CC BY
19
тему отчуждения. «Отчуждение есть истинный венности в понимании В.В. Бибихина.
захват владения», что вытекает из свободы собст-
ТВОРЧЕСКИЙ ЛАНДШАФТ Т. С. Пронина
Провинция - понятие не только географическое, подразумевающее некоторую удаленность от столицы, это и духовный феномен. Очевидно, что миросозерцания провинциала и столичного жителя существенно отличаются. Мы говорим о провинциализме, о провинциальном мышлении, нравах; значит, вправе говорить и о существовании такого жизненного измерения как провинция.
Часто мы обращаем внимание на нелучшие стороны провинциальной жизни: мещанство, невежество, узость и ограниченность представлений. Но только ли это присуще ей? В большом городе легко затеряться и остаться одиноким, в провинции же - найти уединение, необходимое для творчества. Простота, размеренность и даже некоторая медлительность жизни делают нас ближе к постижению ее сущности, к ее истокам.
Философия - всегда личное творчество, но если мы говорим о французской, немецкой, русской философии, то нс позволительно ли говорить о философии провинциала. Последняя, с легкой руки столичного жителя, полагающего свой тип философствования за некий идеал, нередко характеризуется с помощью уже упомянутых эпитетов. Но ненамного привлекательнее, на наш взгляд, «универсалы-космополиты», которые забыли, где родились, утратили корни, питающие, связывающие вещи с их смыслами, и которые, подобно сартровскому Рокантену, переживая метаморфозы привычного, вековечного, оказываются перед бездной «ничто».
В глубокой древности люди полагали, что характер человека определяется землей, на которой он родился, живет, которая вскормила его. Мы - автохтоны - рожденные самой землей - кто ныне способен сказать это с гордостью, подобно афинянам. Праматерь-земля давно отрожалась, но оставила нам в наследство непреодолимую, неустранимую связь со своими стихиями.
В 3-ей симфонии, написанной С.В. Рахманиновым за рубежом, слышна неповторимая музыка тамбовской степи: ее простор, буйство весеннего пьянящего цветения, сказочный шелест высушенной июльским солнцем травы, и тоска, тоска по родной земле, определившая все его творчество на чужбине. Он словно дуб-исполин, вырванный с корнями, лишенный способности творить, хотя сам он цел и невредим. Через Ивановку прошло почти все написанное композитором. До отъезда за рубеж он каждый год приезжал в име-
ние, словно для того, чтобы напитать себя соками этой земли, необходимыми ему для творчества. «Сердце навсегда может быть поражено покосившейся избенкой на краю деревни, и ты не забудешь, не разлюбишь ее никогда, каким бы ты мудрым и бессмертным не стал, куда-бы не ушел», - писал в одном из писем А. Платонов.
Творческий ландшафт, если воспользоваться терминологией М. Хайдеггера, понятие многоемкое, вмещающее в себя самые разные стороны человеческого бытия. То, что он определяет наши мироощущения, наше творчество - несомненно. Даже времена года заставляют нас мыслить по-разному: зимой наши мысли успокаиваются, упорядочиваются, становятся отчетливыми, прозрачными, подобными русскому морозцу. Весной мы возрождаемся вместе с природой, бурлят жизненные соки, мысли теснят друг друга, мешаются, но мы вместе с тем переживаем небывалое состояние вдохновения, сравнимое с любовным экстазом. «Череда трудов, - писал М. Хайдеггер, сознательно провинциальный философ, - до конца погружена в ландшафт, в его совершающееся пребывание». Мы можем даже не сознавать этого, или не думать об этом: «я же, собственно, - продолжает философ, - никогда не рассматриваю этот ландшафт. Я постигаю его в опыте жизни».
То, что окружает нас, влияет и на наше творчество: природный ландшафт, пейзаж, человеческие взаимоотношения, паутина вещей, сплетающаяся вокруг нас, часто даже не зависимо от нас. Я слышу какой-то запах, и он вдруг приводит меня в трепет, вдохновляет. Я даже не могу объяснить с чем это связано; лишь колышутся в памяти неразборчивые воспоминания детства: может быть, так благоухали руки моей матери. Как тесно мы сживаемся с тем, что нас окружает - утрата какой-либо вещи, срубленное под окном дерево способны повергнуть нас в уныние, лишить покоя.
Сознание внепространственно, но имеет собственное пространство. Параметры его многомерны - это и наш дом, наш двор, куст сирени под окном, «глаза и руки матери» (М. Хайдеггер), река, степь, переулок... Все это есть некая скрепа, соединяющая нас прошлых и нас настоящих, помогающая нам не потерять себя в бездонном мире других и другого. Истоки творчества уходят в неизъяснимую тайну, и усилия постичь ее тщетны, но как метко заметил замечательный «философ», с мыслями которого мы знакомимся еще в
детстве, Винни-Пух, поэзия - это не та вещь, которую мы находим, но которая находит нас; самое большее, что мы можем сделать - это пойти туда, где нас могут найти. Видимо, муза часто не спешит отправиться в странствие по свету' за автором, и последнем)' приходится возвращаться к ней.
Пространство нашего бытия обладает властью над нами. Мы отталкиваемся от него и вновь возвращаемся к нему. Мы пытаемся вьфваться из его пут, но «невыносимая легкость бытия» (М. Кундс-ра) оказывается гораздо обременительней, и - мы возвращаемся. «Я люблю тебя, родина кроткая! А за что - разгадать не могу» (С. Есенин).
КАТЕГОРИИ СОЗНАТЕЛЬНОГО И БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В МУЗЫКАЛЬНОМ ТВОРЧЕСТВЕ Е.В. Бочарова
Роль сознательного и бессознательного в музыкальном творчестве неизменно привлекает к себе пристальное внимание представителей самых разных областей научного знания - философов. психологов, искусствоведов, лингвистов, культурологов, кибернетиков и т. д. Что касается психологии музыкального творчества, то для нее категория бессознательного традиционно является одной из наиболее фундаментальных, базовых категорий.
В огличие от экстравертированной науки, искусство и эстетическое восприятие более ин-тровертированы и связаны с ценностно-мотива-ционной стороной духовного мира общества. Бессознательное в художественном творчестве и эстетическом восприятии проявляется более непосредственно, чем в сфере рационального познания. Нельзя отрицать, что категория сознательного является необходимой частью восприятия любого явления искусства, в данном случае музыкального произведения. Таким образом, возникает вопрос о степени воздействия на человека сознательного и бессознательного факторов музыкального творчества, об эффективности их влияния на духовное совершенствование личности (особенно музыканта-профессионала).
Следует отметить, что процесс такого воздействия на человека дуалистичен, двусторонен. Он заключается во взаимодействии двух сторон: композитора с исполнителем-интерпретатором, исполнителя-интерпретатора со слушателем, композитора со слушателем. В процессе творчества происходит осознанное внедрение одной из сторон в бессознательную сферу другой стороны. Интересна проблема механизма рождения и воплощения бессознательного фактора в музыкальном творчестве: как и каким образом музыкант умеет высказать то, что заложено, оставаясь невыразимым, в многомиллионном человеческом сознании; вследствие каких причин он становится рупором коллективного бессознательного (архетипа), реализуемого в сфере эстетической культуры вообще и музыкального творчества в частности? Следовательно, проблема взаимодействия сфер сознательного и бессознательного в процессе музыкального творчества продолжает представлять особый интерес для различных наук, раскрывая творческий потенциал ли'шости и общества, стимулируя продуктивное воображение.
ФЕНОМЕН ПОНЯТИЯ «АВТОРИТЕТ» В ТРУДАХ Ф. ЭНГЕЛЬСА М.Л. Антонова
Проблема философско-социального осмысления феномена понятия «авторитет» имеет свою давнюю историю; истоки которого восходят к античной науке. Каждая эпоха давала свою типологию понятия, постепенно усложняя и углубляя основные положения. Наиболее интересное, на наш взгляд, рассмотрение данной проблемы содержится в трудах Гоббса. М. Вебера, Ф. Энгельса и других.
Следует отметить, что понятие сущности авторитета определяется аксиологическим подхо-
дом к данной проблеме, проявляется только в системе межсубъектных связей. Человек выступает центральной фигурой в системе общественных отношений, где он занимает место субъекта или объекта, так как субъект определяется, по мнению профессора И.И. Булычева: «...как эмоциональный способ существования отношений...», то есть не постоянный изменяющийся характер. Из этого следует, что феномен авторитета нужно рассматривать с позиций изменения
