CC BY
30DOI 10.37523/SUI.2022.48.2.008 УДК 343.8
Латыпова Динара Мансуровна
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права,
Самарский юридический институт ФСИН России, 443022, Россия, г. Самара, ул. Рыльская, 24в, e-mail: dmyam@yandex.ru
Dinara M. Latypova
Candidate of Law, Associate Professor, Assistant Professor of Criminal and Penal Law Department, Samara Law Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, 24v, Rylskaya str., Samara, Russia, 443022, e-mail: dmyam@yandex.ru
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДЕЗОРГАНИЗАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УЧРЕЖДЕНИЙ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИХ ИЗОЛЯЦИЮ ОТ ОБЩЕСТВА
Аннотация. Статья посвящена юридическому анализу состава преступления против порядка управления - дезорганизации деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества. Анализируется объект преступного посягательства, рассматриваются точки зрения по данному вопросу, указывается на необходимость сохранения расположения нормы ст. 321 УК РФ в гл. 32 УК РФ. Исследуя категорию потерпевшего, автор приходит к выводу о необходимости корректирования нормы в зависимости от объекта преступления, а именно предлагается в число потерпевших по ч. 2 ст. 321 УК РФ включить персонал исправительного учреждения, не имеющего специального звания. Также предлагается исключить из нормы ст. 321 УК РФ категорию «близкие» ввиду наличия противоречия с названием и содержанием статьи. Реализация указанного предложения позволит устранить проблемы в квалификации преступного посягательства на сотрудника пенитенциарного учреждения, совершенного вне данного учреждения, а также посягательства на близких сотруднику лиц. Рассматривая вопрос о характере насилия, применяемого в отношении потерпевшего, предлагается правило квалификации, согласно которому вред здоровью, квалифицируемый как средней тяжести и легкий, должен охватываться диспозицией нормы о дезорганизации, тяжкий вред здоровью должен дополнительно квалифицироваться по ст. 111 УК РФ.
Ключевые слова: дезорганизация, исправительное учреждение, потерпевший, объект, насилие, место совершения преступления, сотрудник, потерпевший.
CRIMINAL AND LEGAL CHARACTERISTICS OF DISORGANIZATION ACTIVITY
OF DETENTION FACILITIES
Summary. The article is devoted to the legal analysis of the corpus delicti against the order of administration - the disorganization of the activities of an institution that ensures isolation from society. The object of criminal encroachment is analyzed, points of view on this issue are considered, the need to maintain the location of the provision of Article 321 of the Criminal Code of the Russian Federation in Chapter 32 of the Criminal Code of the Russian Federation is indicated. Investigating the category of the victim, the author comes to the conclusion that it is necessary to adjust the norm depending on the object of the crime, namely, it is proposed to expand the circle of the victim with the category «employee of places of deprivation of liberty», thus including the personnel of the correctional institution who do not have a special rank among the victims. It is also proposed to exclude the category «close» from the norm of Article 321 of the Criminal Code of the Russian Federation due to the presence of a contradiction with the title and content of the article. The implementation of this proposal will eliminate problems in the qualification of a criminal attack on an employee of a penitentiary institution committed outside this institution, as well as attacks on persons close to the employee. Considering the issue of the nature of the violence used against the victim, a qualification rule is proposed, according to which harm to health, qualified as moderate and light, should be covered by the disposition of Part 3 of Art. 321 of the Criminal Code of the Russian Federation, serious harm to health caused during disorganization actions must be additionally qualified under Art. 111 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Keywords: disorganization, correctional institution, victim, object, violence, crime scene, employee, victim.
Актуальными и широко обсуждаемыми в научной литературе являются вопросы, посвященные средствам исправления осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы в исправительных учреждениях ФСИН России, улучшению и совершенствованию проводимой в данных учреждениях воспитательной работы с осужденными. Однако несмотря на имеющиеся улучшения по данному направлению деятельности, в исправительных учреждениях осужденными
© 2022 Латыпова Д. М.
продолжают совершаться дезорганизационные действия, которые дестабилизируют оперативную обстановку учреждений, создавая трудности в достижении главной цели назначаемого судом наказания - исправления осужденных.
Среди всех общественно опасных деяний, совершаемых в пенитенциарных учреждениях, наибольшей общественной опасностью отличается дезорганизация деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ). Данный факт объясняется тем, что в процессе дезорганизации не только нарушается оперативная обстановка ИУ, но и возникает риск совершения иных тяжких преступлений в данных учреждениях (убийство, массовые беспорядки, захват заложников и т. д.).
Анализ статистических данных показывает, что в 2016 г. зафиксировано 18 случаев угрозы применения насилия в отношении сотрудников мест лишения свободы, в 2017 г. - 17 случаев, 2018 г. - 4, 2019 г. - 19 и 2020 г. - 20.
Таким образом, показатели случаев угроз совершения дезорганизационных действий в отношении персонала исправительных учреждений оставалось практически неизменным, за исключением данных 2018 г. Другая ситуация сложилась в отношении ч. 2 ст. 321 УК РФ. За 2016 г. число подобных случаев составило 177, 2017 г. - 188, 2018 г. - 182, 2019 г. - 207 и за 2020 г. - 230. Данные указывают на рост фактического применения насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении сотрудников мест лишения свободы.
Данные по ч. 3 ст. 321 УК РФ свидетельствуют, что в 2016 г. был совершен 31 случай, в 2017 г. - 26, 2018 г. - 26, 2019 г. - 28 и 2020 г. - 32 [1]. Таким образом, несмотря на незначительное сокращение случаев дезорганизационных действий в пенитенциарных учреждениях при квалифицирующих признаках, само изучаемое противоправное деяние продолжает совершаться в учреждениях уголовно-исполнительной системы.
Одним из проблемных аспектов при исполнении наказания в виде лишения свободы являются вопросы обеспечения безопасности не только осужденных, отбывающих наказание в исправительных учреждениях, но и сотрудников данных учреждений. Ввиду того что сегодня государство ведет целенаправленную политику по устранению преступности в обществе, в местах лишения свободы сконцентрированы опасные категории подозреваемых, обвиняемых и осужденных.
Особую озабоченность в вопросах обеспечения безопасности сотрудников УИС, персонала и иных лиц вызывает увеличение числа осужденных, отбывающих наказание за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Существует высокая потенциальная опасность совершения нападений на персонал ИУ, так как именно качественный состав осужденных, содержащихся в ИУ, является основным детерминантом при нападении на сотрудников ИУ.
В литературе обсуждается вопрос определения объекта дезорганизации исправительного учреждения и, как следствие, расположения ст. 321 в УК РФ. Авторы предлагают поместить норму в гл. 31 УК РФ, где содержатся составы преступлений против правосудия. Представители данной позиции видят объектом посягательства при совершении дезорганизационных действий именно общественные отношения, обеспечивающие исполнение приговора суда о назначении наказания в виде лишения свободы. Зарубежное законодательство знает примеры подобной регламентации.
В отечественном уголовном законодательстве норма, посвященная защите от посягательств, совершаемых осужденными, отбывающими наказание в виде лишения свободы, на протяжении уже длительного периода времени находится в главах, посвященных преступлениям против государства в целом и порядка управления в частности. Ранее рассматриваемое преступление носило название «лагерный бандитизм», и соответственно было размещено в ст. 77.1 УК РСФСР 1960 г., характеризовалось как действия, направленные на дезорганизацию работы исправительно-трудовых учреждений, в главе о государственных преступлениях.
Таким образом, история отечественного уголовного законодательства показывает, что данное преступление представляет собой общественно опасное посягательство на нормальный порядок функционирования деятельности государственных органов и учреждений, а не на интересы правосудия. Следовательно, преступление, предусмотренное ст. 321 УК РФ, посягает на порядок деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.
Непосредственный объект дезорганизации - порядок управления учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, а не правосудие. Последнее выступает в качестве факультативного объекта. Подтверждением данной позиции выступает анализ содержания нормы. Диспозиция ст. 321 УК РФ содержит указание на насилие либо угрозу его совершения в отношении осужденных
либо сотрудников исправительного учреждения по определенным указанным в норме мотиву и цели, не имеющим отношения к интересам правосудия, но имеющим прямое отношение к порядку управления в учреждении, соблюдению режимных требований и правил внутреннего распорядка. Именно поэтому расположение нормы ст. 321 УК РФ в настоящее время оправданно и верно.
К числу проблемных аспектов относится определение потерпевшего от преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 321 УК РФ. Согласно содержанию диспозиции нормы потерпевшим является сотрудник мест лишения свободы или мест содержания под стражей, а также близкие для сотрудника лица.
На сегодняшний день, к сожалению, в уголовном законодательстве, а также в разъяснениях Пленума Верховного суда РФ отсутствует определение «потерпевший» относительно ст. 321 УК РФ, что, в свою очередь, влечет за собой многочисленные споры и проблемы при квалификации по данному составу. Для определения понятия «потерпевший» по ч. ч. 2 и 3 ст. 321 УК РФ следует изучить, кто понимается под сотрудником мест изоляции от общества. К данным лицам действующее законодательство относит граждан, имеющих специальное звание на службе в УИС.
Анализ законодательных норм позволяет сделать вывод об ограниченном круге потерпевших лиц, куда не входят вольнонаемные сотрудники учреждения (медицинский персонал, сотрудники, обеспечивающие профессиональное обучение в местах лишения свободы и т.д.). Однако нельзя не отметить, что посягательства со стороны осужденных в отношении указанных лиц совершаются, и они также носят дезорганизационный характер, поскольку совершаются в связи с деятельностью данных лиц.
Представляется необходимым заменить слова «сотрудник» в диспозиции ст. 321 УК РФ на «работник мест лишения свободы». К данной категории работников исправительных учреждений можно отнести лиц, осуществляющих преподавательскую деятельность, медицинскую, а также тех, кто принимает участие в техническом обеспечении пенитенциарного учреждения.
В целях устранения противоречий в толковании нормы закона следует предусмотреть определение понятия «потерпевший» в качестве примечания к ст. 321 УК РФ.
Отметим, что согласно диспозиции ч. 2 ст. 321 УК РФ потерпевшими могут выступать близкие лица выше указываемой категории сотрудников УИС. К данной категории лиц наряду с близкими родственниками, могут быть отнесены любые лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного представляют большую ценность для потерпевшего ввиду наличия определенных личных отношений.
Объективная сторона дезорганизации может быть проявлена в трех действиях, где наличие хотя бы одного действия уже дает основание считать лицо виновным в совершении преступного деяния. Первые два действия включают в себя применение насилия, не предполагающего причинение вреда здоровью. При этом в диспозиции нормы имеется прямое указание на конструктивные признаки состава, а именно специальные мотив и цель совершения дезорганизационных действий. Третье действие предполагает высказывание угрозы применения насилия по тем же мотиву и цели.
Часть третья рассматриваемого состава преступления представляет его квалифицированный состав - действия, предусмотренные ч. ч. 1 и 2 статьи, совершенные организованной группой. Отметим, что исследуемая норма не содержит менее сложных форм соучастия, предусматривая сразу такую форму, как организованная группа, имеющую сложные в плане доказывания их наличия конструктивные признаки. Представляется возможным заменить форму соучастия в квалифицированном составе дезорганизации на групповое совершение дезорганизационных действий, совершенное по предварительному сговору.
Также отягчающим обстоятельством в ч. 3 ст. 321 УК РФ является применение насилия в отношении лиц, указанных в первых двух частях опасного для их жизни или здоровья. Рассматривая диспозиции норм, предусматривающих причинение вреда здоровью различной степени тяжести, а также санкции указанных норм, отмечаем, что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью во время дезорганизационных действий должно дополнительно квалифицироваться по ст. 111 УК РФ, тогда как легкий и средний тяжести вред здоровью охватывается диспозицией ч. 3 ст. 321 УК РФ и не требует дополнительной квалификации.
Насилие подразделяется на физическое и психическое. Их различие в том, на что оказывается давление при совершении насилия. Так, при физическом насилии давление осуществляется на организм потерпевшего, а при психическом соответственно страдает психика. Оба давления происходят против воли потерпевшего, что и представляет собой насилие.
Угроза насилия состоит в намерении его совершения посредством запугивания потерпевшего. Угроза представляет собой всегда персонифицированное действие, направленное на определенное лицо. Сущность угрозы состоит во внушении страха, беспокойства и неуверенности в своей безопасности. При возникновении угрозы возникает нарушение нормальной жизнедеятельности человека. При этом угроза должна быть реальной, то есть потерпевший действительно опасается намерений со стороны угрожающего, который использует различные средства, методы, обстановку и предметы для устрашения потерпевшего за свое здоровье или жизнь. Также отметим, что некоторые черты личности могут отражать реальность угрозы для потерпевшего, среди которых неоднократная судимость, наличие психического расстройства, физическое превосходство и т. д. Таким образом, для того чтобы определить, была ли угроза или нет, достаточно только того, что у потерпевшего возникнет реальное чувство опасения за свое здоровье или жизнь.
По конструкции состава преступления состав дезорганизации - формальный, что проявляется в том, что ответственность по ст. 321 УК РФ наступает с момента высказывания угрозы применения насилия или с фактического его применения вне зависимости от последствий совершенного деяния. Таким образом, последствия, которые наступают в результате дезорганизации учреждения и совершаемого насилия, находятся за рамками состава.
Повышенная степень опасности дезорганизации состоит в том, что помимо нарушения нормального функционирования деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, она наносит ущерб авторитету сотрудников УИС и дает возможность полагать, что администрация учреждений не способна контролировать ситуацию. В свою очередь сам факт совершения дезорганизации позволяет говорить о неисполнении стоящей перед учреждением, обеспечивающим изоляцию от общества, задачи обеспечения безопасности находящихся в данном учреждении лиц.
Субъективная сторона преступления представлена виной в виде прямого умысла. То есть лицо, которое применило насилие или намеревалось применить его, тем самым угрожая сотруднику, осознавало, что его действия носят общественно опасный характер, и желало их совершать.
Высокая степень общественной опасности умышленных преступлений определена тем, что у умышленных действий наибольшая вероятность фактического причинения вреда. Особое внимание стоит обратить на субъект преступления, поскольку виновный осознанно наносит вред охраняемым законом общественным отношениям, проявляя свое отрицательное отношение к общественным интересам, к охраняемым государством ценностям, а также выражая личные антиобщественные установки.
Мотив и цель преступления в совокупности представляют направленность преступления на причинение вреда общественным интересам.
Мотивом дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, является месть. Характеризуя месть как мотив преступления для правильной квалификации, а также для того, чтобы определить способы воздействия на возникшие конфликтные отношения, важно выяснить все обстоятельства, порождающие мотив, в том числе и правомерность действий сотрудника. Цель дезорганизации учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ч. ч. 2, 3 ст. 321 УК РФ), является специальной - воспрепятствовать сотрудникам учреждения осуществлению ими своих служебных обязанностей. Специальная цель, установленная законодателем, служит важнейшим условием при разграничении преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ со схожими по объективной стороне преступлениями. Следовательно, если побуждения виновного были непосредственно связаны с личными неприязненными отношениями с сотрудником места изоляции от общества, или же насилие со стороны осужденного было спровоцировано самим сотрудником (оскорбление осужденного), и, таким образом, не являлось связанным с осуществлением данным сотрудником его служебных обязанностей, то содеянное должно квалифицироваться по иной статье УК РФ как преступление против личности.
Дискуссионным в литературе является вопрос о субъекте дезорганизационных действий, совершаемых в пенитенциарном учреждении.
Субъектом преступления, предусмотренного ст. 321, является вменяемое, физическое лицо, достигшее возраста 16 лет. Однако существует немало дискуссионных точек зрения относительно данного вопроса.
Согласно одной из позиций, субъектом дезорганизации может быть исключительно осужденный, поскольку местом совершения преступного деяния может быть только пенитенциарное учреждение. Конструктивным признаком исследуемого состава выделяется именно место совершения преступного деяния, вывод о котором можно сделать из названия статьи. При этом вполне закономерно в круг субъектов по ст. 321 УК РФ включены подозреваемый и обвиняемый.
Другая позиция по данному вопросу предполагает ответственность за дезорганизационные действия, совершенные в пенитенциарном учреждении исключительно для общего субъекта. Аргументация следующая: дезорганизация может быть совершена и за пределами исправительного учреждения, например, по пути сотрудника УИС на работу или, наоборот, с работы. В этом случае субъектами дезорганизации в отношении сотрудника места изоляции или его близких могут быть родственники осужденных, их друзья, осужденные, находящиеся в отпуске либо перемещающиеся к месту отбывания наказания под конвоем. Такой вывод обусловлен толкованием нормы ст. 321 УК РФ. В ч. 2 ст. 321 УК РФ предусмотрена категория «близкие» сотрудника, нападение на которых на территории учреждения в принципе невозможно, и поэтому закономерен вывод о возможном совершении нападения за пределами учреждения.
Следует отметить, что, несмотря на то что возможность совершения дезорганизации за пределами исправительного учреждения фактически существует, на практике подобные случаи встречаются крайне редко.
Представляется необходимым в законодательстве изменить категорию потерпевших данного состава преступления, что в свою очередь повлечет изменение признаков субъекта. В частности, следует исключить из диспозиции рассматриваемой статьи слова «либо его близких», поскольку предполагается, что дезорганизация учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, может осуществляться только внутри пенитенциарного учреждения осужденными, подозреваемыми или обвиняемыми. Вывод следует из названия статьи - дезорганизация учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества. При совершении посягательства на сотрудника вне исправительного учреждения дезорганизации учреждения не происходит. Место совершения преступления представляется конструктивным признаком состава, определяющее его объект - режим исправительного учреждения, обеспечивающий исполнение наказания в виде изоляции от общества.
В завершение исследования отметим целесообразность рассмотрения вопроса о разъединении исследуемой нормы на два разных состава, в которых возможно предусмотреть уголовную ответственность за дезорганизационные действия, совершенные в отношении осужденных, и отдельно в отношении персонала исправительного учреждения. Подобная регламентация характерна для ряда зарубежных стран. Целесообразность указанного разъединения нормы видится в разных объектах преступного посягательства.
Библиографический список
1. Официальный сайт Судебного департамента при Верховном суде РФ [Электронный ресурс]. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (дата обращения: 01.01.2022).
References
1. Oficial'nyj sajt Sudebnogo departamenta pri Verhovnom Sude RF [Official site of the Judicial Department at the Supreme Court of the Russian Federation]. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (Accessed: 01.01.2022) [in Russian].
