CC BY
133
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2012. № 1
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Р.П. Малахинова1,
канд. экон. наук, доцент, ст. науч. сотр. кафедры политической экономии
экономического ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова
ЦИКЛЫ КОНДРАТЬЕВА И ПЕРИОДИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ
МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
В статье представлены итоги научного семинара, организованного проблемной группой кафедры политической экономии экономического факультета МГУ «Воспроизводство и национальный экономический рост» по материалам доклада проф. А.Г. Худокормова (кафедра истории народного хозяйства и экономических учений экономического факультета МГУ) «Циклы Кондратьева и периодические кризисы мировой экономической мысли».
Были обсуждены проблемы: эволюция мировой экономической теории в XX в., методологические и теоретические принципы анализа, соотношение науки, идеологии и политики, критерии кризиса экономической теории.
Ключевые слова: большие циклы конъюнктуры, кризис экономической мысли, кризисы марксизма, кризисы западной экономической мысли, сущность человека.
In article materials of a scientific seminar based on Prof. A.G. Khudokor-mov report "Kondratyev's Cycles and Periodic Crises of World Economic Thought" (Chair of economic history and history of economic doctrines, Economic faculty of the MSU) are presented. The seminar was organized by "Reproduction and National Economic Growth" research group (Chair of political economy, Economic faculty of the MSU).
The following issues were discussed: development of the world economic theory in the XX century, methodological and theoretical principles of the analysis, correlation of science, ideology and politics, criteria of economic theory crisis.
Key words: major cycles of market environment, economic thought crisis, Marxism crises, western economic thought crises, human nature.
Открывая семинар, его руководитель В.Н. Черковец (докт. экон. наук, профессор, МГУ) обозначил три области анализа и обсуждения проблемы, поставленной и рассматриваемой в докладе профессора А.Г. Худокормова. Они определяются, по его мнению, главной задачей — показать наличие связи, своеобразной корреляции между известными большими циклами (в иной редакции — длинными волнами) Н.Д. Кондратьева и периодическими кризисами
1 Малахинова Роза Павловна, тел.: +7 (495) 339-43-64; e-mail: malakha41@mail.ru
в мировой экономической мысли. Это, как интерпретировал тему доклада В.Н. Черковец, — центральная область исследования в оригинальной, еще не известной научной литературе, посвященной идее длинных циклов и истории экономических учений, разработке. Разумеется, такая постановка вопроса предполагает определенную трактовку самой концепции больших циклов конъюнктуры (как называл ее сам Н.Д. Кондратьев), а также материального основания больших циклов, их природы и причины, соотношения с известными среднесрочными (7—11 лет) торгово-промышленными циклами, которые отличаются периодическими кризисами перепроизводства товаров. Такова по сути первая область анализа, так как в ней, судя по формулировке темы, заключены истоки причинно-следственной связи между экономическими циклами и кризисами в сфере идеологии, политики и теоретической деятельности. Следующая область — это определение понятия «кризис экономической мысли», или поиск ответа на вопрос, идет ли речь о новых, пока не объясненных явлениях реальной действительности или о несостоятельности методологии каких-либо научных направлений и т.д.
Как известно из литературы, явление больших циклов конъюнктуры в 50—60 лет было замечено еще в середине XIX в., позднее на них указывали К. Каутский, Р. Гильфердинг, Й. Шумпетер, в России — А. Чупров, М. Туган-Барановский и др. Н.Д. Кондратьев, выступая с докладом в Институте экономики в 1926 г., подкрепил гипотезу о длинных волнах конъюнктуры, дав ей определенное теоретическое толкование, но сохранил вместе с тем сам характер гипотезы. Он предполагал, что волнообразные колебания товарных цен, процента и других элементов рынка происходят вокруг какого-то уровня равновесия, а материальной основой цикла, состоящего из повышательного и понижательного периодов, является изнашивание тех частей основного капитала, которые требуют длительного времени и затрат на свое производство. Н.Д. Кондратьев отметил ряд эмпирических закономерностей (правильностей) двух периодов каждой из длинных волн. Так, перед началом и в самом начале повышательной волны происходят крупные изменения в развитии производительных сил (обновление указанных частей основного капитала) и производственных отношений, и весь этот период сильнее остальных отличается «социальными потрясениями, переворотами, революциями, войнами»2. Не эта ли закономерность может теоретически рассматриваться как отправной пункт для объяснения связи между большим циклом и кризисами в экономической мысли? Но тогда каков «передаточный механизм» от одного к другому?
2 Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. М., 1989. С. 203.
Понижательные же периоды длинных волн характеризуются, по наблюдению Н.Д. Кондратьева, длительной депрессией сельского хозяйства. Он также отмечает, что среднесрочные циклы, накладываясь на повышательную и понижательную волны большого цикла, испытывают влияние их особенностей3. Однако в 1926 г. концепция больших подверглась критике. Говорилось о том, что длинные волны показаны Н.Д. Кондратьевым как явление только сферы денежного обращения и ограничиваются фактически динамикой товарных цен и процента. Ряд других показателей представлен частично и поэтому не подтверждает общей картины. Были обвинения в «вульгарности», под которой подразумевались поверхностное объяснение циклов, уход от анализа противоречий капиталистической системы. Современная экономическая наука как западная, так и отечественная в лице представителей разных направлений, признающая заслуги Н.Д. Кондратьева в создании теории больших экономических циклов и пытающаяся продолжить их выявление в развитии экономики после 1920 г., на чем, собственно, и остановился Н.Д. Кондратьев, все же считает эту теорию незавершенной, неполной и не приведенной к единой кон-цепции4. Проблема больших циклов остается дискуссионной до настоящего времени. С.М. Меньшиков, изучавший данную проблему, полностью отрицает однопричинность длинных волн и доказывает необходимость включения в модель больших циклов всей совокупности факторов, определяющих функционирование капиталистического общества. Главным недостатком модели Н.Д. Кондратьева он считает полное отсутствие динамики макроэкономических величин капиталистического воспроизводства5.
В связи с этим следует обсуждать вопросы, относящиеся и к базовой стороне теории больших экономических циклов (или все же, точнее, циклов конъюнктуры?), такие, как:
1) большие циклы конъюнктуры с точки зрения марксистской теории воспроизводства и современных неоклассических и других концепций циклов, кризисов, экономического роста;
2) природа и причины больших циклов Кондратьева и соответствующих им кризисов в сопоставлении со среднесрочными промышленными циклами и периодическими кризисами перепроизводства товаров в капиталистической экономике;
3) корреляция между стадиями (фазами) развития капиталистической экономической системы (капитализма в целом) и волновой динамикой больших циклов: существует ли она?;
3 Там же. С. 207.
4 История экономических учений: Учеб. пособие / Под ред. В. Автономова и др. М., 2000.
5 См.: Меньшиков С.М., Клименко С.А. Длинные волны в экономике. М., 1989. С. 65, 130.
4) в какой точке траектории последней полуволны большого цикла находится сейчас мировая экономика и каковы координаты России?
Ряд других вопросов, вытекающих непосредственно из темы доклада, неизбежно возникнут в ходе выступления профессора А.Г. Худокормова.
Выступая с докладом «Циклы Кондратьева и периодические кризисы мировой экономической мысли», который был основополагающим для прошедшего семинара, А.Г. Худокормов (докт. экон. наук, профессор, зав. кафедрой истории народного хозяйства и экономических учений МГУ) упомянул о том, что история экономической мысли является не просто описательной, но и объясняющей наукой. Она включает в себя ряд связанных между собой принципов, причин и следствий, законов движения экономической мысли. Марксизм и маржинализм — теории (концепции) капиталистического способа производства — во многом антиподы, и в разные исторические периоды их судьба складывалась по-разному. События 1991 г. в нашей стране привели ряд экономистов к отрицанию ранее центрального положения отечественной истории экономических учений о революционном перевороте, совершенном в экономической теории К. Марксом и Ф. Энгельсом. В отечественной литературе стали доминировать суждения, заимствованные из западных источников, распространенным стало мнение об отсутствии законов в общественном развитии и науках вообще. К. Маркс трактовался как один из многих представителей утопического социализма, как «запоздалый рикардианец», один из последователей классической школы и т.п. Между тем, как подчеркнул докладчик, если разбираться в вопросе научно, отрицать революционную роль марксизма в экономической теории невозможно.
К. Маркс в «Капитале» прежде всего успешно разрешил те теоретические проблемы, которые завели в тупик английскую классическую политэкономию, создав учение о товаре «рабочая сила», прибавочной стоимости, а также теорию распределения последней в связи с межотраслевой конкуренцией капиталов. Открытие им двойственного характера труда, заключенного в товаре, является революционным по отношению к леворадикальной экономической мысли его времени. Но более всего, по мнению А.Г. Худокор-мова, роль К. Маркса как ученого-революционера обнаруживается в сфере методологии. Его концепция историзма подтверждается тем, что современный капитализм радикально отличается от капитализма IX в. Что же касается судьбы социалистических экспериментов XX в., она сложилась иначе, чем это предсказывалось автором «Капитала» и «Критики Готской программы». Но сам опыт реального социализма, пусть в незрелой, инвертированной форме, все же имел и имеет место, охватывая значительную часть челове-
чества. Всемирное признание имеет его абстрактная теория реализации, на современном этапе растет интерес к марксистской теории периодических экономических кризисов.
Прежняя отечественная историография не признавала самостоятельного значения и содержания маржиналистской революции 1870—1890 гг. (хотя такое содержание имелось). Маржинализм, введя в научный оборот анализ предельных величин, снабдив его высокосложным научным аппаратом, впервые поставил в центр исследований проблему альтернативного экономического выбора на базе ограниченных ресурсов. Тем самым был сделан важный шаг к познанию проблемы эффективности капиталистической экономики, правда пока еще на микроуровне и с присущими тому времени теоретическими ограничениями. Самостоятельная рубежная роль маржиналистской революции является сейчас общепризнанной. На ее базе возникло принципиально новое неоклассическое направление, которое является основой мейнстрима. Маржинализм входит в структуру так называемого «неоклассического синтеза». Остальные течения западной экономической теории, возникшие на стыке Х1Х—ХХ вв., докладчиком не рассматривались.
Определив появление марксизма и маржинализма как двойственную революцию, итог истории экономической мысли XIX в., А. Г. Худ окормов предложил рассматривать в качестве основного теоретического ключа к пониманию истории мировой экономической мысли XX в. теорию длинных волн конъюнктуры Н.Д. Кондратьева. Исследования, продолжавшиеся до конца 1970-х гг. его последователями, среди которых А.Г. Худокормов выделил П. Бок-кара, а также факт современного финансово-экономического кризиса доказывают, что длительные волны высокой конъюнктуры в истории мирового капитализма перемежаются столь же длительными периодами замедленного роста, а модель длинных волн конъюнктуры Н.Д. Кондратьева может быть пролонгирована до начала третьего тысячелетия.
По мнению А.Г. Худокормова, это имеет непосредственное отношение к истории экономических учений. Под кризисами последних понимается не «смерть» или «конец» той или иной теории, а форма ее болезненного, драматического приспособления к меняющейся практике. Показывая состояние экономики и общества в разные исторические периоды, докладчик отметил, что на длительных этапах высокой конъюнктуры с повышенными темпами экономического роста и благосостояния образуется питательная среда для кризисов марксизма. Отсутствие в послевоенный период длительных этапов нарастания общественных антагонизмов в наиболее развитых странах мира ставит под сомнение общий прогноз революционного свержения капитализма. Еще хуже вписываются в повышательную волну конъюнктуры более поздние концепции
«умирания» и «загнивания» капитализма, его общего кризиса и т.д. Кризисы же экономической теории Запада хронологически совпадают с зарождением и усугублением понижательных волн. При длительной плохой экономической конъюнктуре периодически обнаруживается ее неспособность дать убедительную интерпретацию экономической реальности. Так, кризис неоклассики 1930-х гг. возник на почве Великой депрессии, повышенная инфляция и стагфляция 1970-х гг. обусловили кризис кейнсианства, а проходящая сейчас в 2007—2010 гг. понижательная волна с резким спадом привела к дискредитации и общему падению рейтинга современного экономического мейнстрима Запада.
Чередование кризисных ситуаций, которые испытывают то леворадикальные, то правоконсервативные фланги мировой экономической теории, представлены в таблице.
Большие волны конъюнктуры Н.Д. Кондратьева и кризисы экономической теории
Большие волны конъюнктуры Н.Д. Кондратьева Годы Кризисы экономической теории
Повышательная волна Понижательная волна (1844—1855) — (1870—1875) (1870—1875) — (1890—1896) Марксистская революция Маржиналистская революция
Повышательная волна 1) Понижательная волна (1891—1896) — (1914—1920) (1914—1920) — (1939—1945) Первый кризис марксизма Кризис неоклассики и кейнсианская революция
Повышательная волна Понижательная волна (1939—1945) — (1967—1973) (1967—1973) — (1982—1985) Второй кризис марксизма Кризис кейнсианства. Монетаристская контрреволюция
Повышательная волна Понижательная волна (1982—1985) — (1997—2002) (1997—2002) — (???) «Общий кризис» марксизма и гос. социализма Современный кризис западной экономической теории
Рассмотрев признаки, содержание, течение кризисов экономической теории на фоне длительных волн в XX в., докладчик в заключение остановился на перспективах мировой теории. По его мнению, XX в. обнаружил явную недостаточность, ошибочность учения К. Маркса о сущности человека. В связи с этим надежды на формирование альтернативы старым научным теориям А.Г. Худо-кормов связывает с такой новой научной революцией, которая
смогла бы обобщить в рамках экономической науки данные революции в естествознании, связанные с раскрытием структуры генома человека, вторжением в общественную науку данных психогеномики.
Выступавший далее А.В. Бузгалин (докт. экон. наук, профессор, МГУ) остановился на этапах генезиса, развития и заката рыночно-капиталистической экономической системы и отображающих их экономических теорий. Анализ, проведенный профессором А.Г. Ху-докормовым в своем докладе, он считает справедливым в главных интенциях: в методологическом настрое на соотнесение динамики школ с динамикой экономических реалий, в самой периодизации и систематизации школ, в акценте на динамику школ — рождение, развитие, закат. В то же время А.В. Бузгалин не согласен с предыдущим докладчиком по вопросу об основаниях периодизации экономических школ. Если сосредоточиться на изучении рыночно-капита-листической экономики, то, по мнению А.В. Бузгалина, основой для определения ее эволюции станет контрапункт формирования и взаимодетерминации ее технико-экономических и социально-экономических параметров (на языке классического марксизма здесь были бы уместны категории «производительные силы» и «производственные отношения»). Эти основы позволяют выделить не только периоды генезиса, развития и воспроизводства капитала на собственной базе и заката рыночной экономики, но и положения для характеристики этапов эволюции ведущих экономических школ (методология выделения последних была предложена К. Марксом и развита в работах университетской школы политэкономии МГУ).
Далее А.В. Бузгалин предложил к рассмотрению содержание трех подэтапов наиболее близкого к современности позднего капитализма.
1. На начальной фазе заката капитал обретает формы крупных корпораций, способных частично регулировать рынок и формировать рабочую аристократию. Главным экономическим процессом становится процесс функционирования и экспансии капиталистических рынков, система производственных отношений и институциональных форм рыночной экономики дивергирует, порождая массу сложных производных форм (акционерный капитал, финансовый капитал и т.д.); капитализм становится мировой системой, порождающей борьбу за раздел и передел мира, Первую мировую войну и серию социальных революций. Круг основных школ экономической теории расширяется. Политическая экономия труда разделяется на социал-реформистское (К. Каутский, Э. Бернштейн) и революционное (В. Ленин, Р. Люксембург) крыло. Политическая экономия капитала обретает свое завершенное выражение, концентрируясь на изучении процессов функционирования капитала и принятия решений основными агентами капиталистического рынка (маржинализм).
2. В период развития государственного регулирования и социального ограничения позднего капитализма основным проблемным полем становится макроэкономическая динамика: мировые кризисы (Великая депрессия и др.), борьба двух систем за темпы роста, социальные ограничения и цели развития.
Политэкономия капитала, пережив кризис, дивергирует в монетаризм и близкие ему праволиберальные течения, с одной стороны, и кейнсианство и близкие ему институциональное течение и экономические теории социал-демократии — с другой. Их пытается интегрировать неоклассический синтез, причем одновременно идут закономерные для заката системы процессы дробления и дивергенции школ и течений (множащиеся разновидности неоклассики). Социал-демократическая ветвь марксизма как политэконо-мическая истончается и сливается с посткейнсианством. В революционном марксизме складываются догматическая и критическая линии, наиболее явственно проявившиеся после событий 1968 г. во Франции (Париж) и Чехословакии. Догматический марксизм вползает (вместе с мировой социалистической системой) в системный кризис, критический оказывается в положении маргинала.
3. Кризис и распад мировой социалистической системы не случайно совпадает с кризисом отношений государственного регулирования и социального реформирования капитализма и приводит к торжеству глобальной гегемонии капитала, неолиберальной глобализации. Материальной базой процесса становится экспансия информационных технологий, являющихся основой для опережающего роста сферы трансакций, финансовых спекуляций и т.п., что приводит к мировому финансовому и экономическому кризису.
Р.Т. Зяблюк (докт. экон. наук, профессор, МГУ) в своем выступлении подчеркнула важность теоретического выявления узловых моментов эволюции экономической теории, выполненного А.Г. Ху-докормовым. Однако критерий точек перелома волновых трендов хотя и дает некоторую информацию об изменениях в теориях ситуационного характера, все же, по мнению Р.Т Зяблюк, не отражает действительной их эволюции. Конечно, на повышательной волне снижается интерес к критической теории (марксизму) и растет популярность к апологетическим концепциям (неоклассике). И наоборот. Но изменение научных предпочтений, переход школ на ту или иную сторону не являются критерием кризиса, поскольку и марксизм и неоклассика продолжают исследования в своих координатах. Дискуссия между ними вызвана не цикличностью рыночной экономики, а ее социальной неоднородностью. Теория испытывает кризис, полагает Р.Т Зяблюк, в том случае, если она не в состоянии объяснить какое-либо реальное явление с помощью принятого в ней всеобщего основания (стоимости — в классике,
полезности — в неоклассике). Классика пережила кризис в пост-рикардианский период, так как не смогла на основе стоимости объяснить природу средней прибыли. Кризис был преодолен адаптацией диалектического метода к экономическим исследованиям, благодаря чему классика через марксизм создала теоретическую систему рыночной экономики, отобразившую ее в качестве органической целостности. На монополистической стадии капитализма, несмотря на раскол и острые дискуссии, марксизм не испытал кризиса, поскольку теория государственно-монополистического капитализма В. Ленина адекватно раскрыла суть новых явлений в содержании и причинах монополий, в формах координации и собственности. Позднее современная трактовка этих явлений в неоклассике подтвердила их верность, признав смешанный характер экономики развитых стран.
Далее Р.Т. Зяблюк обратила внимание на то, что неоклассика традиционно отождествляется с маржинализмом. Между тем она базируется на теории трех факторов Сэя, так как и ценообразование, и распределение, и доходы выводятся из трех факторов. Неоклассика пережила кризис в период Великой депрессии, выход из которой нашла не теория, а реальная действительность. Это изменение теоретически отобразил Д. Кейнс. Кейнсианство в большей степени соответствует действительности, является высшей точкой развития неоклассики и пределом ее возможностей. Всплеск монетаризма, суть которого в антикейнсианстве, но не в разработке новых подходов, привел к реставрации неоклассики и к откату назад. Именно появление монетаризма служит ярким выражением кризиса неоклассики и ее тупика.
Одним из новых тезисов в литературе последнего времени является тезис о генетической предопределенности поведения человека и его решений, возникший как следствие всеобщего воодушевления, вызванного расшифровкой генома человека. Однако поведение человека — рациональное, нерациональное, генетически запрограммированное — оказывает на экономику незначительное влияние, в границах распределения ресурсов при выпуске однородной продукции. Кроме того, он служит обоснованием сомнительного утверждения о естественной предопределенности социальной дифференциации людей, противоречащей понятию человека как социального существа.
О.С. Сухарев (докт. экон. наук, профессор, вед. науч. сотр., ИЭ РАН) отметил, что представленный доклад как нельзя лучше показывает эволюцию экономических теорий, вскрывает особенности смены теоретических воззрений на различных этапах развития хозяйственной системы. Однако, по его мнению, существуют как мини-
мум две причины, по которым он бы не привязывал наличие кризиса экономической науки (теории) к волне Н.Д. Кондратьева.
Во-первых, если кризис хозяйственной системы можно точно идентифицировать по ухудшающимся показателям ее развития, то кризис экономической теории (знания) определить намного сложнее. Здесь важное место отводится критерию, который бы позволил определить наличие кризиса конкретной экономической теории. В частности, считать ли кризисом теории неспособность дать объяснение новым событиям хозяйственной жизни, трудности в описании экономических явлений, ошибки прогнозирования, неспособность предоставить действенные рецепты по управлению экономикой (модели управления), либо наличие всех перечисленных четырех проявлений, либо двух из них, например неспособности дать точный прогноз и предложить политические решения. А может быть, силу и слабость теории можно свести к идеологическому влиянию на политический истеблишмент, т.е. к тому, используется ли данная теоретическая доктрина в качестве базы для формирования и реализации экономической политики.
Во-вторых, за период полуволны Н.Д. Кондратьева (проблема верификации волн — отдельная экономико-статистическая научная проблема) отмечается появление нескольких теорий, которые поочередно влияют на действия правительства (если выбрать данный критерий). Экономическая наука относится к таким наукам, которая позволяет образованным агентам использовать приобретенное знание для изменения своих моделей поведения в целях получения неких выгод, что искажает само знание и как бы превращает его в менее действенное, испытывающее кризис. В этом случае хозяйственный кризис капиталистической природы становится труднопрогнозируем не только вследствие «стохастической» основы самого капитализма и высокой скорости изменений в современных капиталистических системах, но и из-за указанного характера использования знания агентами. К тому же кризис 2008— 2010 гг. был вполне прогнозируем отдельными экспертами, как и кризис 1929—1933 гг. Однако политическая система избирательно работает с экспертными оценками — это очевидная проблема управления, а не только экономической науки. Современная экономическая теория (наука) не испытывает никакого кризиса. Несмотря на понимание природы капиталистического кризиса, дать абсолютно точный прогноз и предвидеть кризис не удается. И это является ограничением действенности аппарата науки, но не ее кризиса. Отсюда можно сделать вывод, что скорость хозяйственных процессов и изменений опережает скорость появления аналитических конструкций.
П.А. Покрытан (докт. экон. наук, профессор, МГУ) в своем выступлении подчеркнул необходимость рассматривать теоретические наработки сквозь призму методологического положения, согласно которому если существует хотя бы один факт, противоречащий теории, то необходимо менять теорию. Обратившись к представленной схеме, он предложил рассмотреть ее применительно к территориям и странам. Так, если взять Россию, то, согласно схеме, революция 1917 г. должна была ознаменовать окончание первого кризиса марксизма. Если понимать кризис как понятие обыденного мышления, в общеупотребительном смысле, то это допустимо. Но научное понимание кризиса требует выяснить вопрос о сущности используемой категории «кризис марксизма». Если марксизм — это учение, то кризис учения — это его несостоятельность, отсутствие на практике событий, предсказанных данным учением. Но научный прогноз К. Маркса относительно неизбежности революции подтвердился. Следовательно, нет оснований говорить о так называемом «кризисе марксизма» (данное словосочетание очень распространено в силу политических мотивов в настоящее время).
Аргументация существования так называемого «кризиса марксизма» появлением в мировой практике человечества принципиально новых процессов и явлений, которые совсем не вписываются или не полностью вписываются в прежние марксистские теоретические системы, осталась, по мнению П.А. Покрытана, в докладе А.Г. Худокормова нераскрытой. Появление среди последователей марксизма разноречивых, противоположных и даже враждебных друг другу точек зрения на данные явления и процессы (теоретический раскол) должно свидетельствовать о кризисе последователей, а не о «кризисе марксизма». В том случае, когда марксисты отказываются от устаревших или не оправдавших себя положений прежней теории, данное обстоятельство выступает доказательством ее истинности, поскольку марксизм — это не догма. Когда положения, соответствовавшие одним условиям, перестают действовать в новых условиях, это требует их сверки с практикой.
П.А. Покрытан также отметил, что если брать различные экономические модели социализма, то вряд ли корректно возлагать ответственность за их функционирование на К. Маркса, который, как известно, исследовал капиталистический способ производства, его домонополистическую стадию и указал самые общие черты в отношении будущего общества. Поэтому так называемый «кризис марксизма» не может проистекать от смешения экономической теории марксизма, посвященной капитализму, с практикой строительства социализма в СССР, Югославии, КНР. Последняя, кстати, совершенно не предполагает, что они должны быть единообразны (это невозможно в силу наличия различных представле-
ний о марксизме, различной степени его понимания) и что они не могут противоречить (неантагонистически) друг другу (так как существуют различия в социально-экономических, исторических, культурных, географических предпосылках, их формирующих).
Не является убедительным, по мнению П.А. Покрытана, и представленное в докладе А.Г. Худокормова мнение о том, что, согласно схеме, второй кризис марксизма происходил на фоне успешного роста и долговременной стабилизации капиталистической системы. Создание в период с 1939—1945 по 1967—1973 гг. системы социалистических стран в Европе, блока СЭВ, Китайской Народной Республики (1949) не увязывается с ростом капиталистической системы. А если учесть освобождение в этот период многих стран от колониальной зависимости (только в 1960 г. от колониального ига освободились 17 стран Африки), то едва ли это можно квалифицировать как стабилизацию капиталистической системы. Если же говорить о кризисе западной экономической теории, то он наступил уже в середине XIX в., когда буржуазия получила политическую власть, а историческая школа, отказавшись от теоретических обобщений, была названа «могилой науки».
В.С. Афанасьев (докт. экон. наук, профессор, ИЭ РАН и МГУ) в своем выступлении выразил несогласие с профессором О.С. Сухаревым, рассматривающим экономическую теорию как некое чистое знание, без ее идеологической составляющей. Идеология есть своего рода закон развития экономической теории, поскольку она играет определяющую роль в судьбе теории, в том числе и в ее реагировании на различные фазы экономического цикла. На этом и построена вся логика доклада А.Г. Худокормова. В.С. Афанасьев также отметил, что, по мнению профессора А.Г. Худокормова, одним из важнейших проявлений кризиса марксизма является крах советского социализма, основанного на государственной собственности на средства производства. Но рассматривал ли К. Маркс государственную собственность в качестве экономической основы социализма? В предисловии к работе «Святое семейство» (1845) он решительно выступал против такой позиции, отмечая, что ситуация, когда все средства производства принадлежат государству, а все население является наемными работниками у государства, хуже капитализма, поскольку она порождает всеобщую бедность и целый ряд других крайне негативных явлений. В I томе «Капитала» К. Маркс делает акцент на индивидуальной собственности (при общем владении средствами производства) как некой антитезе частной капиталистической собственности. Он пишет, что процесс отрицания капиталистического производства «...восстанавливает не частную собственность, а индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации
и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства»6. В.С. Афанасьев подчеркнул, что К. Маркс отводил государству решающую экономическую роль только в переходный период от капитализма к социализму.
А.М. Белянова (канд. экон. наук, доцент ст. науч. сотр., МГУ), положительно оценив доклад А.Г. Худокормова, обратила внимание на ряд положений, которые нуждаются в дальнейшей проработке. По ее мнению, вывод о существовании больших циклов в развитии экономической науки небесспорен. Безусловно, появление новых концепций и направлений в экономической науке связано с изменениями в экономической жизни общества, с потребностями в осмыслении современных явлений. Но потребности возникают и стимулируют научную мысль как в условиях экономического подъема, так и в фазе кризиса. При этом не следует смешивать теорию и экономическую политику, в которой теория находит отражение иногда в довольно искаженном виде. Отход от теории К. Маркса на Западе объясняется как улучшением материального положения наемных рабочих (отсутствием абсолютного обнищания), так и усилением власти олигархического капитала, обеспокоенного за судьбу капиталистической системы, о чем писал Д. Кейнс. Не следует забывать и тот факт, что альтернативные марксизму теории рождались и получали распространение в стенах западных университетов, а аудитория марксизма — социал-демократическая среда и нелегальные студенческие и рабочие кружки. Сегодняшний мейнстрим многое не способен объяснить, но при этом продолжает занимать лидирующее место в высшей экономической школе. Экономистов, глубоко разбирающихся в учении К. Маркса, становится все меньше, в то время как востребованность в альтернативных концепциях возрастает.
Завершая работу научного семинара, В.Н. Черковец отметил несомненный интерес его участников к представленному докладу и общее одобрение выбора проблемы для исследования. Вместе с тем, как видно из выступлений, не все положения доклада были одобрены участниками семинара: одни трактовки признаны дискуссионными, требующими дополнительного анализа, а другие вызвали возражения и альтернативные точки зрения. По мнению В.Н. Черковца, многообразные идеи, высказанные на семинаре, будут очень полезны всем его участникам в их собственных размышлениях и исследованиях по поводу обсуждавшейся проблемы. Далее В.Н. Черковец высказал ряд соображений в связи с поднятыми и оказавшимися спорными вопросами.
1. Достаточно ли имеется оснований для того, чтобы теорию больших волн конъюнктуры Н.Д. Кондратьева применять в каче-
6 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 773.
стве основного теоретического ключа к пониманию истории мировой экономической мысли второй половины Х1Х в., всего ХХ в. и даже ХХ1 в.? По сути, речь идет о теории Н.Д. Кондратьева как о главном методологическом принципе теоретического анализа истории экономической мысли вообще. В таком случае придется отказаться от диалектики производительных сил и производственных отношений в качестве базисного социально-философского подхода в объяснении истории общественной, в том числе экономической, мысли, развития экономической науки, в том числе общей экономической теории, политической экономии (в ходе семинара на это справедливо указывалось).
Если это не так, то тогда естественно применить данный подход к самой теории длинных волн конъюнктуры и доказать сначала, что за волновой динамикой конъюнктуры (цен, процента, заработной платы, земельной ренты) скрывается ее фундаментальная основа — исторический процесс общественного воспроизводства, расширяющегося на базе технико-технологического развития производительных сил и социальных изменений в области производственных отношений. Вместе с тем речь может идти не о так называемых «пассивных» элементах производительных сил (здания, железные дороги и т.д.), а об орудиях труда, машинах, определяющих общий уровень и эффективность производства. Всегда ли повышательные периоды больших волн отражают изменения в главных элементах производительных сил и перевороты в социально-производственных отношениях? Однозначного ответа на данный вопрос в литературе нет, как не было его и в проведенном семинаре. В связи с этим возникают новые вопросы: как же тогда можно пролонгировать динамику больших волн до начала третьего тысячелетия, только опираясь на экстраполяцию фигуры больших циклов, их рисунок и параметры по образцу предыдущих столетий?
2. Чисто эмпирические наблюдения за тем, что происходит в области экономической мысли на повышательных и понижательных полуволнах больших циклов конъюнктуры, согласно таблице, представленной в докладе А.Г. Худокормова, расходятся с закономерностью, которую обозначил Н.Д. Кондратьев: социальные стрессы, потрясения и т.д. происходят наиболее заметно в конце понижательной и в начале повышательной волн. Приведенная А.Г. Худокормовым таблица показывает крупные перемены и кризисы в экономической мысли на обеих полуволнах. Выходит, методология больших циклов Н.Д. Кондратьева (одна из четырех «правильностей») в данном случае не проявляется.
3. К сожалению, разбор концепции Н.Д. Кондратьева как таковой (в первородном виде), ее методологии не стал на семинаре предметом пристального рассмотрения. Поэтому вопросы, постав-
ленные с самого начала перед его участниками, не получили достаточно полного освещения. Поскольку такого анализа не было, оказалась не выявленной и не доказанной причинно-следственная связь между волнами большого цикла и кризисами экономической мысли. Однако эмпирическая связь может и наблюдаться. Ее наличие показано в докладе. Поэтому можно предположить, что длинные волны не продуцируют, а передают некую информацию о происходящих изменениях в глубинах процесса воспроизводства в результате взаимодействия производительных сил, технико-производственных и общественно-производственных отношений. Не исключено, что волны больших циклов могут отражать и чисто конъюнктурные флюктуации длительного порядка, не связанные с коренными изменениями в способе производства стадиального и общеформационного характера. Они также могут влиять на соотношение разных идеологических сил, их состояние и положение дел в сфере экономической мысли, на концептуальную борьбу в теоретическом анклаве, верификацию различных политэкономи-ческих доктрин, развертывание противоречий внутри них, прежде единых и неделимых. Таким образом, большие волны являются как бы посредниками между процессами в сфере производства и событиями, разыгрывающимися на сцене экономической науки. Разумеется, все это — соображения гипотетического порядка.
4. Большего внимания, по мнению В.Н. Черковца, заслуживает вопрос о состоянии экономической мысли в СССР и современной России в контексте последнего вероятного большого цикла, начавшегося, как следует из доклада А.Г. Худокормова, повышательной волной конъюнктуры в 1982—1985 гг. (когда в СССР фактически под знаменем ускорения развития стартовала перестройка) и продолжившегося понижательной волной в 1997—2002 гг. (в «независимой» России существует поныне). О повышательной волне в указанный период можно говорить лишь в отношении западных стран. Плановая экономика СССР развивалась до 1989 г. (включительно) с невысокими (2—3% валового общественного продукта в год), хотя и положительными темпами. Начиная с 1990 г. объем валового продукта и национального дохода начал сокращаться, возник экономический кризис, который с 1992 г. (после распада СССР) превратился в многолетний кризис трансформационного характера, не преодоленный до конца до настоящего времени (спустя 20 лет). Именно данный кризис, на который накладывались приходившие с Запада краткосрочные кризисы 1998 и 2008— 2010 гг., увеличивавшие потери в экономике, а не повышательная волна большого цикла определяла погоду на поле российской экономической мысли этих лет. Будучи результатом политического кризиса (отказ от планового управления экономикой страны, раз-
рушение СССР, приватизация государственных и кооперативных предприятий), перманентный трансформационный кризис в экономике коррелировал с ситуацией в области экономической мысли. Поскольку данный кризис явился продуктом деятельности либерально-реформаторского руководства страны, с полным основанием можно указать (выражаясь образно словами Д. Кейнса) на то «магнето», которое запустило мотор преобразований, а именно на идеологию радикал-либерального крыла монетаристского направления неоклассической экономической теории.
5. Наибольшее внимание участников семинара привлекли данные в докладе определение общего понятия кризиса экономической мысли и характеристика трех кризисов марксизма, последний из которых, по мнению А. Г. Худокормова, произошел на повышательной волне большого цикла в период (1982—1985) — (1997— 2002) годов и явился общим кризисом марксизма и государственного социализма в СССР и других странах. По мнению В.Н. Черковца, А.Г. Худокормов наделяет понятие кризиса в истории экономических учений слишком расширенным содержанием, т.е. рассматривает данное понятие как форму болезненного, драматического приспособления теории к меняющейся практике. Но тогда есть риск отождествить всякое развитие теории с ее перманентным кризисом. Новые знания, открытия, изобретения далеко не всегда безболезненно и адекватно принимаются в научных и деловых кругах. Новый шаг — это полемика с прежними представлениями. Поэтому участниками прошедшей дискуссии вполне резонно был поставлен вопрос о необходимости более строгого определения критерия кризиса научной теории. Таким образом, вряд ли справедливо высказывание, которое есть в пятитомнике кафедры истории народного хозяйства и экономических учений о теоретическом кризисе7, из которого, как полагают авторы данного труда, так и не выбрался сам К. Маркс и в котором перманентно пребывает его учение (если даже не брать во внимание его «сталинизи-рованное» продолжение). К. Маркс дал ошибочное определение сущности человека, сославшись на совокупность производственных отношений, что якобы опровергнуто всей историей и мировой художественной литературой. Второй пример кризисной безысходности К. Маркса состоит, по мнению авторов пятитомника, в том, что «муки родов буржуазного общества» он ошибочно принял за «симптомы его агонии», приводящей к гибели. К. Маркс конечно же отражал факты окружавшей его реальной действительности. Однако историческую обреченность капитализма он связывал в исходном пункте не с обнищанием трудящихся (хотя и сегодня
7 См.: Фетисов Г.Г., Худокормов А.Г., Ольсевич Ю.Я. Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков: В 5 т. Т. 1. М., 2005. С. 26.
проблема бедности и социального неравенства остается одной из центральных для капиталистического мира, в том числе и в России), а с растущим обобществлением производства и увеличением производительности общественного труда, что является исторической миссией самого капитализма. На данном факте базируется научная прогнозная составляющая теории перехода общества к социализму. С этой теорией можно не соглашаться, но также неуместна здесь и апелляция к фактам раннего капитализма. Что касается исторически повторяющихся кризисов марксизма и пяти признаков, свидетельствующих, по мнению авторов «Мировой экономической мысли», о кризисе всей теории К. Маркса, то на самом деле они оказываются показателями совсем иного рода. Можно ли вообще назвать признаками кризиса любой, не только марксистской теории, например отказ от устаревших положений или ее общее ускорение в эволюции и развитии? Способность преодолевать гносеологические барьеры, возникающие в связи с новыми, ранее неизвестными явлениями жизни, в том числе экономической, и постоянное совершенствование на базе своих парадиг-мальных оснований являются лучшей аттестацией любой теории.
Справедливы, по мнению В.Н. Черковца, прозвучавшие на семинаре высказывания о том, что нет оснований оценивать научность экономической теории К. Маркса практикой строительства социализма в СССР, Югославии, Китае. Завершенная научная экономическая теория К. Маркса относится к капитализму, а по социализму даны лишь исходные понятия. Но дело еще и в том, что строительство социализма в указанных странах велось и ведется с учетом их большой национальной специфики, которая находит отражение в собственных теоретических разработках. Помогают ли при этом ответу на вопрос, насколько и почему перечисленные выше страны оказались в кризисе, волны Н.Д. Кондратьева, остается неочевидным. Кроме того, как можно связать успехи экономики Китая, вызванные внутренними преобразованиями, совпадающими по времени с последней понижательной волной, начавшейся в 1997—2002 гг., с теорией длинных волн? Китай перешел на рельсы социалистической рыночной экономики, вошедшей в мировой рынок, следовательно, его экономическая мысль, по теории длинных волн и концепции доклада А.Г. Худокормова, должна оказаться в состоянии кризиса. Однако реальность иная.
Видимо, многие неясности, которые возникают при попытках объяснить различные явления в экономике, особенно во внеэкономической среде и тем более в области сознания, мыслительной деятельности, обусловлены, как полагает В.Н. Черковец, незавершенностью самой теории больших циклов конъюнктуры.
6. На семинаре, как и на проведенном несколько ранее круглом столе, где обсуждалась проблема влияния психологических факторов на экономическую деятельность людей, был затронут вопрос о сущности человека. На этот раз он возник в связи с дальнейшим развитием экономической теории по пути больших волн, где, по мнению А.Г. Худокормова, ее ожидает революция, вызванная двумя обстоятельствами. С одной стороны, минувший век обнаружил явную недостаточность, даже ошибочность трактовки данного вопроса К. Марксом. Причиной, видимо, послужил один из известных тезисов К. Маркса о Л. Фейербахе: «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность общественных отношений»8. Среди этих отношений, по марксисткой социальной философии и политической экономии, по «Капиталу», производственные отношения являются в конечном счете определяющими, базисными, но не единственными. Все достижения культуры участвуют в формировании социальной сущности человека как продукта развития общества.
С другой стороны, естествознание раскрыло структуру генома человека, т.е. его естественную сущность, передаваемую по наследству, и это обстоятельство нельзя игнорировать. Но, по мнению В.Н. Черковца, оно не является непосредственным предметом изучения экономической науки и ни в коей мере не колеблет факта признания общественными науками, в том числе марксистской политической экономией, социальной стороны сущности человека, приобретаемой благодаря воспитанию, образованию, трудовой деятельности и т.д. в условиях изменяющихся общественных и в конечном счете экономических отношений. Следовательно, в социально-философском плане есть основания признать двойственность сущности человека. Всесторонняя диалектика сущности человека должна проходить по «ведомству» философских дисциплин. Экономическая же теория заимствует это знание как общий метод исследования адекватного ей предмета.
8 Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения: В 2 т. Т. II. М., 1948. С. 384.
