CC BY
63
И последнее. После военной операции в Афганистане (конец 2001 г.) ИДУ понесло большие потери, утратило часть своих военных баз. Тем не менее собственно движение сумело сохраниться и даже восстанавливает свои лагеря. Едва ли можно ожидать от Та-хира Юлдашева и его соратников отказа от своего понимания джихада. Более того, в условиях, когда Афганистан вновь возрождается в качестве полигона для религиозных экстремистов и террористов, ИДУ (переименованное теперь в Исламское движение Туркестана), кажется, имеет все шансы на возрождение своей активности. Тем более что политические перемены в Центральной Азии (в частности, потеря США своих былых позиций в регионе) наверняка будет побуждать основных игроков за влияние в регионе использовать такого рода боевые радикальные движения в целях давления на местные режимы, в частности на Узбекистан.
«Проект сотрудничества и интеграции для стран Центральной Азии», Бишкек, 2007г., с. 199-219.
А. Разливаев,
востоковед
ТУРЦИЯ: ВОЗРОЖДЕНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЩИН
За последние три десятилетия в Турции отчетливо наблюдается возрождение деятельности различных суфийских орденов (тарикатов) и других религиозно-культурных общин (джемаатов). Она приобретает новые черты и нередко переходит национальные границы (в частности, в регионах распространения ислама на территории постсоветских государств). Растущая активность религиозных общественных объединений обусловлена многими факторами. Но питательной почвой их возрождения стал, в первую очередь, «народный ислам» как форма бытования религии, нередко неотделимая от местных обычаев и традиций. Сохранение «народного ислама» и его регенерация в новых общественно-политических формах коренятся в особенностях исторического развития страны и во многом объясняются характером революционных кемалистских преобразований. Новая мировоззренческая модель насаждалась кемалистскими властями «сверху» авторитарными методами и, будучи инструментом для решения политиче-
ских задач, усиливала дихотомию государство - общество: государственные институты осовременивались, тогда как общество в значительной своей части сохраняло верность традиционным социально-экономическим моделям. По замыслу кемалистов, политика лаи-цизации в условиях авторитарного типа управления должна была привести к отмиранию исламских институтов, идеалов и ценностей, однако произошла их консервация в форме «народного ислама».
По мере углубления кризиса кемалистского национализма запрещенные религиозные ордена, которые традиционно основывались на объединении вокруг того или иного шейха и подчинялись его авторитету не только в духовных, но и в сугубо жизненных вопросах, привлекали в свои ряды все более значительное число сторонников. Политика турецких правительств 1980-1990-х годов открыла перед религиозными объединениями новые возможности. После военного переворота 12 сентября 1980 г. властная элита пришла к решению о необходимости возрождения традиционных для Турции систем ценностей как наиболее эффективного препятствия распространению левых идей. В правительстве Т. Озала (1983-1989) также господствовало убеждение, что государству надлежит открыть пути для развития религиозных организаций, т.е. перестать, наконец, преследовать их и создать им возможности для самообеспечения и развития. Конкретной мерой по реализации этих установок явилась государственная политика финансово-экономической поддержки религиозных фондов, связанных с суфийскими братствами (тарикатами). Такие фонды вновь, как и во времена Османской империи, становились значимым фактором мобилизации и повышения активности турецкого общества. Кроме того, властям представлялась крайне полезной идея поощрять усилия религиозных общин по привлечению «мусульманского» капитала и других источников инвестиций из стран Ближнего и Среднего Востока.
Начиная с 1980-х годов религиозные фонды и ориентированный на «мусульманский капитал бизнес формируют особый предпринимательский слой, называемый в турецкой публицистике «зеленый капитал». В 1990-е годы он развивался особенно стремительно, обеспечив себе сегодня важное место в экономике Турции.
Основой экономического роста религиозных общин стали неправительственные фонды, или вакфы. Эти традиционные для
мусульманских стран благотворительные фонды с началом кема-листских преобразований перешли под управление государства. Созданные так называемые «светские» вакфы, не основанные на религиозных нормах, оказались невостребованными среди тради-ционалистски настроенных масс Анатолии и вскоре исчезли. В 1970-х годах новообразованные мусульманские благотворительные фонды действовали еще достаточно осторожно, обращаясь за поддержкой к турецкой буржуазии, а позже - и к финансовым компаниям из Саудовской Аравии и Кувейта, обосновавшимся в Турции с начала 1980-х годов. Вакуфные фонды активно использовались различными религиозными орденами и исламистскими течениями, образовав широкий слой так называемых «исламистских» вакфов, зарождение и дальнейшее развитие которых тесно связано с изменением политической конъюнктуры.
Сегодня выпускники финансируемых вакфами религиозных школ находят применение не столько в мечетях, сколько в сфере науки, бизнеса, во властных структурах. Используемый исламистами институт вакфа играет важную роль носителя социализации и общественного единения, которую по разным причинам не способны выполнять ни государственная система образования, ни государственные религиозные институты. Порождаемый такой системой отношений «религиозный клиентелизм» стал фундаментальной характеристикой турецкой политики, в частности, консер-ва-тивных партий.
В 1993 г. 16 вакфов, созданных самыми крупными турецкими промышленными группами, основали организацию «Вакф - третий сектор Турции» (TUSEV - Turkiye Ucuncu Sektor Уак£з). Сегодня ТЮСЕВ объединяет уже более 120 благотворительных фондов, ассоциаций, негосударственных общественных организации и, как объявлено на официальном сайте этой организации, считает себя авангардом движения за «модернизацию турецкого социума, формирование подлинного гражданского общества и обеспечение скорейшего вступления Турции в Европейский союз». Институт вакфа таким образом возвращает себе роль одной из организующих форм турецкого социума.
Система турецкого «исламского» предпринимательства, концентрируется вокруг «Ассоциации мусульманских независимых промышленников и предпринимателей» (МЮСИАД). Активное развитие этих двух вышеупомянутых ассоциаций в рамках экономической системы страны, свидетельствует о возвышении «му-
сульманского» капитала, сравнявшегося уже по своему статусу с самым влиятельным в турецком бизнесе, давно учрежденным старой республиканской (прежде всего стамбульской, измирской, ан-карской) буржуазией «Обществом промышленников и предпринимателей Турции» (ТЮСИАД).
В условиях, когда многие политические партии не имеют четкой электоральной ориентации и внятных социально-экономических программ, когда не сформировались развитые механизмы и субъекты гражданского общества - профсоюзы, общественные организации и т.д., успешно функционирующие ТЮСЕВ, МЮСИАД и исламистские вакфы сумели стать влиятельными лоббистскими организациями.
«Мусульманский» капитал заметно представлен в экспорте текстиля, особенно в мусульманские страны, в строительных подрядах, главным образом выполняемых на Ближнем Востоке, на Балканах и Кавказе, в Центральной Азии. Холдинги «Йыпмаш» и «Комбассан» (основаны в 1982 и 1985 гг. соответственно) стали пионерами «зеленого капитала», а число подобных им компаний увеличивается из года в год. Деятельность этих корпораций, а также других холдингов - «Ихляс», «Анадолу», «Улъкер», «Иттифак», «Икрам» - давно перешагнула национальные границы и осуществляется теперь по всему миру - от Европы до Юго-Восточной Азии. Влиятельные «исламские» холдинги активно действуют не только в промышленности и торговле, но и в информационно-пропагандистском бизнесе. Они имеют в своем распоряжении новейшие средства полиграфии, издательского дела, активно используют такие технологические достижения глобализации, как единое информационное пространство, экономическую и финансово-кредитную сферы.
Со времен Озала в стране активно действуют саудовские финансовые компании - «Фейсал финанс», «Аль-Барака», Исламский банк развития, их турецкие филиалы в разной степени связаны с местными исламскими организациями. До крупных финансовых вливаний из арабских стран Ближнего Востока, последовавших после 2001 г., когда саудовские предприниматели начали постепенно уводить свои активы из США, капитал «исламских холдингов Турции развивался в значительной степени благодаря «эмигрантским» инвестициям, приходившим от турецких общин на Западе. «Зеленые» холдинги и по сей день вкладывают крупные средства в строительство заводов и фабрик, которые производят товары, поль-
зующиеся спросом у исламской части населения в районах компактного проживания турок в Европе. Средства от реализации этих товаров вместе с благотворительными сбережениями турецких общин возвращаются в Турцию и инвестируются в «зеленые» холдинги. В результате процессов постепенной деэтатизации, т.е. ухода государства из экономической и социальной сфер, роль религиозных объединений и афилированных с ними фондов расширяется, их деятельность становится более разнообразной - эти общественные объединения заполняют освобождаемое государством пространство в таких областях, как образование и наука.
Поддержка и помощь со стороны финансовых кругов, наряду с возрождением интереса к религиозно-культурному наследию Турции и усилением религиозного фактора в политике, расширяют влияние исламских объединений, что хорошо видно на примере тарикатов. Распущенные в 1925 г. религиозные ордена и секты были лишены всего своего имущества. Несмотря на либерализацию режима и изменения в отношении власти к религии в 80-90-е годы, юридический запрет па деятельность тарикатов сохранялся до 2003 г. До недавнего времени ни одна религиозная община под угрозой уголовного преследования не могла действовать как самостоятельная общественная организация. Принятые в 2003 г. в рамках курса на гармонизацию судебной системы и законодательства Турции с европейскими требованиями изменения в Законе об обществах и Законе о фондах не только легализовали фактически уже давно действовавшие практики их деятельности, но и существенно расширили свободу их собраний.
Тарикаты во времена Османской империи были одними из самых значимых субъектов политики. Например, большинство корпуса янычар состояло в братстве Бекташи. Руководители представительств или монастырей (текке) этих братств имели колоссальное политическое влияние в провинциях империи. Несмотря на гонения в раннереспубликанский период, суфийские ордена сохранились, поскольку представляли собой своеобразный вид социальных сетей, выполнявших не только религиозную, но и культурную, коммуникативную и социализирующую функции. Часто они имели устойчивую географическую привязку, формируя своего рода ме-стническо-религиозную клановость.
С 1950-х годов в эпоху правления Демократической партии начинается возрождение традиционных для Турции суфийских орденов и даже формирование новых. Став в эпоху либерализации
Озала значительным субъектом экономической жизни страны и представляя собой уже влиятельные группы интересов, суфийские тарикаты вскоре вышли и на политическую арену. Руководство Партии верного пути (ПВП), сформировавшей в марте 1996 г. коалиционное правительство с исламистами из Партии благоденствия (Рефах), вывело ордена из политического подполья, публично обратившись к ним за поддержкой в ходе предвыборной кампании 1995 г. На сегодняшний день в Турции насчитывается порядка двух десятков суфийских орденов; среди них обычно выделяют: Мевле-ви, Кадийри, Кхалваттийя, Тиджани, Бибери, Сулейманджилар (Сулейманистов). Самыми значительными общественно-религиозными группами в стране на сегодняшний день являются Накши-бенди, нурджисты Ф. Гюлена и общественное движение «Национальный взгляд» Н. Эрбакана.
1. Орден Накшибенди (Накшбандийа) стоял у истоков движения политического ислама в Турции. Первые исламистские партии Эрбакана (Партия национального порядка и Партия национального спасения) были сформированы при поддержке шейха Мехмета Заида Котку, бывшего главой джемаата Искендер-паша тариката Накшибенди в Стамбуле, который располагался в стенах мечети Искендер-паша. В рядах членов тариката значатся такие видные деятели, как бывший президент Тургут Озал, Коркут Озал (влиятельный политик и старший брат Т. Озала), нынешний премьер Реджеп Тайип Эрдоган, некоторое время - Н. Эрбакан. В 80-х годах XX в. некоторые последователи ордена Накшибенди вошли в состав Партии отечества Т. Озала. Много позже из состава организации Единый вакф, созданной К. Озалом и объединившей при посредничестве ордена консервативные и религиозные политические силы, сформировался основной костяк ныне правящей Партии справедливости и развития (ПСР). Еще одного главу джемаата Ис-кендер-паша Эсада Джошана называют наставником премьер-министра Эрдогана, который посещал семинары в мечети братства. Тарикат Искендер-паша имеет свою политическую партию - Партию благоразумия.
2. В многочисленном сообществе нурджистов (другие названия: нурсисты, нурджулар, джемаат Нур) самую влиятельную общину возглавляет ходжа Фетхуллах Гюлен. Его община часто упоминается в турецких СМИ как богатая и влиятельная общественная религиозная организация. Огромное количество созданных Гюле-ном сетевых структур участвуют в проповеди ислама в его толко-
вании - это около сотни различных вакуфных фондов, 20 обществ, около 200 фирм, оперирующих многими миллионами долларов. Самым влиятельным среди них является Акиязлинский фонд, финансирующий десятки школ, студенческих общежитий и более 300 благотворительных учреждений. В 1980-х годах движение Гю-лена поддерживало правоцентристов из Партии отечества Озала, но никогда не было на стороне Эрбакана. После того как он был отстранен от власти военными в ходе «процесса 28 февраля», организации Гюлена посредством своих медиаресурсов всячески поддерживали реформистское крыло Партии благоденствия Эрбакана. Представители именно этой фракции впоследствии сформировали ныне правящую ПСР. Движение активно занимается пропагандой идеи создания постоянного и гармоничного диалога между авраа-мическими религиями, проводя на эту тему всевозможные семинары и конференции. Активная общественная деятельность по созданию образовательных учреждений - от лицеев до вузов - является одной из характерных особенностей деятельности движения Нурд-жулар и распространена далеко за пределами Турецкой Республики. В общей сложности только в Турции на данный момент существует 103 школы, 460 курсов и около 500 общежитий этого тариката. В 1999 г. Анкарский суд государственной безопасности возбудил против Гюлена уголовное дело в соответствии со ст. 312, 313 Уголовного кодекса Турции по обвинению в «деятельности, направленной на подрыв светского режима». К миссионерской деятельности братства за пределами Турецкой Республики власти относятся гораздо терпимее. Более того, многие эксперты считают, что религиозно-просветительская деятельность обществ нурджи-стов Гюлена некоторым образом поддерживается турецкими спецслужбами: они якобы находят секту полезной с точки зрения реализации стратегических задач Турции по объединению «тюркского мира». Нередко группы Гюлена причисляют к движению политического ислама на том основании, что они используют тактику завоевания умов, ведя активную пропаганду и организуя религиозное обучение. Однако многие политические эксперты утверждают, что движение Гюлена не является исламистским, поскольку не преследует цели установления теократической власти на манер халифата (напротив, этот тип государственного устройства движение полностью отвергает), но лишь стремится распространить в Турецкой Республике османскую модель конфессионального плюрализма и терпимости. Известный турецкий социолог Хакан Явуз утверждает,
что роль движения нурджистов в жизни страны очень высока: «Без должного понимания сути идеологии движения Hyp и оценки его значения в обществе невозможно сложить представление о феномене религиозных движений Турции в целом».
3. Деятельность сподвижников Эрбакана из религиозного общественно-политического движения «Национальный взгляд» в Турции запрещена. Но группа успешно функционирует в Европе, особенно в Германии, где располагается ее штаб-квартира. В Германии ее название полностью звучит как «Исламская ассоциация "Национальный взгляд"». Исследователь деятельности исламистов в Европе Метин Гюр подсчитал, что в 2000 г. ассоциация имела лагеря и школы, где велись преподавание шариата и пропаганда политического ислама, в более чем 250 европейских городах. В некоторых учебных центрах лекции читали депутаты меджлиса ВНСТ от Партии добродетели (Фазилет) Эрбакана. К Исламской ассоциации «Национальный взгляд», которая стремительно увеличивает численность своих приверженцев в Европе, в основном за счет безработной неприкаянной молодежи, пристально присматриваются германские власти. Спецслужбы ФРГ причисляют эту организацию к экстремистским движениям, выступающим против существующего в стране строя. В опубликованном в 2006 г. докладе Федерального агентства внутренних расследований «Национальный взгляд» классифицируется как исламистская экстремистская организация, способствующая созданию «атмосферы нетерпимости и социальной напряженности». Однако в этом же докладе агентства оговорено, что серьезных доказательств нарушений закона ассоциацией не существует, в связи с чем правоохранительным органам даны рекомендации лишь внимательно отслеживать ее деятельность.
* * *
Антигосударственных религиозных объединений экстремистского и террористического толка в истории Турецкой Республики насчитывалось немало. Но на сегодняшний день они не находят сколько-нибудь значимой поддержки со стороны населения. Это объясняют той особой ролью, которую ислам занимает в стране, принявшей принцип отделения религии от политики, а также историческими особенностями формирования религиозного сознания турок, а именно: толерантным характером ислама в Османской им-
перии и определяющим влиянием идей суфизма, ориентированного на сохранение определенной дистанции по отношению к политике. Таким образом, по мере расширения политических свобод, население Анатолии стало приспосабливать привычные формы самоорганизации к новым условиям. А переход к рыночной экономике позволил религиозным общинам создавать собственные финансово-экономические структуры, аккумулирующие сегодня значительные ресурсы.
Исламские ордена, не без поддержки правительств 80-90-х годов, приобрели значительное влияние в турецком обществе, став самостоятельной силой. Наиболее крупные и влиятельные из них перешли от узкорелигиозной к широкой общественной и финансовой деятельности, создав мощный институт фондов, которые теперь непросто контролировать из-за сложного механизма перераспределения прибылей.
К настоящему времени произошли существенные изменения в характере их взаимоотношений с властью и светским политическим режимом страны. Представляя собой на заре кемалистских преобразований идейно-политическую оппозицию светскому режиму на основе единых фундаментальных религиозных принципов, сегодняшние ордена в своем подавляющем большинстве не посягают открыто на секулярный характер турецкого государственного устройства. Они не поддерживают экстремистские действия против правящего режима, предпочитая политику компромисса с властями и действующими политическими силами. Вряд ли можно с достаточной степенью уверенности предполагать создание единого фронта религиозных организаций исламистской направленности, который был бы в состоянии создать сколько-нибудь серьезную угрозу республиканскому режиму, учитывающему настроения светского кемалистского генералитета. Это объясняется, помимо других факторов, их разобщенностью, отсутствием консенсуса по важнейшим политическим вопросам и просто нежеланием части из них вступать в коалиции друг с другом. В условиях светской политической системы и продолжающегося процесса европеизации, наиболее заметно проявляющего себя в утверждении политического и экономического плюрализма в жизни турецкого общества, социально-политическая роль растущего числа религиозных объединений приобретает новые смыслы.
Представляя интересы уже не только традиционалистских религиозно настроенных масс, но и формирующихся новых пред-
принимательских слоев, средних слоев городского населения, они выступают своеобразными переходными протоэлементами, являющими собой синтез традиции и современности, симбиозными структурами, включенными в формирование гражданского общества в Турции. Многие высокопоставленные политические лидеры вынуждены взаимодействовать с суфийскими общинами в целях получения от них электоральной и финансовой поддержки. Такая модель политического поведения представляется турецкому политологу Мехмету Арисану удачной, поскольку «именно эти ордена, а не партии, представляют собой исторически сложившиеся меняющиеся социальные и культурные образы Анатолии, к нуждам которых и государство, и различные политические круги всегда проявляли безразличие».
Взаимодействие представителей государственной власти с организованными общинами в значительной степени позволяет избежать потенциальных конфликтов, поскольку религиозные общины и созданные ими многочисленные неправительственные организации как протоэлементы гражданского общества являются эффективным инструментом обратной связи государства и общества. Такая связь особенно важна в отношениях с традиционными массами, не обладающими пока гражданским политическим сознанием, опытом выражения своих интересов и их продвижения, не успевшими принять или даже сопротивляющимися образцам современных демократических процедур гражданского участия, которые Турция как претендент на вступление в Евросоюз стремится всячески развивать.
«Азия и Африка сегодня»,
М., 2009 г., № 9, с. 29-34.
Вячеслав Белокреницкий,
доктор исторических наук, (Институт востоковедения РАН) ПАКИСТАН -«ПРОВАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО» В АЗИИ?
Вопрос, является ли Пакистан провальным, несостоявшимся государством, приобретает на нынешнем этапе немаловажное геополитическое значение. Остроту проблеме придает отсутствие исторических традиций у государства, возникшего лишь в 1947 г. по-
