CC BY
237
Понемасов А.Д, к.э.н, доцент, Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н.Ельцина г. Екатеринбург, Россия
УЧЕНИЕ О СТОИМОСТИ В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Стоимость так же, как и протяженность в своем предельно абстрактном значении, есть отношение, а всякое отношение характеризует лишь дискретное многообразие. Дискретным многообразием является то, элементы которого каким-либо образом можно отличать друг от друга. В данном контексте этим множеством, имеющим дискретную атомарную структуру, является общество товаропроизводителей, поскольку каждый из них имеет признаки обособленного хозяйствующего субъекта, является носителем специфических индивидуальных интересов и, следовательно, элементом названного множества.
Разложение первобытной общины, превращение ее в соседскую, основанную на обособленном хозяйствовании и индивидуальном семейном присвоении его результатов, есть следствие более высокой производительности труда и появления прибавочного продукта. Переход от присваивающего хозяйствования к воспроизводящему породил качественно новый этап в развитии общества: человек стал в состоянии производить больше, чем потреблять. Появился прибавочный продукт, отчуждение которого в пользу всей общины стало сдерживать общественно-экономический прогресс. Соседская община стала естественным отрицанием той формы хозяйствования, которая изжила себя и уже не обеспечивала удовлетворения все возрастающих потребностей результативно работающих общинников.
Совокупность обособленных производителей является, таким образом, первопричиной возникновения товарно-денежных отношений и, следовательно, отношения стоимости. Однако сущность закона стоимости не в обмене, а в его эквивалентности, ибо обмен, как таковой, возник задолго до зарождения товарного производства и основывается на естественном разделении труда, просто как обмен деятельностью, сопровождавшийся чаще всего кровнородственными отношениями между членами общины или членами патриархальной русской семьи.
Принципиальная ошибка марксистской общественно-экономической доктрины, по нашему мнению, заключается в том, что причину возникновения отношений стоимости она выводит из отношений частной собственности на средства производства, а не из экономической обособленности хозяйствующих субъектов. В основе обособления лежит, прежде всего, заинтересованность производителя в личном индивидуальном присвоении созданного им прибавочного продукта, а собственность есть производное, вторичное, организационно-правовое оформление этого первородного интереса и в известной степени превентивное, поскольку призвано изначально оградить данного субъекта от возможных поползновений соплеменников на полное или частичное присвоение ими прибавочного продукта с тех же средств производства, будь то пахотные земли,
пастбища или охотничьи угодья. Земли русские, не приносящие дохода в виде прибавочного продукта, как правило, не вызывали соответствующих вожделений со стороны княжеской челяди на предмет оформления их за своей персоной в счет службы и холопской преданности своему суверену, да и последующее их экономическое и общественное положение определялось не количеством присвоенных десятин земли, а количеством проживающих на них крестьянских душ - действительных и единственных носителей прибавочного труда и продукта.
Субъектами - носителями отношений стоимости - могут выступать не только частнокапиталистические и мелкотоварные предприятия, но и коллективы в форме товариществ, кооперативов или акционерных открытых и закрытых обществ, где контрольный пакет акций принадлежит персоналу; этими субъектами являются и административно-территориальные образования и, наконец, сами государства в сфере внешнеэкономической деятельности. Все они есть продавцы и покупатели -полноправные субъекты товарно-денежных отношений.
Признавая в своих теоретических конструкциях только частную и общенародную собственность, марксизм тем самым лишил права на существование коллективную собственность и коллективное предпринимательство, а вместе с ними и реальный социализм. Таким образом, идея совмещения рынка и социализма была похоронена в самом зародыше. Узурпация власти большевиками и последующее развитие событий лишь укрепило позиции этой марксистской догмы, тем более что эта позиция импонировала партийной бюрократии, поскольку собственность трудовых коллективов на используемые ими средства производства могла ограничить их безраздельную власть, простирающуюся на все сферы жизнедеятельности.
Тотальное огосударствление произ-
К. Маркс
водственно-хозяйственной деятельности привело к более высокой степени отчуждения работника от средств производства, чем это имеет место при капитализме, и соответствующему снижению производительности и эффективности труда. Как продовольственная разверстка начала 20-х годов грозила гибели большевистскому режиму, так и в последствии внедренная и практикуемая до 90-х годов финансовая разверстка по отношению к трудовым коллективам привела к естественному и неизбежному крушению тоталитарной системы. Если доходы непосредственных производителей заранее фиксированы, а их обязательства перед государством и бюджетом четко не определены - крушение системы неизбежно.
Социализм как общественно-экономический строй есть совмещение функций работника и хозяина в одном лице, и оно имеет место тогда и только тогда, когда имеет место факт присвоения работником части созданного им прибавочного продукта через механизм оплаты труда. В марксистском «социализме» ткач так же, как и ткацкий станок, не имел своей доли в стоимости созданного им товара, его заработная плата так же, как и работника капиталистического предприятия, была заранее фикси-
рована в виде тарифных ставок и окладов. При такой системе заинтересованность работников в максимизации величины прибавочного продукта отсутствует, в том числе и у руководящего состава предприятия. В этом контексте следует помнить о том, что фактором, обусловливающим смену форм хозяйствования, было всегда отчуждение труда, выражающегося в незаинтересованности непосредственных производителей в максимизации величины прибавочного продукта, касается ли это первобытного общинника, современного наемного рабочего или колхозника - везде и всегда он действует неотвратимо, как и естественные законы природы. В этом пункте К. Маркс изменил марксизму, создав модель социализма, противоречащую его исходным постулатам. Встав на путь революционного романтизма, переходящего в экстремизм и неоправданное насилие, автор «Капитала» утерял, по нашему мнению, ариаднову нить естественноисторического процесса, каковой является «отчуждение труда».
Изучение опыта развитых стран показывает, что качественные изменения в развитии производительных сил ведут к изменению характера труда, месту и роли работника в производственном процессе. Труд по своему содержанию становится преимущественно умственным трудом, требует творческого подхода работника к исполнению своих служебных обязанностей, он не поддается традиционным методам нормирования и предполагает более адекватные формы активизации человека как личности. Эта активизация чаще всего имеет место тогда, когда работники становятся совладельцами своего предприятия. Фирмы, которые не используют должным образом интеллектуальный потенциал своего коллектива, неминуемо будут вытеснены с рынка в ходе конкурентной борьбы. Принцип естественного отбора в экономике - такая же объективная реальность, как и в биологии. Властные структуры своими действиями могут лишь ускорить или замед-
лить становление новой системы хозяйствования в зависимости от того, какие партии и движения находятся у пульта управления экономикой. В США, например, новая форма собственности получила наибольшее распространение и пользуется всемерной поддержкой властей, включая и финансовые льготы. Поэтому вполне возможно, что цитаделью реального, а не гипотетического социализма станет не наше отечество, а страна, где для этого материальные предпосылки созрели в наибольшей степени.
Создав в «Манифесте» гипотетическое будущее баз частной собственности и товарного производства, К. Маркс во всех последующих работах всеми средствами старается сохранить аутентичность своих суждений относительно этого пролетарского документа. Не модель строится на основе экономических исследований, а, наоборот, исследования и их выводы подгоняются под заранее сконструированную гипотетическую модель будущего. Обвиняя своих предшественников, и притом не всегда справедливо, в буржуазной ограниченности, великий архитектор превзошел их всех вместе в ограниченности пролетарской. В движении к истине идеи равенства и справедливости оттеснили на второй план все другие качества беспристрастного исследователя.
В общенаучном контексте консолидация индивидуальных частных интересов в общенародные не может произойти ранее, чем осуществится консолидация на уровне коллективного интереса. Марксистский вариант развития общества противоречит естественной природе вещей. Коллективный и, по существу, корпоративный социализм, основанный на законе стоимости, безусловно, не является идеальной и для всех справедливой моделью, но он является единственной альтернативой нашим нынешним экономическим джунглям, которые могут растянуться на период больший, нежели предсказывают подобострастные аналитики.
Н.Г. Чернышевский
Историческая справедливость требует обратить внимание на то, что приоритет в правильном определении социализма как реального общественно-экономического строя принадлежит Н.Г. Чернышевскому.
Реальный социализм Н.Г. Чернышевского, характеризующийся участием работника в прибыли, собственности и управлении, вытекает непосредственно из анализа процесса производства и из эмпирически наблюдаемых тенденций его развития, в котором доля физического труда работника сводится к минимуму, а преимущественно умственный труд уже не поддается традиционным методам нормирования и соответствующего адекватного вознаграждения. Крупное машинное производство, утверждает автор реального социализма, требует качественно иных форм стимулирования высокопроизводительного, технически оснащенного труда - этой формой может быть только непосредственное участие работника в распределении стоимости произведенного продукта. «Тут нужно, чтобы каждый работник имел побуждение к добросовестному труду не в постоянном надзоре, который уже не может уследить за ним, а в собственном своем расчете; тут уже нужно, чтобы вознаграждение за труд
заключалось в самом продукте труда, а не в какой-нибудь плате, потому что никакая плата не будет тут достаточно вознаграждать за добросовестный труд, а различать добросовестный труд от недобросовестного становится все менее и менее возможным...» [1].
Отсюда вытекает вывод о том, что тезис марксистов о невозможности зарождения социализма в недрах капитализма в виде хозяйственного уклада и их совместного сосуществования является ошибочным.
Отрицание К. Марксом априори товарно-денежных отношений в будущем обществе и объективной необходимости их использования в практике хозяйствования после прихода к власти марксистских партий породило длительные и бесплодные дискуссии о причине их сохранения при социализме. Если на начальном этапе становления административной системы их необходимость можно было объяснить особенностями переходного периода, то в послевоенный период и в период «зрелого социализма» такие компиляции уже не проходили. «В конечном счете, - справедливо отмечает Ж. Аройо, - побеждают тезисы об ограниченности и подчиненности товарных отношений при социализме, об их вспомогательной роли, о том, что их необходимо направлять и регулировать» [2]. Не индикативно имеется ввиду, а директивно, из центра, посредством конституирования стоимости. «Товарные отношения, - продолжает Ж. Аройо, - это отношения между обособленными экономическими субъектами. Если нет этих субъектов, то не будет и отношений. Поэтому анализ товарного производства при социализме следует начинать с установления экономических личностей-субъектов социалистических товарных отношений, их сущности, социальных особенностей, функций в общественном производстве.» [3].
Только закон стоимости может обеспечить вознаграждение хозяйствующе-
го субъекта в соответствии с затратами общественно-необходимого труда; рынок является верховным арбитром при обеспечении эквивалентности обмениваемых товаров. Как закон распределения по труду внутри коллектива обеспечивает дифференциацию доходов между отдельными работниками, так и данный закон устанавливает величину вознаграждения хозяйствующих субъектов.
Попытки чиновников и комитетчиков присвоить себе функции объективного экономического закона изначально, как показывает история нашей отечественной экономики, были обречены на неудачу. Их нежелание признать хотя бы относительную экономическую обособленность предприятий рассматривалось как анар-хо-синдикалистский уклон и жестоко подавлялось. Экономист-теоретик приобретал право рассуждать о месте и роли закона стоимости при социализме лишь после того, как превентивно признавал в нем непосредственно общественный характер труда, что собственно и сводило действие закона лишь к выполнению им бухгалтерско-учетной функции и никак не нацеливало на более полное выполнение им функции распределения общественного продукта между хозяйствующими субъектами.
Таким образом, отношение стоимости есть следствие экономической обособленности хозяйствующих субъектов. Собственность является лишь одним из факторов, обеспечивающих эту обособленность. Анализ опыта самоуправления в Югославии показал, что принятый в 1950 году «Закон об управлении государственными хозяйственными предприятиями и высшими хозяйственными объединениями со стороны трудовых коллективов» не обеспечил должного развития рыночных отношений в этой стране. Только предоставление прав суверена на используемые средства производства и произведенную продукцию коллективами может обеспечить реализацию
закона стоимости и сделать экономическую систему социалистической. Однако уже сама формулировка закона в Югославии исключает такую возможность. Коллективам предприятий в Югославии, по существу, предоставлялось право «ловить черную кошку в темной комнате, и именно тогда, когда ее там не было».
К.Маркс существенно усовершенствовал понятийный аппарат посредством которого излагается учение о стоимости. Он, прежде всего, расчленил понятие труд как взаимодействие человека с природой и способность к труду, носителем которой является человек. Труд в этом контексте не может быть предметом купли-продажи и, следовательно, не имеет стоимости. Покупается и продается способность к труду, т.е. рабочая сила. Последняя есть совокупность физических и духовных способностей человека, которые используются работодателем в процессе производства.
Это, во-первых, позволило ввести в научный оборот новую экономическую категорию «рабочая сила», которая является специфическим товаром и, следовательно, обладает теми же двумя важнейшими свойствами, как и любой другой товар, т. е. имеет потребительную и меновую стоимость. Что, в свою очередь, обязывает нас сделать следующий принципиальный логический шаг: ответить на вопрос - в чем заключается потребительная стоимость товара «рабочая сила» или, выражаясь языком современного вульгарного экономиста, полезность этого товара, что именно прельщает покупателя в этом товаре? Ответ К. Маркса однозначен: потребительная стоимость товара «рабочая сила» заключается в его способности создавать стоимость большую, чем стоит он сам. Предпринимательская деятельность и целесообразность найма рабочих имеет смысл только при таком условии. Способность человека производить больше, чем потреблять, возникшая много тысяч лет назад, у К. Маркса приобретает четкий математический смысл с
последующим делением рабочего дня на необходимое и прибавочное время.
Во-вторых, такой подход избавляет теорию от иррационального выражения «стоимость труда» и приравнивания его к стоимости товара и денег, которое имеет место у А. Смита. Заработная плата в этом контексте уже не есть плата или вознаграждение за труд, а денежное выражение стоимости специфического товара, количественная определенность которой регулируется величиной необходимого продукта, т. е. фондом жизненных средств, обеспечивающих воспроизводство способностей к труду работника.
В-третьих, меновая стоимость у К. Маркса не приобретает самодовлеющего значения в процессе обмена. Она есть лишь форма, внешнее выражение более глубокой сущности, в основе которой лежат затраты общественно-необходимого труда, т. е. той субстанции, которая не выступает на поверхности общественной жизни как таковая, а проявляется лишь в пропорциях обмена. Эти пропорции могут носить и случайный характер, которыми богата реальная хозяйственная практика. Тем не менее случаи неэквивалентного обмена товарами на основе затрат общественно-необходимого труда не умаляют правильность трудовой теории стоимости. Случайность в практике товарного обмена следует расценивать как форму проявления закономерности. Диалектика случайности и закономерности применительно к процессу обмена имеет такое же право на существование, какое она имеет место во всех других процессах материального мира.
В-четвертых, несмотря на принципиальность этих открытий в области трудовой теории стоимости, все-таки наибольшее значение, по мнению самого автора «Капитала», имеет его учение о двойственном характере труда, воплощенном в товаре. К. Маркс впервые стал рассматривать труд с точки зрения формы
и содержания. Труду, который проявляется в той или иной форме: ткачества, пор-тняжества, землепашества и чаще связан с профессиональной деятельностью людей, он присвоил название конкретного труда. Именно он лежит в основе потребительной стоимости товара, поскольку в процессе создания его конкретный труд придает ему те свойства и качества, которые уже в процессе потребления обеспечивают выполнение им (товаром) своего функционального предназначения. Процесс потребления есть в то же время процесс переноса полезных свойств и качеств товара на человека, есть воспроизводство самого человека и, наконец, есть одна из сторон взаимодействия человека с природой; другой стороной этого взаимодействия является сам процесс труда.
Процесс труда, рассматриваемый уже с точки зрения содержания, есть прежде всего расходование человеческой жизненной энергии: мускул, нервов, мозга. Труд, связанный с осуществлением этих затрат, К. Маркс назвал абстрактным трудом. Абстрактный труд есть человеческий труд вообще безотносительно к форме его проявления, связанный с нашими психофизиологическими затратами. «Всякий труд есть, с одной стороны, расходование человеческой рабочей силы в физиологическом смысле, - и в этом своем качестве одинакового, или абстрактного, труд образует стоимость товаров. Всякий труд есть, с другой стороны, расходование человеческой рабочей силы в особой целесообразной форме, и в этом своем качестве конкретного труда он создает потребительные стоимости» [4].
Таким образом, основой мероопределения в экономике, субстанцией стоимости является абстрактный труд, по отношению к которому все товары тождественны друг другу. Как потребительные стоимости, в основе которых лежит конкретный труд, товары образуют различие и многообразие вещного богатства общества и в этом отношении они несопоставимы.
Следовательно, тождество и различие как фундаментальные философские категории отображают основу основ товарного производства. Метрические отношения, обеспечивающие нам количественную определенность сравниваемых объектов материального мира, могут быть заданы тогда и только тогда, когда эти объекты в чем-то тождественны друг другу и могут образовывать упорядоченное множество. Богатство современного общества выступает как «огромное скопление товаров», т. е. в виде упорядоченного множества, элементы которого тождественны друг другу. Основой этого тождества является то, что они суть продукты человеческого труда.
В-пятых, содержание абстрактного труда не ограничивается у К. Маркса его физиологическим, субстратным аспектом. Труд, затраченный на производство тех или иных товаров в физиологическом смысле, может быть и не признан в качестве общественно-необходимого, и тогда он становится бесполезным, сизифовым трудом. С таким явлением мы встречаемся повсеместно, когда видим товарные излишки и нереализованные остатки. Психофизиологические затраты труда на их производство не приобретают форму потребительной стоимости для других и, следовательно, не являются общественно-необходимыми. Таким образом, единство формы и содержания, т.е. двойственного характера труда, заключенного в товаре, является необходимым условием его бытия как такового. Диалектика формы и содержания, тождества и различия, случайности и закономерности в совокупности с другими законами диалектики, открытыми Г. Гегелем, и методом научной абстракции, примененным К. Марксом при анализе общественно-экономической жизни, сделали его, действительно, непревзойденным философом-мыслителем XIX века. Разъяснить современному маржиналисту диалектику абстрактного и конкретного применительно к товару на практике оказывается так же
Г. Гегель
сложно, как объяснить физический смысл фундаментального метрического тензора в общей теории относительности коренному жителю Папуа-Новая Гвинея. Страх представителей западной политической экономии и философии перед теми следствиями и выводами, которые вытекают из общественно-экономической доктрины К. Маркса и необходимости идейно-теоретического противостояния ей, породили ту ситуацию в экономической теории, которую мы сейчас имеем. Бездумное заимствование западной экономической мысли без ее должной критической переработки делают и в нашей стране диалектический метод познания «вещью в себе» для значительного числа ученых-экономистов. Это связано также и с тем, что трудовая теория стоимости, развитая К. Марксом, представляется как законченное учение, не требующего своего дальнейшего совершенствования. А раз это так, то отдельные процессы и явления в сфере товарного производства и обращения, не объяснимые с точки зрения трудовой теории стоимости, делают ее не востребованной при анализе этих процессов; на смену ей приходят пресловутая теория спроса и предложения,
Д. Рикардо
теория предельной полезности, факторов производства или просто эклектика в виде «ножниц» А. Маршалла.
Динамику стоимости и цен действительно трудно объяснить с позиции классической теории стоимости по отдельным товарным группам. Например, рост цен на алмазы при одновременном сокращении затрат на их добычу и обработку нельзя объяснить с позиции классической теории. Отчасти эти явления можно «списать» на ухудшение горно-геологических условий их добычи, требования профсоюзов о росте заработной платы и другие обстоятельства. За «кадром», тем не менее, остаются факторы, которые также вносят существенный, если не основной, вклад в положительную динамику цен по этой товарной группе. Именно их классическая теория игнорирует или затушевывает при анализе этих процессов. Д. Рикардо интуитивно чувствует слабость своих позиций и в конце своей работы, в XXX главе, возвращается вновь к проблеме мероопределения в экономике в контексте влияния спроса и предложения на цены. Но его доводы против своих оппонентов: г-на Бьюкенена, Ж.Б. Сэя и Лодердаля носят более поучительный и пропагандистский характер и не имеют под собой достаточной эмпирической и математической основы. Он факти-
чески уходит от прямого ответа на поставленные оппонентами вопросы, связанные с влиянием спроса и предложения на цены, ссылаясь на банальный факт изменения стоимости денег и соответствующее колебание товарных цен [5]. Добросовестность и обстоятельность не всегда сопутствовали выдающимся личностям. Они вынуждены были прибегать к естественной и рыночной цене товаров, к совпадению товарных цен со стоимостью в совокупности на макроэкономическом уровне, как это представлял К. Маркс.
Принципиальной ошибкой классической экономической теории, включая, и ее марксистский этап развития, по нашему мнению, является то, что она отождествляет два различных понятия: «общественно-необходимое рабочее время» и «затраты общественно-необходимого труда». Дав корректное определение первому, они неправильно экстраполируют его на второе - отсюда и вытекают все коллизии, связанные с неадекватным отображением трудовой теорией стоимости реально протекающих экономических процессов в обществе. Общественно-необходимое рабочее время выражает отношения между обособленными товаропроизводителями в рамках определенного сегмента рынка, производящими однородную продукцию. Оно определяется как простое среднеарифметическое время среди совокупных индивидуально хозяйствующих субъектов. Это время формирует лишь начальную фабрично- заводскую стоимость товаров, которую Д. Рикардо называл естественной. Но в этом сегменте рынка может быть произведено товаров и сверх необходимых потребностей общества. В этом случае цены по данной товарной группе снизятся и могут не возмещать даже издержек на их производство. В совокупности все товаропроизводители данного сегмента рынка, как бы не были разрозненны, вступают в отношение со всем обществом, которое и выносит окончательный вердикт на пред-
мет того являются ли совокупные затраты труда в этом сегменте общественно необходимыми. В той части товарной массы, которая не востребована потребителями или востребована по ценам ниже их фабрично-заводской стоимости овеществлен тот никчемный сизифов труд о котором упоминает К. Маркс, но не делает принципиальных выводов о влиянии спроса и предложения на величину стоимости товаров. На рынке происходит не отклонение цены от стоимости, как это утверждали отцы нашей науки, а корректировка стоимости, которая может быть и выше фабрично-заводской, если данного товара не достаточно для удовлетворения общественной потребностей. Именно рыночную стоимость и цену следует называть действительной, а не ту которую вообразили себе предприниматели в своих бизнес-планах.
Рис. 1. Соотношение конкретного, абстрактного и общественно-необходимого труда.
А - конкретный труд Б - абстрактный труд С - общественно-необходимый труд Д - не востребованные товары Е - сизифов труд
На рис.1 приведено соотношение между важнейшими категориями, отображающими сущность трудовой теории стоимости и то, что мы называем двойственным характером труда, воплощенным в товаре, наше уважительное отношение к К.Марксу и его последию не уменьшается, если мы разведем два принципиальных разных по-
нятия «общественно- необходимое рабочее время» и «общественно-необходимый труд». Последнее есть результат совпадение (пересечения) конкретного и абстрактного труда. Сектор Д - это не востребованные товары о которых автор «Капитала» пишет: «Для того, чтобы стать товаром, продукт должен быть передан в руки того, кому он служит в качестве потребительной стоимости посредством обмена... Вещь может быть стоимостью, не будучи предметом потребления. Если она бесполезна, то и затраченный на нее труд бесполезен, не считается за труд и потому не образует ни какой стоимости. Сектор Е, следовательно, и есть тот бесполезный труд на не востребованные обществом товары.
Рост не востребованных товарных остатков по всем сегментам первичного потребительского рынка, таким образом, и образует постоянное нарушение равновесия между совокупным спросом и предложением. Достигая критических размеров сектором Д и Е, детерминирует то, что мы называем экономическим кризисом. Лишь глубокие маркетинговые исследования на предмет динамики развития потребительских предпочтений могут сглаживать амплитуды колебаний краткосрочных экономических циклов и обеспечивать соответствующее макроэкономическое равновесие и сбалансированность в современной экономике. С
1 Аройо. Ж. Закон стоимости при социализме. М.,1998.
2.Маркс К. Капитал. Т.1 М., 1978.
3. Понемасов А.Д. Рыночные механизмы регулирования макроэкономических процессов: учебное пособие. Екатеринбург, 2010.
4. Рикардо Д. Начала политической экономии налогового обложения. М.,1955.
5. Чернышевский Н.Г. Избранные экономические произведения.Т.3.Ч.1.
