ЦЕНТРАЛЬНЫЕ СУДЕБНЫЕ ОРГАНЫ В СИСТЕМЕ СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫХ ТРИБУНАЛОВ (1918-1920 ГГ.) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Ю.В. Гинзбург, В.В. Захаров*

ЦЕНТРАЛЬНЫЕ СУДЕБНЫЕ ОРГАНЫ В СИСТЕМЕ СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫХ ТРИБУНАЛОВ

(1918-1920 ГГ.)1

Аннотация. Автор выявляет и раскрывает основные тенденции развития центральных судебных органов в системе революционных военных трибуналов в советской России 1918-1920 гг. с позиций их правового регулирования. Исследуются соответствующие правовые акты советской власти, определявшие полномочия и деятельность революционных трибуналов. Представлено на обсуждение мнение о факторах, лежавших в основе централизации этих чрезвычайных судебных органов. Показана динамика процесса централизации, находившего в зависимости от складывающейся военной и общественно-политической обстановки в России.

Ключевые слова: революционные военные трибуналы, военная юстиция, советское государство, Революционный военный трибунал Республики.

Первыми советскими декретами о суде была ликвидирована старая военная юстиция, но не предусматривалось создание специальных судов для вооруженных сил. Декретом Совета народных комиссаров (далее - СНК) от 13 января 1918 г. все дела бывших военных судов были переданы на рассмотрение местных народных судов и революционных трибуналов. СНК и Народный комиссариат юстиции (далее - НКЮ, наркомат юстиции) выступали против специальных военных судов. Так, в июне 1918 г. им было отвергнуто предложение Наркомата по морским делам о создании судов на флоте . А 4 июля 1918 г. II Всероссийский съезд областных и губернских комиссаров юстиции постановил: «признать недопустимым создание особых судов, подчиненных ведомствам - военному, морскому и путей сообщения полагая, что все суды должны находиться в исключительном ведении

"5

Народного Комиссариата Юстиции» . В середине 1918 г. была сделана попытка построить военные суды в Красной Армии по образцу местных народных судов4. Предполагалось создание во всех воинских частях выборных фронтовых полковых (отрядных) местных судов и ротных товарищеских судов. Однако этим планам не суждено было осуществиться, поскольку данная инициатива уже не соответствовала реальным условиям.

* Гинзбург Ю.В., кандидат юридических наук, доцент кафедры финансового и административного права Курского государственного университета, yusinzbyrs@smail.com

Захаров Владимир Викторович, доктор юридических наук, профессор zaharov.72@mail.ru

Публикация подготовлена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 15-03-00491

2 См.: Портнов В. П., Славин М. М. Правовые основы строительства Красной армии 19181920 гг. М., 1985. С. 202.

3 Материалы НКЮ. Вып. 11. М., 1918. С. 13.

4 См.: Приказ Народного комиссариата по военным делам от 28.07.1918 «Положение «О фронтовых полковых (отрядных) местных судах» // СУ РСФСР. 1918. № 55. Ст. 612.

Во многих армиях полковые суды не учреждались вовсе или же они организовывались и действовали с весьма серьезными отступлениями от этого положения. Товарищеские ротные суды тоже не оправдали себя, и через год были упразднены. Уже современники верно указывали на тот факт, что выборность судов в условиях постоянной смены контингента воинских формирований в условиях боевых действий утрачивает искомый смысл. Совмещение же в названных условиях в одних руках функций, связанных с непосредственным участием в военных операциях и осуществлением правосудия вообще трудно реализуемо на практике1.

Обострение гражданской войны заставило большевиков быстрыми темпами строить массовую регулярную армию, комплектовавшуюся на основе мобилизации населения. А это в свою очередь актуализировало вопрос об учреждении в армии и флоте специальных органов для расследования и рассмотрения дел о военнослужащих и о преступлениях, направленных против вооруженных сил Советской республики (для иллюстрации приведем только одно наблюдение - именно с конца 1918 г., массовым явлением в армии стало дезертирство)2. Первоначально в такой роли выступали различные органы - военно-полевые суды, «тройки», трибуналы, - которые с мая 1918 г. создавались по инициативе комиссаров, командиров отдельных частей, революционных военных советов фронтов и

1 См.: Данишевский К.Х. Революционные военные трибуналы. М., 1920. С. 22.

2 Причины введения органов военной юстиции вполне обстоятельно раскрыты в научной литературе. Например, Л.Н. Гусев указывал, что дела о военнослужащих должны расследоваться и разрешаться таким органам юстиции, в состав которых входят лица, хорошо знающие условия деятельности и быт армии и флота, воинские уставы, приказы, боевую обстановку, обладающие воинскими знаниями, чтобы суметь разобраться в делах, связанных с преступлениями в армии. Фронты и отдельные воинские части во время гражданской войны беспрерывно передвигались, и поэтому органы юстиции, обслуживающие воинские части той или иной армии, должны были быть организационно связанными с этими частями, чтобы передвигаться вместе с ними. Только при этом условии и возможно вообще расследовать и рассмотреть возникшее уголовное дело о преступлении, совершенном в воинской части. Для того чтобы вся деятельность органов юстиции помогала армии и флоту решать их коренную задачу - разгром врага, органы юстиции должны хорошо знать боевую обстановку на фронте, быть в курсе задач и направления боевой деятельности, поставленных перед той или иной армией, фронтом или флотом. Такое знание и понимание обстановки и задач возможно только со стороны специальных органов военной юстиции, организационно связанной с командованием и политическим аппаратом армии. Наконец, в условиях наступления на освобожденных от врага территориях некоторое время никаких органов юстиции, кроме военной юстиции, не было (см.: Гусев Л.Н. Советская военная юстиция в годы иностранной интервенции и гражданской войны (1918-1920 гг.): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1950. С. 7-8; см. также: Петухов Н.А. История военных судов России. М., 2009. С. 174; Смирнов Н.Г. Высшие суды революции (Центральные революционные трибуналы. 1918-1922 гг.). М., 1990. С. 5). Обратим внимание, что в годы гражданской войны в частях Белой армии постоянно существовали полковые и даже окружные военные суды, действовавшие на основе законов Российской империи.

армий1. Как свидетельствует К.Х. Данишевский, резкое ухудшение ситуации на восточном направлении, в частности поражение в районе Казани, заставило большевиков в сентябре 1918 г. организовать на фронтах и в армиях полноценную сеть военных трибуналов (далее - воентрибуналы, трибуналы). В конце 1918 г. дополнительно появились отделы армейских трибуналов при дивизиях и бригадах . К.Х. Данишевский без всяких прикрас и дипломатических ухищрений заявлял, что трибуналы рассматривались в первую очередь как «органы уничтожения, изоляции, обезвреживания и терроризирования врагов Рабоче-Крестьянского отечества» и только потом как суды. Военные трибуналы - это «чрезвычайные органы переходного времени, классовой войны и диктатуры пролетариата, еще более чрезвычайные чем революционные трибуналы, которые врезались в общую

3

стройную систему единого народного суда...» .

Первоначально не было единства в их организации, процессуальных формах их деятельности, проведении карательной политики. Так же им приходилось противостоять попыткам фронтовых чрезвычайных комиссий и зарождавшихся органов контрразведки (так называемый «военный контроль», на смену которому потом придут особые отделы), стремившихся сосредоточить в своих руках борьбу с противоправными деяниями в вооруженных силах. Сходные импульсы шли со стороны революционных трибуналов, председатели которых во главе с Н.Д. Крыленко, предложили военным трибуналам взять за основу принципы построения и деятельности общих трибуналов4. По всей видимости, они таким путем пытались включить воентрибуналы в сферу своего влияния и в конечном итоге превратить революционные трибуналы в доминирующий центр судебной деятельности, чему активно сопротивлялся наркомат юстиции, руководимый Д.И. Курским. Любопытно, что Н.Д. Крыленко до февраля 1919 г. постоянно обращал внимание на отсутствие правовых оснований для функционирования военных трибуналов. Верховный обвинитель, по словам К.Х. Данишевского,

1 См.: Гусев Л.Н. Указ. соч. С. 8-11; Данишевский К.Х. Революционные военные трибуналы. М., 1920. С. 3; Петухов Н.А. История военных судов России. М., 2009. С. 174; Загоровский Г.И. Создание и развитие революционных военных трибуналов // 40 лет военно-юридического образования в СССР. М., 1977. С. 181-190.

2 Гусев Л. Н. Советская военная юстиция в годы иностранной интервенции и гражданской войны (1918—1920 гг.). Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М. 1950. С. 12.

3 Данишевский К.Х. Революционные военные трибуналы. М., 1920. С. 5-6. Уместно привести еще одну характеристику военных трибуналов, которая, возможно, более точно передает их суть. К.Х. Данишевский допускал в условиях враждебного окружения существование помимо судов «органов судебной расправы», занимающих промежуточное место между «органами непосредственной борьбы и органами судебными. Таковыми органами являются отчасти Революционные трибуналы, но особенно революционные военные трибуналы, безразлично Вохра или железных дорого или просто военные» (см.: Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 8).

4 См.: Крыленко Н.Д. Указ. соч. С. 97.

называл их «незаконно рожденным детищем и полушутя, полусерьезно грозил привлечь нас к суровой ответственности»1.

На начальном этапе становления воентрибуналов этого не получилось. Руководство армией и флотом в лице Революционного военного совета Республики (далее - РВСР, Реввоенсовет, РВС Республики) решило пойти по пути ведомственного и централизованного построения системы военных трибуналов, считая, что они по задачам и контексту работы в корне отличаются от революционных трибуналов и тем более народных судов. Длительное время в литературе преобладали суждения, по которым военному руководству чуть ли не априори было ясно, что необходим единый центр организационного руководства трибуналами, который одновременно направлял бы их судебную деятельность . Современным исследователям ближе позиция, что необходимость в создании органа, объединяющего и направляющего деятельность военных судебных органов актуализировалась после того, как воентрибуналы вступили в завершающую фазу формирования и стали занимать доминирующие позиции (это было понятно осенью 1918 г.). Именно в этот момент обозначились их организационные недостатки, которые повлекли, во-первых, разнобой и несогласованность в работе, во-вторых, путаницу в применении законодательных норм, в-третьих, массовый характер приняли ошибочно принимаемые решения, за которыми

3

стояли многие человеческие жизни .

В целях объединения деятельности последних в армиях и на фронтах 14 октября 1918 г. приказом РВСР был учрежден Революционный военный трибунал республики (далее - РВТР, Реввоентрибунал). Первоначально не был установлен круг полномочий Реввоентрибунала. В приказе говорилось: «Сформировать Военно-Революционный Трибунал при Революционном Совете Республики под председательством т. Данишевского и членов т.т. Механошина и Аралова. Военно-Революционному Трибуналу создать соответствующие органы, штаты коих представить на утверждение Революционного Совета Республики»4. Позже К.Х. Данишевский цели РВТР очертит следующим образом: «необходимость объединения в одном органе наблюдение за произвольно возникающими на фронтах, в армиях, на отдельных боевых участках судебно-карательными учреждениями и ввести их работу в определенные рамки, инструкциями и циркулярами направлять их карательную политику согласно общей политики Правительства и Революционного Военного совета Республики»5. Первые шаги РВТР показали, что помимо судебной деятельности по рассмотрению дел об особо

1 Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 16.

См., например: Гусев Л.Н. Указ. соч. С. 8; Титов Ю.П. Указ. соч. С. 38; Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 32.

См., например: Гороховский Н.Н. Становление и правовой статус военных трибуналов в Среднем Поволжье (Ноябрь 1917 г. - 1922 г.) : Дис. ... канд. юрид. наук. Тольятти, 2004. С. 46.

4 Цит. по: Данишевский К.Х. Революционные военные трибуналы. М., 1920. С. 3.

5 Там же. С. 3.

тяжких преступлениях, совершенных высшими должностными лицами Красной Армии его функциями являлись организация военных трибуналов, определение направления и правил их деятельности, установление единообразной карательной политики, разработка единообразных форм делопроизводства и отчетности. Так, в ноябре 1918 г. Реввоентрибунал начал работу по упорядочению деятельности уже созданных фронтовых, армейских и дивизионных трибуналов. Централизованно были разработаны и утверждены временные штаты трибуналов фронтов армий1.

РВТР в ответ на звучавшие с мест пожелания получить единую инструкцию, регламентирующую все стороны деятельности трибуналов, в декабре 1918 г. подготовил и разослал Инструкцию революционным военным трибуналам фронтов и армий, которая была издана только 8 января

Л

1919 г.2 1 февраля 1919 г. РВТР издал Инструкцию военным следователям революционных военных трибуналов, в которой формулировались

-5

процессуальные нормы предварительного следствия . В них были заложены базовые организационные параметры трибуналов как органов революционных военных советов. При этом не устанавливались принципы взаимодействия, что влекло за собой потенциальную угрозу полного подчинения военных трибуналов военными советами вплоть до оказания влияния при вынесении приговоров, что, конечно, подрывало авторитет трибуналов. Кстати, аналогичная ситуация прослеживалась применительно к взаимоотношениям местных советов и революционных трибуналов. Сразу отметим, выстраиванию должного формата взаимодействия военного совета и состоящего при нем трибунала, который бы учитывал различие в целях указанных структур, Реввоентрибунал уделил немало времени. Тут предстояло найти баланс между двумя составляющими. С одной стороны, трибунал являлся органом, осуществляющим надзор за соблюдением указаний соответствующего военного совета. На воентрибуналы возлагалось осуществление надзора за исполнением приказов и распоряжений РВС Республики. РВТР требовал от военных трибуналов больше уделять внимания вопросам предупреждения преступных проявлений в войсках. В циркуляре от 4 декабря 1920 г. указывалось: «необходимо, чтобы революционные военные трибуналы не только карали, но также зорким наблюдением за неуклонным исполнением законоположений Советской власти вообще устраняли бы почву, на которой могли бы возникать те или иные преступные деяния». По этой причине РВТР ориентировал

1 К.Х. Данишевский требовал не мельчить: «При мелких единицах создавать РВТ не следует. В случае необходимости к ним следует прикомандировывать представителей РВТ армии в лице военных следователей или же создавать временные отделения РВТ армии, всецело находящиеся под руководством РВТ армии, ему и принадлежит право по своему усмотрению ликвидировать свои отделения» (цит. по: Гороховский Н.Н. Указ. соч. С. 34).

2 См.: Сборник документов по истории советской военной юстиции / сост. Л.Н. Гусев. М., 1954. С. 29-40.

3 Там же.

подведомственные трибуналы на поддержание постоянной связи с командованием, политическими органами, чтобы незамедлительно в судебном порядке реагировать на факты преступных проявлений как в частях Красной Армии, так и в прифронтовых районах1. Такая связь была необходима и в силу того, что карательная политика воентрибуналов проводилась в зависимости от общей и фронтовой обстановки2. С другой стороны, Реввоентрибунал пытался отстоять принцип независимости членов трибуналов, которые при разрешении конкретных дел постоянно подвергались давлению со стороны командования и военных советов. К.Х. Данишевский именно на этом поле пытался провести демаркационную линию, которая отграничивала обычную расправу от судебной расправы3. Поэтому РВТР указывал членам трибуналов, что они «должны оставаться только судьями, беспристрастно оценивающими обстоятельства»4. Однако

1 Так, телеграммой от 9 января 1920 г. внимание воентрибуналов было обращено на то, что командиры, комиссары и органы военно-санитарного ведомства не выполняют приказ РВС Республики от 27 ноября 1919 г. о мерах по ликвидации эпидемических заболеваний в Красной Армии. Предлагалось всех виновных в неисполнении этого приказа немедленно привлекать к ответственности и применять к ним суровые меры наказания «для искоренения разгильдяйства и преступной небрежности, влекущей за собой гибельные последствия для отдельных бойцов Красной Армии и общего успеха революционной войны» (см.: Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 34-38).

2 Показательным может быть циркуляр РВТР от 8 мая 1920 г. № 1176, которым в связи с осложнившимся положением на западном и юго-западном фронтах военным трибуналам было предложено «под личную ответственность председателей трибуналов в целях усиления деятельности таковых: 1) Бдительно следить за ходом операции на фронте, создав теснейший контакт с Реввоенсоветами, Командующими и Комиссарами, чтобы незамедлительно отозваться на все явления, требующие применения репрессивных мер. 2) В необходимых случаях для быстрейшей ликвидации преступных явления организовать выездные сессии на особо важных боевых участках и придвинуть ближе к боевой линии Отделы Армтрибуналов. 3) Каждое паническое и не вызванное обстоятельствами отступление обследовать в срочном порядке, виновных привлекать к ответственности, предавать суду и применять самые крутые меры наказания. 4) По делам, касающимся текущих операций, следствие производить срочно в первую очередь, и назначать их к рассмотрению немедленно по окончании следствия, хотя бы отложив остальные и законченные следствием дела. 5) В необходимых случаях все меры к привлечению Особотделов и их Отделений к следствию, на помощь следаппаратам Революционного Военного Трибунала. 6) Обратить особое внимание на дезертирство, на на саморанения, на несвоевременное исполнение и отказ от исполнения боевых приказов, на небрежное отношение к обращению и хранению снарядов, боевых припасов и пр.. на бандитизм, мародерство, организацию зеленых банд и пр.. на разглашение военной тайны, а также на несвоевременную подачу составов для переброски частей, для подвоза снабжения, санпоездов и пр. О всех предпринятых мерах для усиления деятельности Революционного Военного Трибунала сообщать в Реввоентрибунал Республики» (цит. по: Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 36-37).

См.: Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 15.

4 Показательной является циркулярная телеграмма председателя Реввоентрибунала от 16 ноября 1920 г., в которой К.Х. Данишевский обратил внимание военных судей на недопустимость вмешательства в их судебную деятельность командиров и политработников. В телеграмме указывалось, что имелись случаи, когда комиссары и

найти оптимальный баланс между указанными центрами притяжения в условиях, когда персонализация преобладала над институционализацией, так и не удалось. Не случайно в циркуляре Реввоентрибунала от 4 января 1921 г. снова была поставлена задача «изжить в корне те ведомственные трения, которые до сих пор все еще продолжали местами существовать»1.

Положение о революционных военных трибуналах, принятое РВС

л

Республики 4 февраля 1919 г. (далее - Положение 4 февраля 1919 г.) закрепило в качестве ключевого организационного принципа, как верно отметил Л.Н. Гусев, тесную организационную связь воентрибуналов с революционными военными советами, военным командованием и политическими органами . Военные советы утверждали состав военных трибуналов и имели право приостанавливать любой их приговор с перенесением дела в вышестоящий трибунал. Использовалось централизованное построение всей системы военных трибуналов применительно к военно-административному делению Красной Армии и Военно-Морского флота. Отсюда проистекала четырехзвенная структура трибуналов: Революционный военный трибунал республики -революционные военные трибуналы фронтов - революционные военные трибуналы армий - отделы революционных военных трибуналов армий.

Функции высшего судебного органа выполнял РВТР, который должен был

определять дальнейшее направление судебной деятельности военных

трибуналов страны

Он состоял из председателя и двух членов, назначенных

Реввоенсоветом Республики. РВТР были подсудны все политические дела и военного характера преступления, совершенные высшими военными должностными лицами: командующими отдельными фронтами и армиями, их заместителями, начальниками их штабов и заместителями, комиссарами при них, членами революционных военных советов фронтов и армий, начальниками, служащими и комиссарами штаба РВСР, и все те дела, которые решением Реввоенсовета Республики изымаются из ведения военных трибуналов фронтов и армий и передаются на рассмотрение Реввоентрибунала.

начальники дивизий вмешивались в деятельность отделов армейских трибуналов путем дачи предписаний о прекращении того или иного дела, а также об отмене приговоров. Во всех этих случаях, говорилось в телеграмме, усматривается превратное представление о характере и объеме их полномочий в отношении реввоентрибуналов, «не основанное ни на каких законоположениях». Комиссар и начальник дивизии могут давать отделам РВТ армий указания только административного характера, относящиеся к соблюдению внутреннего воинского распорядка. Всякие другие распоряжения, касающиеся судебно-карательной деятельности трибуналов, являются превышением власти, за что виновные в их отдаче подлежат ответственности (см.: Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 41).

1 Там же.

2 СУ РСФСР. 1919. № 13. Ст. 131.

3 См.: Гусев Л.Н. Указ. соч. С. 8.

4 Петухов Н.А. Указ. соч. С. 180.

Положение 4 февраля 1919 г. в минимальном варианте устанавливало правовые основы деятельности РВТР. Предусматривалось, что следствие будут вести военные следователи Реввоентрибунала или трибуналов фронтов и армий. Допускалось, что предварительное следствие могут осуществлять чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией или органы военного контроля. По окончании следствия весь материал передавался председателю РВТР, который знакомился с делом лично или поручал это одному из членов трибунала. Затем назначалось дело к слушанию, центральным местом которого являлось выступление докладчика. Это мог быть председатель, либо тот член РВТР, которому председателем было поручено ознакомление с делом; в исключительных случаях докладчиком могло быть назначено особое лицо. В своих решениях РВТР руководствовался исключительно «революционным коммунистическим правосознанием и революционной совестью». Решения РВТР не подлежали обжалованию или кассации и приводились в исполнение в течение суток. Надо сказать, Положение 4 февраля 1919 г. предусматривало, что о решениях Реввоентрибунала и о приведении их в исполнение делались публикации в «Известиях Революционного Военного Совета Республики» и в официальных планах соответственных фронтов. Нормы Положения 4 февраля 1919 г. указывают, что РВТР выступал как суд первой инстанции по делам высшего командования. Кассационных функций за ним не закреплялось, поскольку решения военных трибуналов не подлежали кассации.

На практике Реввоентрибунал продолжал осуществлять организационные полномочия. Так, в начале 1919 г. РВТР руководил созданием военных трибуналов на Балтийском флоте, где с апреля 1919 г. в полном объеме стала функционировать трехзвенная структура: Революционный военный трибунал республики - революционный военный трибунал флота - отдел флотского трибунала. Летом 1919 г. в регулярной Красной Армии были упразднены товарищеские суды, а в декабре того же годы Реввоентрибунал провел мероприятия по окончательной ликвидации полковых судов. Циркуляром от 25 декабря 1919 г. они были закрыты, а их функции переданы дивизионным отделам военных трибуналов1. В конечном итоге трибуналы стали основным звеном военной юстиции. Этому факту никак не противоречило сохранение в тыловых частях полковых судов, подчиненных Всероссийскому главному штабу. Их подсудность была крайне ограниченной.

Отдельное направление работы РВТР - надзор. Иллюстрацией могут быть несколько примеров. Например, 15 августа 1919 г. Реввоентрибунал в распорядительном заседании рассматривал ходатайство, поддержанное председателем РВС Республики Л.Д. Троцким, о смягчении наказания ответственным должностным лицам штаба Южного фронта, осужденным за преступления по должности, незаконное использование служебных автомобилей и пьянство. РВТР оставил это ходатайство без удовлетворения,

1 См.: Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 23.

мотивируя решение тем, что случаи пьянства среди сотрудников штаба Южного фронта носили систематический характер, а осужденные занимали высокое служебное положение, что обязывало их «к особой щепетильности в своем поведении, долженствующим служить примером для других сотрудников штаба»1. 22 августа 1919 г. Реввоентрибуналом был отменен приговор Чрезвычайного реввоентрибунала Донецкого бассейна от 18 июня 1919 г. в отношении политического комиссара Управления XI полевого строительства Южного фронта Ефимцева, признанного виновным в халатности, а дело направлено на новое рассмотрение в РВТ Южного фронта, поскольку Ефимцев не был вызван в судебное заседание и это «лишало его возможности представить оправдательные документы и давать объяснения по делу...»2.

Из надзорной деятельности вытекало еще одно направление -руководство судебной практикой. Показательным можно считать циркуляр Реввоентрибунала от 28 июня 1919 г., который был посвящен выработке правильных подходов к назначению высшей меры наказания - расстрела. Он стал реакцией на увеличение случаев приговоров к «условным расстрелам» (кстати, такая практика имела место и в революционных трибуналах). Как вариант, трибуналы выносили приговор о назначении высшей меры наказания и тут же сами возбуждали ходатайство о смягчении наказания. Такая практика, порождавшая порой процессуальные «тупики», получила резкое осуждение, трибуналы были призваны к более ответственному

-5

отправлению правосудия3, поскольку получалось, что трибуналы выносили

4

приговоры, исполнение которых сами считали несправедливым4.

1 Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 37.

2 Там же.

3

В частности указывалось, что расстрел как высшая мера политической репрессии может применяться лишь в случаях необходимости положить решительный и окончательный предел вредной деятельности осужденных, следовательно, эта мера наказания не может быть отнесена к тем видам наказания, которые преследуют цель исправления преступника, а поэтому совершенно бессмысленными являются приговоры к условным расстрелам. К тому же реальной возможности исполнения таких приговоров в случае совершения осужденным нового преступления не существовало. Если новое преступление само по себе влечет применение высшей меры наказания, то этот осужденный может быть расстрелян независимо от состоявшегося ранее приговора о его условном осуждении к расстрелу. Если же за новое преступление виновный не заслуживает высшей меры наказания, то расстрел его на основании предыдущего приговора «явился бы чистейшей бессмыслицей и пятном позорнейшего формализма на совести трибунала». В заключение указывалось: «Трибуналы только тогда должны приговаривать к расстрелу, когда они приходят к точному и безусловному убеждению в бесцельности какой-либо меры воздействия на осужденного» (см.: Рабоче-крестьянский суд. (Руководство для работающих в революционных военных трибуналах). Б/м, 1920. С. 140-143).

Председатель РВТР К.Х. Данишевский пытался разъяснить членам воентрибуналов, что такое поведение было понятно в дореволюционных судах, обязанных, по его мнению, применять уголовный закон иногда против своей совести и своего понимания о пользе общества. В таких случаях суды искали удовлетворения чувства справедливости, которому противоречили формальные постановления закона, апеллируя к милосердию

Судебный надзор Кассационного трибунала не получил должного правового регулирования и оформлялся в процессе непосредственной работы, что объясняет разнообразие субъектов права подачи надзорной жалобы, различные ее формы и т.п. В целом описанная ситуация не носила уникального характера и также была свойственна первым годам деятельности революционных трибуналов, местных и народных судов. Тем не менее значимость надзорной деятельности Ревовоентрибунала была высокой. Это объясняется тем, что, во-первых, военные трибуналы имели, как верно заметил К.Х. Данишевский, «свободные руки в выборе мер воздействия и формы наказания преступников и выборе средств предупреждения повторения преступных деяний»1. Во-вторых, РВТР имел право изменять приговор в порядке надзора без обращения дела на вторичное рассмотрение, т.е. право, принадлежавшее только ВЦИК.

В первые послереволюционные годы судебная система неоднократно изменялась, что отражало поиск эффективных форм организации государственного аппарата с тем, чтобы он мог более результативно защищать советскую власть. Большевики искали оптимальных форм и механизмов управления, который сопровождался порой институционализацией прямо противоположных подходов, частой их сменой, что являлось следствием приверженности сценария «развитие мысли в связи с действием», в силу чего не происходила последовательная консервация настоящего, наоборот, допускалось его уточнение под воздействием внешних событий или в результате дискуссий. Нередко прослеживалось следующий сценарий: учреждался орган власти или управления, который уже на практике вырабатывал организационно -правовые формы деятельности, определял пределы своей компетенции, параметры взаимоотношений с другими структурами власти, а затем опыт, наработанный на практике и признанный эффективным, получал легитимацию. Не исключено, что описанный сценарий являлся результатом сознательных поступков, поскольку субъекты политики в той или иной сфере государственной деятельности просто не располагали достаточными представлениями о социальной действительности, регулированием которой занимались, что подталкивало их к максимально общему нормированию, с тем расчетом, что это обеспечит нужную мобильность, гибкость и оперативность работы. Большевики постоянно имели дело с меняющимися условиями, которые в свою очередь требовали изменений в методах работы.

высшей власти. Военные трибуналы РСФСР не связаны в своей деятельности никакими формальными условиями при определении вины и наказания. Единственным мерилом оценки является сознание степени того вреда, который принесен действиями подсудимого интересам революционной борьбы, которую ведет Красная Армия на фронте, и тех мер воздействия, которые диктуются стремлением к поддержанию дисциплинированности и боеспособности армии, в соответствии с обстоятельствами дела и военным положением на фронте (см.: Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 31). 1 Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 29.

Примерно в таком же ключе шло становление РВТР. Положение 4 февраля 1919 г. отличалось лаконичностью, многие аспекты организации и деятельности, как мы видели, не получили должного регулирования, а оформились в результате непосредственной работы и нашли отражение либо в подзаконных, либо в распорядительных актах. Тем не менее, постепенно вызревал спрос на выработку общих подходов. Скажем, для обсуждения проблем, связанных с судопроизводством в военных трибуналах и выработке единой правоприменительной практики, в июле 1919 г. в г. Симбирске по приказу Реввоенсовета Республики было созвано совещание всех трибуналов Восточного фронта. Среди обсуждавшихся проблем главными были вопросы о задачах трибуналов, о судопроизводстве в них и о созыве всероссийского совещания работников революционных военных трибуналов1.

Ответом на формирующийся запрос стало принятое 20 ноября 1919 г. уже на законодательном уровне «Положение о революционных военных трибуналах» (далее - Положение 20 ноября 1919 г.) Оно состояло из нескольких частей, в которых более четко определялись общие начала деятельности военных трибуналов, их структура и штаты, порядок образования, назначения судей, предметная и персональная подсудность дел, порядок рассмотрения дел и другие вопросы.

Видоизменилась структура трибуналов: положение 20 ноября 1919 г. не предусматривало создание отделов военных трибуналов армий. Но это упущение было быстро ликвидировано. Приказом РВС Республики № 2134 от 16.12.1919 г. были вновь организованы отделы революционных военных трибуналов армии. В результате система военных трибуналов включала: Революционный военный трибунал республики - революционный военный трибунал фронта - революционный военный трибунал армии - отдел армейского трибунала.

Объемы работы заставили внести коррективы в состав РВТР. Он теперь включал председателя, его заместителя и двух постоянных членов и их заместителей. Все указанные лица назначались Реввоенсоветом Республики из числа «исключительно ответственных политических работников». Это было единственное квалификационное требование. Но даже и при такой конфигурации механизма формирования РВТР предусматривалось возможность отстранения его члена. Такие полномочия были у Реввоенсовета Республики. Различались основания безусловные (привлечение члена РВТР в качестве обвиняемого в каком-либо преступлении) и по усмотрению РВС Республики.

Произошло уточнение подсудности военных трибуналов: теперь они рассматривали дела о преступных деяниях, во-первых, совершенных в районе военных действий, во-вторых, совершенных военнослужащими Красной Армии и военнопленными, в-третьих, создающих опасность для

1 Ульрих В. Военные Трибуналы // Пять лет Верховного Суда. 1918-1923. М., 1923. С. 4.

2 ТТ 1 ж

См.: Декрет ВЦИК «Положение о Революционных Военных трибуналах» // Известия ВЦИК. 27 ноября 1919. № 266.

Республики или влекущие за собою дезорганизацию и понижение боеспособности Красной Армии. Подсудность уточнялась применительно к конкретному виду военного трибунала. Реввоентрибунал как и прежде специализировался на рассмотрении дел о преступлениях, совершенных высшим военным руководством.

Достаточно ощутимые перемены, допускавшие в какой-то степени элементы состязательного характера, коснулись порядка производства дел в трибуналах, и РВТР не стал исключением. Различались распорядительные и судебные заседания, все они проводились в коллегиальном составе в числе трех лиц - председателя, или его заместителя и двух членов, или их заместителей. При наличии оснований для сомнений в объективности кого-либо из судей, последний долен был взять самоотвод. Предполагалось участие в деле обвинителя и защитника, но их допуск в процесс всецело зависел от усмотрения РВТР. Правда, авторы Положения 20 ноября 1919 г. попытались ограничить дискрецию РВТР в этом вопросе, введя два критерия: 1) необходимость участия обвинения и защиты для выяснения обстоятельств дела; 2) фактическая возможность такого участия. Значительный прогресс наблюдался в части регулирования конкретных стадий производства по делу: принятия дела к производству, рассмотрение его по существу, постановление приговора и его исполнение.

Отметим закрепление в Положении 20 ноября 1919 г. значимых организационных полномочий РВТР. Во-первых, председатель и члены военных трибуналов армии и фронтов могли быть устранены от должности распоряжением Реввоентрибунала. При этом не оговаривались основания отстранения, что компенсировалось необходимостью последующего утверждения этого действия РВС Республики. Во-вторых, РВТР получил инструмент влияния на трибуналы в виде причастности к утверждению штатов их аппарата. Упомянутое положение устанавливало, что штаты канцелярий военных трибуналов утверждались РВС Республики по представлению Реввоентрибунала.

Более четкие нормативные очертания получила функция надзора РВТР за остальными трибуналами. Пока это нашло отражение в отношении приговоров, которыми назначалась высшая мера наказания - расстрел. Военные трибуналы теперь должны были немедленно информировать военные советы, при которых состояли и Реввоентрибунал о всех приговорах, которыми обвиняемые присуждались к расстрелу. РВТР имел право приостановить исполнение приговора любого военного трибунала. Усмотрев неправильность принятия трибуналом дела к своему рассмотрению или явное несоответствие меры репрессии с деянием, или же такие нарушения порядка рассмотрения дела, которые не могли не отразиться на существе приговора, РВТР отменял приговор и рассматривал дело вновь1.

1 Кстати, право приостановления приговора РВТР принадлежало ВЦИК, от которого зависело полное помилование осужденных, или замена наказания.

Более эффективной реализации функции надзора способствовало введение отчетности трибуналов, которые должны были направлять в Реввоентрибунал копии приговоров и периодические отчеты о своей деятельности1.

Трансформация военных трибуналов в 1920 г. подчинялась главному вектору эволюции всех революционных трибуналов, суть которой -объединение. Начало этому процессу положил 18 марта 1920 г. ВЦИК, когда утвердил Положение о революционных трибуналах2, ставшее нормативным фундаментом единой централизованной системы трибуналов, которые, несмотря на окончание активной фазы гражданской войны, не утратили своего значения. Содержанием начального этапа стала попытка унификации практики трибуналов. Средством достижения поставленной цели выступало расширение полномочий Кассационного трибунала.

Во исполнение вышеназванного декрета 4 мая 1920 г. было принято новое «Положение о революционных военных трибуналах» (далее -Положение 4 мая 1920 г.) . Организационная и процессуальная стороны деятельности военных трибуналов осталась без кардинальных изменений. Отметим только продолжившейся процесс сокращения подсудности: трибуналам оставили дела только в отношении военнослужащих и, в виде исключения, дела гражданских лиц по обвинению в бандитизме и в том случае, если в районе действия военных трибуналов нет других судов. Учитывая избранный способ интеграции трибуналов, наибольшие изменения коснулись правового статуса Реввоентрибунала. Состав РВТР и порядок его формирования практически не изменились. Он сохранил за собой судебную функцию, но рассматривал теперь дела по первой инстанции в отношении начальника и комиссара полевого штаба РВС Республики; помощника начальника и помощника комиссара того же штаба; начальников и комиссаров управлений, непосредственно подчиненных РВС Республики и революционным военным советам фронтов; командующих фронтами и армиями, их заместителей, начальников штабов фронтов и армий, их заместителей; комиссаров означенных штабов; членов революционных военных советов фронтов и армий; председателей и членов военных трибуналов фронтов и армий и их заместителей. В неименном виде сохранился порядок производства в РВТР4.

1 Реввоентрибунал представлял периодически отчеты о деятельности РВС Республики.

о

См.: Декрет ВЦИК от 18.03.1920 «О революционных трибуналах (Положение)» // СУ РСФСР. 1920. № 22-23. Ст. 115.

См.: Известия Народного комиссариата по военным делам. 1920. № 105. Ст. 236.

4 В 1920 г. Реввоентрибуналом Республики из 290 человек, дела в отношении которых были рассмотрены, 108 человек (37,2%) были оправданы, в отношении 38 человек (13,1%) применено условное осуждение, 105 человек (36,2%) приговорены к лишению свободы, 30 человек (10%) - к расстрелу и 9 человек (3,1%) - к другим видам наказания (см.: Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 41).

Реввоентрибунал сохранил организационные полномочия, связанные с отстранением председателей и членов военных трибуналов армий и фронтов и формированием штатов военных трибуналов.

РВТР по-прежнему направлял карательную политику в системе военных трибуналов, которая как и раньше зависела от военно-политической обстановки. В качестве иллюстрации приведем его указания по поводу применения расстрела. 17 января 1920 г. ВЦИК и СНК, в связи с разгромом армий Юденича, Колчака, Деникина, приняли постановление «Об отмене смертной казни». Но в этом документе не упоминались военные трибуналы, которые сохранили право применения высшей меры наказания. Но РВТР решил следовать общей линии и выступил за ограничение применения высшей меры наказания и воентрибуналами. 28 января 1920 г. на заседании Оргбюро ЦК РКП (б) это предложение было принято и Реввоентрибуналу поручалось направить соответствующую инструкцию воентрибуналам. Прежде чем направить такой документ, на совещании представителей реввоентрибуналов 19 февраля 1920 г. был обсужден проект циркуляра РВТР по указанному вопросу. Здесь же была высказана рекомендация: к каждому случаю применения расстрела воентрибуналы должны подходить в высшей степени осторожно и особо тщательно взвешивать все предпосылки, мотивы и последствия конкретного преступления. В итоговом документе -циркулярной телеграмме РВТ Республики от 7 марта 1920 г. - применение высшей меры наказания допускалось лишь в случаях осуждения за шпионаж, измену и предательство, за неисполнение боевых приказов, восстание и вооруженное неповиновение войсковых частей, бандитизм, мародерство, дезертирство из боевой линии1. Действие этого циркуляра было

1 «Новые условия военной обороны, созданные победоносным наступлением Красной Армии и разгром контрреволюции, в связи с отказом последней от террористических мер борьбы в тылу, не могут оставаться без влияния на карательную политику в Армии, хотя полный отказ от применения высшей меры наказания (расстрел) и неприемлем для Реввоентрибуналов, деятельность которых продолжает подчиняться беспощадным и суровым законам войны. В соответствии с новыми условиями военного и международного положения РСФСР, Реввоентрибунал Республики постановил: ограничить применение высшей меры наказания по приговорам Ревоентрибуналов исключительно случаями. Когда виновные изобличены в совершении преступлений, непосредственно препятствующих или могущих препятствовать успешному ходу боевых и трудовых операций и разлагающих силу армии на боевом или трудовом фронте. Преступлениями, которые в зависимости от обстоятельств дела могут быть признаны Реввоентрибуналами непосредственно препятствующими успешному ходу боевых и трудовых операций и могут повлечь за собой применение высшей меры наказания, являются: 1) шпионство, 2) измена и предательство, 3) неисполнение боевых приказов, 4) восстание и вооруженное неповиновение войсковых частей, 5) бандитизм и мародерство, 6) дезертирство из боевой линии, а также в трудовых армиях. Только наиболее тяжкие виды дезертирства и саморанения. Которые являются разновидностью дезерстирства, могут караться высшей мерой наказания. Остальные виды дезерстирства и саморанения, приближающиеся по своему значению к общим случаям нарушения дисциплины, не требуют по условиям соверменной обстановки применения столь суровой меры репрессии, как расстрел. Реввоенжелдортрибуналам оставляется право применять высшую меру наказания: 1) за

приостановлено 30 июня 1920 г. в связи с ухудшением обстановки на южном и отчасти на западном фронте. Советско-польская война 1920 г. сопровождалась активным использованием расстрела, но с изменением ситуации к началу 1921 г. поменялся и подход. Реввоентрибунал в циркуляре от 5 февраля 1921 г. вновь выступил за ограничение применения высшей меры наказания.

Реввоентрибунал Республики должен был обеспечивать должный уровень предварительного следствия. Так, 14 января 1920 г. был разослан специальный циркуляр, требовавший от председателей военных трибуналов усилить руководство предварительным следствием, в декабре того же года РВТР разослал указание о недостатках, допускаемых при производстве предварительного следствия, и потребовал их устранения1. Принимались меры по обеспечению максимального воспитательного воздействия судебных процессов. В телеграмме, направленной во все воентрибуналы 25 марта 1920 г., председатель РВТ Республики К.Х. Данишевский указал на то, чтобы на публичных процессах «все существенные обстоятельства дела и вытекающая из них виновность подсудимого были ясны не только для судей, но и для граждан, присутствовавших в зале судебного заседания. Только при таких условиях, - указывалось в телеграмме, - публичное рассмотрение дел может иметь моральное значение и влияние на массы»2. Постоянно звучали со стороны РВТР призывы к внимательному изучению проступков и личности подсудимого. Отсюда критика минимальных случаев досрочного освобождения, необоснованно длительные сроки заключения и т.п.

Реввоентрибунал проводил также ревизии, инспектирование и инструктирование воентрибуналов. Например, 4 января 1921 г. в военные трибуналы был направлен циркуляр, в котором подводились итоги обследования одного из фронтовых военных трибуналов. В нем были отражены недостатки, как в работе самого трибунала фронта, так и в его деятельности по руководству подведомственными трибуналами. Отмечалось, что приговоры составляются не по установленной форме, много дел возвращается на дополнительное расследование «без мотивировки», постановления распорядительных заседаний противоречивы,

3

предварительное следствие по ряду дел неоправданно затянуто .

умышленное истребление или повреждение железнодорожных путей и сооружений, телеграфного и телефонного сообщения, складов воинского вооружения и снабжения, продовольственных и фуражных грузов и запасов. Находящихся в полосе отчуждения желдор, и 2) в случаях особо тяжкого по своим последствиям саботажа желдор служащих. В остальных сулчаях применение высшей меры наказания (расстрел) по приговрам Революционных военных трибуналов - отменяется. Вместе с тем в заключение Революционный Военный Трибунал Республики указывает, что к каждому конкретному случаю применения расстрела Реввоентрибуналы должны подходить в высшей степени осторожно и особенно тщательно взвешивать все предпосылки, мотивы и последствия данного преступления» ( цит. по: Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 34-35). 1 Там же. С. 44.

См.: Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 43. 3 Там же. С. 39.

В целом направления деятельности РВТР отражает его структура, которая сложилась к началу 1921 г. Реввоентрибунал Республики состоял из судебной коллегии в составе председателя (К.Х. Данишевский), заместителя председателя (А.Я. Анскин) и членов: А.К. Илюшина, Н.А. Поспелова, А.Я. Розенберга, В.В. Ульриха, члена РВТР в резерве Я.Я. Рутмана. Действовали следственный отдел (руководитель - С.В. Пузицкий), отдел судебного надзора (А.И. Филиппов), организационно-инструкторский (Б.М. Изаксон), статистический (Н.И. Пешехонов). Высшим органом, направлявшим работу всех отделов Реввоентрибунала Республики, была его коллегия во главе с председателем трибунала.

Наибольшие корректировки коснулись надзорной деятельности РВТР. Здесь тоже надо различать институты, которые сохранились в прежнем формате (речь идет о контроле за расстрельными приговорами) и совершенно новые конструкции, связанные с подчинением военной юстиции судебному надзору Кассационного трибунала при ВЦИК.

Говоря о первых, заметим, что как уже отмечалось выше, кассации не было в системе военных трибуналов1. Но на практике РВТР имел право и возможность в ревизионном порядке и в порядке надзора вытребовать дела от трибуналов и в случае нарушения трибуналами декретов отменить приговор или изменить его, или передать для нового разбора другому трибуналу или тому же в новом составе. Возможно, логика в исключении кассационного обжалования своя была, поскольку от военных трибуналов требовалось работать в условиях, в которых невозможно добиться соблюдения всех формальностей. А нарушение именно последних зачастую являлось поводами к кассации.

Как и раньше РВТР обеспечивал разумное проведение карательной политики в самой ее суровой части - назначение высшей меры наказания. Всем трибуналам предписывалось по телеграфу сообщать приговор о расстреле с кратким изложением постановления. Для скорости прохождения данных сообщений телеграммы передавались наравне с оперативными. Военные трибуналы имели право привести приговор в исполнение немедленно, но только в случае исключительной обстановки на фронте. РВТР, в целях обеспечения безошибочности суровой репрессии, имел право приостановить и отменить или изменить приговоры о расстрелах. Значимость данного полномочия РВТР выросла в силу того, что с лета 1920 г. аналогичная функция была изъята из компетенции военных советов.

Теперь остановимся на новеллах в связи с изменением статуса Кассационного трибунала. Декрет 18 марта 1920 г. возлагал на

1 Хотя тот же К.Х. Данишевский считал, что порядок производства в военных трибуналов не предусматривает право подачи кассационных жалоб, но допускает право кассации. Поводы к кассации установлены такие же как для народных судов и революционных трибуналов, но инициатива к кассации в военных трибуналах оставлена за самими трибуналами. Кассационную жалобу на приговор военного трибунала РВТР мог оставить без рассмотрения, так как приговор трибунала не подлежит обжалованию. Но может и принять к рассмотрению.

Кассационный трибунал обязанность обеспечивать единообразие в деятельности всех революционных трибуналов, осуществлять надзор за их работой, разрешать процессуальные или иные вопросы, возникавшие в процессе отправления правосудия. Достигалось это, прежде всего, за счет изменения состава и порядка формирования Кассационного трибунала. Он включал теперь, во-первых, председателя, который назначался ВЦИК из состава членов коллегии НКЮ, во-вторых, двух членов - председателя Верховного трибунала и председателя Реввоентрибунала Республики, входящих в состав Кассационного Трибунала по должности, и, в-третьих, члена-докладчика, назначаемого ВЦИК. С включением председателя РВТР в состав Кассационного трибунала впервые устанавливалась организационная связь как между общими и военными трибуналами, так между трибуналами и народными судами.

Воентрибуналы были обязаны представлять отчетность и копии своих приговоров в Кассационный трибунал, правда через РВТР. Председатель Реввоентрибунала Республики выступал в Кассационном трибунале членом-докладчиком по представлению отчетности военных трибуналов, революционных военных железнодорожных трибуналов и революционных военных трибуналов штаба войск внутренней охраны. Он доводил до сведения членов Кассационного трибунала сводки о деятельности указанных специализированных трибуналов, равно как о всех, более или менее крупных замеченных им нарушениях. Надо сказать, что член-докладчик Кассационного трибунала давал заключение по докладу председателя РВТР, и ему принадлежало право истребовать в ревизионном порядке дела от военных трибуналов любого уровня и право отмены или изменения приговора.

Кассационный трибунал в результате ревизионной деятельности мог обнаружить у военных трибуналов системные ошибки процессуального характера, которые требовали обязательного реагирования. Отличительная черта таких ошибок - необходимость «принципиального истолкования статей закона» и «преподания определенных указаний» всем военным трибуналам. В этом случае председатель РВТР готовил предварительные предложения и представлял их в форме доклада Кассационному трибуналу. Последний разрабатывал инструкцию, циркуляр или разъяснение, которые проходили согласование в НКЮ и утверждение народным комиссаром юстиции.

Практически сразу возник вопрос о степени обязательности руководящих циркулярных указаний Кассационного трибунала. Тем более. как это часто имело место в первые послереволюционные годы, одними процессуальными указаниями дело не ограничилось, и Кассационный трибунал мог всем трибуналам давать указания по различным аспектам судебной практики. Примером может служить указание Кассационного трибунала от 8 июля 1920 г. о необходимости ужесточения наказаний по делам о хищениях с государственных и кооперативных складов: «Главный процент дел за последние месяцы падает на дела о крупных хищениях с

различных казенных и кооперативных складов с целью спекуляции, причем виновниками этих хищений в большинстве случаев являются должностные лица, занимающие ответственные Советские посты. Считая: 1) что хищения имущества с казенных складов, наносящиегромадный ущерб Республике и наводняющие спекулятивный рынок всевозможными товарами, тем самым тормозят борьбу со спекуляцией, приняли за последнее время массовый характер, 2) что искоренение подобных хищений в самый кратчайший срок является насущной потребностью переживаемого политического момента, вследствие чего борьба с ними должна быть беспощадна, Кассационный трибунал ВЦИК предлагает всем Революцонным Трибуналам Республики всякий раз, когда на их рассмотрение будет восходить дело о хищениях с казенных складов, конечно, в зависимости от конкретной обстановки каждого дела, принять как директиву при определении меры репрессии по таковым - применение высшей меры наказания»1.

Поставленный вопрос оказался непростым, хотя бы потому, что РВТР постоянно ориентировал военные трибуналы измерять проводимую карательную политику на соответствие текущему моменту, под которым понималась обстановка на фронтах. По этой причине мы видим постоянные указания, направленные на усиление, а потом на ослабление репрессии. В любом случае постоянно вызывало критику РВТР действия трибуналов, которые «по трафарету как буржуазные суды по уложению, выносят свои решения», определяя меру наказания одинаково при самой различной обстановке2. Критической оценке подвергались все случаи непонимания политической составляющей дела. По этой причине следовало различать убийство политического и уголовного характера. Причем в первом случае преступник заслуживал, по мнению РВТР, только высшей меры наказания, а во втором - достаточно было его изоляции. Другой пример - воровство. Если данное преступление касалось личной собственности, то санкции должны быть мягкие, но если затрагивало государственную собственность, то следовало избирать максимальные санкции. Поэтому тот же К.Х. Данишевский считал, что никаких застывших на определенных преступлениях санкций (мер наказания) установить нельзя. Никакого Уложения о наказаниях составить невозможно и составлять было бы неразумно . Но это не означает, по его мнению, что не нужны руководящие директивы и инструкции в вопросах определения мер наказания. Такие инструкции необходимы со стороны РВТР, Кассационного трибунала и НКЮ4.

В итоге была выработана формула, которая сводилась к следующему: «руководящая директива, конечно, не буквально обязательна; Кассационный трибунал не может определять санкцию репрессий, трибуналы должны

1 Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 33-34.

2 Там же. С. 37-38.

3 Там же. С. 39.

4 Там же.

руководствоваться лишь обстоятельствами дела и велениями своей совести и они вольны определить меру репрессии по своему разумению, но директива Кассационного трибунала является направляющей инструкцией, обращающей сугубое внимание трибуналов на этого рода преступления, в данной обстановке особенно угрожающие трудовой Республике. Соответствующие выводы Трибуналы сделать должны сами»1. В этой конструкции отразился весь текущий опыт по построению суда в молодой советской Республики. Неприятие принципа независимости суда, но осознание необходимости его дистанцирования от других властных и управленческих структур в силу специфики деятельности, понимание того, что судьи исходят из конкретных обстоятельств дела, которые зачастую носят уникальный характер, наконец, сложившиеся представления, зиждившиеся на правовых традициях, мешали официально признать циркуляры Кассационного трибунала обязательными. Однако при этом нельзя было дезавуировать всю проделанную работу по централизации и объединению революционных трибуналов, тем более, что она имела четкую цель - контролировать и направлять карательную политику трибуналов в зависимости от политической обстановки, поэтому центр слал сигнал: циркуляр носит руководящий, что значит по существу обязательный характер. Понимание указанной тонкой грани теперь составляло важную квалификационную характеристику членов военных трибуналов, от которого зависела не только их карьерная траектория, но и порой жизнь.

Описанные институции представляли собой шаг вперед по направлению к достижению единства судебной политики в органах общей и военной юстиции. Однако не стоит переоценивать результаты начального этапа. Связь военных трибуналов с Кассационным трибуналом была во много формальной, а с требования и подходами НКЮ они вообще мало соотносили свою работу. Следует согласиться с суждением современника Я.Л. Бермана, который обращал внимание на ограниченность у Кассационного трибунала средств воздействия на военные и железнодорожные трибуналы . Любопытно, при разработке Декрета 18 марта 1920 г. РВТР отстаивал необходимость допустить кассацию приговоров воентрибуналов, за исключением приговоров о расстрелах . Но оно было отклонено и в конечной редакции вылилось в праве Кассационного трибунала в ревизионном порядке истребовать дела от всех военных трибуналов и отменить или изменить приговоры.

Активизация гражданской войны стала основной причиной создания военных трибуналов в действующей армии. В то же время в годы гражданской войны значительно увеличилась численность войск внутренней охраны. Первоначально они включались в юрисдикцию военных трибуналов. Но в силу особенностей деятельности воентрибуналов Красной Армии,

1 Там же. С. 34.

2

См.: Берман Я.Л. Указ. соч. С. 28.

3

3 Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 49.

которые как минимум должны были перемещаться вместе с ее частями, они оказались не в состоянии полноценно обеспечить законность и правопорядок в войсках внутренней стражи. Для поддержания порядка в этих частях совместным приказом РВС Республики, Военного совета войск внутренней охраны от 11.01.1920 № 39 вводились революционные военные трибуналы войск внутренней охраны (далее - трибуналы ВОХР). Трибуналы ВОХР отправляли правосудие по делам о преступлениях военнослужащих войск внутренней охраны, а также по делам о преступлениях гражданских лиц, обвиняемых в вооруженных грабежах, в разбойных нападениях, налетах и восстаниях против Советской власти в местностях, лежащих вне фронтовой полосы1.

При выработке принципов организационного построения трибуналов ВОХР использовался подход военных трибуналов. В связи с этим при Военном совете войск внутренней охраны учреждался Революционный военный трибунал войск внутренней охраны, который позднее по мере создания трибуналов ВОХР на местах был реорганизован в Главный революционный трибунал войск внутренней охраны, с подчинением ему всех трибуналов ВОХР (далее - РВТ ВОХР). В. Ульрих пишет, что число

л

трибуналов ВОХР «к осени 1920 г. достигло 45-ти» .

Председатель, его заместитель, члены и их заместители РВТ ВОХР назначались Военным советом ВОХР с последующим утверждением РВТР. В своей деятельности РВТ ВОХР должен был руководствоваться действовавшим положением о военных трибуналах. Этим объясняется, что он копии всех приговоров сообщал помимо Военного совета ВОХР и РВТР. Ему же он представлял отчет о своей деятельности. В порядке надзора РВТ ВОХР был непосредственно подчинен РВТР на правах фронтового военного трибунала. Поэтому РВТР принадлежало право приостанавливать его приговоры, отменять их и пересматривать его дела . В итоге, общее руководство трибуналами ВОХР через РВТ ВОХР осуществлял РВТР4.

Трибуналы ВОХР существовали до конца 1920 г. Совместным приказом РВС Республики, Народного комиссариата внутренних дел и РВТР от 25 ноября 1920 г. они были реорганизованы и влились в общую систему воентрибуналов, структурированных по округам РККА5.

По вопросу о причинах создания железнодорожных трибуналов в научной литературе имеются небольшие разногласия. В советской литературе все сводилось к необходимости обеспечения бесперебойной работы транспорта, что было признано непременным условием успешной боевой деятельности Красной Армии6. Современные специалисты склонны

1 См.: Петухов Н А. Указ. соч. С. 189.

Ульрих В. Военные трибуналы // Пять лет Верховного суда. М., 1923 С. 14.

3 См.: Титов Ю.П. Указ. соч. С. 67-69.

4 Там же. Л. 453.

5 См.: Портнов В.П., Славин М.М. Указ. соч. С. 287.

6 См., например: Гусев Л.Н. Указ. соч. с 17; Метельков П.Ф. Железнодорожники в революции: февраль1917 - июнь 1918. Л, 1970. С. 7-12; Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 45.

видеть картину более сложной и названный фактор дополняют еще и проблемой защиты самих железнодорожников от многочисленных нарушений, которые допускались военными структурами, чрезвычайными комиссиями, военно-революционными комитетами и т.п1. Следует сказать, что высказанные точки зрения, в конечном итоге, указывают на главное стремление, которым руководствовалось правительство - наведение порядка на транспорте. Председатель Главного железнодорожного трибунала Ю.Ю. Межин указывал, что транспортные трибуналы имели целью борьбу с транспортной разрухой. Саботажем, хищениями и особенно с преступлениями трудового и должностного характера (прогулы, трудовое дезертирство, нарушения трудовой дисциплины, шкурничество и расхлябанность)2. Тем более, что для советской власти это был вопрос выживания, а потому применялись опробованные чрезвычайные средства, одним из которых являлось создание контролируемых трибуналов, действовавших не столько как орган правосудия, сколько как инструмент подавления сопротивления. Правда, нужно сказать, что применительно к железным дорогам чрезмерная карательная политика могла обернуться еще большими проблемами. Дело в том, что железнодорожники, как показали события революции, выступали самой организованной частью пролетариата. Ситуация усугублялась тем, что рабочие и инженеры железных дорог являлись специалистами, которых практически невозможно было оперативно заменить, что делало их ценным ресурсом.

В остальном создание железнодорожных трибуналов проходило уже по сложившемуся сценарию. На начальном этапе появилось большое число различных органов, претендовавших на статус суда. Они учреждались самими железнодорожниками, создавались разными инкорпорированными структурами, например, военно-революционными комитетами или комиссарами дорог. По свидетельствам современников, «часто две или три организации по одному и тому же делу выносили два или три различных постановления», и тяжущийся мог обойти несколько судов до получения

-5

удобного для него вердикта . Попытка в середине 1918 г. Всероссийского железнодорожного съезда и Народного комиссариата путей сообщения (далее - НКПС) ввести на железных дорогах трибуналы как чрезвычайные судебные органы4, в задачи которых входило бы «преследование в полосе отчуждения ж.д. взяточничества, грабежей, краж и злоупотреблений по службе, а также саботажа и противодействия Советской власти5» успехов не имела. Здесь сыграли свою роль отсутствие единой позиции у различных

1 См., например: Чарный С. Революционные военные трибуналы на транспорте. 19181923 // http://polit.ru/article/2014/05/11/revtrib.

См.: Межин Ю. Революционный суд на транспорте // Пять лет Верховного Суда. 19181923. М., 1923. С. 6.

См.: Архаров И. Дисциплинарный суд и его значение на ж.д. // Красный путь железнодорожника. 1919. № 16. С. 8; Ведомости путей сообщения. 1918. № 19/21. С. 26.

4 См.: Метельков П.Ф. Указ. соч. С. 308-333.

5 Ведомости путей сообщения. 1918. № 2. С. 20.

ведомств. Военные, чрезвычайные комиссии стремились взять железные дороги под свой контроль, а руководство дорогами не желало им подчиняться. Стоит добавить, что как и в случае с революционными трибуналами, подобные действия вызвали негативную реакцию со стороны НКЮ, который сопротивлялся созданию ведомственных судов1. Ситуация стала меняться только осенью 1918 г., когда в условиях обострения гражданской войны, несмотря на сопротивление главы НКПС В. Невского, СНК своим декретом от 28 ноября 1918 г. на всей сети железных дорог ввел военное положение, чем начал процесс милитаризации транспорта2. Наиболее серьезные проступки и преступления железнодорожных служащих стали рассматривать воентрибуналы, правда не всегда понимавшие специфику дел и весьма удаленные либо от места совершения преступления, либо от участников разбирательства.

Осенью 1919 г. правительство пошло по пути усиления борьбы с любыми действиями, направленными на дезорганизацию железнодорожного

-5

транспорта . В рамках милитаризации транспорта было решено использовать апробированные в действующих частях средства наведения порядка -трибуналы. Постановлением Совета труда и обороны от 12 ноября 1919 г. «О проведении в жизнь военного положения на железных дорогах и мерах содействия снабжению железных дорог топливом» РВС Республики поручалось по мере необходимости создавать на железных дорогах военно-революционные трибуналы. И уже 15 декабря 1919 г. приказом РВС Республики № 2177 были созданы Московский, Петроградский, Рузаевский и Гомельский военно-революционные железнодорожные трибуналы. Все дела о преступлениях, совершенных в полосе отчуждения железных дорог, изымались у народных судов, революционных и военных трибуналов и передавались железнодорожным трибуналам.

Начало 1920 г. ознаменовалось принятие базового закона о железнодорожных трибуналах. Декретом ВЦИК от 18 марта 1920 г. было утверждено Положение о революционных военных железнодорожных трибуналах.4 В соответствии с ним на период действия на железных дорогах военного положения создавались революционные военные железнодорожные трибуналы (далее - железнодорожные трибуналы). При управлении каждой железной дороги действовали теперь местные железнодорожные трибуналы, а при НКПС - Главный революционный военный железнодорожный трибунал (далее - Главный железнодорожный трибунал). Сразу скажем, что в мае 1920 г. были учреждены военные трибуналы водных областей. Водная область объединяла несколько географически связанных между собой речных или морских бассейнов. Границы водных областей были утверждены

1 См., например: Материалы НКЮ. Вып. III. М.. 1918. С. 45-78.

2 СУ РСФСР. 1918. № 86. Ст. 895.

"3

См. подробнее: Чарный С. Указ. соч.

4 См.: Декрет ВЦИК от 18.03.1920 «Положение о революционных военных железнодорожных трибуналах» // СЗ РСФСР. 1920. № 21. Ст. 112.

Л.Д. Троцким как народным комиссаром путей сообщения1. Правовую основу деятельности всех транспортных трибуналов составляло Положение о революционных военных трибуналах 20 ноября 1919 г. с дополнениями, установленными декретом 18 марта 1920 г. Кстати, приказом Л.Д. Троцкого от 19 апреля 1920 г. транспортные трибуналы зачислялись «на все виды довольствия по военному ведомству»2. Примечательно, что на транспорте трибуналы весьма оперативно вытеснили и заменили все иные юрисдикционные органы. К марту 1920 г. были ликвидированы все

3

дисциплинарные суды .

Принимая во внимание, что задача данной работы исследование центральных трибуналов, рассмотрим организацию и функционирование Главного железнодорожного трибунала. Обращение к порядку его формирования показывает, насколько острой была борьба за железные дороги в первые послереволюционные годы. Главный железнодорожный трибунал состоял из председателя, его заместителя, двух постоянных членов и их заместителей. Председатель и члены, а также их заместители назначались народным комиссаром путей сообщения. Обязательно одним из членов являлся заведующий или иной работник транспортного отдела ВЧК. Длительные конфликты, которые существовали между руководством железных дорог, комиссарами железных дорог, военными и чрезвычайными комиссиями заставили авторов декрета 18 марта 1920 г. пойти на допущение сложных процедур согласования при назначении тех или иных должностных лиц транспортных трибуналов. Так, в случае несогласия НКПС и комиссара дороги с кандидатурой представителя транспортного отдела ВЧК они готовили мотивированный отвод, который видимо должен был повлечь замену кандидатуры. Другой пример: председатели железнодорожных трибуналов при управлении железных дорог и их заместители назначались народным комиссаром путей сообщения, при этом комиссарам дорог предоставлялось право выдвижения кандидатов на эти должности. Все члены трибуналов и их заместители назначались комиссарами железных дорог и утверждались народным комиссаром путей сообщения, но обязательным этапом было получение предварительного заключения председателя Главного железнодорожного трибунала.

Главный железнодорожный трибунал выступал, прежде всего, как суд первой инстанции. Его подсудность определяется в результате двухактной операции. Сначала необходимо установить подведомственность местных транспортных трибуналов. Это были: «1) дела о всякого рода преступлениях железнодорожных служащих, связанные с нарушением правильной работы железных дорог или препятствующие восстановлению нормальной деятельности железнодорожного транспорта, к числу каковых дел относятся

1 См.: Красный путь железнодорожника. 1919. № 45. С. 10; № 49-50. С. 10-11; Троцкий Л.Д. На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики

// http://www.1917.com/Marxism/Trotsky/CW/Trotsky-Path-2-S/REF-L.html

2

См.: Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 45.

3

См.: Красный путь железнодорожника. 1920. № 3-4. С. 15; № 5-6. С. 20

все виды умышленного и корыстного посягательства как на имущество железнодорожного, так и на вверенное дорогам для перевозки и не только умышленное неисполнение служебных обязанностей (саботаж), но и явно небрежное к ним отношение в случаях, имеющих для транспорта важные последствия, или при повторении упущений после двухкратного взыскания в дисциплинарном порядке и 2) все дела по преступлениям, совершенным в полосе отчуждения, по которым Революционный Военный Железнодорожный Трибунал усмотрит признаки деяний, угрожающих нормальному функционированию жел. дор. движения». Второй акт -уяснение, что Главный железнодорожный трибунал рассматривал дела руководящего состава по указанным категориям преступлений. К числу таких руководителей относились начальники управлений и отделов НКПС, комиссаров и управляющих дорогами, председатели железнодорожных трибуналов, председатели районных транспортных чрезвычайных комиссий и заместители перечисленных должностных лиц.

Для производства предварительного следствия при Главном железнодорожном трибунале действовал следственный отдел в составе его начальника, военных следователей и служащих. Общее наблюдение и контроль за деятельностью следственного отдела осуществлял один из членов Главного железнодорожного трибунала. На следственный отдел возлагалось ведение предварительного следствия, составление заключений по всем делам, принятым трибуналом к своему производству, контроль и инструктирование следственных отделов местных железнодорожных трибуналов и органов транспортных отделов ВЧК1.

Как и в случае с революционными трибуналам, военными трибуналами направления деятельности Главного железнодорожного трибунала были намного шире, чем это нормативно закреплялось. В первую очередь на Главном железнодорожном трибунале лежала обязанность по созданию сети местных транспортных трибуналов. В основном эта работа была проделана к июлю 1920 г., когда стали функционировать трибуналы на железных дорогах, которые непосредственно обслуживали фронты гражданской войны. К октябрю 1920 г. трибуналы появились практически на всех железных дорогах и в центрах водных областей, на территории, контролируемой большевиками. Главный железнодорожный трибунал имел право создавать по представлениям местных железнодорожных трибуналов их отделения для обслуживания отдельных участков, районов или важнейших узлов. В итоге к апрелю 1921 г. действовало 32 трибунала железных дорог и водного транспорта и 7 их отделений. Всего было создано около 40 транспортных трибуналов, однако их число не было постоянным, происходили частые реорганизации трибуналов2.

Вслед за созданием трибуналов необходимо было наладить их повседневное функционирование. Эта задача решалась через

1 См.: Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 47.

2 См.: Чарный С. Указ. соч.

инструктирование и инспектирование трибуналов. Действовала специальная инструкция, согласно которой полагалось проводить тщательное обследование трибуналов. В частности, посредством бесед и посещений заседаний ознакомиться с работой судей с целью определения их профессионального уровня. Инспектор-ревизор изучал рассмотренные дела для установления правильности принятых по ним решений, проверял правильность принятия трибуналами дел к производству, обоснованность ареста, сроки рассмотрения дел, правильность применения условно -досрочного освобождения, амнистий. Устанавливалось, что в случае обнаружения злоупотреблений, преступной халатности, бездействия или превышения власти инспектор-инструктор немедленно приступал к производству следствия, он мог отстранить от должности и арестовать сотрудника трибунала (кроме судей). Последние могли быть отстранены от должности и арестованы только по распоряжению Главного железнодорожного трибунала, правда, данное решение полагалось утвердить у народного комиссариата путей сообщения1.

Надзорная функция тоже присутствовала среди направлений деятельности Главного железнодорожного трибунала. Как уже отмечалось выше, кассации не было в системе военных трибуналов. Но на практике Главный железнодорожный трибунал имел право и возможность в ревизионном порядке и в порядке надзора истребовать дела от трибуналов и в случае нарушения трибуналами декретов отменить (изменить) приговор или передать для нового рассмотрения другому трибуналу или тому же, но в новом составе. Исследователи установили, что в Главном железнодорожном трибунале просматривались все приговоры, постановленные подведомственными ему трибуналами, изучались дела, истребованные по заявлениям учреждений и граждан2.

По общему правилу вынесенные железнодорожными трибуналами приговоры являлись окончательными и не подлежали обжалованию ни в апелляционном, ни в кассационном порядке. Они вступали в законную силу и обращаются к исполнению немедленно по их постановлению. Но в качестве исключения допускалось приостановление исполнения приговоров трибуналов. Это право принадлежало применительно ко всем трибуналам народному комиссару путей сообщения и Главному железнодорожному трибуналу, а комиссары дорог могли приостанавливать приговоры тех трибуналов, которые действовали на подведомственной им дороге. Основаниями приостановления выступали, во-первых, вновь открывшиеся обстоятельства дела, во-вторых, требования революционной целесообразности.

Особо стояли приговоры о расстрелах. Их исполнение в силу закона приостанавливались на 48 часов. В этот период железнодорожный трибунал о расстрельном приговоре сообщал комиссару дороги, Главного

1 Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 47-48.

2 Там же. С. 48.

железнодорожному трибуналу и Реввоентрибуналу. Главный железнодорожный трибунал о своих приговорах ставил в известность народного комиссара путей сообщения и РВТР.

В случае приостановления приговора местного железнодорожного трибунала дело передавалось в Главный железнодорожный трибунал, который проверял его по трем позициям: 1) правильность определения местным трибуналом подсудности, 2) соответствие меры наказания совершенному деянию; 3) наличие существенных процессуальных нарушений, которые могли отразиться на существе приговора. Если обнаруживалось хотя бы одно отклонение, то Главный железнодорожный трибунал отменял приговор и рассматривал дело вновь. В случае отсутствия оснований для отмены приговора Главный железнодорожный трибунал оставляет его в силе и давал распоряжение о приведении в исполнение. Данное распоряжение местного трибунала и комиссара дороги. В случае приостановления приговора Главного железнодорожного трибунала дело поступало в Революционный военный трибунал Республики, который рассматривал его в таком же порядке.

Исследования показывают, что среди наказаний, применявшихся трибуналами, доминировали условное осуждение, заключение в тюрьму или в концлагерь. Перевод на другую железную дорогу применялся крайне редко, равно как и расстрел. Число последних тоже было относительно невелико. Так, трибунал Сызранско-Вяземской железной дороги с момента своего основания до 1 февраля 1921 г. вынес приговоры в отношении 564 человек. При этом большинство из осужденных - 265 человек отделались условным наказанием, семеро были расстреляны, 21 человек отправлен в концлагерь, а остальные получили различные сроки тюремного заключения1.

Подход к содержанию надзора был шире и создается ощущение, что Главный железнодорожный трибунал заменял собой прокуратуру. Он должен был отслеживать обстановку (в том числе путем знакомства с ведомственными СМИ) на транспорте и немедленно реагировать на случаи беспорядков и злоупотреблений и при наличии к тому оснований, привлекать к суду виновных в совершении конкретных преступлений. Большое внимание обращалось на осуществление трибуналами функций не только карательных, но и воспитательных. Так, в циркуляре от 3 мая 1920 г. транспортным трибуналам предписывалось активно участвовать в борьбе за наведение должной трудовой дисциплины на железнодорожном транспорте. Трибуналы должны были в этой борьбе «сыграть крупную роль, проявив себя не только как органы суровой кары, но и как органы широкой агитации и воспитания масс». Для этого предписывалось все приговоры по указанным преступлениям предавать самой широкой огласке . Кстати, Ю.Ю. Межин в этом видел специфику транспортных трибуналов, которые выступали не столько в роли карательных органов, сколько органами «агитационно-

1 См.: Чарный С. Указ. соч.

2 Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 49-50.

воспитательными»1. Речь идет об общей превенции, поэтому уделялось большое внимание организации открытых процессов в железнодорожных мастерских с привлечением большого числа рабочих, сами разбирательства получали широкое освещение в транспортной печати. Примером может служить дело тульских железнодорожных мастерских, по которому в 1920 г. к ответственности было привлечено 43 служащих, начиная с руководства и заканчивая чернорабочими. Им было предъявлено обвинение в трудовом дезертирстве, прогулах и разгильдяйстве. Мера наказания: от года до десяти лет лишения свободы. В зале заседания присутствовало до 2 тыс. рабочих2.

Конечно, частью надзора выступала подготовка руководящих разъяснений. Главный железнодорожный трибунал занимался активным инструктированием, преимущественно, через циркуляры, принимаемым по принципиальным проблемам судебной деятельности. Типичным примером может выступать циркуляр от 22 июля 1920 г., которым предполагалось направить трибуналы к верному поиску причин распространившихся крушений транспорта. Отмечалось, что немалое число крушений являлось следствием халатного отношения сотрудников к своим служебным обязанностям. Циркуляр обязывал железнодорожные трибуналы, сообразуясь с конкретными обстоятельствами дела, выносить виновным самые суровые наказания вплоть до расстрела в тех случаях, когда крушение являлось особо серьезным и не было оснований считать, что виновные в халатном

3

отношении к своему трудовому долгу заслуживают снисхождения .

Подводя итоги, заметим, что Главный железнодорожный трибунал представлял отчеты о деятельности железнодорожных трибуналов и копии приговоров в РВТР, а тот в Кассационный Трибунал.

Итак, условия гражданской войны способствовали созданию на протяжении 1918-1920 гг. в Красной Армии системы революционных военных трибуналов. В конечном итоге они стали оказались более востребованы, поскольку обладали большими репрессивными правами и при этом применяли упрощенный формат «революционного правосудия», предполагавший отказ от большинства признанных принципов правосудия. Гибкость репрессии, быстрота следствия, суд на месте совершения преступления, на глазах у армии - вот те качества, которые справедливо отмечали специалисты-исследователи как присущие революционным военным трибуналам того времени4. Система военных трибуналов подвергалась неоднократным изменениям, в поисках наиболее удачных организационных принципов и форм. Среди последних оказалось централизованное построение всей системы военных трибуналов в привязке

1 Межин Ю. Указ. соч. С. 7.

2 Там же.

3 Смирнов С. 49.

4 Борисоглебский В. Военные трибуналы - органы социалистического правосудия // Военные трибуналы - органы социалистического правосудия. - М., 1958.- С.36-37; Гусев Л.Н. Советская военная юстиция в годы иностранной интервенции и гражданской войны (1918-1920 гг.) Дисс. канд. юрид. наук.- М., 1950 и др.

к военно-административному построению Красной Армии и Военно-Морского флота. Его отражением стало создание Революционного военного трибунала Республики, который по отношению к военным трибуналам обладал функциями координации судебной практикой, судебного управления и судебного надзора, содержание которых также подвергалось трансформации в зависимости от военно-политической обстановки и начавшегося объединения революционных трибуналов.

Библиографический список:

1. Архаров И. Дисциплинарный суд и его значение на ж.д. // Красный путь железнодорожника. 1919. № 16.

2. Борисоглебский В. Военные трибуналы - органы социалистического правосудия // Военные трибуналы - органы социалистического правосудия. - М.: Воениздат,1958. -294 с.

3. Гороховский Н.Н. Становление и правовой статус военных трибуналов в Среднем Поволжье (Ноябрь 1917 г. - 1922 г.): Дис. ... канд. юрид. наук. Тольятти, 2004.

4. Гусев Л. Н. Советская военная юстиция в годы иностранной интервенции и гражданской войны (1918-1920 гг.). Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М., 1950.

5. Гусев Л.Н. Советская военная юстиция в годы иностранной интервенции и гражданской войны (1918-1920 гг.): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1950.

6. Данишевский К.Х. Революционные военные трибуналы. М.: Реввоентрибунал Респ., 1920. - 61 с.

7. Загоровский Г.И. Создание и развитие революционных военных трибуналов // 40 лет военно-юридического образования в СССР. М., 1977. С. 181-190.

8. Кожевников М. В. История советского суда. М.: Госюриздат, 1957. - 383 с.

9. Крыленко Н.В. Судоустройство РСФСР. Лекции по теории и истории судоустройства. М., 1924. - 328 с.

10. Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. М.: Наука, 2000. - 365 с.

11. Межин Ю. Революционный суд на транспорте // Пять лет Верховного Суда. 19181923. М., 1923.

12. Метельков П.Ф. Железнодорожники в революции: февраль1917 - июнь 1918. Л.: Лениздат, 1970. - 359 с.

13. Петухов Н.А. История военных судов России. М.: Норма, 2009. - 352 с.

14. Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия Советской России (1917-1922 гг.). М.: Наука, 1990. - 168 с.

15. Смирнов Н. Г. Высшие суды революции. Центральные революционные трибуналы (1918—1922 гг.) // История. 1990. № 1. С. 50—51.

16. Титов Ю.П. Развитие системы советских революционных трибуналов как органов борьбы с наиболее опасными преступлениями // Вопросы истории уголовного права и уголовной политики. М.: ВЮЗИ, 1986. С. 74-146.

17. Титов Ю.П. Создание системы советских революционных трибуналов: Учеб. Пособие. М.: ВЮЗИ, 1983. - 101 с.

18. Ульрих В. Военные Трибуналы // Пять лет Верховного Суда. 1918-1923. М., 1923.

19. Чарный С. Революционные военные трибуналы на транспорте. 1918-1923 // http://polit.ru/article/2014/05/11/revtrib.