CC BY
104
УДК 101.1:316
И.Н. Абатуров
Цивилизация: человеческое измерение
Понятие «цивилизация» - одно из самых неопределенных и противоречивых, но вместе с тем достаточно часто встречающее в гуманитарных исследованиях. Автор приходит к выводу, что цивилизация - это наднациональная и надгосударственная общность людей, каждый из которых чувствует или осознает свою принадлежность на ментальном уровне к данной общности.
The concept of civilization is one of the most uncertain and controversial, but nevertheless it is quite common in humanitarian studies. The author concludes that civilization is a supra-national and supra-state community of people, each of them feel or aware of their membership on the mental level to a given community.
Ключевые слова: человек, цивилизация, процесс, ментальность, гуманитарные исследования, общность людей.
Key words: Person, civilization, process, mentality, humanitarian researches, community of people.
Обычно в определениях понятия «цивилизация» отсутствует главный субъект цивилизации - человек. Классическая марксистская трактовка гласит:
«...цивилизация является той ступенью общественного развития, на которой разделение труда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти процесса товарное производство достигают полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе» [5, с. 173-174].
В качестве критериев цивилизации Ф. Энгельс выделял такие характеристики, как общественное разделение труда (особенно отделение города от деревни, умственного труда от физического), возникновение товарно-денежных отношений и товарного производства, раскол общества на эксплуататоров и эксплуатируемых и как следствие появление государства, возникновение права наследования имущества, глубокий переворот в формах семьи, создание письменности и развитие различных форм духовного производства. Ф. Энгельс в своих заключениях опирался на открытия историка первобытности Л. Моргана, который, в свою очередь, основывался на тех материалах, которые сам собрал, живя среди американских ирокезов. Кроме того, Ф. Энгельс привлекал те данные, которые были собраны к последней трети XIX в. историками и этнографами. Впоследствии, уже после смерти Ф. Энгельса, многие из этих дан-
ных были скорректированы и дополнены новыми историческими открытиями. Основоположника марксизма интересовали в первую очередь те стороны цивилизации, которые отделяют ее от первобытного состояния общества, поэтому он принял трехчленную классификацию: дикость -варварство - цивилизация.
В современных отечественных исследованиях часто можно встретить высказывания, что понятие «цивилизация» занимало в трудах марксистов второстепенное место, что К. Маркс и Ф. Энгельс преуменьшали значение социокультурных факторов, преувеличивая роль экономического базиса. Определенная доля истины в этой критике имеется, но правильнее было бы сказать, что марксисты стремились к созданию актуальных экономических исследований, и поэтому рассмотрение культурных факторов не было их главной целью. Более того, основоположники марксизма считали, что именно Человек является важнейшим субъектом исторического развития. Они писали, что «первая предпосылка всякой человеческой истории - это, конечно, существование живых человеческих индивидов» [4, с. 18-19]. К. Маркс в «Тезисах о Фейербахе» рассматривал человека через социум, отмечая, что «сущность человека... есть совокупность всех общественных отношений» [4, с. 3]. При таком подходе к человеку марксисты были вынуждены изучать не столько индивидуума, сколько общественные отношения, в результате антропологический фактор невольно отошел на второй план.
Важно отметить, что в отличие от западных исследователей в марксизме письменность традиционно рассматривалась как отличительный признак цивилизации. После распада Советского Союза эта точка зрения сохраняется в отечественных гуманитарных науках. Так, И.А. Гобозов отмечает, что «генезис цивилизации по времени совпадает с... возникновением государства, городов и письменности» [2, с. 53].
А.Дж. Тойнби вслед за Н.Я. Данилевским увидел в цивилизации культурно-исторический тип общества. По мнению А.Дж. Тойнби, цивилизации - это «общества с более широкой протяженностью как в пространстве, так и во времени, чем национальные государства, города-государства или любые другие политические союзы» [8, с. 35]. Английский исследователь отверг характеристики, выделенные Ф. Энгельсом, отметив, что «не представляется возможным провести различие между цивилизациями и примитивными обществами и на основании разделения труда, потому что рудименты процесса разделения труда можно заметить и у примитивных обществ» [8, с. 106-107]. А.Дж. Тойнби сократил количество этапов всемирно-исторического развития, убрав «варварство» и оставив только «примитивное общество» и «цивилизацию».
С. Хантингтон, чья статья 1993 г. «о столкновении цивилизаций» вызвала невероятный ажиотаж в научном мире, подчеркнул значение «культурной идентификации» как признака цивилизации.
«Цивилизация. наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей» [10, с. 51].
В определении С. Хантингтона ключевым является понятие «культурная общность людей», т. е. на первое место поставлен Человек, обладающий определенным уровнем культуры. Однако, на наш взгляд, С. Хантингтон смешивает два понятия (материальное и духовное), что делает его определение двойственным. Материальным является общность людей, а духовным их «уровень культурной идентификации». Последнее входит в понятие «цивилизованность», которое вовсе не тождественно термину «цивилизация». Цивилизованность же представляет собой «коренное отличие человеческого состояния от животного и социально-гуманистический способ реализации этого состояния посредством созидательного и ответственного разрешения противоречий бытия и развития людей во благо себя и общества, всей цивилизации» [6, с. 71].
С. Хантингтон склоняется к выделению трех стадий всемирноисторического процесса, не проводя при этом принципиальных различий между варварами и примитивными обществами. Как пишет С. Хантингтон, «общее, что есть у цивилизованных обществ, например города и грамотность, то, что отличает их от примитивных обществ и варваров». Поскольку С. Хантингтон называет «цивилизацией» также и уровень культурной идентификации, то он рассматривает варваров как нецивилизованное сообщество, которое угрожает современным цивилизациям. С. Хантингтон так описывает современное положение дел:
«В более масштабном столкновении, глобальном “настоящем столкновении” между Цивилизацией и варварством, великие мировые цивилизации, обогащенные своими достижениями в религии, искусстве, литературе, философии, науке, технологии, морали и сочувствии, также должны держаться вместе, или же они погибнут поодиночке» [10, с. 76, 532].
Фактически у С. Хантингтона присутствует толкование варварства не как фазы всемирно-исторического процесса, а как нецивилизованно-сти. Можно сказать, что концепция С. Хантингтона ближе к двухчленной теории А.Дж. Тойнби, но, в отличие от последнего, этот исследователь использует понятие «варварство» как оценочное. Открытия, сделанные в 50-е гг. XX в., заставили многих западных исследователей усомниться в правомерности двухчленного деления исторического процесса. В частности, французский исследователь О. Латтимор, чьи работы, к сожалению, в России почти неизвестны, еще в 1962 г. сформулировал программный вопрос: «Является ли Цивилизация матерью Варварского мира?», подчеркивая, что варварами принято называть «с культурной
точки зрения» народы, жившие «в лесах Европы, степях Южной России, горных массивах Северной Месопотамии и северо-запада Индии, степях и пустынях северного Китая» [12, р. 95].
К сожалению, многие современные исследователи, пытаясь дать определение термину «цивилизация», часто беспорядочно перечисляют все, что только возможно, забывая о Человеке. Так, например, Я. Риер выделяет такие «пласты цивилизации», как «географическая среда, система хозяйства, социальная организация, религия, господствующая идеология, духовные ценности, политическая система, ментальность, при изучении которых нельзя заранее устанавливать субординацию между ними» [7, с. 15]. В результате, понятие «цивилизация» приобретает неопределенное значение, что затрудняет его применение при написании научных исследований. Когда мы ставим в центр человека, то трактовка понятия «цивилизация» становится более реалистичной и более жизненной. Если исходить из понимания того, что именно человек является основным структурным элементом цивилизации, то оказывается, что «цивилизация» - это наднациональная и надгосударственная общность людей, каждый из которых чувствует или осознает свою принадлежность к данной общности (та самая «идентификация», о которой писал С. Хантингтон).
А.Дж. Тойнби, классифицируя цивилизации, выделял религию как важнейший признак. Можно согласиться с этой точкой зрения, заметив, что религия играла в процессе становления цивилизации двоякую роль, поскольку, сплачивая верующих, она одновременно отсекала «чужаков», «иноверцев». Любая мировая религия наднациональна и надгосударственна, поскольку стать верующим может каждый. Правда, в настоящее время в научной литературе все чаще встречается критика в адрес тех исследователей, которые рассматривают религию как фактор генезиса цивилизации. Так, известный современный ученый из Афинского университета Ж. Контожоржи подверг критике С. Хантингтона за преувеличение роли религии. Ж. Контожоржи утверждает, что «“ценность” труда Хантингтона в большей степени связана с его значением для развития североамериканской идеологии, чем с качеством научной аргументации автора» [11, р. 108]. Однако, учитывая возражения критиков, нельзя не заметить, что все-таки именно религия является тем сплачивающим фактором, который изначально объединял представителей разных стран и народов. Так, именно христианство объединяло народы Западной Европы во главе с папой римским против мусульманской и, отчасти, православной цивилизаций. Не случайно среди крестоносцев были представители самых разных национальностей, но они боролись против «иноверцев»-мусульман, т. е., фактически имело место противопоставление «своего», цивилизованного христианина «варвару» - мусульманину. Более того, именно благодаря религии впервые цивилизованность была отделена от варварства в духовном плане.
Упреки в адрес концепции С. Хантингтона перекликаются с той критикой, которая обрушилась во франкоязычной литературе в адрес США в связи с неудачами в «мировой войне против терроризма», фактически объявленной после событий 11 сентября 2001 г. [15]. В принципе, хотя С. Хантингтон и не хотел оправдывать агрессию, его концепция о борьбе против варварства в современном мире оказалась в некоторой степени «на руку» правящим кругам США для оправдания этой войны.
Каждая мировая цивилизация имеет свою систему ценностей, которая и определяет отношение ее представителей к цивилизованности. У любой цивилизации обязательно имеются два параметра: территориальный и временной. И.Я. Лойфман указывает, что цивилизация существует «в определенных пространственно-временных границах, сопряжена с определенным типом хозяйства, имеет технико-технологическую основу» [3, с. 4-5]. Территориальность указывает на то, что представители ядра одной цивилизации занимают определенную территорию. Этот признак не означает, что у каждой цивилизации есть границы, подобные государственным. Межцивилизационные границы проходят внутри стран, внутри социума, и их нельзя изменить договорами и соглашениями. Только сам человек и только добровольно может устранить эту невидимую границу, которая отделяет его от представителей другой цивилизации. Процесс этот длительный и постепенный, его можно ускорить, но нельзя форсировать. Часто в научной литературе признак территориальности опускают, в результате чего под цивилизацией понимают что-то неопределенное.
Таким образом, границы цивилизации в целом совпадают с пределами расселения людей, которые ее составляют. Ярким примером является эмиграция на территорию «чужой» цивилизации. Известно, что диаспора эмигрантов способна на территории «принимающей» цивилизации создать уголок «своей» цивилизации. Принадлежность к цивилизации в этом смысле оказывается важнее национальной идентичности. К примеру, когда выходцы из стран бывшего СССР начиная с 1989 г. массово хлынули в Израиль, то они образовали там островок российской цивилизации. Как отмечает израильский исследователь Д. Сторпер-Перец, эти люди «создают в Израиле альтернативную русскоязычную культуру». Различия между выходцами из бывших советских республик и местным населением оказались значительными. Эмигранты более образованны: 60 % из них имели высшее образование (для местных жителей этот показатель составлял только 30 %) и потому предпочитали селиться в городах. Более того, прожив в Израиле годы, многие эмигранты из бывшего СССР не ассимилировались, сохранив язык родной страны. По данным Д. Сторпер-Перец, после четырех лет жизни в Израиле 60 % новоприбывших практически не говорили на иврите» [14, р. 158-160]. А ведь переселенцы в Израиль прекрасно понимают, что им необходимо стать «своими», слиться с местным населением. Более того, в Палестину
эти люди ехали добровольно, как на свою новую Родину. Если же эмиграция носит вынужденный характер, то ассимиляция протекает еще медленнее.
Ярким примером является так называемое «русское Зарубежье», многие представители которого упорно цеплялись за свои корни, зачастую противопоставляя себя коренному населению принявших их государств. Иностранные исследователи русской эмиграции прямо отмечают, что с 1919 г. существовали «две России» [13, р. 561]. И сегодня в России этих людей воспринимают как «соотечественников за рубежом», на Родине издаются огромными тиражами труды эмигрантов первой волны. Это тем более удивительно, если учесть, что в России невозвращенцев официальные власти воспринимали как изменников. В царской России долгое время за принятие гражданства другой страны согласно ст. 325 Уложения о наказаниях нарушителю грозила вечная ссылка с передачей всего его имущества в опекунское правление [1, с. 11]. Советское уголовное право трактовало бегство за границу как измену Родине, приравнивая его к попытке государственного переворота. Статья 64 Уголовного кодекса РСФСР от 27 октября 1960 г. определяла, что измена Родине -это «деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти». За это полагалось самое суровое наказание: конфискация
имущества и смертная казнь, которая могла быть заменена только лишением свободы на срок от 10 до 15 лет. Эта норма пережила Советский Союз, поскольку только Постановлением Конституционного суда РФ от 20 декабря 1995 г. положение ст. 64 УК РСФСР, квалифицирующее бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы как форму измены Родине, было признано не соответствующим Конституции Российской Федерации. Общественное мнение реабилитировало эмигрантов намного раньше, создав им даже некий ореол жертв режима.
В случае китайской цивилизации также нет никакого отторжения эмигрантов, напротив, иммиграция из Поднебесной породила очень интересный феномен «хуацяо»1. Так называют обычно всех китайцев, как тех, что недавно поселились за границей, так и потомков китайских эмигрантов более ранних волн, даже если они уже являются гражданами стран, в которых они проживают. Такие люди, которых по-разному называют в научной литературе (англ. Overseas Chinese), обычно прожива-
1 Хуацяо - букв.: хуа - Китай, цяо - эмигрант, человек, проживающий вдали от родины.
ют в компактных поселениях, не воспринимаются в Китае как иностранцы и поддерживают экономические связи со своей исторической Родиной. Западноевропейские колонизаторы жили в Азии и Африке, так же как и в метрополиях, почти не смешиваясь с местным населением. Конечно, в местной среде старались «выращивать» интеллектуалов в европейском духе, но в основном для организации местного управления, т. е. для того, чтобы колонии приносили больше доходов. Мало кто из европейцев воспринимал образованных туземцев как равных. Образ «доброго дикаря», заимствованный от эпохи Просвещения, и ореол романтики, которым окружали колонии европейские писатели, не мешал относиться к туземцам как к недочеловекам, как к материалу для цивилизовывания. Так, сын известного поэта Ф.И. Тютчева, сам долго служивший в Закавказье, очень точно описал эту ситуацию.
«Англичане в Индии, французы - в Алжире, немцы - в Камеруне продолжают жить так, как жили в Лондоне, Париже, Берлине, приучая туземцев к своим привычкам... мы Закавказьем владеем более полувека, но если бы каким-нибудь чудом нас выбросили отсюда, то через год не осталось бы и следа нашего полувекового владычества ни в чем решительно. Никто бы и не поверил даже будто бы эта страна находилась 50 лет под управлением европейского цивилизованного государства, точно нас и не было никогда» [9, с. 249-250].
Итак, цивилизация - это, как правило, надгосударственная и наднациональная общность людей, достигшая определенного уровня в своем развитии. Представители цивилизации осознанно или нет, но все же в определенной степени идентифицируют себя с ней. Ядро цивилизации занимает определенную исторически сложившуюся территорию, при этом представители цивилизации могут проживать и вне нее, духовно тяготея к историческому ядру. Соответственно, территория цивилизации включает в себя весь ареал расселения ее представителей, вне зависимости от государственных границ. Изучение генезиса цивилизации как социокультурного процесса невозможно без внимания к человеку как к основному творцу любой цивилизации.
Список литературы
1. Алексеева Е.В. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII -начало XX вв.) - М.: Рос. полит. энцикл., 2007.
2. Гобозов И.А. Цивилизационный и формационный подходы дополняют друг друга // Диалог. - 1997. - № 3. - С. 52-58.
3. Лойфман И.Я. О базовых определениях культуры и цивилизации // Культура и цивилизация. Материалы Всерос. науч. конф.: в 2 ч.: Ч. 1. - Екатеринбург: Изд-во ГОУ ВПО Рос. гос. профес.-пед. ун-т, 2001. - С. 4-10.
4. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - 2-е изд. - Т. 3. - М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1955.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. - 2-е изд. - Т. 21. - М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1961.
6. Мельник В.И. Цивилизованность: человеческое измерение: монография. - Екатеринбург: Изд-во ГОУ ВПО Рос. гос. профес.-пед. ун-т, 2007.
7. Риер Я. Цивилизации средневековой Европы // Вестн. Европы. - 2007 -№ 19-20. - С. 14-26.
8. Тойнби А.Дж. Постижение истории. - М.: Прогресс, 1991.
9. Тютчев Ф. Ф. Кто прав? Беглец. - М.: Правда, 1990.
10. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М.: Прогресс, 2000.
11. Contogeorgis G. Samuel Huntington et "le choc des civilisations". "Civilisation religieuse" ou cosmosystème? // Pôle Sud. - 2001. - 14 (1). - P. 107-124.
12. Lattimore O. La Civilisation, mère de Barbarie? // Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. - 1962. - V. 17. - № 1. - Р. 95-108.
13. Raeff M. Georgij Florovskij, historien de la culture religieuse russe // Cahiers du monde russe et soviétique. - 1988. - V. 29. - № 3. - P. 561-565.
14. Storper Perez D. «Intelligent» en Israël: L'intelligentsia russe aujourd'hui, entre repli et ouverture // Revue européenne de migrations internationales. - 1996. -V. 12. - № 3. - Р. 153-172.
15. Tertrais B. La «guerre mondiale contre la terreur», 2001-2004 // Politique étrangère. - 2004. - V. 69. - № 3. - P. 533-546.
