CC BY
19
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ: ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ И «ЦИФРОВЫЕ» БАРЬЕРЫ
Панюшкина Елена Владимировна
кандидат экономимических наук, доцент,
ФГБОУ ВО «Петербургский государственный университет путей сообщения Императора Александра I»,
кафедра «Экономическая теория»
г. г. Санкт-Петербург, Российская Федерация.
E-mail: paniushkina@mail.ru
Аннотация: Актуальность тематики исследования обусловлена процессами цифровизации, создающими не имеющую аналогов экономическую систему. Проблема заключается в том, что научное обоснование новых терминов и их влияния на реальные процессы отстает от практики. Целью данного исследования является систематизация факторов новой экономической системы, основанной на цифровых технологиях, влияющих на согласование экономических интересов и преодоление «цифровых» барьеров. С помощью аналитического метода и систематизации было установлено, что сохранение достигнутых балансов экономических интересов в условиях цифровизации крайне затруднительно. Следовательно, государство должно более эффективно распределять средства между заинтересованными участниками с целью максимального снижения «цифровых» барьеров и усиления защищенности бизнеса и граждан.
Ключевые слова: экономическая система, основывающаяся на цифровых технологиях; экономические интересы; цифровые платформы; «цифровые» барьеры; прекариат; системные противоречия.
JEL: Р40
THEORETICAL ASPECTS OF THE NEW ECONOMIC SYSTEM: ECONOMIC INTERESTS AND «DIGITAL» BARRIERS
Panyushkina Elena Vladimirovna, Candidate of economic sciences,
associate professor of the department «Economic Theory» of the Emperor Alexander I St. Petersburg State Transport University
St. Petersburg, Russian Federation
Abstract: The relevance of the research topic is due to the processes of digitalization, creating an unparalleled economic system. The problem is that the scientific substantiation of new terms and their influence on real processes lags behind practice. The purpose of this study is to systematize the factors of a new economic system based on digital technologies that influence the harmonization of economic interests and the overcoming of «digital» barriers. Using the analytical method and systematization, it was found that the preservation of the achieved balance of economic interests in the conditions of digitalization is extremely difficult. Consequently, the state should more effectively distribute funds between the interested parties in order to maximize the «digital» barriers and enhance the security of businesses and citizens.
Keywords: economic system based on digital technologies; economic interests; digital platforms; «digital» barriers; prekariat; system contradictions.
Наличие и неразрешимость объективных противоречий экономических интересов формируют системные вызовы, определяющие основные тренды изменения современной цивилизации. В частности, стремительные преобразования, вызванные цифровизацией, создают новые виды экономической системы, принципиально отличающиеся от ранее используемых в мировой практике. Новые цифровые технологии, кардинально изменяющие инструменты согласования экономических
интересов, не могут выступать в роли сдерживающих противовесов. Как следствие, дисбаланс экономических интересов лишь наращивает усугубление их противоречий. Объясняется это многими факторами.
Во-первых, масштабность перемен не позволяет государству, бизнесу и обществу увидеть горизонты вмешательства в сферы их интересов и определить границы возможностей механизмов реализации экономических интересов. Наблюдается процесс замены физической формы стадий общественного воспроизводства виртуальными аналогами, формируется новое противоречие современной эпохи, состоящее в потере адекватного восприятия объекта управления из-за отсутствия его территориально-ограниченной инфраструктуры. Институты, включенные в механизмы реализации экономических интересов, с одной стороны, не видят объекта управления из-за потери его традиционной формы, а ускоренная динамика формирования новых экономических интересов, с другой стороны, не предоставляет временного лага для их трансформации [1, с. 101].
Во-вторых, реальные процессы цифровизации, исследуемые учеными, изменяют представления научного сообщества о традиционных, аналоговых, нецифровых формах взаимодействия всех участников экономической деятельности по производству, распределению, обмену и потреблению реальных благ. Однако научное сообщество не успевает оказывать необходимую и своевременную методическую помощь в интерпретации массива новых терминов, их взаимосвязи с реальными изменениями, начиная с трактовки терминов «цифровая экономика», «риски цифровизации несовершенства» и т.д. Кроме того «цифровая экономика», как завершенный продукт оцифрованной цивилизации, будет получен еще не скоро. Полагаем, что для этого потребуется, как минимум, прохождение трех этапов развития экономики: 1) экономики, внедряющей цифровые технологии посредством осознания необходимости их частичного применения; 2) экономики, использующей цифровые технологии в подавляющем большинстве сделок; 3) экономики, основывающейся исключительно на цифровых технологиях. Не вызывает сомнения, что на каждом этапе наполнения экономики новыми инфраструктурными элементами противоречия экономических интересов будут входить в новый виток их обострения. Следовательно, экономическим агентам нужно быть готовыми к постоянной смене правил игры и быстрому устареванию полученных навыков. К сожалению, характер происходящих изменений настолько фундаментален, что экономическая система не может оставаться прежней. А мировой опыт, не имея практики таких преобразований, не может определить масштабы, как огромных возможностей, так и потенциальных опасностей, поэтому ошибок и конфликтов не избежать.
В-третьих, государство изложило свое видение развития цифровой экономики в Программе «Цифровая экономика Российской Федерации», практически полностью изменив структуру национальной экономики. Выделены следующие уровни цифровой экономики:
1) рынки и отрасли экономики (сферы деятельности), где осуществляется взаимодействие конкретных субъектов (поставщиков и потребителей товаров, работ и услуг);
2) платформы и технологии, где формируются компетенции для развития рынков и отраслей экономики (сфер деятельности);
3) среда, которая создает условия для развития платформ и технологий и эффективного взаимодействия субъектов рынков и отраслей экономики (сфер деятельности) и охватывает нормативное регулирование, информационную инфраструктуру, кадры и информационную безопасность [2].
При этом приоритетными уровнями четко определены второй и третий, включающие развитые платформы, технологии, институциональную и инфраструктурную среды. Аксиоматично, что любые преференции являются индикатором наличия экономических интересов, и создание ограниченного числа цифровых платформ полностью переформатирует центры притяжения экономических интересов. Основываясь на практическом опыте развития российского бизнеса, Р.М. Нуреев утверждает, что, наряду с традиционным управлением экономической деятельностью, в экономической системе
сегодня формируется сеть, представляющая собой систему децентрализованного управления [3, с. 71]. Сеть управляет сетевыми благами, изменяющими представления о сетевых эффектах масштаба и ловушках, скорости окупаемости затрат, принципе убывающей полезности сетевого блага. Перевод экономической системы на децентрализованное управление через сеть или цифровые платформы нивелирует значимость государственного участия по защите общественных интересов. Следовательно, уже сейчас в основе модели цифровой экономики заложены объективные противоречия, способствующие быстрой монополизации рынков.
В-четвертых, согласование экономических интересов государства и частного капитала, с точки зрения Н.И. Протопоповой, предполагает управление государством экономическим поведением собственников средств производства через их экономический интерес посредством создания условий, мотивирующих принятие ими таких экономических решений, которые придавали бы их интересам «движительную» силу социально-экономического развития и через то служили реализации экономического интереса государства как выразителя всеобщего интереса [4, с. 40]. Неизбежный уход от данной модели согласования экономических интересов приведет к игнорированию экономических интересов «заплатформенных» носителей. Аналогичный процесс уже набирает темпы в мировой экономике, которая была организована по коллективно разработанным методам. К сожалению, она уходит в историю, уступая место миропорядку, основывающемуся на «праве сильного» и подталкивающему каждую страну к использованию экономических институтов и инструментов в собственных интересах. Автономность сужает границы возможностей для всех, ограничивая экономическую свободу.
В-пятых, виртуальность экономической среды, с позиции М.Л. Альпидовской, порождает по сути своей бессистемную и антисистемную экономическую модель «нехозяйствования», в которой человек как субъект хозяйственной деятельности исчезает и отчуждается не только институционально от средств производства, но и сущностно от возможности участия в процессе созидания реальных благ [5, с. 13-14]. Данная точка зрения подтверждается набирающим скорость процессом «ретоваризации» труда, сопровождающимся гибкостью в трудовых отношениях. Парадокс заключается в том, что с улучшением технологий общество становится все более незащищенным. Сегодня стало проще уволить работника, возрос мотив привлечения временных работников (например, «облачных специалистов»), рабочие места не гарантированы ни со стороны государства, ни со стороны бизнеса. Трудовые отношения опираются на нестабильный доход, депрофессионализм, неустойчивое социальное положение, потерю социальных гарантий и прав, повышенный уровень фрагментарности, изолированности и исключенности по всему обществу. Нереализованные экономические интересы объединяют протестные настроения представителей возрождающегося класса, названного Пьером Бурдье, «прекариатом». Мир прекариата, социального класса работников, которые зарабатывают на жизнь от заказа к заказу, при этом лишаясь трудовых прав, прав на заключение трудового договора, создает «экономику по требованию». Ненадежность и неустойчивость трудовых отношений резко повышают риски любых реформ, усиливают напряжение противоречия между трудом и капиталом. При этом в основе экономики цифровых технологий и главным ее посылом является доверие всех заинтересованных участников. В реальности картина иная: общество и бизнес объединяются на тотальном отсутствии доверия к любым правительственным реформам, ощущая на себе последствия расслоения и падение уровня жизни в средних и низших эшелонах. Правительство предлагает механизмы, перераспределяющие национальное богатство в пользу незначительного привилегированного меньшинства. Последний пример из жизни - повышение налога на добавленную стоимость. В народе его уже назвали «новая нефть». После пенсионной реформы, нарушающей Конституцию РФ, общество получило сигнал об отсутствии защиты со стороны верховной власти. Аналогичный сигнал поступил в отношении усиления налогового давления, начиная с 2019 года.
В-шестых. Все процессы происходят одновременно на фоне рождения новых бизнес-моделей,
преобразующих коренным образом системы производства, потребления, транспортировки и поставки, и дизруптивного (разрывающего) воздействия на утвердившиеся традиционные компании и их экономические интересы. Известно, что роботы и алгоритмы приводят к замещению труда, в то время как инвестирование в условиях цифровой экономики становится менее капиталоемким. В то же самое время на рынках труда отдается предпочтение ограниченному кругу технических навыков, поэтому цифровые платформы и рынки, построенные на основе глобальных соединений, готовы выплачивать завышенные вознаграждения небольшому числу «звезд». Так, например, доля специалистов по ИКТ от общей численности занятых в 2016 году составляла: в Германии - 3,7%; в Швеции - 6,3%; в Великобритании - 5,1%; в Канаде - 4,7%; в США - 4,1%; в России - 1,5% [6, с. 69].
Таким образом, рассмотренные факторы по своей совокупности могут оказать разрушающее влияние на балансы согласованных экономических интересов. Формирующиеся в новых условиях цифровые портреты потребителя, производителя и других субъектов экономической системы демонстрируют пересмотр границ защищенности экономических интересов. То, что раньше казалось сознательным выбором, в настоящем превращается в проблему соблюдения новых правил игры и норм, которые экономические агенты могут считать неприемлемыми.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Панюшкина, Е.В. Некоторые аспекты реализации экономических интересов в цифровой экономике / Е.В. Панюшкина // Социум и власть, 2017. - № 5 (67). - С. 101-105.
2. Программа «Цифровая экономика Российской Федерации», утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. № 1632-р. - [Электронный ресурс] - Режим доступа свободный: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW
3. Нуреев, Р.М. Цифровая экономика: на пороге четвертой промышленной революции? / Р.М. Нуреев // Электронный научный журнал «Теоретическая экономика», 2018. - № 6. - С. 7073. [Электронный ресурс] - Режим доступа к журн. свободный: http://www.ystu.ru/download/ TheorEconomZ6-2018.pdf
4. Протопопова, Н.И. Согласование экономических интересов государства и частного капитала -объективная необходимость развития социально- экономической системы общества / Н.И. Протопопова // Электронный научный журнал «Теоретическая экономика», 2018. - № 3. - С. 35-41. [Электронный ресурс] - Режим доступа к журн. свободный: http://www.ystu.ru/download/TheorEconom/3-2018.pdf
5. Альпидовская,М.Л.Целостность какимперативрасширенноговоспроизводства национального хозяйства: проблемы современной фундаментальной экономической науки / М.Л. Альпидовская // Электронный научный журнал «Теоретическая экономика», 2018. - № 1. - С. 12-17. [Электронный ресурс] - Режим доступа к журн. свободный: http://www.ystu.ru/download/TheorEconom/1-2018.pdf
6. Цифровая экономика: краткий статистический сборник / Г. И. Абдрахманова, Л. М. Гохберг, А. В. Демьянова и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». - М.: НИУ ВШЭ, 2018. - 96 с.
