CC BY
7
ально-экономическую реальность. Другие же жизненно важные ценности как здоровье, семья, дети, если не сочетаются с такими ценностями как трудолюбие, смелость, высокие запросы, как правило, не приводят к экономическому успеху, что, соответственно, не способствует успешной включенности в адаптационный процесс.
Специфика монопромышленного города поставила в ассоциативный ряд названия градообразующих предприятий, что доказало выдвинутый ранее тезис о прикреплении населения к территории как к месту приложения своего труда. А огородно-сельское видение понятия «отдых, досуг» подтвердило специфику г. Нижнекамска, которая заключается в большой доле бывших жителей села и ещё формирующейся городской культуре.
По данным проведенного социологического исследования могут быть определены задачи городского управления, которые составят основу стратегического плана развития г. Нижнекамска.
Управление монопромышленным городом будет более эффективным, если ценностные ориентации горожан не только будут учитываться, но и станут основой реализации общих социальных целей, с одной стороны, а с другой - формированием системы управления на ближайшую и дальнюю перспективу. Именно здесь кроется основная идея инновационного управления городом, тем более монопромышленным, где во главу угла зачастую ставятся интересы градообразующего предприятия, а не интересы горожан.
Список литературы:
1. Борзикова Л.В. Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности / Л.В. Борзикова, В.В. Водзинская, В.Н. Каюрова; под ред. В.А. Ядова. - Л.: Наука, 1979. - 264 с.
ЦЕНТРАЛЬНО-АЗИАТСКИЕ ДИАСПОРЫ СОВРЕМЕННОГО ТАТАРСТАНА В КОНТЕКСТЕ КОНЦЕПЦИИ М. МИД О ПОСТФИГУРАТИВНОМ ТИПЕ КУЛЬТУРЫ
© Оморова Н.И.*
Казанский государственный энергетический университет, г. Казань
В данной статье рассматриваются процессы сохранения национальных куньтур центрально-азиатских народов современного Татарстана в условиях диаспор на основе анализа данных интервью.
* Ассистент кафедры Истории, культурологии и архивоведения.
Известный исследователь в области традиционных культур, антрополог М. Мид в своем труде «Культура и преемственность. Исследование конфликта между поколениями» выделяет постфигуративный тип культуры (где дети учатся у своих предшественников), который можно обозначить как традиционный. Такой тип культуры свойственен для восточных народов, однако, черты его сохраняются и в определении культурной идентичности восточных диаспор и общин вне зависимости от страны расположения локализации. Это связано, прежде всего, с мощной силой традиций, обычаев, религии в таком типе культуры. Так, получаемая от них информация не только однородна и упорядочена, но и требует однозначного, безукоризненно точного выполнения множества обрядов, сопровождающих каждый этап жизни человека от рождения до смерти, а также всю его хозяйственную деятельность.
Современный Татарстан является полиэтничной и поликонфессиональной республикой и проводит политику многокультурности, которую справедливо можно оценить как успешную. Татарстанская культура соединяет в себе и восточные и западные начала. На ее территории проживают более чем 120 народов, имеющих собственные национально-культурные автономии в Ассамблее Народов Татарстана. Для исследования были выбраны диаспоры восточно-цивилизационного типа, которые являются наиболее многочисленными.
Наибольший интерес в контексте концепции Маргарет Мид о постфигуративном типе культуры представляют центрально-азиатские диаспоры Татарстана. Прежде всего, следует остановиться на таких диаспорах, как кыргызская и узбекская, сохранившие в своей культуре черты постфигура-тивности в условиях современного мира, охваченного идеей глобализации. В определении своей этнокультурной идентичности представители восточных народов всегда ориентируются на образцы исторической родины. Подобная особенность самосознания и, в некоторой степени, психологического склада характерна и для диаспор Татарстана, имеющих центрально-азиатские корни. Наиболее многочисленными и экономически, общественно активными их них являются узбекская и кыргызская диаспоры республики.
Мид М. пишет, что в постфигуративном типе культуры каждое изменение протекает медленно и незаметно. Прошлое взрослых оказывается будущим каждого нового поколения; прожитое ими - это схема будущего для их детей. Это культуры, в которых взрослые передают своим потомкам чувство неизменной преемственности жизни. В культурах такого рода каждый объект по своей форме, по тому, как с ним обращаются, как его принимают или отвергают, как им злоупотребляют, как ломают или же воздают ему незаслуженные почести, закрепляет формы производства и потребления всех других объектов. Любой сегмент поведения в данной культуре, если его проанализировать, оказывается подчиняющимся одному и тому же основополагающему образцу либо же закономерно связан с другими моделями поведения в данной культуре.
Данное утверждение справедливо можно отнести к узбекской культуре, традиции которой сильны в сознании представителей татарстанской узбекской общины. Этот факт нашел подтверждение в ходе собственного эмпирического исследования, проведенного посредством применения метода интервью, в котором приняли участие члены татарстанских диаспор кыр-гызов и узбеков. Возраст интервьюированных варьируется от 25 до 60 лет, данная особенность вытекает из необходимости исследования мнений членов диаспор всех возрастов. В виду необходимости получить максимально достоверные результаты, в исследовании приняли участие как мужского, так и женского пола, а также всех уровней образования (среднее, средне-специальное, неоконченное высшее, высшее). Длительность проживания в РТ у различных представителей кыргызской и узбекской общин варьируется от 7 до 20 лет.
Обобщая данные интервью с представителями узбекской и кыргызской диаспор, можно сделать следующие выводы. Согласно теории К. Дод-да о моделях поведения человека, оказавшегося в чужой стране, узбеки, находясь в социокультурной обстановке жизни в РТ, адаптируются по модели «Filter», что означает отделение, или фильтрация. Она проявляется как разнонаправленная стратегия: полный отказ от новой культуры и твердая приверженность своей культуре. Адаптация кыргызов происходит по модели «Flex», что означает гибкость, флексибильность. Мигрант осознает необходимость принятия нового кода культуры - языка, жестов, норм, привычек; нового этнического фрейма. Человек адаптируется в новой среде, следует ее установкам, нормам, но при этом не отказывается от старого, сохраняет для себя ценность прошлого и при случае может вернуться к прежнему образу жизни. По словам М. Мид, это один из распространенных типов адаптации, практикуемых взрослыми иммигрантами, попавшими в чужое общество. Целостность их внутреннего мира не меняется; он настолько прочен, что в нем можно произнести множество замен составляющих его элементов, и он не потеряет своей индивидуальности.
В результате было выявлено, что узбекская диаспора более консервативна, чем кыргызская. Исследование показало, что традиции узбеки соблюдают строже, но кыргызы в большей степени открыты к новому, то есть «не своему».
Однако замечание Мид о постифигуративности традиционных типов культур можно отнести и к более открытой и демократичной кыргызской культуре. Это связано с особенностью процессов адаптации диаспор в условиях социокультурной обстановки принимающей страны. По словам М. Мид, «люди, которые принадлежали когда-то к сложным обществам», к которым можно отнести и Кыргызстан с его неоднородным этническим составом населения, «могут забыть в чужих странах те динамические реакции на осознанную перемену, которые вынудили их к эмиграции, и
сплотиться на новом месте, вновь утверждая неизменность своего тождества со своими предками».
Важнейшей чертой любой постфигуративной культуры является ее строгая преемственность в отношении традиций и обычаев, соблюдение которых Мид называет «абсолютным и необратимым обязательством». Однако возможности перемен значительно вырастают, когда группа перемещается в иную среду. Итак, в условиях некоторой общности с татарстанской культурой, традиции и обычаи проживающих здесь кыргызов и узбеков претерпевают изменения, доходящие, однако лишь до определенного предела.
Так, по данным проведенного интервью было выявлено, что процессы этнокультурного самоопределения узбекской диаспоры Татарстана проходят по пути сохранения идентичности, а кыргызской - во многом по пути ее не ярко выраженного изменения, т.е. не носящего радикальный характер.
В целом кыргызская и узбекская, равно как и другие центрально-азиатские и другие восточные диаспоры Татарстана обладают культурой, носящей, согласно концепции М. Мид, черты постфигуративности. Данная особенность позволяет этим народам сохранять свою культуру и традиции, противостоять унифицирующей силе глобализации. Однако в некоторых случаях такая постфигуративность может служить и причиной замедленного культурного роста, отсталости. Более того, в условиях проживания постфигуративных диаспор в странах, носящих иной тип культуры, может возникнуть почва для конфликтов в виду серьезных этнических и культурных различий. В этой связи вновь актуальным становится вопрос о необходимости проведения в государствах со сложным этническим составом политики многокультурности и предоставления равных прав на развитие и сохранение культур всех народов, проживающих на территории данной страны.
В отношении Татарстана нельзя сказать, что его культура радикально отличается от культур Кыргызстана, Узбекистана и других стран Центральной Азии, напротив, этим культурам присущи общие ценностные основания. По данным проведенного интервью с представителями узбекской и кыргызской диаспор, можно сделать следующие выводы. Межкультурные коммуникации современного Татарстана основываются на общности ценностей: общекультурных, нравственных, религиозных (ценностях ислама) и ценностях восточных культур. Схожесть культурных образцов свидетельствует о многовековой традиции межкультурных коммуникаций между изучаемыми народами: от общего тюркского происхождения культур через дальнейшие культурные взаимовлияния к современным межкультурным коммуникациям.
Список литературы:
1. Мид М. Культура и мир детства. - М.: Наука, 1988.
