CC BY
75
Цифровой разрыв в странах БРИКС: проблемы межрегионального неравенства1
А.К. Морозкина
Морозкина Александра Константиновна — к.э.н., доцент факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ), с.н.с. Научно-исследовательского финансового института Министерства финансов Российской Федерации; Российская Федерация, Москва, ул. Малая Ордынка, д. 17, стр. 2; E-mail: a.k.morozkina@ gmail.com
Статья посвящена оценке внутристранового межрегионального цифрового неравенства в странах БРИКС. На основании данных за 2014—2018 гг. об использовании Интернета и доступе к фиксированному широкополосному Интернету рассчитаны показатели неравенства для регионов стран БРИКС, а также выявлены различия между сельскими и городскими территориями и динамика данных различий. По результатам проведенного анализа сделан вывод о снижении межрегионального неравенства во всех странах «пятерки». В заключительном разделе перечислены перспективные направления сотрудничества в области снижения межрегионального цифрового неравенства в странах БРИКС, включая обмен опытом в области реализации национальных стратегий, сбор лучших практик по наиболее эффективным комплексным мерам цифрового развития удаленных территорий и совместное финансирование с использованием средств Нового банка развития.
Ключевые слова: цифровой разрыв; цифровизация; БРИКС; межрегиональное неравенство; развитие удаленных территорий; доступ к Интернету
Для цитирования: Морозкина А.К. (2020) Цифровой разрыв в странах БРИКС: проблемы межрегионального неравенства // Вестник международных организаций. Т. 15. № 4. С. 70—90 (на русском и английском языках). DOI: 10.17323/1996-7845-2020-04-04
Введение
Сотрудничество в области цифровизации и обеспечения экономического развития удаленных территорий было объявлено одним из приоритетов российского председательства в БРИКС в 2020 г. Цифровизация — это процесс интеграции информационно-телекоммуникационных технологий (ИКТ) в повседневную жизнь, в котором можно выделить три аспекта: создание цифровой инфраструктуры (в том числе обеспечение доступа к Интернету); развитие цифровой грамотности пользователей; обеспечение социальных преимуществ, которые граждане получают при использовании ИКТ в повседневной жизни. Данный процесс связан с рисками возрастания всех видов неравенства, в первую очередь регионального, вследствие экономической неэффективности цифровизации в удаленных и сельских районах, где высокие затраты на строительство инфраструктуры сочетаются с низким уровнем цифровой грамотности и спроса на интернет-услуги местного населения.
1 Статья поступила в редакцию в июне 2020 г.
Снижение цифрового неравенства является одним из приоритетов устойчивого развития, в частности, в качестве индикаторов достижения целей устойчивого развития 17.6 и 17.8 названы число пользователей фиксированным широкополосным Интернетом и доля населения, использующего Интернет. В условиях четвертой индустриальной революции и ускорения процессов цифровизации использование цифровых технологий становится залогом возможности участия в глобальных цепочках стоимости, а разрыв в доступе к технологиям может стать дополнительным источником неравенства между странами и регионами внутри стран, в частности, между поставщиками интеллектуального капитала и физического труда. Исключительное значение цифровые технологии приобрели в ситуации пандемии, когда предшествующие усилия по расширению доступа к ним стали залогом более быстрой адаптации всех экономических агентов к деятельности в новых условиях.
Все страны «пятерки» проводят активную политику в области цифровизации, поэтому важно контролировать потенциальные риски возрастания регионального неравенства. Для этого необходимо понимать, сопровождается ли рост использования цифровых технологий на общенациональном уровне отставанием наименее развитых областей и возрастанием неравенства в доступе, а также насколько результаты программ цифровизации связаны с расширением доступа к ИКТ наименее развитых регионов.
Данное исследование посвящено анализу и оценке регионального неравенства доступа к Интернету в странах БРИКС. Целью исследования является выявление динамики уровня регионального неравенства в странах БРИКС и различий внутри группы. Для выполнения данной цели проанализирован уровень цифровизации на стра-новом уровне для стран БРИКС, собраны данные по цифровизации в регионах стран «пятерки» и проведена оценка уровня регионального неравенства для каждой из стран. Актуальность данной темы обусловлена реализацией стратегий в области преодоления цифрового разрыва во всех странах БРИКС и необходимостью мониторинга промежуточных результатов.
В первой части на основании обзора литературы сделан вывод о недостаточной исследованности регионального аспекта цифровизации в странах БРИКС. Во второй части представлены основные меры, предпринимаемые странами для снижения неравенства. Третья часть посвящена анализу различий в доступе к Интернету в странах БРИКС в разбивке по регионам. В четвертой части предложены оценки динамики неравенства в охвате доступом к Интернету по типам поселений и по регионам внутри стран БРИКС. В пятой части даны рекомендации по сотрудничеству стран БРИКС в области цифровизации с учетом полученных результатов.
Обзор литературы
В литературе достаточно широко освещен вопрос цифрового неравенства, в том числе отмечен не только инфраструктурный, но и социальный аспект [Norris, 2001; Перфильева, 2007; Song, 2020], также активно исследуется влияние цифровизации на экономические показатели, такие как выпуск, производительность, занятость, доход, бедность и другие [Niebel, 2014; Hofman et al., 2016; Katz, Callorda, 2018; Jung, 2020]. В одном из исследований [Hofman et al., 2016] отмечаются два канала влияния на макроэкономические показатели: удовлетворение спроса на цифровую продукцию (устройства, программное обеспечение) и увеличение производительности, занятости и инвестиций в секторах экономики, использующих информационные технологии. При этом влияние
на экономические показатели зависит от используемой технологии (например, фиксированной и мобильной связи), от уровня развития страны [Niebel, 2014], расширяющей их применение, а также от стартового уровня развития технологий и их охвата [Katz, Callorda, 2018].
В большинстве работ используются показатели на страновом уровне, хотя общенациональный охват не дает представления о равномерности его распределения и может дать преимущество странам с высоким уровнем урбанизации, сочетающимся с подключением к цифровым технологиям только крупных городов [Lucendo-Monedero, 2019]. Оценка с использованием региональных данных остается достаточно фрагмен-тированной, и исследования охватывают, как правило, только одну страну. Работы, в которых исследовалось влияние географического фактора на уровень цифровизации в США, Японии, Индонезии [Jung, 2020; Lucendo-Monedero, 2019], выявили, что он играет важную роль при объяснении различий в уровне цифрового разрыва и поэтому при развитии доступа к ИКТ важно особое внимание уделять наименее развитым, труднодоступным и удаленным территориям.
В исследовании использования ИКТ в провинциях Китая [Song et al., 2020] на основании данных о доступе к цифровым технологиям и их использовании по префектурам Китая в 2016 г. был сделан вывод о наличии цифрового разрыва на всех трех уровнях. В другом исследовании по провинциям Китая [Liu, Wang, 2019] было показано, что выполнение национального плана по распространению широкополосного Интернета способствовало увеличению распространенности доступа к Интернету в Китае в 2012— 2015 гг. и в большинстве случаев выравниванию провинций по уровню доступности и использования Интернета. В работе по регионам Бразилии [Jung, 2020] была обнаружена зависимость производительности от доступа к широкополосному Интернету в 2007—2011 гг. на уровне штатов, однако автор отметил неравномерность полученных результатов. Что касается России, то Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации отмечает, что региональная специфика является важным фактором, влияющим на уровень цифровизации субъекта РФ, и «проблема возникает зачастую вследствие нерентабельности строительства сетей связи в малонаселенных и отдаленных регионах» [Аналитический центр, 2019, с. 23]. В исследовании М.Ю. Архиповой и В.П. Сиротина было выявлено наличие большего разрыва по технологиям проводной сети относительно «цифровой пропасти по базовым ИКТ» [Архипова, Сиротин, 2019, с. 676]. В исследовании уровня доступа к ИКТ в Индии [Agarwal, Panda, 2018] на данных 2008—2017 гг. авторы показали увеличение неравенства между штатами, несмотря на более быстрый рост доступа в менее развитых штатах. В другом исследовании [Bera, 2019] были получены похожие результаты с использованием данных по штатам Индии в 2006—2016 гг. и сделан вывод о росте различий в драйверах цифровизации (инфраструктура, человеческий капитал, конкуренция между провайдерами) между штатами одновременно с ростом доступности цифровых технологий во всех штатах. Насколько нам известно, из-за отсутствия длинных рядов по уровню цифровизации в ЮАР отдельные исследования, посвященные региональному неравенству в области цифрови-зации, не проводились, хотя необходимость таких исследований отмечается [Bornman, 2015].
Различия в уровне развития регионов стран БРИКС [Аналитический центр, 2018], а также между городскими и сельскими районами дают основания полагать, что уровень охвата и использования цифровых технологий распределен в этих странах неравномерно. Повышение охвата Интернетом сельских и удаленных территорий может расширить спектр доступных возможностей для их жителей, включая развитие бизнеса, повышение производительности сельского хозяйства, доступность здравоохране-
ния и образования [Jung, 2020, Lucendo-Monedero, 2019; Deng, 2019]. Важность учета и преодоления цифрового разрыва именно на региональном уровне в странах БРИКС отмечается во многих работах [Song et al., 2020; Liu, Wang, 2019; Jung, 2020; Bera, 2019; Agarwal, Panda, 2018], однако не было сделано попытки оценить региональное неравенство в доступе к цифровым технологиям во всех странах «пятерки».
В научной литературе также отмечается важность сотрудничества стран БРИКС в области цифровизации. Так, информационно-коммуникационные технологии были отмечены в качестве одного из приоритетов научно-технологического сотрудничества стран БРИКС [Соколов и др., 2017; Сидорова, 2018] и сотрудничества при выработке мировых правил регулирования цифровой среды [Ткаченко, 2018; Игнатов, 2020].
Программы цифровизации в странах БРИКС
Преодоление цифрового разрыва является приоритетом для всех стран «пятерки», что создает предпосылки для снижения неравенства. Первая часть «Бразильской цифровой стратегии» посвящена повышению доступности цифровых технологий и расширению сети широкополосного Интернета, в том числе на удаленные и изолированные территории. В Индии расширение покрытия мобильной связью и развитие инфраструктуры широкополосного Интернета — два основных направления программы «Цифровая Индия», более подробно план действий изложен в «Национальной политике в области цифровых коммуникаций», согласованной в 2018 г., а программа BharatNet по подключению деревень к оптоволоконным сетям действует с 2012 г. В Китае одним из приоритетов 13-го пятилетнего плана на 2016—2020 гг. является охват доступом к широкополосным сетям отдаленных горных районов, островов и рифов. В России обеспечение доступом к Интернету малых населенных пунктов — часть национального проекта «Цифровая экономика». В ЮАР стратегия «Южная Африка соединяется» предусматривает повышение доступности и скорости широкополосного Интернета. Меры, содержащиеся в данных программах, направлены на снижение цифрового разрыва на всех трех уровнях (табл. 1).
Наиболее популярная мера в области расширения доступа к Интернету — строительство инфраструктуры, она содержится в документах всех стран «пятерки». При этом национальные цели по охвату и скорости широкополосного Интернета значимо различаются по амбициозности. Конкретные цели каждой из стран представлены в приложении 1. На втором уровне все страны «пятерки» реализуют такую меру, как подключение государственных учреждений к Интернету. Кроме того, в России и Индии предусмотрены меры, направленные на повышение цифровой грамотности. Учитывая целенаправленную политику в этой области и низкий уровень цифровой грамотности в других странах БРИКС, российской стороной предложена инициатива по запуску Школы цифровой грамотности БРИКС [ТПП РФ, 2019] и обмен опытом в данной сфере. Меры, предусматривающие расширение возможностей, связанных с цифровыми технологиями, как и меры, принимаемые на других уровнях, связаны в первую очередь с государственной сферой. Действительно, именно государство играет ведущую роль не только в расширении доступа к Интернету, но и в создании и использовании доступных интернет-услуг и понятного цифрового контента для населения с низким уровнем цифровой грамотности. Поэтому цифровизация государственных услуг может не только снизить издержки по их предоставлению, но и создать стимулы для развития цифровых навыков.
Таблица 1. Примеры мер, нацеленных на преодоление цифрового разрыва, содержащихся в национальных стратегиях стран БРИКС в области цифровизации
Меры Бразилия Россия Индия Китай ЮАР
Уровень 1: Доступ
Строительство инфраструктуры + + + + +
Снижение издержек для телекоммуникационных компаний, расширяющих покрытие мобильным Интернетом (налоговые льготы, снижение стоимости лицензий) + +
Расширение применения смешанных источников финансирования (ГЧП, целевые фонды) + + +
Стандартизация затрат и времени на строительство инфраструктуры +
Совместное использование телекоммуникационными компаниями существующей инфраструктуры + +
Уровень 2: Использование
Подключение государственных учреждений, в первую очередь образовательных, в городе и сельских территориях к высокоскоростному широкополосному Интернету + + + + +
Повышение цифровой грамотности + + +
Программы повышения квалификации государственных служащих для предоставления электронных услуг +
Уровень 3: Возможности
Цифровизация государственных услуг, развитие электронного правительства, информирование населения об этих процессах + + + + +
Создание общенациональной базы вакансий +
Развитие системы биометрической идентификации пользователей + + + + +
Источник: [Правительство Бразилии, 2018; Правительство Индии, 2018; Цифровая Индия <https://digitalindia.gov.in/content/vision-and-vision-areas>; Правительство Китая, 2016; Правительство России, 2018; Правительство ЮАР, 2013].
Анализ цифрового разрыва в странах БРИКС
В последние годы страны БРИКС достигли значительных успехов в распространении цифровых технологий и снижении цифрового разрыва, хотя их доступность остается на разном уровне среди стран группы. Цифровой разрыв — это «неравенство между
индивидами, домохозяйствами, предприятиями и географическими областями с учетом возможностей доступа к информационно-коммуникационным технологиям и использования Интернета для различных видов деятельности» [OECD, 2001, p. 5]. Для его оценки необходимо учитывать не только уровень развития цифровой инфраструктуры, но и возможности доступа населения к новым технологиям, а также наличие преимуществ при использовании цифровых технологий, в том числе развитый рынок интернет-торговли или электронных государственных услуг. С развитием цифровой инфраструктуры на первое место выходит так называемый цифровой разрыв второго уровня, то есть «возможности использования цифровых данных и передовых технологий» [UNCTAD, 2019, p. 16]. Однако в странах БРИКС все еще достаточно большое внимание должно уделяться и вопросу развития физической инфраструктуры, хотя Китай стал одним из лидеров развития цифровой экономики наряду с США [Ibid.].
На национальном уровне для стран БРИКС существует достаточно много данных, позволяющих оценить уровень цифрового разрыва относительно наиболее развитых в цифровой области экономик. Для сравнения были выбраны Сингапур и Швеция как страны, в большинстве рейтингов входящие в топ-5. Например, обе страны входят в топ-5 в Networked Readiness Index [Portulans Institute, 2019], World Competitiveness report — 3d Pillar [WEF, 2019], Сингапур входит в топ-5 Mobile Connectivity Index [GSMA, 2019], Швеция — Inclusive Internet Index2.
Страны БРИКС разнородны по уровню цифрового разрыва. Так, Китай по некоторым показателям даже опережает развитые страны (например, число пользователей фиксированным широкополосным доступом (ШПД), средняя скорость скачивания данных с использованием мобильного ШПД и число активных пользователей социальных медиа). Россия по некоторым показателям также находится на достаточно высоком уровне относительно других стран (например, международная пропускная способность, доля населения, использующего Интернет, стоимость подписки на фиксированный Интернет). При этом Индия и ЮАР по большинству показателей находятся на очень низком уровне, даже относительно других развивающихся стран.
Таблица 2. Показатели цифрового разрыва на трех уровнях: БРИКС, Сингапур, Швеция
Показатели цифрового разрыва Бразилия Китай Индия Россия ЮАР Сингапур Швеция
Доступ
Число пользователей фиксированным ШПД (на 100 человек) 13,8 29,2 1,3 21,7 2,5 28,0 39,8
Число пользователей мобильным ШПД (на 100 человек) 88,1 95,4 37,5 87,3 76,0 145,7 123,0
Покрытие сетью 30 (% населения) 95,5 99,4 94,0 78,0 99,5 100,0 100,0
Средняя скорость скачивания данных, фиксированный ШПД (Мбит/с) 47,8 101,3 38,0 60,7 27,9 193,2 127,9
2 The Inclusive Internet Index 2020 <https://theinclusiveinternet.eiu.com/explore/countries/ performance>.
Показатели цифрового разрыва Бразилия Китай Индия Россия ЮАР Сингапур Швеция
Средняя скорость скачивания данных, мобильный ШПД (Мбит/с) 23,8 58,4 11,2 20,4 34,9 53,6 47,3
Междунар одная пропускная способность (Мбит/с) 29,2 27,7 25,9 68,0 10,5 954,3 67,7
Использование
Доля населения, использующего Интернет (% населения) 69,8 52,9 37,0 82,4 61,8 88,2 92,1
Число активных пользователей социальных медиа (% населения) 66,0 71,0 23,0 49,0 40,0 79,0 72,0
Доля населения, осуществляющего покупки в Интернете (% населения) 24,0 39,0 2,9 26,0 7,9 63,0 77,0
Уровень грамотности (% населения) 93,2 96,8 74,4 99,7 87,0 97,3 99,0
Отношение налога к стоимости владения мобильным телефоном (%) 33,2 13,0 23,3 18,0 14,0 7,0 25,0
Стоимость подписки на фиксированный Интернет (% ВВП на душу) 2,4 2,2 4,5 0,5 2,7 0,8 1,0
Возможности
OSI (Online Service Index) 0,9 0,9 1,0 0,9 0,8 1,0 0,9
Число компаний с сайтом (% компаний) 54,0 66,1 48,9 64,6 36,0 — 92,4
Количество созданных активных мобильных приложений на человека 73,4 67,5 61,9 75,8 67,8 97,2 88,2
Добавленная стоимость сектора ИКТ (% ВВП) 2,7 4,8 5,1 2,1 2,1 9,0 5,6
Источник: ITU statistics <https://www.itu.int/en/ITU-D/Statistics/Pages/stat/default.aspx>; The Inclusive Internet Index 2020 <https://theinclusiveinternet.eiu.com/explore/countries/perfor-mance>; UNESCO UIS <http://data.uis.unesco.org/>; [Portulans Institute, 2019; GSMA, 2019; UN, 2018; UNCTAD, 2019].
Подобный детальный анализ невозможен на региональном уровне для всех стран «пятерки» в силу фрагментированности данных. Для анализа были выбраны два основных показателя, наиболее полно из доступных характеризующих наличие или отсутствие цифрового разрыва: использование Интернета населением и доступ к фиксиро-
ванному широкополосному Интернету. Первый показатель характеризует возможности населения региона по использованию цифровых технологий, второй — доступность соответствующей инфраструктуры.
Для анализа пространственного неравенства в доступе к Интернету по регионам стран БРИКС использовались данные национальной статистики. По Бразилии источником данных об использовании Интернета были результаты опросов в рамках TIC PNAD (Tecnología Informagao e Comunicagao da Pesquisa Nacional de Amostra de Domicilios)3, проводившиеся в 2005, 2008, 2011, 2013—2017 гг., однако дезагрегация по штатам доступна только в результатах 2005, 2008, 2014, 2016 и 2017 гг. По фиксированному доступу к широкополосному Интернету данные были взяты из базы данных Ассоциации телекоммуникационных компаний Бразилии (Telebrasil)4. По Индии источником информации стали ежегодные отчеты о состоянии сектора телекоммуникаций, публикуемые Министерством коммуникаций Индии5 с 2004 г., содержащие данные в разбивке по штатам только с 2014 г. По Китаю данные о доступе к информационным технологиям публикуются в ежегодном статистическом сборнике, выпускаемом Национальным бюро статистики Китая6 и содержащем данные о доступе к цифровым технологиям с 2011 г. По России данные об использовании сети Интернет собираются в рамках выборочного федерального статистического наблюдения по вопросам использования информационных технологий информационно-телекоммуникационных сетей, публикуемого Федеральной службой государственной статистики7 с 2013 г., а о доступе к фиксированному широкополосному Интернету — в рамках публикации статистики отрасли Министерством цифрового развития, связи и массовых коммуникаций8 c 2011 г. По ЮАР данные об использовании цифровых технологий в разбивке по провинциям публикуются с 2015 г. в рамках ежегодного отчета Независимого управления по коммуникациям ЮАР (ICASA)9.
Для сравнения данных по использованию Интернета на региональном уровне в странах БРИКС все субъекты (штаты, провинции, субъекты федерации) в каждой из стран были разделены на четыре группы на основании классификации, предложенной Аналитическим центром при Правительстве Российской Федерации: финансово-экономические центры, развитые, среднеразвитые и менее развитые [Аналитический центр, 2018; 2017].
Как мы и ожидали, анализ данных по использованию Интернета на региональном уровне в странах БРИКС показал (табл. 3), что, во-первых, как правило, население более развитых регионов активнее пользуется сетью Интернет (за исключением России), во-вторых, доля населения, использующего Интернет, увеличивается по всем группам
3 Портал Бразильского института географии и статистики <https://www.ibge.gov.br/estatisticas/ sociais/populacao/9127-pesquisa-nacional-por-amostra-de-domicilios.htmI?=&t=downloads>.
4 Портал Ассоциации телекоммуникационных компаний Бразилии <http://www.telebrasil.org.br/ panorama-do-setor/consulta-a-base-de-dados>.
5 Портал департамента телекоммуникаций Министерства коммуникаций Индии <https://dot. gov.in/network-status>.
6 Портал национального бюро статистики Китая <http://www.stats.gov.cn/english/Statisticaldata/ AnnualData/>.
7 Портал Федеральной службы государственной статистики <https://www.gks.ru/free_doc/new_ site/business/it/fed_nabl-cro c/index.html>.
8 Портал Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций <https://digital. gov.ru/ru/activity/statistic/>.
9 Портал Независимого управления по коммуникациям <https://www.icasa.org.za/legislation-and-regulations/state-of-ict-sector-in-south-africa-2019-report>.
регионов. В России отсутствие явной связи между уровнем развития субъекта федерации и использованием Интернета связано с географическими особенностями. В менее развитых областях может проживать немногочисленное высокоурбанизированное население (например, Магаданская область), соответственно, они располагают значительными возможностями по обеспечению доступа к цифровым технологиям. При этом некоторые более развитые области (Вологодская, Псковская, Тамбовская) характеризуются наличием большого количества малых населенных пунктов с населением менее 100 человек и, как следствие, экономической нецелесообразностью развития доступа к Интернету для телекоммуникационных компаний. Аналогичная ситуация возникла в случае сравнения уровня доступа в среднеразвитых и развитых регионах ЮАР. К развитым, согласно методике Аналитического центра, относится провинция Квазулу-Натал в силу большей доли обрабатывающей промышленности во вмененном ВРП по ППС, однако уровень использования Интернета на ее территории (55%) ниже, чем в среднеразвитых провинциях Мпумаланга (63%) и Фри-Стейт («Свободный штат», 61%).
Таблица 3. Доля населения, использующего Интернет, по группам регионов стран БРИКС, 2014 г. и последние доступные данные
Регионы стран БРИКС Бразилия Индия Китай Россия ЮАР
2014 г. 2017 г. 2014 г. 2018 г. 2014 г. 2016 г. 2014 г. 2018 г. 2015 г. 2017 г.
Финансово- экономические центры 67,8 80,9 54,8 96,2 72,4 75,9 79,4 87,7 64,5 72,4
Развитые 55,9 73,1 23,3 45,7 53,9 58,6 74,3 80,6 42,3 54,8
Среднеразвитые 44,2 62,9 18,9 35,6 44,5 49,8 70,3 78,7 50,8 59,1
Менее развитые 40,9 56,6 14,5 28,9 37,5 44,3 68,5 82,7 42,7 47,7
Все 54,9 69,8 20,0 37,0 47,4 52,9 64,9 82,4 48,7 61,8
Источник: Расчеты автора.
При анализе наличия доступа к фиксированному ШПД (табл. 4) еще сильнее видна зависимость доступа от уровня развития региона. Видно, что в Китае достаточно сильное положительное влияние оказал «План развития широкополосного Интернета» до 2020 г., в котором особенно подчеркивается необходимость сбалансированного развития регионов и равномерного доступа к высокоскоростному Интернету. Наиболее значительные успехи в повышении уровня доступа в Китае в 2014—2018 гг. были достигнуты в менее развитых провинциях.
Таблица 4. Доля населения, имеющего фиксированный широкополосный доступ к Интернету, по группам регионов стран БРИКС
Регионы стран БРИКС Бразилия Индия Китай Россия
2014 г. 2017 г. 2015 г. 2018 г. 2014 г. 2018 г. 2014 г. 2018 г.
Финансово-экономические центры 19,2 21,4 3,7 5,1 23,2 30,8 18,5 24,3
Развитые 12,1 14,9 1,6 1,8 13,3 31,4 17,4 22,0
Регионы стран БРИКС Бразилия Индия Китай Россия
2014 г. 2017 г. 2015 г. 2018 г. 2014 г. 2018 г. 2014 г. 2018 г.
Среднеразвитые 5,1 6,9 0,7 0,8 8,9 26,6 14,5 19,8
Менее развитые 5,0 6,5 0,5 0,6 7,0 25,7 7,7 10,4
Все 11,8 13,8 1,2 1,3 14,7 29,2 17,0 21,7
Источник: Расчеты автора.
Оценка регионального неравенства доступа к Интернету в странах БРИКС
Методология
Для оценки динамики регионального цифрового разрыва в странах БРИКС использовались показатели пространственного неравенства в 2014—2018 гг. В литературе предлагается несколько различных показателей пространственного неравенства [Лукьянова, 2007], наиболее известными являются: абсолютный размах вариации, относительный размах вариации, коэффициент вариации и индекс Тейла. Далее представлена интерпретация и запись данных индексов для уровня развития цифровизации.
Абсолютный размах вариации рассчитывается как разница между максимальным и минимальным значением выборки:
Ra = Max(y) — Min (y), (1)
где y = (y,,y , ... yn) — вектор долей населения с доступом в Интернет n регионов/субъектов страны.
В эмпирических работах данный показатель используется редко, поскольку минимум и максимум зачастую оказываются случайными выбросами, связанными с ошибками наблюдения, и их учет искажал бы результаты. Однако в случае оценки различий в уровне цифровизации именно этот показатель может достаточно адекватно отражать различия между доступностью технологий в наиболее развитых и наименее развитых регионах. Также это единственный показатель, который может использоваться для оценки динамики неравенства между городскими и сельскими районами в силу наличия только двух значений (город/село) для каждой из стран в каждый момент времени.
Относительный размах вариации рассчитывается как отношение разности максимального и минимального значений к среднему значению:
R = Max( y) - Min( y) (2)
r У '
где y = (yp y2, ... yn) — вектор долей населения с доступом в Интернет n регионов/субъектов страны, y — средняя доля населения с доступом в Интернет.
Недостатки данного показателя схожи с недостатками абсолютного размаха вариации.
Коэффициент вариации определяется как отношение стандартного отклонения к среднему значению и оценивает разброс от уровня среднего. Коэффициент растет с увеличением различий между территориями:
V = , (3)
У
где у. — доля населения с доступом в Интернет в регионе /, у — средняя доля населения с доступом в Интернет.
Коэффициент отличается большей чувствительностью к выбросам и сильным отклонениям от среднего — удельный вес малых отклонений уменьшается, а больших увеличивается в общей сумме отклонений.
Индекс Тейла относится к так называемым показателям общей энтропии и рассчитывается по следующей формуле:
т=1х:. (УУ), (4)
п У У
где у1 — доля населения с доступом в Интернет в регионе /, у — средняя доля населения с доступом в Интернет, п — число регионов.
Данный индекс придает одинаковые веса наблюдениям по всей шкале распределения и одинаково чувствителен к изменениям уровня доступа по всей шкале распределения, поэтому можно сказать, что он лучше других подходит для целей настоящего исследования.
Результаты
Разрыв в развитии между городскими и сельскими районами хорошо известен в литературе, но в контексте цифровизации он приобретает особый смысл. Во-первых, сельскохозяйственные территории менее плотно заселены, в связи с чем требуется строительство гораздо более разветвленной инфраструктуры (как для фиксированного доступа, так и для мобильного). Во-вторых, сельское население, как правило, менее образовано, в том числе в области цифровой грамотности, и поэтому даже при наличии инфраструктуры может ее не использовать, что делает развитие доступа экономически менее целесообразным для операторов связи. В-третьих, слаборазвитая транспортная инфраструктура в сельской местности, в свою очередь, не создает стимулов для развития различных элементов цифровой экономики, включая интернет-торговлю (дороговизна доставки, неэффективность открытия пунктов выдачи).
Во всех странах БРИКС уровень использования Интернета ниже в сельской местности, чем в городе (табл. 5), при этом национальный уровень сильно зависит от доли сельского населения, который выше всего в Индии (66% населения, согласно данным на 2018 г., проживает в сельской местности). В 2014—2018 гг. в Индии и Китае различия между городскими и сельскими территориями усилились, а в Бразилии, России и ЮАР, наоборот, сократились. То есть можно сказать, что в аспекте село/город неравенство в Бразилии, России и ЮАР уменьшилось, тогда как в Индии и Китае выросло.
С точки зрения регионального аспекта неравенства во всех странах БРИКС наблюдается одинаковая тенденция к уменьшению уровня неравенства, согласно динамике трех коэффициентов из четырех (за исключением абсолютного размаха, уровень которого вырос в Индии, России и ЮАР). В случае Индии это связано со значительной ролью выбросов при расчете данного коэффициента — доля подписчиков Интернета (мобильный и фиксированный) в Нью-Дели почти в 2 раза превышает следующий по уровню штат (Химачал-Прадеш). В России увеличение абсолютного размаха в 2018 г. относительно 2014 г. связано с нестабильностью данного показателя (2014 г. — 26;
2015 г. - 28,5; 2016 г. - 23,4; 2017 г. - 25,9; 2018 г. - 27,5), что, в свою очередь, связано с близкими значениями для различных регионов и сменой позиций в рейтинге.
Таблица 5. Доля населения, использующего Интернет, в городских и сельских районах стран БРИКС, 2014 и 2018 гг.
Страна БРИКС 2014 г. 2018 г.
Город Село Абсолютный размах Национальный уровень Город Село Абсолютный размах Национальный уровень
Бразилия 72 32 40 55 80 59 21 70
Индия 42 11 31 20 76 16 59 37
Китай 63 29 34 47 75 35 40 53
Россия 70 51 19 65 82 71 11 82
ЮАР* 51 34 17 49 62 40 22 62
Источники: Расчеты автора; Росстат <https://www.gks.ru/free_doc/new_site/business/it/fed_ nabl-croc/index.html>; China Statistical Yearbook <http://www.stats.gov.cn/english/Statisticaldata/ AnnualData/>; IBGE TIC PNAD <https://www.ibge.gov.br/estatisticas/sociais/populacao/9127-pesquisa-nacional-por-amostra-de-domicilios.html?=&t=downloads>; TRAI <https://dot.gov.in/ network-status>; ICASA <https://www.icasa.org.za/legislation-and-regulations/state-of-ict-sector-in-south-africa-2019-report>.
Примечание. *Для ЮАР данные 2015 и 2017 гг.
Таблица 6. Коэффициенты неравенства доли населения, использующего Интернет, по регионам стран БРИКС
Коэффициенты неравенства Бразилия Индия Китай Россия ЮАР
2014 г. 2017 г. 2014 г. 2018 г. 2014 г. 2016 г. 2014 г. 2018 г. 2015 г. 2017 г.
Абсолютный размах 55 37 81 146 41 38 26 28 26 30
Относительный размах 1,11 0,56 3,82 3,58 0,89 0,72 0,36 0,34 0,52 0,51
Коэффициент вариации 0,233 0,138 0,690 0,687 0,247 0,190 0,079 0,071 0,176 0,160
Индекс Тейла 0,028 0,009 0,170 0,168 0,03 0,02 0,003 0,002 0,013 0,011
Источник: Расчеты автора.
Самый низкий уровень межрегионального разрыва в использовании Интернета наблюдается в России. На втором месте - Бразилия, сильно сократившая уровень межрегионального неравенства в рассматриваемый период, что может быть связано с активной политикой цифровизации сельских территорий и сельского хозяйства.
В области строительства инфраструктуры (обеспечения доступа к фиксированному ШПД) наблюдается похожая ситуация во всех странах, за исключением Индии, где уровень неравенства между штатами значимо вырос в рассматриваемый период (табл. 7). Это может быть связано с приоритетом развития мобильного Интернета
в стране, что, согласно исследованию Международного союза телекоммуникаций [ITU, 2019], является эффективной стратегией в развивающихся странах, поскольку развитие мобильного Интернета при более низком уровне экономического развития оказывает большее воздействие на ВВП страны. Согласно исследованию, увеличение покрытия мобильным широкополосным Интернетом на 10% увеличивает ВВП на 1,8% в странах со средним уровнем дохода, тогда как расширение покрытия фиксированным ШПД увеличивает ВВП только на 0,5% [ITU, 2019, p. 2].
Таблица 7. Коэффициенты неравенства доли населения, имеющего фиксированный широкополосный доступ к Интернету, по регионам стран БРИКС
Коэффициенты неравенства Бразилия Индия Китай Россия
2014 г. 2017 г. 2015 г. 2018 г. 2014 г. 2018 г. 2014 г. 2018 г.
Абсолютный размах 18 19 6 9 17 26 31 35
Относительный размах 2,10 1,80 5,28 6,60 1,17 0,91 1,91 1,85
Коэффициент вариации 0,60 0,52 1,14 1,31 0,32 0,21 0,40 0,34
Индекс Тейла 0,16 0,12 0,47 0,55 0,05 0,02 0,10 0,07
Источник: Расчеты автора.
Таким образом, по результатам анализа цифрового разрыва между сельскими и городскими районами, а также между регионами в странах БРИКС можно сделать вывод о снижении межрегионального неравенства в 2014—2018 гг. Данные результаты согласуются с результатами, полученными по Китаю в исследовании [Liu, Wang, 2019], однако расходятся с выводами, полученными по Индии [Bera, 2019; Agarqwal, 2018]. Это может быть связано с несколькими факторами, главный из них — выбранный период исследования. В указанных работах он заканчивается 2016 г., тогда как основные программы снижения цифрового неравенства в Индии были запущены в 2012 г. (программа подключения деревень к оптоволоконным сетям BharatNet) и 2015 г. (Digital India), то есть фактически основные меры принимались в конце исследуемого периода, что могло повлиять на результаты исследований. Текущее исследование проводилось для периода, когда уже действовали основные программы снижения цифрового неравенства. Следует отметить, что в Индии, в отличие от других стран, снижение неравенства незначительное, то есть рост неравенства в период до внедрения программ действительно мог повлиять на итоговые результаты. Во-вторых, в данных исследованиях в качестве меры неравенства используется только стандартное отклонение, придающее большие веса выбросам в верхней части распределения, что при наличии значимого отклонения для Дели может значимо повлиять на результаты. В данном исследовании результаты более стабильные, поскольку используется одновременно несколько измерений неравенства.
Выводы и перспективные направления сотрудничества
Важность цифровых технологий и цифровизации отмечалась на всех встречах БРИКС, однако особенно активно эта тема стала развиваться в 2015 г. в рамках российского председательства. В 2015 г. на саммите в Уфе достаточно много внимания уделялось потенциалу сотрудничества в сфере развития цифровой инфраструктуры. В итоговой
декларации приветствовалось включение вопросов, связанных с развитием цифровых технологий, то есть обеспечения доступа наиболее бедного населения к мобильному Интернету, в повестку в области развития [BRICS, 2015а]. В Стратегии экономического партнерства БРИКС в рамках направления «Физическая взаимосвязанность» в качестве одного из приоритетных направлений было выделено содействие развитию инфраструктуры транспорта и коммуникаций [Ibid., 2015b]. Кроме того, состоялась первая встреча министров связи стран БРИКС и была создана рабочая группа по сотрудничеству в области информационно-коммуникационных технологий. После этого в 2016 г. в декларации по итогам саммита в Индии была отмечена необходимость обмена опытом между странами БРИКС для преодоления цифрового разрыва, в частности, путем расширения доступа к электронной торговле [Ibid., 2016]. В продолжение темы сотрудничества в области цифровых технологий в 2018 г. в Йоханнесбурге была одобрена инициатива по созданию Партнерства БРИКС по вопросам четвертой промышленной революции (PartNIR), нацеленного в числе прочего на повышение инклюзивности [Ibid., 2018]. В 2019 г. консультативная группа PartNIR работала над согласованием технического задания и плана действий, одобренных на встрече в сентябре этого года. Помимо этого, в 2019 г. состоялась пятая встреча министров связи стран БРИКС, на которой в качестве одного из приоритетов было отмечено повышение взаимосвязанности и доступа к цифровым технологиям как ключевых драйверов цифровой экономики, инклюзивного роста и устойчивого развития [Ibid., 2019], а в 2020 г. сотрудничество в области цифровых технологий и развития удаленных территорий объявлено одним из приоритетов российского председательства10.
Результаты исследования показывают, что все страны достигли определенных успехов в области снижения внутреннего неравенства в доступе и использовании цифровых технологий, однако остаются на различном уровне. Поэтому взаимодействие в области преодоления цифрового разрыва может начаться с обмена опытом в области формирования национальных стратегий и мер по их реализации, в том числе с целью внесения дополнений на основании международного опыта. Помимо стран БРИКС данный опыт может использоваться и другими развивающимися странами, особенно теми, которые еще не приняли национальные стратегии в области повышения доступности цифровых технологий.
Вторым перспективным направлением сотрудничества может стать реестр лучших практик и опыта реализации конкретных проектов по цифровизации удаленных территорий, в том числе с определением наиболее эффективных технологий и подходов к преодолению цифрового разрыва. Поскольку развитие доступности цифровых технологий в удаленных и сельских районах требует интегрированного подхода, включающего развитие цифровой экономики в целом и повышение спроса на мобильные услуги, очень важен обмен опытом в части сочетания практик, показавших свою эффективность.
Третье направление связано с использованием потенциала совместного финансирования проектов по экономическому развитию и интеграции удаленных территорий, в том числе с привлечением средств Нового банка развития. Действительно, миссия банка заключается в поддержке строительства инфраструктуры и устойчивого развития, однако в настоящее время среди проектов, одобренных и рассматриваемых банком, нет посвященных цифровизации, хотя некоторые меры в данной области встроены в отдельные проекты банка. Например, проект «Устойчивые муниципалитеты Пара»
10 Портал председательства Российской Федерации в БРИКС <https://eng.brics-russia2020.ru/ russia_in_brics/20191226/1469/Priorities-for-the-Russian-Federations-presidency-of-BRICS.html>.
предполагает увеличение оптоволоконной сети на 1000 км и предоставление доступа к Интернету 29 муниципалитетам Бразилии11, а проект «Интегрированные системы водоснабжения и канализации в сельских и городских районах Шэнчжоу» содержит меры по внедрению интеллектуальных систем в области водоснабжения в Китае12. В то же время Новый банк развития, учитывая миссию, имеет потенциал расширения вовлеченности в вопросы снижения цифрового разрыва в странах БРИКС.
Таким образом, страны БРИКС обладают достаточно высоким потенциалом кооперации в области преодоления цифрового разрыва, реализация которого может способствовать устойчивому и инклюзивному развитию всех стран группы.
Источники
Аналитический центр. (2017) Динамика промышленного производства: региональные различия // Бюллетень о текущих тенденциях российской экономики. Вып. № 27. Режим доступа: https://ac.gov. ru/archive/files/publication/a/13824.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Аналитический центр. (2018) Страны БРИКС: классификация регионов // Бюллетень о текущих тенденциях мировой экономики. Вып. № 34. Режим доступа: https://ac.gov.ru/archive/files/ publication/a/17357.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Аналитический центр. (2019) Барьеры в развитии цифровой экономики в субъектах Российской Федерации // Аналитический центр при Правительстве Российской Федерации. Режим доступа: https:// ac.gov.ru/archive/files/publication/a/25838.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Архипова М.Ю., Сиротин В.П. (2019) Региональные аспекты развития информационно-коммуникационных и цифровых технологий в России // Экономика региона. Т. 15. Вып. 3. С. 670—683. DOI: 10.17059/2019-3-4.
Игнатов А.А. (2020) Цифровая экономика в БРИКС: перспективы многостороннего сотрудничества // Вестник международных организаций. Т. 15. № 1. С. 31-62. DOI: 10.17323/1996-7845-2020-0102.
Лукьянова А.Л. (2007) Динамика и структура неравенства по заработной плате (1998-2005 гг.). Препринт WP3/2007/06. Сер. WP3 «Проблемы рынка труда». М.: Изд. дом ГУ ВШЭ.
Перфильева О.В. (2007) Проблема цифрового разрыва и международные инициативы по ее преодолению // Вестник международных организаций № 2 (10). С. 34-48.
Правительство Бразилии. (2018) Brazil Digital Transformation Strategy. Режим доступа: http://www. mctic.gov.br/mctic/export/sites/institucional/sessaoPublica/arquivos/digitalstrategy.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Правительство Индии. (2018) National Digital Communications Policy. Режим доступа: https://dot.gov. in/sites/default/files/EnglishPolicy-NDCP.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Правительство Китая. (2016) The 13th Five-Year Plan for Economic and Social Development of the People's Republic of China. Режим доступа: https://en.ndrc.gov.cn/newsrelease_8232/201612/P0201911014818682353 78.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Правительство РФ. (2018) Паспорт национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Режим доступа: https://digital.ac.gov.ru/upload/iblock/89d/FP_Informacionnaya_infra-struktura_26_12_2019.docx (дата обращения: 25.03.2020).
Правительство ЮАР. (2013) South Africa Connect. Режим доступа: https://www.gov.za/sites/default/files/ gcis_document/201409/37119gon953.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
11 Портал Нового банка развития. Проект «Устойчивые муниципалитеты Пара» <https://www. ndb.int/projects-parabrazil/>.
12 Портал Нового банка развития. Проект «Интегрированные системы водоснабжения и канализации в сельских и городских районах Шэнчжоу» <https://www.ndb.int/zhejiang-green-urban-project-shengzhou-urban-and-rural-integrated-water-supply-and-sanitation-project-phase-ii/>.
Сидорова Е.А. (2018) Инновационное развитие стран БРИКС, предпосылки и перспективы сотрудничества // Вестник международных организаций. Т. 13. № 1. С. 34—50. DOI: 10.17323/1996-7845-201801-02.
Соколов А.В., Шашнов С.А., Коцемир М.Н., Гребенюк А.Ю. (2017) Определение приоритетов научно-технологического сотрудничества стран БРИКС // Вестник международных организаций. Т. 12. № 4. С. 32-67. DOI: 10.17323/1996-7845-2017-04-32.
Ткаченко И.Ю. (2018) Перспективы сотрудничества стран БРИКС в развитии цифровой экономики // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. Ежегодник. Вып. 1. Ч. 1. С. 339-343. Режим доступа: http://inion.ru/site/assets/files/2409/bol_shaia_evraziia_2018_1_1.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
ТПП РФ. (2019) Укрепление сотрудничества в цифровой экономике должно стать приоритетным. Режим доступа: https://tpprf.ru/ru/mobile/news/ukreplenie-sotrudnichestva-v-tsifrovoy-ekonomike-dolzhno-stat-prioritetnym-schitayut-v-rossiyskoy-ch-i299867/ (дата обращения: 28.05.2020).
Agarwal T., Panda P.K. (2018) Pattern of Digital Divide and Convergence in Access to ICT Facilities among the Indian States // Journal of Infrastructure Development. Vol. 10 (1-2). P. 37-51.
Bera S. (2019) Club convergence and drivers of digitalization across Indian states // Telecommunications Policy. Vol. 43 (8). P. 1-17. DOI: 10.1016/j.telpol.2019.04.006.
Bornman E. (2016) Information society and digital divide in South Africa: results of longitudinal surveys // Information, Communication & Society. Vol. 19 (2). P. 264-278. DOI: 10.1080/1369118X.2015.1065285.
BRICS. (2016) 8th BRICS Summit: Goa Declaration. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/161016-goa.html (дата обращения: 26.07.2020).
BRICS. (2015a) VII BRICS Summit: 2015 Ufa Declaration. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/150709-ufa-declaration_en.html (дата обращения: 26.07.2020).
BRICS. (2015b) The Strategy for BRICS Economic Partnership. Режим доступа: http://www.brics.utoronto. ca/docs/150709-partnership-strategy-en.html (дата обращения: 26.07.2020).
BRICS. (2018) 10th BRICS Summit. Johannesburg Declaration. Режим доступа: http://www.brics.utoronto. ca/docs/180726-JOHANNESBURG_DECLARATION-26_JULY_2018_as_at_07h11.pdf (дата обращения: 26.07.2020).
BRICS. (2019) Declaration of the 5th BRICS Communications Ministers Meeting. Режим доступа: http:// www.brics.utoronto.ca/docs/190814-communications.html (дата обращения: 26.07.2020).
Deng X., Xu D., Zeng M., Qi Y. (2019) Does Internet use help reduce rural cropland abandonment? Evidence from China // Land Use Policy. 89. P. 1-11. DOI: 10.1016/j.landusepol.2019.104243.
GSMA. (2019) State of Mobile Connectivity Report. Режим доступа: https://www.gsma.com/mobilefordevel-opment/resources/the-state-of-mobile-internet-connectivity-report-2019/ (дата обращения: 25.03.2020).
Hofman A., Aravena C., Aliaga V. (2016) Information and communication technologies and their impact in the economic growth of Latin America, 1990-2013 // Telecommunications Policy. Vol. 40 (5). P. 485-501. DOI: 10.1016/j.telpol.2016.02.002.
ITU. (2019) Economic contribution of broadband, digitization and ICT regulation: Econometric modelling for Africa. International Telecommunication Union. Режим доступа: https://www.itu.int/dms_pub/itu-d/opb/ pref/D-PREF-EF. BDT_AFR-2019-PDF-E.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Jung J., Lopez-Bazo E. (2020) On the regional impact of broadband on productivity: The case of Brazil // Telecommunications Policy. Vol. 44 (1). P. 1-14. DOI: 10.1016/j.telpol.2019.05.002.
Katz R., Callorda F. (2018) The economic contribution of broadband, digitization and ICT regulation. Geneva, International Telecommunication Union. Режим доступа: https:// www .itu .int/ en/ ITU -D/ Regulatory -Market/ Documents/ FINAL _1d _18 -00513 _Broadband -and -Digital -Transformation -E.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Liu C., Wang L. (2019) Does national broadband plan narrow regional digital divide? Evidence from China // Chinese Journal of Communication. 12:4. P. 449-466. DOI:10.1080/17544750.2019.1609539.
Lucendo-Monedero A.L., Ruiz-Rodriguez F., Gonzalez-Relano R. (2019) Measuring the digital divide at regional level. A spatial analysis of the inequalities in digital development of households and individuals in Europe // Telematics and Informatics. 41. P. 197-217. DOI: 10.1016/j.tele.2019.05.002.
Niebel T. (2014) ICT and economic growth comparing developing, emerging and developed countries // SSRN Electronic Journal. https://doi.org/10.2139/ssrn.2560771.
Norris P. (2001) Digital Divide: Civic Engagement, Information Poverty, and the Internet Worldwide. Cambridge University Press.
Portulans Institute. (2019) Network Readiness Index 2019. Washington D.C., USA. Режим доступа: https:// networkreadinessindex.org/wp-content/uploads/2019/12/The-Network-Readiness-Index-2019_Full_draft-V2.pdf (дата обращения: 25.03.2020).
Song Z., Wang C., Bergmann L. (2020) China's prefectural digital divide: Spatial analysis and multivariate determinants of ICT diffusion // International Journal of Information Management. Vol. 52. P. 1-12. DOI: 10.1016/j.ijinfomgt.2020.102072.
UN. (2018) UN E-Government Survey. Режим доступа: https://www.un.org/development/desa/publi-cations/2018-un-e-government-survey.html (дата обращения: 25.03.2020).
UNCTAD. (2019) Digital Economy Report. UNCTAD. Режим доступа: https://unctad.org/en/Pages/DTL/ STI_and_ICTs/ICT4D-Report.aspx (дата обращения: 25.03.2020).
WEF. (2019) The Global Competitiveness Report 2019. World Economic Forum. Switzerland. Режим доступа: http://reports.weforum.org/global-competitiveness-report-2019/downloads/ (дата обращения: 25.03.2020).
World Bank. (2016) World development report. Digital Dividends. World Bank. Режим доступа: https://open-knowledge.worldbank.org/ (дата обращения: 25.03.2020).
Приложение 1. Национальные приоритеты БРИКС в области преодоления цифрового разрыва
Страна Бразилия Индия Китай Россия ЮАР
Название стратегии Brazilian Digital Transformation Strategy The National Digital Communications РоИсу, 2018 The 13th Five-Year Plan Национальный проект «Цифровая экономика» South Africa Connect
Срок 2021 2022 2020 2024 2030
Цели: скорость Интернета 10 Гб/с: для всех деревень (Gram Panchayat). 100 Мбит/с: для всех ключевых институтов развития, включая образовательные 100 Мбит/с: городские и сельские территории, где возможно. 50 Мбит/с: 50% широкополосного доступа в сельских районах 10 Мбит/с: в населенных пунктах с численностью населения от 2 50 человек. 1 Мбит/с: спутниковая линия связи в малонаселенных (менее 250 человек) и труднодоступных населенных пунктах 10 Мбит/с для 100% населения. 100 Мбит/с для 80% населения. 1 Гб/с для 100% школ и больниц
Цели: покрытие Все муниципалитеты: мобильный широкополосный доступ. Большая часть населения: доступ к фиксированному широкополосному оптоволоконному Интернету. Удаленные и изолированные территории: широкополосный Интернет 100%: доступ к широкополосному Интернету. 50% домохозяйств: Фиксированный широкополосный Интернет. Увеличение «плотности уникальных мобильных подписчиков» до 65. Возможность использования публичных точек Wi-Fi (10 млн точек) 70% домохозяйств: фиксированный широкополосный доступ. 85% домохозяйств: мобильный широкополосный доступ. 98% административных деревень: подключение к оптоволоконным сетям 97% домохозяйств: широкополосный доступ к сети Интернет. 13 958 населенных пунктов с населением от 2 50 до 500 человек: доступ к сети Интернет 100%
Объем инвестиций Привлечение 100 млрд долл частных инвестиций 768,5 млрд руб., из них 423,4 млрд руб. -федеральный бюджет
<
о
Ï3
X
о
Ой >
J=
Источники: Brazilian Digital Transformation Strategy, The National Digital Communications Policy—2018, The 13th Five-Year Plan, Национальный проект «Цифровая экономика». South Africa Connect.
CO -vl
Regional Perspective of Digitalization in BRICS1
A. Morozkina
Aleksandra Morozkina — PhD, Associate Professor, HSE University; Financial Research Institute of the Ministry of Finance of the Russian Federation, Senior Research Fellow; Russian Federation, Moscow, building 2, 17 Malaya Ordynka Ulitsa; E-mail: [email protected]
Abstract
This article is aimed at evaluation of regional digital inequality in BRICS countries. Using the data for 2014-2018 on internet usage and access to fixed broadband author calculates inequality ratios, including coefficient of variation and Theil index. Also author analyzes rural/urban differences and their dynamics. On the base of this calculations author shows decrease of regional inequality in all five countries. Further analysis is devoted to national digitalization strategies, which are aimed at development of remote areas and bridging digital divide. Author shows that there are measures in each strategy aimed at bridging digital divide on all three levels (infrastructure, usage and results). In a final part of the article author suggests directions for cooperation in BRICS, including exchange of best practices in realization of national strategies, composition of best practices in integrated measures aimed at development of remote areas and joint financing using opportunities provided by the New Development Bank.
Key words: digital divide; digitalization; BRICS; regional divide; development of remote areas; internet access
For citation: Morozkina A. (2020) Regional Perspective of Digitalization in BRICS. International Organisations Research Journal, vol. 15, no 4, pp. 70-90 (in English). DOI: 10.17323/1996-7845-2020-04-04
References
Agarwal T., Panda P.K. (2018) Pattern of Digital Divide and Convergence in Access to ICT Facilities among the Indian States. Journal of Infrastructure Development, 10 (1-2), pp. 37-51.
Analiticheskij centr. (2017) Dinamika promyshlennogo proizvodstva: regional'nye razlichiya [Dynamics of industrial production: regional differences]. Byulleten' o tekushchih tendenciyah rossijskoj ekonomiki, vol. 27. Available at: https://ac.gov.rU/archive/files/publication/a/13824.pdf (accessed 25 March 2020).
Analiticheskij centr. (2018) Strany BRIKS: klassifikaciya regionov [BRICS: classification of regions]. Byulleten' o tekushchih tendenciyah mirovoj ekonomiki, vol. 34. Available at: https://ac.gov.ru/archive/files/ publication/a/17357.pdf (accessed 25 March 2020).
Analiticheskij centr. (2019) Bafery v razvitii cifrovoj ekonomiki v sub'ektah Rossijskoj Federacii [Barriers in development of digital economy in regions of Russian Federation]. Analiticheskij centr pri pravitel'stve Rossijskoj Federacii. Available at: https://ac.gov.ru/archive/files/publication/a/25838.pdf (accessed 25 March 2020).
Arkhipova M.Yu, Sirotin V.P. (2019) Development of digital technologies in Russia: regional aspects. Ekono-mika regiona [Economy of region], 15 (3), pp. 670-683. DOI: 10.17059/2019-3-4.
Bera S. (2019) Club convergence and drivers of digitalization across Indian states. Telecommunications Policy, 43 (8), 1-17. DOI: 10.1016/j.telpol.2019.04.006.
Bornman E. (2016) Information society and digital divide in South Africa: results of longitudinal surveys. Information, Communication & Society, 19 (2), 264-278, DOI: 10.1080/1369118X.2015.1065285.
BRICS. (2015a) VII BRICS Summit: 2015 Ufa Declaration. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/150709-ufa-declaration_en.html (accessed 26 July 2020).
1 The editorial board received the article in June 2020.
BRICS. (2015b) The Strategy for BRICS Economic Partnership. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/150709-partnership-strategy-en.html (accessed 26 July 2020).
BRICS. (2016) 8th BRICS Summit: Goa Declaration. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/docs/161016-goa.html (accessed 26 July 2020).
BRICS. (2018) 10th BRICS Summit. Johannesburg Declaration. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/180726-J0HANNESBURG_DECLARATI0N-26_JULY_2018_as_at_07h11.pdf (accessed 26-072020).
BRICS. (2019) Declaration of the 5th BRICS Communications Ministers Meeting. Available at: http://www.brics. utoronto.ca/docs/190814-communications.html (accessed 26 July 2020).
Deng X., Xu D., Zeng M., Qi Y. (2019) Does Internet use help reduce rural cropland abandonment? Evidence from China. Land Use Policy, 89, pp. 1-11. DOI: 10.1016/j.landusepol.2019.104243.
GSMA. (2019) State of Mobile Connectivity Report. Available at: https://www.gsma.com/mobilefordevelop-ment/resources/the-state-of-mobile-internet-connectivity-report-2019/ (accessed 25 March 2020).
Hofman A., Aravena C., Aliaga V. (2016) Information and communication technologies and their impact in the economic growth of Latin America, 1990-2013. Telecommunications Policy, 40 (5), pp. 485-501. doi: 10.1016/j. telpol.2016.02.002.
Ignatov A.A. (2020) The Digital Economy of BRICS: Prospects for Multilateral Cooperation. International Organisations Research Journal, vol. 15, no 1, pp. 31-62. DOI: 10.17323/1996-7845-2020-01-02.
ITU. (2019) Economic contribution of broadband, digitization and ICT regulation: Econometric modelling for Africa. International Telecommunication Union. Available at: https://www.itu.int/dms_pub/itu-d/opb/ pref/D-PREF-EF. BDT_AFR-2019-PDF-E.pdf (accessed 25 March 2020).
Jung J., Lopez-Bazo E. (2020) On the regional impact of broadband on productivity: The case of Brazil. Telecommunications Policy, 44 (1), pp. 1-14. DOI: 10.1016/j.telpol.2019.05.002.
Katz R., Callorda F. (2018) The economic contribution of broadband, digitization and ICT regulation. Geneva, International Telecommunication Union. Available at: https:// www.itu .int/ en/ ITU -D/ Regulatory -Market/ Documents/ FINAL _1d _18 -00513 _Broadband -and -Digital -Transformation -E .pdf (accessed 25 March 2020).
Liu C., Wang L. (2019) Does national broadband plan narrow regional digital divide? Evidence from China. Chinese Journal ofCommunication, 12:4, pp. 449-466, DOI:10.1080/17544750.2019.1609539.
Lucendo-Monedero A.L., Ruiz-Rodriguez F., Gonzalez-Relano R. (2019) Measuring the digital divide at regional level. A spatial analysis of the inequalities in digital development of households and individuals in Europe. Telematics and Informatics, 41, pp. 197-217. DOI: 10.1016/j.tele.2019.05.002.
Luk'yanova A.L. (2007) Dinamika i struktura neravenstva po zarabotnoj plate (1998-2005) [Dynamics and Structure of inequality in wages (1998-2005)]. WP3/2007/06. Moscow: HSE.
Niebel T. (2014) ICT and economic growth comparing developing, emerging and developed countries. SSRN Electronic Journal. https://doi.org/10.2139/ssrn.2560771.
Norris P. (2001) Digital Divide: Civic Engagement, Information Poverty, and the Internet Worldwide. Cambridge University Press.
Perfil'eva O.V. (2007) Problema cifrovogo razryva i mezhdunarodnye iniciativy po ee preodoleniyu [Getting over digital divide and international initiatives]. International Organisations Research Journal, vol. 2, no 10, pp. 34-48.
Portulans Institute. (2019) Network Readiness Index 2019, Washington D.C., USA. Available at: https://net-workreadinessindex.org/wp-content/uploads/2019/12/The-Network-Readiness-Index-2019_Full_draft-V2. pdf (accessed 25 March 2020).
Pravitel'stvo Brazilii. (2018) Brazil Digital Transformation Strategy. Available at: http://www.mctic.gov.br/mc-tic/export/sites/institucional/sessaoPublica/arquivos/digitalstrategy.pdf (accessed 25 March 2020).
Pravitel'stvo Indii. (2018) National Digital Communications Policy. Available at: https://dot.gov.in/sites/default/ files/EnglishPolicy-NDCP.pdf (accessed 25 March 2020).
Pravitel'stvo Kitaya. (2016) The 13th Five-Year Plan for Economic and Social Development of the People's Republic of China. Available at: https://en.ndrc.gov.cn/newsrelease_8232/201612/P020191101481868235378.pdf (accessed 25 March 2020).
Pravitel'stvo RF. (2018) Pasport nacionalnojprogrammy "Cifrovaya ekonomika Rossijskoj Federacii" [Passport of the national program "Digital Economy of the Russian Federation"]. Available at: https://digital.ac.gov.ru/ upload/iblock/89d/FP_Informacionnaya_infrastruktura_26_12_2019.docx (accessed 25 March 2020).
Pravitel'stvo YUAR. (2013) South Africa Connect. Available at: https://www.gov.za/sites/default/files/gcis_ document/201409/37119gon953.pdf (accessed 25 March 2020).
Sidorova E. (2018) The Innovation Development of the BRICS Countries: Preconditions and Prospects for Cooperation. International Organisations Research Journal, vol. 13, no 1, pp. 34—50. DOI: 10.17323/1996-78452018-01-02.
Sokolov A., Shashnov S., Kotsemir M., Grebenyuk A. (2017) Identification of Priorities for S&T Cooperation of BRICS Countries. International Organisations Research Journal, vol. 12, no 4, pp. 32—67.
Song Z., Wang C., Bergmann L. (2020) China's prefectural digital divide: Spatial analysis and multivariate determinants of ICT diffusion. International Journal of Information Management, vol. 52, pp. 1—12. Doi: 10.1016/j.ijinfomgt.2020.102072.
Tkachenko I.YU. (2018) Perspektivy sotrudnichestva stran BRIKS v razvitii cifrovoj ekonomiki [Perspectives of BRICS cooperation in development of digital economy]. Bolshaya Evraziya: Razvitie, bezopasnost, sotrudnich-estvo. Annual Report, vol. 1, part 1, pp. 339-343. Available at: http://inion.ru/site/assets/files/2409/bol_shaia_ evraziia_2018_1_1.pdf (accessed 25 March 2020).
TPP RF. (2019) Ukreplenie sotrudnichestva v cifrovoj ekonomika dolzhno stat prioritetnym [Strengthening of cooperation in digital economy sphere shall become a priority]. Available at: https://tpprf.ru/ru/mobile/ news/ukreplenie-sotrudnichestva-v-tsifrovoy-ekonomike-dolzhno-stat-prioritetnym-schitayut-v-rossiyskoy-ch-i299867/ (accessed 25 March 2020).
UN. (2018) UN E-Government Survey. Available at: https://www.un.org/development/desa/publications/2018-un-e-government-survey.html (accessed 25 March 2020).
UNCTAD. (2019) Digital Economy Report. UNCTAD. Available at: https://unctad.org/en/Pages/DTL/STI_ and_ICTs/ICT4D-Report.aspx (accessed 25 March 2020).
WEF. (2019) The Global Competitiveness Report 2019. World Economic Forum. Switzerland. Available at: http://reports.weforum.org/global-competitiveness-report-2019/downloads/ (accessed 25 March 2020).
World Bank. (2016) World development report. Digital Dividends. World Bank. Available at: https://openknowl-edge.worldbank.org/ (accessed 25 March 2020).
