CC BY
1
УБИЙСТВО КАК ВИД ПРЕСТУПЛЕНИЯ: ОСОБЕННОСТИ РЕГУЛИРОВАНИЯ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИИ
(ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
И.В. Упоров, д-р ист. наук, канд. юрид. наук, профессор Краснодарский университет МВД России (Россия, г. Краснодар)
DOI:10.24412/2500-1000-2024- 7-2-35-40
Аннотация. Убийство во все времена человеческой цивилизации являлось и является тяжким преступлением. При этом в каждой стране имеются свои особенности законодательного регулирования ответственности за его совершение на разных этапах истории. В статье исследуется юридическая техника, применяемая законодателем при описании состава убийства и предусмотренного за его совершение наказания в основных уголовных законах, которые были приняты в периоды Московского государства (Соборное уложение 1649 г.) и Российской империи (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение 1903 г. и др.). Представлен анализ соответствующих норм данных нормативно-правовых актов, дается их сравнение делаются соответствующие обобщения, отмечается, в частности, что в российских уголовных законах нет стабильности в решении исследуемых вопросов, что в определенной степени было обусловлено влиянием субъективного фактора в России, где имел место абсолютистский политический режим. Вместе с тем концептуальные положения в целом сохранили преемственность, равно как и некоторые присущие русскому языку слова и выражения.
Ключевые слова: уголовный закон, убийство, уложение, ответственность, каторга, государство, история, Россия.
За точку отсчета при исследовании заявленной темы автор полагает целесообразным взять Соборное уложение 1649 г. [1] - по той причине, что, во-первых, это первый целенаправленно систематизированный нормативно-правовой акт; во-вторых, это первый растиражированный печатным способом закон (ранее это делалось рукописным образом); в-третьих, это первый акт, где наиболее четко (по сравнению с предшествовавшими периодами российской истории) показывается статус публичной власти и ее позиция по основным сферам социально-экономического развития страны; в-четвертых, наконец, именно с середины XVII века русский язык в правовой сфере России достиг развития, когда смысл законодательных формулировок, при всем своеобразии словесных форм времен тогдашней Московии, доступен для современного читателя в основной части текста Уложения без дополнительного обращения к словарным ресурсам. Нужно также иметь в виду, что Уложение являлось уни-
версальным актом, и уголовно-правовые нормы (в современном их понимании) занимали в нем лишь небольшую часть.
И в этом контексте необходимо отметить, что право на жизнь в Соборном уложении, равно как и других актах, не декларируется (это будет сделано только в Конституции России 1993 г.). Однако сам факт наличия норм о наказании за убийство, то есть за умышленное противоправное лишение жизни другого человека, показывает, что государство все же оценивает жизнь человека, запрещая это деяние, и оценка эта довольно высокая. Нужно также иметь в виду, что в Московском государстве степень обобщения юридических норма была еще на низком уровне, и, соответственно, описание соответствующих деяний имело коллизионный характер и было сосредоточено в главах 21 и 22 Соборного уложения, имевших названия соответственно: «О разбойных и о татиных делах» и «Указ за какие вины кому чинити смертную казнь, и за какие вины смертию не казнити, а чинити наказание» [1]. В
этих главах дела об убийствах именуются как «убийственное дело», «душегубное дело», а само убийство именуется чаще всего как «убийство», «смертное убийство», «смертное убивство», «убойство», используются также выражения «убить до смерти», «убил до смерти», «убиет до-смерти», «убити», «кого убьет». При этом преступник-убийца именуется как «убой-ца», «душегубец», «кто убил». Самая общая норма об ответственности за убийство содержится в ст. 69 Главы 21, где, в частности, указывалось: «А где в городех и на посадех и по слободам и в уездах в волостях в селех и в деревнях учинится убой-ство смертное, а убьет до смерти боярской человек боярского же человека, и того убойцу пытати, которым обычаем убой-ство учинилося, умышленном ли, или пьяным делом, а не умышленном...» [1].
В этом законе Московского государства достаточно подробно формулируются санкции - в зависимости от формы вины (неумышленная или умышленная). Так, если убийство было неумышленное, то следовало «убойцу бив кнутом, и дати на чистую поруку з записью, что ему впредь так не воровати, и взяв по нем порука, вы-дати тому, у кого он человека убил, и з женою и з детьми в холопи, а жены и детей убитого человека у того боярина, у которого человека убили, не отъимати. А будет истец станет бити челом о долгу убитого, что он был должен, и в долгу отказа-ти» [1]. Санкции различаются также в зависимости от статуса преступника («боярский человек», «сын боярский», «помещик», «крестьянин» и т.д.), но в любом случае неумышленное убийство не влекло наказание в виде смертной казни. Если же убийство было умышленным, то в соответствии со ст. 72 Главы 21 Уложения следовало «такова убойцу самого казнити смертию» [1]. Такая же санкция предусматривалась в ст. 13 Главы 21, где указывалось: «А будет тать (то есть, вор в современном понимании этого термина (в понимании того времени «вор» - это лихой преступник). - Авт.) учинит и на первой татьбе убийство, и его казнить смертью» [1]. Такая формулировка - «казнить смертью» («смертию казнити») была ти-
пичной при описании наказания за убийства разных видов.
Вместе с тем, в некоторых случаях используется более жесткая формулировка: «казнити смертию безо всякие пощады» -в случае, если «убийственое дело учинят люди или крестьяне без ведома бояр своих» (речь идет об убийстве разбойников, пойманных самими помещиками и его людьми, то есть, если пойманные не были «отдати в Губу» (не были сданы властям) и над ними был учинен самосуд (ст. 79, 80 Главы 21 Соборного уложения). В Главе 22 Соборного уложения включены нормы об убийстве конкретных лиц, и прежде всего речь идет о родственниках по линиям родители-дети, братья-сестры, жена-муж. Так, в ст. 1-3,7, 14 этой главы указывалось: «Будет которой сын или дочь учинит отцу своему или матери . смертное убийство, и их за отеческое или за матерне убийство казнити смертию же безо всякия пощады . А будет которой сын или дочь отцу своему или матери смертное убийство учинят с и(ы)ными с кем, а сыщется про то допряма, и по сыску тех, которые с ними такое дело учинят, казнити смертию же безо всякия пощады ... А будет отец или мати сына или дочь убиет до смерти, и их за то посадить в тюрму на год, а отсидев в тюрме год, приходити им к церкви Божии, и у церкви Божии обьявляти тот свой грех всем людем в слух. А смертию отца и матери за сына и за дочь не казнити ... А будет кто убиет до смерти брата, или сестру сам, или по его велению, кто иной их убиет, а сыщется про то допряма, и их за то самих всех казнити смертию же . А будет жена учинит мужу своему смертное убийство, или окормит его отравою, а сыщется про то допряма, и ея за то казнити, живу окопати в землю, и казнити ея такою казнею безо всякия пощады» [6]. Как видно, наказание за убийство родителями своих детей было значительно мягче, чем за убийство детьми своих родителей.
Обращает на себя также внимание то обстоятельство, что в отношении жены-мужеубийцы определён особый вид смертной казни. Эти и другие нормы отражали особенн ости семейных отношений в России того времени. В этой же главе
Уложения устанавливается наказание за организацию убийства (ст. 19): «А будет кто над кем учинит смертное убийство по чьему научению, а сыщется про то допря-ма, и того, кто на смертное убийство научал, и кто убил, обеих казнити смертию же» [6]. В целом же язык Соборного уложения 1649 г. близок в древнерусскому языку. В дальнейшем это Уложение формально действовало (точнее - не было официально отменено) вплоть до систематизации российского законодательства и создания Свода законов Российской империи 1832 г. Однако с началом петровских времён ситуация стала меняться. Как известно, реформатор принудительно пытался внедрять опыт западноевропейских государств по многим направлениям государственной деятельности. Законотворчество не было исключением.
В сфере уголовного права основным актом в начале XVIII в. был Артикул воинский 1715 г. [2], нормы которого, несмотря на название, применялись и в невоенных делах. Этот закон показывает, что правовая культура в России несколько изменилась. Так, если Соборное уложение составлялось на основе обсуждения с участием представителей нескольких сословий, то Артикул воинский, будучи документом абсолютистской монархии, утверждался единолично Петром I, и, главное, имея в виду контекст нашей темы, изменился стиль описания законодательных норм, равно как и их структура и содержание, хотя, одновременно, по ряду формулировок Артикул воинский воспринял нормы Соборного уложения. Описание преступления и наказания за его совершение содержится к главе 19 - «О смертном убийстве». Так, согласно арт. 154: «Кто кого волею и нарочно без нужды и без смертного страху умертвит, или убьет его тако, что от того умрет, онаго кровь паки отмстить, и без всякой милости оному голову отсечь» [2]. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что эта норма, как и вообще большинство норм Артикула воинского, по своему описанию выдерживаются в едином стиле (для сравнения арт. 26: «Кто с сердцов и злости кого тро-
стию или иным чем ударит и побьет, оный руки своея лишитца» [2]).
Это свидетельствовало о качественно новом уровне систематизации уголовного законодательства (равно и других отраслей права). Помимо этого, если иметь в виду убийство и наказание за него, сведен к минимуму набор терминов для обозначения соответствующих деяний и санкций. Так, убийство в именительном падеже обозначается в этом законе редко, при этом используются следующие варианты: «смертное убийство», «смертное убивство», «убивство». Но значительно чаще преступное деяние описывается следующим образом: «кто убьет», «кого убить», «убиты будут», «смертно убить», «убить смертно». Слова «душегубство», «душегуб» уже не используются. Преступник-убийца называется единообразно, и так же, как и сейчас - «убийца». Следующий крупнейший уголовный закон в истории российского права - Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. [3]. Этот акт являлся первым полномасштабным уголовным законом в российской истории, имеющим системность и структуру, которая по сути своей сохраняется до сих пор (выделенные общая и особенная части Уложения, определенная последовательность в этом акте объектов уголовно-правовой охраны, введение институтов соучастия, невменяемости, наличие достаточно четкой, хотя и очень сложной, системы наказаний и др.).
В этом Уложении 1845 г. сначала определяется ответственность за посягательство на религиозные ценности, затем безопасность правящих властных структур и в целом государства, интересы государственного управления в самых разных сферах деятельности госаппарата, и только потом закон регулировал защиту прав и свобод подданых - в разделе Х «О преступлениях против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц». Описание деяний в этом разделе относительно краткое. Убийство определяется единственным термином - «убийство» (этот термин сохраняется и в действующем УК РФ), что свидетельствует о привлечении к работе над текстом Уложения литературных ре-
дакторов, отказавшихся от иных смежным с этим терминов. Так, в ст. 1920 диспозиция нормы, следующая: «За умышленное убийство отца или матери виновные подвергаются...»; ст. 1923: «Кто, с обдуманным заранее намерением или умыслом, убьет женщину беременную, зная, что она в сем положении, тот подвергается за сие...» [3].
Такого рода составов с уточнением лиц, преступным образом лишаемых жизни, в Уложении несколько. Наиболее общая норма об ответственности за убийство содержится в ст. 1925, где имеется следующая диспозиция: «Виновный в убийстве с обдуманным заранее намерением или умыслом, без тех особенных, увеличивающих вину его обстоятельств, которые означены в предшедших 1920, 1921, 1923 и 1924 статьях, подвергается.» [3]. Здесь в содержательном и лингвистическим плане наблюдается реанимация некоторых элементов Соборного уложения, то есть, отход от стилистики законодательного языка времен Петра I (выделение таких диспозиций, как убийство отца или матери, убийство женой своего мужа и мужем своей жены, убийство отцом своего сына или дочери, убийство родного брата или родной сестры, родного дяди или одной тети и т.д.), но с использованием более четких и стройных фразеологических оборотов, без труда понятных современному читателю. Еще одна особенность Уложения 1845 г. заключается в необычайно сложных по структуре, объемных и громоздких по описанию санкций за совершение преступлений, в том числе за убийство, с указанием множества смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и ссылок на статьи общей части Уложения, где определены принципы назначения наказаний (такой подход, очевидно, был обусловлен использованием той же методологии, что и при создании Свода законов Российской империи, над которым работал чиновный аппарат во главе с М.М. Сперанским, избравшим казуальный стиль описания правовых норм). Так, в указанной выше ст. 1925 Уложения предусмотрена следующая санкция: «.лишение всех прав состояния и ссылка в каторжную
работу в рудниках на время от двенадцати до пятнадцати лет, а буде он по закону не изъят от наказаний телесных, и наказанию плетьми через палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для третьей степени наказаний сего рода, с наложением клейм. Если однако ж, убийство хотя и без тех увеличивающих вину обстоятельств, на которые указывается в статьях 1920-1924, учинено не одним лицом, а несколькими, по предварительному между ими на сие соглашению, то зачинщики, по лишению всех право состояния, приговариваются к ссылке в каторжную работу в рудниках на время от пятнадцати до двадцати лет; а буде они по законы не изъяты от наказаний телесных, то и к наказанию плетьми через палачей в мере, определенной статьею 21 сего Уложения для третьей степени наказаний сего рода, с наложением клейм» [3].
Конечно, такой подход законодателя к описанию наказания затруднял правоприменительную практику. Здесь же отметим, что наказание за убийство было значительно смягчено и за него не предусматривалась смертная казнь (исключение оставляли посягательства на персону императора и членов императорской семьи, но это было уже не общеуголовное, а государственное преступление). В последнем уголовном законе Российской империи - Уголовном уложении 1903 г. [4] законодатель предпочел вновь более краткий стиль изложения норм общей и особенной частей этого уголовного закона, на что, безусловно, повлияла немецкая правовая школа, соответственно рациональность немецкого права признавалась многими российскими криминалистами, а поскольку с конца XIX в. к разработке законопроектов стали целенаправленно привлекаться ученые-правоведы, то и тексты законов становились менее громоздкими и более системными (в частности, в Уложении 1903 г. были исключены, используя современную терминологию, нормы об административной ответственности, которые составлял едва не две трети Уложения 1845 г.).
Вероятно, к этому подтолкнули и запросы правоприменительной практики, где было востребованы более четкие и ла-
пидарные нормативные положения. Но сама концепция закона, отражая уголовную политику, в своей основе оставалась прежней; были учтены также реалии того времени, связанные с повышенной ответственностью за противогосударственные действия революционно-террористического характера. О существенном изменении лингвистического стиля в описании правовых норм об ответственности за убийство свидетельствуют статьи Главы 22 - «О лишении жизни». Так, в ст. 453 указывается: «Виновный в убийстве наказывается: каторгою на срок не ниже восьми лет» [4]. Эта текст всей статьи, и его объем предельно краткий, во много раз меньше, чем приведенный выше текст общей нормы об ответственности за убийство в Уложении 1845 г. В таком стиле выдержаны все другие статьи данной главы Уголовного уложения 1903 г. Здесь уже четко соблюдается терминологическая точность, например, «убийство» не имеет никаких смежных терминов-аналогов, буквенное обозначение терминов также строго единообразное. По системному уровню и уровню языковых средств Уголовное уложение практи-
чески не уступало и не уступает будущим уголовных кодексам РСФСР и нынешнему УК РФ.
Можно еще отметить, что самое жесткое наказание за убийство по Уложению 1903 г. заключалось в «каторге без срока» (убийство матери или законного отца, убийство главы иностранного государства и др.). Изложенное показывает, что правовая культура российского государства в части законотворчества, начиная с середины XVII в., имела в монархической России противоречивое развитие, что видно по выбору языковых средств при описании в законодательных актах преступлений в виде убийства и наказания за его совершение. В Соборном уложении 1649 г. заметно влияние древнерусского языка. В Артикуле воинском 1715 г. заимствован опыт законотворчества западноевропейских стран, соответственно статьи излагаются короче и более системно. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. наблюдается некоторый возврат к русскому языку допетровских времен. Однако в Уголовном уложении 1903 г. вновь доминирует европейская рациональность.
Библиографический список
1. Соборное уложение 1649 года: Текст. Комментарий / Редкол.: Буганов В.И., Ирош-ников М П., Маньков А.Г., Панеях В.М. - Л.: Наука, 1987. - 448 с.
2. Артикул воинский от 26.04.1715 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв.: в 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма / Отв. ред. А.Г. Маньков. - М.: Юридическая литература, 1986. - С. 327-365.
3. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15.08.1845 г. // Полное собрание законов Российской империи. - Собрание второе. - № 19283.
4. Уголовное уложение от 22.03.1903 г. // Полное собрание законов Российской империи. - Собрание третье. - № 22704.
MURDER AS A TYPE OF CRIME: FEATURES REGULATIONS IN CRIMINAL LEGISLATION OF RUSSIA (HISTORICAL ASPECT)
I.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Candidate of Legal Sciences, Professor Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Russia, Krasnodar)
Abstract. Murder at all times of human civilization has been and is a serious crime. Moreover, each country has its own peculiarities of legislative regulation of liability for its commission at different stages of history. The article examines the legal technique used by the legislator in describing the elements of murder and the punishment provided for its commission in the basic criminal laws that were adopted during the periods of the Moscow State (Conciliar Code of 1649) and the Russian Empire (Code of Criminal and Correctional Punishments of 1845, Criminal Code of 1903). An analysis of the relevant norms of these legal acts is presented, their comparison is given, appropriate generalizations are made, it is noted, in particular, that in Russian criminal laws there is no stability in resolving the issues under study, which to a certain extent was due to the influence of the subjective factor in Russia, where absolutist political regime. At the same time, the conceptual provisions generally retained continuity, as well as some words and expressions inherent in the Russian language.
Keywords: criminal law, murder, code, responsibility, hard labor, state, history, Russia.
