CC BY
75
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 81'22 Е. В. Воробьева
кандидат филологических наук, доцент каф. скандинавских, нидерландского и финского языков переводческого факультета МГЛУ; e-maiL: [email protected]
ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА СКАНДИНАВСКИХ МИФОЛОГЕМ
В статье рассматривается термин «мифологема», употребление которого в последние годы заметно участилось по мере того, как сам термин приобрел междисциплинарный характер и ряд дополнительных значений. Понятие, изначально обозначавшее широко распространенные мифологические сюжеты и образы, в настоящее время трактуется, скорее, как конкретное проявление универсальной модели коллективного бессознательного, что позволяет применить его к образам и сюжетам, не имеющим отношения к древней мифологии. Новая трактовка мифологемы рассматривается на примере получивших хождение в русском языке скандинавских слов, прежде всего «хюгге», «лагом» и «сису», не имеющих прямого и однозначного эквивалента в русском языке именно в силу их статуса. Также в статье проводится различие между реалией и мифологемой, которое заключается в наличии у последней «свернутой сюжетности» и отсутствии конкретного референта.
Ключевые слова: мифологема; реалия; безэквивалентная лексика; норвежский язык; датский язык; шведский язык; финский язык.
E. V. Vorobyeva
PhD (PhiLoLogy), Assoc. Prof., Department of Scandinavian Languages, Finnish and Dutch, FacuLty of Translation and Interpreting, MSLU; e-maiL: [email protected]
TRANSLATING SCANDINAVIAN MYTHOLOGEMS: CHALLENGES AND SOLUTIONS
The articLe considers the term "mythoLogem" which use has expanded recentLy as the term became interdiscipLinary and gained some new meanings. The concept, which originaLLy designated widespread mythoLogicaL pLots and images, is interpreted now as a specific manifestation of the universaL modeL of the coLLective unconscious, which aLLows it to be appLied to images and subjects that are not reLated to ancient
mythoLogy. The new interpretation of mythoLogem is anaLysed on the exampLe of Scandinavian words that have recentLy been in use in the Russian Language, first of aLL the Danish "hygge", the Swedish "Lagom" and the Finnish "sisu", which have no direct and unequivocaL equivaLent in Russian, mostLy because of their status. The articLe aLso makes a distinction between reaLia and mythoLogem, due to the presence of "curtaiLed pLot" and the absence of specific referent in case of mythoLogem.
Key words: mythoLogem; reaLia; untransLatabiLity; the Norwegian Language; the Danish Language; the Swedish Language; the Finnish Language.
Понятие «мифологема», вынесенное в название данной статьи, изначально относится к области культурологии, психологии и литературоведения, а не лингвистики, но в последнее время, как мы увидим далее, сфера его употребления расширилась, и без него было бы сложно описать определенные стратегии, к которым прибегают переводчики скандинавской литературы.
Судя по всему, первыми употребили этот термин К. Г. Юнг и К. Кереньи в работе «Введение в сущность мифологии», вышедшей в 1941 г. [Семенихина 2015, с. 180], хотя по свидетельству С. М. Телегина, он возник еще в начале XX в. и начал широко применяться в литературоведении в 1930-х гг. [Телегин 2010]. Само греческое слово «циВоАоупца» в основном значении переводится на русский как слово, речь, но также может означать «разговор, совет, предмет обсуждения, замысел, повествование, слухи, сказка» и т. п. [Едошина 2009, с. 79]. В контексте культурологии подчеркивается, что понятие мифологемы тесно связано с мифом, «вырастает» из него и не может быть адекватно понято без своего источника. Тем не менее в последние годы наблюдается, во-первых, повышенный интерес к данному понятию, а во-вторых, приобретение термином дополнительных значений, связанных с его междисциплинарным характером [Димитренко 2009]. Стоит упомянуть тот факт, что все работы, процитированные в данной статье, написаны в последние 5-10 лет и относятся к самым разным областям гуманитарного знания. Один из последних случаев, который и послужил толчком к написанию данной статьи, - доклад С. В. Ивановой под названием «Мифологемы американского политического медиадискурса эпохи Трампа» на международном семинаре «Дискурс. Интерпретация. Перевод (Кашкинские чтения)» в ноябре 2017 г. в Воронежском государственном университете. В этом докладе как мифологемы трактуются такие понятия, как «American dream»,
«We the people», «Redneck», -gate как суффикс, указывающий на скандальный потенциал события (по аналогии с Уотергейтом) и т. п.
H. А. Коновалова выделяет следующие определения мифологемы, возможные в современных гуманитарных науках [Коновалова 2013]:
1) максимально большая смыслообразующая единица текста мифа (в современных исследованиях по мифологии);
2) единица религиозного нарратива;
3) цитата из библейского текста (в лингвофольклористике и текстологии);
4) элемент наивного представления о мире, выступающий в роли результата его когнитивного освоения (в современной когни-тивистике);
5) образ или сюжет в искусстве, основанный на традициях народной культуры и имеющий статус символа (в культурологии и этнологии);
6) лексическая единица знакового характера, выступающая как репрезентант свернутого текста мифологического содержания (мифологема с точки зрения семиотики);
7) первичная сюжетная схема, кросс-культурная идея, встречающаяся в фольклоре разных народов (в трудах по этнопсихологии, этнографии, фольклористике);
8) стереотип массового сознания, в том числе идеологическое клише (в современной социолингвистике; синоним - идеологема).
В недавней работе А. Н. Круталевич мифологема определяется как «конкретная интерпретация универсальной модели коллективного бессознательного» [Круталевич 2016, с. 10]. В упомянутой статье иллюстрируются такие признаки мифологемы, как «свернутая сюжетность», ретроспективность и региональная, этническая специфика. Все эти признаки можно обнаружить в понятиях, о которых пойдет речь ниже.
Также важны функции, которые выполняет мифологема в современном обществе. Е. Ю. Ильинова выделяет следующие функции мифологемы [Ильинова 2012]:
I. Познавательная (алогично-эвристическое объяснение причин мироустройства).
2. Аксиологическая (передача необходимых для развития социума духовных ценностей).
3. Регулятивная (образ запрета-разрешения в социуме).
4. Эстетическая (сохранение нарративной традиции и выразительных возможностей языковой и фольклорной архаики).
А. Н. Круталевич добавляет к ним еще три:
5. Мировоззренческая функция мифологемы свидетельствует о способности сознания за счет актуализации мифологем в конкретных культурно-исторических условиях конструировать картину мира.
6. Адаптивная функция: реализация определенных мифологем позволяет людям приспосабливаться к меняющимся условиям бытия, используя модифицированные шаблоны действий.
7. Интегрирующая функция: за счет понимания мифологем с каким-либо колоритом обеспечивает национальное самосознание, целостность общества, коллектива.
Определение, предлагаемое А. Н. Круталевич, а также мировоззренческая, адаптивная и интегрирующая функция мифологем в наибольшей степени отражают тот универсальный статус, который получил этот термин в современном гуманитарном научном дискурсе.
В такой более универсальной трактовке этот термин, вероятно, сближается с лингвистическим термином «реалия», который С. Влахов и С. Флорин еще в 1950-х гг. определили как «безэквивалентную лексику», т. е. слова, называющие предметы и явления быта и культуры, исторической эпохи и социального строя, передающие специфические особенности одного народа и отличающие его от других народов [Влахов, Флорин 2006, с. 49-60]. Типичная реалия, знакомая каждому изучающему норвежский язык - это, например, bunad - бю-над, норвежский национальный костюм.
Реалия, как и мифологема, непереводима, но по иным причинам. Мифологему (как она трактуется в данной статье) невозможно адекватно перевести на другой язык, потому что за соответствующим словом или словами скрывается целый комплекс ассоциаций и смыслов, «свернутая сюжетность», которая не развернется для носителей другого языка и культуры. Мифологема может не иметь конкретного референта, тогда как реалия, как правило, соотносится с конкретным референтом, не имеющим соответствия в другой лингвокультурной среде.
За последние два года в разных издательствах вышел целый ряд книг, название которых, в транслитерации или без, содержит такие скандинавские слова, как hygge, lagom, sisu и т. п.
Началась эту мода с датского слова hygge, которое имеет вполне конкретный перевод на русский язык: уют, удобство. В 2017-2018 гг. в трех разных издательствах вышло около двадцати различных книг, переводчики которых решили не переводить, а транслитерировать это слово. Вот лишь некоторые примеры:
1. Хелен Расселл. Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Бомбора, 2017.
2. Содерберг Мари Турелл. Хюгге. Датское искусство счастья. Бомбора, 2017.
3. Хюгге. Самая уютная раскраска. Эксмо-Пресс, 2017.
4. Юуль Еспер. Хюгге. Датский детский мир. Мудрые советы родителям от психолога из самой счастливой страны. Эксмо, 2017 г.
5. Эдберг Пия. Счастье по хюгге, или Добавь в свою жизнь немного волшебства. Бомбора, 2018.
Есть даже труд Тору Вилле: «Глюгге. Скандинавское счастье: пьем чаек в пижамке! От хюгге до сису», вышедший в издательстве АСТ в 2018 г. При ближайшем рассмотрении оказывается, что это даже не переводная книга, а имитация - компиляция, составленная изначально на русском языке. По всей видимости, ее название представляет собой неологизм, образованный русскоязычным автором из слов gl0gg (скандинавский алкогольный напиток на основе подогретого вина, фруктов и специй) и того же hygge. Аннотация к этой книге обещает нам раскрыть все секреты, благодаря которым скандинавские страны уже много лет сменяют друг друга в верхних строчках рейтинга самых счастливых стран в мире: «Скандинавская мода захватывает все больше трендов и сердец. Датское понятие "хюгге", означающее радость от простых вещей и уюта, сменилось на финское "сису". Понятие "сису" включает в себя стойкость, смелость и выносливость. «Что должно быть сделано, то будет сделано, несмотря ни на что», - говорят финны. Наша уютная книга расскажет и о других набирающих популярность понятиях, таких как датское "арбайдсглед" (arbejdsglaede), шведское "лагом" (lagom) и исландское "глюггаведур" (gluggavedur). Арбайдсглед - это радость от работы, лагом - жизнь без спешки, в идеальной гармонии и балансе, ну а глюггаведур - это всего лишь "оконная погода", т. е. радость от того, что ты сидишь дома и смотришь в окно на бушующие ветра, серое небо и проливной дождь».
Этот пассаж демонстрирует неоднозначный статус описываемых языковых единиц: с одной стороны, в качестве их переводческого эквивалента используется транслитерированное оригинальное слово, как если бы они были реалиями. С другой стороны, реалия не имеет эквивалентного референта, а в данном случае нельзя сказать, чтобы носителям русского языка были незнакомы такие чувства, как радость от работы, ощущение уюта или стойкость. Причина, по которой переводчики решают использовать транслитерацию, заключается, с нашей точки зрения, именно в том, что сами по себе эти понятия в соответствующих скандинавских языках сближаются с мифологемами, т. е. «обрастают» целым комплексом признаков и функций, свойственных данному явлению. Очевидно, что слово hygge не переводится словарным эквивалентом именно потому, что и автор книги, и переводчик рассматривают его как квинтэссенцию датского представления о счастье, наделенного уже упомянутой «свернутой сюжетностью» - теми картинками домашнего уюта, которые возникают в сознании носителя языка в ответ на это слово.
Книги о «хюгге» породили моду на нордические мифологемы, и вскоре вышли переведенные с финского и шведского языка книги:
1. Джоанна Найлунд. SISU. Финские секреты упорства, стойкости и оптимизма. Эксмо, 2018.
2. Элизабет Карлссон. Лагом. Шведские секреты счастливой жизни. Бомбора, 2017.
3. Анна Бронс. Лагом. Ничего лишнего. Как избавиться от всего, что мешает, и стать счастливым. Детокс жизни по-шведски. Эксмо, 2018.
4. Джонни Джексон. Маленькая книга лагом. Счастливая жизнь по-шведски. Бомбора, 2018.
5. Что такое лагом. Шведские рецепты счастливой жизни. Манн, Иванов и Фербер, 2018.
Мифологемы, которые представлены в названиях этих книг, демонстрируют другие аспекты скандинавского характера. Шведское понятие «^ош» согласно самому новому шведско-русскому словарю означает «как раз, довольно, достаточно, в меру». Определения в шведских толковых словарях можно перевести как «в нужной, подходящей степени; как надо; не слишком много и не слишком мало». Многие полагают, что оно отражает одну из характерных особенностей
шведского национального характера и менталитета. Швецию даже иногда называют landet lagom, т. е. Швеция - это страна, где не любят и избегают крайностей1. А финское sisu можно описать как «мужественную целеустремленность, упорство, стойкость и терпение» [Большой финско-русский словарь 2007].
Немного выбивается из этого ряда норвежская книга - Ларс Мит-тинг. Норвежский лес. Скандинавский путь к силе и свободе. Эксмо, 2017. Выбивается прежде всего тем, что мифологема, которая легла в основу названия, была переведена в соответствии с буквальной тематикой книги. В оригинале книга называется Hel ved, что, с одной стороны, переводится буквально как «цельная древесина», а с другой - является комплексным понятием, которое мы трактуем как мифологему. В размещенном на сайте klisjeer.no очерке, посвященном данному понятию, написано, что понятие hel ved относится к предметам, изготовленным из цельной древесины, а также в переносном смысле употребляется о людях, которые обладают качествами цельности, порядочности и надежности, причем это понятие является национально специфичным - его аналоги отсутствуют даже в близкородственных датском и шведском языках [Klisjeer]. В метафорическом употреблении это сочетание встречается уже в 1907 г. в сборнике эссе Ханса Кинка «Древняя земля». В настоящее время употребление этого словосочетания распространено достаточно широко, и в первую очередь в переносном значении:
Han er ekte. Det er viktig. Han er definitivt hel ved og en skikkelig fyr (Teknisk Ukeblad, 04.02.2015). - «Он настоящий. Это очень важно. Определенно, он цельный, надежный и порядочный человек».
Кроме того, словосочетание может быть употреблено в отношении хорошо проделанной работы (примеры взяты из упомянутой статьи на сайте klisjeer.no):
Anja Ankeruds bidrag ... mâ vœre et standardverk pâ temaet sâ langt. Dette er hel ved; grundig og utfyllende. - «Доклад Аньи Анкерюд ... должен стать нормативным документом в данной области. Это образец подлинного качества - основательный и исчерпывающий».
1 Ваняшкин С.Г., кандидат филологических наук, доцент, в личном письме.
Или объекта материальной культуры:
Her spiller chassiselementer fra 7-serien og 5 GT inn, og bidrar til en komplett bil som kombinerer sport og komfort pâ en elegant mâte. Alt oppleves sâ samstemt. Dette er hel ved! - «Здесь использованы элементы шасси седьмой серии и 5GT, благодаря чему в этом автомобиле гармонично сочетаются спортивные характеристики и комфорт. Всё идеально согласовано. Это подлинный шедевр!»
Уже из данных примеров видно, как трудно найти какой-то универсальный переводческий эквивалент для данного понятия, что роднит его с мифологемами, рассмотренными выше.
Упомянутая книга Ларса Миттинга, с одной стороны, посвящена в буквальном смысле древесине и рубке дров, а с другой - демонстрирует соответствующие качества норвежского национального характера, что придает ее оригинальному названию двойной смысл и делает его особенно трудным для перевода.
Вероятно, именно поэтому в русском переводе появилась нежелательная отсылка к одноименному роману Харуки Мураками, который, в свою очередь, отсылает к знаменитой песне The Beatles «Norwegian Wood». Эта песня обязана своим названием обшивке стен комнаты, куда девушка приглашает лирического героя. И всё это не имеет никакого отношения к понятию hel ved.
Сама идея о том, что в каждом языке имеются слова и понятия, отражающие некоторые фрагменты действительности точнее, чем слова других языков, далеко не нова. Пожалуй, самым амбициозным ее воплощением в жизнь был роман Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану», вышедший в 1939 г. В тексте этого романа присутствуют слова из приблизительно семидесяти языков. Наверное, ни в одном другом тексте не найти столь высокой концентрации заимствований, что невольно возникает мысль о процессе, обратном тому, что произошло при Вавилонском столпотворении - слиянии всевозможных языков в один, максимально точно отражающий всё разнообразие мира. Вероятно, мода на введение в повседневный обиход специфических словечек из различных языков (и отнюдь не только английского) -еще один шаг в этом направлении.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Большой финско-русский словарь / под ред. : И. Вахрос, А. Щербаков, В. Ол-лыкайнен, И. Сало. М. : Живой язык, 2007. 816 с.
Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М. : Р.Валент, 2006. 448 с.
Димитренко М. В. Мифологема «Поэт» в русском поэтическом дискурсе XIX-XX вв.: рефлексивно-коммуникативный потенциал и особенности вербализации : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2009. 28 с.
Едошина И. А. Миф, мофологема, мифема в контексте деятельностного подхода к феноменам культуры // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2009. Вып. 3, Т. 1. С. 79-81.
Ильинова Е. Ю. Мифологема как эвристический прием интерпретации когнитивной картины мира // STUDIA LINGÜISTICA. Вып. XXI. Антропоцентрическая лингвистика: проблемы и решения: сб. научных трудов. СПб. : Политехника-сервис, 2012. С. 184-194.
Коновалова Н. И. Мифологема как свернутый сакральный текст // Политическая лингвистика: Раздел 3. Язык - политика - культура. 2013. № 4 (46). С. 209-215.
Круталевич А. Н. «Мифологема» в понятийном аппарате культурологии // Культура и цивилизация. 2016. № 1. С. 10-21.
Семенихина М. В. Мифологема как понятия и термин: к вопросу об определении // Перевод. Язык. Культура : материалы VI Междунар. науч.-практ. конф. / отв. ред. Е. В. Дворецкая. СПб. : Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина, 2015. С. 180-184.
Телегин С. М. Термин «мифологема» в современном российском литературоведении // Архетипы, мифологемы, символы в художественной картине мира писателя : материалы Международной заочной науч. конф. (г. Астрахань, 19-24 апреля 2010 г.) / под ред. Г. Г. Исаева. Астрахань : Издат. дом «Астраханский университет», 2010. С. 14-16.
Фененко Н. А. Лингвистический статус термина «реалия» // Вестник ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. № 2, ч. 1. С. 5-9.
Klisjeer. URL : klisjeer.no/2016/04/19/hel-ved/
