Игнатьков Антон Александрович
соискатель кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России _(тел.: 88612583181)
Уголовная ответственность за преступления против государства в довоенное время и особенности квалификации участников протестных выступлений заключенных в исправительно-трудовых лагерях
Аннотация
В данной статье автор ведет речь о уголовной ответственности за преступления против государства в довоенное время и особенности ква-лификации участников протестных выступлений заключенных в исправительно-трудовых лагерях. Важнейшая особенность из них заключается в том, что законодатель отказывается от терминов "кара" и "наказание" и вместо них вводит термин "меры социальной защиты".
Annotation
In given article author leads the speech about criminal responsibility for crimes against state in brought time and particularities to qualifications participant protest of the appearances concluded in corrective-labor camp. The most important particularity of them be concluded in that that lawmaker abandons to term "punishment" and "punishment" and instead of they enter the term "measures of social protection".
Ключевые слова: уголовная ответственность, термин, участник, в исправительно-трудовой лагерь, подход. Key words: сптт1 responsiblity, term, participant, in corrective-labor camp, approach.
головная ответственность в
Удвоенное время
устанавливалась сначала УК РСФСР 1922 г. Однако применительно к ГУЛАГу (создан в 1934 г.), который стал управлять системой исправительно-трудовых лагерей, следует говорить об УК РСФСР 1926 г., который, как известно, с некоторыми изменениями действовал вплоть до 1958 г. УК РСФСР 1926 г. [1] во многом воспроизводил предыдущий Кодекс, но вместе с этим имелись существенные особенности. Важнейшая из них заключается в том, что законодатель отказывается от терминов "кара" и "наказание" и вместо них вводит термин "меры социальной защиты". Такое решение означало не просто изменение "вывески" - оно олицетворяло новый подход советской власти к вопросу о реагировании государства на общественно опасные деяния. Этот шаг законодателя активно
комментировался как современниками рождения новой концепции, так и учеными-правоведами всех последующих лет (сразу заметим, что позднее, спустя десять лет, провозглашенная не без определенного пафоса концепция мер социальной защиты будет признана ошибочной). Как нам представляется, сущность указанного подхода достаточно четко прозвучала в докладе П.А. Красикова, с которым он весной 1924 г. выступал на сессии ЦИК СССР с представлением Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик.
Тогда П.А. Красиков говорил, в частности, о том, что исключается концепция возмездия и оставляются только "меры социальной защиты". Далее шло пояснение: "из самого определения, что наша карательная политика есть применение мер социальной защиты, ясно, против кого эти меры направлены... Прежде всего самые суровые меры применяются к нашим клас-совым врагам, окружающим нас и пытающимся сделать в той
169
УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА или иной форме, грубо или тонко ту или иную интервенцию"[2]. Как видно, в основу новой концепции реагирования был положен политический признак. Тем самым советская власть ясно дала понять, что устои складывающегося социалистического государства будут защищаться уголовно-правовым методом со всей решительностью. Однако одновременно с отказом от понятия наказания советское государство подводило определенную черту в поиске своего подхода к решению проблемы реагирования на преступные деяния. Этим решением выражалось "стремление законодателя со всей остротой подчеркнуть, что борьба с преступностью в Советском государстве ведется на совершенно иных принципах, чем в царской России и в других странах"[3]. На название новых мер повлияло, очевидно, известное выражение К. Маркса о том, что "наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества от нарушений условий его существования"[4]. Следует заметить, что меры социальной защиты применялись ко всем составам преступлений без исключения, включая преступления против государства. Вместе с тем, несколько забегая вперед, отметим, что по отношению к политическим преступникам меры социальной защиты (меры наказания) неизменно были чрезвычайно суровыми и предусматривали в абсолютном большинстве составов расстрел и лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовых лагерях.
В УК РСФСР преступления против государства именовались как "контрреволюционные преступления" и закреплялись в главе 1 Особенной части УК РСФСР. Перечень этих преступлений был достаточно широкий. При этом согласно ст. 58-1 УК РСФСР контрреволюционным признавалось "всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-Крестьянского Правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазия, которая не призна-ет равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т.п. Контрреволюционным признается также и такое действие, которое, не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее заведомо для совершившего его содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции".
Одно из наиболее тяжких преступлений против государства формули-ровалось в ст. 58-2 УК РСФСР: "Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооруженных отрядов или банд, а равно участие во всякой попытке в тех же целях захватить власть в центре и на местах или насильственно отторгнуть от РСФСР какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные ею договоры, - влечет за собой расстрел и конфискацию всего имущества, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы со строгой изоляцией на срок не ниже пяти лет с конфискацией всего имущества".
В других статьях имели место следующие составы преступлений против государства: сношение с иностранными государствами или отдельными представителями с целью склонения их к вооруженному вмешательству в дела Республики, объявлению ей войны или организация военной экспедиции, равно как способствование иностранным государствам уже после объявления им войны или посылки экспедиции, в чем бы это способствование ни выразилось; участие в организации или содействие организации, действующей в направлении помощи международной буржуазии; противодействие нормальной деятельности государственных учреждений и предприятий или соответствующее использование их для разрушения и подрыва государственной промышленности, торговли и транспорта, в целях совершения действий, предусмотренных ст. 581 (экономическая контрреволюция); организация в контрреволюционных целях террористических актов, направленных против представителей советской власти иди деятелей революционных рабоче-крестьянских организаций, а равно участие в выполнении таких актов, хотя бы отдельный участник такого акта и не принадлежал к контрреволюционной организации и др.
За совершение государственных преступлений предусматривались следующие меры социальной зашиты: 1) расстрел (как правило, с конфискацией имущества); 2) лишение свободы; 3) принудительные работы (при недоказанности контрреволюционности действий, указанных в диспозициях соответствующих статей). Как видно, законодатель использовал весьма ограниченное количество мер социальной защиты как формы юридической ответственности за совершение государственных преступлений. Это хорошо видно из сопоставления со ст. 20 УК РСФСР, в которой предусматривались: а) объявление врагом трудящихся с лишением гражданства Союза ССР и обяза-тельным
изгнанием из его пределов; б) лишение свободы со строгой изоляцией; в) лишение свободы без строгой изоляции; г) принудительные работы без лишения свободы; д) поражение политических и отдельных гражданских прав; е) удаление из пределов Союза ССР на срок; ж) удаление из пределов РСФСР или отдельной местности с обязательным поселением в иных местностях или без этого, или с запрещением проживания в отдельных местностях или без этого;
з) увольнение от должности с запрещением занятия той или другой должности или без этого;
и) запрещение занятия той или иной деятельностью или промыслом; к) общественное порицание; л) конфискация имущества, полная или частичная; м) денежный штраф; н) предостережение (данная мера принципиально отличается от всех остальных, о чем ниже будет сказано); о) возложение обязанности загладить причиненный вред.
Расстрел применялся в "качестве исключительной меры охраны государства трудящихся" (ст. 21 УК). Лишение свободы, как и раньше, могло назначаться на срок до 10 лет, однако минимальный срок сократился с шести месяцев до одного дня (ст. 28 УК 1926 г.). В уголовно-правовой характеристике этого вида наказания исчезло упоминание о том, что работы в местах лишения свободы по возможности должны были сообразовываться со специальными знаниями или склонностями заключенного. Кроме того, вводилась важная новелла, касающаяся отбывания лишения свободы военнослужащими за совершение ими воинских или общеуголовных преступлений, пригово-ренными к лишению свободы без строгой изоляции на срок не более одного года, - они направлялись в штрафные части (ст. 28 УК). В отличие от предшествующего Уголовного кодекса в УК РСФСР 1926 г. отсутствуют нормы уголовно-исполнительного характера. В литературе справедливо отмечается, что это было связано с изданием Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1924 г.[5] Важно заметить, что с 1936 г. максимальный срок лишения свободы увеличился до 25 лет, и был таковы до 1958 г.
Существенная новелла в УК РСФСР 1926 г. касалась конфискации имущества. В ст. 41 указывалось, что при конфискации имущества государство не отвечает по долгам и обязательствам осужденного, если таковые возникли после принятия следственными властями мер сохранения имущества и без их согласия. А в отношении претензий, подлежащих удовлетворению за счет конфискованного имущества, государство отвечало лишь в пределах ак-тива. При этом в первую очередь
удовлетворялись претензии получателей заработной платы и алиментов, а также органов социального страхования, во вторую - на покрытие недоимок по государственным и местным налогам и сборам, в третью - других государственных органов и в четвертую -все остальные.
Принудительные работы представляли собой, по выражению Д.И. Курского, "специальный вид наказания, который выдвинуло наше советское право и которое не знает буржуазное право". Он указывал также, что "в этой области мы имеем уже значительное количество приговоров, которые более целесообразно разрешают вопрос о наказании и выдвигают то новое, в значительной степени уже оправданное опытом"[6]. Принудительные работы без содержания под стражей назначались на срок от 1 дня до 1 года. В части, касающейся принудительных работ, уже не было дифференциации данного вида наказания на работы по специальности и работы неквалифицированного физического труда (ст. 30). Более подробно исполнение данного вида наказания регулировалось исправительно-трудовым законодательством.
В ст. 47 и 48 УК РСФСР выделяются в определенную систему институты отягчающих и смягчающих обстоятельств при определении меры социальной защиты. Отягчающими обстоятельствами признавались: а) совершение преступления в целях восстановления власти буржуазии; б) совершение преступления лицом, в той или иной мере связанным с принадлежностью в прошлом или настоящем к классу лиц, эксплуатирующих чужой труд; в) возможность нанесения совершением преступления ущерба интересам государства или трудящихся, хотя бы преступление и не было направлено непосредственно против интересов государства или трудящихся; г) совершение преступления группой, бандой или повторно; д) совершение преступления из корыстных или иных низменных побуждений; е) совершение преступления с особой жестокостью, насилием или хитростью, или в отношении лиц, подчиненных преступнику, или находившихся на его попечении, или в особо беспомощном по возрасту или иным условиям состоянии. Смягчающие обстоятельства могли иметь место, если преступление было совершено: а) хотя и с превышением пределов необходимой обороны, но для защиты от посягательства на советскую власть, революционный правопорядок или личность и права обороняющегося или другого лица; б) рабочим или трудовым крестьянином; в) в первый раз; г) по мотивам, лишенным корысти или иных низменных побуждений; д) под влиянием
171
УГОЛОВНАЯ ПОЛИТИКА: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА угрозы, принуждения, служебной или материальной зависимости; е) под влиянием сильного душевного волнения; ж) в состоянии голода, нужды или под влиянием стечения тяжелых личных или семейных условий; з) по невежеству, несознательности или случайному стечению обстоятельств; и) лицом, не достигшим совершеннолетия, или женщиной в состоянии беременности.
Обратим внимание на то, что два отягчающих обстоятельства (п. "а" и "б") и одно смягчающее (п. "б") носят явно политический характер, что лишний раз свидетельствует о наличии классового принципа, который законодатель использовал при регулировании института уголовного наказания. Существенная новелла, касающаяся порядка применения мер социальной защиты, содержалась в ст. 29 УК РСФСР 1926 г. (данная статья располагалась не в пятом разделе, а в предыдущем, где раскрывалось содержание мер социальной защиты). Здесь указывалось, что "при определении судом иных, кроме лишения свободы, мер социальной защиты судебно-исправительного характера, суд вправе, приняв во внимание предварительное до суда заключение, соответственно смягчить избранную им меру социальной защиты или постановить о п о л н о м н е п р и м енении к ос у жд е н н о м у определенной судом меры социальной защиты". Кроме того, в УК РСФСР 1926 г. более подробно, чем раньше, регулировались вопросы условного осуждения и условно-досрочного освобождения при сохранении прежних принципиальных положений. Для осужденных за государственные преступления при этом исключений не делалось, однако эти нормы к ним как правило и не применялись.
В довоенное время в исправительно-трудовых лагерях происходили массовые протесты заключенных. При этом в 1930-е гг. протест носил нередко политический характер. При этом голодовке политзаключённые отдавали предпочтение перед другими формами протеста. Одна из таких голодовок состоялась в августе
1936 г. на Колыме. Там 250 обитателей лагеря потребовали признать их политзаключёнными. Попытка вынудить режим придать им статус п о л и т и ч е с к и х б ыл а нас тол ь ко же принципиальной, насколько и отчаянной. В
1937 г. эти заключённые предстали перед судом, 85 из них были расстреляны. В Воркутлаге в
конце 1936 г. было покончено с голодовкой примерно пятисот троцкистов, начатой в октябре[7]. Солженицын в этой связи замечает: "Наивную веру в силу голодовок мы вынесли из опыта прошлого и из литературы прошлого. А голодовка... предполагает, что у тюремщика не вся ещё совесть потеряна. Или что тюремщик боится общественного мнения . в Гулаге, где голод был повседневностью и где с его помощью заключённых принуждали к выполнению нормы, голодовка стала исключением. Со временем она вообще стала для узников чуждой и непонятной" [8]. Помимо голодовок побеги заключённых -политических и уголовных, одиночек и группами, без применения оружия или с его применением, из жилых зон лагеря или с рабочих мест - были также распространённой формой сопротивления. Как правило, из ИТЛ уходили пешком, верхом на лошадях или с использованием подвернувшихся автомобилей, или по железным дорогам. Заключённых, участвовавших в побегах и других формах массовых протестов, предписывалось приговаривать суровым мерам, вплоть до смертной казни как саботажников и дезорганизаторов лагерной жизни [9], и чаще всего по ст. 58-7 УК РСФСР, предусматривавшей ответственность за противодействие нормальной деятельности государственных учреждений и предприятий.
1. Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.). С. 257-288.
2. Вторая сессия ЦИК СССР Бюллетень № 4. 1924. С. 197.
3 .Курс советского уголовного права / Под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. М., 1970. С. 105.
4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 531.
5. Ной И.С. Теоретические вопросы лишения свободы. Саратов, 1965. С. 71.
6. Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М., 1948. С. 83.
7. История сталинского ГУЛАГа. М., 2004. Т. 4. С. 30.
8. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1990. С. 534.
9. История сталинского ГУЛАГа. Т. 4. С. 188.
172