CC BY
96
УДК 34 ББК 67
УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА УКРЫВАТЕЛЬСТВО ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ПАМЯТНИКАХ ПРАВА ПЕРИОДА
АБСОЛЮТНОЙ МОНАРХИИ
АНДРЕЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ МИЛИН,
доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД РФ имени В.Я.Кикотя, кандидат юридических наук, доцент;
ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА МИЛИНА, преподаватель цикла общеправовых и социальных дисциплин ЦПП ГУ МВД России по Московской области E-mail: [email protected] Научная специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Представлены результаты исторического анализа нормативного регулирования уголовной ответственности за укрывательство преступлений как самостоятельной формы прикосновенности, регламентированной в отечественных источниках уголовного права периода второй половины XVII - начала XX века; делается вывод о необходимости учета современным законодателем исторического опыта регулирования института прикосновенности и норм об укрывательстве в частности.
Ключевые слова: прикосновенность к преступлению, заранее не обещанное укрывательство преступлений, укрывательство как самостоятельная форма прикосновенности к преступлению.
Annotation. In the present article shows the results of the historical analysis of legislative regulation of criminal responsibility for concealment of crimes, as an independent form of the implications to the crime, regulated in domestic sources of criminal law during the second half of the 17th - early 20th century, and contains a conclusion about the necessity of taking into account the modern legislator historical experience of regulation of the institute of implication to the crimeand the rules about the concealment of crimes in particular.
Keywords: implication to the crime, advance not promised concealment of crimes, concealment as an independent form of theimplications to the crime.
Предваряя анализ отечественных исторических памятников права периода абсолютной монархии, необходимо отметить, что развитие российского уголовного законодательства целесообразно подразделять на три периода: 1) уголовное законодательство досоветского периода (до октября 1917 г.); 2) советское уголовное законодательство; 3) постсоветское уголовное законодательство1.
Важнейшим кодифицированным памятником права второй половины XVII в., содержащим нормы об ответственности за прикосновенность к преступлению, стало Соборное Уложение 1649 г., которое во многом повторяло нормы Уставных книг Разбойного Приказа (1555-1556, 1616-1617 гг.).
К соучастию в совершении преступления, кроме таких форм, как укрывательство и недоносительство, были отнесены пристанодержательство, подвод, а так-
же поклажея, т.е. прием на хранение вещей, добытых преступным путем, равно как и скупка таких вещей2.
Глава XXI «О разбойных и татиных делах» содержала ряд статей о деяниях, относимыхв последующем к прикосновенности к преступлению. Так, ст. 19-20 вводили ответственность в виде штрафа (пени) в размере 10 руб. за недоносительство и укрывательство людей, «у которых уши резаны»3. Ст. 59-65, которые фактически повторяли ст. 25-35 Уставной Книги Разбойного приказа, устанавливали ответственность за укрывательство, недоносительство и попустительство татям и разбойникам. Если недоносительство и попустительство влекло для виновного необходимость уплаты вытей, то укрывательство предполагало уголовную ответственность4. В ст. 60-62, 77-79 были описаны основные способы укрывательства общеуголовных преступлений. Простое укрывательство пред-
полагало предоставление убежища владельцем земли (ст. 60). Квалифицированное укрывательство могло быть совершено посредством высылки преступника за пределы владений (ст. 77, 78) либо сообщения ложных сведений (ст. 61). В качестве укрывательства, влекущего повышенную ответственность, рассматривались и случаи наказания преступника самим владельцем земли без выдачи его для наказания: «сыскав у себя разбойников, своих людей или крестьян побьет, не хотя их к сыску отдать в губу, укрывая за собой воров» (ст. 79).
Соборное Уложение особо выделяет две разновидности укрывательства, совершаемого неоднократно: укрывательство как ремесло - это «стан», т.е. постоянное «пристанодержательство» или «станов-ничество», предполагающее постоянное предоставление укрытия преступнику, и «приезд» - временное предоставление укрытия (ст. 69)5. Такое укрывательство влекло то же наказание, которое устанавливалось разбойникам.
Уложение различало укрывательство преступников и укрывательство вещей. За укрывательство преступников (если это не было пристанодержательством) следовала денежная пеня и платеж вытей истцам, а за поклажу татиной рухляди или куплю-продажу краденного применялась пытка, тюремное заключение и возмещение убытков пострадавшему.
Аналогично укрывательству наказывались подводчики и поноровщики. Под подводом понималось указание места и удобного момента для совершения преступления. Это свидетельствовало о том, что действия укрывателей по своей опасности, по-прежнему, приравнивались к действиям подстрекателей и пособников.
Установление ответственности за укрывательство представляет собой форму противодействия наиболее опасным и распространенным преступлениям, в частности убийствам и посягательствам на имущество. Законодатель не предусматривал никаких исключений из числа лиц, подлежащих ответственности за прикосновенность, в том числе и для самых близких к преступнику лиц. М.Ф. Владимирский-Буданов считает, что такой подход законодателя обусловлен целями предотвращения преступлений, поскольку умысел виновного прежде всего был известен его семье и родственни-кам6.
На следующем этапе Российской истории - в период укрепления абсолютной монархии (начало XVIII в.) Соборное Уложение 1649 г. продолжало действовать. Основные усилия государства в это время были направлены на упрочение царской власти посредством реформ и законов. Издание множества указов в области уголовного права, зачастую противоречащих Уложению и друг другу, было связано с реформаторской деятельностью Петра I. В изданном им в 1715 г. Артикуле Воинском также закреплялись нормы об ответственности за укрывательство, недонесение, попустительство. Понятия «прикосновенность», по-прежнему, не было, а его виды были отнесены к
соучастию. В эту эпоху законодатель проявлял наибольшую строгость по отношению к укрывательству рекрутов и военных дезертиров. Так, в толке к Артикулу 95 гл. 12 «О дезертирах и беглецах» говорится: «... оные жестоко наказаны были, которые таковых беглых солдат скроют, и оным пропитание дадут; та-кожде зело потребно есть, чтоб военный суд, когда о дезертире приговор учинить имеет, подлинно розыска: где у кого он во время своей отбытности жил: дабы о том в надлежащем месте извещено и определено было, дабы оный, который его скрыл, надлежащим образом наказан был»7. Здесь мы видим акцент на жесткости наказания, несмотря на отсутствие его определения.
В Артикулах 206-207 гл. 24 «Об утаении и увозе злодеев» предусматриваются такие преступления, как укрытие и увод врага, изменника или другого какого-либо преступника в целях избавления его от наказания. В Арт. 207 также не устанавливалась определенная санкция, но наказание зависело от содеянного преступником, т.е. виновные подлежали тому же наказанию, какому должен быть подвергнут преступник: «. Сию наказание и над оными произведено бывает, которые сему делу вспомогали»8.
Еще более строгую ответственность предусматривал ряд указов, касающихся укрывательства: Указ об укрывательстве разбойников от 24 февраля 1699 г., Указ об укрывательстве стрельцов от 17 января 1700 г., Указ об укрывательстве беглых людей от 5 февраля 1705 г., Указ об укрывательстве воров от 30 октября 1719 г. Ответственность укрывателей, недоносителей, попустителей приравнивалась к ответственности главных виновников преступления в Морском уставе Петра I в главе «Об усилении и увозе злодеев»9. Тем не менее, интересующий нас институт прикосновенности в этих законодательный актах по-прежнему не был в достаточной мере разработан.
Следующий этап в развитии уголовного законодательства характеризуется как «кодифицированный», так как до этого уголовно наказуемые деяния запрещались различного рода указами, воинскими уставами и другими нормативными актами, которые содержали одновременно нормы различных отраслей законода-тельства10.
Так, в 1845 г. было принято «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных». Именно в нем впервые в отечественном законодательстве был выделен институт прикосновенности к преступлению, что обусловило его глубокое изучение.
Ряд ученых придерживались точки зрения, что институт прикосновенности появился раньше, чем институт соучастия, да и регламентация ответственности за отдельные формы прикосновенности (укрывательство, недоносительство и попустительство) была более развита. По мнению Трайнина А.Н., объясняется это тем, что соучастие было известно давно, оно не требовало закрепления в законе, так как было очевидно, однако, круг участников преступления постоянно расширялся, следовательно, необходимо было оговорить в законе
ответственность недоносителей, укрывателей и попустителей, лиц, не оказавшим властям помощи в поимке преступников и др11.
По Уложению прикосновенность противопоставлялась соучастию. Она была наказуема при всех деяниях, независимо от важности и условий главного деяния12. Уложение говорило о прикосновенности и в Общей и в Особенной части. В Общей части указывались основные виды прикосновенности к преступлению: попустительство, укрывательство, недоносительство. В Особенной части говорилось о прикосновенности как о самостоятельном проступке. Н.С. Таганцев, анализируя типы лиц, прикосновенных к преступлению по Уложению 1845 г., распределял их по «характеристическим свойствам деятельности на четыре группы:
1) попустители и недоносители о готовящемся деянии;
2) укрыватели преступника и преступления; 3) воспользовавшиеся плодами преступного деяния; 4) недо-несшие о совершившемся преступном деянии»13. Ст. 16 Уложения 1845 г. устанавливала: «Сверх того, из прикосновенных к деле и преступлению признаются:
- попустителями:
те, которые, имев власть или возможность предупредить преступление, с намерением или, по крайней мере, заведомо допустили содеяние оного;
-укрывателями:
те, которые, не имев никакого участия в самом содеянии преступления, только по совершении уже оного заведомо участвовали в сокрытии или истреблении следов его, или же в сокрытии самих преступников, или также заведомо взяли к себе или приняли на сбережение, или же передали, или продали другим похищенные или отнятые у кого-либо или же другим противозаконным образом добытые вещи14.
Из определения укрывательства можно сделать вывод о том, что законодатель значительно расширил объективную сторону данного преступления, включив в нее как элементы самого укрывательства, так и элементы приобретения и сбыта имущества, добытого преступным путем.
В Особенной части Уложения закон дифференцировал укрывательство на виды: военных беглецов (ст. 528, 530), укрывательство людей без установленных видов (ст. 958-974), ложное свидетельство по делам уголовным (ст. 944), умышленное непредание суду подчиненного начальником (ст. 406), пристано-держательство в отношении шаек (ст. 929), пристано-держательство для отдельных воров (ст. 1662) и др15. Н.С. Таганцев, указывая на наличие «особых случаев укрывательства», в Особенной части отмечал: «Это разнообразие самостоятельных видов укрывательства с полной наглядностью свидетельствует о правильности перенесения всего учения об укрывательстве в особенную часть и образования из случаев этого рода особой группы посягательства на правильное отправление правосудия»16.
Статья 17 гласила: «Прикосновенными к преступлению признаются и те, которые, знав о умышленном
или уже содеянном преступлении и имев возможность довести о том до сведения правительства, не исполнили сей обязанности»17.
Уложение впервые рассматривало институт прикосновенности отдельно от института соучастия, относя заранее обещанное укрывательство к одному из видов соучастия - пособничеству (ст. 15).
Формулировка ст. 16: «те, которые, не имев никакого участия в самом содеянии преступления» свидетельствует о том, что законодатель прямо указывал на отсутствие причинной связи между укрывательством и наступившими последствиями укрываемого преступления, что отграничивало его от соучастия.
Укрыватели преступлений против верховной власти, «священной особы государя императора» и членов императорского дома, как и другие прикосновенные к таким деяниям лица, подвергались особо суровому наказанию - «лишению всех прав состояния и смертной казни» (ст. 265, 266 Уложения). При этом прикосновенные лица, подвергались этому наказанию наравне с соучастниками18. Ст. 274 Уложения предусматривала такое же наказание за укрывательство государственного преступления - бунта.
Что касается общеуголовных преступлений, то, « участвовавшие в краже или покушении на оную, а равно попустители и укрыватели самих преступников или похищенного ими имущества, приговариваются к наказанию на основании правил, поставленных на участии в преступлениях.. ,»19. А на основании ст. 130, к укрывателям применялось наказание, определенное тому из пособников, «коих содействие не было необходимо для совершения онаго (ст. 130), но лишь одной степенью ниже»20. Отсюда можно сделать вывод, что при всей прогрессивности нового Уложения, законодатель того времени еще не разграничивает объекты основного преступления и прикосновенного к нему, так как ответственность за них предусматривалась либо в одной статье, либо в отдельных нормах одной и той же главы.
Субъективная сторона прикосновенности к преступлению выражалась в умышленной форме вины, лица могли действовать как с прямым, так и с косвенным умыслом21.
Статья 134 Уложения 1845 г. устанавливала: «Наказаниям, в законах определенных, за недонесение о содеянном уже преступлении не подвергаются недо-несшие: дети на родителей и вообще на родственников по прямой восходящей линии, супруги на супругов и родные братья и сестры на сестер и братьев. Сии наказания уменьшаются по усмотрению суда, а в случаях, когда и сам виновный не подвергается смертной казни или ссылке в каторжную работу, и вовсе отменяются, если недонесший был с учинившим преступление в близких связях свойства, до второй степени включительно, или же получил от него воспитание, или иным образом был им облагодетельствован. На сем же основании смягчается, но только в меньшей мере, наказание за недонесение об известном злом умысле.
Наказания, определенные за укрывательство, так же и в той мере уменьшаются или отменяются, если виновный в том, не быв сообщником в преступлении, токмо по совершении уже оного способствовал сокрытию преступника, состоящего с ним в брачном союзе или близких связях родства или свойства, или бывшего благодетелем его»22. Это свидетельствовало о прямой зависимости определения круга субъектов данного преступления от степени тяжести укрываемого деяния.
Таким образом, Уложение 1845 г. не только регламентировало институт прикосновенности, но и по-новому определило его сущность, предприняв попытку отграничения от института соучастия в преступлении. Укрывательство по Уложению было наказуемо во всех случаях, независимо от важности и условий совершения первоначального преступления. Уложение 1845 г., выделяло три основных вида прикосновенных деяний: попустительство (со стороны как общих, так и специальных субъектов), заранее не обещанное укрывательство, к которому законодатель относил и заранее не обещанные приобретение, хранение и сбыт имущества, добытого преступным путем, и недоносительство.
После восстания декабристов власть усилила борьбу с преступностью, что проявилось и в дополнительной регламентации ответственности за прикосновенность, а особенно за укрывательство. Так, вышедший в 1864 г. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, в Особенной части содержал несколько специальных постановлений - ст. 64, 159, 172, 180, где наказания предусматривались исключительно за укрывательство преступлений23. Это еще раз доказывает, что законодатель наибольшее значение предавал регламентации ответственности именно за этот вид прикосновенности.
Последним крупным законодательным актом Российской Империи, окончательно отмежевавшим прикосновенность от соучастия, стало Уголовное Уложении 1903 г., которое подходило к реализации института прикосновенности с новых позиций. К этому времени и в уголовно-правовой теории уже сложились убедительные концепции о различности данных двух институтов. Так, И.В. Платонов писал, что: «нельзя признать соучастием деятельность, которая совершается после преступления, хотя и по поводу преступления; таковы: укрывательство преступников, сокрытие вещей, добытых преступным путем, уничтожение следов преступления. Когда преступление совершено, уже не может быть речи о соучастии в этом преступлении лиц, деятельность которых ограничивается упомянутыми проступками...»24. Чуть ранее об этом же писал В.В. Есипов: «.прикосновенность нельзя считать ни участием, ни особенною формою совиновничества: нельзя вложиться в то, что уже свершилось и существует; прикосновенные не объединяются с участниками ни волей, ни деятельностью; они точно также не объединяются и между собою ни внутреннею, ни внешнею стороной.»25.
Как отмечают Е.А. Галактионов, С.А. Денисов, ответственность прикосновенных лиц по Уложению 1903 г. самостоятельна и независима от ответственности главных виновных (хотя важность главного преступления влияет на наказание прикосновенного лица)26. В Общей части отмеченного нормативного акта данный институт не упоминался, а в Особенной части составляющие его нормы были включены в гл. 7 «О противодействии правосудию».Это свидетельствовало об определении в качестве объекта посягательств интересов правосудия.
Укрывательство по Уложению отграничивалось от пользования плодами преступления, отнесенного к имущественным преступлениям (ст. 166-169). Укрывательство преступного деяния и преступника регламентировалось и наказывалось по-разному. В первом случае, в соответствии со ст. 166, деяние заключалось в повреждении, сокрытии или захвате доказательств по уголовному или гражданскому делу, в том числе и неизвестных органам правосудия. Во втором - его образовывали сокрытие и содействие в сокрытии лица, совершившего преступление(ст. 167 и 169). Ответственность укрывателя ставилась в зависимость от вида наказаний, назначаемого укрываемому, и тяжестью совершенного тем преступления (ст.ст. 168, 173).
Уложение рассматривало особые случаи укрывательства: явка с повинной в преступлении, заведомо совершенным другим лицом; заведомо ложная выдача себя за лицо, обвиняемое в преступлении; отбывание наказания в виде лишения свободы за другое лицо, приговоренное к такому наказанию27.
Возможность освобождения от наказания за укрывательство предусматривалась в случаях участия самого обвиняемого или членов его семьи в первоначальном преступлении, а также, при наличии между ним и укрываемым близких родственных отношений.
Таким образом, Уложение 1903 г., не только закрепляет положения важного предшествующего законодательного акта в области уголовного права, но и развивает положения об ответственности за укрывательство. Во-первых, отделяет его от «пользования плодами преступления», которое рассматривается уже как имущественное преступление, а, во-вторых, придает нормам об укрывательстве доминирующее значение по сравнению с предусматривающими ответственность за другие прикосновенные деяния.
В результате проведенного исторического анализа можно сформулировать следующие выводы.
На протяжении рассматриваемого периода истории развития отечественного законодательства понятие прикосновенности отсутствовало в источниках уголовного права. Оно разрабатывалось исключительно наукой уголовного права. Термин «прикосновенность» хотя и использовался в некоторых законодательных актах России, но его содержание никогда не раскрывалось.
На каждом этапе становления уголовного права ответственность за укрывательство являлась важным
инструментом защиты интересов государства, но при этом наказуемым было укрывательство не только государственных преступлений, но и наиболее распространенных общеуголовных деяний, например, хищений.
Впервые в российском законодательстве укрывательство как самостоятельная форма прикосновенности к преступлению было регламентировано в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г, которое отграничивало его от укрывательства -соучастия.
В процессе совершенствования нормативного регулирования уголовной ответственности за укрывательство преступлений изменялся подход законодателя к определению объекта данного посягательства. Большую часть времени объектом прикосновенности к преступлению в целом, как и укрывательства в частности, признавался объект основного преступления. Первая законодательная попытка обособления объекта укрывательства была реализована в Уголовном уложении 1903 г., что нельзя не оценить в качестве прогрессивного шага.
Практически на всем протяжении рассматриваемого периода истории развития уголовного законодательства наказание за укрывательство зависело от степени общественной опасности исходного преступления; при этом санкции, как правило, предусматривались одинаковые.
Применение диалектического метода историзма заставляет задуматься над позицией современного законодателя, умаляющего важность предупредительного значения более строгой уголовной ответственности за укрывательство преступлений, чем установленная ныне действующим УК РФ. Сегодняшний уголовный закон,устанавливая пожизненное заключение и даже смертную казнь за совершение наиболее опасных преступлений, за их укрывательство предусматривает лишение свободы сроком до 2-х лет (ст. 316 УК РФ).
Анализ приведенных выше источников права свидетельствует о прогрессивном развитии норм об укрывательстве преступлений, которые в процессе исторического развития рассматривались как одно из важнейших средств профилактики совершения основного преступления. На сегодняшний день данное положение не утратило своей актуальности и не должно игнорироваться законодателем.
Литература
1. Владимирский-Буданов М.В. Обзор истории русского права. Р-н-Д.: Изд-во «Феликс», 1995.
2. Галактионов Е.А., Денисов С.А. Соучастие в преступлении. Историческое и сравнительно-правовое исследование. Учебное пособие. Санкт-Петербургский университет МВД России. СПб. 2000.
3. Законы уголовные. Составитель Громов Н.А. СПб., 1909.
4. Епифанова Е.В. Становление и развитие института соучастия в преступлении в России: Монография
/ под ред. Галиакбарова Р.Р., Краснодар: Кубанский гос. университет, 2003.
5. Есипов В.В. Очерк русского уголовного права. Часть общая. Преступление и преступники. Наказание и наказуемые. Варшава.1894.
6. Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 5. Учебник для вузов / Под ред. Борзенкова Г.И. и Коми-сарова В.С., М.: ИКД «Зерцало-М», 2002.
7. Милин А.Е. Уголовная ответственность за приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем: Дисс... канд. юрид. наук: 12.00.08. М., 2004.
8. Памятники Русского права. Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года. Вып.6 / Под ред. докт. юрид. наук К.А. Софроненко. Гос. Изд-во юр. литературы. М., 1957.
9. Памятники Русского права. Законодательные акты Петра I. Первая четверть XVIII в. Вып. 8 / Под ред. докт. юрид. наук К.А. Софроненко. Гос. Изд-во юр. литературы. М., 1961.
10. Платонов И.В. Уголовное право. СПб., 1903.
11. Российское законодательство Х-ХХ вв. М., 1988. Т. 6.
12. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т.1. -Тула: Автограф. 2001.
1.3 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. / Отечественное законодательство Х1-XX вв.: Пособие для семинаров. Ч. 1 / Под ред. О.И. Чистякова. М.: Юристъ,2000.
References
1. Vladimirsky-Budanov M.V. Overview of the history of Russian law. R-n-D.: Publishing house "Felix", 1995.
2. Galaktionov E.A., Denisov S.A. complicity in the crime. Historical and comparative legal research. Textbook. Saint-Petersburg University of MIA of Russia. S.-Pb. 2000.
3. The criminal laws. The Originator Of The Gromov N.A. - SPb., 1909.
4. Epifanova E.V. Formation and development of the institute of complicity in the crime in Russia: Monograph/ under the editorship of Galiakbarov R. R. - Krasnodar: Kuban state University, 2003.
5. Esipov V.V. Essay of Russian criminal law. Crime and criminals. Punishment and offense. Warsaw.1894.
6. The course of criminal law. Special part. Vol. 5. Textbook for universities./Under the editorship of G. I. Borzenkova and Komissarova V. S., Moscow: IKD "Zercalo-M", 2002.
7. Milin A.E. Criminal responsibility for the acquirement or sale of property knowingly obtained by criminal means. Dis. ... Ph.D. M., 2004.
8. Monuments of Russian law. Sobornoeulozhenie Tsar Alexei Mikhailovich in 1649. Vol.6 / ed. by K.A. Safronenko. State publishing house of legal literature. M., 1957.
9. Monuments of Russian law. Legislative acts of Peter I. the First quarter of the 18 century, Vol. 8./ed. by K.A.
Safronenko. State publishing house of legal literature. M., 1961.
10. PlatonovI.V. Criminal law. -SPb.,1903.
11. Russian legislation X-XX centuries M, 1988, vol.
6.
12. Tagantsev N.S. Russian criminal law. Vol. 1. Tula: Avtograf. 2001.
13. The code about punishments of criminal and corrective 1845/Nationallegislation X1-XX centuries: H. 1. / Under edition of O.I. Chistyakov. M.:Yurist,2000.
1 Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть: курс лекций. М.: БЕК, 1996. С. 9-10; Осокин Р.Б. Эволюция мошенничества и его способов по русскому уголовному законодательству досоветского периода // Актуальные проблемы уголовного законодательства и правоприменительной практики: материалы Межрегиональной научно-практической конференции. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. С. 148-149; Осокин Р.Б. Законодательство советского периода о мошенничестве и его способах // Правовая реформа и развитие российского законодательства. М.: Московский государственный университет экономики, статистики и информатики, 2002. С. 235-241.
2 См.: Милин А.Е. Уголовная ответственность за приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем: Дисс... канд. юрид. наук: 12.00.08. М., 2004. С. 17.
3 Памятники Русского права. Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года. Вып. 6 / Под ред. докт. юрид. наук. К.А. Софроненко. Гос. Изд-во юр. литературы. М., 1957. С. 414.
4 Там же. С. 395.
5 Там же. С. 396, 400-401.
6Владимирский-Буданов М.В. Обзор истории русского права. Ростов н/Д.: Изд-во «Феликс», 1995. С. 339.
7 Памятники Русского права. Законодательные акты Петра I. Первая четверть XVIII в. Вып. 8 / Под ред. докт. юрид. наук. К.А. Софроненко. Гос. Изд-во юр. литературы. М., 1961. С. 341.
8 Там же. С. 455-456.
9Епифанова Е.В. Становление и развитие института соучастия в преступлении в России: Монография / Под ред. Галиак-барова Р.Р., Краснодар: Кубанский гос.университет, 2003. С. 29.
10 Осокин Р.Б. Уголовно-правовая охрана общественной нравственности: история и зарубежный опыт противодействия:
Монография. Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2013. С. 11; Осокин Р.Б. Состояние уголовно-правового противодействия преступлениям против общественной нравственности в некодифициро-ванный период развития российского уголовного законодательства // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 2. С. 88; Осокин Р.Б. Теоретико-правовые основы уголовной ответственности за преступления против общественной нравственности: Дисс... докт. юрид. наук. М., 2014. С. 77-78.
11 См.: Епифанова Е.В. Указ. соч. С. 19-20.
12 ТаганцевН.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т.1. Тула: Автограф, 2001. С. 624.
13 Таганцев Н.С. Указ раб. С. 626.
14 Российское законодательство Х-ХХ вв. М., 1988. Т. 6. С. 176-177.
15 Законы уголовные. Составитель Громов Н.А. СПб., 1909. С. 513-514.
16 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 1. Тула: Автограф. 2001. С. 620, 628.
17 Там же.
18 Там же: С. 233-234.
19 Законы уголовные. Составитель Н.А. Громов. СПб. 1909. С. 513-514.
20 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года / Отечественное законодательство Х1-ХХ вв.: Пособие для семинаров.Ч.1 / Под ред. О.И. Чистякова. М.: Юристъ, 2000. С. 348-349.
21 Таганцев Н.С. Указ. раб. С. 623.
22 Российское законодательство Х-ХХ вв. М., 1988. Т. 6. С. 199.
23 Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 622.
24 ПлатоновИ.В. Уголовное право. СПб.,1903. С. 68.
25 Есипов В.В. Очерк русского уголовного права. Часть общая. Преступление и преступники. Наказание и наказуемые. Варшава. 1894. С. 160.
26 Галактионов Е.А., Денисов С.А. Соучастие в преступлении. Историческое и сравнительно-правовое исследование. Учебное пособие. Санкт-Петербургский университет МВД России. СПб. 2000.
27 См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 5. Учебник для вузов / Под ред. Борзенкова Г.И. и Комисарова В.С. М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. С. 151-152.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
