CC BY
12РАЗДЕЛ I. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО
Для цитирования: Гасанова Т.И. Участие РФ в международно-правовом сотрудничестве по запрещению бактериологического оружия / Крымский филиал ФГБОУВО «РГУП» // Океанский менеджмент. 2022. № 4(18). С. 25.
Гасанова Т.И.
студентка 3 курса Крымский филиал ФГБОУВО «РГУП» г. Симферополь
УЧАСТИЕ РФ В МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОМ СОТРУДНИЧЕСТВЕ ПО ЗАПРЕЩЕНИЮ
БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ
Аннотация. Статья посвящена комплексному исследованию вопроса об участии РФ в международно-правовом содействии в сфере запрещения бактериологического оружия в соответствии с нормами Конвенции 1972 г. Делается вывод о решительно отрицательном отношении России к применению бактериологического оружия, являющегося ужаснейшим видом оружия с колоссальными последствиями его применения. Также автор предлагает ряд мер, которые следовало бы осуществить на международном уровне.
Ключевые слова: бактериологическое (биологическое) оружие, Конвенция 1972 г., Хабаровский процесс, Совет безопасности ООН.
PARTICIPATION OF THE RUSSIAN FEDERATION IN INTERNATIONAL LEGAL COOPERATION ON THE PROHIBITION OF BACTERIOLOGICAL WEAPONS
Abstract. The article is devoted to a comprehensive study of the question of the participation of the Russian Federation in international legal assistance in the field of the prohibition of bacteriological weapons in accordance with the norms of the 1972 Convention. The conclusion is made about Russia's resolutely negative attitude to the use of bacteriological weapons, which is the most terrible type of weapon with colossal consequences of its use. The author also suggests a number of measures that should be implemented at the international level.
Keywords: bacteriological (biological) weapons, 1972 Convention, Khabarovsk Process, UN Security Council.
Говоря об опасности биологического оружия, ООН отмечает, что биологическое оружие распространяет вызывающие болезни организмы или токсины для причинения вреда или уничтожения людей, животных или растений. Болезни, вызванные такими агентами, не ограничиваются границами отдельных государств и могут быстро распространиться по всему миру. Последствия преднамеренного высвобождения биологических агентов или токсинов государственными или негосударственными субъектами могут быть катастрофическими. Помимо гибели людей, применение такого оружия может привести к экологическим катастрофам, разрушительным экономическим потерям, эпидемиям [1].
Стоит заметить, что российское государство еще в лице СССР в 1950-начале 1960 гг. на фоне дискуссии о всеобщем разоружении выступило первым с предложением касаемо ликвидации химического и биологического оружия, а также учреждения международного контрольного органа в составе всех государств, который должен был бы располагать всеми материальными условиями для проведения контроля по разоружению (XIV сессия Генассамблеи ООН, сентябрь 1959 г.).
Конструктивная позиция СССР и союзников на конференции, созванной Комитетом по разоружению повлияла на принятие резолюцией 2826 (XXVI) Генассамблеи ООН от 16 декабря 1971 г. окончательного текста Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении [2].
Указанная Конвенция является итоговым документом, который был принят после того, как государства-участники ООН осознали ужасность бактериологического оружия и последствий его применения, в частности, после событий Второй Мировой войны. Хоть оно активно применялось и во времена Первой Мировой войны. Так, предпосылкой принятия Конвенции 1972 г. можно считать те события, когда Квантунская армия изготавливала и применяла бактериологическое оружие. Как указывают исследователи данного вопроса В.С. Карамышев и Р.Е. Селевестров, «территория «фабрики», занимающейся подготовкой к бактериологической войне, составляла около двадцати квадратных километров. Отряд №731 включал в себя около 3000 сотрудников (в их составе были доктора и профессоры медицинских наук). Помимо создания бактериологического оружия, эти отряды проводили опыты над жителями Китая, Маньчжурии и гражданами СССР. Особенный интерес этих «исследователей» был прикован к реакциям человеческого организма на переохлаждение. Подопытных людей заражали бактериями, ежегодно «отряд 731» убивал более 600 подопытных людей, которых японцы называли «брёвнами» [3, с.202].
Небезызвестно, что после краха Квантунской армии последовал Хабаровский процесс 1949 г., в ходе которого подсудимых обвиняли в нарушении Женевского протокола 1925 года: в создании отрядов № 731 и № 100, занятых разработкой и использованием бактериологического оружия, а также проведением экспериментов над людьми. В обвинительном заключении по делу бывших
военнослужащих японской армии было подытожено, что «практическая деятельность бактериологических отрядов № 731 и №100 заключалась в подготовке и ведении бактериологической войны и входила составной частью в общий план преступного заговора правящей клики империалистической Японии. Установлено также, что для достижения своих преступных планов японские милитаристы не останавливались ни перед какими злодеяниями, вплоть до бесчеловечных опытов над живыми людьми и истребления нескольких тысяч заключённых путём насильственного заражения их смертоносными бактериями» [4, с.27].
Позиция СССР касаемо бактериологического оружия после вышеуказанных событий и во взаимосвязи с Хабаровским процессом 1949 г. ужесточилась, и именно поэтому государство предлагало внедрить международно-правовой механизм контроля по разоружению, но, к сожалению, это предложение не нашло отклика среди иностранных коллег.
Вместе с тем, мы полагаем, что принятая и действующая в настоящее время Конвенция 1971 г. несет рамочный, весьма абстрактный характер, и не предусматривает в себе многие важнейшие аспекты, что является существенным минусом вышеуказанной международного договора (например, в ст.1 Конвенции отсутствует прямое указание на запрещение применения бактериологического оружия, что в своем роде может создавать пробел в международном праве).
Российская Федерация, как правопреемник СССР, является государством-участником конвенции и несет обязательства по её добросовестному соблюдению, что подтверждается действующим Указом Президента РФ от 11 апреля 1992 г. № 390 «Об обеспечении выполнения международных обязательств в области биологического оружия» [5]. Так, на территории нашей страны не допускается разработка и осуществление биологических программ в нарушение положений Конвенции. Кроме того, ввиду установленного запрета в феврале 1992 г. был создан Комитет по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте РФ [6].
Говоря о национальном правовом регулировании с ретроспективной точки зрения и заостряя внимание на отнюдь не недавно зародившемся резко негативном отношении государства к использованию биологического оружия, важно подчеркнуть, что Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. содержал в себе ст. 67.1, прямо запрещающую применение биологического оружия [7]. В действующем уголовном законе России отсутствует норма, охватывающая непосредственно совершение данного деяния, ибо законодатель не посчитал это нужным, синтезировав в ст.355 Уголовного кодекса РФ [8] разработку, производство, накопление, приобретение или сбыт химического, биологического, токсинного, а также другого вида оружия массового поражения, запрещенного международным договором РФ, за что предусмотрена санкция в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет (едва ли это наказание соответствует тяжести преступления). Думается, отсутствие в действующем уголовном законодательстве отдельной нормы о запрещении биологического оружия является недочетом УК РФ, который надлежит устранить, учитывая опыт советского законодателя, и, разумеется, фундаментальные положения, отраженные в ныне действующей Конституции РФ.
Конституция России, принятая 12 декабря 1993 г., в ст.42 закрепляет право каждого на благоприятную окружающую среду [9], с чем неразрывно связывается обязательство по запрещению бактериологического оружия. Применение последнего нарушало бы конституционное право человека и гражданина.
Положение отечественной Конституции находит отражение в ряде других федеральных законов, а также указов президента. Стоит сказать, что в довольно-таки недавно принятом Указе Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» [10] используется понятие «биологический терроризм», борьба с которым обеспечивает достижение национальной безопасности государства. Как заявила глава Роспотребнадзора Анна Попова в ходе XVI Всероссийского Конгресса нутрициологов и диетологов 03 июня 2016 г., «Биотерроризм является самым острым вызовом на сегодня, в связи с чем надзорное ведомство должно постоянно готовиться к этой угрозе» [11].
Официальные лица РФ также не раз подчеркивали неприемлемость бактериологического оружия: «Оно одно из самых страшных», - напоминает вице-спикер Совета Федерации Константин Косачев, а также справедливо указывает на то, что Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении «Не содержит механизмы контроля» [12]. Более кардинальное, вместе с тем соответствующее международно-правовой позиции России по данному вопросу и стоящее на защите ее интересов заявление сделал Постпред при ООН Василий Небензя на заседании Совбеза ООН, обвинив Киев и Вашингтон в нарушении положений Конвенции 1971 г.: «Речь идет не просто о нарушении Украиной и США конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия. Речь идет о том, что находятся все новые свидетельства того, что в центре Восточной Европы вплоть до последнего момента велась опасная военно-биологическая деятельность, последствия которой в любой момент могли «выплеснуться» за пределы этой страны и даже региона» [13].
В настоящее время дискуссия о международной опасности бактериологического оружия достигла своего апогея, о чем свидетельствуют не только заявления Василия Небензи, но и тот факт, что 27 октября 2022 г. Совет Федерации принял на пленарном заседании 2 ноября проект обращения
Федерального собрания РФ к парламентам стран мира [14], в котором российские законодатели призывают мировое сообщество принять меры по укреплению режима Конвенции 1971. Как пояснил Константин Косачев, в обращении «содержатся конкретные предложения по тому, как эту конвенцию усовершенствовать через создание механизма контроля над действиями государств-участников конвенции, по необходимости отчетности о деятельности за пределами национальных территорий, то есть именно той деятельности, которую США осуществляют на территории Украины, и по усилению научно-экспертного сопровождения исполнения государствами обязательств по конвенции» [15].
Таким образом, подводя итог всему вышесказанному, Российская Федерация, являясь страной, расположенной на евразийском континенте, одной из стремительно развивающихся и преобразующихся стран в экономическом, технологическом, информационном, а также военном направлениях, заботясь о своих национальных интересах и гарантиях безопасности, активно ведет внутреннюю и внешнюю политику касаемо запрещения бактериологического оружия на своей территории, беспокоясь о его применении на территории близлежащих государств, имея по соответствующему вопросу негативную, осуждающую позицию.
Россия, являясь субъектом международного права, никак не может закрывать глаза на имеющиеся проблемы в сфере международно-правового механизма запрета бактериологического оружия, в связи с чем предлагает следующие меры по усовершенствованию соответствующего контроля на международном уровне:
Во-первых, странам-участницам Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении, необходимо выработать меры реагирования, используемые вследствие применения бактериологического оружия государством, не предусмотренные в ее нормах.
Во-вторых, государствам следует предусмотреть, чтобы национальное законодательство содержало работающие нормы о запрещении разработки и осуществление биологических программ.
В-третьих, Российская Федерации предлагает странам-участницам ООН создавать у себя орган (с учетом национально-правовой специфики каждого государства), по характеру и полномочиям схожий на Комитет по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте РФ. Создание такового органа и его адекватное функционирование позволило бы проводить борьбу с применением бактериологического оружия более комплексно и серьёзно.
Пристатейный библиографический список:
1. Биологическое оружие // Разоружение [Электронный ресурс] URL: https://www.un.org/ru/global-issues/disarmament (дата обращения 18.12.2022).
2. Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении [Электронный ресурс] URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/bacweap.shtml (дата обращения 04.12.2022).
3. Карамышев, В. С. Из истории применения бактериологического оружия: Хабаровский процесс 1949 г / В. С. Карамышев, Р. Е. Селеверстов // Материалы секционных заседаний 58-й студенческой научно-практической конференции ТОГУ: В двух томах, Хабаровск, 17-25 апреля 2018 года / Ответственные за выпуск: И. Н. Пугачев, А. В. Казарбин. Том 2. - Хабаровск: Тихоокеанский государственный университет, 2018. - С. 202-205.
4. Обвинительное заключение по делу бывших военнослужащих японской армии: Ямада Отоозо, Кадзицука Рюдзи, Такахаси Такаацу, Кавасима Киоси, Ниси Тосихидэ, Карасава Томио, Оноуэ Масао, Сато Сюндзи, Хиразакура Дзёнсаку, Митомо Кадзуо, Кикучи Норимицу, и Курусима Юдзи, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия, т.е. в преступлении, предусмотренном ст.1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. // Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия [Электронный ресурс] URL: https://clck.ru/334qmB (дата обращения 18.12.2022).
5. Указ Президента РФ от 11 апреля 1992 г. № 390 «Об обеспечении выполнения международных обязательств в области биологического оружия» // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации, 1992 г., № 17, ст. 958. '
6. Указ Президента Российской Федерации от 19.02.1992 г. № 160 О создании Комитета по конвенциальным проблемам химического и биологического оружия при Президенте Российской Федерации [Электронный ресурс] URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/901 (дата обращения 04.12.2022).
7. Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР, 1960, № 40, ст. 591.
8. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. № 25 ст. 2954.
9. Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. [с учетом поправок] // СЗ РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.
10. Указ Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации от 5 июля 2021 г. № 27 (часть II) ст. 5351.
11. «Глава Роспотребнадзора считает биотерроризм самым острым вызовом на сегодня, в связи с чем надзорное ведомство должно постоянно готовиться к этой угрозе» [Электронный ресурс] URL: https://ria.ru/20160603/1442400980.html (дата обращения 04.12.2022).
12. «Косачев: Парламентарии предложат актуализировать Конвенцию о запрете биооружия» [Электронный ресурс] URL: https://rg.ru/2022/03/31/kosachev-parlamentarii-predlozhat-aktualizirovat-konvenciiu-o-zaprete-biooruzhiia.html (дата обращения 04.12.2022).
13. «Небензя обвинил Украину и США в нарушении конвенции о биологическом оружии» [Электронный ресурс] URL: https://ria.ru/20220318/oruzhie-1778904348.html (дата обращения 04.12.2022).
14. Проект постановления №222074-8 «Об обращении палат Федерального Собрания Российской Федерации «К парламентам стран мира о необходимости укрепления режима Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении» // Система обеспечения законодательной деятельности [Электронный ресурс] URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/222074-8 (дата обращения 18.12.2022).
15. «Совфед принял проект обращения Федерального Собрания к парламентам мира по конвенции о биооружии» [Электронный ресурс] URL: https://rg.ru/2022/11/02/sovfed-prinial-proekt-obrashcheniia-federalnogo-sobraniia-k-parlamentam-mira-po-konvencii-o-biooruzhii.html (дата обращения 18.12.2022).
Для цитирования: Ковалишина К.В. Проблемы соблюдения прав человека в рамках реализации принципов соразмерности, справедливости и индивидуализации административного наказания / Научный рук. Е.В. Евсикова, к.ю.н, доцент; Крымский филиал ФГБОУВО «РГУП» // Океанский менеджмент. 2022. № 4(18). С.5-9.
Ковалишина К.В.
Студентка 4 курса бакалавриата Крымский филиал ФГБОУВО «РГУП» г. Симферополь
Научный руководитель: Евсикова Е.В., к.ю.н, доцент, доцент кафедры административного и финансового права Крымский филиал ФГБОУВО «РГУП» г. Симферополь
ПРОБЛЕМЫ СОБЛЮДЕНИЯ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В РАМКАХ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПОВ СОРАЗМЕРНОСТИ, СПРАВЕДЛИВОСТИ И ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ АДМИНИСТРАТИВНОГО НАКАЗАНИЯ
Аннотация. В настоящей статье автором рассматриваются проблемы соблюдения прав человека при назначения административного наказания, рассмотрены принципы наложения административных наказаний и привлечения к административной ответственности, закреплённые как в действующем Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях, так и в Проекте нового Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. Сделаны выводы о необходимости доработки и усовершенствования системы действующих принципов наложения административных наказаний и привлечений к административной ответственности в целях обеспечения соблюдения прав и свобод человека и гражданина.
Ключевые слова: административное наказание, принцип соразмерности, принцип справедливости, принцип индивидуализации. права человека
PROBLEMS OF OBSERVANCE OF HUMAN RIGHTS IN THE FRAMEWORK OF THE IMPLEMENTATION OF THE PRINCIPLES OF PROPORTIONALITY, JUSTICE AND INDIVIDUALIZATION OF ADMINISTRATIVE PUNISHMENT
Abstract. In this article, the author examines the problems of human rights observance when imposing administrative punishment, examines the principles of imposing administrative penalties and bringing to administrative responsibility, enshrined both in the current Code of the Russian Federation on Administrative Offenses and in the Draft of the new Code of the Russian Federation on Administrative Offenses. Conclusions are drawn about the need to refine and improve the system of existing principles of imposing administrative penalties and bringing to administrative responsibility in order to ensure respect for human and civil rights and freedoms.
Keywords: administrative punishment, the principle of proportionality, the principle of justice, human rights
В настоящее время проблемы обеспечения и соблюдения прав человека, в том числе, при назначении и исполнении административных наказаний стоят достаточно остро, в силу чего, проведение научного исследование на обозначенную тему, по нашему мнению, в современных реалиях просто необходимо.
Следует отметить, что принципы справедливости, индивидуализации и соразмерности административного наказания нацелены на обеспечение прав человека и гражданина при привлечении к административной ответственности, однако, и они на сегодняшний день закреплены частично действующим административно-деликтным законодательством, при этом часть важных неотъемлемых принципов, таких, как соразмерность, справедливость, индивидуализация наказания - планомерно вытекает из действующего администартивно-деликтного законодательства.
Необходимо отметить, что актуальность изучения административных наказаний, их принципов и проблем соблюдения прав человека в рамках их реализации состоит в стремлении к более успешной борьбе с преступлениями и правонарушениями, которая будет отвечать не только задаче предупреждения совершения новых правонарушений, но и защите прав и свобод граждан. Для
