CC BY
136
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2012. № 2
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
А.М. Белянова1,
канд. экон. наук, доцент, ст. науч. сотр. кафедры политической экономии
экономического ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова
Т.В. Гудкова2,
канд. экон. наук, ст. преподаватель кафедры политической экономии экономического ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова
КЕЙНСИАНСКАЯ ДОКТРИНА И РОССИЙСКИЙ ВЫБОР
В статье представлены материалы научного обсуждения доклада профессора кафедры политической экономии ИЭ РАН, доктора экономических наук С.С. Дзарасова «Кейнсианская доктрина и российский выбор», проведенного проблемной группой «Воспроизводство и национальный экономический рост» кафедры политической экономии экономического факультета МГУ.
Ключевые слова: кейнсианская доктрина, неоклассическая теория (мейнстрим), неоклассический синтез, рыночный эксперимент, пост-кейнсианская альтернатива, планово-рыночная модель.
The article presents materials of scientific discussion in problem group «Reproduction and national economic growth» chairs of political economy of economic faculty of the Moscow State University of the report «The Keynesian doctrine and the Russian choice» by Prof. Dr. of science in economic S.S. Dzarasov chaire of political economy the Russian Academy of Sciences.
Key words: the keynesian doctrine, neoclassical theory (mainstream), neoclassical synthesis, market experiment, postkeynesian alternative, according to plan-market model.
На прошедшем на кафедре политической экономики экономического факультета МГУ 15 декабря 2011 г. семинаре обсуждались следующие проблемы:
1. Место Дж.М. Кейнса в экономической теории, развитие его идей в посткейнсианском и неокейнсианском направлении экономической мысли.
2. Отношение Дж. М. Кейнса, содержащееся в его доктрине, к маршаллианской неоклассике, к марксистской экономической теории, к неоклассическому синтезу, к системам капитализма и социализма.
1 Белякова Антонина Михайловна, тел.: +7 (964) 701-33-94; [email protected]
2 Гудкова Татьяна Викторовна, тел.: +7 (910) 456-73-35; [email protected]
3. Значение идей Дж.М. Кейнса и посткейнсианства для решения проблем современного экономического развития в мире, в том числе и в России.
Во вступительном слове руководитель научного семинара В.Н. Черковец (докт. экон. наук, профессор, МГУ) подчеркнул, что Дж.М. Кейнс безусловно является значимой фигурой в истории экономической мысли. Но основной интерес участников семинара заключается в том, каково значение его идей для решения проблем современного экономического развития, особенно для России, которая, по словам экс-президента Д.А. Медведева, оказалась в тупике или, говоря мягче, на распутье, насколько идеи Дж.М. Кейнса применимы к сегодняшней ситуации в России, к разработке наиболее эффективных путей развития ее экономической системы.
Чтобы ответить на данные вопросы, надо разобраться в концепции самого Дж.М. Кейнса, определить его вклад в экономическую теорию, соотнести его доктрину с другими известными доктринами, учитывая при этом, идеологом какой социально-экономической системы он является, чьи интересы (qui prodest?) выражает и защищает. Хотя озвученные выше проблемы не новы, есть основания еще раз вернуться к ним, поскольку речь идет об актуальности теоретического наследия Дж.М. Кейнса в конкретных изменившихся современных условиях, в том числе и в России. Вовсе не лишним будет вспомнить о содержащемся в доктрине Кейнса отношении к системам капитализма и социализма, к маршаллиан-ской микроэкономической неоклассике, а также и к марксистской экономической теории, к неоклассическому синтезу (современному экономикс), включающему не только микроэкономику, но и макроэкономику с заимствованием ряда идей Кейнса. Поскольку эти идеи получили дальнейшее развитие в посткейнсианском, нео-кейнсианском и в неонеокейнсианском направлениях, особую важность получают следующие вопросы: какой модификации подверглась первородная доктрина Кейнса и какие существуют возможности использования прежних и новых подходов кейнсианства как течения в западной экономической мысли для конструирования модели российской экономики? Необходимо также выяснить, существует ли методологическая и теоретическая связь между об-щекейнсианской концепцией государственного регулирования рыночно-капиталистического хозяйства и концепцией планово-рыночной экономики, о которой пойдет речь в докладе С.С. Дза-расова; присутствует ли категория «плановости» в концепциях Дж.М. Кейнса и кейнсианцев, и в какой степени планово-рыночная модель может опираться на кейнсианскую теорию?
Помимо этого главная задача проблемной группы заключается в том, чтобы позитивно представить хотя бы в общих чертах макро-
экономическую структуру возможной планово-рыночной модели в ее политико-экономическом наполнении, с ее основными элементами и их принципиальными взаимосвязями. Такая разработка будет иметь большое значение и для теории, и для практической организации институционального механизма в составе планирующих и контролирующих институтов-учреждений, определения их функций, прерогатив, прав и обязанностей при сохранении конкурентоспособной рыночной экономики.
В заключении В.Н. Черковец обратил внимание собравшихся на еще один тезис, представленный в докладе С.С. Дзарасова. Утверждается, что так называемый критический реализм как методология посткейнсианства очень близок и во многом повторяет разработки цаголовской школы политической экономии Московского университета. Поскольку Н.А. Цаголов в течение 28 лет возглавлял кафедру политической экономии, ее представителям нельзя пройти мимо обсуждения такого вопроса.
После вступительного слова с основным докладом семинара «Кейнсианская доктрина и российский выбор» выступил С.С. Дза-расов (докт. экон. наук, профессор кафедры политической экономии ИЭ РАН). Он отметил, что в блестящей плеяде ученых-экономистов, создавших и обогативших экономическую теорию, Дж.М. Кейнс занимает особое место наряду с другими выдающимися классиками — А. Смитом и К. Марксом.
По мнению докладчика, Дж.М. Кейнс в ХХ в. совершил новую революцию в экономической теории — доказал возможность регулируемого развития капитализма. С.С. Дзарасов заметил, что в неоклассических учебниках об этом вкладе английского экономиста в лучшем случае только упоминается, а содержание самого регулирования не раскрывается. Часто кейнсианство трактуют не как теорию занятости, производства и совокупного спроса, как это делал сам Дж.М. Кейнс, а в духе монетаристской теории обмена, спроса и предложения. Имеется в виду удаление из доктрины Кейнса присущего ему критического отношения к капитализму laissez faire и к господствовавшей тогда и поныне в западном мире неоклассической ортодоксии. Несогласные с таким искажением концепции Дж.М. Кейнса называют такую трактовку «ублюдочным кейнсианством» (bastard Keynesian).
Подобная переделка Дж.М. Кейнса, отметил С.С. Дзарасов, была осуществлена в результате отказа от одних его положений и синтеза других с постулатами ортодоксии. Такая операция, совершенная при активном участии П. Самуэльсона, получила название неоклассического синтеза, смысл которого состоял в выхолащивании революционного содержания кейнсианства. Но в таком виде — переделанное и включенное в качестве подсобного элемента в нео-
классическую теорию — кейнсианство уже не претендует на революционность.
В экономической теории верная трактовка концепции Дж.М. Кейн-са, по мнению докладчика, сохраняется в посткейнсианстве, которое возникло как реакция на неоклассическое искажение кейнси-анского учения. Посткейнсианство выступает за:
а) возврат к подлинному Кейнсу;
б) отказ от вульгарных положений, смыкающих его с ортодоксией;
в) за синтез кейнсианства с классической традицией в политической экономии.
Посткейнсианцы отвергают неоклассику, в частности ее исходное положение о способности рынка и капитализма к спонтанному саморегулированию, достижению общего равновесия, так называемой оптимальности по Парето, и о свойстве агентов рынка рассчитать и предвидеть результаты своих действий, и противопоставляют ей свой альтернативный подход к решению широкого круга проблем. Они полагают, что экономика характеризуется фундаментальной неопределенностью будущего и точные последствия своих действий люди рассчитать не могут. Явное тому доказательство — кризисные спады в экономике.
По мнению докладчика, посткейнсианская экономическая теория представляет собой синтез того лучшего, что сделал Дж.М. Кейнс, с классической традицией, прежде всего с марксизмом, и обладает такими достоинствами, которые отсутствуют в господствующей сейчас неоклассической теории (мейнстриме). Все это представляет особый интерес для современных экономистов, запутавшихся в дебрях полностью обанкротившейся неоклассической ортодоксии.
Многие посткейнсианские теоретики, всесторонне проанализировав различные аспекты современной капиталистической экономики, дали им наиболее адекватное объяснение и предложили интересные подходы для решения проблем российской экономической ситуации.
Также большое внимание С.С. Дзарасов уделил урокам российского капиталистического эксперимента. Он отметил, что в результате перехода на рельсы рыночного развития в 1990-е гг. экономика нашей страны не только не поднялась вверх, а наоборот — опустилась вниз (в частности, в 1998 г. по производству ВВП — до 55,7%; по производству промышленной продукции — до 43,2%; по сельскохозяйственной продукции — до 53,9% и по инвестициям — до 25,9%). Экономический рост начался только после спада и дефолта 1998 г. и достиг к 2007—2009 гг. уровня двадцатилетней давности. Этот перелом вопреки утверждениям неоклассической ортодоксии произошел в результате двух явлений: ограничения произвола появившихся в результате реформ олигархов и «золотого дождя»
от многократного роста цен на экспортируемые страной энергоносители на мировом рынке. Так, цены на нефть повысились с 22 долл. за баррель в начале осуществления реформ до 85—95 долл. в 2005— 2006 гг. И только благодаря этому объем ВВП в 2008—2009 гг. достиг уровня двадцатилетней давности.
В то же время, напомнил докладчик, за двадцать дореформенных лет (1970—1989) национальный доход страны вырос в 2,3 раза, промышленная продукция — в 2,5, сельскохозяйственная продукция — в 2,2, инвестиции — в 2,3 раза, и т.д.
Далее С.С. Дзарасов перечислил отрицательные последствия рыночного эксперимента:
— научно-техническая деградация экономики привела страну к деиндустриализации;
— развал обрабатывающей промышленности сделал неизбежной ориентацию экономики на сырьевые отрасли вместо ее модернизации и развития научно-технического сектора;
— экспортная ориентация сырьевых отраслей вместе с либерализацией внешнеэкономической деятельности стали причинами еще одного негативного явления — утечки капиталов за рубеж и предопределили ущербный характер инвестиций российской экономики;
— утечка капиталов за рубеж, отсутствие инвестиций и двадцатилетняя стагнация российской экономики привели к резкому сужению производственных мощностей и рабочих мест, а гиперинфляция, вызванная шоковым переходом на свободное ценообразование, способствовала снижению реальной заработной платы;
— резкое усиление имущественного и социального неравенства между людьми оказалось тяжким последствием рыночных реформ;
— прежний рост населения и его благополучие сменились вымиранием и обеднением, увеличилась преступность, коррупция приобрела всеобщий характер, что оказалось также тяжкими последствиями рыночного эксперимента.
Все сказанное, отметил докладчик, свидетельствует о том, что в рамках принятой неоклассической модели Россия идет по пути формирования периферийной экономики, призванной обслуживать другие страны.
Данные результаты рыночно-капиталистического эксперимента и нависшая над государством угроза превращения в страну периферийного капитализма говорят о необходимости изменения модели развития.
Большой интерес вызвала та часть доклада, в которой С.С. Дза-расов остановился на противопоставлении концепции посткейн-сианства и неоклассической ортодоксии.
1. Неоклассическая ортодоксия исходит из позитивистской методологии и рассматривает экономику как закрытую систему, связи которой, подобно явлениям природы, носят жестко фиксированный характер, а потому анализирует ее в логическом времени с помощью математически формализованных ограничений и допущений. Посткейнсианство (критический реализм) рассматривает экономику в историческом времени как открытую социальную систему, связи которой носят подвижный характер и требуют учета обстоятельств и времени.
2. В основе неоклассической теории лежит гипотеза рационального экономического человека, согласно которой этот человек обладает исключительными вычислительными способностями и всегда максимизирует функцию полезности. Посткейнсианство утверждает другое: будущее характеризуется фундаментальной неопределенностью, т.е. в основе своей является непредсказуемым.
3. По неоклассической концепции распределение в капиталистическом обществе технически предопределено содержащимися в производственной функции факторами производства: прибыль выступает как предельный продукт капитала, а заработная плата — как предельный продукт труда. Согласно посткейнсианской концепции, распределение определяется соотношением социально-классовых сил.
4. Неолиберальная ортодоксия (мейнстрим) утверждает, что современная экономика, также как и в эпоху laissez faire, функционирует в соответствии с рыночными сигналами, универсальным носителем которых являются цены.
Посткейнсианство не отрицает существования рыночных сигналов и их воздействия на предпринимательскую деятельность, но указывает, что такой механизм работает лишь в краткосрочном периоде.
5. Рыночная экономика, предоставленная сама себе, утверждает мейнстрим, стремится к равновесию и, подобно движению планет по орбитам, развивается по заданной благоприятной траектории.
Отбрасывая догму о рациональном экономическом человеке, посткейнсианство исходит из вероятности провала ожиданий в условиях фундаментальной неопределенности будущего.
6. Неоклассическая трактовка денег, основанная на количественной теории, предполагает, что они нейтральны и их предложение определяется государством. В противоположность этому посткейн-сианцы считают, что природа денег имеет эндогенный характер. Такой подход вытекает из понимания денег Дж.М. Кейнсом как института, страхующего благосостояние индивида перед лицом неопределенного будущего.
7. Исходя из теории факторов производства и конкуренции за рабочие места, ортодоксия (мейнстрим) считает безработицу, во-первых, добровольной, во-вторых, положительной чертой саморегулирующегося рынка, поскольку позволяет держать заработную плату на уровне предельного продукта труда. Посткейнсианство решительно не согласно с такой трактовкой, позволяющей предпринимателям поддерживать безработицу и оставлять зарплату на уровне крайнего минимума.
8. В соответствии с неоклассической концепцией факторов производства в России сложилась такая система налогообложения, при которой тяжесть его бремени одинаково ложится как на высокодоходные, так и на низкодоходные фирмы и домохозяйства. Установленные для всех одинаковые ставки подоходного налога (13%) и ставка от прибыли (20%) не отвечают нуждам страны.
Разработанная посткейнсианцами система налогообложения позволяет учитывать степень монополизма и другие факторы, благодаря которым может быть обеспечено, с одной стороны, социально более справедливое распределение налогового бремени, а с другой — более эффективное стимулирование экономического роста.
9. Основным фактором, побуждающим предпринимателей к инвестициям, неоклассическая теория считает уровень процентной ставки — чем она ниже, тем выше может быть ожидаемая доходность от инвестиций.
Посткейнсианство внесло существенные дополнения в график предельной эффективности капитала (инвестиций) Кейнса. Оно ставит инвестиции в зависимость также от регулируемой цены, представленной формулой польского экономиста М. Калецкого и графиком американского экономиста А. Эйхнера.
10. Посткейнсианство стоит на позициях признания разнообразия видов собственности, эффективность которой оно ставит в зависимость не от ее формы — частной или государственной, — а от достигаемых ею результатов. Здесь посткейнсианство сближается с социал-демократической концепцией контролируемой собственности, используемой не только для личного, но и для общественного благосостояния. Поэтому к осуществленному в нашей стране массовому возврату к частной собственности при отсутствии эффективных собственников многие посткейнсианцы отнеслись с настороженностью.
Завершая выступление, профессор С.С. Дзарасов отметил: если все сказанное свести к теоретической формуле, то можно сказать, что речь идет о планово-рыночной модели экономики, конвер-гентно сочетающей положительные черты плановой системы с достоинствами рыночной экономики.
Чтобы посткейнсианская теория вообще и концепция государства в частности стали универсальными, они должны учитывать опыт и представления не только западных, но и других стран. Опыт социалистических стран не стоит игнорировать, нужно беспристрастно определить его научную ценность.
По сообщению С.С. Дзарасова развернулась дискуссия, и ряд положений доклада были критически восприняты участниками семинара.
Поддержав общую нацеленность выступления С.С. Дзарасова, В.М. Кульков (докт. экон. наук, профессор, МГУ) отметил важность активизации внимания к посткейнсианству и всему кейнсианскому направлению как с точки зрения укрепления научного многообразия, расширяющего потенциал экономической теории, так и в плане более адекватного отражения действительности, особенно в связи с последним мировым экономическим кризисом. Рыночные преобразования 1990-х гг. в России имели бы другую эффективность, заметил он, если бы они осуществлялись на кейнсианских основах в рамках градуалистской модели трансформации. Востребованность кейнсианства особенно стала очевидной в условиях последнего кризиса и надвигающейся депрессии мировой экономики, которые вызывали потребность усиления регулирующей роли государства.
Вместе с тем не следует применять кейнсианский подход безоговорочно, у него есть и ограничения. Он является более приемлемым в кризисном состоянии экономики, когда надо в краткосрочном периоде решать задачи макроэкономической стабилизации методами обеспечения эффективного спроса. Напротив, указанный подход оказывается инертным к долгосрочной экономической динамике, к росту экономического потенциала, фактически уступая здесь дорогу (по крайней мере, в рамках кейнсианско-неокласси-ческого синтеза в сложившихся версиях экономикс) неоклассике. Это выглядит парадоксальным, но дело обстоит именно так. По мнению В.М. Кулькова, относительно российской экономики, которая нуждается в модернизации, глубоких технологических сдвигах, росте национального потенциала, качественном и долгосрочном экономическом росте, следует признать осуществимость кейнсианского подхода в реализации указанных задач ограниченной. Исходя из этого, заметил выступавший, расширение теоретических и практических возможностей данного подхода (а в его рамках — и посткейнсианства) допустимо лишь при его интеграции с другими научными подходами, в числе каковых можно выделить марксизм, некоторые ветви институционализма (прежде всего его технологическую и эволюционную ветви), которые при этом были
бы нанизаны на национально-ориентированный стержень, вбирающий в себя весь комплекс национального своеобразия России.
Далее И.Е. Рудакова (докт. экон. наук, профессор, МГУ) высказала критические замечания по ряду положений доклада С.С. Дза-расова. По ее мнению, трактовка кейнсианского направления экономической мысли наиболее удачно дана в книге А.Г. Худокормова «Экономическая теория. Новейшие течения Запада» (2009). Выступавшая выразила несогласие с тезисом доклада С.С. Дзарасова о совершенной Дж.М. Кейнсом революции в экономической теории и с положением о том, что Дж.М. Кейнс является идеологом регулируемого капитализма. И.Е. Рудакова заметила, что Дж.М. Кейнс не отрицал роли рынка, речь у него идет лишь о его несовершенстве. Английский экономист является автором теории квазиравновесия, равновесия при неполной занятости. Касаясь нового кейнсианства, выступавшая отметила, что новые кейнсианцы, как и новые классики, пытаются взять все ценное из прошлого, в частности у Дж.М. Кейнса и у других представителей экономической мысли. Достоинством нового кейнсианства, по ее словам, является то, что оно способно к критическому восприятию Дж.М. Кейнса. Так, новые кейнсианцы доказали, что фискальные методы, которым много места уделяет английский экономист, не всегда могут быть эффективными. Не поддержала Рудакова и тезис о планово-рыночной модели экономики, заметив, что в мире известны два механизма распределения ресурсов: на уровне фирмы — это план, а на уровне общества — это рынок. Теория общественного выбора показывает, что всегда есть возможность выбора: если рынок не справляется, туда внедряется государство.
В заключении И.Е. Рудакова обратила внимание на критические оценки неоклассики, прозвучавшие в докладе, и призвала присутствующих не относиться высокомерно к достижениям экономической мысли, возвышая одних и принижая или игнорируя других. По ее мнению, если кому-то не нравится та или иная версия, не следует просто отвергать, но нужно попытаться дать свою, так как даже плохая теория лучше отсутствия всякой теории.
В.С. Афанасьев (докт. экон. наук, профессор, МГУ) прокомментировал приведенные С.С. Дзарасовым данные Всемирного банка, заметив, что они говорят о многом. В частности о том, что условия Вашингтонского консенсуса выгодны лишь высокоразвитым странам и что они подрывают конкурентоспособность принявших его слабо- и среднеразвитых стран. Например, требование ограничить государственные инвестиции здравоохранением, просвещением и инфраструктурой фактически означает запрет государственной поддержки национального бизнеса для экономически недостаточ-
но развитых стран, которые особенно остро в такой поддержке нуждаются.
По мнению В.С. Афанасьева, экономика России в течение двадцати лет находится в состоянии депрессии, во многом более тяжелой, чем в США в 1930-е гг. Это плата за попытку использовать для управления современным высококонцентрированным машинным производством архаический рыночный механизм времен А. Смита, за полный отказ от государственного регулирования даже в сочетании с рыночным механизмом в форме индикативного планирования, широко используемого в экономически развитых странах.
Все это привело к тому, что в России возник ранее неизвестный экономической науке и хозяйственной практике особый тип предпринимателей, отличающихся социальной безответственностью. Такой предприниматель вовсе не пытается развивать доставшиеся ему задешево предприятия, обновлять их, вкладывать в них новый капитал, создавать новые рабочие места, а стремится извлечь из них немедленную выгоду, продавая станки и оборудование как металлолом, превращая производственные здания в склады, торговые центры и т.д. Выход из создавшегося положения, по мнению В.С. Афанасьева, состоит в использовании наряду с рыночными средствами методов индикативного планирования, а также в существенном повышении социальной ответственности бизнеса.
Продолжил дискуссию А.И. Московский (канд. экон. наук, доцент, МГУ). Он отметил, что доклад С.С. Дзарасова представляется исключительно ценным, так как содержит в себе обоснование определенной программы теоретических исследований современной экономики — мировой и российской, базирующейся на результатах таких направлений, как посткейнсианство, марксизм («аутентичный»), традиционный или классический институционализм и ряда менее внутренне организованных исследовательских программ, которые все вместе иногда обозначаются термином «критический реализм», а также на обязательном использовании опыта теоретических и методологических разработок цаголовской школы 1960-х гг. Статья С.С. Дзарасова, посвященная характеристике основных идей Н.А. Цаголова и его соратников, появилась в Кэмбриджском журнале экономики в 2010 г. Однако разговор об этой школе, о ее безусловных научных достоинствах и известной ограниченности в новое время на русском языке еще не возникал. Нетрудно заметить, сказал А.И. Московский, определенное сходство между рассуждениями «цаголовцев» 1960-х гг. и современных «критических реалистов», но последние пока не приблизились к уровню того ди-алектико-материалистического понимания экономической реальности, которое было сформировано цаголовской школой. Высокий научный и методологический уровень этой школы был обусловлен
двумя обстоятельствами. Прежде всего тем, что в качестве ориентира для теории и методологии анализа социалистической экономики была принята экономическая теория К. Маркса с ее философскими и теоретическими предпосылками. Можно с полной уверенностью утверждать, что нигде в мире столь скрупулезно не исследовалась экономическая теория К. Маркса и история ее создания, как на кафедре Н.А. Цаголова. Помимо этого исключительно важную роль в научной работе кафедры сыграло вычленение из теории и методологии «Капитала» системно-диалектического метода, представленного во многих выступлениях Н.А. Цаголова и получившего развернутую характеристику в работе В.Н. Черковца «О методологических принципах политической экономии как научной системы» (1965). Программу, предложенную в докладе С.С. Дза-расовым, заметил выступавший, не следует сразу же воспринимать как синтез идей разных направлений. Предварительно необходим критический сравнительный анализ основных теоретических парадигм, который позволит определить и выделить в существующих теориях то, что может и должно быть синтезировано. Из этого синтеза не следует исключать и научную часть экономического содержания неоклассики, которая сегодня, к сожалению, скрыта от глаз из-за того, что экономический анализ ограничен исключительно рыночным обменом и «самоубийственным формализмом» (Р. Хейлбронер) «математических одежд». Необходимо разобраться с поверхностными характеристиками следующих парадигм: и кейнсианства, и марксизма, и институционализма, и неоклассики вместе с неоклассическим синтезом. Использовать же адекватно двадцатилетний опыт экономических реформ в России для оценки достоинств каждой из парадигм можно только при ясном осознании, что целью этих реформ был не переход к мифической рыночной экономике, а создание из материала советского социализма капиталистической экономики.
Р.Т. Зяблюк (докт. экон. наук, профессор, МГУ) конкретизировала вклад Дж.М. Кейнса в экономическую теорию и остановилась на его методологической ограниченности. Научный подвиг английского экономиста, отметила она, состоит, во-первых, в исправлении заблуждений неоклассического направления относительно принципов и возможностей рыночного механизма; во-вторых, в обосновании необходимости дополнения данного механизма государственным регулированием. Тем самым Дж.М. Кейнс, по существу, заложил основы экономического механизма современной смешанной экономики. Причины расхождения суждений неоклассиков с реальностью, остро проявившиеся во времена Великой депрессии, Дж.М. Кейнс видел в ошибочности одного из двух их базовых постулатов (предложение труда и спрос на труд). Это
важный научный вывод, так как его достаточно для доказательства ложности оценочных суждений неоклассиков о возможности рыночной экономики обеспечить полное использование ресурса, потенциального ВВП, минимизацию издержек, максимизацию общественного благосостояния и социальную справедливость. Данный вывод Дж.М. Кейнса усиливается тем, что если из двух взаимосвязанных постулатов неоклассики доказана ошибочность одного, то тем самым опровергается и другой, ибо у них одна основа (полезность), а различия заключаются лишь в их разнонаправленности: кривая предложения — это противоположное отражение кривой спроса.
Доказав невозможность достижения оптимума посредством ценовых корректировок, Дж.М. Кейнс тем самым подтвердил вывод К. Маркса о пределе рыночной экономики. Но он не внес изменений в методологический аппарат неоклассики, остался в координатах неоклассики, а ведь именно в этом заключены «генетические» истоки расхождения неоклассики с действительностью. По той же причине Дж.М. Кейнс в ряде случаев не смог обосновать признаваемые им явления, например вынужденную безработицу или снижение предельной эффективности капитала. В его трактовке данные явления вызваны «стадным чувством подражания» предпринимателей. Также Дж.М. Кейнс не смог аргументировать свое утверждение о том, что для достижения оптимума нет нужды прибегать к изменениям в собственности на капитал.
Завершая выступление, Р.Т. Зяблюк отметила, что в целом в теории Дж.М. Кейнса неоклассическая концепция достигла вершины своих возможностей: дополнение рыночного механизма централизованным регулированием позволило современной экономике реализовать инновационные прорывы, повысить эффективность и гуманизировать общество посредством его социализации. Критика же кейнсианства за то, что оно якобы чревато инфляцией, безосновательна. Двузначная инфляция 1970-х гг. вызвана иными причинами, в том числе войнами и гонкой вооружений.
Что касается посткейнсианства, то оно в теории Дж.М. Кейнса находит прочную основу. Неоклассика же, наоборот, полностью исчерпав свой потенциал в современных своих течениях, прежде всего в монетаризме, возвращается в XIX в., т.е. к своей ортодоксальной версии.
На сравнении отдельных положений кейнсианской и марксистской теорий остановился Н.К. Водомеров (докт. экон. наук, профессор, Институт международных отношений (г. Химки)). В настоящее время, заметил он, основные положения теории Дж.М. Кейнса излагаются в большинстве российских учебников по макроэкономике, в то время как марксистская теория общественного воспроизвод-
ства вспоминается только в качестве устаревшей. Однако сравнительный анализ этих теорий показывает, что по уровню их соответствия реальным экономическим процессам кейнсианская теория существенно уступает марксистской. В теории Дж.М. Кейнса нет понимания двойственной природы товара, не рассматривается проблема реализации совокупного отечественного продукта (СОП) как по стоимости, так и по потребительной стоимости. У него анализ сосредоточен лишь на распределении дохода, которому в марксистской теории соответствует чистый продукт (V + т), а то что происходит в процессе воспроизводства с перенесенной стоимостью (с) и соответствующей ей частью СОП, по сути, Дж.М. Кейн-сом игнорируется. Совокупный спрос, определяющий занятость, согласно мнению английского экономиста, зависит от величины потребительских расходов и инвестиций, которые должны соответствовать сбережениям. При этом межотраслевые связи в экономике не рассматриваются. Между тем, как считает Н.К. Водомеров, циклическая динамика основных макроэкономических показателей промышленно развитых стран за последние 60 лет соответствует принципам именно марксистской, а не кейнсианской теории. Динамика сбережений и инвестиций также противоположна тому, что предполагается в теории Дж.М. Кейнса. Теория К. Маркса более точно отражает и роль кредита в создании предпосылок возникновения кризисов. На ее основе можно выяснить, что имеет значение не только объем инвестиций, но и то, в какие отрасли они направляются, не только размер чистого экспорта, но и его структура. Выступавший отметил, что применение методов фискальной политики, основанных на теории Дж.М. Кейнса, как показывает практика, ведет либо к инфляции, либо к росту государственного долга.
Что же касается индикативного планирования, о котором говорил в своем докладе С.С. Дзарасов, то оно должно, по мнению Н.К. Водомерова, не просто согласовывать планы предприятий и служить средством кардинального перераспределения труда, материальных и финансовых ресурсов в народном хозяйстве, но и быть средством вывода важных для национальной безопасности отраслей, прежде всего машиностроения, на уровень передовых научно-технических достижений.
А.М. Белянова (канд. экон. наук, доцент, ст. науч. сотр., МГУ) остановилась на трех моментах: отношении Дж.М. Кейнса к неоклассической теории, осмыслении им «социалистического эксперимента» и его отношении к капиталистической системе. Известно, что Дж.М. Кейнс начал книгу «Общая теория занятости, процента и денег» (1936) с противопоставления своей теоретической концепции классической школе, заявив, что ее постулаты применимы
не к общему, а к особому случаю, который «не совпадает с чертами экономического общества, в котором мы живем» (Дж.М.. Кейнс. «Общая теория занятости, процента и денег. Избранное». М., 2007. С. 42). В заключительной главе он указывал, что предпосылки данной теории «никогда не бывают убедительны» (там же. С. 337), и она «не может разрешить экономических проблем реальной жизни». Это методологическое замечание, считает А.М. Белянова, ведет к оценке современной неоклассики. Дж.М. Кейнс строил свою концепцию функционирования капиталистической системы на основе противопоставления принципам неоклассического подхода к возможностям рынка, к занятости, к роли государства, к соотношению сбережений и инвестиций и пр., и это позволило ему доказать, что капиталистическая система нуждается в государственном регулировании экономических процессов. Что касается социалистического эксперимента, то знакомство с ним не сделало Дж.М. Кейнса его сторонником. Он критически оценивал методы проведения индустриализации в СССР (использования так называемых «ножниц цен»), а также административную некомпетентность и разного рода формы экономической и политической несвободы в обществе. В то же время Дж.М. Кейнса заинтересовали опыт народнохозяйственного планирования, способность новых стимулов к труду обеспечивать материальный прогресс, изменение отношений в обществе в направлении личного обогащения и др. Он увидел некую опасность в социалистическом эксперименте для капитализма и писал, что если капитализм стремится окончательно победить религиозный коммунизм, недостаточно для этого просто быть экономически более эффективным, а надо быть эффективнее во много раз. И с этой целью, заметила А.М. Белянова, Дж.М. Кейнс пытался критически воспользоваться тем положительным опытом, который рождался в новой России. Но английский экономист никогда не был противником «манчестерской системы». Признавая ее пороки, он искал способы избавления от них, опираясь при этом не только на чисто рыночные методы, что потребовало критического переосмысления существующих концепций, отказа от старых догм и обогащения экономической теории новыми подходами к принципам функционирования и развития капиталистической системы. Российские реалии тоже нуждаются сегодня в собственном Кейнсе.
С.П. Богачев (докт. экон. наук, профессор, Калужский филиал РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева) попытался дополнить конструктивную часть доклада С.С. Дзарасова изложением основ «менеджерской» модели экономики, реализующей приведенные в сообщении принципы конвергенции. Такая модель, по мнению С.П. Богачева, должна быть основана на разделении прибыли на временную ин-
новационно-динамическую (ИДП) и властно-статическую (ВСП), постоянно получаемую за счет контроля над рынками и необходимую для жизнеобеспечения праздного класса — буржуазии. Предлагается подавлять ВСП прогрессивными налогами, при этом буржуазии становится выгодным продавать предприятия управленцам (при финансовой и юридической помощи государства). Управленцы же получают зарплату за организацию производства и стимулирующую ИДП за внедрение инноваций. Таким образом экономика становится инновационной, стабильной и социально справедливой. Предприятиям при этом не нужно стремиться к повышению цен, так как они могут работать в бесприбыльном режиме, когда нет реальных технологических скачков. Для стимулирования конкуренции, отметил выступавший, необходимо устранить коммерческую тайну, для чего публиковать на специальных сайтах показатели работы предприятий: прибыль, оплата труда, в том числе и зарплата управленцев-собственников, которую они устанавливают себе сами.
В.Г. Холодков (канд. экон. наук, доцент, МГУ) отметил, что предложенная в докладе С.С. Дзарасова модель планово-рыночной экономики как наиболее приемлемая для современной России, так как показала свое преимущество в Китае, страдает теоретической несостоятельностью. Применить данную модель попытались в СССР во второй половине 1980-х гг., но кроме развала экономики страны ничего хорошего не получили. Ошибочно считать, заметил В.Г. Холодков, что в Китае с началом реформ внедряли именно эту модель. В данной стране ведущим механизмом экономической координации является рыночный механизм, который дополняется государственным регулированием. Причем степень этого регулирования значительно меньше, чем в России. По мнению выступавшего, на основе идей Дж.М. Кейнса провести успешные экономические реформы невозможно, так как эти идеи связаны с преодолением кризиса, а не с модернизацией страны.
В конце дискуссии С.С. Дзарасов еще раз подчеркнул необходимость объединения усилий ученых для разрешения существующих теоретических и методологических разногласий по широкому кругу вопросов. По его мнению, важно, чтобы в таких семинарах принимали участие представители разных направлений. В настоящее время нужно, чтобы все они объединялись для решения теоретических и практических проблем в споре с неоклассическими концепциями. Обращение к Дж.М. Кейнсу важно тем, что он смог противопоставить свою теорию неоклассике, которая была неспособна объяснить реалии экономической жизни. А какая теория сегодня может противостоять неоклассике? Средний путь развития
обосновывают посткейнсианцы, и на их концепции следует опираться при определении модели развития России. Однако никакую теорию нельзя принимать безоговорочно. Посткейнсианство надо прежде «пересадить» на российскую почву. Переход к планово-рыночной модели не означает возвращения к плану в том виде, в котором он осуществлялся раньше, сделал вывод С.С. Дзарасов.
Подводя итоги состоявшегося в семинаре обмена мнениями, В.Н. Черковец остановился на некоторых положениях доклада и выступлениях участников его обсуждения.
1. Доктрина Дж.М. Кейнса и неоклассическая теория
Вся теория А. Маршалла, в том числе и теория воспроизводства, характеризуется микроэкономическим подходом. Этот подход остается исходным, базисным в современной рыночной экономике и соответственно в современной экономической теории, хотя их неотъемлемую часть составляет и макроэкономика. Не разрушила микроэкономический фундамент и теория Дж.М. Кейнса — основоположника макроэкономического анализа. Дж.М. Кейнс, полагает В.Н. Черковец, совершенно не прав, когда в первой главе своего основного труда «Общая теория занятости, процента и денег», написанного в 1936 г., говоря о мотивах его названия, заявил претензию именно на общую теорию. Данную претензию английский экономист обосновывал тем, что классики и неоклассики, т.е. прежде всего А. Маршалл, имели дело не с общим, а с «особым случаем», характерные черты которого «не совпадают с чертами экономического общества, в котором мы живем, и поэтому их проповедование сбивает с пути и ведет к роковым последствиям при попытке применить теорию в практической жизни»3. Дж.М. Кейнс хотел этим сказать, что рыночно-капиталистический механизм свободной конкуренции в XIX в. выводил экономику из периодических кризисов и обеспечивал как бы стихийно-автоматически ее равновесие между производством и потреблением без какого-либо вмешательства государства в ситуации laisser faire. C начала XX в. данный механизм постепенно утратил свою эффективность, поэтому современная рыночная экономика стала нуждаться в серьезных регулирующих антикризисных действиях государства, направленных на обеспечение занятости, загрузку производственных мощностей, расширение объема производства и повышение уровня жизни населения. Несомненна заслуга Дж.М. Кейнса в создании макроэкономического направления, важнейшим элементом которого явились открытие и теоретическая разработка проблемы качественных изменений экономической роли государства в рыночной эконо-
3 Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. М., 1978. С. 55.
мике, а также возникновение и развитие двух потоков теории воспроизводства — теорий экономического цикла (Р. Харрод, П. Са-муэльсон, Дж. Хикс, Э. Хансен) и теорий экономического роста (Р. Харрод, Е. Домар и др.), по праву относящихся к направлению кейнсианства. Однако макроэкономика, став частью современной западной экономической теории (экономикс), не вытеснила микроэкономику. Макроэкономика «надстроилась», как этаж, нашла с микроэкономикой, базирующейся на принципе свободного предпринимательства и частной собственности, общую основу. Сам Дж.М. Кейнс считал, что его теория вступает в силу, когда нарушается нормальный ход общественного воспроизводства, регулируемого законами рынка. Нормализация же обстановки возвращает явление смитовской «невидимой руки». Успокаивая своих критиков, Дж.М. Кейнс писал: «Если наша система централизованного контроля приведет к установлению общего объема производства, настолько близкого к полной занятости, насколько это вообще возможно, то с этого момента классическая теория (имеются в виду неоклассики — Примеч. В.Н. Черковца) вновь приобретет силу»4. Вытеснение кейнсианства в 1970-е гг. с лидирующих позиций и курс на либерализацию рыночной экономики с сильной антимонопольной политикой подтвердили то, что микроэкономическая структура и микроэкономическая теория остались основой как современной рыночной экономической системы, так и ее маржиналистской экономической теории. Это означает, что не теория Дж.М. Кейнса, не макроэкономика в целом, а микроэкономика (классиков и неоклассиков) может, в определенном смысле, претендовать на роль общей теории, отвечающей внутренней природе капиталистического способа производства на всех стадиях его развития. Кейнсианская же теория предстает как специальная, дополнительная. Неоклассический синтез, чувствуя это, пытается включить некоторые ее элементы в общую теорию, а макроэкономику соединить с принципами рыночного либерализма.
2. Дж.М. Кейнс и его современные последователи
Вряд ли можно признать, что Дж.М. Кейнс, посткейнсианцы, неокейнсианцы и неонеокейнсианцы создали некую завершенную теорию современного рыночно-капиталистического воспроизводства. Формально они и не провозглашали такую цель и не заявляли о ее достижении, но фактически разработали немало фрагментов данной теории, сумевшей эволюционировать за весьма короткий срок. Но дело, по мнению В.Н. Черковца, не только в этом. В книге «Общая теория, занятости, процента и денег» Дж.М. Кейнса, как
4 Там же. С. 453.
и у всех кейнсианцев, вопрос о каких-либо объективных законах капиталистического воспроизводства, как и вообще вопрос рыноч-но-капиталистической системы, даже не ставится. И это не случайно. Дж.М. Кейнс и его последователи не приемлют диалектико-ма-териалистической методологии. В своем исследовании английский экономист много внимания уделяет субъективно-психологическому фактору поведения экономических агентов. Он обвиняет своих предшественников — сторонников laisser faire — в том, что они не видели необходимости вмешательства государства в экономический процесс. Основной упор Дж.М. Кейнс сделал на экономической политике государства и все свои разработки рассматривал как методы, средства, рычаги данной политики, направленной на регулирование экономики. Это уже был своего рода перекос, выражающийся в переориентации предмета экономической теории с объективных экономических процессов на экономическую политику. Дж.М. Кейнс свой основной труд посвятил обоснованию определенной экономической политики, и если позволительно говорить о его теории капиталистического воспроизводства, то это, скорее, теория государственного участия в хозяйственном механизме капиталистического воспроизводства, теория его государственного регулирования. Такой подход предопределил и логику главной работы Дж.М. Кейнса: занятость — процент — деньги. Никакие объективные внутренние связи не могут объяснить эту последовательность категорий, вынесенную в заголовок книги. Сам же набор категорий исключает возможность истолкования общей теории Дж.М. Кейнса как отражения не только целостной экономической системы капитализма, но и ее части — теории капиталистического воспроизводства — как системы (подсистемы). Однако высказанные суждения, отметил В.Н. Черковец, не означают отрицания определенного вклада кейнсианского направления в развитие мировой экономической мысли, в теорию капиталистического воспроизводства. Общие курсы экономикс, тяготеющие к либерально-буржуазной доктрине, не показывают в полной мере достижений указанного направления. Их недооценка и прямое игнорирование характеризуют теорию и практику «твердых» приверженцев либерально-буржуазной доктрины в нашей стране — российских либеральных реформаторов 1990-х гг.
3. Антикризисная концепция кейнсианства как идеология
сохранения капиталистической системы
Идеологический настрой Дж.М. Кейнса четко характеризует в своей последней книге нобелевский лауреат, кейнсианец П. Круг-ман: в годы великого кризиса 1930-х гг. «Кейнс утверждал, что ка-
питализм вовсе не обречен и требуется лишь очень небольшое вмешательство в его конструкцию, чтобы система заработала. Это вмешательство оставит в основном частную собственность и право принятия решений в прежнем виде. ...У нас проблема вроде той, когда барахлит магнето. ... Необходим запуск от внешнего источника — государства»5. Причину периодических кризисов Дж.М. Кейнс не искал в глубинах системы. Он видел ее в очевидном факте отставания спроса от предложения товаров и в соответствии с этим выдвинул концепцию эффективного спроса. Согласно этой концепции, в качестве меры, предупреждающей кризис, выступают активная государственная бюджетная и кредитная политика, использование сбережений населения для инвестиций в производство (новое магнето!). Кейнсианские антикризисные меры нельзя считать бесплодными, но они лишь смягчают, оттягивают наступление кризисов. Данные меры способны, как показывает практика, в том числе и первого десятилетия нового века, деформировать цикл, но не устранить кризисы и, стало быть, обеспечить капиталистической экономике непрерывное бескризисное, устойчивое развитие. Ложность подобных надежд предопределена тем, что даже лучшие из теоретиков, идеализирующих рыночно-капиталистиче-скую систему, не идут в анализе природы периодических кризисов перепроизводства дальше поверхностной хозяйственно-эмпирической, «феноменологической», как сказал бы Г. Гегель, сферы, не выясняют их истинных глубинных причин. Дж.М. Кейнс также не ушел от такой методологии. Не ушли и современные продолжатели его учения, например П. Кругман, видящий главную причину современного мирового кризиса в «утрате доверия» в сфере кредитно-денежных отношений6. Но если кредит и есть доверие (перевод с лат.), то вместо объяснения предлагается тавтология.
4. Дж.М. Кейнс и смешанная экономика
Фактически Дж.М. Кейнс и все кейнсианство в целом причаст-ны, полагает В.Н. Черковец, к идее смешанной экономики, которая является сегодня основой существования всех типов современных экономических систем, в том числе преобладающей в мире рыночно-капиталистической системы и своеобразной «социалистической рыночной экономики» в КНР. Смешанная экономика (и по формам собственности и по способам координации), несмотря на незавершенное формирование рыночно-капитали-стического механизма, существует и в современной России. До Дж.М. Кейнса о смешанной многоукладной экономике говорили
5 Кругман П. Возвращение великой депрессии? М., 2009. С. 162.
6 Там же. С. 14.
немцы, особенно В. Зомбарт. Идею подобной экономики имплицитно развивал в своей концепции рыночного социализма австриец Й. Шумпетер. Озвучил ее эксплицитно как конвергентное состояние американской экономики и П. Самуэльсон, за что был подвергнут критике со стороны своих коллег, усмотревших в такой трактовке модели покушение на устои капитализма. Он же соединил частично доктрину Дж.М. Кейнса с неоклассикой, создав в результате неоклассический синтез, включающий микроэкономику (А. Маршалл) и макроэкономику (Дж.М. Кейнс). Упомянутый неокейнсианец П. Кругман назвал этот симбиоз сделкой, которую он предпочел бы назвать «кейнсианской конвенцией»7. Однако, по мнению аналитиков, и сам родоначальник кейнсианства,и все неокейнсианцы — «левые» и «правые», в том числе и известный экономист, нобелевский лауреат Дж. Стиглиц, — видят в центре такой экономики «рыночный механизм», а не государство с «ограниченной ролью», вынужденное корректировать «провалы рынка» и в какой-то мере «обеспечивать социальную справедливость»8. По-видимому, новые кейнсианцы в вопросе социальной справедливости продвинулись намного дальше своего учителя, который советовал американскому президенту Ф. Рузвельту не проводить социальных реформ в период Великой депрессии. Ф. Рузвельт, как известно, пошел другим путем.
5. Дж.М. Кейнс, кейнсианство и планово-рыночная модель
российской экономики
Поскольку в России национальная модель рыночно-капитали-стической экономики смешанного типа (частная, государственная, муниципальная формы собственности, соответственно частные, государственные, муниципальные предприятия в виде единоличных владений, партнерских фирм, частных и государственных корпораций, рыночные отношения и государственное в той или иной мере регулирование) существует в начальной стадии, то возникает вопрос, какие изменения привнесет в ее формирование альтернативная планово-рыночная модель, предлагаемая докладчиком? Видимо, должны основательно измениться соотношение форм собственности на ресурсы, механизмы сочетания государственного и рыночного регулирования экономики. Они должны соответствовать принципам и требованиям указанной альтернативной модели в отличие от существующих в настоящее время российской системы и смешанных рыночно-капиталистических
7 Там же. С. 163.
8 Худокормов А.Г. Экономическая теория. Новейшие течения запада. М., 2009. С. 340.
экономик других стран, в том числе и таких, в которых складывается так называемая социально-ориентированная рыночная экономика, социальное рыночное хозяйство. В понятии «модель планово-рыночной экономики» слово плановость является ключевым, но оно не применяется в наименованиях указанных видов смешанной экономики. Нет его и в теоретическом лексиконе научных разработок всех разновидностей кейнсианского течения. Но это не было бы аргументом против применения данного термина, если бы с ним не были связаны теория и практика планомерного ведения народного хозяйства, что вытекает из марксистской экономической доктрины и из опыта СССР и других социалистических стран, а также из плановой практики ряда развитых и даже некоторых развивающихся капиталистических стран, быстро достигших высокого уровня индустриального развития. Можно предположить, что планово-рыночная модель экономики — это более высокая ступень, чем те модели, которые предлагаются кейнсиан-цами всех направлений. Ее разработке, считает В.Н. Черковец, больше поможет критически осмысленный как положительный, так и отрицательный опыт бывших и существующих социалистических, а также ряда развитых и развивающихся капиталистических стран, спроецированный на национальную конкретно-историческую специфику России.
6. Критический реализм и методология двухтомного
«Курса политической экономии» под редакцией Н.А. Цаголова
Из доклада и статьи С.С. Дзарасова «Критический реализм и российская экономическая мысль»9 видно, что близость критического реализма как методологии посткейнсианства и методологии Курса политической экономии отмечается автором только в отношении метода восхождения от абстрактного к конкретному, ведущему к раскрытию системы категорий данной науки. Поскольку речь идет о формально-логическом восхождении, логической дедукции аристотелевской логики (от простого к сложному, от общего к частному), этот подход не является чьей-то монополией, он применяется в разных науках, в том числе и в политической экономии разных направлений и школ, даже альтернативных по отношению друг к другу. Поэтому фиксации такого факта совершенно недостаточно для вывода о близости, а тем более о совпадении указанных методологий. Более того, за применением данного логического построения может скрываться принципиально отличная методология, приводящая к разному содержанию при анализе одного и того же объекта (предмета). В данном случае вопрос за-
9 Кэмбриджский журнал экономики. 2009. 30 ноября.
ключается в следующем: используется ли обсуждаемый логический прием как диалектическое восхождение от абстрактного к конкретному через фиксацию и разрешение внутренних противоречий в познании реальной действительности, отражающее вместе с тем в «сжатом виде» очищенный от случайностей исторический процесс развития данного объекта, или, напротив, как чисто мыслительный формально-логический непротиворечивый процесс подведения частного под общее понятие, признаки которого выявлены сначала. В «Курсе политической экономии» Н.А. Цаголова система категорий капитализма (I том) излагается по «Капиталу» К. Маркса на основе диалектического восхождения от абстрактного к конкретному, начиная с выявления двойственного характера труда, воплощенного в товаре. Доходит ли теория критического реализма до применения указанного восхождения с диалектико-материалистическим содержанием, не сообщается. Позволяет ли она выявить закономерность развития противоречий капиталистической системы, ее исходное отношение, основной закон и основное противоречие, также не известно. Поскольку кейнсиан-ство не отошло от исходных принципов неоклассики и рассматривает капитализм как вечную, неустранимую систему, можно утверждать, что в политической экономии капитализма оно использует методологию, альтернативную методологии, примененной в «Курсе политической экономии» Н.А. Цаголова. Однако это не означает, что нацеленность кейнсианцев на реформирование рыночной экономики, которое заключается в усилении государственного регулирования, не может быть полезной в разработке модели российской экономической системы.
