Уголовная ответственность за приготовление к преступлению Текст научной статьи по специальности «Право»

Уголовный кодекс России признает преступными не всякие приготовительные действия, а только те, которые относятся к приготовлению по совершению тяжкого и особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 30 УК РФ). При этом срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ за оконченное преступление (ч. 2 ст. 66 УК РФ).

Однако позиция законодателя устраивает не всех юристов, что с учетом некоторых криминологических реалий выглядит вполне обоснованно. Так, например, А.И. Ситникова предлагает установить ответственность за приготовление в специальных случаях, предусматриваемых в статьях Особенной части УК РФ [1, с. 66]. Неоднозначно решается этот вопрос и в уголовном законодательстве зарубежных стран. Объединяло и объединяет всех законодателей стремление восстановить справедливость в ответ на преступление и предотвратить вред до того, как он будет причинен, а также меньшая степень опасности неоконченного преступления, которая должна повлечь и меньшее наказание [2, с. 412].

Думается, что при обосновании приготовления к преступлению следует исходить из общего основания криминализации - общественной опасности деяния.

Вряд ли можно считать плодотворными попытки обосновать ответственность за приготовление наличием в действиях лица состава приготовления [3, с. 27], поскольку термин «состав приготовления» законодатель как не использовал ранее, так не употребляет и сейчас.

На верном пути оказались, на наш взгляд, те авторы, которые видели основание криминализации приготовления к преступлению в общественной опасности самих приготовительных действий [4, с. 18]. Так, по мнению Н.Д. Дурманова, общественная опасность приготовления зависит от предметов и средств, используемых при приготовлении к преступлению. Предметы, специально предназначенные для совершения преступления (кастеты, отмычки, печати, штампы и т.д.), свидетельствуют о значительной общественной опасности таких приготовительных действий, а предметы бытового обихода (топор, лом, спички) не содержат общественной опасности [5, с. 70]. А.А. Пионтковский считал, что приготовительные действия, которые продолжаются в течение нескольких недель и месяцев, характеризуются значительной общественной опасностью [6, с. 504], но имеется ли таковая на более ранних этапах преступной деятельности, автор не анализирует.

А.П. Козлов также отмечает, что в отличие от более ранних стадий, когда имела место только общественная опасность личности, с начала совершения деяния по созданию условий замысел виновного проявляется уже в конкретных действиях или бездействии и общественная опасность резко возрастает за счет появления конкретного деяния, связанного с будущим последствием [7, с. 56]. Такая позиция не вызывает возражений, но автор так и не говорит о том, в чем все-таки принципиальная разница между общественной опасностью обнаружения умысла и приготовительных действий, с одной стороны, а также приготовительных действий и покушения на преступление - с другой. Не секрет, что обнаружение умысла также может выразиться во вполне конкретном деянии, например в призывах к совершению преступления, обращенных к неопределенному кругу лиц, когда в формально-юридическом смысле нет сговора на совершение преступления или приискания соучастников преступления по смыслу ч. 1 ст. 30 УК РФ. Причем общественная опасность такого рода деяний может быть достаточно высока даже для того, чтобы некоторые их виды были превращены законодателем в самостоятельные составы преступлений (ст. 2052, ч. 3 ст. 212, ст. 280, 354 УК РФ).

Итак, обоснования криминализации приготовления к преступлению исходя из конкретных критериев общественной опасности в доступных нам источниках не встретилось. Все возможные формы уголовно-правового реагирования на приготовление к преступлению сводятся к следующим:

1) приготовление к преступлению непреступно за отсутствием его общественной опасности или в связи с незначительной общественной опасностью;

2) преступными являются приготовления только к тяжким и особо тяжким преступлениям;

3) преступными являются приготовления ко всем преступлениям, независимо от категории их тяжести;

4) ответственность установлена только за приготовления к отдельным преступлениям, о чем имеются специальные указания в Особенной части или в статье Общей части, перечисляющей эти случаи (например, в примечаниях к статьям Особенной части оговорить наказуемость приготовлений к этим преступлениям либо составить перечень этих статей в ч. 2 ст. 30 УК РФ).

Рассмотрим каждый из представленных вариантов.

1. Общественная опасность неоконченного преступления заключается в его способности развиться в другую, более общественно опасную, деятельность. Ведь если бы общественная опасность неоконченного преступления сводилась в основном к вредоносности самой предварительной преступной деятельности, то ее следовало бы превратить в самостоятельный состав (оконченного) преступления, что, впрочем, и делает в некоторых случаях законодатель, устанавливая нормы с так называемой «двойной» превенцией или конструируя состав преступления как усеченный или формальный.

Вероятность доведения некоторых приготовительных действий до реализации задуманного остается достаточно высокой, поскольку преступление прекращается именно по обстоятельствам, не зависящим от виновного. В этой связи нельзя не обратить внимания на тот факт, что ответственность за покушение на преступление все-таки наступает независимо от его вида и категории тяжести, но во многих случаях момент перерастания приготовительных действий в действия, уже непосредственно направленные на совершение преступления (покушение), для виновного оказывается неактуальным, незаметным. Именно поэтому даже в юридической литературе по вопросу о том, с какого же момента приготовление переходит в покушение применительно к тому или иному составу преступления, так и не достигнуто единства мнений. Все это свидетельствует о достаточной для криминализации общественной опасности приготовления, если не в целом, то, по крайней мере, в некоторых случаях.

2. Оставлять преступными приготовления только к преступлениям тяжким и особо тяжким, на наш взгляд, нельзя, поскольку на практике применительно к преступлениям с неконкретизированным умыслом нередко возникает такой вопрос: если при приготовлении преступление не доводится до конца, причем по обстоятельствам, не зависящим от лица, как узнать, какой тяжести могло бы быть совершено преступление?

Конечно же, общее представление о тяжести готовящегося преступления виновный имеет, тем более, если сравнивать, например, приготовление к краже с приготовлением к убийству. К тому же в случае приготовления к убийству ответственность будет наступать независимо от того, каким мог бы быть механизм преступления, поскольку убийство, если только его состав не привилегированный, всегда является особо тяжким преступлением. Однако иная картина возникает, например, при краже с неопределенным по отношению к стоимости похищаемого имущества умыслом. Если стоимость похищаемого имущества оказывается не очень велика, то при отсутствии признаков особо квалифицированных составов (ч. 3 и 4 ст. 158 УК РФ) ответственность за приготовление к краже в силу указания ч. 2 ст. 30 УК РФ полностью исключается, т.к. ч. 1 ст. 158 предусматривает ответственность за преступление небольшой тяжести, а ч. 2 ст. 158 - средней тяжести. Если же стоимость предмета кражи превысит 250 тыс. рублей (крупный размер), то основание для ответственности будет иметься. Причем в значительной части случаев о стоимости похищенного виновный имеет неточное представление. К тому же такая неопределенность влечет за собой проблемы уголовно-процессуального характера, особенно когда после тщательных подсчетов стоимости похищавшегося имущества может оказаться, что к задержанным необоснованно применялись строгие меры уголовно-процессуального принуждения или они вообще должны быть освобождены от уголовного преследования.

Поэтому А.И. Ситникова совершенно верно отмечает, что наказуемые и ненаказуемые приготовления к преступлениям состоят из одних и тех же действий, перечисленных в перечне ч. 1 ст. 30 УК РФ [8, с. 151]. Не исключено, что именно по этой причине на большинство приготовлений к преступлениям нет адекватной реакции правоохранительных органов.

Кроме того, за счет декриминализации приготовлений к нетяжким преступлениям существенно, на наш взгляд, снижается профилактический потенциал норм уголовного и уголовно-процессуального права. Оставление нетяжких приготовлений без какой-либо реакции со стороны государства зачастую лишает возможности выявить причины и условия, способствующие совершению преступлений,

способно только подтолкнуть посягавших к повторению попыток довести преступление до конца, порождает у них чувство безнаказанности и т.д.

Поэтому дифференциация наказуемых и ненаказуемых приготовлений по признаку тяжести совершавшихся преступлений неконструктивна.

3. Установление ответственности за все, без исключения, приготовления к преступлениям нецелесообразно, как минимум, по двум причинам. Во-первых, это неоправданно усилило бы репрессивность уголовного законодательства. К тому же с учетом уровня преступности и пропускной способности правоохранительных органов в нашей стране такое расширение оснований уголовной ответственности вряд ли способствовало бы реализации принципа неотвратимости ответственности.

Во-вторых, конструкции некоторых составов преступлений и механизм их совершения таковы, что применительно к ним в большинстве случаев приготовительные действия не могут быть выделены. Например, такие экологические преступления, как нарушение правил охраны окружающей среды при производстве работ (ст. 246), нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов (ст. 247), загрязнение вод (ст. 250), загрязнение атмосферы (ст. 251 УК РФ) и др., обычно могут быть обнаружены не иначе как по факту причинения значительного вреда объектам окружающей природной среды.

4. Что касается установления ответственности только за приготовления к отдельным преступлениям, то с учетом сказанного этот путь на сегодняшний день оказывается оптимальным. По сути, это означает рассмотрение приготовления не как delictum praeporatum (приготовление к преступлению), а как delictum sui genaris (самостоятельное преступление). Критерием отбора преступлений в группу тех, приготовления к которым также преступны и наказуемы, должны послужить:

а) интенсивность самого посягательства (вероятность перерастания в оконченное преступление), о чем уже высказывались Н.С. Таганцев («характер и энергия злой воли») [9, с. 290], Н.Д. Дурманов (акцентировал внимание на предметах и средствах, используемых при приготовлении) [10, с. 39-41], А.А. Пионтковский (большое значение придавал продолжительности приготовления к преступлению) [11, с. 423]. Достаточным критерием, на наш взгляд, здесь может послужить форма вины - прямой умысел;

б) уровень преступности определенного вида. Установление ответственности за приготовление к отдельным видам преступлений может послужить достаточно действенным инструментом борьбы с ними.

Таким образом, уголовно наказуемыми могут быть признаны, например, приготовления к следующим преступлениям: убийство (ст. 105), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111), умышленное причинение здоровью вреда средней тяжести (ст. 112), умышленное причинение легкого вреда здоровью (ст. 115), похищение человека (ст. 126), кража (ст. 158), мошенничество (ст. 159), грабеж (ст. 161), разбой (ст. 162), неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166), умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 167), контрабанда (ст. 188), террористический акт (ст. 205), захват заложника (ст. 206), угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211), хищение ядерных материалов иди радиоактивных веществ (ст. 221), хищение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226), пиратство (ст. 227), хищение наркотических средств или психотропных веществ (ст. 229), государственная измена (ст. 275), шпионаж (ст. 276), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277), вооруженный мятеж (ст. 279), диверсия (ст. 281), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295), посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ).

Кроме того, в качестве одной из разновидностей приготовления к этим преступлениям является сговор на их совершение, о самостоятельной криминализации наиболее опасных форм которого уже выступают ученые [12, с. 55-56]. Исходя из этого приготовления к данным преступлениям целесообразно закрепить примерно в такой форме: «Сговор... или иное умышленное создание условий к. наказывается».

Конечно же, существуют и латентные приготовления, которые раскрыть практически невозможно в силу их схожести с обычными, правомерными поступками людей, но они в любом случае так и

останутся «вещью в себе». Уголовно-правовые средства борьбы с такими приготовлениями могут выражаться, например, в запрещении к обороту предметов, веществ, инструментов, материалов и т.п., которые обычно используются для совершения преступления, в запрещении создания общественных организаций и объединений, способных перерасти в преступные организации и т.п., т.е. в расширении спектра профилактических мероприятий или в создании норм с «двойной» превенцией.

Литература

1. Ситникова А. Приготовление к преступлению как внестадийный уголовно-правовой деликт // Уголовное право. 2007. № 4.

2. Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998.

3. Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Н.А. Огурцова. Волгоград, 1973.

4. Сахаров А. Ответственность за приготовление и покушение // Советская юстиция. 1963. № 7.

5. Дурманов Н.Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955.

6. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М., 1961.

7. Козлов А.П. Учение о стадиях преступления. СПб., 2002.