных с оказанием медицинской помощи, способно повлечь за собой причинение вреда жизни или здоровью пациента. К подобному выводу приходят и зарубежные исследователи уголовно-правового положения медицинских работников [21, р. 136; 22; 23].

Кроме того, в части 1 статьи 72 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» указывается, что медицинские работники при осуществлении своей профессиональной деятельности должны руководствоваться нормами медицинской этики и деонтологии. Формулировка законодателя дает основание предположить, что соблюдение этических предписаний является обязанностью медицинских работников. Из данного положения следует, что права и обязанности, имеющие этическую природу, становятся необходимым и неотъемлемым компонентом профессионального статуса медицинских работников. Потребность в унификации данных норм обусловлена законодательным закреплением обязанности по их соблюдению в Федеральном законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», однако до настоящего времени не существует единого акта, включающего в себя единые нормы профессиональной этики для медицинских работников, что существенно затрудняет реализацию соответствующего правового предписания.

О важности следования предписаниям профессиональной этики говорил и американский социолог Э. Эббот, который подчеркивал, что именно это «определяет социальный статус специалиста: его положение в обществе в целом и место внутри профессионального сообщества» [15, р. 872]. По нашему мнению, это высказывание максимально отражает реалии современной

медицины: нельзя отрицать важность этических предписаний для практической деятельности медицинских работников, однако крайне важно определить ее правовое значение.

Медицинское сообщество давно стремится к унификации и фиксации этических норм в едином документе, однако эти попытки нельзя назвать удачными. В настоящее время в данной области действуют Международный кодекс медицинской этики1, Этический кодекс российского врача2, Кодекс врачебной этики РФ3, Кодекс профессиональной этики врача Российской Фе-дерации4, Этический кодекс медицинской сестры России5 и др. Основополагающие деонтоло-гические нормы содержатся также в Принципах медицинской этики, принятых на 37-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН и утвержденных Резолюцией № 37/1946. Однако следует иметь в виду, что данные акты, содержащие нормативные предписания нравственного и этического характера, были приняты негосударственными образованиями. В частности, в РФ это общественные объединения врачей и медицинских сестер, из чего следует невозможность признания положений данных актов нормами права универсального характера. Это существенно осложняет понимание сущности профессионального статуса медицинских работников, поскольку именно эти акты в большей степени предусматривают права и обязанности субъектов медицинской деятельности, связанные с

1 Международный кодекс медицинской этики: принят 3-й Генеральной Ассамблеей Всемирной Медицинской Ассоциации, Женева, Швейцария, в октябре 1949 года дополнен 22-й Всемирной Медицинской Ассамблеей, Сидней, Австралия, в августе 1968 года и 35-ой Всемирной Медицинской Ассамблеей, Венеция, Италия, в октябре 1983 года. URL: http://www.med-pravo.ru/Ethics/seventh1.htm (дата обращения: 19.06.2018).

2 Этический кодекс российского врача: утв. 4-й конференцией Ассоциации врачей России (Москва, ноябрь, 1994 г.). [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

^Кодекс врачебной этики РФ: одобр. Всерос. Пироговским съездом врачей 7 июня 1997 г. URL: http://www.med-info.ru/medzakon/medizak/kodex_rf.phtml (дата обращения: 19.06.2018).

4 Кодекс профессиональной этики врача Российской Федерации: принят Первым национальным съездом врачей Рос. Федерации 5 окт. 2012 г. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

5 Этический кодекс медицинской сестры России. URL: http://www.medsestre.ru/files/file/ethics_code_rna_icn.pdf (дата обращения: 19.06.2018).

6 Принципы медицинской этики: приняты 18 дек. 1982 г. Резолюцией 37/194 на 37-й сессии Генер. Ассамблеи ООН.

Официально не опубликованы. Цит. по: Чех О. И. Ответ-

ственность за нарушение этических норм в сфере здраво-

охранения // Юридическая теория и практика. 2015. № 1. URL: http://e-urtip.ru/archive/2015-1/0004 (дата обращения: 19.06.2018).

оказанием медицинской помощи пациенту. Для разъяснения значения этических предписаний для профессиональной деятельности медицинских работников следует обратиться к месту вышеуказанных актов в системе нормативного регулирования.

Первая точка зрения на рассматриваемый вопрос заключается в признании юридической обязательности положений данных этических предписаний [12, с. 5]. В данном контексте полагаем необходимым отметить, что в некоторых регионах РФ приняты собственные нормативные акты, как регионального, так и локального масштаба, содержащие в себе положения этического характера. В качестве примера можно привести Положение о медицинской этике и деонтологии в системе здравоохранения Свердловской области7, Положение о мерах по реализации принципов медицинской этики и деонтологии в медицинских организациях Республики Башкортостан8, Кодекс медицинской этики и корпоративного этикета МБУЗ «Городская станция скорой медицинской помощи» г. Прокопьевска9 и др.

Вторая точка зрения исследователей данного вопроса сводится к тому, что констатировать трансформацию этических требований к поведению медицинских работников в обязательные, приобретение ими признаков правовых предписаний, преждевременно [11, с. 198; 18, р. 6]. Применительно к российским правовым реалиям одним из аргументов в подтверждение данной позиции выступает наличие достаточно большого количества общественных организаций, позиционирующих себя как профессиональные медицинские ассоциации: Ассоциация лучших врачей России, Ассоциация заслуженных врачей России, Ассоциация семейных врачей России и др. Авторами справедливо ставится вопрос: акты каких именно общественных объединений медицинских работников приобретают право стать обязательными для всего

7 Положение о медицинской этике и деонтологии в системе здравоохранения Свердловской области. URL: http://tal-crb.ru/pacientam/polozhenie-o-medicinskoy-etike-i-deontologii-v-sisteme-zdravoohraneniya-sverdlovskoy-oblasti (дата обращения: 19.06.2018).

8 О мерах по реализации принципов медицинской этики и деонтологии в медицинских организациях Республики Башкортостан: приказ М-ва здравоохранения Республики Башкортостан (Минздрава РБ) от 27 марта 2013 г. № 787-Д. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

9 Кодекс медицинской этики и корпоративного этикета МБУЗ «Городская станция скорой медицинской помощи» г. Прокопьевска. URL: http://www.03prk.ru/index.php?option =com_content&view=article&id=215:2015-02-12-05-48-49& catid=51:2013-12-17-03-18-18&Itemid= 184 (дата обращения: 19.06.2018).

медицинского сообщества? Кроме того, не следует забывать о том, что, во-первых, нормативные акты, принимаемые общественными объединениями медицинских работников, обладают ограниченной сферой действия и распространяются исключительно на участников данных объединений, а во-вторых, законодатель не устанавливает критериев, которые позволили бы придать тому или иному этическому кодексу статус общеобязательного для всех лиц, осуществляющих медицинскую деятельность.

Отдельного внимания в данном контексте заслуживает клятва врача, являющаяся квинэс-сенцией профессиональной врачебной этики. Современная клятва российского врача, которую в торжественной обстановке приносят лица, завершившие освоение образовательной программы высшего медицинского образования при получении документа об образовании и о квалификации, отличается от клятвы Гиппократа, но общие принципы относительно ценности человеческой жизни, гуманного и уважительного отношения к пациенту в ней сохранились. В 1948 г. в Женеве осовремененная и сокращенная версия клятвы Гиппократа была принята Генеральной ассамблей Всемирной медицинской ассоциации в качестве Международной клятвы врача, также называемой Женевской декларацией, а в 1949 г. Декларация вошла в Международный кодекс медицинской этики. В России текст клятвы врача закреплен в ст. 71 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан». При этом ст. 71 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан» не детализирует статус клятвы врача и не содержит норм, устанавливающих ответственность за ее нарушение, в то время как норма аналогичного содержания, ст. 60 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, предусматривала ответственность за нарушение данной клятвы1. Нормы, содержащиеся в клятве врача, фактически являются единственным универсальным образцом морально-этических обязанностей, возлагаемых на медицинских работников, поскольку принесение данной клятвы стало нормативно-закрепленной традицией при получении диплома о высшем медицинском образовании. Как отмечают О. Кубарь и Б. Юдин, таким образом каждый будущий врач еще до начала трудовой деятельности может ознакомиться с определенным объемом этических требований к ней [20, р. 481].

1 Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан: утв. Верхов. Советом Рос. Федерации 22 июля 1993 г. № 5487-1 (ред. от 07.12.2011) // Рос. вести. 1993. № 174.

Можно сделать вывод о противоречивости возникшей ситуации. С одной стороны, медицинским работникам на правовом уровне предписано руководствоваться нормами профессиональной этики, но, с другой стороны, многочисленность актов, содержащих в себе соответствующие этические требования, не способствует надлежащей и качественной реализации данной обязанности. При этом следует отметить, что в ряде регионов РФ суды принимают решения на основании норм врачебной этики. В качестве примеров можно привести апелляционные определения Белгородского областного суда от 14 мая 2013 г. по делу № 33-15562 и Томского областного суда от 10 апреля 2012 г. по делу № 33-809/20123, которые при рассмотрении дел о нарушении медицинскими работниками своих трудовых обязанностей констатировали факты нарушения ими норм Кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации 2012 года, принятого Первым национальным съездом врачей Российской Федерации 5 октября 2012 г. Однако не следует забывать, что судам при рассмотрении дел предписано руководствоваться исключительно правовыми нормами. Данные факты также подтверждают неоднозначность статуса морально-этических норм в медицине. На наш взгляд, законодательно закрепленное требование соблюдения морально-этических норм при осуществлении медицинской деятельности можно оценить как проявление благосклонного отношения государства к внутреннему упорядочению профессиональных отношений непосредственно самим медицинским сообществом. Полагаем необходимым при этом обратить внимание на то, что фактически нормы медицинской этики выступают основным регулятором профессионального поведения лиц, занятых в медицине, поскольку правовое регулирование данной сферы является исключительно рамочным, не затрагивающим многие вопросы, возникающие в процессе непосредственного оказания медицинской помощи.

Все вышесказанное позволяет поддержать стремление представителей медицинской профессии к унификации данных норм. В качестве ориентира можно привести Кодекс судейской этики, утвержденный Всероссийским съездом

2 Апелляционное определение Белгородского областного суда от 14 мая 2013 г. по делу № 33-1556. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».

3 Апелляционное определение Томского областного суда от 10 апр. 2012 г. по делу № 33-809| 2012. [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».

судей и представляющий собой единый свод морально-этических требований к представителям судейской профессии, распространяющийся и на действующих судей, и на лиц, вышедших в отставку1. С учетом приведенных выше судебных прецедентов и схожего механизма принятия Кодекса профессиональной этики врача Российской Федерации 2012 года полагаем возможным распространить его действие на все профессиональное сообщество врачей. Однако окончательное решение данного вопроса остается за медицинскими работниками.

Уголовно-правовая оценка отдельных

полномочий медицинских работников

Актуальность исследования правовой природы отдельных полномочий медицинских работников, тесно связанных с оказанием медицинской помощи, обусловлена неоднозначностью юридической оценки данных действий со стороны правоохранительных органов. Наибольший интерес, по нашему мнению, вызывает вопрос о возможности признания медицинских работников должностными лицами и применения к ним уголовно-правых норм, устанавливающих ответственность за должностные преступления.

Данный вопрос продолжает оставаться дискуссионным в уголовно-правовой науке. Согласно примечанию 1 к ст. 285 УК РФ, признаком должностного лица является выполнение «постоянно, временно или по специальному полномочию функций представителя власти либо выполнение организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждения и др.»2 Пленум Верховного Суда РФ разъясняет, что к организационно-распорядительным функциям относятся, наряду с другими, полномочия лиц по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих определенные юридические последствия (например, по выдаче медицинским работником листка временной нетрудоспособности, установлению работником учреждения медико-социальной экспертизы факта наличия у гражданина инвалидности)3. В другом поста-

1 Кодекс судейской этики: утв. VIII Всерос. съездом судей 19 дек. 2012 г. URL: http://www.supcourt.ru/print_page.php? id=7060 (дата обращения: 19.06.2018).

2 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 23.04.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25, ст. 2954.

3 О судебной практике по делам о злоупотреблении долж-

ностными полномочиями и о превышении должностных

полномочий: постановление Пленума Верхов. Суда Рос.

новлении Пленума Верховного Суда РФ листки временной нетрудоспособности и медицинские книжки названы официальными документами, удостоверяющими факты, влекущие юридические последствия в виде предоставления или лишения прав, возложения или освобождения от обязанностей, изменения объема прав и обязан-ностей4. Очевидно, что относительно медицинских работников, с учетом вышеприведенных разъяснений высшей судебной инстанции, можно сделать вывод о том, что, принимая решения организационно-распорядительного характера, медицинские работники становятся должностными лицами.

Большинство авторов безусловно относят медицинских работников к числу субъектов коррупционных преступлений [14, с. 11]. Подобная точка зрения разделяется правоохранителями и судебной практикой. Так, приговором Пермского районного суда Пермского края от 16 марта 2015 года А., работавшая участковым врачом-терапевтом, была осуждена по ч. 3 ст. 290, ч. 1 ст. 327, ч. 3 ст. 290, ч. 1 ст. 292, ч. 3 ст. 30 ч. 3 ст. 290, ч. 1 ст. 292 УК РФ, при этом судом в мотивировочной части приговора указано, что «А. является должностным лицом, поскольку, проводя единолично экспертизу временной нетрудоспособности и принимая единолично решения о выдаче листков нетрудоспособности, выполняла в муниципальном учреждении организационно-распорядительные функции по принятию решений, имеющих юридическое значение и влекущих юридические последствия... »5

В то же время ни законодатель, ни Верховный Суд РФ не определяют, какими именно по времени будут данные «должностные» полномочия для медицинских работников: постоянными, временными либо существующими по специальному полномочию. Если проанализировать должностные инструкции врачей (как терапевтов, так и узких специалистов), можно заметить, что экспертиза временной нетрудоспособности больных, представление на врачебную комиссию, направление пациентов с признаками стойкой утраты трудоспособности для освидетельствования на медико-социальную экспертизу являются постоянными должностными обязанностями данных медицинских ра-

Федерации от 16 окт. 2009 г. № 19 // Бюл. Верхов. Суда РФ. 2009. № 12.

4 О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях: постановление Пленума Верхов. Суда Рос. Федерации от 9 июля 2013 г. № 24 (ред. от 03.12.2013) // Бюл. Верхов. Суда РФ. 2013. № 9.

5 Дело № 1-4/2015 // Текущий архив Пермского районного суда Пермского края.

ботников1. Иными словами, возложение на врача данных обязанностей не зависит от каких-либо специальных условий и не требует дополнительных юридических фактов. Так, в любой момент своей профессиональной деятельности врач, опираясь на клиническую картину заболевания и фактическое состояние пациента, может принять решение о выдаче последнему листка временной трудоспособности. Полагаем, что на данном основании следует отнести полномочия организационно-распорядительного характера к числу постоянных полномочий медицинских работников. Продолжительность осуществления данных полномочий ограничена лишь сроком трудовых обязанностей медицинского работника, поскольку на протяжении всего времени работы в соответствующем медицинском учреждении врач вправе по своему усмотрению, на основании фактических данных о состоянии пациента принять решение о выдаче листка временной нетрудоспособности, которое Верховным Судом РФ и судебной практикой судов общей юрисдикции оценивается как решение организационно-распорядительного характера.

Более того, считаем необходимым отметить, что данное полномочие следует считать производным, оно непосредственно вытекает из первоначальной обязанности оказания медицинской помощи, направлено на реализацию данной обязанности и обособленно от нее существовать не может. Постоянный же характер обязанности оказывать медицинскую помощь очевиден. Таким образом, на наш взгляд, мнение о том, что «при оказании непосредственно лечебной помощи медицинские работники не выступают в качестве носителей организационно-распорядительных, административно-хозяйственных функций», является спорным.

Функции, которые в уголовно-правовой науке традиционно именуются «организационно-распорядительными», фактически являются повседневными полномочиями любого медицинского работника, к числу обязанностей которого они отнесены. При этом считаем важным обратить внимание, что, на наш взгляд, нецелесообразно вычленять данные полномочия и особо подчеркивать их наличие, выделять их в отдельную группу полномочий в структуре профессионального статуса медицинских работников, поскольку сущность медицинской деятельности не сводится исключительно к осуществлению вышеназванных организацион-

1 См., например: Должностная инструкция врача-терапевта участкового ГАУЗ ПК «ГКБ № 4» г. Перми; Должностная инструкция врача-невролога ГБУЗ Пермского края «Ны-твенская районная больница».

но-распорядительных, административно-хозяйственных функций.

Следует при этом иметь в виду, что деяния, представляющие собой ненадлежащее исполнение или неисполнение «должностных» полномочий, сопряжены с искажением данных медицинской документации, в частности с внесением изменений в медицинские карты амбулаторных или стационарных больных, поскольку оформление «больничного» без достаточных оснований, указывающих на соответствующее состояние пациента, невозможно. Проанализированные нами материалы уголовных дел в отношении медицинских работников по фактам незаконной выдачи листков временной нетрудоспособности позволяют сделать вывод, что судебная практика квалифицирует действия медицинского персонала по искажению данных медицинской документации как служебный подлог, что также свидетельствует о констатации судебными органами факта нарушения подобными действиями интересов государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Так, например, в приговоре Советского районного суда г. Казани от 1 ноября 2016 г. в отношении Говенько Н. С., осужденного по двум эпизодам по ч. 1 ст. 291.2 и ч. 2 ст. 292 УК РФ, в мотивировочной части приговора было указано, что «преступные действия Говенько Н. С. повлекли существенное нарушение охраняемых законом интересов общества и государства, выразившиеся в выставлении необоснованного диагноза, на основании которого был оформлен незаконный листок нетрудоспособности, что подрывает авторитет государственных органов в глазах граждан, которым оказывается медицинская помощь в медицинских учреждениях, и влечет утрату возможности гражданами получения бесплатной квалифицированной медицинской помощи»2.

Однако, если обратиться к анализу правовых последствий, порождаемых необоснованно выданным листком временной нетрудоспособности, напрашиваются несколько иные выводы. Лист временной нетрудоспособности подтверждает факт наступления страхового случая по обязательному социальному страхованию на случай временной нетрудоспособности, и в связи с этим застрахованное лицо, предъявившее соответствующий документ, получает право на выплату пособия по временной нетрудоспособ-

2 Приговор Советского районного суда г. Казани от 1 нояб. 2016 г. по делу № 1-400/2016 // портал «Судебные и нормативные акты РФ». URL: http://sudact.ru/regular/doc/msQ a4fCNKpVR/ (дата обращения: 19.06.2018).

ности, которое финансируется из средств Фонда социального страхования РФ1. Таким образом, необоснованная выдача листка нетрудоспособности и сопутствующая этому фальсификация медицинской документации запускают сложный механизм юридически значимых действий, связанных с его оплатой. Иными словами, врач, выдавая «больничный лист» без реально существующих показаний к признанию пациента временно нетрудоспособным, вмешивается в установленный порядок распределения средств Фонда социального страхования РФ, что, на наш взгляд, соответствует экономической сфере общественных отношений. При этом, полагаем, представляется сомнительным вывод о том, что в первую очередь при этом страдают интересы государственной власти или публичной службы.

Считаем возможным объяснить данный вывод тем, что медицинские работники не являются государственными или муниципальными служащими. На первый взгляд, в качестве решения данной проблемы представляется распространение на медицинских работников статуса государственных или муниципальных служащих, в зависимости от формы собственности того учреждения, в котором они выполняют свои профессиональные обязанности. Подобное решение отвечало бы ожиданиям медицинских работников, поскольку распространило бы на них гарантии, предоставляемые государственным и муниципальным служащим и, во-вторых, облегчило бы правовую оценку и определение границ правомерности их профессионального поведения. Однако это невозможно в силу ряда обстоятельств:

Во-первых, в настоящее время ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации»2 и ч. 1 ст. 2 Федерального закона «О муниципальной службе в Российской Федерации»3 определяют соответствующие виды публичной службы как выполнение на профессиональной основе установленные задачи и функции государственных органов или органов местного самоуправления. Следовательно, как справедливо подчеркивают исследователи данных институтов, назначением их яв-

1 Об обязательном социальном страховании на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством: Федер. закон от 29 дек. 2006 г. № 255-ФЗ (ред. от 07.03.2018) // Рос. газета. 2006. № 297.

2 О государственной гражданской службе Российской Федерации: Федер. закон от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ (ред. от 28.12.2017) (с изм. и доп., вступ. в силу с 02.08.2016) // Рос. газета. 2004. № 162.

3 О муниципальной службе в Российской Федерации: Федер. закон от 2 марта 2007 г. № 25-ФЗ (ред. от 18.04.2018) // Рос. газета. 2007. № 47.

ляется государственное или муниципальное управление, служащие соответствующего уровня осуществляют «профессиональное ведение дел».

Говоря о медицинских работниках, следует еще раз вспомнить об определении, данном в п. 13 ст. 2 Закона об основах охраны здоровья, в котором акцент ставится исключительно на осуществлении медицинской деятельности, но не на реализации управленческих полномочий. Предложенное нами определение понятия медицинского работника, данное выше, также предполагает непосредственное оказание медицинской помощи, без загромождения их профессионального статуса излишними полномочиями. Следовательно, можно заключить, что распространение на медицинских работников статуса государственных или муниципальных служащих представляется невозможным.

Кроме того, нельзя игнорировать факт того, что действующее законодательство допускает для медицинской организации любую форму собственности, следовательно, медицинскими работниками являются и лица, занятые в частных организациях здравоохранения. Полагаем, что предоставление законодателем равного объема прав и обязанностей для медицинских организаций всех форм собственности обусловлено повышенной социальной важностью сферы их деятельности и по этой причине представляется неразумным распространить на работников государственных или муниципальных медицинских организаций статус соответствующих служащих и закрепить за ними определенный объем гарантий, одновременно лишив этого работников частных медицинских организаций только по причине формы собственности.

Исходя из приведенных выше тезисов считаем возможным сделать вывод о том, что медицинские работники не являются государственными или муниципальными служащими и не могут быть признаны таковыми.

В контексте рассмотрения профессиональных полномочий медицинских работников следует остановиться еще на одной неоднозначной ситуации. Как было обосновано ранее, медицинские работники не являются государственными или муниципальными служащими. Поэтому распространение на них возможности привлечения к уголовной ответственности за преступления, совершаемые должностными лицами, вызывает закономерный вопрос: причиняют ли их действия вред такому объекту, как интересы государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления, охраняемому нормами главы 30 УК РФ? Данная проблема обусловлена правовой позицией Пленума Верховного Суда РФ, который в

своем постановлении «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» приводит в качестве примера лиц, обладающих организационно-распорядительными функциями, а следовательно, являющихся должностными лицами, медицинских работников при выдаче ими листка временной нетрудоспособности. Как уже было отмечено ранее, данное право является постоянным, присущим каждому медицинскому работнику в силу его профессионального положения и основанием его возникновения является сложный юридический состав, включающий в себя наличие у медицинской организации лицензии на проведение экспертизы временной нетрудоспособности, состояние лица, проводящего такую экспертизу, в трудовых отношениях с данной медицинской организацией и наличие у пациента определенных симптомов, которые позволяют специалисту сделать вывод о необходимости выдачи листа временной нетрудоспособности.

При этом следует учитывать факт наличия большого числа частных медицинских организаций, сотрудники которых, имея статус медицинских работников, также вправе проводить экспертизу временной нетрудоспособности и оформлять соответствующие документы. В связи с этим возникает вопрос: можно ли на них распространить нормы о коррупционных преступлениях в случаях, когда с их стороны имеют место незаконная выдача больничных листов и иные действия, подпадающие под признаки составов преступлений? При этом, исходя из анализа вышеназванного постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. № 19, очевидно, что в строго юридическом смысле распространение на медицинских работников уголовно-правовых норм, касающихся должностных лиц, предполагает соответствующую квалификацию исключительно для лиц, занятых в государственных или муниципальных учреждениях здравоохранения, что позволяет предположить, что медицинских работников частных медицинских организаций Пленум Верховного Суда РФ в расчет не брал.

Однако, если исключить возможность признания медицинских работников субъектами преступлений, предусмотренных главой 30 УК РФ, фактически мы констатируем невозможность привлечения их к уголовной ответственности за «должностные» преступления вообще, поскольку под признаки субъекта преступлений, предусмотренных главой 23 УК РФ, они не подпадают по причине того, что в данной главе установлена ответственность для лиц, выполняющих исключительно управленческие функ-

ции, в то время как нами было уже установлено, что медицинские работники выполняют функции организационно-распорядительного характера, что все же не равно управленческим. Все это обусловливает потребность выработки единого подхода к оценке их полномочий организационно-распорядительного характера в части выдачи листков временной нетрудоспособности и возможности привлечения медицинских работников к ответственности за противоправные действия в данной сфере.

Умозаключение о том, что один только факт наличия у них организационно-распорядительных полномочий не делает их должностными лицами, а следовательно, их действия не могут быть квалифицированы по статьям, предусмотренным главой 30 УК РФ, на наш взгляд, вполне логично вытекает из вывода о том, что медицинские работники не могут быть признаны государственными или муниципальными служащими. Однако налицо потребность в криминализации действий медицинских работников в части искажения данных медицинских документов с целью последующей выдачи поддельных «больничных листов» либо для получения медицинской организацией средства за медицинскую помощь, якобы оказанную пациенту.

Считаем, что непосредственный ущерб в результате таких деяний причиняется экономическим отношениям, а именно установленному порядку распределения средств Фонда социального страхования или Фонда обязательного медицинского страхования, и по этой причине считаем необходимым рассматривать подобные деяния как экономические преступления. Исходя из этого полагаем возможным рекомендовать законодателю ввести в главу 22 УК РФ норму, предусматривающую уголовную ответственность за внесение заведомо ложных сведений или исправлений, искажающих действительное содержание, в официальные документы, с целью последующего получения средств государственного социального страхования (Фонда социального страхования или Фонда обязательного медицинского страхования).

Для разрешения противоречия, связанного с невозможностью однозначного признания медицинских работников должностными лицами, предлагаем ввести в научный оборот категорию «отдельные полномочия должностного характера», под которыми понимать именно те полномочия, которые именуются административно-хозяйственными или организационно-распорядительными, и распространить сферу действия данного понятия на тех лиц, которые не могут быть названы должностными лицами в строгом

смысле, а именно на медицинских работников как государственных, так и муниципальных либо частных медицинских организаций. Позволим себе несколько перефразировать мнение Б. В. Волженкина, который отмечал, что «субъекта, который постоянно, временно или по специальному полномочию имеет право выдавать от имени государственного или муниципального учреждения официальные документы, подтверждающие определенный юридический факт, и тем самым как-то организовывать, направлять поведение других лиц, для которых этот акт (документ) имеет юридическую силу, следует признавать должностным лицом» [5, с. 96-97], и заключить, что право совершения действий и оформления документов, порождающих определенные правовые последствия, для которых такие действия или документы необходимы, и составляет сущность отдельных полномочий должностного характера, принадлежащих медицинским работникам. Еще раз подчеркнем, что при нормальном, правомерном осуществлении целью их носителя является не непосредственная реализация властного полномочия, а наступление юридически значимых последствий, которые необходимы для качественного оказания медицинской помощи. Иными словами, оформление листка временной нетрудоспособности само по себе не имеет ценности, однако в совокупности с другими действиями и решениями врача преследует единую цель - восстановление здоровья пациента.

Полагаем, что данный подход позволит разрешить неоднозначность уголовно-правовой оценки действий медицинских работников в части получения незаконных вознаграждений при выдаче листков временной нетрудоспособности либо при внесении в них или иные официальные документы заведомо ложных сведений. При этом считаем возможным исключить медицинских работников государственных или муниципальных организаций здравоохранения, обладающих отдельными полномочиями должностного характера, из круга субъектов, указанных в примечании 1 к ст. 285 УК РФ, а работников частных медицинских организаций - из круга лиц, указанных в примечании 1 к ст. 201 УК РФ, обозначив их общей категорией «лица, обладающие отдельными полномочиями должностного характера», и таким образом обеспечить единство профессионального статуса медицинских работников независимо от формы собственности организации-работодателя.

Подобная конструкция, на наш взгляд, даст возможность разграничить их от лиц, которые являются представителями власти и, бесспорно, могут быть названы должностными лицами.

Кроме того, предлагаемые изменения позволят объективно отразить правовые последствия рассматриваемых злоупотреблений, поскольку, как уже было обосновано на примере листа временной нетрудоспособности, в первую очередь такие деяния запускают противоправные изменения в экономической сфере, в сфере распределения средств соответствующих внебюждетных фондов, а следовательно, они должны быть криминализированы в разделе, охраняющем интересы экономики.

Исходя из вышеизложенного полагаем возможным заключить, что сложное, многоуровневое правовое регулирование профессионального статуса лиц, осуществляющих оказание медицинской помощи, охватывающее трудоправо-вые, здравоохранительные, административно-правовые и уголовно-правовые аспекты, будет способствовать адекватному пониманию медицинскими работниками особенностей своей деятельности, а также облегчит правоохранительную и правоприменительную деятельность, так как даст четкие ориентиры для определения рамок правомерного осуществления медицинским работниками своих профессиональных обязанностей и характера и степени общественной опасности совершаемых ими противоправных деяний. Это важно и потому, что уголовно-правовое воздействие на профессиональную деятельность лиц, оказывающих медицинскую помощь, характеризуется своей целесообразностью. Здравоохранительное законодательство достаточно подробно регламентирует первичные обязанности медицинских работников, неисполнение или ненадлежащее исполнение которых может повлечь за собой применение мер уголовно-правового принуждения, однако медицинские работники, являясь участниками уголовно-правовых отношений, имеют равное с другими лицами право на объективную оценку их профессионального поведения. Признавая бесспорным тот факт, что задачей уголовно-правового обеспечения профессиональной деятельности медицинских работников является формирование такой модели допустимого профессионального поведении данной категории лиц, которая будет способствовать реализации задач уголовного законодательства, считаем необходимым подчеркнуть, что эта модель должна быть понятной в первую очередь самим правоисполнителям.

Выводы

Резюмируя вышеизложенное, считаем возможным сделать следующие выводы:

- Для целей унификации правовой терминологии под медицинскими работниками следу-

ет понимать лиц, имеющих специальное образование, получивших в установленном порядке разрешение на занятие медицинской деятельностью (сертификат) и на профессиональной основе оказывающих медицинскую помощь. Именно непосредственная вовлеченность в процесс оказания медицинской помощи и позволяет нам говорить о медицинском работнике как о субъекте правоотношений в любой отрасли права, в том числе и уголовного. Кроме того, подобный подход способствует разграничению данных лиц с иными работниками сферы здравоохранения (например, регистраторы, статистики и т. п.), чья профессиональная деятельность не предусматривает прямого вмешательства в восстановление или поддержание здоровья пациентов.

- На основании разработанного нами определения понятия медицинского работника профессиональный статус медицинских работников можно рассматривать как границы правомерного профессионального поведения лиц, осуществляющих медицинскую деятельность, обеспечивающих возможность качественное выполнение своих должностных обязанностей. Содержание профессионального статуса медицинских работников составляет необходимый и достаточный комплекс нормативно закрепленных прав и обязанностей данной категории лиц, позволяющий определить основания и условия участия данных лиц в профессиональных отношениях.

- В структуре профессионального статуса медицинских работников можно выделить две группы прав и обязанностей. Подобное структурирование прав и обязанностей, составляющих профессиональный статус медицинских работников, на наш взгляд, в случае уголовно-правовой оценки конкретного деяния соответствующих лиц позволяет проанализировать направленность данного деяния и в дальнейшем может служить основой для характеристики объекта преступления, раскрыть содержание субъективной стороны деяния, мотивацию преступного поведения.

Первую группу образуют обязанности, непосредственно связанные с оказанием медицинской помощи, составляющие основу профессионального статуса медицинских работников. Предлагаем именовать их первичными обязанностями, которые имеют связь с самой природой профессиональной медицинской деятельности. Именно они отражают целевую направленность профессиональной деятельности медицинских работников. Фиксация данных полномочий посредством обязывающих правовых норм, на наш взгляд, позволяет сделать вывод о том, что именно они являются системообразу-

ющими в профессиональном статусе медицинских работников. Полагаем, что данные обязанности составляют ядро профессионального статуса лиц, осуществляющих медицинскую деятельность. Они являются основой для выполнения медицинскими работниками их базовой профессиональной функции, а также определяют само существо медицинской деятельности.

Вторую группу составляют права медицинских работников, не имеющие прямой связи с оказанием медицинской помощи населению, не играющие системообразующей роли при определении границ профессионального статуса, но принадлежащие им в связи с особенностями профессиональной деятельности, выполняющие вспомогательную или второстепенную функцию (например, должностные полномочия некоторых категорий медицинских работников). Предлагаем именовать их производными правами. Они не имеют прямого отношения к оказанию медицинской помощи, в связи с чем представляется возможным отнести их ко второй группе, объединяющей производные права и обязанности. Это обусловлено тем, что, выступая субъектами оказания медицинской помощи населению, медицинские работники нуждаются в определенных гарантиях поддержания должного уровня своих профессиональных знаний и умений и защите своих интересов. Следовательно, права, предоставляющие медицинским работникам возможность требовать соответствующих действий от работодателей, являются необходимым компонентом их профессионального статуса, но не определяющим сущность их профессиональной деятельности.

- Медицинские работники не являются публичными служащими, а следовательно, не могут быть признаны должностными лицами, что исключает возможность квалификации их действий по нормам главы 30 УК РФ. Для разрешения противоречия, связанного с невозможностью однозначного признания медицинских работников должностными лицами, предлагаем ввести в научный оборот категорию «отдельные полномочия должностного характера», под которыми понимать именно те полномочия, которые именуются административно-хозяйственными или организационно-распорядительными, и распространить сферу действия данного понятия на тех лиц, которые не могут быть названы должностными лицами в строгом смысле, а именно на медицинских работников как государственных, так и муниципальных либо частных медицинских организаций.

При этом считаем возможным исключить медицинских работников государственных или муниципальных организаций здравоохранения,

обладающих отдельными полномочиями должностного характера, из круга субъектов, указанных в примечании 1 к ст. 285 УК РФ, а работников частных медицинских организаций - из круга лиц, указанных в примечании 1 к ст. 201 УК РФ, обозначив их общей категорией «лица, обладающие отдельными полномочиями должностного характера», и таким образом обеспечить единство профессионального статуса медицинских работников независимо от формы собственности организации-работодателя.

Полагаем допустимым включение лиц, обладающих отдельными полномочиями должностного характера, в сферу действия главы 23 УК РФ и введение в рассматриваемую главу специальных составов, где они будут выступать субъектами ответственности.

- Говоря о злоупотреблениях в части незаконной выдачи листков временной нетрудоспособности и сопутствующих искажений данных медицинской документации, считаем, что непосредственный ущерб в результате таких деяний причиняется экономическим отношениям, а именно установленному порядку распределения средств Фонда социального страхования или Фонда обязательного медицинского страхования, и по той причине считаем возможным ввести в главу 22 УК РФ норму, предусматривающую уголовную ответственность за внесение заведомо ложных сведений или исправлений, искажающих действительное содержание, в официальные документы с целью последующего получения средств государственного социального страхования (Фонда социального страхования или Фонда обязательного медицинского страхования).

- Для возникновения профессионального статуса медицинского работника необходима совокупность оснований возникновения профессиональной правосубъектности, которые позволят лицу претендовать на конкретную должность, и фактического возникновения трудовых отношений между кандидатом и соответствующей медицинской организацией.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Таким образом, налицо потребность привести в соответствие содержание категорий, имеющих сквозное применение, в том числе и в сфере уголовного права. Адекватная уголовно-правовая оценка профессионального статуса медицинских работников в первую очередь предполагает признание за их профессиональными преступлениями должной общественной опасности с точки зрения ее характера и степени. А это становится невозможным без надлежащего исследования всех «пластов» правового регулирования взаимоотношений медицинских работников с пациентами.

Библиографический список

1. Акулина Т. И. Правовой статус медицинского работника как специального субъекта трудового права // Закон. 2012. № 4. С. 163-170.

2. Белоколодова Т. И. К вопросу о понятии медицинского работника как участника правоотношений по оказанию медицинской помощи // Петербургский юрист. 2016. № 2. С.181-191

3. Блинов А. Г. Учение об уголовно-правовой охране прав пациента: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2014. 46 с.

4. Блинов А. Г. Уголовно-правовой механизм удержания медицинских работников от совершения преступлений // Вестник СГЮА. 2017. № 4(117). С. 161-167

5. Волженкин Б. В. Служебные преступления. СПб., 2005. 560 с.

6. Крылова Н. Е., Павлова Н. В. Субъект преступлений, совершаемых в сфере медицинской деятельности // Современное право. 2006. № 4. С. 77-82.

7. Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. 294 с.

8. Мирошниченко Н. В. Причинение медицинскими работниками смерти и вреда здоровью пациентов: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2007. 22 с.

9. Огнерубов Н. А. Профессиональные преступления медицинских работников: авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. 30 с.

10. Романовский Г. Б. Обязанности медицинских работников // Медицинское право. 2014. № 4. С. 16-21

11. Семешко А. И., Куранов В. Г. Регламентация отношений в сфере здравоохранения нормами профессиональных медицинских организаций на региональном и международном уровне // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. Вып. 3(25). C.196-206

12. Сергеев Ю. Д., Кузьмин С. Б. Законодательное закрепление правового статуса медицинского работника - актуальная проблема // Медицинское право. 2014. № 4. С. 3-7.

13. Сучкова Т. Е. К вопросу о правовом статусе врача // Земский врач. 2012. № 6. С. 57-60.

14. Хасанов Ф. З. Назначение наказания за коррупционные преступления в сфере здравоохранения // Медицинское право. 2015. № 5. С.11-14.

15. Abbott A. Professional Ethics // The American Journal of Sociology. 1983. Vol. 88, № 5. Pp.855-885.

16. Barton Ph. L. Understanding the U.S. health services system URL: https://www.ache.org/

pubs/PDF_Excerpts/Barton4_chap_1_through_ 3.pdf (дата обращения: 19.06.2018).

17. Carstens P. Revisiting Criminal Medical Negligence Resulting in Death. S v Van Heerden 2010 1 SACR 529 (ECP) // Journal of Contemporary Roman-Dutch Law. 2011. Vol. 74. Pp. 677-682. URL: https://papers.ssrn.com/ sol3/papers.cfm?abstract_id=2103090 (дата обращения: 19.06.2018).

18. Dresser Rebecca. The Limits of Apology Laws // Hastings Center Report. 2008. Vol. 38, № 3. Pp. 6-7. DOI: 10.1353/hcr.0.0015.

19. Kongstvedt P. R. Essentials of Managed Health Care. Sixth Edition. Jones and Bartlett Publishers, Sudbury. MA., 2013. 864 p.

20. Kubar O., Yudin B. Bioethics in Russia: History and Present-day Problems // Asian Bioethics Review. 2015. Vol. 7, № 5. Pp. 481-490. D0I:10.1353/asb.2015.004.

21. May Th., Aulisio M. P. Medical Malpractice, Mistake Prevention, and Compensation // Kennedy Institute of Ethics Journal. 2001. Vol. 11, № 2. Pp. 135-146. DOI: 10.1353/ken.2001. 0014.

22. Medical Malpractice and the U.S. Health Care System / ed. by William M. Sage, Rogan Kersh. Cambridge University Press, June 12, 2006. URL: http://bookre.org/reader?file=117 3634&pg=104 (дата обращения: 19.06.2018).

23. Monico E., Kulkarni R., Calise A., Calabro J. The Criminal Prosecution of Medical Negligence // The Internet Journal of Law, Healthcare and Ethics. 2006. Vol. 5, № 1. URL: https://print.ispub.com/api/0/ispub-article/5237 (дата обращения: 19.06.2018).

References

1. Akulina T. I. Pravovoy status meditsinskogo rabotnika kak spetsial'nogo sub"ekta trudo-vogo prava [The Legal Status of Medical Worker as a Special Subject of Labor Law]. Zakon - ZAKON. 2012. Issue 4. Pp. 163-170. (In Russ.).

2. Belokolodova T. I. K voprosu o ponyatii meditsinskogo rabotnika kak uchastnika pravo-otnosheniy po okazaniyu meditsinskoy pomo-shchi [On the Concept of Medical Worker as a Participant in Medical Treatment Legal Relationship]. Peterburgskiy yurist - St. Petersburg Lawyer. 2016. Issue 2. Pp. 181-191. (In Russ.).

3. Blinov A.G. Uchenie ob ugolovno-pravovoy okhrane prav patsienta: avtoref. dis. ... d-ra. yurid. nauk [The Study of Criminal Law Protection of Patients' Rights: Synopsis of Dr. jurid. sci. diss.]. Saratov, 2014. 46 p. (In Russ.).

4. Blinov A. G. Ugolovno-pravovoy mekhanizm uderzhaniya meditsinskikh rabotnikov ot sover-

sheniya prestupleniy [Criminal Law Mechanism of Health Workers Prevention from Committing Crimes]. Vestnik SGYuA - Saratov State Law Academy Bulletin. 2017. Issue 4 (117). Pp. 161-167. (In Russ.).

5. Volzhenkin B. V. Sluzhebnye prestupleniya [Professional Crimes]. St. Petersburg, 2005. 560 p. (In Russ.).

6. Krylova N. E., Pavlova N. V. Sub"ekt prestupleniy, sovershaemykh v sfere meditsinskoy deyatel'nosti [The Subject of Crimes Committed in the Medical Sphere]. Sovremennoe pravo - Modern Law. 2006. Issue 4. Pp. 77-82. (In Russ.).

7. Matuzov N. I. Pravovaya sistema i lichnost' [Legal System and Personality]. Saratov, 1987. 294 p. (In Russ.).

8. Miroshnichenko N. V. Prichinenie meditsin-skimi rabotnikami smerti i vreda zdorov'yu patsientov: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Medical Workers Causing Death and Injury to Health of Patients: Synopsis of Cand. jurid. sci. diss.]. Saratov, 2007. 22 p. (In Russ.).

9. Ognerubov N. A. Professional 'nye prestupleniya meditsinskikh rabotnikov: avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk [Professional Crimes of Medical Workers: Synopsis of Cand. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2014. 30 p. (In Russ.).

10. Romanovskiy G. B. Obyazannosti meditsinskikh rabotnikov [Duties of Medical Workers]. Meditsinskoe pravo - Medical Law. 2014. Issue 4. Pp. 16-21. (In Russ.).

11. Semeshko A. I., Kuranov V. G. Reglamentatsiya otnosheniy v sfere zdravookhraneniya normami professional 'nykh meditsinskikh organizatsiy na regional 'nom mezhdunarodnom urovne [Regulation of the Relationships in Healthcare by the Norms of Professional Medical Organizations on the International Regional Level]. Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2014. Issue 3(25). Pp. 196-206. (In Russ.).

12. Sergeev Yu. D., Kuz'min S. B. Zakonodatel'noe zakreplenie pravovogo statusa meditsinskogo rabotnika - aktual 'naya problema [Legislative Consolidation of Legal Status of Medical Worker - a Topical Problem]. Meditsinskoe pravo - Medical Law. 2014. Issue 4. Pp. 3-7. (In Russ.).

13. Suchkova T. E. K voprosu o pravovom statuse vracha [To the Legal Status of the Physicians]. Zemskiy vrach - Zemsky Doctor. 2012. Issue 6. Pp. 57-60. (In Russ.).

14. Khasanov F. Z. Naznachenie nakazaniya za korruptsionnye prestupleniya v sfere zdravookhraneniya [Sentence for Corruption-Related

Crimes in Health Care]. Meditsinskoe pravo -Medical Law. 2015. Issue 5. Pp. 11-14. (In Russ.).

15. Abbott A. Professional Ethics. The American Journal of Sociology. 1983. Vol. 88. Issue 5. Pp. 855-885. (In Eng.).

16. Barton Ph. L. Understanding the U.S. Health Services System. Available at: https://www. ache. org/pubs/PDF_Excerpts/Barton4_chap_1_ through_3.pdf (In Eng.).

17. Carstens P. Revisiting Criminal Medical Negligence Resulting in Death. S v Van Heerden 2010 1 SACR 529 (ECP). Journal of Contemporary Roman-Dutch Law. 2011. Vol. 74. Pp. 677-682. Available at: https://pa-pers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=21 03090 (In Eng.).

18. Dresser R. The Limits of Apology Laws. Hastings Center Report. 2008. Vol. 38. No. 3. Pp. 6-7. DOI: 10.1353/hcr.0.0015 (In Eng.).

19. Kongstvedt P. R. Essentials of Managed Health Care. Sixth Edition. Sudbury, Massachusetts:

Jones and Bartlett Publishers, 2013. 864 p. (In Eng.).

20. Kubar O., Yudin B. Bioethics In Russia: History and Present-Day Problems. Asian Bioethics Review. 2015. Vol. 7. No. 5. Pp. 481490. D0I:10.1353/asb.2015.004 (In Eng.).

21. May T., Aulisio M. P. Medical Malpractice, Mistake Prevention, and Compensation. Kennedy Institute of Ethics Journal. 2001. Vol. 11. No. 2. Pp. 135-146. DOI: 10.1353/ken.2001. 0014. (In Eng.).

22. Medical Malpractice and the U.S. Health Care System; ed. by William M. Sage, Rogan Kersh. Cambridge University Press. June 12, 2006. Available at: http://bookre.org/reader?file=117 3634&pg=104 (In Eng.).

23. Monico E., Kulkarni R., Calise A., Calabro J. The Criminal Prosecution of Medical Negligence. The Internet Journal of Law, Healthcare and Ethics. 2006. Vol. 5. No. 1. Available at: https://print.ispub.com/api/0/ispub-article/5237 (In Eng.).

Уголовно-правовой взгляд на профессиональный статус медицинских работников Текст научной статьи по специальности «Право»

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Боровых Л. В., Кирова Т. А.

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Боровых Л. В., Кирова Т. А.

PROFESSIONAL STATUS OF MEDICAL WORKERS IN TERMS OF CRIMINAL LAW

Текст научной работы на тему «Уголовно-правовой взгляд на профессиональный статус медицинских работников»