CC BY
124
женному в центре поля. Каким будет оптимальный маршрут? Большинство людей интуитивно полагают, что следует идти как можно дольше с большей скоростью и как можно меньше - с меньшей, т. е. двигаться следует по катетам. Самым удивительным в ответе на поставленную задачу является даже не то, что такой маршрут не будет оптимальным во всех случаях, а то, что он никогда не является оптимальным - траектории движения будут неограниченно приближаться к траектории движения по катетам и в точности совпадут с ней только тогда, когда разница в скоростях станет бесконечной!
Примечания
1. Деннетт Д. Виды психики: на пути к пониманию сознания. М., 2004. С. 42.
2. Dennett C. D. Consciousness Explained. Back Bay Books/Little, Brown and Company. N. Y. 1991. P. 354.
3. Vos Savant M. The Power of Logical Thinking: Easy Lessons in the Art of Reasoning... and Hard Facts About Its Absence in Our Lives. St. Martin's Griffin. N. Y. 1997. P. 10.
4. Kahneman D, Slovic P., Tversky A, eds., Judgement under Uncertainty: Heuristics and Biases. L.: Cambridge University Press, 1982. P. 91-98.
УДК 1(16):165
В. А. Тимшин
ТВОРЧЕСТВО - ПОЗНАНИЕ -СВОБОДА В ФИЛОСОФИИ ГЕТЕ
Как соотносится познание и творчество? Если мы познаем, то совершаем ли мы тем самым творческий акт? Каков механизм творческого озарения? Обращаясь к философскому наследию великого немецкого мыслителя И. В. Гете, а также к работам отечественных и зарубежных исследователей, автор статьи пытается найти ответы на данные вопросы.
What are the relations of knowledge and creativity? Is the process of cognition also a creative act? What is the mechanism of creative inspiration? Turning to the heritage of the great German thinker Goethe, as well as to the work of Russian and foreign researchers, the author tries to find answers to these questions.
Ключевые слова: Гете, творчество, познание, свобода, истина, фантазия, созерцание, озарение, эвристика, плагиат, понимание.
Keywords: Goethe, creativity, knowledge, freedom, truth, fantasy, contemplation, insight, heuristics, plagiarism, understanding.
Свободу смелую приняв себе в закон, Всезрящей мыслию над миром он носился. И в мире все постигнул он -И ничему не покорился.
В. А. Жуковский
В марте 2012 г. исполнилось 180 лет со дня смерти великого немецкого мыслителя И. В. Гете. Это повод обратить внимание на идеи удивительного человека, который сумел совместить в себе научное (естествознание), философское и поэтическое творчество. И хотя наследие Гете неплохо изучено, его гениальные прозрения по-прежнему привлекают внимание исследователей. Как у Гете соотносится познание и творчество? Если мы познаем, то совершаем ли мы тем самым творческий акт? Каков механизм творческого озарения? За ответами обратимся к философским работам Гете, а также к трудам российских и зарубежных философов.
Познание у Гете носит непосредственно творческий характер. Отечественный философ К. А. Сва-сьян пишет, что для Гете «нет иного отношения между ними, кроме знака равенства. Познание - творчество. Это значит, что, создав познающего человека, природа продолжает творить - на этот раз уже через его познание» [1].
Основатель антропософии Рудольф Штейнер также обращает внимание на отождествление процесса познания и творческой деятельности в
© Тимшин В. А., 2012
работах Гете. Процесс человеческого познания есть звено в создании мировой действительности. Свое творческое участие в этом процессе человек проявляет тем, что познает. Войдя в познавательный процесс, человек творит не только для самого себя, но совместно со всем миром творчески постигает действительность бытия. «То, что содержится в человеке, есть лишь идейная видимость; то, что содержится в подлежащем восприятию мире, есть чувственная видимость; только познавательное взаимопроникновение обоих есть действительность». И далее Штейнер продолжает: «Действительность не может быть найдена познанием, ибо она в познании лишь и создается, как действительность... и Гёте, познавая, сам стоит в творящей жизни и творящем бытии» [2].
Творческое первоначало Гете оставляет за Богом. После шести дней творения (по Гете, «вымышленных») Бог не прекращает творить, а продолжает действовать, как и в первый день. Цель его творческой деятельности не в том, чтобы создать, а в том, чтобы продолжать действовать через высшие натуры: «Слепить из простейших элементов эту неуклюжую планету и прокатывать ее затем из года в год под лучами солнца не доставило бы ему никакого удовольствия, если бы он не имел при этом задачи основать на этой материальной почве рассадник для мира великих духом. Он продолжает таким образом действовать в высших натурах, чтобы поднять через них и низшие» [3]. То есть творческая деятельность человека не обходится без невидимой помощи Бога [4]. Создать великие произведения (Гете приводит пример Моцарта, Рафаэля, Шекспира) без божественного воздействия, опираясь лишь на человеческую волю и человеческие силы, невозможно. Но божество, замечает Гете, действует в живом, становящемся, меняющемся, а не в мертвом, ставшем, застывшем. «Поэтому и разум в своем стремлении к божественному имеет дело с тем, что созидает себя, что живет, рассудок же обращается к готовым, застывшим вещам, чтобы извлечь из них пользу» [5].
Насколько рационален творческий процесс? Может ли человек лишь только по своему желанию что-либо изобрести, породить гениальную идею, крупную мысль? Гете считает, что такой власти у человека нет. «Всякая продуктивность высшего порядка, всякая значительная идея, всякое изобретение, всякая крупная мысль, приносящая плоды и имеющая длительный результат, -все это никому не подвластно, все это не признает ничьей власти на земле. Такие явления человек должен рассматривать, как неожиданные подарки свыше, как чистых детей божиих, которых ему надлежит принять с радостной благодарностью и чтить» [6]. Этот процесс Гете сбли-
жает с демоническим. Демон овладевает человеком, которому последний отдается бессознательно, ошибочно считая, что действует по собственному побуждению. В такие моменты в человеке проявляется «орудие высшей силы, управляющей миром», а самого человека можно уподобить сосуду, который вбирает в себя божественное влияние. В подтверждение этому Гете говорит о том, что очень часто в истории одна-единствен-ная мысль единственного человека изменяла целую эпоху и сохранялась на протяжении веков, положительно влияя на последующие поколения.
Гете выделяет творческую («продуктивную») деятельность и иного рода, подверженную земному влиянию и находящуюся в большей степени во власти человека. К ней Гете причисляет любые действия, связанные с реализацией планов; связующие звенья цепочки рождающихся мыслей; а также то, что «составляет видимое тело и плоть художественного произведения» [7]. Говоря современным языком гносеологии, Гете выделяет три основных типа познания: практическое, научное и мировоззренческое [8]. При этом результат всех этих действий (усилий), несмотря на специфику каждого, должен быть один: «Созерцание, познание, предчувствие, вера, и как бы все эти щупальца, которыми человек осязает вселенную, ни назывались, - все они должны в сущности совпадать в своем результате» [9].
Однако может ли человек, стоящий на разных познавательных основаниях, принять точку зрения другого? Гете дает отрицательное заключение. «Так, человек, рожденный и развившийся для так называемых точных наук, с высоты своего рассудка-разума нелегко поймет, что может существовать также точная чувственная фантазия, без которой собственно немыслимо никакое искусство. Вокруг того же пункта ведут спор последователи религии чувства и религии разума. Если вторые не хотят признать, что религия начинается с чувства, то первые не допускают, что она должна развиться до разумности» [10]. Гете заключает: в каждом человеке в той или иной степени преобладают такие свойства, как чувственность и рассудок, воображение и разум. И если человек разовьет их до полного единства, то тогда он сможет не только понимать своих оппонентов, но также и самого себя.
В этом процессе большую роль, по мнению Гете, играет занятие естественными науками. Мыслитель говорит, что без этого он никогда бы не смог познать людей такими, какими они есть. «Ни в каких иных областях нельзя уловить с такою точностью чистое созерцание и мышление, ошибки чувств и рассуждений, слабые и сильные стороны характеров; все прочее более или менее шатко и податливо, и обо всем можно в той или другой мере торговаться» [11].
И все же Гете, в пику Декарту, предпочтение отдает чувственной сфере: «Кто не доверяет своим чувствам, тот дурак, который неизбежно превратится в умозрителя» [12]. Доверяющий же своим чувствам человек способен не только преодолеть жизненные трудности и реализовать свои потребности, но, в отличие от животного, может развить свои органы чувств, научить их, что в свою очередь будет способствовать укреплению доверия к ним. «Чувства не обманывают, обманывает суждение», - констатирует философ. Интересна идея Гете и относительно опыта: «Кто довольствуется чистым опытом и в согласии с ним поступает, у того достаточно истинного. Подрастающее дитя мудро в этом смысле» [13]. Выше чувственности, по Гете, - фантазия. Если чувственность находится в природе, в ее власти, то фантазия вышла из нее, «парит над ней». Удивительно, замечает Гете, но если мыслящий человек имеет перед собой неразрешимую проблему, то он «любит примышлять образ фантазии, от которого он не может отделаться, даже когда проблема разрешена и истина очевидна» [14].
Что дает толчок познанию, помогает человеку войти в этот творческий процесс? Анализируя философские размышления Гете, можно выделить несколько таких моментов. Во-первых, созерцательность, пристальное наблюдение предмета. Гете считает, что вхождение в особое, творческое состояние познания достигается не размышлением или обучением, а в ходе непосредственного созерцания. В определенный момент происходит «усмотрение какого-нибудь великого принципа, представляющее всегда гениальную умственную операцию» [15]. Такое состояние возникает вдруг и доставляет творцу необыкновенную радость. Человек чувствует себя свободным, не связанным ни временными, ни пространственными рамками: «Оно оригинальным способом указывает на бесконечное; оно не нуждается в известном периоде времени для того, чтобы стать убедительным, оно возникает целиком и окончательно в одно мгновение». Гете сравнивает это с чудом: «Иногда внешние толчки вызывают внезапный прорыв. перемены мыслей, и тогда кажется, что мы видим перед собою знамение или чудо» [16].
Философ призывает больше наблюдать, если мы хотим познать вещи, причем в наблюдении устанавливать не сходства вещей, а их различия. Гете говорит, что тщательно рассмотренный новый предмет раскрывает в человеке новый орган. То есть человек в момент познания мира познает также и самого себя, свои способности. И в то же время Гете замечает: «Всего отвратительнее -педантичные наблюдатели и фантазеры-теорис-ты. Их эксперименты мелочны и сложны, их гипотезы темны и причудливы» [17].
Второй аспект, на который обращает внимание философ, - это «некоторые великие мотивы, легенды, предания древней седины». Гете замечает, что различные сцены этих произведений вдруг оживали в его воображении под воздействием какого-либо своеобразного состояния и рождали стихотворные формы. «Я всегда считал счастливым событием своей жизни, если какое-либо значительное произведение попадало в мои руки как раз тогда, когда оно согласовалось в данную минуту с моими стремлениями, укрепляло, а в силу этого и толкало меня вперед в моей деятельности» [18]. Гете говорит, что в человеке скрыты чудесные силы, которые могут проявлять себя в самые неожиданные моменты, даже тогда, когда их не ждешь. Они случайно озаряют, иногда во сне. Поэт вспоминает: «В моей жизни бывали случаи, когда я засыпал в слезах; но в снах меня обступали прелестные образы, принося мне утешение и счастье, и на другое утро я вскакивал на ноги по-прежнему бодрым и радостным» [19].
Дает толчок к познанию и то, что противоборствует нам. Гете считает, что бодро и открыто реагируя на критику оппонентов, ставя на обсуждение спорные вопросы, можно быстрее выявить все проблемные моменты. Это может дать основу для рождения нового. В то же время Гете предупреждает: «Кто набрасывается на негативное, тот разрушает самого себя и распыляется в чаду» [20].
Еще об одном моменте говорит философ -приведение аналогичных примеров к отдельным фактам. По мнению Гете, использование аналогий является не только полезным приемом, но и приятным. Аналогия хотя и противопоставляется чему-то другому, но не совпадает с ним и не является доказательством. Кроме того, аналогия никому не навязывается. «Несколько аналогичных случаев не смыкаются в замкнутые ряды, они - как хорошее общество, которое всегда больше стимулирует, чем дает» [21]. Используя именно такой путь, Гете пришел к понятию метаморфоза растений.
Мыслитель подчеркивает, что метод индукции неприемлем для порождения нового: «Индукции я не позволял себе никогда, даже по отношению к самому себе... Индукция полезна только тому, кто хочет заговорить другого» [22].
Нахождение «чреватого пункта», общего принципа позволяет также найти ответ на ранее сформулированные проблемы, стимулирует рождение нового. Гете делится своим открытием: «Я не успокаиваюсь, пока не найду чреватого пункта, из которого я многое могу вывести или, скорее, который многое добровольно из себя производит и несет мне навстречу» [23]. Рефлексируя, Гете называет свою внутреннюю познава-
тельную деятельность живой эвристикой, которая «признав неизвестное прозреваемое правило, пытается найти его во внешнем мире и ввести во внешний мир» [24]. Всегда ли это «прозреваемое правило» находится сразу? Нет. Гете говорит, что если в ходе опыта он не мог объяснить происхождение и причинно-следственные связи какого-либо явления, то оставлял эту проблему. Через некоторое время, иногда спустя несколько лет, «вдруг все оказывалось прояснившимся в самой прекрасной взаимосвязи» [25]. Этот способ поведения Гете находит очень выгодным, так как решение приходит само собой, «вдруг». При этом добавляет, что «нужен своеобразный поворот ума, для того чтобы схватить бесформенную действительность в ее самобытнейшем виде и отличить ее от химер, которые ведь тоже настойчиво навязываются нам с известным характером действительности» [26].
Еще одна находка Гете - в процессе длительного исследования изменять используемый метод, излагать известные знания по-новому или даже на другом языке. В результате знание может приобрести новизну и свежесть [27].
Гете упоминает и о роли близких людей в процессе познания. Они могут познать нас лучше, так как имеют возможность независимо, со своих позиций сравнивать нас с миром. Гете говорит, что в зрелом возрасте он очень внимательно относился к тому, насколько успешно его могли познать другие, «чтобы на них и в них, как в зеркалах, лучше уяснять самого себя и свой внутренний мир» [28].
Общий девиз, к которому призывает Гете, -«думать и действовать, действовать и думать». Одно не может быть без другого как вдох и выдох, как вопрос и ответ. «Кто делает для себя законом то, что тайно каждому на ухо шепчет гений человеческого разума, - действие проверять мышлением, мышление-действием, - тот не может заблуждаться, а если и заблудится, то скоро вернется на верную дорогу» [29]. Поднимаясь по ступеням познания и достигая их вершин, нельзя довольствоваться только знаниями, необходимо делать. Для подтверждения этой мысли Гете проводит аналогию с игрой, в которой «мало помогает знание, а все сводится к осуществлению». И тут же замечает: «Сколько лет нужно делать, чтобы хоть сколько-нибудь знать, что и как делать!» [30]
По мнению Гете, для того чтобы понять произведения природы и искусства, «их нужно уловить в их возникновении» [31]. В готовом, завершенном виде их познать нельзя. И хотя само понятие возникновения объяснить невозможно, в процессе делания (наблюдения) человек может приоткрыть завесу этой тайны. «Чтобы познавать, человек должен разъединять то, чего не
следовало бы разъединять, а для этого нет иного средства, как вновь соединять то, что природа предлагает нашему знанию в разъединенном виде, вновь сводить его к единству, подмечая, как одна форма незаметно переходит в другую и в конце концов совершенно поглощается последующей» [32].
Гете замечает, что многие люди не представляют себе конечного продукта творческого преобразования (познания), для них это является большой загадкой. «Материал каждый видит перед собой, содержание находит тот, кто имеет какое-нибудь дело до него, а форма является для большинства тайной» [33]. Действительно, лишь гениальный творец может предвосхитить результат (конечную форму) творения. Что такое изобретение? - спрашивает Гете, - и отвечает: завершение искомого. Не случайно великие учителя помогали своим ученикам тем, что дополняли их работу удачным штрихом, нужной фразой, в результате чего получалась более совершенная, завершенная форма. Не в этом ли заключается великая роль Учителя?
Гете сближает творчество с истиной. Подлинно творческое произведение истинно. Основным критерием этого является, с одной стороны, способность порождать новое и содействовать тому, кто им обладает и дорожит, а с другой - подтверждение ценности намерений человека во внешнем мире. «Когда человек, убежденный в ценности своих намерений, обращается к внешнему миру и требует от него, чтобы он не только согласился с его представлениями, но чтобы он и сообразовывался с ними, их слушался, их реализовал, только тогда он узнает из опыта, ошибся ли он в своем предприятии или же его время не способно понять истинное» [34].
Любое изобретение, любое творческое порождение нового, по мнению Гете, - это «из ряда вон выходящее проявление, осуществление оригинального чувства истины, которое, давно развившись в тиши, неожиданно, с быстротой молнии ведет к плодотворному познанию» [35]. Такие внутренние откровения позволяют человеку ощущать себя богоподобным, такой синтез мира и духа дает уверенность в бесконечной гармонии бытия. И хотя все истинное, совпадающее с божественным, невозможно познать полностью, человек никогда не откажется от желания сделать это. «Мы созерцаем его (истинное. - В. Т.) только в отблеске, в примере, в символе, в отдельных и родственных явлениях. Мы воспринимаем его как непонятную жизнь и не можем отказаться от желания все-таки понять его» [36].
Ложное, считает Гете, мертво и бесплодно. Поэтому если художник (творец) не сможет подметить то, из чего «может развиться многообразное, совершенное, удовлетворяющее произве-
дение, то все прочее старание бесполезно: размер и рифма, штрих кисти и удар резца потрачены напрасно; и если даже мастерское исполнение может на несколько мгновений подкупить воодушевленного зрителя, то все же вскоре он ощутит то бездушное, чем страдает все фальшивое» [37]. Гете называет и еще один критерий ложного - «о нем можно постоянно болтать». Истинное же ускользает моментально, если его не использовать сразу.
Поэт допускает и, мало того, поощряет использование в процессе творчества чужих идей. Он восклицает: «Вальтер Скотт заимствовал одну сцену из моего "Эгмонта", на что имел полное право, а так как обошелся он с ней очень умно, то заслуживает только похвалы. Мой Мефистофель поет песню, взятую мной из Шекспира, ну и что за беда? Зачем мне было ломать голову, выдумывая новую, если Шекспирова оказалась как нельзя более подходящей и говорилось в ней именно то, что мне было нужно. Если в экспозиции моего «Фауста» есть кое-что общее с книгой Иова, то это опять-таки не беда, и меня за это надо скорее похвалить, чем порицать» [38]. Мыслитель обобщает: «Что такое изобретение и кто может сказать, что он изобрел то или другое? Да и вообще сущая глупость чваниться первенством. Не признать себя, в конце концов, плагиатором - это только бессознательное самохвальство» [39].
В своих размышлениях Гете поднимает проблему одиночества в процессе познания. Человек всегда остается один на один со своими знаниями, со своим пониманием этих знаний и тем, что лежит дальше их. Другому человеку сложно, а может быть и совсем невозможно, проникнуть в познавательный процесс своего собеседника. «То, что знаешь, знаешь собственно только для себя. Когда я говорю с другим о том, что я хорошо, на свой взгляд, знаю, то он сразу полагает, что знает это лучше меня, и мне приходится все снова уходить в себя со своим знанием» [40]. При этом «каждый слышит только то, что он понимает» [41]. Можно ли решить эту проблему, есть ли выход? Гете замечает, что в любом случае при публичном оглашении своих знаний они встречают на своем пути различные ограничения: возражения, определения, условия. И хотя различные мнения получают распространение, но укореняется то, которое «понятно, т. е. соразмерно и удобно человеческому уму в его обыденном состоянии». И добавляет: «Мало того, кто доработался до более высокого понимания, может всегда быть заранее уверенным, что большинство будет против него» [42]. Поэтому самым правильным решением будет переводить «все, имеющееся в нас и при нас» в поступки.
В заключение обратим внимание еще на одну проблему, которую рассматривает Гете, - это временная граница созидательной деятельности. Немецкий мыслитель прогнозирует: жизнь, познание, творческая деятельность человека рано или поздно придут в противоречие с желаниями творца. В результате мир погибнет, но на этом не закончится. После все начнется с начала: «Я вижу наступление времени, когда человечество не будет уже более радовать творца, и он должен будет снова все разрушить, чтобы обновить творение. Я твердо уверен, что все идет к этому и что в отдаленном будущем уже назначены времена и сроки, когда наступит эта эпоха обновления. Но до этого, конечно, пройдет еще достаточно времени, и мы можем еще тысячи и тысячи лет забавляться на этой милой старой земле» [43]. А раз так, добавим мы, то и свободно познавать.
Примечания
1. Сбасьян К. А. Философское мировоззрение Гёте. М.: Evidentis, 2001. URL: http://www. rvb.ru/swassjan/ toc_goethe.htm
2. Штейнер Р. Очерк теории познания Гетевского мировоззрения, составленный, принимая во внимание Шиллера. М.: Парсифаль, 1993. С. 96.
3. Гете И. В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964. С. 493.
4. Это очень созвучно идеям русского философа П. Чаадаева. Более подробно см.: Ненашеб М. И. Петр Чаадаев: учение о свободе воли и смысле истории. Киров: Санкт-Петерб. ин-т внешнеэкон. связей, экономики и права, 1999. Гл. 1. URL: http://nenashev.kirov. ru/monografies/03/
5. Гете И. В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964. С. 476.
6. Там же. С. 467.
7. Там же. С. 468.
8. Более подробно см.: Юлоб В. Ф. История и философия науки. Киров, 2007. С. 8-40.
9. Гете И. В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964. С. 368.
10. Там же. С. 286.
11. Там же. С. 475.
12. Там же. С. 335.
13. Там же. С. 336.
14. Там же. С. 329.
15. Там же. С. 200.
16. Там же. С. 201.
17. Там же. С. 326.
18. Там же. С. 285.
19. Там же. С. 468.
20. Цит. по: Сбасьян К. А. Иоганн Вальфганг Гете. М.: Мысль, 1989. С. 56.
21. Гете И. В. Избранные философские произведения. М.: Наука, 1964. С. 333.
22. Там же. С. 303.
23. Там же. С. 280.
24. Там же. С. 345.
25. Там же. С. 280.
26. Там же. С. 355.
27. Там же. С. 334.
28. Там же. С. 278.
29. Там же. С. 375.
30. Там же. С. 371. 38. Цит. по: Свасьян К. А. Иоганн Вальфганг Гете.
31. Там же. С. 441. М.: Мысль, 1989. С. 51.
32. Там же. С. 320. 39. Гете И. В. Избранные философские произве-
33. Там же. С. 347. дения. М.: Наука, 1964. С. 343.
34. Там же. С. 294. 40. Там же. С. 329.
35. Там же. С. 326. 41. Там же. С. 367.
36. Там же. С. 354. 42. Там же. С. 366.
37. Там же. С. 293. 43. Там же. С. 472.
