CC BY
132
Мещенина Анастасия Анатольевна,
к. и. н., доцент кафедры исторического регионоведения Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург)
«УГЛИЧСКОЕ СОБЫТИЕ» С. Д. ШЕРЕМЕТЕВА
Научные интересы графа С. Д. Шереметева (1844-1918), который был не только неутомимым организатором и руководителем многочисленных исторических обществ и учреждений, но и увлеченным исто-риком-любителем, были достаточно разнообразны, при этом особенное внимание он уделял истории России конца XVI - начала XVII в. По мнению М. Д. Ковалевой, у него был собственный метод исторического исследования, истоки которого «следует искать в трудах Михаила Погодина», вслед за ним многие исторические события он стремился объяснить «фатальными обстоятельствами». Если М. П. Погодин реформы Петра I объяснял как отдаленное следствие смерти царевича Дмитрия, то для С. Д. Шереметева в истории Смутного времени прослеживаются многочисленные семейные, родственные и дружественные связи, влияние которых чрезвычайно значительно, вместе с тем оба считали, что история — «целый курс психологии в лицах», а С. Д. Шереметев добавлял: «Если допустить влияние отдельных лиц на события <...> то и самые события с их последствиями получат более определенное освещение» (Шереметевы в судьбе России: Воспоминания. Дневники. Письма / Авт,-сост. А. И. Алексеева, М. Д. Ковалева. М., 2001. С. 203).
С этой точки зрения С. Д. Шереметев с 1890-х гг. изучал историю «Угличского дела» и заинтересовал своими изысканиями императора Александра III, который предложил ему прочитать доклад на заседании Русского исторического общества. Новизна постановки вопроса заключалась в том, что С. Д. Шереметев пытался найти доказательства того, что царевич Дмитрий Иванович не был убит в Угличе 15 мая 1591 г., а скрывался в одном из северных монастырей до бегства в Литву с Григорием Отрепьевым. Отсюда следовал и новый взгляд на последующие события Смутного времени. Непонятные действия многих людей конца XVI -начала XVII в. С. Д. Шереметев объяснял тем, что они знали о спасении
царевича, и пытался выяснить биографию всех затронутых Угличским делом лиц, проследить судьбу их предков и потомков, установить всевозможные связи между ними: родство, совместная служба, владение землей по соседству. Интересовал С. Д. Шереметева и вопрос о дальнейшей судьбе царевича Дмитрия: если его удалось спасти, то где и каким образом он скрывался.
В июне 1892 г. близкий друг С. Д. Шереметева, можайский уездный предводитель дворянства А. К. Варженевский, писал ему: «Как продвигается твое “Угличское событие”? Москва полна о нем слухами. Тебя даже в ереси обвиняют» (Там же. С. 202). Большинство историков XIX в. сходились в том, что истинный царевич Дмитрий, т. е. сын Ивана Грозного и Марии Нагой, погиб в Угличе 15 мая 1591 г., однако даже придерживавшиеся мнения о том, что царевич был спасен и Лжедмитрий и Дмитрий Угличский одно и то же лицо, А. С. Суворин и К. Ф. Валишевский считали версии С. Д. Шереметева лишь «предположениями» либо «чересчур смелыми», либо «построенными на фактических ошибках». Вместе с тем писатель и историк К. Валишевский отмечал: «Смерть маленького Дмитрия в Угличе научно не доказана. Я позволю себе еще раз прибавить, что хотя историческая критика в России, по соображениям не строго научного характера, все еще далека от признания этого предварительного сведения, а все же в последнее время несколько приблизилось к нему. И может быть, решительный шаг был бы уже сделан, если бы книга графа Шереметева — труд долгих лет — вышла в свет. Но вряд ли можно надеяться, что она будет издана в близком будущем и что мы познакомимся доподлинно с теми документами и новыми обстоятельствами, на которых основано убеждение автора, находившегося в наиболее благоприятных условиях для того, чтобы черпать прямо из источников, даже таких, которые недоступны большинству ученых» (Валишевский К. Ф. Смутное время. М., 1989. С. 50-51).
Трудности преодоления официальной точки зрения, исходящей из того, что в Москве 1605-1606 гг. правил «Расстрига», проклятый как Лжедмитрий, С. Д. Шереметева не смущали, и даже со смертью Александра III он не терял надежды довести свое исследование до конца. Хотя у многих современников концепция С. Д. Шереметева вызывала скептическое отношение, нельзя совершенно пренебречь его трудами. По мнению Л. И. Шохина, он был «продолжателем так называемого дворянского направления в историографии и являлся талантливым последователем Н. М. Карамзина, обладал обширной эрудицией, живым воображением
и литературными дарованиями» (Шохин Л. И. Неопубликованная работа С. Д. Шереметева о Смутном времени «Лев Сапега и Федор Шереметев» // Археографический ежегодник за 1994 год. М., 1995. С. 186).
Основная проблема заключалась в том, что найти неоспоримые доказательства, подтверждающие или опровергающие предположения С. Д. Шереметева, оказалось невозможно, причем С. Д. Шереметев считал, что они уничтожались сознательно заинтересованными лицами — В. И. Шуйским или воцарившимися Романовыми, поэтому он писал Н. П. Барсукову в 1895 г.: «...без всякой скромности им (трудам С. Д. Шереметева. —А. М.) и не место пока выдвигаться <...> потому что труды эти отрывочны и случайны. — Меня окрестили “партизаном” (здесь и далее подчеркнуто С. Д. Шереметевым. —А. М.), таковым я и останусь. Партизаны в [18] 12 году пригодились, но не они вели дело. [Кое-что] быть может пригодиться из моих набросков и пусть пригодится тому, у кого есть на то “время и призвание”. Ожидать от меня цельного труда — возможно ли при моей разбросанности? Мое дело подбирать последовательно и терпеливо побольше косвенных [доказательств], пусть эти косвенные поддержат друг друга и возбудят охоту продолжать поиски в этом направлении» (Российский государственный архив древних актов. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 2985. Л. 21). Хотя С. Д. Шереметева, время от времени излагавшего свои наблюдения на страницах исторических журналов (таких как «Известия Русского генеалогического общества», «Старина и новизна» и др.), постоянно спрашивали о его труде и уговаривали издать целиком, он не считал себя вправе сделать это «без полного подбора косвенных» доказательств, «ведь и совокупность косвенных не стоит одного прямого <...> а у меня еще нет и достаточного количества первых» (РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 2985. Л. 21). Этой работой С. Д. Шереметев продолжал заниматься даже после Февральской революции 1917 г., когда уже не было возможности публиковать свои труды.
Несмотря на скептическое отношение одних историков, другие, причем весьма известные и уважаемые, живо интересовались публикациями С. Д. Шереметева, а в его архиве отложилась обширная переписка о событиях Смутного времени с К. Н. Бестужевым-Рюминым, С. Ф. Платоновым, Н. П. Барсуковым. Так, С. Ф. Платонов писал в 1895 г.: «Ваши соображения о возможных и вероятных условиях появления Димитрия очень оригинальны и берут вопрос гораздо шире существующих монографий. Если бы хоть часть Вашего труда скорее появилась в печати! Ей обеспечено самое живое внимание историков и она, наверное.
содействовала бы самым решительным образом оживлению интереса к той эпохе» (Академик С. Ф. Платонов: Переписка с историками. Т. I: Письма С. Ф. Платонова, 1883-1930 / Сост. В. Г. Бухерт. М., 2003. С. 46). В другом письме, уже в 1898 г., главный специалист по истории Смуты обращается к С. Д. Шереметеву: «Охотно сознаюсь, что я менее вдумался, чем Вы, в интересующую нас эпоху», и далее: «...очень желал бы знать Ваше мнение о моих “ересях”. Не знаю от кого другого в Петербурге мог бы я услышать такой компетентный отзыв как от вас» (Там же. С. 54, 58).
В том, что «плодотворные труды» «остаются под спудом», укорял С. Д. Шереметева Н. П. Барсуков (РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 2985. Л. 21). Летом 1893 г. К. Н. Бестужев-Рюмин писал ему следующее: «Ваши “рассуждения” очень для меня интересны: Вы так живо и правдоподобно характеризуете лица, как можно сделать только после подробного и тщательного изучения времени... Каждое Ваше письмо приносит для меня что-нибудь новое; я читаю их и перечитываю, и общий очерк времени встает все яснее и яснее...» (Письма Константина Николаевича Бестужева-Рюмина о Смутном времени. (1892-1896). СПб., 1898. С. 20). После такого одобрения С. Д. Шереметев настолько «расхрабрился», что думал «завести сношения с Ключевским» (РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 2985. Л. 20). В свою очередь Н. П. Барсуков сообщал: «Вчера посетил нас В. О. Ключевский и сказал нам, что очень желает познакомиться с ходом ваших исследований по Смутному времени. У Ключевского ум проницательный и бездна познаний по этой части и, сколько мне известно, самый метод Ваш ему весьма по душе» (Шереметевы в судьбе России: Воспоминания. Дневники. Письма. С. 203).
Как председатель Общества любителей древней письменности и Общества ревнителей русского исторического просвещения в память императора Александра III, С. Д. Шереметев имел возможность общаться со многими крупными учеными и обсуждать с ними интересовавшие его проблемы, он приобрел большой опыт в работе с разнообразными источниками, которые постоянно им самим или по его поручению подыскивались в архивах и библиотеках, но задуманный им капитальный труд о «Самозванце» и его значении в российской истории так и не был закончен. Главная причина этого, по-видимому, в том, что историку так и не удалось собрать доказательную базу и найти неопровержимые доказательства подлинности царевича Дмитрия. Теория С. Д. Шереметева и поныне остается бездоказательной, и большинство современных исследователей Смуты
вообще не воспринимают ее всерьез. Более того, высказывается мнение, что историк стремился «выдать во что бы то ни стало Лжедмитрия за убитого в Угличе царевича», чтобы оправдать «сомнительный поступок» своего предка Петра Никитича Шереметева, который «одним из первых среди бояр перешел на сторону самозванца, нарушив тем самым данную царю присягу» (Прокофьев С. О. Тайна царевича Дмитрия. М., 2001. С. 200). Опровергнуть подобное предположение достаточно непросто, да и вряд ли в этом есть необходимость. Важно отметить тот факт, что сегодня историки вновь обращаются к истории как к «психологии в лицах», и в этом смысле изучение исторических работ С. Д. Шереметева может оказаться весьма плодотворным.
Ключевые слова: Смутное время, Лжедмитрий I, С. Д. Шереметев, К. Н. Бестужев-Рюмин, С. Ф. Платонов
Information about the article:
Author: Meshchenina, Anastasiya Anatolyevna, Ph. D. in History, Saint Petersburg State University, St.-Petersburg, Russia, [email protected] Title: The “Uglich event” for S. D. Sheremetiev
Summary: The report describes the research by S. Sheremetiev of the history of the Time of Troubles.
Key words: Time of Troubles, False Dmitry I, S. Sheremetev, S. Platonov, K. Bestuzhev-Ryumin
