CC BY
62
ЦИФРОВАЯ ЭКОНОМИКА: НОВЫЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ УКЛАД И СМЕНА ПАРАДИГМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
Соловых Надежда Николаевна
кандидат экономимических наук, профессор,
ФГБОУ ВО «Финансового университета при Правительстве Российской Федерации», Департамента экономической теории г. Москва, Российская Федерация. E-mail: solovyh2011@yandex.ru
Королева Ирина Владимировна
кандидат экономимических наук, доцент,
ФГБОУ ВО «Финансового университета при Правительстве Российской Федерации», Департамента экономической теории г. Москва, Российская Федерация. E-mail: koroleva7irina@mail.ru
Стомпелева Екатерина Сергеевна
кандидат экономимических наук, старший преподаватель ,
ФГБОУ ВО «Финансового университета при Правительстве Российской Федерации», Департамента экономической теории г. Москва, Российская Федерация. E-mail: stompeleva@mail.ru
Аннотация: Актуальность тематики исследования обусловлена тем, что в настоящее время вызывают большой интерес процессы, связанные с формированием и развитием цифровой экономики. Причем экономическая значимость цифровых технологий общепризнана, но её влияние на социально-экономическое развитие оценивается неоднозначно. Целью данного исследования является осмысление влияния цифровой экономики на реализацию экономических интересов субъектов экономики. С использованием аналитического метода, методов системного, сравнительного и ситуационного анализа в статье выделяются и анализируются основные социально-экономические противоречия, возникающие при реализации экономических интересов в условиях цифровой экономики, как на национальном, так и мировом уровнях хозяйственных систем. Делается вывод о том, что процессы формирования глобального цифрового пространства актуализируют вопросы международного сотрудничества, направленного на согласование действий по решению общих проблем в области цифровой экономики, а также на урегулирование имеющихся и потенциальных проблем социально-экономической дифференциации при развитии глобального информационного общества.
Ключевые слова: цифровая экономика; интернет вещей; информационно-коммуникационные технологии; экономическое развитие; экономические интересы; воспроизводственные процессы; глобальное информационное общество.
JEL: Q10; F63; F60
THE DIGITAL ECONOMY: A NEW TECHNOLOGICAL ORDER AND A PARADIGM SHIFT OF ECONOMIC DEVELOPMENT Solovykh Nadezda Nikolaevna, Candidate of Economic Sciences, Professor
Professor of the Department of economic theory of the Financial University under the Government of the Russian Federation
Moscow, Russian Federation
Koroleva Irina Vladimirovna, Candidate of Economic Sciences, associate Professor of the Department of economic theory of the Financial University under the government of the Russian Federation
Moscow, Russian Federation
Stompeleva Ekaterina Sergeevna, Candidate of Economic Sciences, senior lecturer of the Department of economic theory of the Financial University under the Government of the Russian Federation Moscow, Russian Federation
Abstract: The Relevance of the research topic is due to the fact that at present the processes related to the formation and development of the digital economy are of great interest. Moreover, the economic importance of digital technologies is generally recognized, but its impact on socio-economic development is ambiguous. The purpose of this study is to understand the impact of the digital economy on the implementation of economic interests of economic entities. Using the analytical method, methods of system, comparative and situational analysis, the article highlights and analyzes the main socioeconomic contradictions arising in the implementation of economic interests in the digital economy, both at the national and global levels of economic systems. It is concluded that the processes of formation of the global digital space actualize the issues of international cooperation aimed at coordination of actions to solve common problems in the field of digital economy, as well as the settlement of existing and potential problems of socio-economic differentiation in the development of the global information society.
Keywords: digital economy; Internet of things; information and communication technologies; economic development; economic interests; reproduction processes; global information society.
Согласно определению Всемирного банка, цифровая экономика - система социальных, экономических и культурных отношений, в основе которой лежит использование цифровых информационно-коммуникационных технологий. Ценнейшим ресурсом данной экономики выступает информация, а преобладающая часть национального продукта обеспечивается в сферах, связанных с процессами производства, обработки, хранения и распространения информации.
Большинство исследователей сходится во мнении, что цифровая экономика - это качественно новый этап развития экономической системы, где происходит переход к VI технологическому укладу [1]. Немецкий экономист, основатель и президент Всемирного экономического форума в Давосе, Клаус Шваб считает, что она знаменует данный этап развития четвертой промышленной революцией, в которой происходит слияние совершенно различных технологий цифрового, технологического и биологического миров, оказывающее существенное влияние на экономические, политические и социальные системы [13, с. 11].
Экономическая значимость цифровых технологий общепризнанна. Она характеризуется, главным образом, принципиально новыми бизнес-моделями, которые, по сравнению с традиционными формами хозяйствования, многократно расширяют возможности производства, продажи и потребления товаров и услуг. Представляется, что такие новейшие цифровые технологии, как интернет вещей, большие данные, использование мобильных устройств трансформируют не только способы социально-экономического взаимодействия субъектов, но и весь воспроизводственный процесс в экономической системе. Цифровая экономика создает новые возможности мирового экономического развития, формируя глобальное информационное пространство, нивелируя территориально-временные границы взаимодействия хозяйствующих субъектов, поставщиков и потребителей, существенно расширяя мирохозяйственные связи между ними.
В то же время, оценка влияния новых условий цифровой экономики на процессы социально-экономического развития неоднозначна. Цифровая экономика может создавать благоприятные условия для реализации экономических интересов за счет новых возможностей доступа к мировым рынкам информационных ресурсов, интеллектуальным и инновационным центрам, сырьевым и финансовым биржам, глобальным рынкам сбыта. С другой стороны, как тотальная глобализация и сверхконкурентная среда, цифровая экономика усиливает действующие и создаёт новые противоречия социально-экономического развития. Процессы цифровизации могут создавать препятствия при реализации национальных интересов, общественных интересов групп стран, а также экономических
интересов отдельных социально-экономических групп.
Цифровая экономика как новый технологический уклад влечет за собой смену парадигмы экономического развития. Изменения характеризуются качественными преобразованиями во всех сферах воспроизводственных процессов социально-экономической системы. Вместе с тем, текущий уровень использования бизнесом достижений цифровой экономики позволяет говорить об активном применении цифровых технологий преимущественно в сферах обмена и потребления.
Колоссальное влияние информационно-коммуникационных технологий на мировые процессы обмена и потребления товаров и услуг, в особенности доступ к интернету, приводит к резкому росту объема товарно-денежных обменов в глобальной хозяйственной системе. При этом следует отметить пока слабое использование цифровых технологий непосредственно в производственных процессах. Так, Россия входит в список стран с перспективами занять лидирующие позиции в рейтинге развития цифровой экономики, который отражает прогресс в развитии цифровой экономики стран и уровень интеграции глобальной сети в жизнь людей. Такие данные представлены в исследовании Digital Evolution Index 2017, которое подготовили Mastercard совместно со Школой права и дипломатии имени Флетчера. При этом объем патентных заявок на изобретения в области информационно-коммуникационных технологий, поданных в России, невелик и в 2017 году составил 1532 заявок. Для сравнения, в Финляндии - 3886 [3, с. 51]. С 2010 по 2017 год темпы роста данного показателя в российской экономике составили всего 24 %, в то время как за аналогичный период в Китае - 3,5 раза. Удельный вес России в общемировом числе патентных заявок в области информационно-коммуникационных технологий незначителен и в период с 2010 по 2017 год составил не более 0,5 % [10, с. 19, 20].
Переход к постиндустриальному обществу привел к такому социально-экономическому явлению, как общество потребления. Потребление перестает носить цель только восполнения физических и духовных сил человека, а стало и формой досуга. Поменялось качество личного потребления -индивидуальные предпочтения зачастую задаются символьными ценностями, модой, рекламой и, тем самым, становятся лишенными свойств общей полезности. Как отмечают отечественные экономисты, глобализационные процессы способствовали массовому развитию рынков товаров-симуляторов, когда товары не направлены на удовлетворение традиционных материальных потребностей людей, а реклама рассматривается как целенаправленная асимметрия информации, способствующая данному процессу. Жан Бодрийяр, известный своими исследованиями общества потребления, напрямую противопоставляет меновую стоимость благ их символической и потребительной ценности [5, с. 11, 38].
Развитие цифровых технологий усиливает данные процессы путем интенсификации каналов распространения и продажи товаров и услуг. Интернет существенно упрощает и удешевляет процессы навязывания ценностей и стандартов потребления, позволяя повсеместно манипулировать сознанием потребителей со стороны компаний, производящих товары-симуляторы. Так, экономические потребности представителей развивающихся стран, необходимые для их нормального самовоспроизводства, могут быть недостаточно удовлетворены, поскольку реализуются символьные предпочтения, навязываемые потребительскими стандартами западного общества. По мнению российского исследователя общества потребления Владимира Ильина, «в России социальная структура находится в стадии коренной трансформации, субкультуры многих групп только формируются, поэтому попытки жить по чужим стандартам — экономить на хлебе, чтобы пить французский коньяк, жить в общежитии и ездить на «Мерседесе» — здесь встречаются гораздо чаще», при этом «полностью скопировать потребительский комплекс чужого слоя не позволяют материальные возможности, но пустить пыль в глаза, купив одну-две видимые окружающим вещи из символов более высокого слоя, можно» [9, с. 25, 43].
То есть содержание реального личного экономического интереса, направленного на символьное
потребление, в эпоху цифровой экономики трансформируется таким образом, что вступает в противоречие с теоретико-методологическим экономическим интересом индивида, как с точки зрения и его неоклассической рациональности, так и его объективной экономической обусловленности в рамках политической экономии. Потребление количественно превосходит необходимый уровень экономических потребностей с целью воспроизводства экономического субъекта. При этом, потребности в нравственном, духовном и культурном развитии индивида, которые создают человеческий капитал как основу постиндустриального общества, переходят на второй план, а по сути, отрицаются. А обезличенность и виртуальность экономических отношений позволяет формировать новые потребности людей без учета этических и духовно-нравственных принципов их удовлетворения. Более того, в условиях развития новых бизнес-моделей появляются возможности формирования у людей потребностей на конкретные товары еще до их выхода на рынок.
Данная трансформация индивидуальных потребностей и экономических интересов в условиях экономики нового типа не соответствует традиционному представлению о постиндустриальном обществе как обществе, где преодолевается доминирование производящей материальные блага экономики над людьми, а основным направлением развития становится нематериальный сектор, связанный с развитием человека.
Тем самым проявляется логика развития капиталистических экономических отношений в форме бесконечного накопления капитала, которая стала приближаться к своему теоретическому идеалу -превращению всего и вся в товар, в том числе мы наблюдаем громадные масштабы превращения в товар самого процесса потребления [8, с. 71, 72].
Указанные выше процессы подтверждают выводы о том, что сущностью системы отношений глобального корпоративного капитала на современном этапе «позднего» капитализма становится тотальное подчинение капиталу (как объективной системе экономических отношений, а не тому или иному собственнику) не просто труда, а человека в целом, человека как личности, обладающей определенным творческим потенциалом [6, с. 127].
Для цифровой экономики характерны такие негативные процессы как неравномерность и противоречивость социально-экономического развития хозяйственной системы и её отдельных сфер. Наиболее значимыми являются те противоречия, которые оказывают влияние на реализацию общественных экономических интересов с точки зрения эффективности общественного воспроизводства и целостности системы интересов.
Во-первых, тотальная глобализация в условиях цифровой экономики ещё более углубляет центр-периферийную структуру организации мирового хозяйства, где осуществляется неравный обмен между рыночным ядром (центром), подчинённой ему окраиной (периферией), и промежуточной зоной (полупериферией). Если ранее центр-периферийная структура рассматривалась преимущественно как территориальная организация глобального пространства, то новейшие исследования отмечают её как пространственно-региональное и социально-структурное сегментирование мировой экономики [7]. В условиях развития цифровой экономики глобальная хозяйственная система становится ещё более социально и экономически сегментирована, и дифференцирована как в центре, так и на периферии. Ведущим способом межфирменного взаимодействия становятся сети создания добавленной стоимости, где экономическая власть и капитал отделяются от производственных центров в пользу цифровых интеллектуальных и организационных «платформ» сети. Таким образом, цифровые технологии создают новые матрицы экономических интересов хозяйствующих субъектов, представляющих собой сетевые связи между ядром - «цифровыми платформами» и периферийными звеньями. Это означает, что неравные возможности при реализации своих экономических интересов характерны уже не только для стран периферии и полупериферии глобальной капиталистической системы, но и для отдельных структурных сегментов внутри «ядра» мировой хозяйственной системы.
Некоторые исследователи в качестве главной проблемы информационного общества
выделяют информационное неравенство, то есть дифференциацию субъектов по уровню доступа к информационно-телекоммуникационным технологиям, являющимся критическим ресурсом для современных бизнес-процессов. Концентрация информационных преимуществ и «цифровых платформ» в руках узкого круга субъектов «ядра» мировой хозяйственной системы создает условия для абсолютного доминирования нескольких субъектов на отдельных рынках, уничтожая конкуренцию. Возникает «эффект платформы», при котором организации, основанные на цифровых технологиях, создают сети, позволяющие объединить множество хозяйствующих субъектов и существенно повысить таким образом доходы за счет эффекта масштаба. [13, с. 15].
Конечным результатом информационного неравенства является социально-экономическая дифференциация в форме роста неравенства доходов населения. Цифровизация социально-экономической сферы разрушает традиционные основы институционального регулирования государством социально-экономической системы. Ослабление роли государства в регулировании распределения и перераспределения доходов внутри страны между различными группами экономических субъектов приводит к неизбежным социально-экономическим перекосам и увеличению неравенства в доходах и уровней жизни населения страны.
Роль корпораций, активно развивающих и использующих цифровые технологии, и в странах их резиденства, и в других странах их присутствия, оценивается неоднозначно, их деятельность может иметь как положительные, так и отрицательные последствия и результаты. К числу проблем цифровой экономики, связанных с расхождением общих национальных и корпоративных экономических интересов, вызывающих в США самый большой резонанс у общества, относятся вопросы выплаты корпорациями налогов и офшоринг рабочих мест [4, с. 44]. Показательным является имеющееся за период 1989-2009 гг. снижение активности транснациональных корпораций США на территории своей страны при соответствующем росте деятельности филиалов [15, с. 14]. Так, по доле объема продаж и занятости внутри страны снижение составило около 10 %, в то время как активность иностранных филиалов компаний выросла. Расходы на НИОКР и инвестиции внутри страны также существенно снижены.
В условиях цифровизации экономики транснациональные корпорации становятся значимым субъектом при формировании общественных экономических интересов. Глобальный капитал определяет цели хозяйственной деятельности как в национальном, так и в мировом масштабе, выбирая наиболее выгодное для себя ресурсное обеспечение, территориальное расположение, инвестиционную активность, структуру и объемы производства и т.п. Остальным хозяйствующим субъектам отводится роль всего лишь следования установленным целям, поиска наиболее эффективного для себя применения в заданных ими правилах игры. Примером является южнокорейская корпорация «Samsung». Это больше, чем просто компания в Южной Корее - её влияние ощущается во всех сферах жизни. Samsung Group - гигантская империя, состоящая из 59 компаний, её экспорт в прошлом году достиг 66,3 млрд долл. и 22 % от торгового оборота всей страны. Она обеспечивает казне 8 % всех налоговых поступлений. В связи с чем, Южную Корею нередко называют «Республикой Самсунг». Отличительная черта компании - активное участие в политической жизни страны, использование своей экономической власти для формирования общественных целей и интересов, способствующих реализации своих частных интересов. Это вызвало в 2000-х годах череду скандалов в отношении руководства корпорации «Samsung», обвиняемого в даче взяток чиновникам, получении государственных заказов, в махинациях акциями и вмешательстве в государственные дела.
Глобальный рост потребления в мировой хозяйственной системе, провоцируемый информационными технологиями, усиливает воспроизводственные противоречия за счет создания «общества потребления», не формирующее накопление, необходимое для расширенного воспроизводственного процесса. Владимир Ильин считает, что в постиндустриальном обществе появляется противоречивый механизм - «потребление как накопление», при котором в капитал
превращаются потребительские блага, приобретенные на индивидуальные накопления [9]. Представляется, что личные блага могут являться капиталом только в узком смысле. Индивиды, увеличивая личное потребление, перестают осуществлять требуемые экономике накопления, данный капитал не становится общественным. Постоянный рост личного потребления, которому способствует массовое производство, приводит не к экономическому развитию, а экстенсивному росту, подрывая ресурсные и экологические воспроизводственные процессы окружающего мира [2, с. 202-203].
Кроме того, цифровая экономика способствует дальнейшему сверхбыстрому развитию финансовой отрасли и углублению её разрыва с материальным производством. Гипертрофированное развитие финансовой отрасли приводит к существенному искажению пропорций общественного воспроизводства, между производством и потреблением, потреблением и накоплением. Результатом данных противоречий социально-экономической системы становится невозможность дальнейшего дисбалансного функционирования экономики, наступают экономические и финансовые кризисы. Как отмечают отечественные исследователи, не капитал, как было раньше, порождает финансы, а финансомика порождает капитал [11, с. 65, 66].
Таким образом, возвышение роли экономических интересов субъектов финансовой сферы над остальными экономическими интересами системы приводит к дисфункции всего общественного воспроизводства. Так, глобализация общественного воспроизводства демонстрирует нам немало ситуаций, когда экономические интересы частных хозяйствующих субъектов могут реализовываться без связи с общественным (национальным) воспроизводством, когда их частные экономические интересы и хозяйственные цели противоречат общим целям развития национальной и глобальной хозяйственной системам, то есть могут приводить к антисистемному социально-экономическому развитию.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Альпидовская М. Л. Макроэкономика / М.Л. Альпидовская. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2017.
- 409 с.
2. Альпидовская М. Л. От лозунга «экономического спада» к развитию общественного хозяйства Глобальная экономика в XXI веке: диалектика конфронтации и солидарности: материалы ГУ-й Междунар. науч. конф. Сборник научных трудов / Под ред. Сорокина Д.Е., Альпидовской М.Л. Краснодар, 2017. - 494 с.
3. Алиев В. М. Политико-правовые аспекты перехода к цифровой экономике в России // Российский следователь. - 2018. - № 9. - С. 125 - 141.
4. Богаевская О. В. Американские корпорации: механизмы сохранения лидерства в глобальной экономике / О. В. Богаевская. - М.: ИМЭМО РАН, 2012. - 94 с.
5. Бодрийар Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального / Ж. Бодрийар; пер. с фр. Н. В. Суслова. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2000. - 96 с.
6. Бузгалин А. В. Человек, рынок и капитал в экономике XXI века / А. В. Бузгалин, А. И. Колганов // Вопросы экономики. - 2006. - № 3. - С. 125-141.
7. Булганина С. Н. Природа и структура экономических субъектов: монограф. / С. Н. Булганина.
- Оренбург: ГОУ ВПО ОГУ, 2003. - 340 с.
8. Валлерстайн И. После либерализма: Пер. с англ. / Под ред. Б. Ю. Кагарлицкого. -М.: Едиториал УРСС, 2003. -256 с.
9. Ильин В.И. Поведение потребителей. - СПб: Питер, 2000. - 224 с.
10. Индикаторы цифровой экономики: 2018: статистический сборник / Г. И. Абдрахманова, К. О. Вишневский, Г. Л. Волкова, Л. М. Гохберг и др.; И60 Нац. исслед. университет «Высшая школа экономики». - М.: НИУ ВШЭ, 2018. - 268 с.
11. Осипов Ю. М. Восхождение. Четверть века в походе за истиной.
25 лет Центру общественных наук при МГУ 1990-2015 / Ю. М. Осипов. М.: ТЕИС, 2015. -236 с.
12. Хейфец Б. А. Трансрегиональное переформатирование глобального экономического пространства. Вызовы для России / Б. А. Хейфец. - М.: Институт экономики РАН, 2016. - 86 с.
13. Шваб К. Четвертая промышленная революция: перевод с английского / Клаус Шваб. - М.: «Э», 2017. - 208 с.
