CC BY
119
К. В. Осипова (Екатеринбург)
Традиции употребления пива на Русском Севере: этнолингвистический аспект
Статья посвящена изучению комплекса диалектной лексики, фольклора и обрядов, раскрывающих особенности употребления пива на Русском Севере. Пиво на этой территории было основным праздничным и ритуальным напитком: его варили к важным событиям семейной жизни и годового цикла. Угощение пивом на празднике считалось неотъемлемой частью трапезы, поэтому, если позволяли средства, крестьяне старались варить пива как можно больше. Объем варки обычно зависел от состоятельности хозяина и масштабов торжества, но никогда не был меньше двух-трех ведер, а порой достигал 20-30 ведер. Наряду с покупкой вина, курением (т. е. перегонкой) водки варка пива считалась обязательной составляющей подготовки к большому празднику: Пиво варено, вино куплено, сладкой водочки принагонено (волог.)1; Без пива и праздник не праздник (арх. пин.)2.
Именно особая ритуальная роль отличала пиво от других напитков, которые готовили и пили крестьяне в Х1Х-ХХ вв., - например, от кваса и браги. Квас употреблялся скорее как повседневный нехмельной напиток, тогда как брага считалась более простым алкогольным заменителем пива (ее нередко готовили на пивных выжимках с добавлением сахара и в обрядах ею заменяли отсутствовавшие пиво или вино). Брага как алкогольный напиток ценилась, несомненно, ниже пива, ср. присловье Пей пиво, не брагу; и люби девку, не бабу (арх.)3. Пиво требовало длительной и сложной варки и было довольно дорогостоящим, поскольку зерно, необходимое для приготовления, не всегда имелось у крестьян в достатке.
Пивоварение на Русском Севере не раз становилось предметом этнографических исследований (см. работы А. А. Желтова, Т. А. Ворониной, Т. Б. Андреевой4), которые показали его специфичность по сравнению с традициями приготовления пива в других регионах России, в частности в соседних среднерусских областях. Этнограф А. А. Желтов пишет: «К области традиционного пивоварения можно
Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ «Контактные и генетические связи севернорусской лексики и ономастики» (проект 17-1801351).
отнести только северные и отчасти центральные районы России, тогда как к югу от Оки и на западных окраинах оно было неизвестно»5; «Домашнее пиво варили здесь повсеместно, и, возможно, это единственный регион, где эта традиция сохраняется до сих пор»6. На Русском Севере пивоварение было распространено вплоть до последнего времени и стало утрачиваться лишь с развалом колхозов, когда прервалась традиция коллективной варки пива к крупным сельскохозяйственным праздникам. Тем не менее навыки домашнего пивоварения сохраняются здесь до сих пор, так же как и связанные с пивоварением лексика, фольклор и культурные практики. Устойчивость традиции пивоварения на Русском Севере определила и культурное значение пива (см. исследования о символической роли пива Т. Б. Андреевой, Д. А. Баранова, Т. А. Ворониной, статью «Пиво» М. М. Валенцовой и О. В. Беловой из словаря «Славянские древности»7). Кажется целесообразным рассмотреть эту тему через призму диалектного языкового материала, его семантико-мотивационных особенностей. Это позволит увидеть в том числе преломление культурной символики пива в языковых фактах. Поскольку лексика, связанная с приготовлением пива, уже была проанализирована нами в статье «Лексика пивоварения на Русском Севере: этнолингвистический аспект»8, в данном исследовании обратимся прежде всего к культурно-языковым фактам, имеющим отношение к практике употребления пива, его роли в застолье и традиции коллективной варки и питья пива.
Лексический и этнографический материал, связанный с темой пивоварения и употребления пива, довольно полно собран Топонимической экспедицией Уральского федерального университета. Именно данные Словаря говоров Русского Севера и картотек Топонимической экспедиции составили весомую часть материала статьи. Они были дополнены материалами словарей по территории Русского Севера, а также сведениями из этнографических источников и исследований. Изучаемая территория Русского Севера включает Архангельскую и Вологодской области, а также северо-восток Костромской (северная часть Шарьинского района, Вохомский, Октябрьский и Павинский районы, ранее относившиеся к Вологодской области). В статью включен диалектный материал, раскрывающий роль пива в застолье, традиции коллективной варки пива, а также особенности употребления пива в календарные праздники (однако практически не затронуты функции пива в семейной обрядности, поскольку они заслуживают отдельного внимания).
Роль пива в застолье. Праздничная трапеза на Русском Севера начиналась с того, что хозяин выносил гостям пиво. Для этого пиво заранее разливали по большим деревянным емкостям (лагун, им. пад. ед. ч.) объемом до 10 ведер, которые затыкались деревянным штырем, вытаскиваемым при сливе пива. В лагуне пиво стояло около суток; в это время говорили: знакомится лагун с пивом (костром.: вохом.)9. Пиво, которое подавали на стол, наливали в деревянный или медный ковш с ручкой и носиком объемом от полутора литров до ведра: братта, братынь, братыня (арх., волог.: шир. распр.)10, ендова (арх.: шир. распр., волог.: баб.)11, чаруша (костром.: пав.)12. Из братины пили, передавая ее по кругу, обычно начиная с хозяина13. Именно пиво, а позднее и другой алкоголь играли роль объединяющего начала в застолье, а ритуал его варки и употребления поддерживал ценности дружбы, родства и братства14. В то же время такая дружба носила временный характер: При пиве, при бражке все дружки, а при горе, при бедности нет никого (арх.)15, а питье неправильно приготовленного пива могло привести к ссоре, ср. поверье: «Пинать нельзя головешек, когда варят пиво. Иначе обязательно будут пировать этим пивом, могут разодраться» (волог.: ник.)16. Вообще, несмотря на большое количество пива, которое готовилось к празднику, излишнее его употребление не поощрялось: Просят пива - не напиться, а дают - не залиться (арх.)17.
Во время больших праздников выносить пиво к столу и разливать его поручали одному человеку, которого называли пивонос (волог.: к-г., костром.: вохом.)18, наливник: Есть ли у вас у ворот приво-ротники, у дверей придверники, у стола пристольники, у пива наливники, у печи стряпки? (арх.: шенк., волог.: бел.)19. Для этой должности старались выбрать малопьющего, порядочного односельчанина, «чтоб всяк в подвал не ходил, а уж этот знает, где чего и наливать» (костром.: вохом.)20.
Неотъемлемой частью трапезы, за которой подавалось пиво, были благопожелания и беседа: Пиво пьют - поговаривают, огород городят - поколачивают (арх.)21. Хозяева подносили гостям пиво в благодарность за высказанные пожелания: А за эту за при-певочку / По братыне пива пьяного (волог.)22. В ответ за преподнесенное пиво гости желали хозяину, сварившему пиво, здоровья, прибыли и достатка: Я как пива наварю / Да гостей как заберу, / Гости станут они пить да станут кушати / И станут они да меня здравствовати (арх.)23, Небогатому да тароватому, / Кто пиво варит, нас, молодцев, поит, / Мает бог на поле приплод, / На
гумне примолот, / В квашне спорину, / На столе сдвижину (арх.)24. В Вельском уезде Вологодской губернии за здоровье пили первый «круг» братины. Сперва за здоровье всех присутствующих выпивал хозяин, а затем, по мере движения братины, каждый из гостей: «Хозяин выносит пиво в братыне, дает ближайшему из гостей. Тот по обычаю отстраняет рукой братыню и просит сначала выпить самого хозяина, говоря: "Нет уж, сам наперво, на добро-здоровьё!" Хозяин кладет крест и, кланяясь гостям, произносит: "Добра и здоровья всем крещеным!" Гости отвечают: "Кушай-ко на здоровье!" Тогда хозяин, подув слегка в братыню, отпивает из нее. Затем уже братыня идет кругом стола по гостям. Принимая братыню от соседа, каждый встает и, перекрестившись и пожелав здоровья хозяину, пьет из нее, потом хвалит по обычаю пиво и передает дальше. Братыня снова возвращается к хозяину, и после того пьют уже без пожеланий здоровья»25.
В праздники «пиво пьют без различия пола и возраста» (арх. пин.)26, тем не менее мужчинам предназначалось более крепкое, «забористое» пиво, а «женским» считалось пиво сладкое, недобро-дившее: «Если без хмеля делали, так это назывался дрожженик. Это для молодых девушёк, для женщин» (волог.: шенк.)27. Крепкое пиво на Русском Севере называли мужское пиво (арх.)28, более слабое - женское пиво (арх.: холм.)29, бабье пиво (арх., волог.: бел.): « В бабьем пиве всего несколько градусов, а у бабы глаза на лоб» (бел.)30. Помимо гендерного различия во вкусовых пристрастиях названия слабого недобродившего пива отразили его низкие вкусовые качества.
Качество пива, преподнесенного гостям, говорило об отношении к ним хозяев. Угощение крепким, густым напитком было знаком почтения или уважения к гостю, если же хозяин подавал пиво второго слива или с большим количеством осадка, это воспринималось как оскорбление: «Второй сорт-то жидель называется. Кому-то жиделя принесёшь - осердится» (арх.: вель.)31, На свадьбе был, а заднюху пил (арх.)32. Пивом второго и третьего слива поили «нежелательных», а также незваных гостей: «Пришли гости дурные - не будешь им пива настояшшего, им друганчика» (арх.: вин.)33, «Третьяком сычей34 поили»; «Сычам последнее пиво доставалось, нечистое уже, друзг-от» (костром.: пав.)35. Народная этимология шутливо сближает название пива второго слива другодан и сущ. друг, призывая отдавать пиво второго слива другу: «Другодан надо другу отдать, а самому надо перво вкусно пиво пить» (волог.: нюкс.)36.
Пиво с осадком, которое сливалось в последнюю очередь, выступало как символическое обозначение конца застолья. Когда выносили пивной осадок (друзг), гости понимали, что пора уходить, ср. друзг подать (подавать) 'намекать на необходимость закончить трапезу (уйти из гостей)': «Уж друзг подали, пиво кончилось, пора нам расходиться»; «Друзг подали - пора и честь знать. Его никто не подаёт - а так, сами понимают» (костром.: окт., пав.)37. Жидкое, разбавленное водой пиво, которое получали, заливая пивную гущу водой во второй раз, также намекало на завершение обеда: «Пора уже идти, уже хозяева предупреждают, подают другодан, значит, все хорошие кушанья уже на исходе» (к-г.)38, «Он тонким меня потчевал, а толстое-то уж всё выпито» (арх.: шенк.) , ср. тонкое пиво 'жидкое пиво'39. Отрицательные коннотации, обусловленные низкими вкусовыми качествами пива с осадком и его символическим использованием как разгонного блюда, обусловили развитие негативной эротической семантики, ср. друзга вывезти - о мужчине, «которого женщина не может удовлетворить в постели»: «Легли спать парень с девкой, мужик с бабой, а он ёй не хочет. Ну, скажёт, сухару вытащил, друзга вывез» (костром.: окт.)40. Аналогичное по внутренней форме выражение употреблялось в свадебном обряде. Если вкусное, крепкое пиво, подаваемое на смотринах, означало начало подготовки к свадьбе, то некачественный напиток или пивной осадок (арх., волог. гуща41) символизировали отказ жениху при сватовстве, ср. гущи налить (наливать), гущу повез (арх.: мез., волог.: вашк.): «Отказали -значит, гущи налили. Бывало, гущу наливали» (арх.: мез.)42, гущи налить в сапоги: «Невеста скажет: "Не иду", пойдут жених да сват, скажут: "Гущу налили в сапоги"» (арх.: мез.)43.
Коллективная варка пива. На Русском Севере была распространена традиция совместной варки и питья пива в большие праздники - братчина. В приготовлении пива непременно участвовала вся деревня, а на само празднество приходили жители соседних деревень, что отличало братчины от рядовых «посиделок» или семейных застолий: «Братчина - все до одного тут, вся деревня, вот братчиной и зовется. А если вечерок, так не вся деревня, родные, свои, знакомые, других-то соседей не брали - на братчине-то все до одного» (костром.: вохом.)44. Варка пива в большом объеме регулировалась государством: например, законом 1893 г. «были определены события, к которым в сельской местности разрешалось варить пиво "в котлах" - "для храмовых и местных сельских праздников, для свадеб и для так называемых помочей во время полевых работ"»45, что
обеспечивало законность коллективных братчин. Варка пива братчиной была для крестьянина выгодна, поскольку помогала сэкономить время и средства: «Одному хозяину варя пива тяжела, дорога и хлопотлива, а братчиной всякому в могуту; для того и братчина» (арх.: лен.)46. Крестьяне совместно складывались на пиво (собирали солод, хмель и прочие его компоненты), которое варили общиной в больших чанах: «Варили братчину, на все складывались, так много пива-то варили, в большой кадце» (костром.: вохом.)47, а затем делили по числу участников.
Существовали различные варианты совместного питья пива. На Вологодчине в праздники было принято ходить в гости по ближним деревням и приходам артелями: поздравив хозяина избы, выпивали преподнесенное пиво и шли в другую избу48. Пили пиво друг у друга только по взаимному приглашению: «А Изосим и Савватий - пивной праздник, дак до недели ходили друг к другу по взаимному приглашению - от дяди к матери» (волог.: бел.)49. В Костромской обл. коллективно сваренное пиво сначала пили в одном конце деревни, приглашая туда соседей, затем в другом - это называлось перепивать друг у друга (вохом.). Иногда крестьяне варили пиво не совместно, а по очереди, приглашая к себе односельчан: «Не только на братчину, но и себе такие пива варили. Ходят перепиваются. Сёдня пиво у меня, три дня варим, через месяц у тебя» (пав.)50. Здесь же существовала традиция пить кочеражное (диал. от корчага, корчажный) - выпивать два-три ведра пива всей древней сообща, до того как его разделят между жителями, дававшими солод для варки пива51.
Для всей северной территории перепивание можно считать главным организующим принципом пивоварения и питья пива: «В праздник радушно все перегащивают между собой, и первое увеселение при этом - пиво» (арх.: пин.). Очередность, с которой варили и пили пиво друг у друга, упорядочивала социальные и семейные отношения. Социальные - если речь шла о поочередном приготовлении пива к календарному празднику, семейные - например, в свадебной обрядности. Так, практически на всех этапах свадьбы гости поочередно пили пиво у родителей жениха и невесты. Обычай взаимного гощения родни жениха и невесты в Костромской области назывался перетвки (перепитье, перепой) (вохом., окт., пав.): «На перепивки едут - какое пиво осталось, едут допивать, в дом, где невеста»; «У жениха попьют, потом к невесте на перепои ездили»52. Распространенное в Вологодской губернии пропивание невесты (тот., кадн.) заключалось в том, что жених угощал пивом всю родню
невесты, которая приезжала к нему в дом: встречая гостей на улице, жених подавал каждому стакан пива, а гость, возвращая стакан, подкладывал под него полотенце. В дальнейшем гостей принимала родня невесты53. Подобный обмен визитами, составлявший суть пропивания невесты, символизировал начало знакомства и породнения сторон, представления будущих супругов крестьянской общине. В Костромской области обычай перепиваться 'по очереди ездить друг к другу пить пиво' (вохом., пав.) был распространен и среди рекрутов: «Перед тем как в армию идти, и не все те, кто в армию пошли, а и их ровесники тут каталися, и перепивалися - сегодня у тебя, завтра у другого, перепитиё, послезавтра у третьего, сколь некрутов есть» (вохом.)54. Таким образом новобранец прощался со всей родней и односельчанами.
Пиво в календарном цикле. Пиво готовили к Масленице, Пасхе, двунадесятым и престольным праздникам. Продолжительность празднований в это время достигала недели. В Вологодском уезде к празднику пиво готовил каждый хозяин, причем несколько увар-ушатов, позднее стали варить меньше, около двух-трех ведер55. В основном варка пива приходилась на осенний период, когда созревало зерно и крестьяне освобождались от полевых работ: Осенью и воробей пиво варит в молотильной кашице56. Реже пиво готовили к праздникам весенне-летнего цикла (Масленица, Первое мая, Петров день и Иванов день), поскольку в это время запасы зерна практически подходили к концу, а кроме того, мешала трудовая загруженность крестьян. Церковный причт приглашали на угощение именно в те дома, где было сварено пиво (арх.: вельск.)57.
Устойчивой была традиция готовить пиво ко дню святого пророка Илии (20 июля/2 августа, ильинщина), Михаила Архангела (8/21 ноября, михайловщина) и Николая Чудотворца (6/19 декабря, никольщина)58, а также датам, связанным с днями поминовения: к Троице, Духову дню, дню св. Димитрия Солунского (26 октября/8 ноября) и др. С днем Димитрия Солунского практически совпал самый популярный праздник советской деревни - Октябрьские, сопровождавшийся обязательной варкой пива. Большинство братчин советского периода устраивались осенью и были приурочены именно к годовщине Октябрьской революции, 25 октября/7 ноября: «Братчины - варили осенью, делали солод, варили пива - в Октябрьские»; «На братчину все в одной избе собирались, пиво варили, а мы ряжеными были, но это революционный праздник» (во-лог.: нюкс.)59.
Престольные праздники, в которые варили пиво, назывались пивными: пивной день (арх.: котл.), пивной праздник (арх.: пин., во-лог.: кад., хар., череп.)60. К таким дням относились Офонасьев день (18/31 января, волог.: у-куб.), Троицын день (Троица, волог.: в-уст.)61, Преображеньев день (6/19 августа, волог.: вельск.)62, Богородицын день (8/21 сентября, арх.: котл.), Сергов день (25 сентября/8 октября, волог.), Пивной Егорий (26 ноября/9 декабря, волог.: кад.)63 и др. В некоторых регионах празднество, где организующим центром служило приготовление и питье пива, носило название пто или пива (арх.)64, ср. о (на, у) пивсгх 'на празднике, на котором пьют домашнее пиво' (костром.: вохом., пав.), по пивс/м ходить 'ходить на праздники, на которых варят пиво' (костром.: пав.)65. В Вологодской области различались пирущие и гулящие (непирущие) праздники: к первым обязательно готовилось пиво или другая выпивка, а на гулящие только «гуляли». Вероятно, под пирущими праздниками раньше подразумевались законодательно определенные «пивные» братчины: согласно государственным установлениям, «частным лицам разрешалось варить пиво до четырех раз в год к церковным и семейным праздни-
кам»66.
Традиция коллективной варки пива к церковным датам на Русском Севере закрепилась в слове канун: «Дни те, называемые богомольные дни, празднуются особо в каждом селении всею общиною, в одном из домов по очереди, или в уступаемом кем-либо добровольно. Там складывают приносимые участниками съестные припасы, а также варят складчиною пиво (в некоторых местностях освящаемое священником), от чего и само празднество называется пива, а пиво - канун, канунное пиво. Говорят: севодня пива в ихней деревне, там канун. Празднество богомолья начинается обыкновенно богослужением в церкви, а затем следуют угощение с попойкой и разные игры»67. Название канун, канунное пиво записано в Архангельской, Вологодской и Костромской областях в значении 'сладковатый нехмельной напиток: молодое пиво, сусло, которые освящались в церкви и подавались к столу в праздничные дни': «У нас сегоду два кануна варили» (арх.: карг.), канун, канон 'подслащенное медом пиво, которое ставилось во время всенощной к иконе Николая Чудотворца' (костром.), приносить канун, прийти с каноном 'обычай крестьян приносить пиво в церковь и оставлять его в пользу причта' (волог.: ник.), канун варить, канун справлять (волог.: в-уст.)68.
Диалектное слово канун 'подслащенное пиво' связано с христианским термином канон. И канун, и канон восходят к греч. шvюv
'прямая палка, правило, линейка'. Заимствованное через письменные источники слово канон стало обозначать 'церковное установление, правило, церковный гимн', тогда как форма канун, характерная для устной речи, прижилась в русском языке в значении 'канун, день перед праздником'69. На Русском Севере, в особенности в Архангельской области, темпоральная семантика 'день перед праздником' трансформировалась в 'местный праздник' (вин.), 'обед перед престольным праздником' (в-т.), и далее - 'вечеринка, во время которой, как правило, пили пиво' (вин., пин.): «Мужики справляли раньше канун, пива наварят, пьют» (волог.: в-уст.)70, кануны 'праздник по поводу окончания сенокоса' (вин.)71. Таким образом, значение из сферы православия 'день накануне праздника, когда велась церковная служба' сместилось хронологически на один день вперед и закрепилось в виде 'местный праздник, праздник вообще'. Обычай готовить ритуальный напиток (канун) в преддверии важных церковных дат соединился здесь с традицией пивных братчин, т. е. совместного приготовления большого количества пива и кушаний к крупным праздникам. Так, в Великоустюгском районе Вологодской области кануном называли весенний или осенний праздник, сопровождавшийся молебном и угощением в складчину: Канун Николе Вешно-му 'День святителя Николая Чудотворца 9/22 мая', а также мясное кушанье, которое приготовлялось сообща крестьянской общиной в
72
некоторые летние праздники72.
Проникнув в русские говоры из сферы христианской терминологии, слово канун на среднерусской и севернорусской территории закрепилось за поминальным обрядом, ср., например, канун 'день поминовения умерших, родительская суббота' (волог.: в-уст.), 'поминки' (арх.: котл.), 'первая годовщина со дня чьей-либо смерти' (арх.: холм.)73. Обрядовая функция кануна повлияла на специфику «пищевой» семантики, появившейся позднее: слово канун стало обозначать напиток, который пьют при поминовении. Поскольку в христианской традиции обрядовые напитки были сладкими на вкус, под кануном стали подразумевать сладкий ритуальный напиток. Так, в южных говорах (например, калужских, курских, орловских) кануном назывались мед, сыта или кутья - сладкие напитки и блюда, используемые преимущественно в поминальном обряде. Особенность севернорусской традиции состояла в том, что здесь в качестве ритуального напитка к церковным праздникам и дням поминовения было принято пить сладковатое (молодое) пиво, а затем и просто пиво, которые и получили название канун, ср. канунное пиво (мед)
'пиво, мед, которые подаются в праздник, на поминках и т. п.' (арх.), канунщик 'человек, варивший пиво для празднования всей крестьянской общиной' (арх.: карг.)74. Выбор пива в качестве ритуального напитка, очевидно, был предопределен его популярностью на Русском Севере, где пиво варили практически ко всем семейным, сельскохозяйственным и церковным празднествам.
Если канун в значении 'местный праздник' получил распространение преимущественно в Архангельской области, то в Вологодской области существовал обычай устраивать пивной молебен, когда празднование в честь святого сопровождалось молебнами и пивоварением, ср. также мольба, мольбы75: «Афанасьев день в первое воскресенье после Пасхи был, пивной молебен устраивали, пиво пили. Животных между икон водили» (волог.: сокол.)76. Пиво, приготовленное ко дню того или иного святого, которое носило название молельное пиво (волог.: кадн.)77, изначально выполняло роль жертвенного напитка. Варка пива в эти дни всегда сопровождалась молебнами, а вырученные от продажи пива деньги жертвовались на церковные нужды. В приготовлении молельного пива участвовали все крестьяне, обязательно внося (жертвуя) свою долю или деньгами, или зерном (о жертвенном характере коллективных трапез мольба и братчина, устраиваемых целой общиной, писал еще Д. К. Зеленин78).
На жертвенный характер пивных молебнов указывает архаическая семантика глаг. молить, от которого образованы названия пивных празднований: согласно версии Вяч. Вс. Иванова, первичным значением глагола молить было 'просить, умолять приношением жертвы'79. По наблюдениям А. В. Петкевич, развивающей идеи Вяч. Вс. Иванова на русском диалектном материале, глаг. молить и его дериваты в говорах «используются для описания ситуации сложного обряда, в котором произнесение определенных текстов сопутствует принесению жертвы»80; «Молят, если не считать мяса моленной скотины, пищу и напитки из молока (молоко, молочная каша) и продукты, являющиеся эквивалентами хлеба (хлебные изделия с особыми названиями, образованными от корня *тв&-, и пиво)»81. Очевидно, что пивные молебны в Вологодской области сохранились как память о древних празднествах, сопровождаемых жертвоприношениями: неслучайно, согласно приведенному выше контексту, в пивные молебны «животных между икон водили»82. Большинство братчин и пивных молебнов приходилось на осенний (реже - весенний) период, когда был собран урожай (или в преддверии нового земледельческого года) и требовалось отблагодарить святого-покровителя.
Таким образом, отличительной чертой севернорусского пивоварения было приготовление пива в складчину, сопровождаемое совместной трапезой. Коллективные пивные празднества (например, братчина, пива, пивной день, пивной праздник) обычно приурочивались к завершению сельскохозяйственных работ. Пивные празднества канун и мольба, как и никольщина, ильинщина, михайловщина, названия которых связаны с агионимами, демонстрируют сочетание архаической обрядности (пивных возлияний) и христианских ритуалов почитания того или иного святого.
Подобно хлебу как культурному знаку, количество символических функций которого отличает его от других продуктов, пиво по сравнению с иными напитками (квасом, водой, молоком и пр.) характеризуется особой ритуализацией процесса употребления: например, особо оговаривается, кто подает пиво, начинает пить первым, каким образом участники застолья передают пиво и пр. Для питья пива важны категории угощения и ответного благодарения: за трапезой гости никогда не наливали пиво самостоятельно, его подавал хозяин или специально определенный человек, а в ответ гости желали хозяину здоровья и достатка (как символ благополучия и плодородия пиво подавали при встрече молодоженов на свадьбе). Пиво объединяет гостей за трапезой, семью и социальную группу: на застолье его пили из одной братины, передавая по кругу; приготовление пива к крупным датам предполагало его коллективную варку и угощение пивом не только односельчан, но и жителей других деревень и приходов; на свадьбе пивом поили всех родственников, в том числе молодоженов, включая их в круг семьи.
Для питья пива важно понятие очередности. Очередность, с которой крестьяне варили и пили пиво друг у друга, упорядочивала социальные отношения; очередность угощения пивом во время застолья выстраивала иерархию гостей, а порядок подачи пива на свадьбе символизировал семейную иерархию. Специфичной для Русского Севера была традиция перепиваться, т. е. поочередно ездить на пиво друг к другу: перепивались на крупные церковные праздники, пируя друг у друга; перепивались на свадьбе, навещая родственников жениха и невесты; перепивались рекруты перед уходом на службу.
Пиво выполняло коммуникативную функцию в ритуалах встречи и проводов: им встречали гостей (или, например, молодоженов на свадьбе), им выпроваживали засидевшихся гостей. Разными функциями наделялось крепкое пиво, а также жидкое, некачественное или молодое, сладковатое. Качество подаваемого пива выражало от-
ношение хозяев к гостю: крепкое пиво первого слива подавалось почетным гостям и хозяину, некачественное пиво - незваным гостям или выносилось как знак завершения трапезы. Сладковатое пиво использовалось в поминальных обрядах.
СОКРАЩЕНИЯ
арх. - архангельское
баб. - Бабаевский район Вологодской области бел. - Белозерский район Вологодской области вашк. - Вашкинский район Вологодской области вельск. - Вельский район Архангельской области вин. - Виноградовский район Архангельской области волог. - вологодское
вологод. - Вологодский район Вологодской области вохом. - Вохомский район Костромской области в-т. - Верхнетоемский район Архангельской области в-уст. - Великоустюгский район Вологодской области кад. - Кадуйский район Вологодской области кадн. - Кадниковский уезд Вологодской губернии карг. - Каргопольский район Архангельской области к-г. - Кичменгско-Городецкий район Вологодской области костром. - костромское
котл. - Котласский район Архангельской области мез. - Мезенский район Архангельской области нерехт. - Нерехтский район Костромской области ник. - Никольский район Вологодской области нюкс. - Нюксенский район Вологодской области окт. - Октябрьский район Костромской области пав. - Павинский район Костромской области пин. - Пинежский район Архангельской области сокол. - Сокольский район Вологодской области тот. - Тотемский район Вологодской области у-куб. - Усть -Кубинский район Вологодской области хар. - Харовский район Вологодской области холм. - Холмогорский район Архангельской области череп. - Череповецкий район Вологодской области шенк. - Шенкурский район Архангельской области
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Словарь русских народных говоров. СПб, 1997. Вып. 31. С. 304.
2 Ефименко П. С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии. Ч. 1: Описание внешнего и внутреннего быта. М., 1877. С. 70.
3 Ефименко П. С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии. Ч. 2: Народная словесность. М., 1878. С. 247.
4 Андреева Т. Б. Традиции сельского пивоварения на Русском Севере в XIX - начале XXI в.: автореф. дис. ... канд. ист. наук / Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М., 2006; Воронина Т. А. Пивоварение и связанные с ним традиции праздничного застолья в Вологодской губернии в конце XIX века (по материалам Этнографического бюро князя В. Н. Тенишева) // Важский край: источниковедение, история, культура. Вельск, 2002. С. 68-83; Желтов А. А. Некоторые особенности традиционной пищи населения Присухонья и Поважья // Традиционное русское застолье: сборник статей / Сост. А. В. Костина, Л. Ф. Миронихина. М., 2008. С. 216-236.
5 Желтов А. А. Некоторые особенности традиционной пищи. С. 230.
6 Андреева Т. Б. Домашнее пивоварение на Русском Севере в конце XX века (по итогам экспедиций в Архангельскую область) // Традиционная пища как выражение этнического самосознания / Отв. ред. С. А. Арутюнов, Т. А. Воронина. М., 2001. С. 73.
7 Андреева Т. Б. Пиво в обрядах и обычаях севернорусских крестьян в XIX в. // Этнографическое обозрение. № 1. 2004. С. 77-88; Баранов Д. А. Символика и ритуальные функции пива // Живая старина. 1996. № 3. С. 15-17; Валенцова М М, Белова О. В. Пиво // Славянские древности: этнолингвистический словарь / под общ. ред. Н. И. Толстого. Т. 4. М., 2009. С. 44-47; Воронина Т. А. Пивоварение и связанные с ним традиции.
8 Осипова К. В. Лексика пивоварения на Русском Севере: этнолингвистический аспект // Вестник Томского государственного университета. Филология (в печати).
9 Лексическая картотека Топонимической экспедиции Уральско -го федерального университета (кафедра русского языка и общего языкознания Уральского федерального университета, Екатеринбург). Далее - ЛКТЭ.
10 Словарь говоров Русского Севера. Екатеринбург, 2001. Т. 1. С. 180.
11 Архангельский областной словарь. М., 2010. Вып. 13. С. 117; Словарь вологодских говоров. Вологда, 2007. Вып. Ц-Я. С. 134.
12 ЛКТЭ.
13 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева. Т. 5: Вологодская губерния. Ч. 1: Вельский и Вологодский уезды. СПб., 2007. С. 73.
14 Подробнее роль пива в коллективной трапезе и такие ее наименования, как братчина, складчина, слевки, литки, рассмотрены в: Оси-пова К. В. Коллективные трапезы как воплощение ценностей крестьянского общежития (на материале диалектной лексики Русского Севера) // Категория оценки и система ценностей в языке и культуре / отв. ред. С. М. Толстая. М, 2015. С. 187-202.
15 Ефименко П. С. Материалы по этнографии... Ч. 2. С. 248.
16 Картотека Словаря говоров Русского Севера (кафедра русского языка и общего языкознания Уральского федерального университета, Екатеринбург). Далее - КСГРС.
17 Ефименко П. С. Материалы по этнографии. Ч. 2. С. 248.
18 ЛКТЭ; Словарь вологодских говоров. Вологда, 1997. Вып. Пал-ка-По-рядному. С. 57.
19 Словарь русских народных говоров. Л., 1985. Вып. 20. С. 15.
20 ЛКТЭ.
21 Ефименко П. С. Материалы по этнографии. Ч. 2. С. 247.
22 Словарь русских народных говоров. Вып. 31. С. 339.
23 Словарь русских народных говоров. Л., 1972. Вып. 9. С. 256.
24 Словарь русских народных говоров. Вып. 31. С. 297.
25 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 5. Ч. 1. С. 73.
26 Ефименко П. С. Материалы по этнографии. Ч. 1. С. 70.
27 КСГРС.
28 Словарь русских народных говоров. Л., 1982. Вып. 18. С. 335.
29 Словарь русских народных говоров. СПб., 1992. Вып. 27. С. 18.
30 Архангельский областной словарь. М., 1980. Вып. 1. С. 78; Словарь говоров Русского Севера. Екатеринбург, 2001. Т. 1. С. 34.
31 Архангельский областной словарь. М., 2012. Вып. 14. С. 69.
32 Подвысоцкий А. И. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1885. С. 49.
33 Словарь говоров Русского Севера. Екатеринбург, 2005. Т. 3. С. 275.
34 Сыч 'незваный гость на свадьбе' (костром.: пав.) - ЛКТЭ.
35 ЛКТЭ.
36 Словарь говоров Русского Севера. Екатеринбург, 2005. Т. 3. С. 275.
37 ЛКТЭ.
38 КСГРС.
39 Словарь русских народных говоров. СПб., 2011. Вып. 44. С. 231.
40 ЛКТЭ.
41 Архангельский областной словарь. Вып. 10. С. 165-166; Словарь вологодских говоров. Вологда, 1983. Вып. А-Г. С. 137.
42 Архангельский областной словарь. Вып. 10. С. 166; Островский Е. Б. Ритуалы свадьбы Вашкинского района Вологодской области // Живая старина. 1995. № 4. С. 52.
43 Словарь говоров Русского Севера. Т. 3. С. 172.
44 ЛКТЭ.
45 Андреева Т. Б. Традиции сельского пивоварения. С.10.
46 Словарь русских народных говоров. Л., 1968. Вып. 3. С. 163.
47 ЛКТЭ.
48 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева. Т. 7: Новгородская губерния. Ч. 2: Череповецкий уезд. СПб., 2009. С. 199.
49 Атрошенко О. В., Кривощапова Ю. А., Осипова К. В. Русский народный календарь : этнолингвистический словарь / науч. ред. Е. Л. Бе-резович. М., 2014. С. 183-184.
50 ЛКТЭ.
51 Там же.
52 Там же.
53 Андреева Т. Б. Пиво в обрядах и обычаях. С. 79.
54 ЛКТЭ.
55 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 5. Ч. 1. С. 310.
56 Ефименко П. С. Материалы по этнографии. Ч. 2. С. 251.
57 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 5. Ч. 1. С. 67.
58 Андреева Т. Б. Традиции сельского пивоварения. С. 15.
59 Словарь говоров Русского Севера. Т. 1. С. 180.
60 КСГРС; Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 7. Ч. 2. С. 563.
61 КСГРС.
62 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Т. 5. Ч. 1. С. 73.
63 КСГРС.
64 Подвысоцкий А. И. Словарь областного архангельского наречия. С. 8; Словарь русских народных говоров. Вып. 27. С. 18-19.
65 ЛКТЭ.
66 Терновская О. А., Толстой Н. И. Братчина // Славянские древности: этнолингвистический словарь / под общ. ред. Н. И. Толстого. М., 1995. Т. 1. С. 256.
67 Подвысоцкий А. И. Словарь областного архангельского наречия.. С. 8, 121.
68 Словарь русских народных говоров. Л., 1977. Вып. 13. С. 45.
69 Об истории слов канун и канон см. подробнее в: Аникин А., Кор-нилаева И., Младенова О. и др. Из истории русских слов: Словарь-пособие. М., 1993. С. 85-86.
70 Словарь русских народных говоров. Вып. 13. С. 46.
71 Словарь говоров Русского Севера. Т. 5. С. 58.
72 Словарь русских народных говоров. Вып. 13. С. 46, 45.
73 Там же. С. 46.
74 Там же.
75 Словарь русских народных говоров. Вып. 18. С. 249.
76 КСГРС; Словарь вологодских говоров. Вологда, 1989. Вып. Кро-пуха-Монашина. С. 92.
77 Словарь русских народных говоров. Вып. 18. С. 216.
78 Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография / отв. ред. К. В. Чистов. М., 1991. С. 382-383.
79 Цит. по: Петкевич А. В. Жертвоприношение и ритуальная речь (на материале дериватов *modl- в русском языке) // Ономастика и диалектная лексика: сб. науч. тр. / под ред. М. Э. Рут. Екатеринбург, 2007. Вып. 6. С. 65.
80 Там же. С. 67.
81 Там же. С. 77.
82 КСГРС; Словарь вологодских говоров. Вып. Кропуха-Монаши-на. С. 92.
K. V. Osipova
Traditions of drinking beer in the Russian North: an ethnolinguistic aspect
The article discusses the tradition of drinking beer in the Russian North, its role in the feast and the rituals of collective brewing and drinking beer (братчина, канун, мольба, пива). The problems are revealed on the dialect material with the use of folklore data, beliefs and rituals. The ideas of hospitality, thanksgiving, order and friendship are important for the drinking of beer. Beer had communicative function in rituals of meeting and seeing-off. Keywords: ethnolinguistics, dialect, Russian North, beer, feasts, semantics, folklore, ritual.
