CC BY
150
Коростылев Олег Иванович
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса Северо-Кавказского федерального университета (е-таП: ok-stavropol@yandex.ru)
Уголовная ответственность за преступления против трудовых прав личности по законодательству
зарубежных стран
В статье излагаются результаты сравнительно-правового исследования уголовно-правовых запретов на нарушение трудовых прав личности в законодательстве иностранных государств. Рассматриваются отдельные положения уголовных кодексов стран ближнего и дальнего зарубежья.
Ключевые слова: преступление, уголовная ответственность, состав преступления, конституционные права,трудовые права.
O.I. Korostylev, Master of Law, Assistant Professor of the Chair of Criminal Law and Procedure of the North Caucasus Federal University; e-mail: ok-stavropol@yandex.ru
Criminal liability for crimes against the labour rights of personality under the laws of foreign countries
The article presents the results of comparative legal studies criminal law prohibitions on the violation of labor rights of the individual in the legislation of foreign states. Separate provisions of criminal codes of the countries of the FSU and beyond are considered.
Key words: crime, criminal responsibility, corpus delicti, constitutional rights, labour rights.
Международно-правовые предписания о необходимости обеспечения трудовых прав личности являются предпосылкой для включения соответствующих норм в национальное уголовное законодательство. Такой подход к юридической охране данных общественных отношений реализован не только в Российской Федерации - он является довольно распространенным в целом ряде зарубежных государств. Прежде всего, уголовная ответственность за нарушения трудовых прав личности характерна для стран ближнего зарубежья, в которых в силу известной исторической преемственности действуют положения, во многом схожие с российскими.
Однако исследование норм уголовного законодательства государств ближнего зарубежья показывает, что, несмотря на комплекс объединяющих аспектов, в них зачастую содержатся и весьма оригинальные положения в части уголовно-правового противодействия преступлениям против трудовых прав граждан. В первую очередь, необходимо отметить, что в отдельных уголовных законах стран постсоветского пространства имеется опыт конструирования общих норм об ответственности за преступления в рассматриваемой сфере. Так, общая норма об ответственности за нарушение трудовых прав личности в УК Кыргызской Республики представлена нормой, запреща-
ющей нарушения законодательства о труде (ст. 143). В этой статье описываются следующие деяния: «Заведомо незаконное увольнение лица с работы, а равно иное существенное нарушение законодательства о труде, совершенные из личной заинтересованности» [1]. Схожая норма включена в УК Республики Таджикистан: «Заведомо незаконное увольнение лица с работы, невыполнение решения суда о восстановлении на прежнюю работу, а равно иное умышленное существенное нарушение законодательства Республики Таджикистан о труде» (ст. 153) [2].
По украинскому уголовному закону в ст. 172 под запрет поставлено грубое нарушение законодательства о труде. В этой норме содержится следующее предписание: «Незаконное увольнение работника с работы по личным мотивам или в связи с сообщением им о нарушении требований Закона Украины "Об основах предотвращения и противодействия коррупции" другим лицом, а также другое грубое нарушение законодательства о труде» [3].
При этом квалифицированный вид данного преступления образуют «те же действия, совершенные повторно или в отношении несовершеннолетнего, беременной женщины, одинокого отца, матери или лица, которое их заменяет и воспитывает ребенка в возрасте до 14 лет или ребенка-инвалида» [3].
67
Вполне очевидно, что таким путем трудовые права граждан получают более обширную защиту. Помимо предписаний, известных российскому уголовному законодательству в этой части, криминальными могут быть признаны и другие деяния. Впрочем, обоснованность такого подхода может быть поставлена под сомнение, поскольку изложенные общие нормы изобилуют оценочными категориями. В них используются такие формулировки, как «существенное нарушение», «грубое нарушение» законодательства о труде. Считаем, что эти конструкции содержат значительный потенциал для их произвольного толкования в условиях сложности и комплексности нормативного регулирования трудовых отношений.
Вместе с тем, обращает на себя внимание тот факт, что, в частности украинский законодатель прямо указывает на такие категории потерпевших в составе нарушения трудовых прав личности, как несовершеннолетний, беременная женщина, одинокий отец, мать и лицо, которое их заменяет и воспитывает ребенка в возрасте до 14 лет или ребенка-инвалида. Тем самым гарантируется равная уголовно-правовая охрана трудовых прав женщины и мужчины при одинаковых социальных условиях. Кроме того, если по УК РФ под особой уголовно-правовой защитой в исследуемом нами контексте находятся лишь женщины, имеющие детей в возрасте до трех лет, то по УК Украины под такой защитой находятся отец, мать или лицо, их заменяющее, воспитывающее детей в возрасте до 14 лет или ребенка-инвалида.
Следует отметить, что в подавляющей части государств ближнего зарубежья установлена уголовная ответственность за нарушение требований охраны труда. При этом, например, в УК Республики Беларусь и УК Республики Узбекистан нормы об ответственности за такое преступление размещаются в главе о преступлениях против общественной безопасности. В белорусском уголовном законе соответствующее предписание сформулировано следующим образом: «Нарушение правил техники безопасности, промышленной санитарии или иных правил охраны труда должностным лицом, ответственным за их соблюдение (нарушение правил охраны труда), повлекшее по неосторожности профессиональное заболевание либо причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения» [4]. Подобное предписание сформулировано в УК Кыргызской Республики (ст. 142), УК Республики Молдова (ст. 183), УК Азербайджанской Республики (ст. 162), УК Республики Узбекистан (ст. 257).
В качестве квалифицирующих признаков предусмотрено совершение такого преступле-
ния, повлекшее по неосторожности смерть человека либо причинение тяжкого телесного повреждения двум или более лицам (ч. 2 ст. 306 УК Республики Беларусь). Как особо квалифицирующие признаки закреплены общественно опасные последствия в виде смерти двух или более лиц (ч. 3 ст. 306 УК Республики Беларусь) [4].
Анализируя данные положения, необходимо заметить, что, в отличие от российского уголовного законодательства, в УК названных государств нормы об ответственности за нарушение требований охраны труда объединены с запретами нарушения специальных правил безопасности. Представляется, что данное законодательное решение, в первую очередь, нивелирует существующие в отечественном уголовном праве проблемы разграничения ст. 143 УК РФ, например, со ст. 216 УК РФ.
Кроме того, заслуживает поддержки то, что в процитированных нормативных положениях субъект нарушения требований охраны труда описывается не как лицо, на которое возложены обязанности по соблюдению названных требований, а как лицо, ответственное за их соблюдение.
Необходимо сделать акцент и на том, что УК Кыргызской Республики, УК Республики Молдова, УК Азербайджанской Республики, УК Республики Узбекистан уголовно наказуемыми признают не только факты нарушения требований охраны труда, повлекшие причинение тяжкого вреда здоровью человека, но и аналогичные деяния, повлекшие менее тяжкие телесные повреждения, т.е. вред здоровью средней тяжести по смыслу УК РФ.
В превалирующей части уголовных кодексов стран постсоветского пространства необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет, равно как и в УК РФ, признаны преступлениями. И здесь стоит, прежде всего, указать на то, что в отдельных государствах данные предписания, на наш взгляд, имеют менее выигрышную конструкцию в сравнении со ст. 145 УК РФ. Так, обязательным условием уголовной ответственности за необоснованный отказ в приеме женщины на работу по мотивам ее беременности, а равно необоснованное увольнение женщины с работы по тем же мотивам по ст. 152 УК Туркменистана является наступление в результате указанного поведения тяжких последствий. Полагаем, что нормативное закрепление обозначенных общественно опасных последствий рассматриваемого преступления осложняет и без того непростую практику применения данной нормы.
По уголовному законодательству Республики Беларусь трудовые права беременных женщин
68
охраняются в рамках нормы об ответственности за нарушение законодательства о труде (ст. 199). Соответствующий уголовно-правовой запрет сформулирован следующим образом: «Необоснованный отказ в приеме на работу или увольнение женщины по мотивам ее беременности либо заведомо незаконное увольнение лица с работы» [4].
Примечательно, что в ст. 144 УК Кыргызской Республики, наряду с ответственностью за необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение женщины по мотивам ее беременности, необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение с работы женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет, регламентирована ответственность за снижение размера заработной платы [1]. Имеются основания полагать, что подобный подход имеет определенные перспективы развития и внедрения и в отечественном уголовном законодательстве. Дело в том, что при существенном повышении эффективности уголовно-правового противодействия незаконному увольнению беременной женщины возможно смещение соответствующей криминальной активности в сторону противоправного уменьшения заработной платы этой категории потерпевших.
Интерес представляет подход, использованный в уголовном законодательстве Азербайджанской Республики, где в ст. 164 установлена ответственность как за необоснованное расторжение трудового договора с женщиной по мотивам ее беременности или наличия на иждивении ребенка, так и за аналогичные действия в отношении мужчины, самостоятельно воспитывающего ребенка в возрасте до трех лет [5]. При этом необходимо подчеркнуть и факт использования формулировки «расторжение трудового договора» вместо используемой в ст. 145 УК РФ «увольнение», что обеспечивает единство терминологии в различных отраслях права.
В ст. 148 УК Республики Узбекистан вместе с ответственностью за заведомо незаконный отказ в приеме на работу или увольнение с работы женщины по мотивам ее беременности регламентирована ответственность за аналогичные действия, совершенные в связи с уходом за ребенком безотносительно его возраста [6].
Меньшим распространением среди уголовных законов государств ближнего зарубежья характеризуются предписания о наказуемости фактов невыплаты заработной платы. Причем нередко в этом контексте использован и совершенно иной подход к нормативной регламентации соответствующих уголовно-правовых запретов. Например, кыргызский законодатель установил в ст. 152 УК ответственность за «ис-
пользование должностными лицами предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности не по назначению денежных средств, предназначенных для выплаты заработной платы, пенсий, пособий и иных социальных выплат» [1]. Однако, по нашему мнению, использование подобных нормативных конструкций вряд ли служит цели максимального обеспечения трудовых прав личности. Ведь факт невыплаты заработной платы и других выплат может быть лишь опосредованно связан с использованием соответствующих средств не по назначению.
Оригинальностью отличается украинская норма уголовного закона об ответственности за невыплату заработной платы (ст. 175): «Необоснованная невыплата заработной платы, стипендии, пенсии либо иной установленной законом выплаты гражданам более чем за один месяц, совершенная умышленно руководителем предприятия, учреждения или организации независимо от формы собственности либо гражданином - субъектом предпринимательской деятельности» [3].
Квалифицированный вид данного преступления имеет место в случае того же деяния, «если оно было совершено вследствие нецелевого использования средств, предназначенных для выплаты заработной платы, стипендии, пенсии и иных установленных законом выплат» (ч. 2 ст. 175) [3].
Вместе с тем, в силу ч. 3 ст. 175 УК Украины лицо освобождается от уголовной ответственности, если до привлечения к уголовной ответственности им осуществлена выплата заработной платы, стипендии, пенсии либо иной установленной законом выплаты гражданам [3].
С одной стороны, такой подход характеризуется строгостью уголовно-правовой охраны права личности на оплату труда, поскольку состав преступления образует невыплата уже свыше одного месяца. Но, с другой стороны, неоднозначно может быть оценено специальное основание освобождения от уголовной ответственности, закрепленное в ч. 3 ст. 175 УК Украины. Конечно же, данное предписание, очевидно, обладает весомым потенциалом предупреждения фактов невыплаты заработной платы. В то же время сомнительной является способность этого нормативного положения оказывать превентивное воздействие на повторение подобных случаев.
Особенностью уголовного законодательства государств ближнего зарубежья стоит признать наличие норм в сфере обеспечения трудовых прав личности, не имеющих аналогов в отечественном УК. Например, оригинальная норма предусмотрена в ст. 162-1 УК Азербайджанской Республики, в которой закреплено следу-
69
ющее положение: «Привлечение значительного числа работников к выполнению каких-либо работ (услуг) без вступления трудового договора (контракта) в юридическую силу в порядке, предусмотренном Трудовым кодексом Азербайджанской Республики» [5]. Фактически речь ведется о трудоустройстве без оформления в установленном законом порядке трудовых отношений. Как известно, подобного рода явление широко распространено в России, оно позволяет работодателю минимизировать налогообложение, а также страховые взносы на обязательное пенсионное, социальное и медицинское обеспечение. Одновременно отсутствие официального оформления работника создает угрозу для ряда его прав, предусмотренных трудовым законодательством.
Весьма необычная норма установлена в ст. 173 УК Украины: «Грубое нарушение соглашения о труде должностным лицом предприятия, учреждения, организации независимо от формы собственности, а также отдельным гражданином или уполномоченным ими лицом путем обмана либо злоупотребления доверием или принуждением к выполнению работы, не обусловленной соглашением» [3].
В государствах дальнего зарубежья уголовно-правовые запреты нарушения трудовых прав личности не имеют столь широкого распространения. Тем не менее, подобные предписания существуют. Так, относительно весомой строгостью отличаются предписания об ответственности за нарушения трудовых прав личности в уголовном законодательстве ряда стран Европы. Например, по УК Республики Польша наказуемой признается деятельность, относящаяся к сфере трудового права и социального страхования, когда лицо злостно или упорно нарушает права работника, вытекающие из трудовых отношений или из предписаний права о социальном страховании (ст. 218) [7]. По нашему мнению, данную норму можно идентифицировать в качестве общей нормы об ответственности за нарушение трудовых прав граждан. Как выше отмечалось, такие положения встречаются в ряде уголовных кодексов стран ближнего зарубежья.
Отдельно в УК Республики Польша регламентировано предписание о преступных нарушениях требований охраны труда: «Кто, являясь ответственным за безопасность и гигиену труда, не выполняет вытекающей из этого обязанности и этим подвергает работника непосредственной опасности утраты жизни либо причинения тяжелого вреда здоровью, подлежит наказанию...» [7]. Анализ данного предписания диктует необходимость акцентировать внимание на том, что нарушение требований охраны труда по УК Республики Польша влечет
уголовную ответственность уже при создании угрозы жизни или здоровью работника. То есть фактического наступления вреда здоровью человека не требуется для наличия оконченного состава преступления. Это свидетельствует о более строгой, в сравнении с УК РФ, уголовно-правовой охране трудовых прав личности.
Уникальностью обладает норма польского уголовного закона об ответственности за деяние лица, которое «вопреки обязанности не уведомляет в срок компетентный орган о несчастном случае на работе или о профессиональном заболевании либо не составляет или не предоставляет требуемой документации» (ст. 221) [7]. Вполне вероятно, что данное направление для оптимизации уголовно-правового противодействия нарушениям требований охраны труда имеет перспективу и в отечественном уголовном законодательстве. Наличие изложенного предписания, на наш взгляд, ориентировано, главным образом, на повышение уровня неотвратимости ответственности за исследуемые нарушения трудовых прав личности.
Самостоятельный раздел о преступлениях против трудовых прав личности регламентирован в УК Республики Болгария. Прежде всего, в нем обращают на себя внимание положения о наказуемости дискриминации в сфере трудовых отношений. В частности, ответственность предусмотрена для лица, которое «сознательно кому-либо с политической целью или из-за его политических или других убеждений или таких убеждений его близких помешает поступить на работу или принудит его оставить работу из-за социального происхождения, принадлежности этого лица к определенной национальности, расе, религии, политической партии, организации, движению или коалиции.» (ст. 172) [8]. Изучение данного предписания болгарского уголовного закона позволяет сделать вывод, что оно в большей степени имеет черты российской нормы об уголовной ответственности за дискриминацию (ст. 136 УК РФ). Считаем, что соответствующий отечественный уголовно-правовой запрет представлен в более выигрышном свете, поскольку охватывает не только случаи дискриминации в рамках трудовых отношений.
Вместе с тем, специальные нормы об ответственности за нарушения трудовых прав граждан отсутствуют в УК Японии [9], УК Швеции [10], УК Дании [11], УК Голландии [12] и др. Однако это не означает ненаказуемости нарушений трудовых прав личности, т.к. ответственность за подобные нарушения наступает в рамках более общих норм о служебных злоупотреблениях.
70
1. Уголовный кодекс Кыргызской Республики от 1 окт. 1997 г. № 68 (с изм. и доп. по сост. на 28 июля 2015 г.) // Информационная система «ПАРАГРАФ». URL: http://online. zakon.kz/(дата обращения: 04.01.2016).
2. Уголовный кодекс Республики Таджикистан от 21 мая 1998 г. № 574 (с изм. и доп. по сост. на 18 марта 2015 г.) //Информационная система «ПАРАГРАФ». URL: http://online. zakon.kz/(дата обращения: 20.01.2016).
3. Уголовный кодекс Украины от 5 апр. 2001 г. № 2341-III (с изм. и доп. по сост. на 14 мая 2015 г.) // Информационная система «ПАРАГРАФ». URL: http://online.zakon.kz/ (дата обращения: 19.01.2016).
4. Уголовный кодекс Республики Беларусь от 9 июля 1999 г. № 275-З (с изм. и доп. по сост. на 28 апр. 2015 г.) // Информационная система «ПАРАГРАФ». URL: http://online. zakon.kz/ (дата обращения: 11.01.2016).
5. Уголовный кодекс Азербайджанской Республики: утв. Законом Азербайджанской Республики от 30 дек. 1999 г. № 787-IQ (с изм. и доп. по сост. на 28 апр. 2015 г.) // Информационная система «ПАРАГРАФ». URL: http:// online.zakon.kz/(дата обращения: 30.01.2016).
6. Уголовный кодекс Республики Узбекистан: утв. Законом Республики Узбекистан от 22 сент. 1994 г. № 2012-XII (с изм. и доп. по сост. на 10 авг. 2015 г.) // Информационная система «ПАРАГРАФ». URL: http://online. zakon.kz/(дата обращения: 20.01.2016).
7. Уголовный кодекс Республики Польша / науч. ред. А. И. Лукашов, Н.Ф. Кузнецова; вступ. ст. А. И. Лукашова, Э.А. Саркисовой; пер. с польск. Д.А. Барилович. СПб., 2001.
8. Уголовный кодекс Республики Болгария / науч. ред. А.И. Лукашова; пер. с болг. Д. В. Милушева, А. И. Лукашова; вступ. ст. Й.И. Айдарова. СПб., 2001.
9. Уголовный кодекс Японии / науч. ред. и предисл. А.И. Коробеева. СПб., 2002.
10. Уголовный кодекс Швеции / науч. ред. Н. Ф. Кузнецова и С. С. Беляев; пер. С. С. Беляева. СПб., 2001.
11. Уголовный кодекс Дании / науч. ред. и предисл. С.С. Беляева; пер. с датск. и англ. С.С. Беляева, А.Н. Рычевой. СПб., 2001.
12. Уголовный кодекс Голландии / науч. ред. Б. В. Волженкин; пер. с англ. И. В. Мироновой. 2-е изд. СПб., 2001.
1. Criminal code of the Kyrgyz Republic d.d. Oct. 1, 1997 № 68 (as amended on July 28, 2015) // Information system «PARAGRAPH». URL: http:// online.zakon.kz/ (date of access: 04.01.2016).
2. Criminal code of the Republic of Tajikistan d.d. May 21, 1998 № 574 (as amended on March 18, 2015) // Information system «PARAGRAPH». URL: http://online.zakon.kz/ (date of access: 20.01.2016).
3. Criminal code of Ukraine d.d. Apr. 5, 2001 № 2341-III (as amended on May 14, 2015) // Information system «PARAGRAPH». URL: http:// online.zakon.kz/ (date of access: 19.01.2016).
4. Criminal code of the Republic of Belarus d.d. July 9, 1999 № 275-Z (as amended on Apr. 28, 2015) // Information system «PARAGRAPH». URL: http://online.zakon.kz/ (date of access: 11.01.2016).
5. Criminal code of the Republic of Azerbaijan: appr. by Law of Azerbaijan Republic d.d. Dec. 30, 1999 № 787-IQ (as amended on Apr. 28, 2015) // Information system «PARAGRAPH». URL: http:// online.zakon.kz/ (date of access: 30.01.2016).
6. Criminal code of the Republic of Uzbekistan: appr. by Law of the Republic of Uzbekistan d.d. Sept. 22, 1994 № 2012-XII (as amended on Aug. 10, 2015) // Information system «PARAGRAPH». URL: http://online.zakon.kz/ (date of access: 20.01.2016).
7. Criminal code of the Republic of Poland / ed. by A.I. Lukashov, N.F. Kuznetsova; introd. art. by A.I. Lukashov, E.A. Sarkisova; transl. from Polish by D.A. Barilovic. St. Petersburg, 2001.
8. Criminal code of the Republic of Bulgaria / ed. by A.I. Lukashov; transl. from Bulgarian by D.V. Miloushev, A.I. Lukashov; introd. art. by I.I. Aidarov. St. Petersburg, 2001.
9. Criminal code of Japan / sci. ed. and forew. by A.I. Korobeev. St. Petersburg, 2002.
10. Criminal code of Sweden / sci. ed. by N.F. Kuznetsova and S.S. Belyaev; transl. by S.S. Belyaev. St. Petersburg, 2001.
11. Criminal code of Denmark / sci. ed. and forew. by S.S. Belyaev; transl. from Danish and English by S.S. Belyaev, A.N. Rycheva. St. Petersburg, 2001.
12. Criminal code of the Netherlands / ed. by B. V. Volzhenkin; transl. from English by I.V. Mironova. St. Petersburg, 2001.
71
