CC BY
44
пространственной границы: «Именно потому, что в структуру любой модели культуры входит невозможность проникновения через границу, наиболее типичным построением сюжета является движение через границу пространства. Схема сюжета возникает как борьба с конструкцией мира» [3. С. 377], - пишет Лотман. Путь познания себя, своей культуры, как это определил еще Карамзин, - есть путешествие на Запад: понимая чужое пространство, можно познать свое. Музилю было важно понять проблемы России, преступления Раскольникова и сущность подростка Аркадия, чтобы познать себя и, вслед за Достоевским поставить вопросы Терлеса, Ульриха, Моосбругера, Австрии, именуемой им Каканией, как центра Европы.
Список литературы
1. Достоевский, Ф. М. Преступление и наказание [Текст] / Ф. М. Достоевский // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. :в30т.-Т.6.-Л.: Наука, 1973.
2. Лаут, Р. Философия Достоевского [Текст] / Р. Лаут. - М., 1996. - С. 45-46.
3. Лотман, Ю. М. О метаязыке типологических описаний культуры [Текст] / Ю. М. Лотман // Лотман Ю. М. Избранные статьи. - Таллинн, 1992.
4. Музиль, Р. Человек без свойств. Книга первая. Книга вторая [Текст] / Р. Музиль. -М., 1984.
5. Музиль, Р. Душевные смуты воспитанника Терлеса [Текст] / Р. Музиль // Роберт Музиль. Малая проза в двух томах. Т.1.- М., 1999. - С. 39-187.
6. Соловьев, В. С. Сочинения в двух томах. Т. 2 [Текст] / В. С. Соловьев. - М., 1988.
УДК 394.2 Валентина Павловна Федорова
Курганский государственный университет
ТВОРЧЕСКИЙПОЧЕРК БЕЛОЗЕРСКОГО ФОЛЬКЛОРИСТА СВЯЩЕННИКА
В. В. АДРИАНОВА
Статья представляет собой обзор фольклористической деятельности священника Шадринского уезда В. В. Адрианова. Рассматриваются особенности сбора фольклора
- особенно праздничного. Дается общая оценка культуроформирующей функции священничества.
Ключевые слова: Адрианов В. В., священничество, Шадринский уезд, фольклорные праздники.
Для современного гуманитарного знания характерно обращение к просветительской деятельности провинциальных священнослужителей1. Библиография по этой проблеме расширяется, что подчеркивает актуальность проблемы в наши дни. В контексте этого направления плодотворно работают уральские и зауральские фольклористы: защищены диссертации Н. Н. Мальцевой2, Г. Р. Шариповой3, Е. Н. Колесниченко4. Вышли в свет книги о священниках И. М. Первушине5,учебное пособие о диаконе Е. Д. Золотове6. Ре-публикуются работы священников XIX века.
Наиболее активная фольклористическая деятельность священнослужителей заметна в Шадринском уезде. Соседство с этим краем, очевидно, определило интерес к фольклору семьи Адриановых - жителей слободы Белозерской (ныне центр одноименного района).
©В.П. Федорова, 2011.
Стремление собрать и показать фольклор сформировано Василием Васильевичем, главой семьи. Его дочь, учительница, собирала сказки и песни. В замужестве она носила фамилию Жилинской7.
Собирательский почерк В. В. Адрианова отличается комплексным подходом к народной культуре, что проявилось в статье «Как проводят праздники крестьяне Курганского округа слободы Белозерской». Опубликована она в «Пермских губернских ведомостях», № 22 за 1859 г.
Статья представляет интерес для изучения архаичных брачных союзов разных славянских племен8, что отражалось в характере съезжих, престольных праздников XIX-XX вв. В них сакральная архаика переплетена с этикетными светскими формами. На базе старых представлений формировались новые, которые не отметали архаику. Этот процесс А. А. Потебня назвал апперцепцией9, понимал её как «участие известных масс представлений в образовании новых мыслей»9. Древние представления, образы бледнеют, «удерживая все свои черты»10, оставаясь на памяти. По мнению А. А. Потебни, неясность древних представлений, «увеличивается в прямом отношении к обширности поля, представленного нашей дополняющей фантазии»11. Эта архаика открывается благодаря В. В. Адрианову, который ввел в фольклористику уникальный вариант съезжих, престольных праздников, крестьянского праздничного застолья, обычая выставок невест, зауральского говора, простонародного этикета, формульности образной речи, архаических верований и т. д. Собиратель увидел единство разных сторон материальной и духовной культуры белозерцев, проявляющееся в празднике, посвященном святому
- патрону определенного села. В приходе Белозерской Алексеевской церкви считалось около 10 деревень, так что праздников набиралось достаточно. Характерной чертой их было неразрывное единство христианских и языческих начал, религиозного и мирского.
Центром христианского полюса праздника были служба и поднятие иконы святого, которому посвящался праздник. Видимо, у церковнослужителей осталось ощущение эха язычества, задержавшегося в празднике. Об этом можно судить по тому, что христианская служба шла не в церкви, а в часовне или в специально сооруженном балагане. Некоторая дистанцированность священнослужителей от праздника проявлялась и в том, что их надо было настоятельно просить провести службу. Заметим, что и обедню в этот день не положено было проводить в церкви. Храмовая составляющая праздника ограничивалась часами и молебнами.
Исследование материалов, собранных В. В. Адриановым, позволяет говорить о языческой по преимуществу начинке праздника. Из языческой архаики дошел обычай поклонения воде. Да и службы «на полях и в поскотине» в случае бездожжия и повальной болезни из того же ряда12. Сам собиратель отметил преобладание светской, мирской стороны праздника, ядро которого составляли ярмарки / торжки и родственное общение.
Сельский батюшка положительно оценил материальную и социальную цели съезжих праздников - «угостить хлебом-солью своих родных и добрых знакомых и под пьяную руку повеселиться с ними»13, а также продать / купить что-нибудь на базаре. Обязательное посещение округой престольного праздника в середине XIX в. стало просто этикетным. Статья В. В. Андрианова позволяет говорить о лучших сторонах ментальности зауральцев: их гостеприимстве, радушии и хлебосольстве. Стремление поддержать единство, целостность округи проявлялась в поцелуйном обычае встречи гостей, что перекликается с поцелуйными песнями вечерок14. Во всяком случае, архаическое представление о поцелуе как магическом единстве сохранилось во многих элементах народной культуры, в том числе, и в обычае встречи гостей. Сам корень слова «поцелуй» репрезентирует мысль о целостности, целости.
Глубокая архаика праздника эхом отразилась в обилии «перемен» - блюд на столе. В этом отношении съезжий престольный праздник типологичен обрядовому «посядку»,
посвященному «молодой». Наиболее полный вариант посядка записал священник А. Я. Кокосов, служивший в с. Ушаковском современного Катайского района. Он назвал 33 блюда15. М. Н. Яговицына (1896 г. р.) в 1966 г. рассказывала, что у них, в Шадринском районе, подавали на стол 77 перемен, чтобы было «кралек, кралечек стога и сто четыре пирога». Приведем занимательный текст, который заучивался в деревнях около села Мальцева современного Шадринского района в начале XX в. Чувствуется влияние литературной формы, в которой реализована этнографическая страничка народной жизни. На посядок - посиделок позвали:
Улиту, Мавру, Окулину,
Светлану и Марину,
Матрену, Феклу, Лепестинъю Марфу,Софъю и Фотинъю,
Улъяну, Маръю и Лисафъю,
Лукеръю, Анну и Агафъю,
Минадору с Опрасинъей Да попадъю с просвирней.
В Великий Пост проявлены чудеса изобретательности: стол рябил обилием блюд: Все, что нужно, напекла,
Киселъ мягкий остудила,
Постным маслом полила.
Мне об этом говорила Евдокимова жена Что к беседке наварила И что настряпала она:
С водою клюква и брусника,
В сусле парена клубника Да смородина, костянка,
Вишня, бзника, земляника,
Естъ черёмуха, калина,
Боярка молота,рябина,
Лимоны,яблоки,рожки,
Из маку мелки пирожки,
Да изюм,урюк, парёнки,
Солёны грузди и опёнки,
Кралек, кралечек стога Исто четыре пирога:
С капустою,укропом,
С ожимками, горохом,
С осолодкою кулага,
С постным маслом верещага,
Парёнки свёколъны варёны,
Огурцы с литом солёны,
Киселъ квашеный, жаровный,
Киселъ гороховый, картовный,
Киселъ гнилой, киселъ простой,
Редъка, сусло, квас густой Да картовная селянка,
Капуста да груздянка,
Игорошница, лепешки,
Суп с бобами и картошки,
Кашарепна и морковна,
Из гречи, и естъ картовна,
Из полбы и пшена,
Из тыквы,ячменя,
Редъка с квасом посолена,
Перцем, луком начинена,
Для глузданъя и потехи -Конфеты, пряники, орехи,
Сушки, крендели, печенъе,
Ивсехумов брожение,
Для поднятия их духа -Благодатная сивуха16.
Я рассматриваю посядок как инициационный, посвятительный обряд введения молодой в женский / бабий союз. Не случайно и в Белозерской слободе, по записи В. В. Адрианова, стол считался маркёром чести хозяйки. Блюда ставились все сразу и не уносились до конца застолья. В некоторых домах появились самовары. Для многих важным оказывалось не качество чая, а сам процесс чаепития. С плохо скрываемой усмешкой, но с дотошностью наблюдательного человека В. В. Адрианов сообщает, как доливается и доливается в заварник вода из самовара, пока не станет совсем прозрачной. Вода могла и не доводиться до кипения. Интерес представляли самоварная чайная церемония и питье из чашек. Неизменными оставались пряники и орехи - символ плодородия. В. В. Адрианов своими записями выводил мотив застолья на такую черту ментальности зауральцев, как чистоплотность, что отмечали и сосланные в Сибирь декабристы. Хозяйки покрывали стол ковром домашнего изделия, сверх ковра расстилалась скатерть - белая или пестрая (браная).
Вопреки россказням о пьяной русской деревне В. В. Адрианов показал знание меры работящими крестьянами. Конечно, на стол подавались водка и «дамское» вино. Но ведь не стояли бутылки, не наливал гость себе, сколько душа просит. Наливал хозяин с уговорами. Гости при этом просили хозяина показать пример, но он знал, что подобный пример приведёт к тому, что уже к полудню в доме не будут в состоянии гостей принимать. В тех домах, где пример был в ходу, скоро начинались песни, пляски, пьяный крик и брань мужиков, визгливые выкрики полупьяных баб. Собиратель замечает: «.. .всё это ... становится для непривыкшего уха невыносимым». А-а, вот в чём дело: все-таки пьяное застолье да и поведение некоторых белозерцев - дело непривычное. Вот то-то и оно. Если бы пьянство привычным было, кто бы за хозяйством смотрел? Конечно, на месте стояла питейная выставка. Как без неё? Вот здесь и можно было встретить то горе - горькое, которое укладывалось спать посреди улицы или под навесом.
Застолье высвечивает сохранившийся старинный этикет места за столом, знакомый по былинам. Если гостей собиралось много, ставили второй стол в «избе» - на кухне с теми же самими блюдами, с теми же скатертями. Внимание хозяев переключалось на обе стороны. При всем при этом, второй стол отводился дальней родне, просто знакомым, опоздавшим гостям.
Диалог за столом раскрывает неписанное этикетное правило: обязательность уговоров хозяином гостя принять рюмку. Хозяин и гости демонстрируют трезвость как норму жизни, а ее небольшое нарушение как дань празднику и уважения хозяину. Не случайно рюмка подносилась конкретному человеку - по очереди. Другие в это время были свидетелями диалога, входили в атмосферу своеобразного театра, радовавшего выдумкой и игрой словом: «Разговор между хозяином и гостями в то время бывает вроде следующего.
Хозяин:
-Ну-тко, ФадейЕрмолаевич, передхлебом-то, солъю...
Гостъ:
- Благодарим покорнушшо, Лупан Ерофеевич, много доволъны вашей честъю, мило-стъю. Сами-то вы вот дакредко к нам жалуете, а мы всегдашны ваши досадчики.
Хозяин:
- Ну, примайтесъ, Фадей Ермолаевич, а на томуж не повешшуйте, пожалуйте.
Гость пьет рюмку. Далее хозяин просит следующих гостей уже по порядку: история
почти одна и та же с немногими изменениями»17. Что-то не видно, чтобы гости подставляли свои рюмки. Более занимателен диалог хозяина и гостьи, которую он пытается потчевать. «Гостъя говорит, что им (т. е. женщинам) не подобало бы и рюмку-ту доржатъ в руках, а нетокмя што питъ...» Хозяин: «Эвано, Ховронъя-та Федотовна, уже и закарячиласъ! Да хоша пригубъте». - Гостъя: «Нет, уж и не проторътесъ, пожалуйте, Лупан Ерофеевич, не приму». Хозяин: «Ой, что это, ой, что это... Эк ведъ как закарячиласъ». После этого старшая хозяйка, а если естъ, то и снохи, приступают к гостъе (если она стоит такого почёта), и все с поклонами просят еехотъ пригубитъ»п. Могут уговорить на рюмочку. В. В. Адрианов увидел и показал что праздник - не только угощение, но и беседа, разговор. После столованья гости размещаются на лавках, чтобы «побаять» с хозяином. Коллективная трапеза съезжих праздников свидетельствует о её обрядовых корнях. Гости ходили из дома в дом, везде следовали угощения, но принимать их приходилось меньше. Праздники с обязательным угощением всех родственников и знакомых носили сакральный, поминальный, общинный характер во имя благополучия семьи, рода, округи.
Завершался праздник забавами на базаре - втором его центре. Функции базара многогранны. С одной стороны, что-то купить / продать надо. Но торговлей жизнь базара не ограничивается. Он наполнен обрядами, донесшими глубокую старину. В первую очередь назовем выставки невест, которые «стоят в две шеренги вдоль всего базара, разряженные и нарумяненные, и высматривают своих суженных; здесь-то между прочим, на базаре, деревенские девушки, часто без ведома своих родителей, при посредстве какой-нибудь разбитной кумы или сватьи, дают слово и обзадачиваются перстнями с удалыми ребятами»19.
Характер заселения слободы Белозерской, движение переселенческого потока с Русского Севера дают основание связать выставки невест с традициями северных регионов. В селе Чернавском современного Притобольного района выходцы из северной окраины до начала XX века сохранили обычай смотрин невест, который приурочивался к Афанасьевской ярмарке, проходившей с 17 по 24 января. По заведенному обычаю, девушки, надев лучшие наряды, выстраивались шеренгой, видимой отовсюду. Перед невестами выстраивались женихи с яркими шарфами на шеях. Смотр длился 4-5 часов. На завтра он начинался снова20. Ярмарки, в том числе и Белозерская, устраивали человеческие судьбы.
Известный фольклорист В. И. Чичеров указывал на связь смотрин со свадебной обрядностью, и на их генетическое родство с древними «игрища межю селы», а также на нерасторжимое единство календарной любовно брачной обрядности20.
Публикация В. В. Адрианова открыла еще один очаг традиционной крестьянской культуры - Белозерскую слободу. С уважением к своим прихожанам священнослужитель представил один из вариантов праздника земледельческого календаря, воедино связывавшего календарную и семейную обрядность.
Значение записи В. В. Адрианова содержит еще один архаический мотив, указывающий на связь праздника с культом предков. Дело не только в коллективной трапезе, но и в обычае кулачных боёв, устраиваемых на базаре / ярмарке.
Подведем итоги. В. В. Адрианов - представитель низовой фольклористики - увидел и записал праздник во всей его сложности, противоречивости, яркости, взлете человеческих чувств и эмоций. Материалы репрезентируют белозерцев как хранителей старинной русской культуры земледельцев, в которой с течением времени мировоззренческая архаика уступала место светскому, этикетному началу. Уступала, но не сдавалась.
Примечания
1 Розов А. Н. Священник в духовной жизни русской деревни. СПб., 2003; Он же: Этнографические и фольклорные материалы на страницах журнала «Руководство для сельских пастырей» (1860-1917); Аннотированный библиографический указатель // Русский фольклор : материалы и исследования. Т. ХХХ1ХУ. СПб., 2001; Он же: Этнографические и фольклорные материалы на страницах журнала «Церковный вестник» (1875-1916). Аннотированный тематико-библиографический указатель // Русский фольклор : материалы и исследования. Т. ХХХ11. СПб., 2004; Кулагина А. В., Смолицкий В. Г. Православные священники - собиратели фольклора. М., 2004.
2 Мальцева Н. Н. Зауральская фольклористика Х1Х века : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Челябинск, 2004.
3 ШариповаГ. Р. Фольклор в просветительской и краеведческой деятельности И. М. Первушина : автореф. дис. ... канд. наук. Курган, 2009.
4 Колесниченко Е. Н. Фольклор в краеведческой и просветительской деятельности священнослужителя Е. Д. Золотова : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Курган 2011.
5 Тимофеев В. П. Священник - математик Иван Михеевич Первушин. Шадринск, 1996; Фёдорова В. П., Шарипова Г. Р. Иван Михеевич Первушин - просветитель, краевед. Курган, 2010.
6 Золотов Е. Д. Боль души : избранное : сб. ст. / под ред. О. А. Реневой. Кунгур, 2002; Фольклор и литература Зауралья : из истории зауральской фольклористики : учеб. пособие / сост. и авторы статей В. П. Федорова и Е. Н. Колесниченко. Курган, 2005.
7 Сказки и песни Сибири // Записки Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества по этнографии. Енисейск, 1902 ; СПб., 2000 [репринт].
8 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. ; Л., 1950. С.481.
9 Потебня А. А. Эстетика. М., 1976. С. 127.
10 Там же. С.131.
11 Там же.
12 Адрианов В. В. Как проводят праздники крестьяне Курганского округа слободы Белозерской // Пермские губернские ведомости. 1859. № 22. С. 698.
13 Там же. С. 696.
14 Федорова В. П. Свадьба в системе календарных и семейных обычаев старообрядцев Южного Зауралья. Курган, 1997. С. 147-181.
15 Архив РГО. Ф. 29. Ед. хр. 51.
16 Архив автора.
17 Адрианов В. В. Как проводят. С. 699.
18 Там же. С. 700.
19 Там же.
20 Обзор этнографического и сельскохозяйственного состояния Курганского округа и Кургана Тобольской губернии. Курган, 1895. С. 256.
21 Чичеров В. И. Зимний период русского народного земледельческого календаря ХУ1-Х1Х вв. // Труды Института этнографии. Новая серия. Т. 40. М., 1957. С. 114.
