CC BY
21В.В. Захаров*
КАССАЦИОННЫЙ ТРИБУНАЛ В 1920 ГОДУ
Аннотация. В статье освещаются организационные и функциональные особенности деятельности Кассационного трибунала при ВЦИК в 1920 г. Раскрыт процесс нормативного оформления реальных практик Кассационного трибунала. Дан анализ причин и содержания первой фазы объединения работы всех видов революционных трибуналов по эгидой Кассационного трибунала.
Ключевые слова: высшая судебная инстанция, суд, судебная система, революционный трибунал, Кассационный трибунал, кассация, надзор.
Чрезвычайные меры 1919 г. обеспечили советской власти успехи на фронтах гражданской войне. В мае-июле 1919 г. большевики восстановили свою власть на Урале, а затем в Сибири. В марте 1920 г. войска А.В. Колчака были окончательно разгромлены под Иркутском. К этому времени была разбита армия А.И. Деникина под Воронежем и Орлом. Ее остатки концентрировались в Крыму. Осенью 1919 г. армия Н.Н. Юденича потерпела поражение под Петроградом. Для системы революционных трибуналов своеобразным индикатором затишья на фронтах гражданской войны стал декрет от 17 января 1920 г., которым у трибуналов и чрезвычайных комиссий было изъято право назначения высшей меры наказания (расстрел)1.
Очередное обострение военной обстановки весной 1920 г. было связано с советско-польской войной, активизацией Врангеля в Крыму и Северном Причерноморье, а также действиями всевозможных вооруженных формирований, например, Н.И. Махно, с которыми большевики могли конфликтовать, вступать в коалиции, но в конечном итоге рассматривали их как потенциальных врагов. Как следствие, оживление оппозиционных настроений на территории, контролируемой советской властью. Для подавления перечисленных антисоветских движений использовался апробированный арсенал средств, элементом которого по-прежнему являлись трибуналы как орган оперативной борьбы с врагами советской власти. Все больше становилась очевидной миссия трибуналов - защита власти, тогда как задача народных судов сводилась к обеспечению личных интересов2.
В указанное время трибуналы сохраняли свою значимость, о чем свидетельствует углубление их централизации, что непосредственно сказалось и на организации высших судебных инстанций. К 1920 г. в стране действовали три системы революционных трибуналов, совершенно не связанных друг с другом. В силу этого имеет смысл различать общие революционные трибуналы, военные революционные трибуналы,
* Захаров Владимир Викторович, доктор юридических наук, профессор
zaharov.72@mail.ru
1 См.: Постановление ВЦИК, СНК РСФСР от 17.01.1920 «Об отмене применения высшей меры наказания (расстрелы)» // СУ РСФСР. 1920. № 4-5. Ст. 22.
2 Берман Я.Л. Очерки по истории судоустройства в РСФСР. М., 1923. С. 29.
революционные военные железнодорожные трибуналы. Принимая их общую цель, вполне закономерным явилось стремление наладить координацию всех указанных трибуналов и чрезвычайных комиссий, что и послужило причиной издания 18 марта 1920 г. Положения «О революционных трибуналах» (далее - Декрет 1920 г.) . Анализ его вводных статей дает основание говорить о двух основных направлениях координации: 1) организационном («объединение деятельности органов по борьбе с преступными деяниями, направленными против Рабоче-Крестьянской власти, и устанавливаемого революцией порядка») и 2) правоприменительном («достижение единства в применении мер чрезвычайной репрессии по делам о таковых деяниях»). О потенциальных сложностях объединения усилий карательных органов свидетельствует циркулярное письмо ВЧК от 17.04.1920 № 4 о взаимоотношениях чрезвычайных комиссий и трибуналов, разосланное местным отделам, и содержащее разъяснение положений Декрета 1920 г. Для демонстрации компромисса между трибуналами и чрезвычайными комиссиями письмо было подписано и председателем ВЧК Ф.Э. Дзержинским и секретарем-докладчиком Кассационного трибунала Н.Д. Крыленко. В письме в частности отмечалось, что «трибуналы и ЧК в идеале должны представлять собою единый орган борьбы», но пока этого нет, говорилось в письме, необходимо проводить строгое разграничение между функциями и правами тех и других органов4.
Декрет 1920 г. выступал основным законодательным актом, регламентировавшем деятельность общих революционных трибуналов. В задачи данной статьи не входит подробный анализ изменений их компетенции, организации и деятельности. Отметим, что законодатель, во-первых, пошел по пути увеличения срока полномочий членов трибунала (три месяца). Во-вторых, для согласования работы чрезвычайных комиссий и трибуналов в состав последних теперь обязательно входил представитель губернской ЧК (как указывалось в упоминаемом выше циркулярном письме ВЧК, «член коллегии губчека, входящий одновременно в состав трибунала, должен в этом случае явиться той живой связью обеих коллегий, которая поможет установить между обоими учреждениями теснейший контакт и тем изжить наконец до конца тот антагонизм и ведомственные трения, которые до сих пор наблюдались между обоими учреждениями»5). В-третьих, при трибунале вводилась должность следователя-докладчика, который должен был готовить заключения, по поступившим делам, и докладывать свое заключение на заседании революционного трибунала. В-четвертых, было восстановлено неограниченное право назначать наказание в виде расстрела. Более того, скажем сразу, оно было усилено тем, что в мае, а потом еще и в
3 См.: СУ РСФСР. 1920. № 22-23. Ст. 115.
4 См.: Циркулярное письмо ВЧК от 17.04.1920 № 4 «О взаимоотношениях чрезвычайных комиссий с революционными трибуналами» // http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1018641 (последнее посещение - 25 ноября 2017 г.).
5 Там же.
ноябре президиумы губисполкомов были наделены правом не пропускать кассационные жалобы на приговоры к расстрелу6.
Существенные изменения коснулись Кассационного трибунала, вектор которых шел в направлении сближения реальных практик с нормативным регулированием. Это наблюдается уже при формулировании задач Кассационного трибунала. Если Декрет 1919 г. предусматривал только рассмотрение кассационных жалоб и протестов на приговоры трибуналов, то в соответствии со ст. 28 Декрета 1920 г. Кассационный трибунал должен был помимо рассмотрения кассационных жалоб и протестов по делам, разбираемым в трибуналах, обеспечивать единообразие в деятельности всех революционных трибуналов, осуществлять надзор за их работой, разрешать процессуальные или иные вопросы, возникавшие в процессе отправления правосудия. Указанные направления на протяжении 1919 г. уже выкристаллизовывались, имелись наработки в части их институционализации, которые и нашли отражение в Декрете 1920 г.
В связи с необходимостью усиления руководства всеми трибуналами страны вносились изменения в состав самого Кассационного трибунала. Он включал теперь, во-первых, председателя, который назначался (Декрет 1920 г. оперирует понятием «избирался», но это мало меняет суть дела) ВЦИК из состава членов коллегии НКЮ, во-вторых, двух членов -председателя Верховного трибунала (кстати, это и был представитель ВЧК) и председателя Революционного военного трибунала Республики, входящих в состав Кассационного трибунала по должности, и, в-третьих, члена-докладчика, назначаемого ВЦИК. Сравнение с Декретом 1919 г. показывает, что при сохранении количественных показателей перемены коснулись содержательных аспектов, соответствовавшие заявленной цели -объединение деятельности органов по борьбе с преступными деяниями, направленными против советской власти. Следует отметить усиление возможности воздействия со стороны НКЮ на Кассационный трибунал, поскольку его председатель назначался из членов коллегии наркомата. Н.Д. Крыленко видел в этом доказательство подчинения Кассационного
п
трибунала наркомату юстиции . Если принять во внимание, что НКЮ утверждал циркуляры Кассационного трибунала, то становится понятным разделение «сфер влияния»: НКЮ руководил судебной политикой, а Кассационный трибунал наблюдал за судебной практикой.
Итак, были сделаны первые, правда, довольно робкие шаги по централизации руководства всеми действующими системами революционных трибуналов страны. Полагаем, что на достижение указанной цели работала норма, которая обязывала местный совет сообщать в Кассационный трибунал об избрании или изменении состава трибунала. При этом Кассационный трибунал имел право мотивированного отвода
6 См.: СУ РСФСР. 1920. № 48. Ст. 214; № 89. Ст. 454.
7
См.: Крыленко Н.Д. Судоустройство РСФСР: лекции по теории и истории судоустройства. М.,1924. С. 121.
председателя трибунала. Таким образом, у центрального органа впервые появилось ощутимое средство влияния на процесс формирования революционных трибуналов, и как следствие, для ослабления власти региональных советов и в целом преодоления закрытости местных органов власти, формируемых систем патронажа и клиентелы.
Рассмотренные нормы уже позволяют очертить параметры деятельности Кассационного трибунала. Предполагалось, что он будет уделять основное внимание контролю за деятельностью революционных трибуналов по рассмотрению подведомственных им уголовных дел. Цель такого контроля - выработка и проведение на практике единообразия в их карательной деятельности. Конкретными инструментами реализации указанной политики должны были стать рассмотрение дел в кассационном порядке, издание циркуляров, инструкций, анализ отчетов и докладов с мест от всех трибуналов, по которым, в случае необходимости, давались соответствующие указания, отзыв председателей местных трибуналов. С одной стороны, приведенный перечень выглядит вполне внушительным и на первый взгляд позволяет объединить работу всех трибуналов. Но с другой стороны, в Декрете 1920 г. прослеживаются явные диспропорции в объемах полномочий Кассационного трибунала по отношению к революционным, военным и железнодорожным трибуналам. Я.Л. Берман прямо указывал на ограниченность у Кассационного трибунала средств воздействия на военные
о
и железнодорожные трибуналы .
Перейдем к конкретным направлениям деятельности Кассационного трибунала. К рассматриваемому времени вполне ординарным являлось рассмотрение кассационных жалоб и протестов на приговоры общих революционных трибуналов. Сам порядок кассационного производства не претерпел принципиальных изменений9. Новеллой можно признать отказ от безусловного права лиц, подавших жалобу или протест и явившихся в заседание, присутствовать при рассмотрении дела и поддерживать свою позицию. По Декрету 1920 г. Кассационный трибунал по своему усмотрению определял возможность «допущения жалобщиков и их представителей к
о
См.: Берман Я.Л. Указ. соч. С. 26.
9 Как и раньше кассационные жалобы и протесты на обжалованные приговоры местный трибунал в течение суток был обязан направить вместе со всем делом в Кассационный трибунал. Одновременно приостанавливалось исполнение приговора до разрешения дела в кассационной инстанции с принятием мер пресечения. Член - докладчик Кассационного трибунала готовил заключение по жалобам и протестам. Поступившие в Кассационный трибунал жалобы и протесты полагалось рассмотреть не позднее недельного срока со дня поступления жалобы. Поводом для кассации являлось либо признание Кассационным трибуналом существенным нарушение трибуналом, вынесшим приговор, форм и порядка рассмотрения дел, либо определение наказания, явно не соответствующего деянию осужденного. В первом случае дела передавались Кассационным трибуналом для нового рассмотрения в другой или тот же трибунал, но в новом составе. Во втором случае Кассационный трибунал либо отклонял жалобу или протест, либо, если считал, что наказание не соответствует тяжести преступления, выносил определение об изменении меры ответственности и направляя его на утверждение в Президиум ВЦИК.
поддержанию жалобы в заседании». Об этом полагалось заблаговременно уведомлять стороны при опубликовании списка дел, назначенных к слушанию.
Исследователи обращают внимание на значительный рост в 1920 г. кассационных жалоб, с которыми Кассационный трибунал справлялся с большим трудом10. Наиболее адекватным способом решения этой проблемы современники признали организационную перестройку Кассационного трибунала. Последний 13 ноября 1920 г. на своем распорядительном заседании инициировал организацию двух параллельных сессий наряду с основной. С этим предложением Кассационный трибунал вошел в Президиум ВЦИК, который поддержал инициативу отчасти: постановлением от 18 ноября 1920 г. образовал только одну параллельную сессию Кассационного трибунала11. В параллельную сессию под председательством Н.В. Крыленко были назначены: от Революционного военного трибунала Республики - А.К. Илюшин, а от Главного революционного военного железнодорожного трибунала - Ф.В. Линде. В 1920 г. Кассационный трибунал провел 70 заседаний основного состава под председательством П.А. Красикова и 39 - параллельного состава под председательством Н.В. Крыленко. Было рассмотрено 1683 кассационных дела, из них по кассационным жалобам - 1582, по кассационным протестам - 73, в порядке надзора - 48.
Еще одним направлением работы Кассационного трибунала, которое тоже можно квалифицировать как пример формального закрепления реальных практик, являлся надзор за деятельность трибуналов. Сразу оговоримся, что легального определения надзора в этот период не имелось. Стоит согласиться с мнением исследователей, что указанная форма деятельности имела широкие и не всегда четко определенные границы12. Она включала проведение ревизий, инспектирование и инструктирование трибуналов по вопросам судебной практики и по процессуальным вопросам.
10 Так, согласно данным Ю.П. Титова За 1920 г. Кассационным трибуналом было отменено только 126 приговоров, из них по неподсудности - 2, за отсутствием состава преступления - 4, за нарушение форм судопроизводства - 120. Эти цифры свидетельствуют о значительном улучшении деятельности местных революционных трибуналов. Оставлено в силе 1557 приговоров, из них в отношении наказания было изменено 412, причем в отношении 316 наказание было увеличено и направлено в Президиум ВЦИК на утверждение, по 96 делам наказание было уменьшено и также было направлено во ВЦИК на утверждение. К высшей мере наказания было 704 приговора, из них 556 утверждено, 148 смягчено через Президиум ВЦИК. В Президиум ВЦИК было направлено 560 дел согласно постановлению Кассационного трибунала и 234 - согласно прошениям о помиловании. Из этих 794 дел 232 Президиум ВЦИК утвердил, а 562 -отклонил (см.: Титов Ю.П. Развитие системы советских революционных трибуналов. М., 1987. С. 50 -53).
11 См.: Титов Ю.П. Указ. соч. С. 54.
12
Смирнов Н.Г. Высшие суды революции (Центральные революционные трибуналы. 1918-1922 гг.). М., 1990. С. 13.
Говоря о надзоре, в первую очередь остановимся на праве Кассационного трибунала рассматривать отчеты и доклады трибуналов, которые они должны были в соответствии со ст. 36 Декрета 1920 г. периодически представлять вместе с копиями вынесенных приговоров. Порядок представления и рассмотрения отчетов и докладов различался в зависимости от вида трибунала. Указанные материалы общих революционных трибуналов поступали непосредственно в Кассационный трибунал, где изучались членом-докладчиком, который готовил сводки о деятельности трибуналов. Член-докладчик имел задачу в первую очередь выявлять нарушения, либо иные недостатки в работе трибуналов. По итогам аналитической работы член-докладчик мог, во-первых, инициировать применение мер ответственности в отношении председательствующего в заседании (Декрет 1920 г. предусматривал «применение тех или иных дисциплинарных мер по отношению к председательствующему в заседании до отстранения от должности и предания суду включительно»). Во-вторых, член-докладчик был наделен правом независимо от наличия или отсутствия кассационной жалобы истребовать от трибунала конкретное дело для его проверки в ревизионном порядке.
Применительно к военным и железнодорожным трибуналам порядок предоставления отчетности немного видоизменялся. Военные трибуналы представляли копии своих приговоров и отчетность предварительно в Революционный трибунал Республики, а железнодорожные - в Главный военный железнодорожный трибунал. Затем они передавались в Революционный военный совет Республики, в связи с тем, что в отношении указанных трибуналов обязанности члена-докладчика, связанные с подготовкой аналитического доклада, исполнял председатель Революционного военного совета Республики. Член-докладчик Кассационного трибунала после получения доклада готовил на него свое заключение, в котором мог предложить применение дисциплинарных мер в отношении конкретных работников военных или железнодорожных трибуналов или истребовать в ревизионном порядке конкретное дело.
По всей видимости, Кассационный трибунал относился к рассмотрению отчетности как к важному источнику информации о состоянии трибунальского правосудия на местах. По этой причине на протяжении 1920 г. он проделал в рамках рассматриваемого направления большую работу: было рассмотрено более 300 отчетов и докладов, по которым были
13
даны соответствующие указания . Например, 30 июня 1920 г. Кассационный трибунал в распорядительном заседании заслушал доклад Н.В. Крыленко о чрезмерной мягкости приговоров Московского ревтрибунала по делам о хищениях с государственных складов. Кассационный трибунал пришел к
13 См.: Титов Ю.П. Указ. соч. С. 42-51.
выводу о недопустимости такой практики и поручил Н.Д. Крыленко довести позицию до сведения Московского ревтрибунала14.
Кстати, о своей собственной деятельности Кассационный трибунал представлял отчетность в Президиум ВЦИК и народному комиссару юстиции.
Говоря о надзорной деятельности Кассационного трибунала, стоит
15
упомянуть полномочия, предусмотренные в ст. 37 , и, в первую очередь, о праве истребовать от трибунала любое дело для проверки в ревизионном порядке. По смыслу Декрета 1920 г. поводом могла послужить любая информация о нарушениях в деле, при этом совершенно не имело значение наличие или отсутствие кассационной жалобы. Если по итогам такой проверки Кассационный трибунал, признавал допущенные нарушения существенными, он мог отменить приговор и передать его на новое рассмотрение в трибунал в ином составе либо вынести определение об изменении меры ответственности, которое подлежало утверждению Президиумом ВЦИК.
Видимо, в рамках данного направления следует сказать и о полномочиях Кассационного трибунала, предполагавших возможность привлечения к ответственности председательствующего в заседании. В этом явно усматриваются стремления Кассационного трибунала закрепить за собой возможности влиять на кадровый состав местных трибуналов, поскольку одними циркулярами систему патронажа и клиентелы на местах не разрушить было невозможно. Как видим, Декрет 1920 г. включал в арсенал такого рода средств, во-первых, мотивированный отвод председателя местного трибунала, во-вторых, возможность применения дисциплинарных мер по отношению к председательствующему в заседании, вплоть до отстранения от должности и предания суду. Более того, II съезд деятелей
14 См.: Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия Советской России (1917-1922 гг.). М., 1990. С. 85.
15 Член - докладчик Кассационного Трибунала представляет в Кассационный Трибунал сводки о деятельности всех Трибуналов, как равно докладывает ему обо всех замеченных им нарушениях, предлагая применение тех или иных дисциплинарных мер по отношению к председательствующему в заседании до отстранения от должности и предания суду включительно, при чем независимо от наличия или отсутствия кассационной жалобы, если найдет нужным, истребует от Трибунала все дело для осмотра его в ревизионном порядке. От Кассационного Трибунала будет в этом случае зависеть, признав допущенные нарушения существенными, отменить приговор и передать его на новое рассмотрение в Трибунал в ином составе либо изменить меру репрессии в порядке ст. 35 настоящего Положения. О своей собственной деятельности Кассационный Трибунал представляет отчетность в Президиум ВЦИК и Народному Комиссару Юстиции. Примечание. В отношении Военных Трибуналов и Трибуналов, подчиненных ему, в том числе и Военно -Железнодорожных Трибуналов, обязанности члена-докладчика по представлению отчетности в Кассационный Трибунал исполняет председатель Революционного Военного Совета Республики, при чем член - докладчик Кассационного Трибунала дает свое заключение по его докладам, указанные в ст. 37 права Кассационного Трибунала по надзору целиком распространяются на все Военные и Военно-Железнодорожные Трибуналы.
революционных трибуналов, состоявшийся 26-28 апреля 1920 г., ратовал за необходимость утверждения председателя трибунала Кассационным трибуналом и запрещения губисполкому произвольно менять состав трибуналов и отзывать его председателя без согласования с Кассационным трибуналом16.
К числу новых направлений деятельности Кассационного трибунала можно отнести разрешение процессуальных или иных вопросов, возникавших в процессе функционирования трибуналов всех видов. Информация о такого рода вопросах накапливалась благодаря рассмотрению кассационных жалоб, проверки дел в ревизионном порядке, анализу отчетов трибуналов, публикаций в различных средствах массовой информации и другим источникам. Нормативные предписания и практика их применения указывают на разнообразие форм, в которых находила внешнее выражение «разрешение вопросов». Видимо выбор зависел от значимости затрагиваемой проблемы.
Анализ ст. 38 Декрета 1920 г. дает основание выделить в особую группу вопросы процессуального характера, которые должны были соответствовать двум критериям: во-первых, они возникали при рассмотрении кассационных жалоб или в рамках ревизионной проверки дел; во-вторых, разрешение указанных вопросов требовало толкования закона, предполагавшего его единообразное применение всеми трибуналами («принципиального истолкования статей закона и преподания определенных указаний всем трибуналам для исполнения»). Внешняя объективация решения такого рода вопросов осуществлялась через издаваемые Кассационным трибуналом инструкции, циркуляры и разъяснения. Порядок подготовки и издания проходил несколько этапов. Первый - подготовка и представление проекта документа. Здесь основная нагрузка ложилась на члена-докладчика, который собственно и выступал с докладом на заседании Кассационного трибунала. Второй - утверждение в наркомате юстиции. Третий - доведение до трибуналов утвержденных инструкции, циркуляра или разъяснения.
Перед нами реальный инструмент обеспечения единообразного разрешения проблем процессуального характера, которым Кассационный трибунал стал активно использовать. Так, на протяжении 1920 г. было издано 22 циркуляра17. Их анализ показывает, что Кассационный трибунал циркулярами оформлял оперативную работу по реагированию на актуальные вопросы, при этом прослеживалось смешение процессуальных и организационных сюжетов. Например, летом 1920 г. потребовалось усилить борьбу с дезертирством в Красной Армии и Кассационный трибунал несколькими циркулярами предписал организовать при революционных трибуналах особые отделения для борьбы с дезертирством, учредил
16 См.: Крыленко Н.Д. Указ. соч. С. 122.
17 См.: Титов Ю.П. Указ. соч. С. 54-61.
выездные сессии для разбора дезертирских дел . Одновременно Кассационный трибунал вырабатывал единую карательную политику по делам о дезертирах. Так, циркуляром от 25 сентября 1920 г. он предлагал применять высшую мер наказания за дезертирство в тылу «в случаях исключительной злостности дезертирства, когда таковое сопряжено с активным бандитизмом, со злостным и сознательным подстрекательством к
19
дезертирству или определенными контрреволюционными планами» . К обыкновенным злостным дезертирам Кассационный трибунал считал
достаточным применение таких мер наказания, как условное осуждение к
20
лишению свободы и конфискация имущества20. Аналогичным путем поступил Кассационный трибунал, когда потребовалось усилить борьбу с хищениями с государственных складов, со спекуляцией военным обмундированием. Кассационный трибунал в августе 1920 г. издал специальный циркуляр, предписывавший революционным трибуналам
выделить из должностных преступлений преступления о хищениях со
21
складов, предложив карать их высшей мерой наказания . На фоне роста преступлений в продовольственной сфере Кассационный трибунал издал в сентябре 1920 г. циркуляр об учреждении при трибуналах специальных продовольственных сессий и выездных сессий для разбора соответствующих дел22.
Вопросы, которые не касались процессуальных аспектов функционирования трибуналов, разрешались путем различного рода
23
телеграмм, указаний конкретным местным трибуналам .
В целом, при всей ограниченности сведений о работе Кассационного трибунала в 1920 г. следует признать, что он оказал определенное влияние на трибуналы как в части унификации карательной политики, так и транслируя через кассационные определения, руководящие разъяснения и директивы указания процессуального, организационного и политического характера. Обратим внимание на расширение арсенала действенных инструментов обеспечения реализации своей политики: Кассационный трибунал получил возможность оказывать влияние на формирование состава трибуналов (это касалось ключевой должности председателя) и привлекать к ответственности членов трибуналов (это касалось председательствующего в заседании). С формальной точки зрения анализ Декрета 1920 г. и его реализации может подвести к выводу о возрождении отдельных практик в сфере судебного
18 Там же.
19 Там же.
20 Там же.
21 Там же.
22 Там же.
23
См., например: указания Кассационного трибунала по Докладу председателя Тюменского губернского революционного трибунала (Титов Ю.П. Указ. соч. С. 58); телеграмма Кассационного трибунала от 22 июня 1920 г. с предложением немедленно сообщить организованы ли ими специальные отделения для разбора дезертирских дел ( Там же).
права периода нормального развития. Но не следует забывать, что изменение ценностей процесса неизбежно влечет за собой трансформацию сути институтов при их формальном сохранении. Именно это и наблюдается в работе Кассационного трибунала, который с помощью рассмотренных инструментов провел немалую работу, чтобы усилить специальный характер трибуналов, производство в которых отличалось, как точно и без прикрас в упомянутой совместной инструкции заметили Ф.Э. Дзержинский и Н.Д.Крыленко, «во-первых, необычайной быстротой, необычайной суровостью», во-вторых, минимальным набором гарантий для подсудимого, права и интересы которого «приносятся законом в жертву интересам целого» и тем самым еще больше отдалить рассмотрение дел в трибуналах от классического формата правосудия, что еще раз убеждает нас в верности принципа системного анализа, согласно которому генезис системы предопределяет ее функционирование. Трибуналы не создавались как органы правосудия, они создавались как органы борьбы с теми, кто признавался врагами нового режима. Следовательно, имеется мало оснований рассчитывать, что трибуналы станут функционировать как органы ординарного правосудия.
Анализа опыта организации верховного правосудия в системе трибуналов, накопленного в 1920 г., позволяет сделать любопытное наблюдение следующего содержания: функционирование в новом формате Кассационного трибунала привело к тому, что на местах усилилось противостояние структур, подведомственных НКЮ, в первую очередь
24
начавших работать с 1919 г. губернских отделов юстиции (далее - губюсты)24
25
и трибуналов. Первые, с подачи наркомата юстиции25, позиционировали себя как центры руководства и надзора на местах за всеми судами, включая трибуналы, выступая как структура не только административная, осуществлявшая организационные функции, но и как надзорная, с функциями, аналогичными прокуратуре26. Вторые, сумевшие отчасти дистанцироваться от губисполкомов, с недовольством восприняли такого рода претензии губюстов. Еще на II съезде председателей революционных трибуналов было заявлено о достаточности наличного кассационного центра
24
См.: Постановление НКЮ «Об отделах юстиции губернских исполнительных комитетов (Положение) // СУ РСФСР. 1919. № 2. Ст. 29.
25
25 НКЮ постоянно на официальном уровне стремился закрепить за собой статус руководителя всеми судебными органами. Например, в отчете НКЮ VIII Всероссийскому съезду советов четко проводилась мысль, что именно наркомат организует народные суды и трибуналы, осуществляет за ними надзор и дает им руководящие указания. Документ содержал статистические и аналитические материалы, которые затрагивали и народные суды и трибуналы (см.: Отчет НКЮ VIII Всероссийскому съезду советов. М., 1920).
26 Н. Черлюнчакевич в докладе на III Всероссийском съезде деятелей советской юстиции заявлял, что местные органы юстиции «должны быть в курсе политики и практики трибуналов. Не может быть тот или иной расстрел выносим под влиянием случайного настроения председателя. Не может быть то ли иное крупнейшее преступление, безусловно требующее изъятия и уничтожения того или другого лица, наказано без обсуждения с органами юстиции» (см.: Материалы НКЮ. Вып. 11-12. С. 92).
для надзора за деятельностью трибуналов в рамках предоставленных Кассационному трибуналу полномочий, «а потому всякий иной надзор со
27
стороны местных отделов юстиции излишен»27. По сути одним из аргументов в пользу ошибочности действий НКЮ выступало наличие собственного руководящего центра в лице Кассационного трибунала. По всей видимости,
противоречия на местах приобрели настолько острый характер
28
(Н.Д. Крыленко писал об откровенной вражде двух систем судов ), что в повестку III Всероссийского съезда деятелей советской юстиции, состоявшегося 25-28 июня 1920 г., специально включили вопрос о взаимоотношениях органов юстиции, ревтрибуналов и чрезвычайных
29
комиссий . Съезд, несмотря на эмоциональное выступление Н.Д. Крыленко, по понятным причинам, стал на сторону органов юстиции, о чем свидетельствует принятое 27 августа 1920 г. Положение о местных органах юстиции, которое по-прежнему предоставляло губюстам полномочия по
30
надзору за всеми судами, включая трибуналы .
По данному сюжету сделаем только одно замечание: некоторые
31 32
современники и даже последующие исследователи пытались увидеть в противостоянии трибуналов и структур НКЮ попытки не допустить контроля за судами со стороны административных органов. На самом деле перед нами конъюнктурные действия, содержание которых становится понятным в контексте борьбы за власть наркомата юстиции с трибуналами, поскольку последние все активно перехватывали функции народных судов, тем самым, как верно заметил В.А. Буков, вытесняя их на обочину
33
правосудия и обрекая на второсортное прозябание33.
Библиографический список: Банченко-Любимова К.С. Пересмотр судебных решений в порядке надзора. М., 1959.
Берман Я.Л. Очерки по истории судоустройства в РСФСР. М., 1923. Берман Я.Л. Революционные трибуналы // Пролетарская революция и право. 1919. № 1. С. 42-54.
Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М., 1997.
Войтиков С.С. Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны. М., 2016.
27
Цит. по: Смирнов Н.Г. Указ. соч. с. 16.
28
См.: Крыленко Н.Д. Указ. соч. С. 134.
29 См.: Материалы НКЮ. Вып. 11-12. М., 1921.
30
См.: Циркуляр НКЮ РСФСР № 20 от 27 августа 1920 г. «Положение о местных органах юстиции» // Материалы НКЮ. Вып. 7. М., 1922. С. 56-60.
31
См.. например: Крыленко Н.Д. Указ. соч. С. 132-141.
32
См., например: Смирнов Н.Г. Указ. соч. С. 16-17.
33
См.: Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М., 1997. С.264.
Волков В., Дмитриев А., Поздняков М., Титаев К. Российские судьи: социологическое исследование профессии. М., 2016.
Вышинский А.Я. Судоустройство в СССР. Изд. 2. М., 1935.
Гетти А. Практика сталинизма: Большевики, бояре и неумирающая традиция. М., 2017.
Гимпельсон Е.Г. Становление и эволюция советского государственного аппарата управления 1917-1930. М., 2003.
Голунский С.А., Карев Д.С. Учебник по судоустройству. М., 1939.
Городецкий Е.Н. Рождение советского государства. М., 1965.
Добровольская Т. Верховный Суд СССР. М., 1964.
Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции / Под ред. Тони Брентона. М., 2017.
История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации прокуратуры 1917-1954 гг.: сборник документов / сост. Л.Н. Гусев; под ред. С.А. Голунского. М. 1955.
Карев Д.С. Советское судоустройство. М., 1966.
Карр Э. История Советской России. Кн. 1: Том 1 и 2. Большевистская революция. 1917-1923. М., 1990.
Кожевников М. В. История советского суда. М.,1956.
Крыленко Н.В. Судоустройство РСФСР: лекции по теории и истории судоустройства. М.,1924.
Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. М., 2000.
Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия Советской России (1917-1922 гг.). М., 1990.
Семенов В.М. Суд и правосудие в СССР. М., 1984.
Серов Д.О. Сколько было судебных реформ в России (опыт историко -правового анализа) // Россия как цивилизация: сб. научных статей. Новосибирск, 2008. С. 246-270.
Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1956.
Суд в СССР / под. ред. Л.Н. Смирнова, В.В. Куликова, С.Г. Банникова, В.М. Савицкого, Х.Б. Шейнина. М., 1977.
