CC BY
340
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ: РЕГИОН ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КОНКУРЕНЦИИ РОССИИ, КНР, США И ЕС
Максим БРАТЕРСКИЙ
доктор политических наук, профессор кафедры мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Государственного университета —
Высшая школа экономики (Москва, Россия)
Андрей СУЗДАЛЬЦЕВ
кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Государственного университета —
Высшая школа экономики (Москва, Россия)
Введение
За последние 16 лет, приблизительно с 1993 года, тематика Центральной Азии заняла ведущее место во внеш-
неполитических аналитических изданиях. На протяжении этих лет бывали периоды, когда публикации о проблемах ЦА появ-
Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ 09-03- 00700.
лялись чаще: в 1993—1997 годах, когда американская внешняя политика заинтересовалась регионом в поисках новых возможностей, а также в 2005—2008-м, когда рост мировых цен на сырье способствовал повышению внимания иностранных государств к его ресурсам.
Бывали периоды, когда о перспективах взаимодействия иностранных держав с центральноазитскими государствами писали реже. Как правило, это имело место в то время, когда мировая экономическая и политическая конъюнктура выдвигала на первый план другие приоритеты — будь это Ирак, Афганистан или страны Латинской Америки.
Просматривая отечественную и зарубежную литературу, посвященную Центральной Азии, можно выделить две главные темы, занимавшие специалистов в прошедшие годы. В первую очередь их внимание концентрировалось на проблемах безопасности ЦА и вопросах регионального влияния конкуренции между внешними игроками: Россией, Китаем, США и странами Европы в лице ЕС и НАТО1.
Другая тема, постоянно привлекающая внимание специалистов по геополитике и энергетике, связана с контролем над добычей и, особенно, с транспортировкой энергоресурсов Каспийского региона. По этим вопросам написано много статей и других работ, авторы которых в основном анализируют возможности внешних игроков контролировать и создавать новые
1 См.: Menon R. The New Great Game in Central Asia // Survival, January 2003, Vol. 45, Issue 2; Harris L.C. Xijiang, Central Asia and the Implications for China’s Policy in Islamic World // The China Quarterly, 1993, Vol. 2; Starr S.F. A Partnership for Central Asia // Foreign Affairs, July/August 2005; Allison R. Strategic Reassertion in Russia’s Central Asia Policy // International Affairs, 2004, Vol. 80, Issue 2; Нарииский M.M., Мальгин A.B. Южный фланг СНГ. Центральная Азия — Каспий — Кавказ: возможности и вызовы для России. М.: Московский государственный
институт международных отношений (университет). Логос, 2003; Малышева Д.Б. Центральная Азия и Южный Кавказ: Региональная безопасность в эпоху нового миропорядка. В кн.: Россия и мусульманский мир. М.: ИНИОН РАН, Институт востоковедения РАН, 2002.
пути доставки энергоресурсов на мировые рынки, а также политические, экономические и геополитические последствия тех или иных проектов. Существенная часть анализа сфокусирована на соперничестве четырех основных игроков (России, США, ЕС, КНР) между собой2.
Не отрицая первостепенной важности аспектов международной и энергетической безопасности в Центральной Азии как для самих ее стран, так и для России, следует заметить, что основные внешние игроки движимы здесь более широкими экономическими интересами. Эти интересы выглядят не столь ярко как главные факторы их политики в регионе, но они существуют и в долгосрочном плане могут оказаться не менее важными, чем мотивация, связанная с безопасностью и энергетикой. Этот аспект политики внешних держав в регионе изучен менее подробно3, но и он заслуживает внимания.
Данная статья — попытка проанализировать экономические интересы РФ, КНР, США и ЕС в государствах Центральной Азии. Сегодня, когда в геополитической борьбе в регионе наступило определенное затишье, целесообразно рассмот-
2 См.: Cohen A. U.S. Interests and Central Asia Energy Security. Backgrouder 1984, Heritage Foundation, November 2006; Dorian J.P. Central Asia: A Major Emerging Energy Player in the 21st Century // International Energy Economist, December 2005; Blank S.J. Eurasian Energy Triangle: China, Russia, and the Central Asian States // Brown Journal of World Affairs, 2005; Карайянни М. Энергетика — становой хребет политики России в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ, 2003, № 4 (28); Томберг И.Р. Центральная Азия и Каспийский регион: новый этап «Большой энергетической игры» // Центральная Азия и Кавказ, 2006, № 5 (47); Звягельская И.Д. Факторы нестабильности на постсоветском пространстве (Центральная Азия и Кавказ). Энергетические измерения международных отношений и безопасности в Восточной Азии / Под общ. ред. и рук. А.В. Торкуно-ва. М.: МГИМО; Навона (Москва), 2007.
3 См.: Зевин Л.З., Ушакова H.A. Россия и Центральная Азия: проблемы и перспективы экономических отношений. В кн.: Восток. Афро-азиатские общества: история и современность // ИВРАН, 2005, № 2; Ю 'данов Ю.И. Центральная Азия — новый фаворит иностранных инвесторов // Мировая экономика и международные отношения, 2000, № 3; Трудовые ресурсы и трудовой потенциал. М.: Институт евразийских исследований, 2006.
реть сконцентрированные здесь экономические интересы мировых держав и опреде-
лить, насколько они противоречат друг другу или дополняют друг друга.
Современная политико-экономическая ситуация в странах Центральной Азии
Экономическая политика основных внешних игроков в регионе неразрывно связана с политико-экономическими условиями в его странах. В целом можно сказать, что политические риски в большинстве государств ЦА (за исключением, возможно, Казахстана) достаточно высоки, и это существенно снижает активность иностранного бизнеса в регионе.
Прежде всего особую озабоченность вызывает наличие в ЦА двух вялотекущих конфликтов (Узбекистан — Таджикистан и Узбекистан — Кыргызстан). Противостояние между этими странами несколько раз доходило до грани полномасштабной войны. Ситуация отягощена и наличием двух стран, по сути попадающих в категорию «несостояв-шихся государств», — Кыргызстана и Таджикистана. Они стремительно деградируют, их правительства не вполне контролируют национальную территорию и не могут обеспечить население минимально приемлемыми стандартами жизни и развития.
Вместе с тем вызывают озабоченность отношения между Узбекистаном и Туркменистаном, сохраняется напряженность и на узбекистано-казахстанской границе. В эпицентре большинства региональных проблем находится Узбекистан, который остается сосредоточием внутренних социальных и конфессиональных противоречий, без перспектив скорейшего их разрешения. Аграрная перенаселенность (в Ферганской долине на одного мужчину приходится 0,1 сотки земли), крайне тяжелое социально-экономическое положение населения и высокий уровень безработицы делают ситуацию исключительно напряженной.
Традиционное восприятие политико-экономических проблем республик Центральной Азии сквозь призму водно-энергетического кризиса сегодня несколько модифицируется. Уроки зимы 2007—2008 годов, когда энергетический комплекс Таджикистана оказался в полном коллапсе, свидетельствуют о нарушении традиционной монополии «горцев» на воду и электроэнергетику. А планы по инвестициям в энергетический комплекс Таджикистана и Кыргызстана пока нереалистичны. В странах региона и у внешних игроков нет необходимых финансовых ресурсов, утеряны технологии и школы, необходимые для создания мощных гидроэнергетических объектов в горной местности. Реализацию проектов тормозят политическая нестабильность, коррумпированность властей и неясная ситуация с защитой прав инвесторов.
Политическая ситуация в Таджикистане осложнена, в частности, влиянием афганского наркотрафика. Отметим, что производство наркотиков в Афганистане после 2002 года выросло в 10 раз. Почти весь этот наркотрафик направляется на север, к России, в нем задействовано почти 400 тыс. афганцев, расселившихся на юге Таджикистана.
Узбекистан, имеющий вполне боеспособную армию, воспринимается в Таджикистане как противник. Г раницы между этими странами заминированы, что еще больше стимулирует взаимное недоверие. Этническое давление узбеков сказывается и на самом Таджикистане — в его северной части влиятельна узбекская диаспора. Фактически на территории РТ отмечается ренессанс средневековых традиций противостояния Ирана и узбеков — цивилизационный раскол, один из древнейших в Центральной Азии.
Растет вероятность распада Кыргызстана. Начавшийся отток казахского капитала, еще недавно считавшегося главным «скупщиком» кыргызских производственных активов, является индикатором общего политико-экономического неблагополучия в стране. Юг республики постепенно стал базой узбекского исламистского подполья. Здесь находятся исламистские лагеря и учебные центры, формирующие кадры для гражданской войны в Узбекистане. Свыше 60% населения юга КР составляют узбеки, и этнический баланс продолжает быстро меняться в их пользу. Кыргызов постепенно вытесняют на север — к Бишкеку.
Беспокойство вызывает и ситуация, складывающаяся в Казахстане. В сентябре — ноябре 2007 года страна пережила внутренний дефолт, что напрочь перечеркнуло многолетнюю пропагандистскую кампанию, которую вели компетентные органы республики по всему миру. Внимательный взгляд на экономическую и политическую ситуацию в РК позволяет диагностировать ее тяжелый внутренний кризис.
Общие политико-экономические тенденции и факторы одновременно объединяют и разобщают правящие круги стран Центральной Азии. С одной стороны, стремление создать новую сеть транзитных коммуникаций для экспорта энергоносителей объединяют Ашхабад и Ташкент с Астаной, так как именно через Казахстан страны региона имеют возможность организовать продажу своих углеводородов на восток. С другой стороны, политические опасения в отношении Китая явно доминируют над стремлением расширять с КНР взаимовыгодное экономическое сотрудничество. Растущая нестабильность в регионе, видимо, вызывает опасения и в Пекине, который старается изолировать Синьцзян от Афганистана и дестабилизирующих факторов, исходящих из Ферганской долины.
Надвигающаяся смена власти в Казахстане и Узбекистане (Н. Назарбаев и И. Каримов находятся у власти по 20 лет) способна подтолкнуть начало регионального кризиса. В ЦА завязался сложный узел противоречий, затрагивающий не только РФ, но и другие страны СНГ.
Россия в силу ее географического положения непосредственно связана с надвигающимся кризисом. Полностью контролировать шесть тысяч километров российско-казахстанской границы ни физически, ни технически невозможно. Москве будет трудно в одиночку удержать ситуацию под контролем без участия европейцев и американцев, но практика показала, что Европа заинтересована исключительно в доступе к ресурсам республик ЦА, а США озабочены китайским фактором и войной в Афганистане.
Роль ОДКБ в грядущей дестабилизации во многом непонятна, так как этот военно-политический блок держится на добровольном согласии входящих в него стран. НАТО, как показал афганский опыт, действует в данном регионе неэффективно. При этом Североатлантический альянс категорически отказывается от контактов со своим естественным союзником в этой части Евразии — ОДКБ. Не исключена перспектива ухода НАТО из Афганистана, что еще более осложнит ситуацию в Таджикистане и Кыргызстане.
Экономика республик региона
Регион считается одним из новых, быстро растущих рынков Евразии, достаточно привлекательным и для инвестиций из РФ, стран ЕС, КНР, США. Собственные экономические интересы в ЦА имеют соседние государства, к тому же некоторые из них претенду-
ют на роль региональных держав — это Турция, Иран, Афганистан. Интерес к республикам Центральной Азии вызван их энергетическим и транзитным потенциалом, а также запасами полезных ископаемых.
Инвестиции в добычу и поставки энергоносителей на внешние рынки занимают лидирующие позиции в капиталовложениях в экономику государств региона, но остаются недостаточными для развития топливно-энергетических комплексов Казахстана и Туркменистана.
Производство и экспорт хлопка — важнейшая отрасль Узбекистана и Таджикистана, но развитие хлопководства сдерживается государственным контролем и проблемами с обеспечением водой. Между тем мировые рынки испытывают потребность в хлопке.
Наряду с этим регион входит в ряд мировых лидеров по запасам урана. Представляет интерес и добыча алюминия (Таджикистан). Однако неразвитая транспортная инфраструктура, коррупция, налоговая и тарифная политика государств ЦА, напряженность на границах, а также национальная специфика ведения бизнеса сдерживают их интеграцию в мировой рынок.
Как мы уже отмечали, энергетические ресурсы республик Центральной Азии достаточно велики. В частности, Казахстан обладает наибольшими в регионе доказанными запасами нефти — от 9 до 29 млрд баррелей, а также природного газа, составляющими, по разным оценкам, от 20 до 25 трлн куб. м. РК ныне ежедневно экспортирует 1,3— 1,5 млн баррелей нефти, что представляет значительный ресурс. Туркменистан, по последним данным, обладает более 37,5 трлн куб. м газа, что соизмеримо с доказанными запасами России4.
По сравнению с Казахстаном и Туркменистаном, запасы углеводородов Узбекистана умереннее, тем не менее они позволяют ему экспортировать свой газ в Кыргызстан и Таджикистан.
До последнего времени России удавалось сохранять контроль над экспортом энергоресурсов из республик региона, которые поставляют газ на российские и европейские рынки по системе еще советских трубопроводов «Средняя Азия — Центр».
Российская компания «Газпром» заключила 20-летний контракт на основную часть газа Туркменистана. Тем не менее в декабре 1997 года тогдашний президент республики С. Ниязов открыл небольшой трубопровод в Иран (Корпедже — Курдкуй), что позволило ему экспортировать в обход России от 5 до 8 млрд куб. м газа в год. В 2008 году Ашхабад, Ташкент и Астана пришли к соглашению с КНР о строительстве газопровода в Китай (30 млрд куб. м в год). Ввод в действие намечен на 2010 год.
Изменилась и ценовая политика «Газпрома» в отношении поставщиков газа из стран региона. С 2009 года цена на газ максимально приближена к рыночной, что снизит потребность Казахстана и Туркменистана в строительстве Транскаспийского газопровода. Вместе с тем еще осенью 2007 года Астана предлагала Ашхабаду объединить или скоординировать свои финансовые претензии к Москве по условиям продажи газа и приступить к консультациям по строительству Транскаспийского трубопро-вода5.
Нефть, добываемую в регионе, поставляют на внешние рынки по системе российских нефтепроводов. Акционеры РФ имеют контрольный пакет акций в Каспийском трубопроводном консорциуме (КТК), который с 2001 года поставляет нефть по новому трубопроводу из Казахстана в порт Новороссийск. Однако в октябре 2005 года Астана и Баку договорились о поставках части нефти Казахстана по нефтепроводу Баку — Тбили-
4 См.: [http://www.grani.rU/Politics/Russia/m.142749.html].
5 См.: Казахстан предлагает Туркмении вместе определять «выгодную» цену на газ [http://www.afn.by/ news/default.asp?pg=2&newsid=90381#data].
си — Джейхан, и только августовская (2008 г.) российско-грузинская война несколько охладила интерес РК к БТД.
Первый казахстанский экспортный нефтепровод, не пересекающий Россию, был сдан в эксплуатацию в конце 2005 года, он соединил г. Атырау на Каспийском побережье Казахстана с провинцией Хиньянг в Китае. Его мощность будет доведена до 45 млн т нефти в год.
Можно утверждать, что основные направления экспорта энергоносителей (прежде всего природного газа) из стран Центральной Азии уже полностью сформированы. Это
— прикаспийский вектор, рассчитанный на транзит по российской территории;
— транскаспийский, рассчитанный на соединение с трубопроводом «Набукко»;
— восточный, ориентируемый на рынок КНР.
Таблица 1
Развитие газотранспортной сети Центральной Азии до 2012 года
Г 1 Газопровод Мощность (млрд куб. м, млн т) вв
Прикаспийский газопровод 20,0—30,0 2010 г.
Транскаспийский газопровод 10,0—20,0 2011—2012 гг.
«Набукко» 25,0—31,0 2012 г.
Казахстан ^ (Туркменистан, Узбекистан) — Китай 40,0 2010 г. 4
Экономические интересы РФ
В последние годы экономические позиции России в Центральной Азии ощутимо укрепились, но не стали доминирующими. Некоторое время Москве удавалось наращивать свое присутствие здесь, опираясь на «андижанский синдром» в руководстве стран региона. Однако, как и в 1990-х годах, интеграционные процессы, призванные связать экономики России и стран ЦА, находятся в стагнации, их развитию не помогли и новые инициативы в рамках ЕврАзЭС и ШОС.
Основные усилия РФ в Центральной Азии направлены на сохранение экономического и политического статус-кво, упрочнение изоляции рынков республик региона от мирового и усиление своих позиций в качестве геополитического посредника во взаимодействии региональных стран с внешними акторами. Сдерживая свою экономическую экспансию, Россия рискует проиграть в наметившейся схватке за передел сфер влияния в регионе.
С одной стороны, критикуя Россию за «нерасторопность» ее капитала в Центральной Азии, а также за нежелание инвестировать в общезначимые совместные проекты, от которых зависит общественно-политическая и стратегическая стабильность в регио-
не, необходимо признать и весьма низкий уровень защищенности инвестиций РФ в Таджикистане, Кыргызстане, Казахстане и Узбекистане. С другой стороны, самоустранение Москвы от участия в решении водно-энергетических и транспортно-коммуникационных проблем, а также от решения иных экономических задач в странах региона в перспективе может негативно сказаться на обеспечении безопасности РФ с южного направления.
В силу специфики сложившихся за столетия экономических отношений между Россией и Центральной Азией страны региона по-прежнему рассчитывают на российскую экономическую помощь. Широко распространено мнение, что финансовая и технологическая поддержка со стороны Москвы должна быть безусловной, а ее цель — снижение ведущей к росту экстремистских настроений социально-экономической напряженности в регионе6.
РФ продолжает попытки сохранить свою монополию на доставку углеводородов республик ЦА на мировые рынки. Согласовав в июне 2007 года с президентами Казахстана и Туркменистана строительство Прикаспийского газопровода, в сентябре 2008-го премьер-министр России В. Путин договорился с руководством Узбекистана о строительстве на территории республики газопровода, который пройдет параллельного маршрутам «Средняя Азия — Центр-1» и «Средняя Азия — Центр-2». По новой «трубе» будут доставлять газ из Туркменистана через Казахстан в Центральную Россию.
Энергетический интерес Москвы к региону не исчерпывается углеводородами. После распада СССР Россия осталась без серьезных месторождений урана, а ее ядерная промышленность — без сырья. В настоящее время РФ располагает только одним промышленным рудником в Читинской области, добывающим 2 тыс. т урана в год при потребности в 4 тыс. т7. Добыча урана в Узбекистане, который обладает солидными запасами этого ресурса (25% мировых запасов)8, становится безальтернативным вариантом для решения отмеченной проблемы России. Однако уже сейчас она сталкивается с серьезной конкуренцией японских и южнокорейских компаний за право на разработку этих месторождений.
Однако основной интерес российского капитала по-прежнему сосредоточен в сфере энергетики. В частности, после многолетних переговоров в январе 2008 года президент Таджикистана Э. Рахмон, заместитель председателя правительства РФ С. Нарышкин и председатель правления РАО «ЕЭС России» А.Чубайс торжественно запустили в эксплуатацию первый гидроагрегат Сангтудинской ГЭС-1 на реке Вахш, чем ознаменовали постепенное возвращение России к решению водно-энергетических проблем стран Центральной Азии9.
Содействие Москвы в запуске первых агрегатов Сангтудинской ГЭС (профильный проект ЕврАзЭС) создало основу для встречи по водно-энергетической проблеме, состоявшейся 10—11 октября в Бишкеке на саммите СНГ — ЕврАзЭС. Россия способствовала началу активных переговоров между странами региона о правилах диалога в водно-энергетической сфере. К тому же ей пришлось выступить в роли медиатора в урегулировании противоречий между Ташкентом и Бишкеком: Москва обещала выступить финансовым посредником в поставках узбекского газа в Кыргызстан. При ее содействии Ташкент и Душанбе также пришли к согласию по важному вопросу использования воды трансгра-
6 См.: Майкова Г. Центральная Азия — парадоксы российской политики, американские инновации и ближайшие перспективы региона [http://centrasia.ru/newsA.php4?st=1172572320].
7 См.: Ваганов А. Урановая трещина. России скоро будет не обойтись без Узбекистана // Независимая газета, 12 июля 2006.
8 См.: Там же.
9 См.: Запущен первый гидроагрегат Сангтудинской ГЭС-1 // Независимая газета, 21 января 2008 [http://www.ng.ru/cis/2008-01-21/7_tadgikistan.html].
ничной реки Сырдарьи10. Однако в целом ни в рамках ЕврАзЭС, ни в контексте центральноазиатских интеграционных инициатив реальных успехов в решении водно-энергетической проблемы не наблюдается. Сангтудинская ГЭС не является основным звеном в стратегии обеспечения аграрного сектора республик Центральной Азии водой и энергией. Другие проекты нельзя реализовать лишь силами государств ЦА. Знания и опыт решения данной проблемы в регионе имеют только российские специалисты. Однако их участие в решении водно-энергетической проблемы необходимо согласовать на политическом уровне.
Российскому бизнесу не хватает политической поддержки: страны региона пытаются втянуть корпорации РФ в экономические проекты, от участия в которых по тем или иным причинам отказались европейские или американские инвесторы. В частности, не первый год идет упорный торг по поводу участия российского бизнеса в проекте «Стройтрангаз» (Узбекистан) по производству сжиженного газа на Мубарекском газоперерабатывающем заводе, расходы на строительство которого выглядят завышенными. Ташкент пытается использовать заинтересованность российской компании «ЛУКойл» в добыче газа в Узбекистане, чтобы привлечь эту фирму к участию в данном проекте. Между тем, как отмечают российские СМИ, узбекские власти воздерживаются от предоставления компаниям РФ режима наибольшего благоприятствования в торговле11. Имеются свои сложности для российского бизнеса и на рынках Таджикистана, Кыргызстана, Казахстана.
Интересы промышленности РФ продолжают группироваться вокруг производственных активов, оставшихся в наследство от Советского Союза. В частности, в 2008 году было согласовано вхождение Ташкентского авиационного производственного объединения в ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация»12.
Для России Центральная Азия также представляет интерес в плане размещения трудоемких производств и импорта рабочей силы.
Экономические интересы КНР
В настоящее время Китай — второй после США потребитель энергии в мире13. КНР не обеспечивает свои потребности внутренними ресурсами с 1994 года, а к 2015-му будет импортировать 50% потребляемой энергии14. По этим причинам в центре экономических интересов Пекина в республиках ЦА лежит импорт углеводородов, и ряд экономических проектов Поднебесной в регионе, например казахстано-китайский трубопровод Атасу — Алашанькоу, направлен на решение проблем снабжения внутреннего рынка КНР энергией.
Второй экономический интерес КНР в регионе — превращение его в рынок сбыта китайских товаров, особенно произведенных в ее западной сравнительно неразвитой и бедной части15. Сегодня товарооборот Китая со странами ЦА составляет лишь неболь-
10 См.: Дубнов А. Бишкекские сенсации СНГ // Время новостей, 13 октября 2008.
11 См.: Сидибе П. Шампанское с газом // Российская газета. Федеральный выпуск, 3 сентября 2008, № 4742.
12 См.: РИА «Новости» [http://www.afn.by/news/default.asp?newsid=95329#data].
13 См.: Kenny H.J. China and the Competition for Oil and Gas in Asia // Asia-Pacific Review, 2004, Vol. 11, No. 2. P. 36—47.
14 См.: Gill B., Oresman M. China’s New Journey to The West: China’s Emergence in Central Asia and Implications for U.S. Interests // CSIS Reports, 2005. P. 21.
15 См.: Swanstrom N. Chinese Business Interests in Central Asia: A Quest for Dominance // Central Asia-Caucasus Analyst, Central Asia — Caucasus Institute, 18 June 2003 [www.cacianalyst.org].
шую долю его внешней торговли, но она растет, включая не только сырье, но и продукцию машиностроения, электронику и другие высокотехнологические изделия. Китайские инвестиции в страны региона (за исключением энергетической отрасли) сравнительно невелики, сконцентрированы в текстильной, горнодобывающей и пищевой промышленности. К тому же они сдерживаются местной коррупцией и отсталостью региональной транспортной сети. Китай постепенно решает некоторые из этих проблем путем соединения своей железнодорожной сети с Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. А на политическом уровне он пытается воздействовать на власти государств региона, чтобы создать более безопасный и привлекательный климат для своих инвестиций.
Долгосрочная экономическая цель КНР в регионе — его превращение в свободный рынок, точнее — в источник сырья для китайской экономики и рынок сбыта китайских товаров. В этом вопросе экономические интересы Пекина сталкиваются с соответствующими интересами РФ и ЕС. Россия настороженно относится к идее свободного рынка в регионе, а Евросоюз, как и Китай, заинтересован в доступе к энергоресурсам Центральной Азии и Каспия.
Развитие трубопроводной сети, соединяющей ЦА с западными областями Китая, переводит соперничество между КНР и ЕС в сферу геополитической конкуренции. Учитывая, что на европейском рынке энергоносителей исторически сложились более привлекательные цены, чем на развивающемся рынке Китая, у стран-экспортеров углеводородов есть возможность выбора. Однако Поднебесная, менее связанная с политическими проблемами при создании энергетических коммуникаций, явно опережает Евросоюз. Первый туркменский газ поступит в КНР уже в 2010 году.
Экономические интересы ЕС
Основные экономические интересы стран ЕС в Центральной Азии сконцентрированы вокруг проблемы создания альтернативного российскому доступа к месторождениям углеводородов, что отвечает целям диверсификации источников энергии, поступающей в Евросоюз. Эта стратегия основана на том, что углеводороды республик региона остаются последним ближайшим к ЕС и пока не задействованным в должной мере энергетическим ресурсом.
Брюссель учитывает стремление Москвы сохранить контроль над энергетикой Центральной Азии, но рассчитывает, что сможет уравновесить политическое давление РФ. Государства ЦА вполне довольны сложившейся ситуацией и не отказываются от политических и экономических возможностей, предоставляемых им игрой на два фронта: Россия и ЕС. Наряду с диверсификацией экспорта энергоносителей новые коммуникации предоставят государствам региона возможности активизировать свои политические амбиции16.
Газопровод «Набукко» — основной проект объединенной Европы, призванный обеспечить ее страны устойчивым доступом к газовым месторождениям республик Центральной Азии. В сентябре 2007 года к проекту присоединилась Франция17 в лице государственной компании «Gaz de France». Концепция газопровода, изначально проектируемого до восточной границы Турции, менялась неоднократно. Ориентация на иранский газ,
16 См.: [http://centrasia.ru/newsA.php4?st=1169588400].
17 См.: [http://www.polit.ru/news/2007/09/14/gaz.popup.html].
видимо, не оправдала себя, и сейчас перспективы «Набукко» увязывают с центральноазиатским газом. В этом плане Транскаспийский газопровод трансформируется в обязательный и неотъемлемый компонент «Набукко». Однако после российско-грузинской войны важный транзитный участник будущей энергетической сети — Грузия — поставлен под вопрос. Не исключено, что со временем к «Набукко» будет подключена и южная «труба» — из Ирака и стран Персидского залива, а, возможно, в случае политических изменений и из Ирана.
Евросоюз продолжает обсуждать с Астаной вопросы строительства Транскаспийского нефтепровода (в настоящее время Казахстан доставляет нефть в Баку танкерами). Эта магистраль должна стать составной частью маршрута Баку — Тбилиси — Джейхан, что во многом решит проблему его загрузки.
Особую роль в попытках привязать энергоносители республик ЦА к европейским рынкам играют страны Центральной Европы, прежде всего Польша, пытающаяся в сотрудничестве с Украиной создать новые маршруты поставок нефти из Казахстана, минуя территорию России. Польша предлагает свои варианты транспортировки казахстанской нефти, несколько отличающиеся от общей стратегии ЕС и США. Ставится задача «перехватывать» поступающую в Баку нефть Казахстана и перегружать ее в порту Супса на черноморском побережье Грузии в Одессу. В случае поступления нефти РК на терминалы Одессы Варшава готова получать ее через планируемый к достройке в 2011 году польский участок (Плоцк — Гданьск) украинского нефтепровода Одесса — Броды.
В 2008 году руководство РФ смогло торпедировать предложения президента Польши Л. Качиньского, прибывшего в Астану с официальным визитом. России пришлось пойти на серьезные уступки Казахстану: увеличить объем поставок нефти по своей территории в ближайшие пять лет, подписать соглашение о строительстве в Казахстане АЭС, увеличить инвестиции в экономику РК и т.д. Политическим решением проблемы появления нового «польского» энергокоридора стало заявление президента РК Н. Назарбаева о готовности республики принять участие в проекте Л. Качиньского при условии подключения к нему России18.
Однако с учетом того, что к 2015 году Казахстан планирует удвоить нефтедобычу (с 63 млн до 130 млн т в год), у польского проекта есть определенные перспективы. Дело в том, что увеличить мощность КТК весьма сложно, и не только по техническим причинам: отгрузка нефти РК с терминалов Новороссийска увеличивает нагрузку на проливы Босфор и Дарданеллы.
Подчеркнем, что экономические интересы Евросоюза в странах Центральной Азии сгруппированы исключительно вокруг обеспечения энергетической безопасности ЕС и развития его транспортной инфраструктуры. Участие деловых кругов стран Европы в иной инвестиционной деятельности на территории Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана ограничено.
Экономические интересы США
Соединенные Штаты подходят к определению своих экономических интересов в республиках Центральной Азии, увязывая эти интересы с европейской региональной стратегией и со своими экономическими целями в отдельных странах региона. Одна из
18 См.: [http://21.by/u.php?u=http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=755102].
основ данной политики США — устранение изолированности государств ЦА от мировых рынков, что включает активизацию международных экономических связей между данными государствами и Европой. Стратегическая цель США — ослабление позиций ОПЕК на мировых энергетических рынках, чему должны способствовать дополнительные независимые предложения энергоносителей стран региона на мировом рынке.
Оказывая содействие республикам Центральной Азии в расширении транспортной инфраструктуры, США решают свои экономические и военно-стратегические задачи. К таким объектам относится строительство транспортных коммуникаций между Таджикистаном и Афганистаном.
Различные государственные и негосударственные фонды активно анализируют страны региона, обучают их кадры, выступают в роли советников и оказывают консалтинговые услуги по сопровождению американского и европейского бизнеса в Казахстане, Узбекистане и Кыргызстане. В настоящее время двусторонние инвестиционные соглашения США имеют только с Казахстаном и Кыргызстаном.
Крупные инвестиции американских корпораций в экономику республик региона сосредоточены в основном в казахстанском топливно-энергетическом комплексе, где практически во всех проектах в небольших объемах присутствует американский капитал, в иных сферах экономики он активности не проявляет. Вашингтон не желает втягиваться в сложные и финансово затратные проблемы региона, прежде всего водно-энергетическую, предпочитая наблюдать со стороны за усилиями Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и России.
В целом США выступают основным центром лоббирования идеи создания новых энергетических маршрутов в обход РФ. Белый дом активен и в создании разных проектов и схем, обеспечивающих альтернативные российским выходы центральноазиатских энергоносителей на мировые рынки. Одновременно Вашингтон старается удержать страны региона от транзита через Иран. Соединенные Штаты продвигают проект Транскаспийского газопровода, который является альтернативой российскому Прикаспийскому маршруту. Так, в сентябре 2007 года представителю Госдепартамента США Д. Салливану удалось сорвать встречу в Ашхабаде президентов России, Туркменистана и Казахстана по вопросу строительства Прикаспийского газопровода19.
На экономическую и политическую стратегию США в регионе серьезное влияние оказывает и проблема Ирана, во многом ограничивая возможности Вашингтона в Туркменистане и в Таджикистане (особенно), где интересы США сконцентрированы на вопросах оказания содействия в проведении операций войск США и НАТО в Афганис-
тане20.
Как представляется, Россия могла бы использовать инвестиционную пассивность США в Центральной Азии для укрепления своих позиций в экономике стран региона.
Заключение
Как показывает приведенный анализ, интересы внешних держав в странах Центральной Азии в основном не противоречат друг другу, за исключением узко энергетических вопросов. Да и в сфере энергетики сформировался своеобразный баланс: сегодня все основные игроки уже обеспечили себе определенную долю в энергетике региона, и никто
19 См.: Панфилова В., Гамова С., Мамедов С. Ашхабад играет на газовых трубах // Независимая газета,
4 сентября 2007 [http://www.ng.ru/cis/2007-09-04/1_ashhabad.html].
20 См.: Панфилова В. Рамсфельд попросил поддержку у Душанбе [http://www.ng.ru/cis/2006-07-12/ 6_dushanbe.html].
из них не сумел получить монопольное положение. Ситуация может кардинально измениться лишь при изменении международного статуса Ирана. При выходе ИРИ из международной изоляции государства Центральной Азии могут получить альтернативный выход на мировые энергетические рынки, что резко ослабит позиции России, ЕС и США. А Китай в любом случае не только сохранит, но и усилит свои позиции. В остальных сферах экономики преимущественное положение для продвижения своих экономических интересов в регионе имеют Россия и КНР. Они придерживаются разных стратегий, в нынешних политических условиях стран ЦА (тип политических режимов) стратегия России достаточно эффективна, но не обладает достаточной гибкостью. Москве следует рассматривать республики региона как многопрофильный ресурс и начинать усиливать свое экономическое присутствие в ЦА уже сейчас.
