CC BY
26
Вестник Томского государственного университета. 2023. № 487. С. 206-211 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2023. 487. рр. 206-211
Научная статья УДК 343.2./7
doi: 10.17223/15617793/487/23
Цифровой ущерб от преступления: практические вопросы
Мадина Муссаевна Долгиева1
1 Главное уголовно-судебное управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Москва, Россия
птсиогШ @таИ.гы
Аннотация. Исследованы практические аспекты установления ущерба от хищения криптовалют в ходе предварительного и судебного следствия, сформулированы рекомендации по доказыванию причиненного ущерба на основании производства судебных экспертиз. Выявлены проблемы, формирующиеся в судебной практике, а также дано авторское определение понятия «цифровой ущерб».
Ключевые слова: криптовалюта, цифровые финансовые активы, цифровая валюта, цифровой ущерб, цифровые преступления, криптопреступность, хищение криптовалюты, судебная экспертиза
Для цитирования: Долгиева М.М. Цифровой ущерб от преступления: практические вопросы // Вестник Томского государственного университета. 2023. № 487. С. 206-211. <М: 10.17223/15617793/487/23
Original article
doi: 10.17223/15617793/487/23
Digital crime detriment: Practical issues
Madina M. Dolgieva1
1 Prosecutor General's Office of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation
novator111 @mail.ru
Abstract. This article discusses the issues that law enforcement officers face when determining damage from crimes committed against virtual assets, primarily cryptocurrencies. Branches of modern law are equally influenced by digitalization. Criminal and criminal procedure law is no exception. "Digital crime" causes the infliction of "digital damage" and, as a result, the need to obtain "digital evidence". At the same time, more and more crimes against virtual assets are being registered, but the effectiveness of combating these encroachments by criminal legal means is incomplete due to the fact that victims cannot exercise their basic right - the right to compensation for damage caused by a crime. This is not always due to the shortcomings of the law enforcement system, sometimes it is difficult to prove the amount of damage caused due to the lack of specific mechanisms for such proof. In addition, the current political situation was the reason for the massive cryptocurrency investments that took place earlier, but not in such a significant amount. The author investigated the practical aspects of determining damage caused by the theft of cryptocurrencies during the preliminary and judicial investigation, identified the problems emerging in judicial practice. The empirical basis of the study was the data obtained as a result of the analysis and generalization of judicial and investigative practice in criminal cases related to the theft of cryptocurrencies. The normative basis of the study is formed by criminal and criminal procedure legislation, industry legislation in the field of digital financial assets, currency regulation, resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation, as well as materials ofjudicial practice. The methodological basis of the research was the general scientific methods of cognition, the logical method, as well as methods of analysis and generalization. The qualification of cryptocurrency theft in the absence of regulatory legislation is formed exclusively by judicial practice, while it is not possible to be uniform because it is based on the internal conviction of the judge considering the case, who, in the absence of legal grounds, is also forced, depending on his/her views, to literally or broadly interpret the existing provisions of the law. Since the correct assessment of such digital damage is a necessary condition for the implementation of the tasks of criminal proceedings, the author formulated recommendations for proving the damage caused by forensic computer-technical examinations, as well as suggestions for assessing the value of cryptocurrencies for a subsequent use of information obtained as evidence in the case, and also justified the author's definition of the concept "digital damage".
Keywords: cryptocurrency, digital financial assets, digital currency, digital damage, digital crimes, cryptocrime, cryptocurrency theft, forensic examination
For citation: Dolgieva, M.M. (2023) Digital crime detriment: Practical issues. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 487. рр. 206-211. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/487/23
© Долгиева М.М., 2023
Право / Ьам>
Информационные технологии в своем инновационном развитии обусловили переход практически всех сфер деятельности общества в виртуальную среду, при этом максимальный набор цифровых услуг может быть сосредоточен всего в нескольких приложениях мобильного телефона или содержаться на специализированных цифровых устройствах, обеспечивая доступ к ним всего лишь одним нажатием сенсорных кнопок.
Новомодное слово «цифровизация», так часто встречающееся в науке права, изначально употреблялось применительно к так называемой цифровой трансформации государственной системы управления и создания «электронного правительства», а в более широком смысле данный термин характеризует трансформацию экономики в целом, в том числе и ее импле-ментацию в отрасли права и, что важнее всего, в право уголовное.
По истечении примерно десяти лет активного (криминального и не только) использования криптовалют в России эти виртуальные средства так и сохранили свой нейтральный статус, не считая «пробного» шага их нормативной регламентации в Законе о ЦФА1, который после его тщательного анализа позволяет сделать вывод о том, что к криптовалютам он никакого отношения не имеет.
Вместе с тем цифровизация преступности в сфере информационных технологий в интересующем автора аспекте хищения криптовалют и борьбы с ней требует определенной правовой помощи от законодателя, поскольку преступлений с виртуальными активами регистрируется все больше, однако эффективность такой борьбы уголовно-правовыми средствами является неполной ввиду того, что потерпевшие не могут реализовать свое основное право - право на возмещение ущерба, причиненного преступлением.
И это не всегда связано с недоработками правоохранительной системы, иногда доказать сумму причиненного ущерба затруднительно ввиду отсутствия конкретных механизмов такого доказывания, отсутствуют процессуальные шаблоны и рекомендации по раскрытию и расследованию преступлений, связанных с хищением криптовалют.
Стоит отметить, что многочисленные научные дискуссии о том, к каким объектам права относить крип-товалюты и относить ли их к таковым вообще, не привели к определенному единому мнению среди теоретиков, стагнация нормативного регулирования криптова-лютной отрасли еще больше усилила вакуумный эффект, что привело к росту криминальной активности на рынках Даркнета, а, как известно, эти площадки функционируют только за счет использования анонимных криптовалют.
Между тем как бы странно это не выглядело, но именно нелегальный анонимный «шлейф» криптова-лют придал им значительную популярность и среди законопослушных пользователей, так как законом не запрещено приобретать криптовалюты и обменивать их.
Согласно статистическим данным всплеск крипто-валютной активности, выражающийся в динамичном инвестировании в виртуальные активы в 2022 г., был
вызван нестабильной политической ситуацией в соседних странах [1. С. 144-149], а также широкой эмиграцией из Российской Федерации граждан, пересекающих границу.
Указ Президента Российской Федерации от 1 марта 2022 г. «О дополнительных временных мерах экономического характера по обеспечению финансовой стабильности России», вынесенный в связи с недружественными и противоречащими международному праву действиями Соединенных Штатов Америки и примкнувших к ним иностранных государств и международных организаций, содержит запрет на вывоз наличной валюты на сумму свыше 10 тысяч долларов США на одного человека.
Поэтому для поездки за границу с достаточной суммой денег многие граждане стали интересоваться покупкой криптовалюты2, так как ограничения на перевод криптовалюты с кошелька российского пользователя на кошелек пользователя из другого государства в российском законодательстве отсутствуют. Кроме того, криптовалюты не подпадают под определение валютных ценностей, в связи с чем законодательство о валютном регулировании также не запрещает подобные переводы.
Таким образом, текущая политическая ситуация явилась причиной массовых криптовалютных инвестиций, имевших место и ранее, но не в таком существенном объеме.
В то же время эти инвестиции привлекают внимание и со стороны криминала, при этом в связи с увеличением их числа можно предположить, что факты хищения криптовалют будут увеличиваться прямо пропорционально числу их роста в обороте.
Весьма справедливо отмечают В.В. Оксамытный и Н.К. Потоцкий, что современное состояние системы государственных органов, обеспечивающих управление и защиту собственности в России, не адекватно задачам периода столь масштабной трансформации отношений [2. С. 15].
Вместе с тем в данном исследовании мы не будем касаться правовой природы криптовалют и закрепления их конкретного статуса, поскольку этому были посвящены другие работы автора [3. С. 1181-1184]. На наш взгляд, более существенными на сегодняшний день являются практические проблемы правоохранительной системы, которая должна быть готова не только к определению правильной юридической квалификации совершаемых хищений виртуальных активов, но и к выполнению основных задач уголовной политики и уголовного судопроизводства, а именно возмещению ущерба от преступления.
Основной вопрос, подлежащий анализу, - как быть, если ущерб является виртуальным или цифровым. В данной работе мы не подчеркиваем разницу между этими двумя определениями: когда речь идет о крип-товалюте применительно к неосязаемой (нематериальной) ее природе, то возможно употребление обоих понятий.
Так, например, в Московском областном суде рассматривается уголовное дело в отношении 11 подсудимых по факту похищения человека с целью получения
доступа к содержимому его криптовалютного кошелька и криптовалютных счетов, после получения которого виновными были выведены средства в крипто-валюте на сумму более 80 биткоинов, что согласно предъявленному обвинению по состоянию на 22.02.2020 составляло 785 756,118 долларов США, эквивалентных 50 525 325,7 рублей, т.е. в особо крупном размере.
Из доказательств наличия криптовалюты в крипто-валютном кошельке и на криптовалютном счете есть только показания потерпевшего и протокол осмотра интернет-страницы о стоимости криптовалюты бит-коин на день похищения.
Безусловно, корыстный мотив совершенного преступления очевиден, равно как и основания для возбуждения уголовного дела, в данном случае по ст. 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ) - похищение человека, однако вопрос определения суммы похищенной криптовалюты может вызвать проблемы в ее доказывании, с учетом того что данное уголовное дело подлежит рассмотрению судом с участием коллегии присяжных заседателей.
В первую очередь вопросы возникнут в связи с квалификацией содеянного в особо крупном размере, поскольку курс криптовалюты на момент составления протокола осмотра интернет-страницы следователем не был официальным. Он и не мог быть официальным, просто потому что в криптовалютных технологиях не существует единого государственного регулятора. Соответственно, данная стоимость была представлена на основании информации, содержащейся на определенной криптовалютной площадке для обмена криптова-лют, при этом наличие криптовалюты в указанном размере подтвердить иначе как словами потерпевшего не представляется возможным. Это не означает, что органы следствия должны с недоверием относиться к показаниям потерпевшего в части суммы ущерба, однако свидетельствует о том, что доказать причинение такого ущерба суду присяжных будет проблематично.
Связано это в первую очередь с тем, что в силу возраста и жизненного опыта присяжные могут быть не осведомлены о криптовалютных технологиях и стоимости криптовалют или просто не поверить в то, чего не могут увидеть.
Конечно, если речь идет о простых видах хищений и других составах преступлений, подсудных профессиональным судьям, то доказательная база может быть сформирована только на основании показаний потерпевшего, лишь потому что его показания включены в перечень доказательств, предусмотренный ст. 74 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее УПК РФ). Однако нельзя исключать, что хищения криптовалют могут быть совершены в совокупности с особо тяжкими преступлениями, подсудными как раз суду с участием коллегии присяжных заседателей, и в этой категории дел доказательства должны быть абсолютно бесспорными.
Можно, конечно, весь ход судебного следствия посвятить чтению лекций коллегии присяжных заседателей о том, что же такое криптовалюты и сколько они
стоят, однако этот путь повлечет за собой выход за пределы доказывания, предусмотренные ст. 252 УПК РФ, и внимание судей будет отвлечено от другого особо тяжкого состава преступления.
В этой связи необходимое внимание вопросам достаточности доказательств причинения ущерба в крип-товалюте должно быть обращено в ходе предварительного следствия.
Криминообразующие признаки размера совершенного преступления, определяющие его предмет или последствия, прямо содержатся в нормах УК РФ и выражены в конкретно установленных денежных суммах, соответственно, причиненный ущерб не может иметь противоречивый характер.
В судебной практике встречаются вариации хищений криптовалют - от мошенничества, грабежа и разбойного нападения с целью завладения чужим имуществом (ст. 159, 161, 162 УК РФ) до сложноорганизован-ных составов преступлений, таких как создание крип-товалютных финансовых пирамид, криптовалютных ICO, имеющих довольно спорную квалификацию по ст. 172.2 УК РФ - организация деятельности по привлечению денежных средств и (или) иного имущества, поскольку в данном составе преступления речь идет о привлечении именно денежных средств или иного имущества, к которым криптовалюта не относится [4. С. 247-251].
Поэтому автор соглашается с мнением, что делать вывод об отнесении криптовалюты к имуществу без внесения изменений в гражданское законодательство и концептуального обоснования нового объекта гражданского права нельзя [5. С. 66].
По мнению профессора С.М. Кочои, криптовалюта не может быть признана предметом хищения чужого имущества ввиду того, что, согласно позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации, применительно к статьям о легализации преступных доходов предметом преступлений признается не сама крипто-валюта, а денежные средства, преобразованные из виртуальных активов (криптовалюты) [6. С. 110].
Однако согласиться с такой точкой зрения автор не может в связи с тем, что преступления против собственности и преступления в сфере экономической деятельности имеют различный видовой объект посягательства, а составообразующим признаком легализации преступных доходов является включение именно денежных средств в экономический оборот. Так как криптовалюты не относятся к денежным средствам, они не могут быть вовлечены в легальную экономическую деятельность по определению. Таким образом, для наступления уголовной ответственности за преступления против экономической деятельности предполагается именно преобразование нелегально приобретенных виртуальных активов в денежные средства в целях нарушения нормального функционирования экономической деятельности. Другое дело - преступления против собственности.
Несмотря на то что судебная практика все же идет по пути признания криптовалют предметом хищения, в науке права существуют обратные точки зрения, ко-
торые не отвечают требованиям обоснованности и неправильно ориентируют правоприменителей. Так, по мнению ряда авторов, действия по противоправному приобретению криптовалюты необходимо квалифицировать по ч. 2 ст. 272 УК РФ как неправомерный доступ к компьютерной информации, совершенный из корыстной заинтересованности, поскольку такое хищение непременно связано с неправомерным доступом к цифровым кошелькам [7. С. 546]. С данным мнением автор не может согласиться, основываясь в первую очередь на объекте посягательства, поскольку «компьютерные преступления» посягают на общественные отношения, обеспечивающие безопасность в сфере компьютерной информации, к которой криптовалюта, как известно, тоже не относится. Однако криптовалюта имеет стоимость, экономическую (материальную) ценность для ее обладателя, и ее утрата влечет причинение ему материального ущерба, хоть и в цифровой форме, и несмотря на схожие физические характеристики одинаковое отношение к ним субъектов права исключается [8. С. 6].
Цифровая форма не должна становиться камнем преткновения в вопросах возможности привлечения виновного лица к уголовной ответственности за причинение такого ущерба, так как основополагающим (доктринальным) принципом квалификации хищения является именно стоимость (ценность) похищенного (субъективное восприятие потерпевшего в вопросах значительности такого ущерба).
Таким образом, квалификация хищений криптова-лют в отсутствие регулятивного законодательства формируется исключительно судебной практикой, при этом она не имеет возможности быть единообразной, так как основана на внутреннем убеждении судьи, рассматривающего дело, который также в отсутствие правовых оснований вынужден в зависимости от своих взглядов буквально или широко толковать существующие положения закона о ЦФА3.
Официальных методик определения цифрового ущерба в криптовалюте в России не существует, вместе с тем в судебной практике давно сформирована приверженность судов к такому доказательству, как заключение эксперта. Иной раз отсутствие такого заключения обусловливает возвращение уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ4.
В этой связи правильная оценка такого цифрового ущерба является необходимым условием реализации задач уголовного судопроизводства.
Автором предлагается ряд практических рекомендаций по установлению цифрового ущерба от совершенных преступных действий в отношении криптова-лют или иных цифровых активов.
Так, после получения в ходе допроса значимой информации от потерпевшего, в том числе об обстоятельствах, средствах и способах хищения у него криптова-люты, необходимо отразить в протоколе следственного действия следующие сведения: подробное описание способа приобретения им криптовалюты, дату, время и наличие сведений, в том числе скрин-шотов интернет-страниц, банковских операций по перечисле-
нию денежных средств на ее покупку на специализированных платформах. Желательно составление протокола осмотра мобильных устройств потерпевшего под видеозапись с соответствующими комментариями последнего, отражающими процесс приобретения криптовалюты.
Допрос потерпевшего должен также содержать информацию о том, в каких кредитных организациях у него открыты счета, банковские карты; сведения о модели телефона, криптовалютного кошелька; о способах аутентификации для входа в приложение, устройства; частоте их использования; о средствах защиты информации, установленных на принадлежащих ему устройствах; о лицах, имеющих доступ к указанным программам и приложениям; о возможном предоставлении потерпевшим кому-либо сведений, необходимых для входа в приложения и мобильные устройства.
Допустимо также произвести допрос свидетелей на предмет обстоятельств приобретения потерпевшим криптовалюты, использования им специальных устройств, криптовалютных кошельков и иных сведений, способных подтвердить причиненный ущерб.
Кроме того, в случае если уголовное дело может быть подсудно суду с участием коллегии присяжных заседателей, возможно составление протокола следственного эксперимента под видеозапись, в ходе которого потерпевшим будут отражены процесс приобретения криптовалюты и обстоятельства, при которых были осуществлены переводы и транзакции.
Далее, на наш взгляд, по такому уголовному делу обязательно должна быть проведена судебная компьютерно-техническая экспертиза (достаточно весомое доказательство в суде присяжных).
В соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, эксперт - это лицо, обладающее специальными знаниями, которому поручена конкретная судебная экспертиза. В данном случае экспертом может быть любой человек, а не тот, кто имеет профессию эксперта и занимает соответствующую должность в экспертном учреждении.
В соответствии с требованиями ст. 5 Федерального закона от 29.07.1998 № 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в РФ», криптовалюты (обьект оценки) могут быть определены как право (требования) в отношении содержимого электронного кошелька, находящегося в телекоммуникационной сети «Интернет» [9].
Для проведения компьютерно-технической экспертизы, назначенной при расследовании преступлений, связанных с оборотом криптовалюты, наиболее подходящей будет являться судебная информационно-компьютерная экспертиза, способная выявить следы работы программ и приложений, регулирующих движение криптовалют [10. С. 390].
Источником информации о расходах на конвертацию криптовалюты, в большей мере отвечающим критериям проверяемости и достоверности, является криптобиржа. «При оценке права (требования) в отношении содержимого электронного кошелька следует учитывать издержки на совершение конвертации, поскольку для типичных рыночных субъектов экономи-
ческая полезность права (требования) ниже, чем номинальная стоимость содержимого электронного кошелька» [9].
Таким образом, проведение экспертизы о стоимости криптовалют, включая варианты их конвертации, процесс вполне урегулированный. Эксперты, обладающие специальными познаниями, также имеются, в связи с чем непроведение таких экспертиз не может быть мотивировано их практической невозможностью или особой сложностью.
Другой вопрос об обоснованности выводов экспертов, который может возникнуть в ходе судебного следствия.
Так, например, по мнению М.А. Филатовой, судебная экспертиза должна устанавливать конкретный период от момента начала преступного изъятия крипто-валюты до момента его окончания, исследовательская часть должна содержать минимальную и максимальную стоимость криптовалюты за указанный период, а суд, в свою очередь, должен принять за основу наименьший из указанных показателей [5. С. 72].
Вместе с тем, возвращаясь к вопросу отсутствия какого бы то ни было официального курса криптовалют, представляется логичным определение среднего показателя стоимости, представленного на нескольких крупнейших криптобиржах по аналогии с определением рыночной цены недвижимости, когда экспертами за основу берется цена, предлагаемая на крупнейших интернет-площадках с объявлениями о продаже, и определяется среднерыночный показатель.
Такое доказательство отвечает требованиям допустимости, а обоснованность выводов экспертов в данном случае является оценочным фактором и будет учитываться судом в совокупности со всеми имеющимися доказательствами по делу. Например, если стороны защиты не согласны с выводами экспертов, может быть заявлено ходатайство о проведении повторной экспертизы или привлечен к участию в деле специалист, который даст свое заключение.
Важность заключения эксперта обусловливается и его ключевой ролью в случае пограничного размера ущерба, влияющего на квалификацию содеянного как совершенного в крупном или особо крупном размере.
Несмотря на то что в науке права пока еще не существует понятия «цифрового ущерба», полагаем, что данное определение имеет право на теоретическое обоснование как результат совершения «цифровых преступлений».
Таким образом, влияние цифровых технологий на уголовное судопроизводство значительно увеличивается, что требует от доктрины права разработки новых концептуальных основ для решения задач уголовного судопроизводства.
В этих целях автором предлагается определение термина «цифровой ущерб», под которым понимается вред, причиненный физическому или юридическому лицу в ходе совершения преступления, выражаемый в уменьшении или неполучении дохода от обладания виртуальными активами.
Примечания
1 Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
2 Как переводить средства за границу с помощью криптовалюты. Инструкция. URL: https://www.rbc.ru/crypto/news/623849e39a794751e58bfe8a
3 См.: Кассационное определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 09.09.2020 по делу № 7У-10543/2020[77-1839/2020]; Кассационное определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 24.06.2021 по делу № 77-1411/2022 // СПС Гарант.
4 См.: Постановление Советского районного суда г. Махачкалы от 09.03.2021 по делу № 1-499/21. URL: https://sovetskiy--dag.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=85213667&delo_id=1540006&new=0&text_number'=1
Список источников
1. Долгиева М.М. Криптопреступность на фоне специальной военной операции и западных санкций // Актуальные проблемы российского
права. 2022. № 8. С. 144-149.
2. Оксамытный В.В., Потоцкий Н.К. Об основных экономических факторах преступности против собственности // Вестник Московского
университета МВД России. 2013. № 1. С. 15-19.
3. Долгиева М.М. Правовое регулирование криптовалюты в России // Финансовая экономика. 2018. № 5 (ч. 10). С. 1181-1184.
4. Долгиева М.М. Вопросы уголовной ответственности за организацию деятельности по привлечению денежных средств в криптовалюте //
Вестник Томского государственного университета. 2022. № 479. С. 247-251. doi: 10.17223/15617793/479/26
5. Филатова М.А. Проблемы установления размера и ущерба при квалификации посягательств на цифровую валюту // Уголовное право. 2022.
№ 1. С. 65-72.
6. Кочои С.М. Доктрина и правовые позиции, выработанные судами по делам о хищении чужого имущества // Lex Russica. 2021. № 6. С. 108-117.
7. Право цифровой среды / под ред. Т.П. Подшивалова, Е.В. Титовой, Е.А. Громовой. М. : Проспект, 2022. 896 с.
8. Аршинова В. Криптовалюта как предмет, объект или средство преступления // Адвокатская газета. 2022. № 2. С. 6-7.
9. Методические разъяснения Союза судебных экспертов по оценке стоимости криптовалют. URL:
https://srosovet.ru/content/editor/Metod/Metodicheskie-razyasneniya-po-ocenke-stoimosti-kriptovalyuty.pdf
10. Несмеянов А. А. О некоторых особенностях проведения расследования преступлений, связанных с использованием криптовалют // Образование и право. 2021. № 9. С. 386-390.
References
1. Dolgieva, M.M. (2022) Kriptoprestupnost' na fone spetsial'noy voennoy operatsii i zapadnykh sanktsiy [Cryptocrime against the backdrop of a
special military operation and Western sanctions]. Aktual'nyeproblemy rossiyskogoprava. 8. pp. 144-149.
2. Oksamytnyy, V.V. & Pototskiy, N.K. (2013) Ob osnovnykh ekonomicheskikh faktorakh prestupnosti protiv sobstvennosti [On the main economic
factors of crime against property]. Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 1. pp. 15-19.
3. Dolgieva, M.M. (2018) Pravovoe regulirovanie kriptovalyuty v Rossii [Legal regulation of cryptocurrency in Russia]. Finansovaya ekonomika. 5
(Part 10). pp. 1181-1184.
4. Dolgieva, M.M. (2022) Issues of Criminal Liability for Organizing Activities to Attract Funds in Cryptocurrency. Vestnik Tomskogo gosudarstven-
nogo universiteta - Tomsk State University Journal. 479. (In Russian). pp. 247-251. doi: 10.17223/15617793/479/26
5. Filatova, M.A. (2022) Problemy ustanovleniya razmera i ushcherba pri kvalifikatsii posyagatel'stv na tsifrovuyu valyutu [Problems of establishing
the size and damage when qualifying encroachments on digital currency]. Ugolovnoe pravo. 1. pp. 65-72.
6. Kochoi, S.M. (2021) Doktrina i pravovye pozitsii, vyrabotannye sudami po delam o khishchenii chuzhogo imushchestva [Doctrine and legal positions
developed by courts in cases of embezzlement of other people's property]. LexRussica. 6. pp. 108-117.
7. Podshivalov, T.P., Titova, E.V. & Gromova, E.A. (eds) (2022) Pravo tsifrovoy sredy [The right of the digital environment]. Moscow: Prospekt.
8. Arshinova, V. (2022) Kriptovalyuta kak predmet, ob"ekt ili sredstvo prestupleniya [Cryptocurrency as a subject, object or means of crime]. Advo-
katskaya gazeta. 2. pp. 6-7.
9. Srosovet.ru. (n.d.)Metodicheskie raz"yasneniya Soyuza sudebnykh ekspertovpo otsenke stoimosti kriptovalyut [Methodological explanations of the
Union of Forensic Experts on the valuation of cryptocurrencies]. [Online] Available from: https://srosovet.ru/content/editor/Metod/Metodicheskie-razyasneniya-po-ocenke-stoimosti-kriptovalyuty.pdf
10. Nesmeyanov, A.A. (2021) O nekotorykh osobennostyakh provedeniya rassledovaniya prestupleniy, svyazannykh s ispol'zovaniem kriptovalyut [On
some features of the investigation of crimes related to the use of cryptocurrencies]. Obrazovanie i pravo. 9. pp. 386-390.
Информация об авторе:
Долгиева М.М. - канд. юрид. наук, прокурор Главного уголовно-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации (Москва, Россия). E-mail: novatorll 1@mail.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
M.M Dolgieva, Cand. Sci. (Law), prosecutor, Prosecutor General's Office of the Russian Federation (Moscow, Russian Federation). E-mail: novator111@mail.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 18.11.2022; одобрена после рецензирования 27.02.2023; принята к публикации 28.02.2023.
The article was submitted 18.11.2022; approved after reviewing 27.02.2023; accepted for publication 28.02.2023.
